Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

– Э-э-э, нет, – я даже растерялась. – Нет, ну, ласточкой, вертикально, вниз с обрыва – могу. Но только не долго.

– Я люблю тебя, – очень тихо проговорил Йорвет, прижимаясь носом к моему лбу. Я даже на секундочку разомлела, растекаясь в руках эльфа, как мороженное на жаре. Пожалуй, это самая редкая и самая нужная фраза, которую я от него слышала за всю свою жизнь.

Он меня и правда ЛЮБИТ! Стоило умереть ради этих слов.

Интересно, он точно видел мои ляхи, прежде, чем сказать это?

Мы решили спрятаться ото всех и побыть вдвоем. Точнее, я так решила, а мой мужчина мудро не стал спорить. Не знаю, о чем думал Йорвет, когда я уводила его в Асгардский лагерь, уже не казавшийся мне домом, а так – временным серпентарием с койко-местом на одну Анику, подальше от остального гуманоидства вокруг. Но он, во всяком случае, не отказывался идти за мной и слушать болтовню в режиме монолога, пытающийся объяснить скоя’таэлю всё то, что я отказывалась выдавать столько времени, аки заправский партизан круче Штирлица.

Повествование вышло таким длинным, что попытку передать его дословно можно считать пустой тратой времени. В целом, мне пришлось выдать целую сагу в кратчайшие сроки, извращаясь и пытаясь ввернуть свои дебильные шуточки в самые заковыристые места. Но узнать большую часть правды, я считала, Йорвет заслужил и, вообще, надоело мне это бремя нести в одиночестве, поэтому разделить ответственность за все происходящее дерьмо показалось отличной идеей. А раз назвался моим мужиком – будь добр получить порцию проблем пополам и даже лежать в соседней палате в психушке, если-таки поймают. Эльф слушал внимательно, даже не пытаясь повести острым ухом в моментах, где трагедия и комедия переплетались настолько тесно, что уже начинали напоминать фанфик какой-то странной рыжей бабы, скрывающей свою блондинистую сущность под краской.

Расписать пришлось всё и в красках. Ну, практически всё. Я рассказала о Хель и её нелегком биологическом развитии и путанных ступенях эволюции – от дерева, через коня и до более-менее женщины включительно. Умолчала только о Локи и его прокаченной способности красноречия, позволившей царице мертвых снизойти до моего воскрешения и не забыть, что я ей тут, буквально на днях, помогла. Естественно, это было плохо, но мысль, что если Йорвет узнает о сыне Лафея и его лепте за мою душу, то прирежет его к чёртовой матери, и меня повторно, чисто назло трикстеру, так до конца не отпустила.

Изложить пришлось и о своих смутных воспоминаниях о днях минувшего будущего – том времени, которое так и не случилось, но где мы были безумно счастливы вместе, с кучей разнокалиберных детей, уши которых могли показать все градусы острых углов. И… Снова скрыть, что, вообще-то, эта ушастая падла, судя по рассказам Локи, имела привычку мне изменять и помирать, в самом, так сказать, расцвете любовных сил, при этом таща за собой в могилу и вашу покорную слугу, за канаты страшной депрессии и отказа от съедобного. Я даже умудрилась в лицах показать Авалак’ха, рассуждающего на тему, кому там надо действительно умирать во славу сумрачных идей, а кому – отсиживаться и не лезть раньше времени в драку. Вишенкой на торте стал Акковарн со своей гениальной идеей принести ему оружие из Мидгарда, немногим серьезнее кувалды. Ух, что там хитрый министр задумал! Даже представить страшно! Но я всё же вслух высказала предположение, что нас тихо, скромно сживут со свету нахер.

Йорвет слушал. Молча, не перебивая, не издавая и звука даже в те моменты, когда мои россказни скатывались в сумбур, становились рваным повествованием. Иногда, впрочем, я безмолвно пыталась понять, что стоит еще рассказать, а что – всё же отфильтровать и не пугать своего мужика вечными проблемами, ходящими за мной табунами, да самокопанием, которое я освоила в дане мастера. Эльф не показывал никаких эмоций, только постоянно вглядывался в мои лицо и глаза, видимо пытаясь нашарить остатки серого вещества где-то на дне зрачка и признать, что медуза, как существо без мозга, моя дальняя родственница. Безрезультатно, разумеется.

Проводив меня до «дома», Йорвет побыл со мной от силы минут сорок, продолжая играть в молчанку. Усадив меня к себе на колени, он уставился куда-то в общее пространство, не имея ни цели, ни точки, которую мог бы дырявить зеленым глазом-буравчиком. Даже когда я закончила свой рассказ и притихла, ожидая, чего же выдаст мне на все эти дела возлюбленный – он продолжал держать меня рядом, обняв, но не проронив не слова, практически не двигаясь, только иногда поглаживая меня шершавой ладонью по руке.

После чего, коротко попрощавшись, слинял в неизвестном направлении.

«Нет, ну нормально вообще, а? Я, значит, тут все карты раскрыла! Душу, буквально, наизнанку вывернула, под микроскопом показала! Переживания, скандалы, интриги, все дела – а Йорвет ушел! Без объяснения причин и на „кофе“ не остался! Хотя… Он даже не знает, что это такое… Отказать мне, после смерти, буквально, в последней, блядь, просьбе! Вот мужики пошли, а? Говорил мне трикстер, все зло – от эльфов, сиди, Аника, дома! Как в воду глядел!» – примерно с такими мыслями я и уснула, слушая, как вокруг палатки наворачивают круги Акковарнские шпионы. Чувствую себя под зорким присмотром Нильфгаарда, наконец-то, в полной безопасности – эти-то точно не прибьют раньше времени. Правда, сэр Ланселап?

====== Глава 35. Все возвращается на круги своя ======

Меня настойчиво трясли за все, что попадалось под руку пробудителя, бесцеремонно вытаскивая из объятий Морфея самым грубым способом. Но и раскрыть глаза нормально тоже не дали – едва я попыталась приподнять веки, подобно Вию, руками, как жесткий запах перегара начал сильно резать слизистую, оседая на водной поверхности микро частичками плохо переработанного этилового спирта и заставляя инстинктивно закрыть их обратно. Опьяневшая, прямо не отходя от своей постели – от одного только ядреного запаха – я, подняв руки, нагло ощупала бухое тело перед собой, пытаясь при этом максимально отодвинуть его от себя.

Бандана с прорезью для острого уха, крупный нос, тонкие губы и выветрелая кожа, ставшие такими родными за это время, подсказали, что эльф, все же, отправился переваривать мой рассказ в обнимку с рюмашкой крепкого Реданского. Попав Йорвету пальцем в глаз, я пришла к заключению, что любимого надо принимать таким, какой он есть – даже если он пьян в драбодан, помят, алкогольно-вонюч, не в состоянии говорить даже гласные звуки, и продрала веки. Наблюдая, как эльф жестко трет последнюю, выжившую под моим натиском, глазницу тыльной стороной ладони, я уже заранее готовилась получить тираду о единственном глазе и его достоинствах для профессии командира скоя’таэлей. Впрочем, его тоже никто не просил бальзамировать себя таким экстремальным способом, еще и при жизни, правильно?

Видимо, оценив недостаток такого способа пробуждения, Йорвет только злобно сверкнул накатившей слезой, подозрительно похожей на каплю спирта по консистенции и запаху, но промолчал. Усевшись на край постели грязными штанами, абсолютно не трезвый, почти как Золтан на пьянке со своим тестем, эльф одарил меня оценивающим взглядом и отвернулся. Привстав на локте, я ожидала дальнейшей развязки, категорически отказываясь выбираться из-под теплого одеялка и требовательно пнула любимого по ляжке. Командир скоя’таэлей что-то нетвердо пробормотал по-эльфийски, и, отвернувшись, сообщил, как будто бы, коту:

– Собирайся. Нам… Ик… Пора.

– И куда это вам пора? – не поняла я, моргая. – Да еще и так поздно! Три ночи! – я не имела представления, сколько там на самом деле времени, но нутром чувствовала, что ночь очень уж глубокая и идти по осеннему лесу в тотальной темноте – предприятие сомнительное. Тем более с чистым, красивым котом, когда есть шанс утонуть в грязевой луже. – Он же уши отморозит!

– Кто? – озадачено протянул последнюю букву мой любимый, не в силах больше держать себя в строго вертикальном положении, а потому трагически уронив голову на грудь.

– Ланселап, конечно! Там почти зима, а у него уже уши рваные! И шерсть с проплешинами, носик лысый и лапные подушки…

– Аника, давай быстрее, пока я не передумал, – Йорвет все ж взял себя в руки, оценил ситуацию и свое состояние, и потому стек на пол, опираясь спиной на кровать, почти держа голову прямо.

– Блин, – надежда не тащиться куда-то среди ночи растаяла как моя доброта к Локи. Необратимо и навевая какое-то смутное чувство грусти, вперемешку с легким раздражением. Вообще, мог бы и печку затопить – холода же. Никакой заботы! А ведь Йорвету на дрова просто дыхнуть достаточно и спичку поднести. Пожар уже будет знатный. – А куда мы идем?

– Дело есть, – эльф зачем-то запустил руку в карман кафтана, будто бы проверяя наличие чего-то маленького. Нащупав искомый предмет, скоя’таэль удовлетворенно хмыкнул, но показывать мне его не стал.

– Давай утром, – я чуть погладила любимого по голове, размышляя, как отвлечь мужчину моей мечты от тяжких дум, заставивших его напиться. О, точно! Что ж я как не баба-то, а? Может, хоть пьяного я его трахну, можно даже пока он спит! Ну, пожалуйста… Но Йорвет, удовлетворенно икнув и фыркнув одновременно, деловито встал на ноги раза с третьего (но ведь встал же!), и подсвечивая себе огарком жировой свечи, начал искать мою одежду, шумно топая по палатке. Обнаруживая тот или иной предмет, он бросал им в меня, и когда сформировалась гора из джинсов, кофты и колготок на гребаный хуилиард ден по плотности, я точно поняла, что хочешь – не хочешь, а вставать и тащиться за любимым надо. Спасибо, что ботинком прицельно не кинул для придания ускорения.

– Я спать хочу! – начала я капризничать, недовольно кутаясь в одеяло и делая вид, что отворачиваюсь к стенке. Йорвет моего настроения не оценил, и накинул на мою голову зимнюю куртку, случайно ударив замком по губам. Я обиженно фыркнула, затаскивая под одеяло джинсы и принялась пытаться надеть их на ноги, не вылезая из постели.

– В дороге поспишь, – пожал плечами Йорвет.

– Мы куда-то едем?

– Я тебя донесу, – сделав столь громкое заявление, главный аэринский погранец оступился. Падая, уже в полете, Йорвет изловчился сделать подобие кувырка и приземлиться на стул, как будто так и планировалось изначально, именно в таком нелепом виде, поэтому всё нормально. Кот, успевший спастись в последний момент от тощей эльфийской задницы, забился под кровать и уже оттуда, от дальней стенки палатки, гордо зашипел на обидчика, показывая себя самым оскорбленным достоинством из всех, какие мне доводилось встречать.

– Я бы на это посмотрела, – я грузно села на простыни и попыталась, укрывшись сверху одеялом, начать втискивать себя в ботинки. – Думаю, это зрелище будет весьма ржачное. Если б несли не меня, конечно. Где это ты так… Отведал хмельного напитка?

– То там, то сям, – непонятно ответил скоя’таэль. – Я не настолько пьян, как может показаться на первый взгляд.

– То есть, тебе еще хуже, да? – настоящего мужчину, как известно, будь то эльф, краснолюд или человек, не сломит война, боль или алкоголь. Лишь НАСМОРК, может превратить его в капризного, беззащитного и безрукого ребенка, но эльф был здоров, и вполне бодро хорохорился, сложив руки на груди:

– Нет, но за пару сотен лет учишься пить и не пьянеть.

– Ну-ну. Тазик под столом, кстати. Умойся потом, ладно? – Йорвет посмотрел на меня тягуче, устало и тяжело. От такого взгляда мне стало немного неуютно, и я принялась с усердием, высунув язык от напряжения сложной работы, завязывать шнурки на ботинках. – О, я поняла! Мы сбегаем от нильфгаардцев? Типа, фиг вам, а не мы и прогрессивное оружие?

– Нет, – растягивая гласные, с садистским удовлетворением процедил Йорвет сквозь зубы. – Мы идем обрекать тебя на вечные муки.

– Жениться, что ли? – хихикнула я, но увидев первозданную жуть на скуластом лице, решила, что переборщила со стрессовыми вопросами и ласково проводя пальцем по кончику носа, попыталась успокоить: – Саечка за испуг! Не переживай, я никогда не выйду замуж, потому что слова «венец», «конец» и «пиздец» как-то подозрительно рифмуются.

Эльф, опираясь на вашу покорную своей немаленькой мышечной массой, встал и, пошатываясь, отправился к выходу, пытаясь всем своим видом показать, что он ничуть не пьян, а болтает его из-за сильного ветра. Цепко ухватив меня за запястье с таким усердием, будто бы я сейчас вырвусь и сбегу к черту на куличики, подальше от пьяного мужчины, Йорвет тяжело начал буксировать меня в темноту леса, тяжело при этом дыша и распугивая ароматами Реданской водки всех шпионов Нифльгаарда вокруг. Я недовольно попыталась вывернуться и взять его за ладонь, но Йорвет лишь раздражённо дернул меня за руку, таща по замёрзшей грязи, почти заставляя катиться по образовавшейся тонкой корочке льда и отказывался отпустить.

Масштабы его нетрезвого состояния я смогла оценить буквально минут через десять, когда уже саму меня не хило заштормило. Голова зашумела, мир медленно поплыл вдаль, как если бы я тоже пригубила пару бутылок красного в гордом одиночестве. Скоя’таэль упрямо игнорировал понятие «прямая линия», двигаясь по замысловатым траекториям, виляя туда-сюда, чуть ли не сходя с протоптанной дорожки, и выражая неслабое такое желание нырнуть за ближайшую кочку прямо в Веленские болота стилем «баттерфляй». Его смысловому продолжению в лице меня приходилось не только повторять маршрут за эльфом, успевая с трудом замечать смену ориентации в пространстве и бросание нас обоих из стороны в сторону, но и стараться не дать упасть Йорвету, никогда еще не прибывавшему в таком ужасном состоянии на моей памяти. Изредка он останавливался, протирал глаз, после чего, хлопая себя по карману, снова начинал свой сумасбродный поход, не реагируя ни на едкие комментарии, ни на нытье о теплой постели и хорошем отдыхе. Устав слышать в сотый раз вопрос: «Дак куда мы идем?», скоя’таэль окончательно разозлился и злобно процедил сквозь зубы:

– Мы идем к Саскии. И только.

– Зачем? – развивая успех, попыталась выведать я.

– Какая разница? – в том же духе прошипел эльф. – Ты слишком разговорчивая. Помолчи.

– Просто я думаю, что королева ещё спит, как и все нормальные люди в это время суток, – насупилась я от такого обращения.

– Вряд ли. Такие, как она, мало спят, – отозвался эльф чуть более спокойно, но все еще с нотками раздражения в голосе.

– Интересно, а как лучше спится? Когда ты человек, или когда ты… Ну, золотко, скажем так? – я сощурила глаза, подозрительно прислушиваясь, не понесло ли за нами какого-нибудь агента Акковрана. – Она не рассказывала? Тут вообще у меня много интересных вопросов на эту тему, размножение там и еда…

– Нет.

– А ты не спрашивал никогда? Ну, там, где-нибудь в перерывах между тасканием ее любимых цветов и её желанием сжечь нас в Лок Муинне?

– О, Мелителе… – Йорвет обреченно хрюкнул. – Это-то ты откуда знаешь?

– Лютик рассказывал.

Командир скоя’таэлей только закатил глаз, вытаскивая меня следом за собой на освещенные подступы к аэдирнскому лагерю. Почти мгновенно выровнявшись, будто бы протрезвев за пару милисекунд, командир скоя’таэлей строго кивнул дозорным – молодым эльфам, с которыми мы как-то бродили по окрестностям Вергена и, чеканно, слишком уж выверено ступая по лагерю, упёрто двигал по самому краткому пути в сторону королевской платки, четко огибая препятствия и двигаясь строгими углами. В принципе, издалека можно было предположить, что он вполне бодр, в состоянии вотпрямщас схватиться за лук и возглавить отряд обороны, но вблизи было видно, что зрачок эльфа расширен, а ему самому несколько дурно. Вполне возможно, что алкоголь внутри желудка решил посмотреть, куда привел его хозяин и рвался наружу.

Лагерь был тих и безгласен – все спали, но чутко, поэтому изредка слышался мат-перемат и краснолюдские словечки. Уставшие после битв и пребывающие в постоянном ожидании новой, аэдирнские верноподданные сидели по своим норам тихо, но во всеоружии, готовые в любой момент вскочить и пойти в атаку. Единственные, кто действительно постоянно бродил по лагерю и создавал видимость какой-то движухи, оказались внутренняя охрана – дозорные, ходившие по границам лагеря с опознавательными знаками Аэдирна, и Лютик, выстрадывающий очередное гениальное произведение около полу-потухшего костерка. Увидев нас, мастер слова отбросил перо, прицельно попадая острым концом в чернильницу и, на ходу сворачивая пергамент, бросился к нам со справедливым вопросом:

– Позвольте поинтересоваться, от чего же вам не спится в такую прохладную осеннюю ночь, друзья мои?

Йорвет, испытывающий к поэту личную неприязнь, ещё с самого давнего их знакомства, с трудом нашарил образовавшееся препятствие в пространстве и, идентифицировав пиита где-то в закромах туманного сознания, отпустил меня. Рука тяжело опустилась на плечо Лютика, пытаясь не очень-то вежливо отодвинуть его в сторону, и заставить скрыться из виду.

– Извольте убрать ваши конечности! – заверещал друг. – Это хамство! Я просто спросил!

– Исчезни, – предупреждающее прошипел Йорвет.

– И всё же! – бесстрашно настаивал на своем Лютик, прекрасно понимая, что я не дам его убить или покалечить – Почему вы не спите ещё? Или уже?

– Поверь, я задаюсь этим вопросом добрые полчаса, – отозвалась я из-за спины эльфа и быстро наклонилась к поэту, шепча суфлерским шепотом: – Лютик, видишь, мы тут немного не в себе, особенно Йорвет. Так что беги, пока не поздно, а то застрелит, и свидетелей потом не найдется…

– Свидетель… – отрешенно проговорил эльф, словно пытаясь распробовать слово на вкус. – Да, об этом я забыл. Поэт, ты идешь с нами.

– Куда? Зачем? – от смены полярности команд пиит растерялся.

– И эти вопросы я задаю добрые полчаса, – вздохнула я, успевая ухватить поэта за руку в тот момент, когда меня саму за запястье снова потянули к королевской палатке, волоча уже две туши мертвым грузом вместо одной. Лютик пожал плечами, видимо, тоже не понимая суть поставленных вопросов: «Что? Где? Когда?», но принимая правила сложившейся игры. Чувствуя талантливым нутром нечто эдакое, что потом можно будет или воспеть, или обсмеять в своих гениальных произведениях, поэт сдался и помог Йорвету дотащить меня до королевских покоев, успевая при этом найти чистый лист пергамента и наточить ножиком штуку, похожую на карандаш.

Втроем, в строгом порядке, в котором нас собрал командир скоя’таэлей, мы вошли к Саскии, и, что примечательно, дозорные особенно не пытались нам препятствовать. Они только подставили подножку поэту, глупо хихикая и потыкали в него пальцем, когда он почти упал на пол. Королева Аэдирна, отказываясь спать в такой поздний час, сидела за столом из дорогого дерева, и читала книгу по истории Цинтры, умудряясь даже по ночам подгрызать пресловутый гранит науки. Слюнявя пальцы, переворачивая страницы и оставляя на их уголках влажные разводы, Саския с интересом едва шевелила губами и улыбалась, как ребенок. Увидев делегацию, волею Йорвета пришедших к ней гуманоидной цепочкой, Её Высочество с удивлением отложила книгу. Подняв уставший, немигающий взгляд, ставший почти нечеловеческим в свете свечей, спросила, стараясь быть не очень строгой:

– Que?

Эльф, оглядев присутствующих с не меньшим, чем его королева, интересом, будто только проснулся, хмыкнул и ответил на Общем языке:

– Еще минуту. Она не готова.

Указав поэту властным жестом на свободный стул в углу, Йорвет молча развернулся на пятках и, пошатываясь, потащил меня обратно на улицу. Офигев от такого расклада, поэт приоткрыл рот, и задыхаясь возмущением, выдавил из недр легких противный писк. Я, окончательно запутавшись, попыталась затормозить ногами прямо у входа и вцепиться в одну из железок каркаса палатки, дабы остаться с друзьями в относительной безопасности. Эльф, не церемонясь, больно сжал мне запястье и дернул, вытаскивая за собой, едва ли не выломав хлипкую железяку с мясом. Оказавшись снова на улице, Йорвет строго зыркнул на королевскую стражу, одним выражением лица приказывая им стать глухонемыми маленькими мышкам с отсутствием зрения.

– Ты что твориш-ш-шь?! – зашипела не меньше, чем нормальная среднестатистическая кобра, на которую наступили берцем.

– Тихо, – безапелляционно скомандовал эльф, тут же подавляя мой запал воинствующего бессилия своими командирскими замашками. – Мне нужно знать. Прямо сейчас. Ты хочешь остаться здесь, со мной или вернуться в Мидгард?

Я часто-часто заморгала, не понимая, почему Йорвету срочно приспичило ответ именно сейчас, в эту минуту и зачем ради этого он вытащил меня из кровати аж к Саскии. Да и понять, что именно хочет от меня возлюбленный, я не могла. Нет, до мозга вопрос дошел в полном объеме гласных и согласных, не растеряв при этом ни бита информации, но до конца я сейчас точно не могла прочувствовать всю его глубину. Я так и не раскинула ничего в своей голове, чтобы решать что-то такое серьезное самостоятельно, не посоветовавшись с друзьями и матерью. С другой стороны, я достаточно нажилась в этой жизни без Йорвета, чтобы потерять в себе силы отойти от него хотя бы дальше, чем на пару световых лет добровольно. Даже в том будущем, которое переписал Локи, я сбежала к эльфу, сюда, в этот забытый Одином мир, и, кажется, была вполне себе Самой Счастливой. Попробую снова, что ли.

– С тобой, – едва-едва слыша саму себя, выдавила я. Йорвет взял мое лицо в свои ладони, и прижался лбом, закрывая глаз, нежно прикасаясь кончиком своего носа к моему:

– Хорошо, – мимолетный поцелуй отдавал плохой водкой и мягким привкусом чего-то сладкого, манящего, подавляющего сопротивление. – Тогда побудь немного послушной, ладно?

Снова отпустив, эльф ласково взял руку, поцеловал, почти не касаясь, тыльную сторону ладони, и заглянул мне в глаза, полный уверенности, что не встретит там ничего дурного. Я, готовая прыгнуть к нему на шею, почувствовала, что во всем этом есть какой-то болезненный подвох, но сопротивляться гипнотической магии обаяния не стала. Улыбнувшись, поняв, наконец, что победил меня в этой игре, причем очень давно, Йорвет отступил на шаг, ведя вашу покорную слугу за собой в палатку, к офигевшим Саскии и Лютику. Накинув строгое выражение, Йорвет снова повернулся к Саскии, гордо встав в полный рост перед своей королевой, и торжественно, победоносно, как Маршал, провозглашающий победу, выдал:

– Я хочу на ней жениться.

– Чего, блядь?! – первой охуела испытала дикий восторг я, раскрывая рот от удивления и почти роняя нижнюю челюсть себе на ботинки. Лютик как-то подозрительно закашлялся, давясь собственной слюной, а Саския, выпучив глаза, пыталась выкинуть изумление из своей головы, но делала это с таким нелепым лицом, что сходство с ящерицей было. – Нет, ну, я, конечно, только что клялась тебе в вечной любви, конечно… Но жениться так сразу?!

– Аника, любая нормальная девушка хочет замуж… – запричитал Лютик ошарашено, чисто на автомате.

– А я не нормальная, – честно призналась я. – Меня вообще пугает ситуация, в которой меня заставляют что-то подписывать, когда в углу рыдает мама.

– Помолчи, – цыкнул на меня эльф строго, едва сдерживая улыбку. Я вытянулась по стойке смирно, прикусывая язык, и мысленно уже выливая пересоленный суп ему на голову тихим семейным вечером. Довольный произведенным эффектом, артист, который жил внутри Йорвета, практически срывал мысленные овации от благодарной публики персональных эльфийских тараканов. Скоя’таэльский лидер точно знал, что я не откажу ему, и был уверен, что произведет фурор в моем сердце, таким образом окончательно задвинув акции Локи в небытие.

– Это… – глухо сказала Аэдирнская дева. – Прекрасная новость, но… Как бы сказать… Ты уверен?

– Да.

– А Аника?

– Её нужно спрашивать? – не меняя тона, ответил вопросом Йорвет.

– Действительно, зачем? – я картинно пожала плечами. – Это ж всего лишь… Ай! – меня больно ущипнули за попу, приказывая помолчать.

Саския принялась рыться в бумагах на своем рабочем столе, разбрасывая их вокруг и без остановки переговариваясь со скоя’таэлем на Старшей Речи. Озадаченно просматривая заголовки своих документов беглым взглядом, перекладывая листки с одного места на другое, Аэдирнская Дева никак не могла справиться с тряской в руках, пораженная не меньше, чем я или Лютик желанием-требованием Йорвета. Она то удивленно, то немного зло, то едва-едва проговаривая слова, пыталась добиться от него какого-то более-менее чёткого разъяснения, но эльф, в своей привычной манере, отвечал односложно, начиная раздражаться из-за задержки.

– Я даже где-то видела бланк необходимый… – обращаясь ко мне, проговорила королева на Общем языке. – Помниться, буквально, пару часов назад он мусолил мне глаза….

– Я тебе сам его положил сегодня вечером, – согласно кивнул Йорвет. – Взял у Сесиля, после Совета. Он сказал, что по законам военного времени ты, как правящий монарх, можешь это сделать быстро, без лишнего шума и ненужных сантиментов.

– А как же пир? – удивился поэт трагично. – Белое платье? Фата? Первая брачная ночь? Геральт, ведущий счастливую невесту к статуе Вечного Огня?! Где вся торжественная романтика?!

– Пс-с-с, Лютик! Не спугни мне мужика, ну! – зашипела я на друга. – Может, это мой последний шанс! – Пиит удивленно выгнул бровь, искренне не понимая, почему я показываю ему кулак, но смолчал, почти физически выбрасывая в окружающее пространство волны недовольства. – Ты мне тут свадьбу не порти своими стандартными запросами! «Дорохо-бохато» мне не по карману! Может, мне еще и кредит на пол миллиона взять, как какой-нибудь среднестатистической семье из Залупинска, чтобы он нас сплотил лучше, чем все чувства в мире?

– Нашла, – Саския вытащила заветный пергамент, бегло перечитывая содержимое. Удовлетворившись, королева вынула изящное павлинье перо из чернильницы и принялась заполнять пустые графы каллиграфическим, отточенным указами, подчерком. – Аника, как твое имя правильно пишется.

– Анна Тараканчикова, – пробормотала я.

– Как-как? – не расслышала Дева из Аэдирна.

–Ан-на Та-ра-кан-чи-ко-ва! – повторила я, но, понимая, что Саския немного зависла, психанула и быстро пробормотала: – Ай, блин! Пиши: Аника Эмергейс, Господи.

– Не положено, – вздохнула королева. – Это же документ, Ани! Если хочешь, чтобы он был подлинным, то…

– Да какая, нафиг, разница? – зарычала я, злясь, что Саския так бездумно тянет время. Саския пожала плечами:

– Лютик! А у тебя?

– А он что, третьим будет? – удивилась я.

– Нет, он – свидетель, – пояснила женщина, – что у вас все добровольно и по согласию.

Лютик забухтел, утверждая, что внести свое имя может и сам, тем более, что все всегда ошибаются в правильности написания его фамилии. Пока решались проклятые бюрократические нюансы, которые и раньше-то меня раздражали, я попыталась понять, о чем думает сейчас Йорвет. Прямо в эту минуту, когда, по устоявшимся представлениям у среднестатистического жителя Свободного Государства уже сложилось мнение, что Йорвет – известный борец за независимость, Гроза Долины Понтара, преданный своему народу Aen Seidhe, и вдруг… Подписывает себе добровольное рабство. Странные у него представления о свободе, если честно. Да вы посмотрите только, с кем он умудряется связать свою партизанскую жизнь! С человеком! Проклятой dh’oine, обычнее любых иных людей! Чужачкой! Его, интересно, свои же скоя’таэли потом не загрызут с потрохами за гуманность?!

– Начнем, что ли? – робко предложила Саския, вставая со стула и обходя стол по периметру, чтобы встать перед нами. Лютик, как истинный скромный свидетель и наблюдатель, спрятался за ее плечом, принявшись распоряжаться с куринно-наседочным тоном:

– Аника, встань прямо! Чего ты сутулишься? – категорично требовал поет. – Йорвет, убери это кислое выражение лица! Ты женишься на прекрасной женщине из хорошей семьи чародейки и ведьмака!

– Лютик, дай мне начать, – ласково обратилась к нему Аэдирнская дева, широко улыбаясь. – Итак, Аника и Йорвет… Сегодня, в этот знаменательный… Нет, восхитительную ночь! Мы собрались здесь и сейчас, дабы скрепить ваши отношения законным браком. Уверены ли вы, что ваше решение добровольное, обдуманное и не навязано магией?

– Да, – ответил за двоих Йорвет, сжимая мою ладонь до боли.

– Уверены ли вы, что будете вместе, чтобы не случилось – болезнь, скорбь, старость? Что вы достойно пройдете испытания, уготованные вам судьбой – счастье, радость, деньги?

– Давай покороче, – эльф тяжело вздохнул.

– Ладно, – не стала спорить его подруга. – Ты согласен?

– Вполне, – кивнул Йорвет.

– Аника? – испытующе уставилась на меня Саския, насквозь продырявливая взглядом. Лютик за её спиной трепетно всхлипнул и утер скупую мужскую слезу.

– Э-э-э-э, – я нерешительно оглянулась на любимого. – Ну, да.

– Точно? – прищурившись, уточнила королева.

– Скорее всего, – не стала отрицать я.

– Она согласна, – не требующим споров голосом констатировал Йорвет.

– Сойдет. Кольца есть? – кивнула драконница, удовлетворившись ответом. Йорвет достал из кармана маленький золотой обруч, нежно положил его себе на ладонь, приподнимая к моему лицу, и продемонстрировав окружающим, сообщил:

– Пока только одно, – быстро выхватив его другой рукой, эльф деловито приподнял мою праву руку, и без лишних слов натянул мне кольцо на безымянный палец. Обалдев от резкости, я хотела дернуться и спрятать ладонь в карман, заодно не давая любимому шанса отобрать символ нашего брака сразу после росписи. Йорвет, ухмыльнувшись, наклонился и почти в самое ухо прошептал: – Потеряешь – голову оторву.

– Хорошо, – Саския положила бланк на стол и подала эльфу перо. – Тогда распишитесь, запись идет в церковную книгу, – я удивленно скривила бровь. Вон как у них тут все строго, оказывается. – Так, вот тут, Ани. Ага. Отлично! – Саския вновь встала перед нами и, захлопав в ладоши, возвестила: – Объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать новобрачную, Йорвет.

– Аника замуж вышла, – Лютик вдруг неожиданно зарыдал в голос. – Совсем большая стала, девочка наша. А то так ведь и думал, что в девках останешься, пока дождешься своего одноглазого…– утираясь пергаментом причитал друг, мысленно уже явно построив планы, кому и в какой последовательности понесет доносить сию новость.

– Ну, вот, теперь мы поставили в известность абсолютно все государства о том, что спим вместе, – сообщила я после короткого, смущенного поцелуя. – Теперь-то можно пойти обратно в постель?

– Угу, – удовлетворенно и все еще немного пьяно пробурчал мой муж. Правда, надеюсь, что спать мы уже не скоро ляжем… Брачная ночь и все такое. Закон семейной драматургии – чем больше актов, тем меньше сцен.