Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

– Да. Я предпочла бы всё, что угодно, кроме того, что сейчас происходит.

– Вот как?

Кафе окутывало приятным теплом и запахом выпечки. Столик удачно стоял у самого большого окна. Когда уселись, Кира подумала, что она может сбежать, если сейчас выйдет в дамскую комнату и…

– Даже не думай, – будто прочитав её мысли, высказался брюнет. – Если будешь пытаться удрать, то я отвезу тебя в такое место, от которого и у меня мурашки по коже. Кивни, если поняла посыл.

Милехина молча кивнула и уставилась в чашку с «Латте».

– Отлично. А теперь поговорим…

Бероеву было трудно сориентироваться с ходу. Что говорить? Как говорить? Зачем с ней говорить, когда нужно действовать! Вот тут и назревала ещё одна проблема: как действовать, если она абсолютно неприступна? Как скала. Сидит с отрешенным видом, даже не обращая на него внимания… Твою мать. Она думает, что он ей чем-то обязан?! Или считает, что так и должно быть?

В обойме пара доз.

Восход и море слез,

И ты держи в клетке меня,

Чтоб я не улетал.

И не понять наш парадокс –

Черная птица я – твой белый рай.

Ночь. Огни города странно тусклы.

Любимая увидит сегодня сладкие сны,

Забыл сказать, что

Мы расстались уже давно,

Она думает, что всё ушло,

А есть ведь одно «но»:

Я не считаю. А по глазам не скажешь.

Ты не увидишь их – на улице уже темно.

Сегодня ты не знаешь, кем ты завтра станешь:

Ведущим или ведомым, вершиной или дном.

Девочка моя… Пусть не моя, но всё же,

Почему чисто любить всегда бывает так сложно?!

Почему не взять за глотку счастье и оставить с нами?

Ведь мы действительно чужими стали…

– Ты мне можешь объяснить, что я делаю не так? – Бероев пошел на компромисс впервые и ждал, что Кира поддержит его.

– Игнат, – девушка подняла глаза. – Что я должна тебе сейчас ответить? Я не знаю. Ты просто не для меня…

– А ты для меня, – широко улыбнулся он.

– Вот на этом и стоит заострить внимание, – маленький глоток кофе будто придал уверенности. – Игнат, прости, но я не желаю быть твоей или с тобой.

По лицу брюнета заходили желваки.

– Прости меня, – Кира искренне жалела его.

– И это всё?!

– Да.

– Не думаю, что всё ограничится только твоим нежеланием быть со мной.

– Почему ты взял на себя право решать за других?!

– Потому что я мужчина! – Бероев сверкнул глазами.

– У нас не может быть ничего общего.

– Только бизнес? – он криво усмехнулся.

– Я не хочу, чтоб меня втягивали в дела с твоим отцом.

– Тебя никто не трогает, – парень покачал головой.

– Меня трогаешь ты, – девушка смотрела исподлобья. – Мне это неприятно.

– Для тебя откроются огромные перспективы, если ты будешь моей...

– Я не игрушка, Игнат. Меня нельзя купить или продать! Я не хочу быть зависимой от кого-либо!

– Самостоятельная, значит…

– В смысле?

– А как же родительское слово?

– Перестань, – нахмурилась Милехина. – Это же не значит, что в наше время дети должны жениться по указке… все сейчас живут так, как хотят.

– Не забывай, что мы – не все, – напомнил кавказец.

Нет пределов для любви. Я знаю.

Давай на минуту мы поменяемся местами.

И поймем, кто мы, ведь мы не играем –

Наша любовь важна нам в деталях.

На улице октябрь,

И он уже не так горяч,

Как будто бы май.

И мы совсем чужими стали,

Ещё даже не прощаясь.

Мы увядали слишком рано там,

Сонные кварталы будили с крыш,

Какое им дело вообще до нас?

Тише, тише, тише…

– Чего ты от меня хочешь?

– А ты не догадываешься?! – парень начал выходить из себя.

– Догадываюсь, но не могу ответить тебе взаимностью.

– Засунь свою взаимность в одно место!

Кира нервно сглотнула. Посетители кафе стали обращать на них внимание.

– Игнат!

– Что? Хочешь сказать мне что-то?!

– Я так и знала, что бесполезно с тобой по-человечески…

– Извини, что я не соответствую каким-то там твоим бабским идеалам!

Фотоальбомы – всё из сердца вон,

То, что осталось – в мусоропровод.

Яркие майки и стильные подарки

Сегодня увезут на мусоросвалку.

Ничего не осталось –

Мы совсем чужими стали,

Но я лучше промолчу,

Ведь мало ли, чего я там хочу!

– Тебе знакомо такое чувство, как неприязнь?

– Намекаешь, что я хуже, чем твой нищеёб блондинчик?! – Игнат перешел на яростный шепот.

– Хватит о нем!

– Нет, не хватит! Ты, видимо, решила идти до конца? Хорошо, я тоже последую твоему примеру!

Нет пределов для любви. Я знаю.

Давай на минуту мы поменяемся местами.

И поймем, кто мы, ведь мы не играем –

Наша любовь важна нам в деталях.

А ты осталась там, где сильно так колотит.

Слева тут в груди будет долго помнить.

Мы, вроде, рядом, но избегаем встреч,

И ты бросаешься не на мои, а на чужие плечи.

Порой теряю речь... Привыкнуть бы пора.

Вижу тебя с другим, но отвожу глаза.

Ты с ним уже без слез проводишь свои дни.

Он дарит сотни роз, а я лишь боль. Прости.

Хочу тебя украсть. Да я шучу. Не верь,

Ведь ты закрыла прочно в своем сердце дверь.

В твою улыбку хочу влюбиться снова,

Как в тот первый день. Теперь не знаем, кто мы.

Да, видимо, уже никто. Воспоминания.

Было ошибкой ли первое наше свидание?

Я не жалею ни о чем. Так мне и надо!

Но так хочу я все вернуть обратно...*******

– Тебе придется смириться.

– Ты выглядишь как палач сейчас, – сказал Игнат с усмешкой. Он одним глотком выпил свой кофе.

– Ты пойми только одно: в детстве мы были друзьями, а теперь…

– А теперь считай, что враги.

– Зачем ты так сразу? – Кира изо всех сил старалась.

– Это я ещё не начинал даже, детка!

– И не начинай!

– О, нет. Поздняк метаться. На, смотри!

На столик полетел какой-то потрепанный блокнот средних размеров.

– Что это?

– Полистай. Ради интереса…

Кира открыла блокнот и обомлела. На первой же странице красовались две большие выведенные каллиграфическим почерком буквы: «ЖД».

– Что это значит? – девушка не могла поверить глазам.

– Это значит локомотив страсти переедет тебя! Как только ты попадешь в этот список… – рассмеялся Бероев. – Не тупи! Это блокнот твоего красавчика…

– Даниила?

– Да.

– Откуда он у тебя?

– Одолжил для случая! – кавказец смотрел на Милехину, не моргая. – Листай!

– Я не роюсь в чужих записных книжках! – гордо сказала Кира и захлопнула блокнот.

– Давай я тебе зачитаю пару телефончиков…

– Зачем ты мне это показал?

– Да затем, чтоб ты, дура, не попалась на удочку!

– Я сама разберусь!

– Такие клуши, как ты, потом сильно жалеют.

– Тебя это волновать никак не должно! – отчеканила Милехина и встала.

– Но почему-то волнует. И твои предки мне ещё спасибо скажут!

При этой фразе Кира вспомнила разговор с матерью. Судя по всему, на предков надежды мало. Особенно, если учесть характер отца…

– Меня не выдадут замуж против воли.

– Посмотрим!

– Не перестанешь меня преследовать – я отцу пожалуюсь!

– Ха-ха! – Бероев поднялся следом. – Можешь начинать…

Он перегнулся через столик и грубо схватив девчонку за руку, попытался её поцеловать, но вместо этого получил шлепок по щеке. Выматерился, никого не стесняясь. Чертов столик пришлось обойти. Бероев оказался в нескольких сантиметрах от испуганной Киры. Никто из присутствующих не стал вмешиваться.

– Сопротивление бесполезно, моя радость! Пиздец, ты вляпалась!

– Мало?! – Кира схватила стакан воды и выплеснула в лицо Бероеву.

– Сучка маленькая! – Игнат отплевывался от кипяченой воды, смотря вслед убегающей брюнетке. – Ничего, я найду способ тебя заполучить…

====== Глава 23. ======

Комментарий к Глава 23. Ура-ура! Автор удачно сдал сессию. 4 курс, здравствуй!

В этой главе будет много Макара. Да.

Странно, но автор почему-то выделил именно его.

Ещё в главе будет намек на слэш.

Именно намек, хотя... кто знает – как пойдет.

*А. Корнильева – Беги

**Natan и Серебро – Наверно

***Миша Villion – До мурашек

****С. Костюшкин – Женщины, я не танцую

*****Jigits – В эту ночь

******L-one – Все танцуют локтями

*******Ю. Титов – Понарошку

У нас есть всё, чтобы быть

счастливыми, но мы несчастливы.

(Рэй Бредбери)

Это всё-таки страшно. Делать что-то, что явно не вписывается в ежедневное времяпрепровождение. Даня спустился на заросшую тропинку, виляющую под самыми окнами. Он соблюдал осторожность, возможно крайнюю, и двигался медленно, будто робот. Когда же, наконец, отошел на приемлемое расстояние от стены, в нем проснулась какая-то странная мандра: шаги стали уверенными, и он сам выпрямился. Возле машины Даня последний раз обернулся и наткнулся взглядом на окна отцовского кабинета.

«Прости, папа, так надо…Ты мне ещё спасибо скажешь!», – мысли его бежали далеко вперед, стараясь обогнать действия. Кубок хорошо лежал в ладони, правда, она сильно вспотела. Даня встал подле водительской дверцы, замахнулся и обрушил сильный удар на стекло, которое только чуть треснуло, а сигнализация заорала, оглушая. Ещё раз – удар! Стеклопакет начал крошиться, и после ещё одного удара сдался – большая трещина распространилась по всей площади и, не выдержав нагрузки, пленка разорвалась.

В ту секунду Даниил видел не себя, а какого-то хулигана, решившего по-тихому угнать машину из-под носа владельца. Просунув руку в салон, парень быстро открыл замок. Влез в машину и захлопнул дверцу… Сигнализация стихла. Что дальше? Даниилу предстояло ещё завести этот кусок металла на колесах.

Уже из салона он смотрел на дом и знал, что сейчас откроется входная дверь и, наверняка, выбежит мама… Меньше всего хотелось расстраивать её. Но у него нет больше выбора. Ему не оставили выбора.

Так и случилось. Мать выбежала на крыльцо и оторопела. Правда, отец опередил её. Даня увидел его. Их взгляды встретились. Мужчина смотрел на сына, как удав на кролика – с ненавистью. Даня решил, что нужно уезжать, не дожидаясь выяснения отношений. В противном случае, уезжать уже будет проблематично. Парень принялся возиться с коробкой передач… Он всего лишь раз в жизни заводил машину при помощи контакта клемм. На удивление всё получилось быстро и качественно: мотор заурчал, едва он соединил пару проводков, рискуя всё же получить удар током. Ладони чересчур вспотели. Да и хрен с ними! Хрен!

Даня опять поднял голову. Дина что-то кричала и махала руками, сделав даже попытку подбежать к машине, но Жданов остановил её… Смотрел с ненавистью, которая жглась даже на расстоянии. Он хотел что-то сам крикнуть, но не успел – к воротам подрулила машина полиции. Инвалиду не надо объяснять, зачем они здесь. Двое в форме вышли и направились к их дому…

Сердце у Дани бухнуло где-то в районе горла, мышцы свело, и он сморщился от боли, одновременно выворачивая руль и давя на педаль. Они здесь! Менты здесь! Гребаные суки!

– Стоять! Полиция! – поздно опомнились сержанты.

– Даня!!! – Дина сорвала голос, пытаясь докричаться до сына.

– Стоять или мы откроем огонь!

«Что, серьезно? Огонь?!», – подумал парень, всё ещё не веря.

Даниил на большой скорости развернулся и описал круг по лужайке, оставляя огромные борозды за колесами. В его голове звучало только одно: «БЕГИ!».

Людей привлекают запреты –

В голове не найти нам ответы,

Шагать опасно на линии огня

Напрасно, зачем?

Жажда скорости адреналина

И, навряд ли, найдется причина

Себя оправдать, за ветром бежать,

В слепую играть…

Беги! Не дай себе сорваться!

Дыши, свои крылья не потеряй!

Во мгле ветрам назло сражайся…

Менты кинулись в машину за рацией – преступник уходил и его нельзя было упустить. Младшие сержанты в полиции всегда стремятся завоевать доверие, выполняя приказы мгновенно и с минимальными потерями. На самом деле задержание им проводить было запрещено – первые три года работы они могли разве что выписывать штрафы. После указаний Гончарова фоторобот Даниила распространился на все посты ГИБДД. И не только. Нужно было быть идиотом, чтоб не понять этого.

– Давай за ним! – скомандовал один другому, и бегом бросился к Ждановым, стоявшим на крыльце с открытыми ртами.

Даниил испугался не на шутку – играть с законом нужно уметь, иначе проигрыш неизбежен. А ему хватит уже проигрышей. Хватит!

– Черт возьми!!! – Стас следил за своей машиной. – Блядь!!! Я же сказал ему! Я сказал не высовываться!

– Стас!

– Кретин!!! Куда?!!

Машина металась по двору, будто загнанный зверь.

– Стас, что происходит?! – вопила Дина.

Самым страшным было то, что менты могли начать стрелять. Даня лихорадочно соображал, что теперь делать.

– Даниил!!!

– Стоять, твою мать!!! – опять проорал полицейский.

– Не смей трогать моего сына, ублюдок! – Стас увидел, как сержант выхватил из кобуры пистолет…

Выстрел прозвучал. Для острастки, видимо. Пуля, рассекла воздух и просвистела мимо – Даня не был идиотом, чтоб тормозить. Хорошо, что не по колесам. Он едва не врезался в полицейский BMW, дернув руль при резком звуке пальбы. Уже на шоссе он выровнялся и вжал педаль газа в пол.

Беги! Не дай себе сорваться.

Дыши, и свои крылья не потеряй.

Во мгле ветрам на зло сражайся…

Беги! Не дай себе сорваться.

Дыши, и свои крылья не потеряй.

Во мгле ветрам на зло сражайся

За свое счастье!

Почему нас привлекают запреты?

И мы вряд ли найдем все ответы.

Обрываем сеть

И нам не взлететь над раем.

И, связанные проводами,

Руки тянутся к небу из стали.

Свободы источник до дна бы испить –

Нас не изменить!*

– Внимание всем постам! – мигалка на крыше загорелась красным и синим цветами, запищав свою знакомую многим песню. – Преследую преступника! Требуется подкрепление! На требования остановиться он не прореагировал!

Полицейский быстро запрыгнул в машину. Ещё быстрее он набрал ход и скоро скрылся за углом.

– Что это было? – бледная Дина, готовая разреветься в любую минуту, обратилась к мужу. – Стас!

Инвалид не ответил – он смотрел на лужайку, испещрённую следами. Там, где ещё несколько минут назад стояла его машина валялся на земле бронзовый кубок и осколки стекла… Стас с сожалением вздохнул и сжал кулаки. Напрасно. Всё было напрасно. Сын уже предал его. Он ведь прекрасно знал, что значил этот кубок для них обоих… А теперь будет знать и то, что один поступок может поставить крест на всей дальнейшей жизни! Зеленец! Всё равно сделал по-своему!

– Что вы здесь устроили?! Что вам нужно?!! – Дина грудью кинулась на амбразуру.

«Главное, чтоб смог уйти. Только бы смог выжить и не врезаться куда-нибудь по дороге!», – Жданов молился всем известным ему богам. Он мог бы сейчас ругаться и кричать, но предпочел задавить в себе порыв бешенства. Малюсенькая надежда на то, что это ошибка, угасла в тот момент, когда прозвучал выстрел. Эти твари в погонах не преминут использовать все методы для достижения цели. А цель у них одна – расправиться с беглецом без права на помилование.

– Какое вы имели право?! – Жданова всё ещё пыталась осознать, имели ли они какое-нибудь право и что, в этом случае, должны делать обычные люди, вроде них со Стасом.

– Гражданочка, – сухо кивнул полицейский, поправляя фуражку. – Вы бы за своими следили…

– Что сделал вам мой сын?!

Повисла пауза и Дине показалось, что ментяра занимается тем, что разглядывает её грудь.

– Ваш сын Жданов Даниил Станиславович подозревается в жестоком убийстве. У нас приказ – доставить его в отделение!

– Что? – руки у женщины затряслись.

– Теперь, как только его поймают, он отправится в отделение… а оттуда, видимо, на скамью подсудимых.

– В каком ещё… убийстве? – противные мурашки покрыли всю спину, начиная от шеи и заканчивая копчиком. – Вы с ума сошли?

– Вот только не надо прикидываться! – резко сказал сержант. – Гончаров знал, что он рано или поздно, но заявится домой. Отправил группу к университету, а нас – сюда… Вот и поймали…

– Не поймали, – вставил реплику Стас.

– Это ненадолго, папаша, – усмехнулся мент.

– Пошел ты!

– Я и тебя оформлю за дерзость офицеру при исполнении!

– Офицеру? – погоны Стас разглядел сразу. – Ты – говноед-сержантик! Таким и останешься!

– Стас! Прекрати! – слезы уже лились по щекам Дины.

– А ты иди в дом! – громко сказал Стас жене, смерив при этом сержанта презрительным взглядом.

– Стас!

– Иди в дом, Дина, черт тебя возьми! И хватит рыдать! Поздно! Надо было его воспитывать по-другому, тогда бы не было сейчас этого дерьма!

– В дом пройдем все вместе, – заключил сержант, доставая из кармана рацию и связываясь с напарником. – Поболтаем…

СГУ.

После звонка Иванова, Виталий приехал в университет мигом. Информация, недостаток которой всегда вызывал дискомфорт, сейчас мог компенсироваться. Вита больше не сомневался, что Бероев замешан в убийстве этой девицы. Ивушка ходил по кабинету, взбудораженный.

– Какие новости? – майор приготовил ручку и бумагу на случай, если сведений окажется много. На память он давно не надеялся полностью.

– Нашлись ниточки, о которых я и не подозревал.

– Расскажешь?

– Расскажу, – ответил Иванов, посмотрев в глаза менту. – Только пообещай мне, что всё останется между нами.

– Хорошо, – без лишних перепирательств согласился Виталий. – Но ты и меня пойми: мне дело нужно закрыть во что бы то ни стало. Если ты что-то знаешь, то…

– Только то, что Бероев заплатил нашему профессору за то, чтоб тот замял драку со Ждановым…

– Бероев-старший?

– Да.

– Какая связь?

– А такая! – Ивушка сел в кресло и раскрутился. – В драчке участвовал его сынок.

Викторов помолчал, словно прикидывая что-то и всё же негромко и немного неуверенно сказал:

– Мэра мы взяли под арест после ещё одного убийства.

– Серьёзно?!

– Да. Но пока что глухо дело.

– Вот бы ещё и сынка туда же…

– Игната?

– Тот ещё сука. Я едва не задушил его, когда попытался всё выяснить. – Ивушка тяжело вздохнул, вспомнив, как трудно было сдержаться.

– Что он рассказал?

– Перевел стрелки на Жданова.

– Ты веришь ему?

– Не знаю, но говорил, скотина, уверенно слишком.

– Гончаров тоже уверен, что убил Жданов…

– Доказательства есть?

– Кроме того, что на одежде жертвы найден его волос – никаких! – развел руками Вита.

– Только бегает он что-то! Лапин не смог разыскать.

– Если случайно пронюхал, значит, испугался.

– А, может, всё знал с самого начала. Она же его бывшая.

– Мне кажется, что тут история куда более многогранная, чем просто убийство на почве подростковых соплей. Студенты – уже не дети. Мне бы с этими двумя зайцами пообщаться.

Иванов при слове «зайцы» усмехнулся: «Тоже мне, дед Мазай нашелся».

– Я говорил с Лимовым. Насчет работы его папочки.

– Это дело десятое. Улик нет! Вот в чем проблема!

– Допроси-ка Лапина, – предложил ректор. – С пристрастием.

– Лапина? – майор записал фамилию.

– Да. Это тот самый неудачник-взяточник. С филологического.

– А драка из-за чего произошла?

– Пока неизвестно.

– Что конкретно случилось?

– Бероев полез на Жданова с ножом во время спектакля.

– С настоящим? – уточнил мент.

– Ну не с игрушечным же! Вроде, Жданов даже был ранен…

– А вот это уже интересно! – воскликнул Викторов. – Кто ещё это видел?

– Да как я понял со слов Лапина – весь зал…

– Ребята, вы что, издеваетесь?

– Витамин, это уже не твои заботы. В универе тоже идет война за места под солнцем. И с одной стороны я не осуждаю Аскольда за то, что он пытается вертеться, но…

– Рука руку моет, да?

– Витамин, займись делом, – Ивушке не хотелось распространяться на тему старого ректора.

– Получается, что Бероев не просто хотел побаловаться, а убить и Жданова?

– Почему «…и Жданова»?

– Мне все же кажется, что Бероев как раз и грохнул девчонку. Если они сфотографировались вместе, то не исключено, что их связывало гораздо больше, чем мы думаем.

– У нас с Аскольдом была такая версия, что Камолова попала под раздачу…

– Будем разбираться в версиях. Веди.

– К Лапину, – мужчины поднялись и вышли в коридор.

Аскольд Прокофьевич застегнул пуговицы на рубашке, завязал галстук, чертыхаясь про себя, затем убедился в том, что брюки выглядят с иголочки и только тогда повернулся строну своего письменного стола, на котором ещё десять минут назад лежала обнаженная Калягина. Она, тем временем, тоже оделась и занималась прической, чуть растрепавшейся после секса. Кстати, Лапин оказался весьма и весьма аккуратным: даже в порыве страсти о не порвал ей ни чулки, ни белье. Калягина была ему признательна. И вообще, она не жалела. Хотя, какое-то странное чувство опустошённости всё же присутствовало.

– Как ты? – Лапин внимательно посмотрел на неё.

– Лучше, чем могло быть, но хуже, чем ожидала.

Такой ответ насторожил мужчину:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Аскольд, мне нужно время, чтоб разобраться.

– Если бы хотела разбираться, то сидела бы дома, – он подошел к ней. – А ты пришла сюда. Ты дала мне шанс. И поверь, я это оценил.

– Выходит, что ты уже определился?

– Ира, я тебе уже всё сказал ещё тогда. Если ты сомневаешься в надежности моих слов, то…

А, может, это случайно.

А, может, это уже не в первый раз –

Любовь останется тайной.

Знаешь, эти все чувства не для нас.

Ты попал так метко, прямо в сердце –

Это было мгновенно.

Растворись во мне, без слов и боли –

Адреналином по венам.

Наверно, мы так и не сошли с ума.

Наверно, всё это было, но не с нами.

Наверно, мы так и не сошли с ума.

Наверно, любовь мы так и не узнали.

Целый мир в тебе.

Ты сожгла до тла мои тайны.

Я наверное, от тебя без ума, ненормально.

Смотри в меня, вдыхай меня.

Ты видишь, я на грани.

Как от любви сходить с ума –

Мы так и не узнали…**

– Я не сомневаюсь, просто не люблю торопить события. – женщина неловко улыбнулась. Она сейчас хотела сбежать. Подальше. Так бывает, когда инстинкты на время застилают разум.

– То есть, ты снова откажешься поехать ко мне сегодня? – профессор разозлился на себя.

– Если только на чай, – поспешила уточнить Ирина.

– На чай, – согласился он, понимая, что давить бесполезно. К тому же, всё, что было нужно, уже сделано. – Ради этого я готов задвинуть работу пораньше.

Выходя из деканата, парочка не заметила приближающихся Иванова и полицейского. Только когда Лапин запер дверь на несколько оборотов и улыбнулся Калягиной, Ивушка решил подать голос:

– Далеко собрался, Лапин?

– Аскольд Прокофьевич, если не возражаешь! – профессору не понравился тон ректора. Однако, увидев незнакомого мента, профессор чуть смутился.

– Не заслужил, батенька!

– Вот сейчас я вообще не понял…

– Дурака не включай! – ректор нахмурился и злобно усмехнулся.

– А полегче?! – Лапин сделал шаг вперед, ещё не хватало, чтоб его унижали в присутствии женщины.

– Я вижу, что ты не один? – на Иванова слова коллеги никак не подействовали. – Вот, значит, какие у тебя «срочные дела».

Калягина стояла молча, поглядывая то на Лапина, то на Ивушку, то на Викторова. Вся троица, увы, была далека от её представлений об истинных джентльменах. Единственным, кто мог бы претендовать на это звание, был именно Аскольд. Ирина Валентиновна посмотрела на него с другой стороны. Каждая женщина, если она долгое время не может найти мужчину, думает, что достойных не осталось.

– Вы, Иван Иванович, гонор сбросьте слегка и тогда, может, быть сможем поговорить!

– Разговор-то будет коротким…

– Позволите вмешаться? – Викторов понял, что Иванову только дай повод – не успокоится.

– Да, пообщайтесь пока что, – с намеком сказал ректор, обращаясь к Викторову, но смотря при этом на Лапина. – А я схожу прогуляюсь по этажу знаменитого филфака…

– По какому же поводу будет общение?

– Нетрудно догадаться, я думаю, – лицо майора оставалось почти безэмоциональным.

– Аскольд, я предупреждал тебя.

– Подожди, – профессор выставил руку вперед, желая задержать Иванова. – О чем ты? Мы же решили, что пока рано поднимать шум…

– Это ты решил. Но у меня другое мнение.

– Ты подставить меня захотел?!

– Боже упаси, – Ивушка хохотнул. – У тебя паранойя.

Лапин проводил ректора тяжелым взглядом в спину. Он всё понял: этот идиот спалил его, когда Игнат брал отцовские деньги назад. Да и сам лапин сглупил: зачем было это делать прямо в коридоре?!

– У меня будет несколько вопросов по поводу убийства Виолетты Камоловой, – Вита устал стоять на месте и дотронулся до своей левой ноги, поморщившись. – Может, присядем?

– Убийство? – Калягина изменилась в лице. – У вас в университете кого-то убили? Какой кошмар…

– Ирина, я прошу вас, не сейчас, – Лапин вежливо, но требовательно кивнул актрисе, давая понять, что в данный момент её не должно быть поблизости.

– Да, конечно, – также вежливо ответила женщина и отошла от дверей деканата, которые профессору снова пришлось отпирать.

СОЧИ.

Глеб с трудом отсидел пару. На него навалилось чувство страшной усталости и постылости жизни. Буквально с ходу. Зацепка с Бероевым на крыльце могла послужить тому причиной, но сам Глеб знал – это началось давно. А обострилось недавно. В тот самый момент, когда отец слег в больницу. Парень изо всех сил пытался не поддаваться панике, но внутри него уже шевелилось то самое, что называют «шестым чувством». Скоро Хабаров умрет. И это неизбежно. Сколько раз за жизнь человек реально осознает всю тяжесть потери близких? Однажды. Не больше.

Кекс помотал головой, выходя из кабинета русского языка, он старался отогнать самые страшные мысли. Рука в кармане брюк непроизвольно сжалась в кулак, натолкнувшись на что-то и Хабаров вздрогнул. Черт. Он и забыл про медальон. Озираясь по сторонам, будто боясь быть увиденным, парень достал его из кармана. Посмотрел на иероглифы. Чертовщина. Как можно наделять магическими свойствами какую-то безделушку? Или это и правда ангел-хранитель в обличье вещи? Странная штука с не менее странной историей. Если верить Зоре, то от этого медальона можно ожидать неприятностей. Какова их вероятность сейчас? Глеб всегда хотел научиться не выдавать своего истинного настроения, однако чаще всего, как только он сосредотачивался и вел себя как ни в чем не бывало, окружающие сразу видели подвох.

Уколоть Кекса побольнее старались, разве что, в школе. Универ немного сгладил острые углы благодаря ежедневному присутствию Дани рядом. Жданов. Неотъемлемая часть жизни. Глеб частенько задумывался над тем, что было бы, если б их отцы не дружили? Исходя из логической ситуации, Глеб мог с уверенностью сказать, что Даниил не посмотрел бы даже в его сторону. Они слишком разные. Многие откровенно не понимали их чувств. Красавчик блондин, развлекающийся направо и налево и тихоня, старающийся как можно меньше бывать на людях. Разве такие люди могли бы стать лучшими друзьями? Нет.

Кекса не покидала мысль, о том каким он был бы, сложись всё иначе. Каково это почувствовать себя взрослым? Способным принимать решения и нести за них ответственность? Находиться в стенах университета без сопровождения Жданова и правда было затруднительно. Кекс как будто боялся кого-то и шарахался всех, кто попадался ему на пути. Поспешив покинуть здание, Глеб совершенно не уловил, что за ним следят.

Волынская не хотела прятаться, но быть замеченной раньше времени ей тоже не улыбалось. Она подождала, когда объект двинется ближе к остановке. Ирина шла неторопливо и ничем не привлекала к себе внимания. Оживленная улица, конечно, в меньшей степени подходила для беседы насчет акций, но упустить Хабарова сейчас означало снова разозлить любовничка и работодателя в одном лице.

– Глеб Сергеевич, – она старалась говорить как можно дружелюбнее. – Мы снова встретились…

– Что? – Кекс откровенно не ожидал.

– Я до сих пор не представилась: Волынская Ирина Геннадьевна.

– Как вы меня нашли? Зачем?!

– Глеб, успокойтесь.

– Я спокоен, – попытался увильнуть парень.

– Вам нет повода дергаться. По крайней мере, сейчас.

– Чем же я снова обязан? – парень посмотрел вдаль, пытаясь разглядеть на трассе нужный ему общественный транспорт. И почему он не взял такси?! Черт возьми!

– В больнице мы не смогли уладить вопросы с акциями…

– Я же уже озвучил свою точку зрения. – Глеб нахмурился. – Казалось, что вы всё поняли…

– Это вы не всё поняли. Помешал ваш… – Ирина замялась, вспоминая Жданова и его противную мордаху. Для неё блондин был слишком уж смазливым.

– Друг, – закончил за женщину Глеб.

– Да, именно это я и хотела сказать, – она заулыбалась, чувствуя себя неловко и уже начала злиться. Пацан никак не поддавался. – Глеб Сергеевич, от вашего решения будет зависеть дальнейшая судьба предприятия. Крайне важно понимать, что акции, проданные с опозданием, не принесут прибыли…

– И кому же я должен их втюхать? Вам?

– Нет, моему шефу, – внутренне Ирина посмялась над формулировкой «шеф», которую применила к Лачо. – Он купит их со стопроцентной гарантией!

– Когда? – Глеб уже не знал, что и лучше – послать её или попытаться провести сделку.

– Хоть сегодня!

– Хм, – парень задумчиво поджал губы.

– Вы согласны? – Волынская облизывалась, как голодный, предвкушая удачный исход переговоров.

– Мне нужно время подумать.

Проклятье! Есть ли в этом мире справедливость?! Ирина вцепилась в материю на своей сумке. Уже позднее она поняла, что сломала ноготь.

– Время работает против вас!

Глеб мгновенно встрепенулся, потому что именно об этом твердил ему и лечащий врач отца.

– Я это знаю, – тихо сказал он.

– Тогда решайтесь! – Ирина уже давила на студента, нисколько не задумываясь о его состоянии. – Сейчас же! Проедем в офис! Только ваша подпись и дело в шляпе!

Какие же женщины одинаковые: им нельзя доверять важные дела. И бизнес тоже. Глеб в очередной раз удостоверился в этом. Женщины нисколько не умеют ждать.

– Знаете, Ирина Геннадьевна, – произнес парень с нажимом. – Ваша напористость меня настораживает, мягко говоря. То, что вы хотите меня обуть и так ясно!

– Что? – Волынская изобразила изумление. – Обуть? Да как вам это в голову пришло?!

– Деньги моего отца – лакомый кусок для многих в этом городе и не только в этом, – Глеб впервые так сходу дал отпор. – У меня все проблемы ещё впереди, но это не значит, что я отдам акции первой встречной тетеньке!

Люди на остановке заинтересованно посматривали на них.

– Глеб Сергеевич, вы всё неправильно поняли. Я – работник компании вашего отца. Мы же в одной связке! Я вам только добра желаю. Могу показать бумаги.

– Оставьте их себе – будет чем зад подтереть! – наконец нужный троллейбус показался из-за угла.

– Зачем же хамить? – Волынская сменила выражение лица и стала похожа на Снежную королеву. – Я женщина, всё-таки…

Глеб уже хотел что-то ей ответить, но именно в этот момент на оживленной трассе раздался вой сирены полиции. Зеваки вмиг столпились у самого бордюра. Прямо перед троллейбусом вынырнул внедорожник – водитель изо всех сил давил на клаксон, пытаясь освободить себе путь. Едва не случилась крупная авария и все ахнули. «Никак погоня?», – спрашивали любопытные, смотря из-за плеча Глеба.

Хабаров бы не обратил внимания на эту тачку, если бы не бросил случайный быстрый взгляд на номера – да это же… Черт возьми! Это же машина Ждановых! Кексу не нужно было сильно напрягаться, чтоб понять, что случилось. Даня. С ним всегда так. Просто супер.

Когда машина пронеслась мимо остановки, то в нескольких метрах раздался визг тормозов. «Ага! Заметил-таки!», – Кекс удовлетворенно хмыкнул. Все же они стали неплохо чувствовать друг друга. Парень улыбнулся, когда внедорожник резко дал задний. Полиция была совсем рядом. Сирена в самые уши – захотелось оглохнуть. Пассажирская дверца открылась: