Текст книги "Вид на доверие (СИ)"

Автор книги: Daykiry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 51 страниц)

– Эй, – Эштон кинул взгляд на Виктора и осторожно отцепил от себя Мартина. Между ними ничего никогда не было, но ни к чему ему давать очередной повод для недовольства. Тот и так не слишком блистал радостью. – Я думал, что ты закатываешь вечеринку внутри, а не снаружи.

– Так и есть. Я выходил провожать Синди. Ей завтра на работу, – объяснил Мартин. – А он с тобой? – кивнул на Виктора.

– Со мной, – нехотя кивнул Эш.

Он не слишком любил знакомить своих любовников с друзьями. Тем более, таких как Хил. Хотя никого подобного еще не было.

– Виктор, – представился мужчина для проформы и даже улыбнулся, никак больше себя не проявляя. Эштона тоже не трогал. По крайней мере, пока.

– Мартин, – парень протянул руку, но, не встретив ответа, тут же ее убрал и увлек за собой приятеля. – Мы с тобой вовремя встретились. Тебе не придется платить за вход.

– О да, это, конечно, счастье, – насмешливо сказал Эш, мимолетно оглядываясь на Виктора. – Не забывай, что я сегодня не один. Так что держи язык за зубами, – уже почти неслышно добавил он.

Виктор направился следом, держась поближе к Эштону и Мартину. Было бы весьма глупо упустить обоих из виду тогда, когда они могли смешаться с толпой и попасть туда, куда без Мартина мужчине, судя по всему, хода не будет. Впрочем, тогда все решится гораздо проще, чем могло бы.

Мартин тем временем тащил парня все более активно, проталкиваясь среди народа, желающего попасть в клуб.

– Это со мной, – небрежно сказал он охраннику, – и тот тоже, – махнул на Виктора.

И сразу после входа, практически моментально, они погрузились в настоящую клубную атмосферу. Свет мерцал и ослеплял одновременно, от густого запаха дыма сразу же защипало в носу, а Эштона сразу поприветствовало несколько человек. Честно говоря, ни одного из них он не помнил.

– Ну как тебе? – он подошел ближе к Виктору, чтобы прокричать фразу ему на ухо. По-другому просто не было бы слышно.

Мужчина прищурился, привыкая к местной атмосфере. Давно он, однако, не бывал в клубах. В желтой овце Хил вообще был лишь единожды, с пару лет назад. Исплевался и зарекся. Впрочем, тогда степень местного блядства была куда большей. А может, так лишь показалось; в конце концов, тогда Виктор сунулся сюда один.

– Мне нравятся басы, – рявкнул он в ответ, притянув для этого Эштона ближе. Вибрация в грудине расслабляла и вгоняла в медитативное состояние. – Но душно очень. Будешь что-нибудь пить? Я принесу.

– Лучше я принесу. Меня тут знают и наверняка ничего не подмешают в напитки, – покачал головой Эш. – Давай лучше пока сядем… – он покрутил головой и увидел свою компанию, где уже отжигал Мартин. – Туда, – и он тут же потащил к указанному месту Виктора.

Здесь была его атмосфера. Парень чувствовал себя, как рыба в воде. Знакомые, много знакомых, еще больше тех, с кем можно познакомиться, дым, рассыпанные кое-где остатки порошка на столах и зеркальца рядом, алкоголь и полная анархия.

– Всем привет, – Эш плюхнулся на один из диванов, потянув за собой Виктора. На мужчину тут же устремилось несколько пар глаз, потом на Эштона, и следом все снова вернулись к своим делам.

Люди. Куча людей. Огромная куча незнакомых людей, которые при этом знают друг друга. Сущий кошмар.

Вик не был против больших компаний, у него самого такая была, но вляпываться в чужие не любил до нервов. Эштон, однако, с подавляющим большинством был знаком, что наводило на мысли. Мартин-устроитель-вечеринки и “меня тут знают” – это явно не частый гость. Это – самый настоящий завсегдатай. Не неожиданность, конечно, но наименее желаемый расклад. Теперь либо медленно от всего этого отучать, либо вливаться, чтобы быть рядом.

Виктор окинул взглядом компанию и, поморщив нос, скользнул глазами по столу. Охуенная компашка, ничего не скажешь.

– Тоже иногда балуешься наркотой? – поинтересовался он больше утвердительно, чем действительно спрашивая, когда склонился к самому уху, чтобы не нужно было сильно повышать голос. Ответа не было несколько секунд. Кажется, Эштон впервые в жизни обдумывал то, как лучше ответить. Врать было не в его привычках, но и правду говорить… Судя по взгляду Виктора, правда ему бы понравилась еще меньше, чем ложь.

– Редко, – коротко ответил он, перехватывая у кого-то предложенную сигарету. Затянувшись, Эштон выпустил дым и откинулся на спинку дивана.

– А что? – он внимательно вгляделся в его лицо. – Ты любишь ошейники, я люблю стимуляторы. У всех свои слабости.

– Если узнаю – можешь не возвращаться, – поставил условие Виктор.

Было немного смешно, в конце концов, такой поворот событий мог устрашить только морально-зависимого человека. А Эштон вряд ли к таким относится. Рано Хил праздновал победу. Парень слишком свободолюбивый, а Вик никак не мог уловить романтики подобного образа жизни.

– Ты уже узнал, – Эш слегка выгнул брови. – Что от этого меняется?

Пояснить, что было это до Виктора, потому пока что рассмотрению не подлежит, Хил не успел: сначала Эш явно хотел еще что-то добавить, а потом кто-то потянул его за руку. Это оказался Мартин.

– Пошли на танцпол!

Эштон бросил вопросительный взгляд на Виктора. Мол, хоть это можно?

Виктор кивнул Эштону и плюнул на уже начавшиеся в голове расчеты. Потом, все потом. Пока по телу проходилась дрожь сабвуферов, и все могло подождать. Соваться на танцпол сразу Хил не стал – решил не мешать Эшу и понаблюдать, дожидаясь под свой вкус более “кислотного” трека.

Мужчина прикрыл глаза, внимая басам и поглядывая в сторону парня. Эштон отрывался на полную катушку, даже ничего не приняв. Более того, он даже не успел выпить ничего настолько, чтобы ударило в голову. Он умел веселиться и просто так, на вполне трезвый ум, просто потому, что сам по себе Эштон мало походил на трезвого человека.

На танцполе он вел себя даже прилично, не забывая, что не один. И когда Мартин сделал пару привычных для них обоих телодвижений, исключительно для того, чтобы снова эпатировать публику, Эш покачал головой, аккуратно кивая на Виктора.

– Что, очень ревнивый? – крикнул ему в ухо Мартин.

– Очень, – согласился парень. Но он сохранял не спокойствие Виктора, а свое. Черт его знает, что придет Вику в голову в качестве очередного “наказания”, если пойдет все по обычному сценарию прямо у него на глазах.

Виктор тем временем раскачивался медленно – но верно. И касалось это в том числе и танцпола. Мужчина поднялся с места, сбросив с плеч куртку, и пробрался сквозь негустую толпу к Эшу с Мартином.

– Я заберу его у тебя на некоторое время, – перекрикивая музыку, на самое ухо рявкнул он второму и переместился к Эштону. Синхронно, но чуть более размашисто, продублировал его движение, притиснувшись со спины, и поинтересовался скорее формально:

– Ты ведь не против?

Мартин с интересом взглянул на обоих, немного усмехаясь. Все-таки Эш, который пришел в подобное место, где обычно сам отрывался на полную катушку, с любовником – это очень, очень интересно!

– А ты разве спрашиваешь? – хмыкнул Эштон, чуть откидываясь в движении назад, чтобы их тела еще сильнее соприкоснулись на долю секунды.

Конечно, нет. Он не был против. Эпатировать публику можно не только с Мартином, в конце концов. Вик лишь ухмыльнулся, догоняя ускользающую близость бедрами. Музыка била по ушам, стробоскопы слепили глаза, а Виктор расходился все сильнее, нарезая вокруг Эштона тесные и едва ли не плотоядные круги. Неизвестно, подходило ли это буквально выплескивающееся в танце собственничество под “собственнические штучки”, но Виктора это заботило мало.

Движения, касания, местами даже руководство – Хил балансировал на границе с откровенной пошлостью, которую не очень любил. Если где-то и было место, где не единицы, а многие “слепо отдаются кому-то”, так это был танцпол клуба. Пусть и такого приторного места, как Руно. Эш откровенно ловил кайф от происходящего. Виктор чувствовал энергетику Эштона, почти физически ощущал его желания, и хотел еще больше сделать его своим.

И то, что Виктор пока не может этого сделать.

В конечном итоге парень не выдержал и резко повернулся к Хилу лицом, обвивая шею руками, и притянул к себе ближе, целуя в губы. Сразу глубоко, жадно, не давая отстраниться. Виктор не умел резко переключаться, смахивал на большой поезд с не менее длинным, чем у него, тормозным путем. Мужчина все еще был в музыке и дышал под вибрацией, потому осознал происходящее не мгновенно и ответил только спустя несколько секунд.

Но не менее жадно.

Рефлекторно руки по-хозяйски улеглись в районе ягодиц, Виктор спустил их еще ниже и поднял Эштона, ловя под бедра на уровне своей поясницы и заставляя обнять себя ногами. Поза была до крайности пошлой. Но это было Руно. Всем было плевать. Только Мартин засвистел, но этого не было слышно за грохотом музыки.

Поцелуй продолжался до неприличия долго. Парень не хотел отрываться первым, лишь сильнее обхватывая шею Виктора, чтобы удержаться. Прервать поцелуй первым тоже было каким-то своеобразным проигрышем в их отношениях. Но Хилу теперь можно было проиграть самому. Права были заявлены, хотя и не все метки оставлены. Мужчина оторвался первым, завершив поцелуй мягко оставленным на шее засосом.

Жаль, что Эш наотрез отказался носить ошейник. Мужчина даже на совсем тонкий согласился бы, но и давить не стал: всему свое время.

Он предупреждающе хлопнул ладонью по бедру Эштона и ослабил хватку, позволяя слезть на пол. Едва успев коснуться обувью земли, Эш сразу же потер шею, отлично понимая, что там теперь красуется засос. И это его совершенно не радовало, потому что слишком уж явные следы на нем оставлял Виктор. Было ясно, для чего Хил это делал, и это “для чего” парню тоже совершенно не нравилось.

– Я же, кажется, просил, – недовольно сказал он.

– А я, кажется, просил уточнить, – отозвался Виктор, пожимая плечами. Прошелся тыльной стороной ладони по месту поцелуя и прихватил Эша одной рукой, притягивая к себе.

– Ладно, исправим потом, – все же продолжил мужчина, понимая в кои-то веки причину недовольства Эша и признавая, что был не очень прав.

Впрочем, нерешаемой проблему не считал, потому и не беспокоился.

– И чем ты собираешься это исправлять? – все еще был недоволен Эш. – Мне завтра на работу. Водолазку я туда не надену.

Парень фыркнул. Ему не нравились не сами засосы, а то, что они символизировали

– Ты можешь изобразить из себя модного павлина и пойти с шелковым платочком на шее. Если это не вариант, то тональный крем тебе в помощь, – предложил Виктор.

– Еще я шею себе какой-то дрянью не мазал, – снова фыркнул Эштон.

– Ну, тогда свети на работе засосами, – пожал Хил плечами, а потом недоуменно повел бровью. – Уходить не надумал? – сменил он тему. – Тогда пошли все же выпьем.

– Уходить? С ума сошел? Самое интересное скоро начнется, – Эш потащил мужчину к бару (где было намного тише и можно было разговаривать почти нормально) и сразу же сделал заказ бармену.

– Привет, Майкл, как дела? Дай мне двойной виски с содовой, а моему другу… – он вопросительно посмотрел на Виктора.

– …Ванильное мороженое и сладкую вату, – выдал мужчина с дурной улыбкой, но тут же сбросил ее и уже серьезным тоном заказал “Притяжение”, традиционно попросив поменьше портвейна. И поинтересовался:

– Что тут подпадает под категорию самого интересного?

Эштон забрал оба заказа и протянул один Виктору.

– Скоро начнут выступать. Тебе нравится стриптиз? Уверен, такого ты ни разу не видел, – туманно ответил Эштон и поманил бармена к себе.

– Майкл, скажи Тони, что я сегодня хочу сделать фирменный заказ на стриптиз. Расплачусь позже.

Бармен усмехнулся, глянул на них обоих и кивнул.

– Фирменный? – со скепсисом уточнил Виктор, покосившись на Эштона и пригубив напиток. Повернувшись, отсалютовал бармену, мол, то, что нужно – портвейна было как раз, не чета оригинальному рецепту. – Надеюсь, “фирменный заказ” не будет метить снятыми шмотками прицельно в меня, Эштон, – Виктор чувствовал себя весьма неуютно, когда чего-то не знал. – И что стриптиз не придется исполнять кому-то из нас. В обоих случаях все снятые предметы одежды я скормлю тебе.

– Увидишь, – хитро улыбнулся парень, довольно щурясь. Он сделал несколько глотков и глянул на танцпол.

Виктор пожал плечами и оставил тему в покое, решив, что проще дождаться, чем выпытывать информацию у Эштона.

– Как ты вообще развлекаешься? Ты не любишь клубы, не слишком любишь сидеть дома, судя по всему. Что тебе нравится, Вик? Расскажи пару секретов про себя.

Эштон потянул мужчину на чудом свободный диванчик и сам на него практически упал, с наслаждением откидываясь на спинку. Перед глазами мелькали яркие огни, и от этой цветной кутерьмы кружилась голова.

Виктор не упустил момента, чтобы обнять Эша, завалив со спинки дивана себе на плечо.

– Разговор не под место, – ответил он, перекрикивая музыку. – Потом наглядно покажу, если любопытство взыграет.

– Ты поведешь меня в бдсм-клуб? – повернул голову Эш, крича ему на ухо. – Там все будут в масках и цепях, с какими-нибудь игрушками в заднице и на членах? – он хмыкнул и потянулся к нему, лизнув в подбородок.

– Отнюдь, – ухмыльнулся Виктор. – Там я, конечно, бываю, но редко. На моих развлечениях придется попотеть, Эш, но, возможно, тебе даже понравится.

Мужчина той же рукой обнял пальцами горло Эштона, чуть сжал, погладив, и вновь выпустил. Эштон постарался не напрячься, почувствовав давление, он все еще помнил каково это – остаться без воздуха. Но тут же расслабился, ощутив легкое поглаживание.

– Почему тебе не нравятся засосы? – спросил Вик. – Понятно, что “светить” ими не всегда прилично. Но ты как-то слишком серьезно к ним… Не в первый раз уже трагедию раздуваешь с водолазками.

– У меня просто такое впечатление, что все их видят. И что все знают о том, как тебе безумно хочется, чтобы я принадлежал тебе безраздельно. Только тебе и никому больше, – проговорил Эштон.

Горло под пальцами мягко вибрировало. Хил снова отпил немного из стакана, прикрывая глаза, чтобы отвлечься от слепящего света. Виктор понемногу впадал в прострацию, чувствуя тяжелые басы, отдающиеся в легких. Странное ощущение, но до невозможности приятное и привычное. Рано или поздно шумы уходили куда-то на задний план, а Вик абстрагировался.

– Чего же плохого в том, что все, якобы, – он выделил это слово, – знают о моем желании?

Эш промолчал. Что он мог сказать? Что не хочет, чтобы кто-то из его друзей узнал, что он наконец сдался, предал собственные принципы и теперь с удовольствием и незаметно для себя прогибается под кого-то? Такого он позволить себе не мог.

От ответа его спасло то, что на сцену вышел парень в обтягивающих джинсах и футболке с модным лейблом.

– Итак, дамы и господа, прошу вашего внимания.

В зале все медленно замолкали, переводя взгляды на сцену. Тони, ведущего вечера, это устроило, и он продолжил:

– Или не дамы и господа, а те, кто здесь присутствует, в любом случае, прошу минутку вашего внимания. Дело в том, что всем известный Эш Нейтон попросил сегодня особенный номер. Эш, встань, пожалуйста. По тебе наверняка успели соскучиться.

Парень округлил глаза и уже успел понять, что все это было плохой идеей. Тони только дай волю – язык не завяжешь потом. Но все же поднялся, выныривая из объятий Виктора.

– О, а это твой… – начал было Тони, но, глянув на Эштона, сразу переключился на другую тему. Точнее, на самого Виктора, спускаясь со сцены и проходя к нему. – Как тебя зовут, брутальный самец? – со смешком спросил он, протягивая микрофон под нос Виктору.

“Оп-па” беззвучно, одними губами отозвался Виктор, с весьма красноречивым интересом разглядывая как самого Эштона, так и все происходящее. Стоило ожидать, что слово “фирменный”, в сочетании с завсегдатайством и знакомством с устроителем вечеринки, будет чем-то… таким. С дешевым представлением, например.

Конечно, не совсем такое он предполагал, да и вообще мало он предполагал, не имея на то фантазии. Все “я так и знал” базировались на каком-то интуитивном впечатлении от уже произошедшего.

Оставалось лишь со скепсисом скривить губы, впитывать информацию непонятной пока обстановки и рассматривать Эштона глазами, полными иронии и предвкушения. Потому что от того, что будет дальше, целиком и полностью зависит и судьба парня немного позже. Реакция Эштона на происходящее по его же, между прочим, заказу забавляла. Мужчина даже поднялся по такому случаю.

– Виктор, – с готовностью, но и без лишнего энтузиазма отозвался Хил, не больно, но звучно и заметно шлепнув Эштона по заднице и притянув к себе за талию. Гулять так гулять.

– О, а у вас жаркие отношения? – тут же прокомментировал шлепок Тони. – Надо же, Эш, твой айсберг кто-то смог растопить настолько, что ты позволяешь шлепать тебя? Ты мне уже нравишься, Виктор, – парень стрельнул в него глазами. – Подходи потом к бару, расскажу пару секретов про твоего красавчика, и он будет навсегда твоим.

Эштон сделал страшные глаза и посмотрел на давнего приятеля. Нет, он понимал, что тот играет на публику, забавляет ее, и методы всегда одни и те же – кого-то осторожно высмеять, но, черт возьми, Эш не рассчитывал оказаться под огнем.

Чуть отодвинувшись от Виктора, потому что тот откровенно многое себе позволял, парень поджал губы, пытаясь показать взглядом Тони, что надо переходить к делу.

– Да что мы все об Эше! Он слишком долго был с нами, и нам хочется чего-то новенького. Эй, Вик, нам оплатили твой стриптиз прямо тут на сцене. Уверен, многие хотят посмотреть на твое тело. Да, девочки? – в зале можно было расслышать пару женских согласных вскриков и столько же мужских.

– О, да ты будешь популярен даже у женской публики, несмотря на то, что шлепать по заднице любишь парней, – засмеялся Тони.

– По идее, за стриптиз должны платить мне, – риторически ухмыльнулся Виктор.

Он отпустил Эштона, усиленно пытающегося отодвинуться подальше. Слишком долго был с ними и им хочется новенького? Кажется, любовничек регулярно появлялся на этой сцене. Прелестно. Мужчина поймал его за локоть, не давая отойти далеко.

– Я вернусь, родной, – с мягкой улыбкой, не предвещавшей хорошего конца, сказал он парню и, притянув ближе, коснулся губами лба.

Выпустив Эштона и будто бы забыв о нем, Виктор вышел на сцену, предварительно отняв у заводилы микрофон.

– Ну, раз тут заплатили, чтобы я станцевал, значит, я могу попросить и немножко помощи-инвентаря-атмосферы.

Вик не был приверженцем сцены, не имел особого опыта выступлений, да и стриптиз не танцевал. Но не имел и привычки ломаться как девственница, когда не видел на то объективной причины.

– О, сколько белых пятен, – оценил он со своего места количество людей в светящейся в ультрафиолете белой одежде. – Тут, кажется, радостные возгласы были. Откуда-то… отсюда, – Виктор ткнул пальцем в предполагаемый сектор. – Что ж, вероятно, у кого-нибудь из вас для меня найдется белая рубашка на краткое время? Да ладно, даже не обязательно, чтобы она на мне застегнулась, все равно снимать. А ты, – он обратился к стоящему у сцены Тони, – у вас тут явно и поинтереснее бывали вечера, найдется же в костюмерной пара белых манжет и белая же бабочка? Неси, будь добр.

Смысла отказывать не было. В конце концов, это предполагало некую эффектность, пусть и на примитивном уровне. Пока заводила исчез, хотя бы формально занятый поисками, Виктор не стал особо терять времени.

– Ребят, кто светом руководит, вырубите софиты и ультрафиолет сюда, пожалуйста. Цветной хренью можно, но софиты отверните к херам, – к этому моменту к сцене подплыла рубашка. Немного тесная, и мужчина не стал ее застегивать. Светилась в ультрафиолетовых лампах она ярко. Особенно поверх серой футболки. Полутьма укрыла зал, когда выключились прожекторы, но в клубе было достаточно других осветительных приборов, чтобы происходящее на сцене было хорошо видно.

Виктор справился у толпы об имени ушедшего и позвал:

– Тони. Мы ждем тебя.

Эштон смотрел на происходящее и не знал, что ему больше не нравится: Виктор, нисколько не смущенный предложением, Тони, который радостно раскрыл все его секреты, ибо многообещающая улыбка любовника настраивала на не слишком положительные мысли о конце этой ночи, или собственный поступок.

Он не рассчитывал на такую инициативу от Виктора. И не рассчитывал, что его сдадут с потрохами. Да, он в свое время тут развлекал публику, но закончил это дело сразу, как только попрощался с университетом нашлась работа стабильнее, интереснее и денежнее.

Тони появился из ниоткуда и подал Виктору все, что требовалось. А сам отодвинулся от сцены, отходя подальше, чтобы тоже оценить зрелище. Эштон не часто позволял себе настолько далеко заходить.

Рухнув на диван, он хмуро смотрел на сцену, где Вик в своем новом облачении светился в лучах ультрафиолета. Это заставляло все же закатить глаза, сложить руки на груди и скривиться. Не это он хотел видеть. Впрочем, заставить Виктора раздеться на глазах у всех – неплохо, правда, сколько ему это будет стоить? Его все-таки придушат. Точно придушат.

С другой стороны, зрелище обещало быть занимательным. И можно было заплатить парой глотков воздуха за это.

Виктор, поблагодарив Тони, нацепил бабочку, а манжеты поддел под рукава рубашки. Белый ремень и темная джинса. На ботинках тоже не было ничего белого. Разве что… Да, по полоске на резинке носков, и то неплохо. Ладно, вполне ничего.

– Диджей, – позвал Виктор в микрофон, привлекая внимание будки, и приложил палец к губам, призывая выключить пока музыку.

В зале повисла тишина. Диджей наверняка не идиот, и после начала музыку и не включит.

Той. Той. Той. Браш.

Правая нога выстукивала ритм чечетки. Три удара и скользящее шуршание.

Той. Той. Той. Браш.

Почему упоротые наркотиком люди могут часами залипать на маятниковые часы, на помехи, на любую цикличную муть?

Той. Той. Браш. Винг.

Потому что накачанный мозг уязвим к залипанию. Распаленная толпа, подпитая, хорошо напитая и торкнутая. Расширенные зрачки и поведенный разум.

Флэпхилл, флэп.

Не будет одобрительного свиста и вскриков.

Степ. Браш. Винг.

Ритмичные удары чечетки унесут кого угодно в подобном состоянии.

Той, клик, слайд.

Виктор помогал себе руками, рубашка мелькала в поворотах, каблуки выстукивали по сцене замысловатый, но ровный ритм, приправленный щелчками пальцев и хлопками.

Шаффл, клик, клик, флэп.

Вик дернул плечами, сбрасывая рубашку к локтям.

Той, той, той, браш.

Мелькнул рукав. Будто оторванный, потому что манжета так и осталась на запястье. Яркое пятно, сорвавшись с рук, отлетело в угол.

Бабочка, две манжеты и ремень. И ритмичные отстукивания каблуков.

Браш, слайд, браш.

Снятая через голову футболка приземлилась рядом с рубашкой. Звон пряжки ремня. В повороте Виктор вытащил ремешок из шлеек и плотно затянул на талии. Пуговица и молния ширинки.

Клик, флэп, боллченч.

Треск каблуков заполнял пространство. Манжеты рванулись вниз, приспуская джинсы и обнажая боксеры с ярко-красными резинками на поясе и вокруг бедер. Они не выделялись особо при дневном свете, просто контрастировали с черной тканью. Но в УФ-лучах они были заметно ярче; Вик и не знал.

Той, флэп, клик, винг.

Прямая спина. Джинсы снимаются в процессе движения, постепенно сваливаясь вниз. Виктор переходит на удары подошвой, опасаясь, что ритм собьется из-за забившейся под каблук штанины. Высокий подъем колена – и правая нога выскальзывает из джинсов, которые от следующего шага слетают и с левой, останавливаясь у края сцены.

Той. Той. Браш.

Виктор отбивает ритм, мелькая манжетами, бабочкой, поясом и резинками носков. С некоторым натягом можно прибавить и резинки боксеров.

Когда Хил замирает, ударив в последний раз носком ботинка об пол, его палец замирает под красной полоской, едва стащив белье с бедренной косточки.

Когда Виктор останавливается, а зал замирает в тишине, Эштон неожиданно понимает, что ему катастрофически не хватает воздуха. Но дышать он не может: воздух стал настолько плотным, сгущаясь из-за этой атмосферы… нет, не похоти, но какого-то неясно выраженного желания зрителей. Они были словно загипнотизированы. Эш отлично понимал их состояние. Когда ты накурен или обдолбан легко на чем-то залипнуть. Даже он, не сводя взгляда со сцены, наблюдал за всем представлением. А он не успел даже допить стакан с виски.

Секунд через десять в зале раздались первые хлопки – это был Тони, очнувшийся первым. Его медленно подхватывали, – и вот уже через еще пару секунд зал разрывался в аплодисментах. Виктор вряд ли думал, что сорвет такой аншлаг в клубе, который терпеть не мог.

Эштон поймал ртом воздух, начиная все-таки дышать. И опрокинул в себя остатки виски. Он и подумать не мог, что Виктор может двигаться так. Судорожно вцепившись в стакан, он не сводил взгляда с Виктора, не зная, как на все реагировать. Одно он знал точно: в этот раз он проиграл всухую. У него даже шанса не было. Только самомнение и самоуверенность.

– Эй-эй-эй, – подал голос Тони, взбираясь на сцену. – Это было нечто, парень! – он приобнял Виктора за плечи.

Виктор не ждал бурной реакции. На пятнадцатый счет он планировал тихо свалить со сцены и раствориться в толпе. Но не судьба. Когда поднялся всеобщий гомон, Хил тяжко сглотнул подступивший ком. Блять.

– Я никогда не заглядывался на парней, но, кажется, у меня встал. Может, пойдешь работать к нам? – предложил Тони. Зал одобрительно загудел.

– Обойдусь, спасибо, – отозвался Виктор, вежливо стряхивая с плеча руку Тони и отправляясь собирать шмотье. Вернулся к нему, запрыгивая в штанины джинсов.

– Рубашка чья? – махнул он белой вещью. – Я оставлю – на память. Потом к нему подойди, если что, – Вик кивнул на Тони, а его самого без микрофона уже попросил, “если что”, заплатить за рубашку выпивкой и записать это на счет Эштона.

А с Эштоном он потом сочтется, если тот потребует.

Мужчина вручил ведущему манжеты с бабочкой, а сам поспешил спуститься: сверху зашевелились, поворачивая софиты, а этого Вик уж точно терпеть не собирался.

Он кивнул бармену, заказав повтор “Притяжения”, а сам приземлился рядом с Эштоном и вопросительно качнул подбородком.

– Ну? Что скажешь? – звучало невинно, но в интонациях слышался немного иной вопрос, нежели желание услышать впечатление от выступления. А именно: “нахуя?” и ироничное “доволен?”. Впрочем, парню оставался вариант сделать вид, что интонаций он не расслышал. Иначе Виктор спросил бы прямо.

Эштон посмотрел на него, сглотнул комок в горле и сказал:

– Я в восторге.

Он осторожно рассматривал Виктора. Ничего беды не предвещало. Хил был спокоен, и это не могло не радовать. В конце концов, может, все и обойдется.

– Ты просто создан для этой сцены, – Эш улыбнулся и подсел ближе. – Жаль, что белье у тебя не белое, – парень провел пальцами по поясу джинсов, чуть оттягивая его.

– Еще бельем светить со сцены, – фыркнул Виктор, дернув плечом. Рукой он снова обнял Эштона, притягивая ближе и свешивая предплечье ему на грудь. Дернется – окажется зажат в локте.

– Будь добр, – с шепотом наклонился он к уху Эша, целуя висок, – напомни, что я обещал на случай, если мне, – или тебе, – придется стягивать с себя одежду там, – мужчина помахал перед носом трофейной рубашкой.

Эштон осторожно и по возможности незаметно двинулся, проверяя возможность побега. Но пока попыток не предпринимал.

– Ты не заставишь меня есть это. В первую очередь, это не гигиенично. Во вторую – не съедобно. И тебе же понравилось. К чему все это?

– Съедобно, а с гигиеной разберемся, не волнуйся, – Виктор зарылся носом в волосы Эштона и второй рукой их взъерошил.

– Я обещал, – шепнул он, прижимая Эштона ближе, – и ты запомнишь, что слов на ветер я не бросаю, Эш. Пора привыкать и не провоцировать на их произношение. Готовься.

Хил блаженно улыбнулся, втягивая запах, и чуть отодвинулся, ослабляя хватку.

– Самое интересное закончилось вроде. Домой? Или ты еще на танцпол пойдешь? Я не против, если будешь прилично себя держать.

Эштон психанул, откидывая его руку. Всему есть предел. Он не собирался жрать рубашку. Что за хрень? Потом они и до дерьма дойдут?

– Я пойду в бар, – сказал он. – А потом на танцпол. И потом накачаюсь кокаином. Надеюсь, ты не против? – кажется, ответ ему не требовался. Парень встал с дивана и действительно направился к бару. Там он заказал себе чистый виски и залпом выпил.

Черт знает что. Пиздец просто.

Виктор, залпом прикончив второй свой коктейль, сидел с прикрытыми глазами и ровно, будто ему отвесили пощечину, хотя отвесить ее очень хотелось Эштону. Хил стиснул зубы и сжал кулаки.

Нельзя. Во-первых, потому что он давно приучил себя сдерживаться на людях, такие разборки были исключительно личными моментами.

Во-вторых – самое сложное – нужно было осознать, что вот этот мини-спектакль – не такой серьезный проступок, как Вик привык считать. Отвыкать и не собирался, ибо рано или поздно Эштон дойдет до этой стадии, но осознать нужно было.

В-третьих, Николсон упорно вбивал Вику в голову: перепсиховав люди делают глупости. Мужчина сейчас был ответственен за любовника, потому нужно было от глупостей удержать их обоих, иначе херовый из него партнер. Он ведь обещал.

Но как хочется врезать…

Почему либо такой пиздец, либо аморфные нечто? Что за ебанная карма, что Вик не может найти золотую середину. Не нервирующего, но при этом сформировавшегося парня, которого можно было бы держать за горло, но не нужно было этого делать? И почему выбор пал тогда на Эштона?

“Найди причины, Виктор”, – говорил Николсон, не терпевший сокращений, – “а потом спроси о них так, будто не нашел”. Спрашивать у себя было бесполезно.

– Мне то же самое. Ему – повтори в двойном объеме, – Виктор опустился на соседний с Эштоном стул. Тяжелый выдох. – Мне казалось, если человек что-то обещает, а потом делает, это нормально и не тянет на причину для обиды. Не пояснишь, в чем дело?

– А мне кажется, что нормальные люди не скармливают одежду своим любовникам. Ты так не думаешь? – повернулся к нему лицом Эш. – Такие методы мне не нравятся. Более того, они меня совершенно не устраивают.

Бармен поставил перед ним стакан, и парень снова за раз выпил половину. Он фыркнул своим мыслям.

Ввязался на свою голову. Ему нравился Виктор, нравилось, что он может ему в чем-то противостоять. Это было интересно. Все прошлые партнеры подстраивались под него, от чего он устал. Но рубашка была явный перебор.

– Я думал, что это шутка. Видимо, у тебя чувства юмора нет, – и вторая часть виски также была выпита. Краткий жест Хила бармену, и перед Эштоном появился повтор двойной порции. Виктор тем временем отпил из своего и пытался как-то проанализировать, где прокололся. Одеждой, конечно, не кормят, но… Блять.