Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 49 страниц)

– Зачем он звонил тебе?

– Я уже говорил, что не знаю!

– Что конкретно он тебе сказал?! – Гончаров злился. – Или ты мне перескажешь дословно, или я за себя не отвечаю…

– Ты уже сделал выводы? – подмигнул Стас. – Тогда делай их и дальше.

– Хорошо, тогда я сейчас приведу сюда мэра.

– Веди хоть президента, – усмехнулся инвалид.

КОВАЛЬСК.

Джура от рождения был жаден. Он всегда хотел больше. Больше, чем заработал, больше чем нажил, больше, чем заслужил. Эта тяга сделала из него раба, который беспрекословно подчиняется тому, кто пообещал неплохой заработок. С Банго они сошлись быстро и каждый чувствовал, что это не зря. После того, как Лексу посадили, Джура начал вести исключительно правильную жизнь. Но вот опять не сдержался. Ему самому порой было противно от мысли, что всё его существование – это лишь погоня за выгодой. За деньгами. Поклонение им. Но разве есть что-то важнее? Цыган не понимал того, кто утверждал обратное.

Само представление о деньгах сформировано в глубокой древности, когда обмен товарами стал себя изживать. Людям захотелось получить то, что можно самостоятельно потратить. То, чем можно распорядиться. То, что можно накопить. Жаль, что некоторым недостает ума, не смотря на все старания эволюции.

Банго был непредсказуем. Сунуться к нему – это всё равно, что зайти в реку, не зная глубины. Милехин надеялся, что всё обойдется, но судьба распорядилась иначе. Николай ещё никогда не видел подобного. Нет. Конечно, все экраны и газеты просто пестрили новостями, но вот о настоящем криминале парень не знал. Он не знал, что бывает тогда, когда кто-то оказывается лишним.

Николай не успел сказать ничего. Он собирался попросить Джуру отойти в сторону, как вдруг пистолет Крючковского выстрелил. Николай не сразу понял, что это был именно выстрел. Глухой звук падающего в грязную воду тела заставил резко вскинуться и замереть от осознания неизбежного финала. Нужно было бежать, но Милехин не шелохнулся. Он смотрел на мёртвого цыгана, лежащего лицом вниз. Кровавая вода успокаивалась медленно. Круги ползли к краям обмелевшей реки, вызывая небольшие волны.

– Так-то будет лучше! – с утробным смешком сказал Банго.

– Я бы не был так уверен, – процедил Милехин, всё ещё не отрывая взгляда от трупа. – Чем он тебе помешал?

– Не мне, а нам, – подмигнул бывший заключенный. – Можешь больше не шифроваться. Я тебя раскусил…

– Правда? – немного заторможено спросил Коля. – С чего ты это взял?

– тебя велено готовить.

– к чему?

– К великим делам, – задирая подбородок проговрил Банго. – Убери тело. Я пойду отосплюсь.

– Эй. А как же моя информация? – нахмурился Милехин. Его нисколько не смутило то положение, в котором он оказался.

– Я подумаю, что можно сделать.

– Думать некогда. Если хочешь получить деньги, то действуй сейчас.

– Какой прыткий! – фыркнул мужик. – Такие дела не решаются одним щелчком.

– Как раз именно так они и решаются! Если ты струсил или не хочешь мне помогать, то…

– Убери этого! – Банго показал на тело, плавающее на поверхности. – Потом поговорим…

– Что?! Ты свихнулся?! Куда я должен его девать?!! И почему я?!

– Немедленно, джукел!

– Ты сам сейчас собакой станешь, ублюдок херов! – заорал Милехин, чувствуя, то паника вот-вот накроет его. – Пошел ты! я не стану его трогать!

– Я дважды не повторяю! – дуло пистолета было направлено прямо в голову.

– Психопат!!!

– Шевелись, пока я тебя не пристрелил!

Николай никогда ещё не прикасался к мертвому человеку. Физическое отвращение было здесь ни при чем. Это было другое. Парень шагнул и поежился – его пробирал холод. Вода неприятно хлюпала под ногами, превращаясь в багровую жижу. Запах сгнившей травы и прочих отходов давал о себе знать.

– Живее! – орал Банго, всё ещё держал пистолет на весу.

– Ну прости, Джура. – Милехин задел его коленом, и сморщившись, дотронулся до плеча рукой. – Не надо было тебе быть таким самонадеянным. Просто ты меня не совсем понял.

Вытаскивать тело было сложно. Николай не ожидал, что настолько. Выудив цыгана из воды, парень отдышался.

– Отволоки его к дороге и брось там… в кустах.

– Ебаный в рот, ты совсем с головой не дружишь?! – Милехин предпринял последнюю попытку воззвать к разуму Крючковского.

Прозвучал ещё выстрел. Николай успел отпрыгнуть, но ноги подкосились, и он со всего маху шмякнулся рядом с телом Джуры в глину.

– У тебя есть последний шанс…

– Ты точно псих. Конченный.

– Вряд ли это для кого-то станет новостью, – хохотнул слуга Лексы. – Поверь, я давно знаю об этом.

– Сука! – выругался Милехин, поднимаясь и потирая копчик.

– Теперь у нас с тобой много общего, сынок Миро!

– Блядь, если я отцу расскажу, он же не поверит, – прошептал парень, снова беря труп под мышки. – Блядь!

– Что ты там бубнишь?!

– Говорю, что жизнь-падаль, короткая слишком.

Николай не спрашивал себя, почему всё так получилось. Он даже не спрашивал себя, почему Банго знает о том, кто его отец. Теперь не нужно копаться в этом. Теперь нужно принять ситуацию такой, какая она есть.

====== ГЛАВА 30. ======

Комментарий к ГЛАВА 30. На этой не совсем оптимистичной ноте заканчиваю часть. Спасибо всем, кто был со мной и, конечно же, с героями, впереди у которых ещё масса приключений.

*Hommie – Отчим

СОЧИ.

– Сломаешь! – недовольно буркнул Бероев, стряхивая руку подельника с рычажка, переключающего радиостанции.

– Боишься за тачку? В кредит взял?

– Это ты будешь всю жизнь жить в долг, а если и выберешься из этой ямы, то залезешь в другую…

– Ты настолько хорошо меня знаешь, что я просто в шоке. – в словах больше сарказма, чем утверждения.

– Не первый день знакомы. – чуть улыбнулся Бероев.

– Надолго я теперь с вами?

– Как получится, – хмыкнул Игнат, поворачивая к обшарпанной пятиэтажке. – И вообще, радуйся, что ты с нами, а не на том свете!

– Ты так сильно хочешь меня убить, что готов бросить своему верному бешеному псу…

– Ты аккуратнее с этой темой. У Рекса хоть и есть справка, что он нормальный, но иногда он может забыть об этом.

– Угрожаешь опять?

– Больно надо!

Затормозив возле подъезда, Игнат вышел первым.

– Игнат Рамзанович, нам нужно поговорить. – высоченный жлоб из охраны мэра ринулся к Бероеву. Игнат поначалу не признал его и испуганно покосился на пистолет, заткнутый за пояс.

– Какого черта?

– Не волнуйтесь. Меня прислал ваш отец.

– А где он сам, в конце концов?!

– Его задержали за подозрение в заказном убийстве.

– Ну дела, – присвистнул Лев, выгребаясь из «Порше».

– Иди в квартиру, – приказал Бероев, провожая подельника недобрым взглядом.

– Разве я не имею права знать, что происходит?

– Ты меня не понял?!

– Понял, – фыркнул цыган, направляясь к крыльцу.

– Наши дела не терпят посторонних, – напомнил верзила.

– Это не посторонний. Он нам пригодится.

– Я думаю для вас не секрет, что основная операция по захвату назначена на следующую неделю?

– Да. Я в курсе, – соврал Игнат, внутренне чертыхаясь. Папашка совсем не ввел его в курс дел, а теперь сел и черт знает, как будет выбираться.

– Если дело этого момента дело с Рамзаном Каримовичем не сдвинется, то на пост исполняющего обязанности заступите вы…

Бероев прикинул – какая власть откроется перед ним. Какие перспективы! Какое заманчивое предложение!

– Давно пора.

– Что?

– Мне нужны лишь кое-какие бумаги для полноправного ведения отцовских дел.

– Вы получите все распоряжения позже. Сегодня мне велено доставить вас в офис и показать кое-что.

– Ну поехали тогда! – радостно сказал Игнат.

– Меня не устраивает ваша беспечность, сэр. – издевательски произнес верзила.

– В каком смысле? – грубо отозвался парень.

– Ваш отец ещё не знает о том, что вы натворили. Но я знаю. Мне хочется надеяться на ваше благоразумие. Убивать кого попало не есть признак силы.

Игната как током дернуло. Мужик смотрел прямо в душу.

– Не стоит воспринимать всех окружающих голыми идиотами. В машину, – показал он на свой припаркованный черный «Минивэн».

– Кто тебе сказал? – задал один лишь вопрос Игнат.

– Игнат Рамзанович, не будем углубляться в детали. Вы не поймете, а я устану.

В мэрии царил полный хаос. Все кабинеты были нараспашку и оттуда то и дело выбегали секретари с кипами бумаг. Кто-то висел на телефоне, пытаясь отзвониться кредиторам и городским службам, отказавшимся исполнять возложенные на них обязательства, прикрываясь тем, что заработная плата резко упала. Игнат знал, что отец уже изгрыз часть городского бюджета, как яблоко и выплюнул семечки. Этими семечками стали невозможно большие долги по коммуналке и городскому облагораживанию. Туристы приезжали реже, чем раньше, и Сочи погрузился в трясину собственной паршивой экономики.

– Здесь всё, что вам нужно знать на данный момент.

– И только? – Игнат раскрыл папку и увидел там пару листов.

– Повторяю. До особого распоряжения вашего отца мы не имеем права раскрывать более весомые детали.

– Да идите вы со своими деталями! Мне важно знать совсем другое! Кто исполняет обязанности мэра сейчас?

– Допустим я.

– Серьёзно? – скривился студент. – То-то я заметил, как ты переживаешь за наш любимый город. Тьфу!

– Не плюй в колодец, – предупредил верзила. – Идем.

В мэрском кресле сидел толстый мужик с подозрительным видом. Игната он будто не заметил и принялся докладывать верзиле о том, что народ недоволен.

– Вот Игнат Рамзанович. Прошу любить и жаловать. Передайте ему красную папку, – мужчина похлопал парня по спине, толкая вперед.

– Доверять каким-то соплякам такие дела! – охнул дядька с башкой чучела, набитого соломой, и всё же передал папку, запечатанную в полиэтилен.

– Можете передавать бумаги для оформления собственности, – бросил верзила, выкладывая перед стариком конверт. Видимо, с вознаграждением.

Бероев от нетерпения разорвал упаковку и подивился тому, насколько конфиденциально всё было проведено. Окна в кабинете были плотно закупорены, все камеры убраны, а кроме толстого дядьки в кресле кругом было полно охраны.

– И что это? – Игнат смотрел на чертежи, как баран на новые ворота.

– Советую присмотреться, юноша.

Игнат смотрел. Но видел ничего дельного. Он молчал и старательно соображал, что это. Его мозговая активность, надо признать, снизилась с появлением новых проблем.

– Это чертежи отвода канализации, – всё же проговорил высокий телохранитель. – Именно здесь кроется то, что нужно вашему отцу.

– Я думал, ему нужны деньги, а не чужое говно, – тихо вставил Игнат, продолжая пялиться на бумаги.

– Крестом обозначено место.

– Место?

– Неужели вы совершенно не в курсе? – удивился толсторылый.

– Нам удалось раздобыть кое-что ещё.

– Да?

– Вот, – в протянутом блюдце лежало несколько алмазов. Они были грубыми и неотшлифованными. Но Игнат сразу определил, что это алмазы, а не китайская бижутерия.

– Откуда?

– Неважно, откуда это. Потому что скоро их будет в десятки раз больше.

– Жилу нашли? – Игнат повертел в пальцах драгоценность. – Где?

– Мне очень хочется ответить в рифму, но я не стану, – рассмеялся верзила. – Почитайте на досуге бумаги.

– Я оставлю себе.

– Ради бога, – разрешил дядька, равнодушно махнув рукой. Видать, получил больше. Сука. Игнат смерил его презрительным взглядом. Когда они покинули кабинет, Бероеву стало интересно всё, что касалось алмазов.

– Это связано с тем заказным убийством, в котором замешан мой батя?

– Не в моей компетенции отвечать на такие вопросы.

– Ты его? – сразу спросил Игнат.

– Нет, – покачал головой охранник, косясь на парня. – С чего ты решил?

– А с чего ты тогда решил, что я…

– Убил девушку, которая случайно подслушала разговор Рамзана Каримовича с деканом филологического факультета? – добавил верзила. – Ну, знаешь, интуиция и немного стратегии.

– Черт! – Бероев резко остановился посреди коридора. – Мне не нужно, чтобы отец знал об этом…

– Я всё понимаю, – монотонно произнес мужик, словно робот.

– Ни хуя ты не понимаешь! – Игнат сжал свободную руку кулак, почувствовав острое желание рассказать этому чужому, по сути, человеку обо всем, что накопилось в душе за эти поганые дни.

– Не стоит использовать меня как жилетку.

– Пошел ты! – Бероев отвернулся, чтобы верзила не заметил слёз в его глазах.

– В нашей работе есть только один недостаток – нам нельзя заводить друзей. Если ты понимаешь, о чем я.

– Угу, – кивнул Игнат.

– Я отвезу ещё в одно место. Будь на связи. Наши люди сами тебя найдут. И не вздумай слиться.

– Мог бы и не напоминать о таком, – сконфузился Игнат. – Что я, себе враг?

– Кто ж знает. – невнятно ответил верзила. – Едем навестим участкового.

– Кого?!

– Гончаров Григорий Романович. Идиот, каких мало. Но мент толковый. Правда, в последнее время он сильно сдал…

– Я не поеду!

– Ещё как поедешь, – «Минивэн» через пару минут уже свернул к полицейскому участку.

Сочинский отел расследований находился, как и положено в центре города, практически рядом с мэрией. Чего-чего, а больше всего люди, так или иначе связанные с властью, боятся только одного – несправедливости по отношению к себе. Игнат внутренне напрягся и молился только об одном – чтобы не тряслись руки. Всё же самому приехать к ментам – дело опасное. И будь проклят этот чертов всезнайка, сидящий рядом. Бероев смотрел на него как на врага народа. А тот лишь сдержанно улыбался, повторяя как заведенный: «Работа такая».

– Не трухай! – сказал верзила. – Чем ближе прячешься, тем меньше шансов, что найдут. У ментов логика устроена по-другому…

– Откуда тебе знать, как она там устроена?

– Я сам бывший мент.

– Чего?! – вылупился Бероев, не поверив.

– Если бы я вел дело об убийстве, то искать среди таких, как ты, не стал.

– Хочешь сказать, что у меня стопроцентное алиби в глазах оборотней?

– Посмотрим, – пожал плечами мужчина, останавливаясь возле знака «Парковка только для служащих».

– А нельзя без шума и пыли меня отвести к отцу и всё?

– Конечно можно, – поулыбался верзила. – Но это, сам понимаешь, будет стоить дорого.

– Насколько дорого?

– В твоих карманах нет таких денег…

Игнат шел по коридору, боязливо озираясь по сторонам. В дежурной части его записали в журнал учета посетителей и проводили к Гончарову. Следователь сидел, обложившись кучей бумаг. Он даже не поднял головы.

– Садись, Бероев.

– Знали, что я приду?

– Нетрудно догадаться. Отца родного не бросишь ведь, – натянуто изображая вежливость проговорил майор. – Правильно?

– Да, – сказал Игнат, неуверенно садясь на стул напротив стола.

– Отца ты увидишь только в том случае, если сейчас ответишь на все мои вопросы.

– Мне кажется или вы меня…

– Подозреваю, – тут же отреагировал Гончраов. – В убийстве Камоловой Виолетты Матвеевны.

– Что? – глаза Бероева полезли из орбит раньше, чем майор выложил перед ним фотографии, сделанные Лимовым.

Их оказалось намного больше. Чем та. Что попала на первую полосу в газете. Виолетта засветилась ещё на нескольких. Сучка! Игнат сжал кулаки и испугался, что Гончаров может заметь это.

– Для начала озвучь мне, где ты был в субботу после полуночи?

– Я был дома.

– Кроме твоего отца и мачехи кто-то может это подтвердить?

– А их слов будет мало?

– Бероев, давай так: ты сейчас мне всё расскажешь. А дальше я сам сделаю выводы. Чьи слова дадут мне больше информации тоже решать буду я.

– Когда ты видел Камолову в последний раз?

– Перед началом спектакля. А что?

– А Жданова рядом с ней ты видел?

– Да, – кивнул кавказец, смотря прямо менту в глаза. – Лизались они с ним…

– Ты знаешь об их романе?

– Конечно.

– Что значит «лизались»?

– То и значит.

– Они на самом деле расстались?

Игнат повторил всё, что сказал тогда Лапину с Ивановым. Он хорошо запомнил свои слова и сейчас просто воспроизвел их. Гончаров заметно задумался. Игнат понял, что нужно держаться уверенно, иначе есть риск вызвать ненужные подозрения. На самом деле парень знал, что прихватить его не за что. Главное – убедительно кивать, говоря о том, что недоноску Жданову это убийство было куда выгоднее.

– С чего ты взял, что Жданов единственный, кому могло бы это понадобиться?

– Просто предположил.

– Тогда с чего ты так уверен, что они расстались, если незадолго до всего случившегося успели «полизаться»? – Гончаров поставил в тупик таким вопросом.

– Ну я…

– Обоснуй же свои предположения, – следователь внимательно смотрел на парня.

– Жданов сам говорил об этом. Она на нём висла – хотела вернуть.

– А больше он ничего не говорил?

– Нет. Он бешеный стал в последнее время. Дрался, лез на всех…

Гончаров сидел, замерев и не говоря ни слова. Он думал.

– Я слышал, что вы его сегодня поймали?

– Поймали, – отреагировал Григорий, нахмурившись. – От кого слышал?

– Да вроде кто-то сказал из студентов.

– Жданова хорошо знаешь?

– Я? – глаза Бероева часто грозились вывалиться из орбит. Это выглядело наигранно. – Не слишком, но…

– Договаривай.

– Вообще-то много времени и не понадобилось. На репетициях стало ясно, кто есть кто.

– И какие же выводы о нём ты сделал лично для себя?

– Поехавший он. Бабник.

– Не слишком существенно, – разочарованно сказал Гончаров.

– Да он при мне парнишку чуть до смерти не забил.

– Какого ещё парнишку?!

– Бобровский Макар. Его однокурсник.

Гончаров мысленно выматерился.

– Ты это видел?

– Да. Видел. Я же вам говорю, что Жданов опасен!

– Опасен? – усмехнулся Гончаров. – А как же твоя выходка с ножом на сцене?!

Игнат сглотнул.

– Я не собирался его убивать.

– Ты везунчик! – выплюнул следователь.

Бероеву стало не по себе от этого взгляда.

– Всё произошло случайно…

– Мне плевать, что у вас там было, – яростно процедил Гончаров. – Не убил и не убил! Он всё равно не стал писать заявление. Но если бы у меня была тонна лишнего времени, я бы обязательно припер тебя к стенке…

Игнат внутренне усмехнулся. Он не поверил этому человеку. Да и другой тоже ни за что не поверил бы, хотя бы потому, что Гончаров выглядел настолько уставшим и измотанным, что давать ему вести расследование, как минимум глупо.

– Меня интересует, чем Камолова ему помешала?

– Он не хотел, чтоб она угрожала его новой девочке.

– Новой девочке?

– Да.

– То есть, ты утверждаешь, что Жданов убил Камолову на почве неосознанного страха перед новой пассией и старыми обязательствами?

– Вы сами только что всё сказали.

– Мы возьмем у тебя анализ ДНК и снимем отпечатки.

– Зачем? – насторожился кавказец.

– Так нужно для следствия.

Игнат заерзал на стуле.

– Нервничаешь?

– Мне нужно увидеть отца, – сказал парень, не смотря в сторону следователя.

– Увидишь. После суда.

– Как?!

– Вот так! У меня особое распоряжение – никакого постороннего проникновения! Никого не впускать!

– Да идите вы к чертям собачьим со своими распоряжениями! Мне нужно увидеть отца! Я имею право!

– Твои права определяются в соответствии с моими возможностями, сынок! – проговорил майор и жестом показал сержанту, что можно проводить экспертизу по снятию отпечатков пальцев.

– Мне нужно свидание с отцом.

– Хватит на сегодня свиданий! Я и так пускаю всех и ко всем! Твою мать! – выругался Гончаров. – А толку от этого?!

Бероев сидел как на иголках. Он боялся, что его выражение лица может выдать и поэтому предпочел опустить голову.

– Кстати, мне бы мачеху вызвать на допрос. Знаешь, где она сейчас?

– Мне плевать, где эта шлюха! – резко вскинулся Игнат. – Не смейте при мне упоминать о ней! Она бросила отца в самый поганый момент!

– Конфликт поколений? – сразу настроился Гончаров.

– Вот об этом я даже заикаться не собираюсь!

– Как знаешь, – пожал плечами майор. – Приступайте!

Пока с Бероевым возились эксперты, Григорий занялся бумагами на оформление Жданова. Он сомневался в том, что могут выясниться дополнительные обстоятельства дела. Он хотел лишь одного – закрыть и забыть.

– Товарищ майор!

– Проходи, лейтенант, – вальяжно отозвался хозяин кабинета.

– Товарищ майор, вот детализация звонков Камоловой. Еле дождались…

– Ну и что же там?

– В ночь с субботы на воскресенье она сделала два вызова, – молодой мужчина сделал паузу. – Жданову.

– Жданову?

– Да.

– Интересно, – Гончаров отложил ручку.

– Вот детализация звонков самого Жданова… И тут нас подстерегает первая странность.

– Какая?

– Сам Жданов звонил ей примерно за полторы недели до случившегося. То есть, вызовы с его телефона на её не осуществлялись довольно давно. А он ведь вам сказал, что они расстались… вот и ответ.

– Это ещё не ответ, – Гончаров нахмурился. – Давай дальше.

– Вырисовывается логическая цепочка, товарищ майор.

– Я бы с радостью выслушал.

– Хорошо, – оживился литеха. – Если взять за основу тот факт, что Камолову действительно преследовал убийца, то можно сказать и о том, что мобильника мы не нашли. Эти вызовы, сделанные Жданову, могут означать только одно – убийца не он!

– Во сколько были вызовы?

– Первый через десять минут после полуночи, а второй через три минуты после первого…

– Ты хочешь мне сказать, что она, убегая от убийцы, которым был не Жданов, пыталась таким образом привлечь внимание?

– Да, я думаю, что она пыталась ему позвонить, чтоб он её спас…

– Тоже мне, рыцарь! – фыркнул майор. – Но раз вызовы были не отвечены, то где, мать его, находился наш белый и пушистый сердцеед?

– Допросите его ещё раз с учетом новых фактов.

– Сам решу, что мне делать.

– Но товарищ майор. Вы ведете себя так, словно…

– Послушай лейтенант, сколько ты здесь?

Мент замялся, смотря на старшего.

– Год? Два? Три? – перечислял Гончаров. – А я тут больше двадцати лет! И поверь, я знаю, как устроены мозги преступников! А эти телефонные вызовы ещё ничего не значат!

– Я понял.

– Ничего ты не понял! Мог бы не прикидываться!

– Товарищ майор…

– Нужно провести обыск в доме Жданова. Срочно.

– Будет исполнено, – буркнул обиженный младший офицер. – Уже бегу и спотыкаюсь.

– Язвить тебя хорошо научили. Я смотрю, – начал злиться Гончаров.

– Меня учили докапываться до правды, а не делать виноватым первого встречного!

– Докапываться? – усмехнулся майор. – Хорошо. Возглавишь группу археологов!

– Каких ещё археологов? – не понял литеха.

– А таких! – рявкнул Григорий. – Если под домом действительно алмазная жила, то её нужно ликвидировать быстрее, чем Жданов всё поймет и вынесет!

– Бероев на допросе что-то сказал?

– Бероев что-то сделал! – Гончаров бесился от осознания того, что он никак не может забежать вперед и предугадать следующий шаг мэра. – Он хочет приобрести право собственности на этот чертов особняк! Мы обязаны успеть! Иначе вообще пролетим!

– Я понял, – кивнул лейтенант. – Есть начать поиски алмазов!

– Тише ты! – Горигорий Романович покачал головой, глядя на неопытного коллегу и усмехнулся. – Помни, что чем меньше мы светимся, тем больше шансов!

– Так точно!

– Иди.

– А как же звонки?

– Я разберусь с этим сам!

– Но вы должны задержать Бероева до выяснения обстоятельств и вообще…

– Хватит! Виновен Жданов! Жданов! И точка!

– И долго ты ещё будешь отрицать очевидные вещи? – Виталий вошел в кабинет, прихрамывая как обычно. – Просмотри допрос декана и допрос Жданова. Вспомни обо всём, что я тебе говорил… просмотри пленку Лимова! В конце концов! Прислушайся!

– Вы что, сговорились?! – майор не ожидал такого натиска. – Какого вы меня прессуете?!

– А такого, – Викторов серьезно посмотрел в глаза коллеге. – Ты нарочно пытаешься засадить сынка Жданова, чтоб ему отомстить за какую-то подлянку десятилетней давности?

– У меня куча работы, – сразу пошел на попятную Гончаров. – Работы куча! Отвалите!

Неудобно получилось. Гончаров не привык забывать добрые дела. Жданов в свое время здорово ему помог, тогда, когда все остальные отвернулись. На самом же деле Гончаров давным-давно понял, что Даниила действительно подставили. Слишком много неурядиц. В любой другой ситуации он бы просто сказал, что это ревность, а здесь никакой очевидной связки не наблюдалось. Ну, изредка встречались и спали, потом расстались… Вдруг ни с того, ни с сего он идет и убивает её? Глупо. Просто он кому-то сильно помешал. Но кому? Возможно, тот вопрос, заданный Бероеву, каким-то образом может помочь в поиске истины. Как там того паренька зовут? Макар Бобровский. Двадцатидвухлетний студент-отличник педагогического университета, однокурсник подозреваемого, ранее не привлекался... Этого достаточно? Вряд ли. Будет лучше с ним поболтать лично. Да и не только с ним.

Глеб наведался в больницу. Даже во рту было гадко, будто и туда наложили большую кучу. Парень напугал врача своим внешним видом. Ему становилось плохо от мысли, что Хабаров вот-вот скончается, но больше идти было некуда. Одному в пустом доме было бы ещё хуже. В палате стояла тишина, нарушаемая только тиканьем каких-то приборов. Глеб попросил врача позволить ему остаться на ночь, на что медик ответил отрицательно, дескать, нечего делать здесь ночью. Только травить себе душу.

Парень сел возле кровати и взял отца за руку. Сколько раз он так делал? Когда он так делал? Сколько ещё продлится это? Держа руку отца, Глеб понимал, что это его единственная опора и если он останется без неё, то погибнет. Очень хотелось заплакать. Громко и сильно. Такое чувство бывает у детей. Желание поплакать у взрослого человека тоже может возникнуть, но не с той поразительной ежедневностью, которая присуща малышам. Глеб подавил эмоции. С трудом, но сумел. Он никогда не отрицал, что является сентиментальным, но слезы сейчас были бы признаком слабости. Показать слабость в бизнесе – недопустимо. Хабаров помнил слова Жданова. Он относился к другу с большим уважением и для себя решил: уж если кому и подражать, то Дане. Может, не совсем правильная позиция, учитывая, в какие передряги всегда попадал Жданов, но других примеров попросту не было в окружении. Кроме отца и Даниила Глеб практически ни с кем не общался.

Помню, батя говорил: «Сможешь!»

Он был для меня лучшим другом.

В голосе слышу обиду и горечь.

Вряд ли меня ты теперь уже вспомнишь.

В адском кругу чужеродных картин –

Криками, ссорами, гематомами.

В сопли напившись крепкого рома, –

Помню, меня выгонял он из дома…

Снова звонки, снова звонки, снова:

«Ты никогда здесь не будешь сыночком!!!», –

На заднем плане орет, что есть мочи

Ебнутый отчим, посреди ночи.

Глеб успел достаточно пофантазировать, какой была его жизнь, не свяжись мать с этим чертовым дальнобойщиком. Фантазировал о том, что всё изменится. Тогда он был ребенком. А мечты и сейчас не хотели отпускать. Парень презирал себя за то, что позволил Регине так запросто вышвырнуть отца из жизни.

И как бы не было дома красиво –

Эти двери в объятьях сатиры.

Стены пропитаны там негативом.

К черту! Подальше от этой квартиры.

Ты для меня будто тени –

Исчезаешь в полчаса.

Если ты меня слышишь, папа,

Просто открой глаза!

В голове моей пустота;

Темнота и не видно дна.

И пуста моя комната.

Как мне выйти из омута?

Человек может изменить всё, что угодно, кроме трёх составляющих жизни: матери, даты рождения и даты смерти. Это закон. Выше головы не суждено прыгнуть, даже если ты спортсмен ультракласса. Глеб же никогда не дружил со спортом. Хабаров в своё время пытался научить его стрелять из горнолыжной винтовки, но без толку. Лыжи быстро пришли в негодность, да и Глебу было неинтересно. Год или два назад никто не мог знать, чем обернется ранее незалеченная болячка. Сергей Хабаров предпочитал действовать сразу после появления проблемы, но в этот раз не уследил за сигналами, которые подавал организм. Сам Глеб мог бы посоветовать отцу обратить к врачам, но и он не знал о болезни. Не торопился узнать. Так будет честнее.

Сейчас же Глебу хотелось всё исправить. Он бы отдал любую драгоценность мира за то, чтобы отмотать время назад. Он отдал бы свою жизнь за отца. Да. А что такого? Зачем ему жить? Глеб часто задавался этим вопросом и не находил ни одного дельного ответа. Личные дела не клеятся никак, в семье сплошные разлады, собственная ничтожность душит – проще умереть. Парень искал выход, хоть какой-нибудь. Искал, но натыкался лишь на стены, выстраиваемые обществом и законом. Искал то, что поможет ему найти себя. Но не находил. Ничего. И ему казалось, что смерть будет самым оптимальным вариантом. Такие мысли не пугали Глеба. Но он никому не мог о них рассказать. Никому. Современные мерки таковы, что у нас вроде свобода слова и мысли, но вот малейшее отличие всегда ведет к отчуждению. Хабаров и так считался в обществе, мягко говоря, лишним. Глеб не рассказывал Сергею и о тех стычках, что практически ежедневно приключались с ним, после появления в доме постороннего мужика. Глебу казалось, что он сможет держаться на расстоянии от этого идиота, но отчим как назло желал «сблизиться», а сам тем временем окончательно расстроил отношения парня с матерью.

Полетели маты, полетели стулья. С криками.

Фотографии семейные, из фотоальбома. По ветру.

Догорая до тла, дым на балконе – курите двое.

Сколько раз во мне умерла та надежда,

Которую он, сука, гонит!

Рвали номера.

Обещали друг другу, что больше не будем.

Но все повторяется, как и вчера.

Заметил, что косо на нас смотрят люди.

Ты для меня будто тени –

Исчезаешь в полчаса.

Если ты меня слышишь, папа,

Просто открой глаза!

В голове моей пустота;

Темнота и не видно дна.

И пуста моя комната.

Как мне выйти из омута?

Слёзы всё покатились по щекам. Глеб быстро втер их. Себя жалеть не хотелось. А вот от жалости к отцу защемило сердце. Как часто дети забывают о родителях, пока у тех всё в порядке? Каждый день. Постоянно. Это тоже часть жизни. Взрослеть не хочется никому. Каждый пытается оттянуть момент, когда всё окажется не таким, как раньше. Момент истины. Глеб тоже пытался оттянуть. Дела отца, которые должны были перейти в его руки пока ещё не занимали места в голове парня. Он не думал об этом.

Произошедшее с Даней сильно зацепило Кекса. Он и не хотел бы лезть в это, но понимал – Жданов пропадет в тюрьме. Пока есть шанс спасти – его нужно использовать. Глядя на отца, которого он так и не уберег, Глеб готов был горы свернуть ради друга. Хабаров рассказал отцу обо всё, что произошло и его нисколько не волновало, что Сергей находился в глубокой коме. На самом деле врачи давно доказали, что больные способны воспринимать информацию даже в таком состоянии. Рассказал обо всё, что случилось с Даней и почему. Рассказал и о Зоре. Заикнулся даже о том, что она ему понравилась. Он здорово покраснел. Почему-то парню казалось, что обсуждать девушек с отцом неприлично. Однако Кекс, забыв обо всем, болтал с Сергеем, подключенным к аппарату сердечного ритма, в пропахшей хлоркой палате. Почему он это делал? Глеб не мог себе объяснить, но на подсознательном уровне он тянулся к отцу, чтобы успеть побыть с ним сейчас, когда тот пока ещё жив. Держать в себе больше не представлялось возможным.

Ты для меня будто тени –

Исчезаешь в полчаса.

Если ты меня слышишь, папа,

Просто открой глаза!*