Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц)

Я осторожно подползла к кровати и принялась тормошить чародейку, пытаясь пробиться сквозь сладкие сны и втащить рыжую в злую, прохладную ночную реальность. Это оказалось сложно – Трисс уже глубоко занырнула в сон, манящий своим уютом и прекрасным содержанием, а потому просыпаться не желала и пыталась отбиваться от вашей покорной слуги. Она даже умудрилась запульнуть в меня заклинанием, но промахнулась и, понимая, что я не отстану, зевнула и свесила ноги с кровати.

– Трисс, мне надо найти гробницу Итлины.

– Ох, замахнулась же ты, – вздохнула чародейка. – А могилу Лары найти не хочешь, нет?

– Я знаю, что она недалеко от Вергена. У Асгарда есть дневники Крегеннана, самой пророчицы и прочей асгардской шушеры, что бегала тут в огромном количестве, – и я зачитала отрывок, переводя на Всеобщий.

– Не помню, чтобы Итлина бывала в этих местах, – засомневалась Трисс.

– Этот Асгард – серьезная организация, ошибки быть не может, – притворно вздохнула я. – Впрочем, ты права. Даже зная этот отрывок едва ли стало легче отыскать гробницу. Тут этих скал – уйма. Зря я тебя разбудила, – я скорчила огорченную мордашку, исподлобья наблюдая за чародейкой, лепеча совсем тихо и жалобно: – Я просто подумала, что раз ты тут уже живешь какое-то время, могла бы подсказать что-нибудь.

– Я не очень люблю дикую природу, знаешь ли, – проворчала магичка, но было слышно, что женщина уже внутренне сдалась. – Но если это нужно для поисков Геральта, – тут я кивнула, – то, конечно, я помогу. Из уважения к ведьмаку и нашим… кхм… дружеским отношениям.

– Надо найти того, кто прекрасно ориентируется на местности. Может, попросить патрульных… или Золтана… ну, крансолюдов каких-нибудь.

– Золтана жена не отпустит, – я, кажется, слышала, как моя челюсть об пол звякнула. – А ты не знала, что он женат?! – изумилась Трисс. – У него уж и дети есть, – дак вот какие засранцы имелись ввиду!

– В любом случае, нужен специалист широкого профиля. Чтоб и в историю мог, и на местности ориентировался, и мозг тоже хорошо работал.

– Есть на примете один, – кивнула Трисс рыжей головой. – Но давай отложим наш поход до утра? Думаю, он спит. Если, конечно, уже уполз из таверны.

– Это и есть твоя асгардчанка? – хмуро спросил Йорвет, разглядывая меня своим единственным зеленым глазом, как Берия – Врага Народа. Я смущенно краснела, понимая, что, вроде как, меня сканируют и чуть ли не в подноготную души заглядывают, чтобы найти место, куда стоит плюнуть заранее и нагадить от души. – О ней ты говорила вчера на Совете?

– Я не асгардчанка, а землянка. Ну, или мидгардчанка, как вам будет угодно. Просто работаю с Асгардом, – стараясь не дрожать голосом под натиском тяжелого взгляда, ответила я.

– Это не важно. Таких, как ты, мы называем Orifanna. «Чужачка», – эльф презрительно фыркнул. – И зачем Асгарду понадобилась могила свихнувшейся пророчицы?

– Итлина была сильной ведуньей, – стало обидно за когда-то жившую эльфийку, которой и без язвительных комментариев пришлось не сладко. – Мы думаем, что в ее могиле могут быть полезные нам записи.

– Это чем же?

– Я хочу спасти Геральта из Ривии, – скрывать таких вещей не стоит. Йорвет, вроде как, с ведьмаком не ссорился. Напротив, Гвинблейд был у него, типа, в авторитете, а это уже само по себе достижение. Да и вдруг эльф подумает: “Опа, запахло приключениями! Надо срочно спустить жопку с поводка и помочь прекрасной даме!” – Есть предположение, что он в плену у Дикой Охоты.

Йорвет поморщился, как от зубной боли. Странно, я думала, расстались ведьмак с эльфом, как минимум, приятелями. Все-таки столько пережили вместе – драконов, бой с Хенсельтом, мое присутствие, наконец. Впрочем, это просто я отвыкла, что Йорвет по своей натуре ворчун и вонючка-колючка. Ему, кроме Саскии и своего отряда, никто особенно не нравился никогда. Я думаю, что если даже мама скояʼтаэля называла «Сумасшедшим», то и их отношения были более, чем натянутыми и постоянно звенели от обоюдостороннего негатива. Характер у него такой, “поганенький”. Именно не «поганый», а «поганенький», потому что та еще скотина, но без глобального размаха.

– Йорвет, Саския вчера очень четко дала понять: если Асгарду нужна наша помощь, то мы обязаны её оказать, – тут я с удивлением посмотрела на чародейку, но та лишь плечами пожала с видом: «я тебе позже объясню».

– Я не могу работать без ориентиров, не имея ничего. Одного вашего желания найти гробницу Итлины мало. С чего вы взяли, что она в окрестностях Вергена? – резонно спросил эльф.

Я молча протянула лист пергамента, на который еще утром переписала Всеобщим языком имеющуюся информацию. Бешеная белка с интересом углубилась в чтение, едва заметно шевеля тонкими губами, проговаривая шепотом слова, иногда повторяя их по нескольку раз, будто бы раздумывая над смыслом. Перечитав три раза текст полностью, Йорвет вернул листочек мне:

– Это перевод? Каких дневников?

– Представления не имею. Кого-то из шпионов Асг…

– Асгард вездесущ, как я посмотрю, – Йорвет презрительно хмыкнул. – Вот только прямых отсылок к Вергену нет. А значит, могила может быть где угодно. На Юге Нильфгарда, по ту сторону Махакама, в Синих Горах, в Зеррикании. Никакой конкретики, одни предположения, – то ли от насмешливого тона, то ли просто рефлекторно, я принялась спорить, стараясь при этом делать все, чтобы ноги от страха и ощущения дискомфорта не подкашивались:

– Это все что есть. Если бы было больше информации, то Асгард бы не стал обращаться к тебе.

– Где гарантия, что это правда? Я не желаю тратить свое время впустую, – отчеканивал эльф в ответ, едва ли не плюясь ядом. Ему даже в голову не приходит, какая это честь?! Асгард просит, в моем лице! Это, блин, не в тапки срать, это – практически привилегия, которую не каждый в жизни может получить.

– У меня есть авторитетный источник и…

– Передай своему источнику, что ОНА – не авторитет, – эльф произнес местоимение с таким презрением, что даже мурашки решили устроить канкан в районе шеи. – Совсем. Она не смыслит ничего ни в нашей культуре, ни в нашей истории.

– Она, – осознав, что меня за глаза оплевали с головы до пят, я разозлилась, – ничего не рассказывала об Итлине. У Асгарда всегда были свои наблюдатели.

– Прекратите ваш спор, – вмешалась уже порядком разозлившаяся Трисс. – Вы как бабки на базаре, переругиваетесь, а торговля стоит. Ты будешь помогать или нет? – магичка обратилась к Йорвету.

– Её, кстати, зовут Аника, – фыркнула я, игнорируя подругу. – А-ни-ка. Не сложно запомнить, правда? Но я, пожалуй, передам, в каком тоне ты отзываешься о ней.

– Тогда добавь, что она меня раздражает и имя ей – Amadanwed, – парировал скояʼтаэль.

Услышав это слово, в сердце что-то поежилось, змеей проползая по венам куда-то в глубь души, где уже минут десять и без этого ныла старая рана.

– Как-как? – тихо спросила я, словно мазохист, умоляющий ударить плеткой снова.

– Amadanwed, – с чувством полного удовлетворения повторил эльф. – Это её кличка, знаешь, как у собачки…

М-да, скучать по некоторым – нормально, но не стоит забывать основные причины расставания. Эта долбанная мразь совсем не просто так вышла из моей жизни.

– Йорвет, слушай, – глаза Трисс вспыхнули, чародейка попыталась сменить тему: – Саския сказала…

– Я помню, что сказала Саския, – нетерпеливо бросил ушастый. – И я не отказываю вам в помощи, но учти, – Йорвет обратился ко мне, – я делаю это только по приказу. Носиться с тобой я не обязан. Если тебя сожрут накеры, то уж не обессудь, – он встал и направился к выходу. – У меня и без вас полно дел. Выходим завтра на рассвете, – эльф распахнул дверь, жестом указывая на улицу, как бы намекая, что в своем доме он нас видеть больше не желает, – я зайду за тобой. Возьми еды и воды на три дня. На этом всё.

Трисс демонстративно взяла меня под руку, и гордо повела на улицу, смотря четко перед собой и одаривая эльфа холодом. Солнце, нещадно свисавшее с неба, только подчеркивало, что дом, в котором жил Йорвет, отдавал какой-то мрачностью, словно скояʼтаэль просто физически не способен жить нормально. Это не для него придумали понятия “тепло” и “уют”. Ему только по лесам партизанить, а не стеречь семейный очаг.

– Он всегда такой, – извиняющимся тоном произнесла чародейка, когда мы отошли от дома Йорвета на приличное, а главное, безопасное, расстояние. – Прости, он у нас крайне несдержан. Иногда я думаю, что Аника нашла в нем? Если они и находили общий язык, то только целуясь…

– Это ты просто с Локи не знакома, – проворчала я. – Эльф, по сравнению с ним, просто душка и лапочка. Хотя бы почти честный и не увертывается по десять раз на одной ситуации.

– Не упоминай Локи при Йорвете, – посоветовала Трисс. – И Анику тоже. Это для него, как сигнал к атаке. Он начинает жутко беситься и достает всех желчью, – действительно, если у тебя плохое настроение, то испортить его другим – святое. А то че это у них оно есть, а у тебя нет? – Вчера, когда я рассказала на Совете, что к нам прибыла гостья из Асгарда, Йорвет так вцепился в столешницу, что аж костяшки побелели. Я думала, он ее сломает.

– Слушай, а у эльфов бывает старческий маразм? Йорвет ведь уже не молод? – напрасно думают, что мудрость приходит в старости. Мудак с возрастом не становится мудрецом – он становится старым мудаком. А скояʼтаэлю уже даже не сотня исполнилась.

– Ему точно больше ста пятидесяти лет, если ты об этом, – Трисс улыбнулась. – Но он профессионал своего дела, просто характер такой несдержанный. Когда Саския приказала заняться границами, Йорвет принял командование с таким рвением, что кровь застывала в жилах у видавших виды вояк. Даже его собственные эльфы волком выть готовы от методов воспитания, которые Йорвет продвигает. Впрочем, как командира, его не критикуют, а напротив – слушают, как родную мамочку. Слишком хорош, черт.

Рассказ Трисс был почти как укол. Вроде и лечит, но через жопу. Значит, Йорвет продолжал свою партизанскую деятельность, но направил ее по другому руслу, и построил вполне успешную карьеру пограничника. Где-то в глубине души я догадывалась, что скояʼтаэль меньше всех переживал о моем возвращении в отчий мир, но признать до конца я этого не могла. Теперь же, столкнувшись с суровыми граблями реальности, я могла успокоиться и согласиться со словами Локи – если бы я вернулась раньше, ничего бы не изменилось. И на душе сразу как-то не так гадко становится.

Блин! Я там рыдала, места себе не находила, а он, засранец, тут даже не парился! Когда верну себе родную морду лица и смогу сказать, что я – это я, такого пинка дам – закачается. Для баланса сил в природе и уменьшения энтропии. Я никогда никому особо не желала зла. Но если ты, эльфийкая ушастая падла, споткнёшься и разнесёшь себе всю свою наглую харю в кровь, я сочту это за справедливость и вселенскую гармонию.

Есть такие люди, с которыми даже ошибки хочется повторить. Так вот. Йорвет не такой. Не думаю, что я снова захочу начать общаться с командиром эльфов хотя бы по-дружески. Я просто сохраню в памяти воспоминания. Но прошлое – это прошлое. А сейчас я Йорвета ненавижу.

Комментарий к Глава 2. Утерянный контроль. *Текст песни Наргиз feat. Максим Фадеев – Вдвоём

Джордж Рэймонд Ричард Мартин – современный американский писатель-фантаст, сценарист, продюсер. Прославился за цикл романов «Песнь Льда и Пламени», по которому сняли сериал “Игра Престолов”.

«Дю́на» – первый роман Фрэнка Герберта из саги «Хроники Дюны»

====== Глава 3. Граница снов. ======

Я свои чувства втопчу в осеннюю грязь,

все «люблю» твои запишу в «совсем не смешные шутки»,

ведь скучать по тому, кто с тобой поступил как мразь,

всё равно, что скучать по водителю сбившей тебя маршрутки.

(с) Гуревич Ольга.

«…Я сижу, не в силах поднять взгляд на собеседника, не чувствуя сил даже просто прекратить всхлипывать, только жалея себя. Тупо уставившись в кружку с отбитым кусочком края, я молчу и слушаю, как мой собеседник откровенно и зло издевается надо мной, разбирает меня по кусочкам, перебирает под линзой, протирает жгучим спиртом каждую трещинку, и заставляет меня почти физически ощущать свою никчемность. Слезы вытекают из уголков глаз, достигая кончика носа, и падают вниз, разбавляя давно остывший чай, смешиваясь с ним, даря горьковато-соленый привкус, уже ставший привычным на языке, и от того почти незаметным. Стараюсь пить маленькими глотками, в перерывах между всхлипываниями и попытками утопиться в чашке, чтобы хоть как-то отвлечься, сделать паузу между презрением и жалостью к самой себе. Этот эльф, что сидит рядом и жестко, жестоко, больно рвет и без того искалеченную душу, не стоит моих слез, но они, против воли, против желания успокоиться, опять и опять собираются в уголках глаз, прожигая дорожки по коже, и устремляются в темную жидкость.

Йорвет сидит рядом, разглядывая что угодно вокруг, но только не меня. Его глаз прищурено и напряженно следит за мухой, которая так некстати жужжит, рассекая воздух и короткие паузы тишины, как истребитель, добавляя элементы комичности в финал этой трагедии. Эльф продолжает резать словом по живому, по волокнам разбирая сердце на части, вынимая каждую деталь меня наружу, но не удосуживаясь собрать обратно и воедино то, что сломал во мне. А некоторые части и вовсе разгрызает, уничтожает до невозможности восстановления, убивая меня с каждой секундой, радуя кусок искалеченной души моими жизненными силами. Это единственное, что Йорвет умеет в гребанном совершенстве. Убивать. Ножом или голосом – дело вторичное, да и не имеет значения.

– Как тебе вообще могло взбрести в голову, что я могу полюбить кого-то вроде тебя?– бросает скояʼтаэль, даже не повернув голову, словно пустому месту. – Ты – просто маленькая Dhʼoine, низшая раса, человеческая мразь. Вы и годны только как мишень, рабочая сила или дешевая проститутка. В твоем случае я даже платить не собираюсь.

Я вновь всхлипываю, мечтая, чтобы Йорвет исчез, испарился, или просто вышел из комнаты. Но он остается здесь, он продолжает свой монолог, полный отвращения. Я слушаю, не в силах противопоставить ему хоть что-то, не чувствуя в себе возможности даже просто возразить ему, заставить замолчать и, пытаясь отвлечь себя, снова делаю маленький глоток соленого чая, стараясь не слушать и не слышать ничего.

Хочу проснуться дома, хочу, чтобы этого мира не существовало больше никогда! Локи, забери меня, умоляю!

–Ты правда думала, что мне не плевать, что у тебя там с душой? Эмоции убивают, отломанный кусок сердца выпивает…– он сплюнул на пол. – Отвратительно. Сдохнешь – и хорошо. Я только рад, что приложил к этому руку. Одной Dh’oine меньше, – он, наконец-то, посмотрел на меня и со злостью выдал: – Прекрати ныть, твой писк меня раздражает. Ты ужасна. Посмотри на себя в зеркало, дурная девка. Уродливая, толстая, тупая идиотка. Ты правда думала, что сможешь противопоставить свои телеса, которые объять-то сложно, изящности Саскии? Её красоте, уму? Обаянию? Ты достойна только лишь грязного бродяги или жалости, с которой какой-нибудь сердобольный кмет решит вытрахать тебя по-пьяной лавочке...»

– Заткнись!!! –  наконец-то я нашла в себе силы возразить, и проснулась от собственного выкрика, повисшего в пустоте предрассветных сумерек, подскакивая и тупо уставившись на каменную стену. С трудом осознав, что спальня, в которой я оказалась, мало похожа на таверну в Лок Муинне, а Трисс – на одноглазого падлу-эльфа, я обессилено рухнула обратно на подушку, закрывая глаза и пытаясь привести в порядок свои мысли. Первые минуты моего дня превратились в картину Гогена*: «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?», и ответов на эти вопросы у меня не было уже довольно давно – буквально, с рождения.

Крика, прозвучавшего то ли в дрёме, то ли почти наяву, чародейка, Слава Одину, не услышала или же просто не придала ему значения, продолжая лежать на кровати в позе морской звезды на солнце. Семейное положение: “сплю на кровати, как хочу, потому что могу себе это позволить”, позволяло женщине захватить все пространство кровати и счастье блаженства. Я улыбнулась, глядя на подругу. Хорошо, что чародейка не проснулась, а то её беспокойство быстро бы переросло в переживание и попытки выведать, что же такое мне снилось, а я не хочу, чтобы чародейка нервничала понапрасну.

“Никому ничего не рассказывай. И спину ровнее”, – любил говаривать мне Локи поучительным тоном, каждый раз, когда я собиралась пойти к психотерапевту от такой жизни. Трикстер искренне считал, что его одного достаточно, чтобы моя потребность делиться своими переживаниями была полностью восполнена. Эмоциональный унитаз, в который превращался сын Лафея не протекал и не засорялся, пропуская через себя мои трагедии со снисходительностью взрослого, которому ребенок рассказал о том, что у него рыбка болеет и пучит глазки.

Ненавижу воспоминания. За те два года, которые я провела в Ведьминленде, их скопилось достаточно, чтобы настрочить не одну, и не две книги, и все они, по сути своей, были скорее счастливые, радостные или, во всяком случае, не ужасные. Кроме последнего месяца, омрачившегося постоянным присутствием Йорвета где-то рядом, доводящего меня до белого каления своими придирками, разборками, оскорблениями и даже, один раз, рукоприкладством. Понимая, что я люблю его, эльф отрывался на вашей покорной слуге на полную катушку, припоминая обиды всего остроухого рода мне одной. Да, за время моего отсутствия боль и правда поутихла. Время хорошо умеет анестезировать раны, но “фантомные боли”, порой, не давали заснуть до рассвета. Воспоминания обрушивались на голову, мешая существовать, а сознание, которому было тесно в рамках того, что изменить уже было не возможно, давило на грудь и вырезало сердце канцелярским ножиком. Оно оказывалось палачом, который извращенно копается в серой жидкости, доставая даже те струны души, которых и в помине не было.

Трикстер не раз предлагал мне стереть воспоминания об этом мире. Все – и хорошие, и, разумеется, плохие, чтобы хоть как-то успокоить воспаленный, зациклившийся мозг. Но я неизменно отказывалась, чем только вызвала гнев друга и скандалы, в конце которых от меня требовали “в таком случае не беспокой меня и варись в этом сама!”. Локи не был в состоянии понять, что я лучше буду заботливо ковырять пальцем душевные раны, в которые превратилась моя память, чем откажусь от них совсем. В конце концов, будет над чем повздыхать в старости, когда я останусь старой девой с сотней хомячков и креслом-качалкой. Почему хомячков, спросите вы? Потому что кошки – это мейнстрим и банальщина.

Я перевела взгляд на окно: там начинали пробиваться первые лучики рассвета. Значит скоро появится Йорвет, чтобы в очередной раз выносить мой бедный мозг. Хотя, я, конечно, надеюсь, что не зная обо мне ничего, эльф хотя бы изобразит дружелюбие или спокойствие. Я-то уж точно постараюсь не ссориться первая, ибо я – профессионал, моя стрессоустойчивость развивалась приключениями и общением с царской семейкой Асгарда. Я буду спокойна, как буддиский монах, весела, как нарик, только забивший косяк, и тиха, как удав, который переваривает кролика. И я искренне надеюсь, что Йорвет придерживается той же позиции.

Э-э-эх! Есть стойкое ощущение, что не для того моя роза цвела, чтобы в такую рань вставать, но что поделать, что поделать... Работаем, Аня, пора вставать, собирать монатки и выдвигаться в новый день, даже если он не обещает быть хорошим. В конце концов, тебе и жизнь не сулила ничего хорошего, но ты же зачем-то родилась?

– «Течение жизни» – это, очевидно, река, – раздумывал Йорвет, бодро перебирая ногами ровно в том темпе, при котором мне приходилось почти бежать, чтобы не отстать от группы. Как эльф умудряется мыслить и двигаться быстро одновременно? У него мозги не ударяются о стенку черепа на такой скорости? Это бы многое объяснило в его поведении и жизни. Травмы серой жидкости, это не шутка, так и совсем без ума остаться можно. – Беда в том, что тут множество мелких рек – ручьи, притоки Понтара, горные реки… Искать придется долго.

– У меня для «долго» нет времени, – пожаловалась я, страшно дыша от навалившейся нагрузки. – Максимум – недели полторы, ну, может, две. А потом мне надо будет выдвигаться к Велену. Там тоже дел невпроворот.

– Тогда попробуй быстрее шевелиться, ты еле плетешься, – пожал плечами эльф.

Его отряд, состоящий из двух новообращенных в античеловеческую веру боевых единиц, противненько захихикал. Один, совсем молоденький эльф, и вовсе поглядывал на меня с плохо скрываемым злорадством, словно оплевал лично, без посредника в лице начальства. В принципе, меня всегда не хило так подбешивает, когда разговор со мной начинают не с поклона, но эта парочка вчерашних юнцов, очевидно, науськанная командиром, вызывала особенно навязчивое желание взять изничтожить всю цивилизацию эльфов до основания. Не ладное с этими двумя сопляками я почувствовала, когда Йорвет только приперся к дому Трисс, ткнул мне пальцем в своих остолопов и грозно заявил, что толку от меня – ноль, я – суть есть прах зловонный, а вот бывший скояʼтаэль обучит парочку перспективных бойцов и покажет им, как правильно надо вести дела с людьми. И ведь внутренний голос настойчиво говорил, что раз уж спорить с Йорветом по продуктивности равно тому, чтобы просить Понтар течь в другую сторону, то проще просто послать всю троицу в дальние странствия и идти договариваться к Золтану. Почему я его не послушала-то? Теперь вот приходиться терпеть, скрипя зубами, и мечтать, что кому-то из моих сопроводителей случайно упадет валун на голову и пристукнет нахер, дабы неповадно было.

Уже добрую половину дня наша странная компания скиталась по окрестностям и, не смотря на ругань, споры и желание убить друг друга, ближайшие водотоки к городу уже обшарила. Здравых скал, указательных перстов да и просто эльфийских построек не попадалось, и меня начинало распирать от беспокойства. Я понимала, что найти могилу Нострадамуса в юбке мало, да и цветочков положить тоже не будет необходимым. А вот расшифровать записи, скорее всего, придется. Я дико сомневаюсь, что Итлина, предчувствуя необходимость будущих поколений в своих знаниях, или даже просто по доброте душевной, записывала что-нибудь на Общем языке. Я даже не уверена, что она пыталась вести свои дневники на Hen Llinge**, поскольку для нее родной речью выступал Ellilon. Значит, нужен перевод. А перевод – это время. А время – ресурс невосполнимый, несгибаемый и неподатливый. Так что и правда, пожалуй, стоит пошевелить колготками, чтобы как-то сэкономить необходимый потенциал.

– Если ты выдохлась, можем сделать привал, – почти ласково обратился Йорвет, выдавая очаровательный оскал гиены. Оба его прихлебалы расплылись ровно в таких же улыбках, добавляя от себя задор охреневших максималистов, вчера только вышедших из пубертатного периода. Я с трудом подавила невольно возникшее желание ударить мелких сопляков чем-нибудь потяжелее, да так, чтоб прицельно, больно и с конкретной позицией озлобившейся бабы. Понимая, по реакции Йорвета, что он специально, изо всех сил планирует стравить меня и всех остальных, я хмуро возразила.

– Благодарствую за беспокойство. На кладбище отдохну.

– Ах, ну да, – как всегда немного протягивая слова, ухмыльнулся Йорвет. – Впрочем, вам, людям, ждать не долго. Родился, лет сорок коптил землю и уже быстро несут на кладбище.

– Ну, а эльфам покой лишь только снится, да?

– Живем несколько дольше, – ответил эльф.

– Надеешься при жизни увидеть закат человечества? – предчувствуя следующий вопрос, елейным голосом спросила я.

– К сожалению, нет, – притворно горестно вздохнул командир скояʼтаэлей. – Вас, людишек, расплодилось так много, что и моей жизни мало… Но я старательно работаю для того, чтобы им, – он указал на своих подчинены, – было справиться с вами чуточку легче.

 – Угу. Именно поэтому ты учишь их, как будущих служителей Аэдирна, – буркнула

я под нос. – Если ты и правда так сильно ненавидишь людей, то каким образом стал главным пограничником у Саскии, в королевстве, где главной целью объявлено равенство людей и Старших Народов? – притворно удивилась я. Впрочем, ответ я знала и без него. Он лежал буквально на поверхности. Это была шикарная блондинка с толстой косой, красивым лицом и аппетитными округлыми формами. Любовь, как говорится, “это вам не это”. Тут выбор стоит: Или ты видишь свою любимую драконницу каждый день, наступая на горло своим принципам сам, и заставляя делать тоже самое целый отряд, или нет. Косить целыми рядами ненавистных Dhʼoine, конечно, здорово, но не иметь возможности посвящать победы даме сердца, видимо, угнетает Йорвета гораздо больше, чем сосуществование с людьми.

– Потому что я прекрасно понимаю, что Аэдирн – это большее, на что могут рассчитывать мои бойцы. По крайней мере – сейчас, – уже более злобно ответил эльф. Ну, хотя бы честно, и с такой не плохой подковыкой. Типа, и как бы Саския при делах и нет одновременно. Хитрый, вывернулся.

– А потом, когда вы взрастите парочку поколений, снова расплодитесь хоть немного, то снова пойдете воевать и кидать людей в море? – я припомнила глупость боевой шахидки с острыми ушами по имени Аэлирэнн. Тогда, много столетий назад, остроухие внезапно вспомнили о своей национальной гордости, и восстали против людей, причем, почему-то не против армии и тех, кто соизмеримо может ответить агрессией на агрессию, а против кметов, которые отродясь оружия в руки не брали. Естественно, эльфы проиграли, это уже традиция. Аэлирэнн казнили, а до кучи, в процессе разборок, переубивали кучу молодежи, способной к размножению****.

– В целом – верно, – кивнул командир. – Но в последнее время меня греет мысль, что есть те, кого я ненавижу даже больше, чем Dhʼoine. А значит можно существовать относительно спокойно.

– Это кого, например? – да ладно! Есть те, кого Йорвет готов поменять на людей в качестве объекта многовековой (полторы-две сотни лет сканают за «многовековую», да?) ярости. Такой расе надо ставить памятник, просто за отвагу существовать со скоя’таэлем на одной планете.

– Асгардцев. Тебя, например.

– Я – землянка, – тоном учителя начальных классов принялась поучать я. – Зем-лян-ка. Наша планета называется “Земля”. “Терра” еще. “Мидгард”, на худой конец! А у астраномов ”Сол 3”. А Асгард – это совершенно другая организация, они...

– А есть разница? – не выказывая никаких эмоций, пожал плечами эльф.

От удивления и возмущения я даже чихнула. Он что, совсем не представляет устройство космоса? Я же ему как-то объясняла…

– Конечно! Ну, вот, смотри – краснолюды и низушки. Обе расы – Старшие, обе – низкие ростом, но на этом сходство заканчивается. – понимая, что меня просто не слушают, я продолжила бурчать в спину: – Я понимаю, что вам сложно представить масштабы Вселенной. Что такое звезда, система планет, галактика. А о черных дырах и квазарах вы вообще, наверное, не слышали, но блин… Вселенная огромна! И все, кто её населяют, такие разные. Рас – тысячи, населенных планет еще больше. У вас просто в голове ее масштабы не укладываются. У меня тоже так раньше было, но потом я узнала, что Вселенная меньше в четыреста раз, чем земные ученые думали первоначально и она сразу поместилась… ОЙ! – Йорвет ухватил меня за плечо, и рывком пригвоздил к скале, бесцеремонно зажимая рот грязной ладонью. Его товарищи тоже прижались к камню, поднимая острожные взгляды вверх.

– Тихо, – пошипел эльф. С вершины каменного исполина донесся непонятный звук, напоминающий квохчение курицы из Чернобыля, которую заразил бешенством индюк. В ответ клёкоту раздавался второй, третий, эхом прокатываясь по ущелью, с одинаковой, заспанной интонацией. – Гарпии, – пояснил командир. – Попробуем пройти незаметно.

Свободной рукой скояʼтаэль указал одному из своих спутников наверх, что-то прошептав на своей проклятой Старшей Речи. Молодой эльф кивнул, наложив стрелу на тетиву, и аккуратно ступая по траве, устланной маленькими, молочно-белыми цветами, двинулся вперед. Второй последовал примеру товарища, но, видимо, немного осмелел и попытался отойти в сторону, прицеливаясь в крайнее чудище, тайком натягивая тугую нить. Йорвет округлил глаз и ругнулся, почти не слышно, но очень нецензурно. Парнишка стушевался, теряя инициативность, втянул голову в плечи и вернулся к отряду. Бодрым гуськом мы пробирались вдоль скалы, стараясь не разбудить злобных пернатых птичек с вечным ПМС. Молодые бойцы двигались спереди, прокладывая путь по густой траве, Йорвет – сзади, прикрывая тылы. В отличии от своих учеников, наученный горьким опытом общения со слабым полом, командир сразу извлек саблю из ножен, но не забывал свободной рукой тыкать пальцем мне в спину, подгоняя, заставляя спотыкаться и двигаться быстрее.

Уже почти преодолев нужное пространство, я вознамерилась предательски чихнуть. Не от того, что я люблю, когда адреналин бьют по венам с бешеной скоростью, нет. И даже не от того, что я – вредная девушка, хотя с этим трудно поспорить. Все дело в мелком представителе местной фауны, решившем залететь в ноздрю. Пытаясь выбраться из темного лабиринта носа, мошкаренок жутко щекотался, ударяясь о стенки нежной слизистой или дергая за волосы. Не ожидавший такого подвоха организм решил, что нужно благородно помочь насекомому и выкинуть на волю с потоком соплей и бацилл. Чих вырвался с чувством собственного достоинства, оглушительный, громкий, звонко рассекая воздух и стал отличным будильником для гарпий. Услышав аларам, боевые дамы мгновенно проснулись и, движимые жаждой мести за прерванный сон, кинулись в атаку. Надо мной нависла тень, и прежде, чем я подняла голову и идентифицировала, что это действительно гарпия, а не ворона-переросток, молоденький эльф выпустил стрелу. Чудовищная красотка взвизгнула, на секунду зависла, офигев от эльфийской наглости, которая не знала предела, производной и даже элементарных функций, и рухнула под тяжестью гравитации. Её товарки, вечные компаньонки и просто сожительницы по гнезду такой обиды решили не прощать и стремительно ринулись мстить за боевую подругу, пикируя на нас, аки бомбардировщики. Я не слышала, стал ли Йорвет ругаться или просто не успел, но внутреннее око и задница подсказывали, что скоро мне прилетит хороший звездюль, возможно, сопровождаемый матом или членовредительством.

На всякий случай я прижалась к скале, искренне болея за наших и надеясь, что эльфы сумеют отбиться и без меня. Я все равно ничем не смогу им помочь. Рукопашка – штука, конечно, классная, но только когда ты и противник находитесь в одной лётной и весовой категории. Крыльев у меня за пару секунд не отросло, а умение прятаться даже на стриженном газоне я благополучно растеряла в безопасных домах Мидгарда и Асгарда.