Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 49 страниц)

– Этот милашка занят!

– Тобой что ли, чучело?! – Крис выставил руку вперед и коснулся плеча сидящего спереди.

– На себя посмотри!

Макар не на шутку испугался. И как его угораздило сюда сунуться?! А Лимов-то! Сидит и молчит, сука!

– А ты начинаешь пользоваться популярностью, малыш…

– Скажи им! – взмолился рыжий.

Крис повернул голову в их сторону.

– Парни! Закатайте члены обратно. Паренек со мной, – Клей подчеркнул последнее слово голосом. – И мстить ему буду я. Всю ночь.

Макар сглотнул и передернул плечами.

– Хочешь, я его куплю?

«Они ещё и работорговцы?!» – пронеслось в голове. Рыжий открыл рот, но ладонь Клея легла на его губы.

– Он не продается.

Макар с надеждой и страхом посмотрел на Лимова, но возражать не решился. Не та ситуация.

– Эй, малыш, твоя молчаливость и застенчивость меня заводит, ты знаешь? – Крис тоже включился в игру. – Похищать чужие сердца я умею…

– Да, вот только твои похищения всегда срываются, – с намеком пошутил Лимов.

– Вас не спрашивали! – сероглазый красавчик не стал реагировать.

Бобровский насуплено молчал. Вот она засада – натуралу-девственнику оказаться с тремя гомиками в одном такси.

– Иди ко мне, рыженький, не обижу!

Ладонь Криса коснулась прядей аккуратно подстриженной макаровской челки.

– Руки прочь, я сказал! – возмутился Клей и даже приобнял ошарашенного парня. – Кому-то что-то не ясно?! Он – мой!

– Это Лео сделал тебя таким жадным, – обиженно прикусил губу сероглазый. – Он как раз и был собственником…

– Был? – не понял Лимов.

– Сейчас он изменился. После тебя его никто не устраивает и, стало быть, собственничать не с кем…

– Мне его жаль.

– А мне жаль вас, – Крис развалился на сиденье и достал пачку тонких ментоловых сигарет. – Ты и Лео были бы классной парой.

– Ничего не мешает? – спросил Лимов.

– Ты про что?

– Я про «бы».

Крис покачал головой, затягиваясь:

– Я ушел из его покоев почти сразу и понял, что никогда не вернусь туда на тех же правах, что ты…

– Может, хватит этого? – уставшим голосом поинтересовался Клей. – Что за экивоки?

– Лео тебя любит.

– Ты меня искал, чтоб это сказать?!

– Всему своё время, Клей.

– Вот именно! У Лео был шанс всё исправить! Но он не захотел.

– Или ему не дали… – вполголоса сказал мужчина.

– Опять ты говоришь загадками, – Клей закрыл глаза и глубоко задышал, чтоб не сорваться.

– Твой отец угрожал ему.

– Он и мне угрожал, но я всегда был верен своему сердцу…

– Иногда только верности недостаточно.

– Тогда о чем мы сейчас вообще говорим?

– Да о том, что у Лео есть семья и обязательства, между прочим!

– Ну вот, – Лимов сделал вывод. – Значит, не нужно было мутить воду. Если бы он мне сразу всё сказал, то я бы понял…

– Да ты бы с крыши пошел прыгать! – Крису тоже был неприятен этот разговор при третьих лицах, но он знал всё, о чем думал Клей тогда. И сейчас.

– До сих пор как-то не прыгнул.

– Тебе тогда было пятнадцать. Лео не смог бы пережить, если б ты что-то с собой сделал…

– Конечно, он бы по статье пошел, – сказал с ядовитой усмешкой Лимов. – Или может, он хотел меня усыновить, как малолетку?

– Ему и своих спиногрызов хватало.

– И я о том же! – злость всё же захлестнула. – Блядство! Обмусоливаем дела давно прошедших дней! Нахера, спрашивается?!

– Он влюбился в тебя, но испугался ответственности.

– Ты уже это говорил.

– Он испугался ещё и себя, – Крис выбросил сигарету в окно. Свежий и холодный ветер ворвался в салон, бодря. – Он позиционировал себя как натурала долгое время… даже женился поэтому…

– А мне сказал, что женился из-за болезни её родителей!

– Да? – сероглазый не был в курсе таких подробностей и смутился. – Может и так…

– Нет, не может! – Клей вскинулся на сиденье. – Какого хуя ты мне всё это наплел – я не знаю, но запомни: я не верю ни одному твоему слову!

– Понимаю, что тебе сложно поверить…

– Я не привык верить сплетням! – гордо заявил Клей, радостно отмечая, что они почти приехали. – И снимем тему!

Такси въехало в огромную каменную арку, на которой развевался выцветший баннер с надписью: «Добро пожаловать!», оставшуюся здесь ещё с года, когда встречали олимпийцев. Макару было интересно осмотреть окрестности.

Городок, больше напоминающий деревеньку у моря, выглядел вполне опрятно: никакого мусора или бомжей, валяющихся возле помоек. Таксист сбавил скорость, так как кругом бродили люди. Макару даже показалось, что их слишком уж много для буднего дня. Парень не сразу заметил, что в ближайшем окружении не было ни одной женщины. Просто нужно было присмотреться. Вон идет славная парочка: высокий парень и тоненькая хорошенькая, длинноволосая… Стоп! Длинноволосый парень?!

Рыжий ещё раз протер глаза и сморщился, будто съел дольку лимона. Пока ехали по петляющим улицам, отличник тщетно пытался увидеть хоть кого-то с нормальными наклонностями. Кого бы он ни видел – его ждало глубокое разочарование. Кругом и правда были только гомики. Когда стало ясно, что Клей не соврал насчет того, каким крутым является устраиваемое гей-шоу, Бобровский с ужасом осознал – он, возможно, точно войдет в историю. Сколько их тут собирается? Тысяча или больше? И все с нетрадиционной ориентацией?! Сердце у студента забилось в агонии и с лица покатился пот, хоть на улице была чуть ли не минусовая температура.

– Приехали, малыш, – Клей наклонился к уху парня и обжег дыханием мочку.

– Уже?

– Ну да. – Лимов потянулся. – Вылезай давай!

– Он ждет, чтоб ты ему руку подал! – заржал тем временем Крис.

– Пошли вы! – Макар не сразу выбрался из низкогопосадочного «Жигуленка».

– Челюсть не забыл? – вежливо поинтересовался Клей, осматривая Макара. – Смотри не потеряй – пригодится.

– Как смешно…

Бобровский ещё раз осмотрелся – он и правда долго стоял с открытым ртом. Открытая площадка возле морского побережья с шезлонгами и столиками для мороженого была засыпана тонким слоем красивого белого песка. Здесь было необычно – такой вывод сделал Макар, прислушиваясь к внутреннему голосу. Сколько они ехали? Не больше часа. Но словно оказались на другой планете – не было ничего из того, к чему привык рыжий. Оказывается, можно совершить путешествие и не уезжая за тридевять земель!

– Любуешься?

– Что? – Бобровский вздрогнул от слов Лимова.

– Когда я приехал сюда в первый раз я глаз не мог отвести от прибоя в лучах солнца… Сейчас, конечно, холодно и купание отменяется, но дискотека и стриптиз…

– Какая ещё дискотека?!

– То есть стриптиз тебя не смущает? – улыбнулся лукаво и чисто по-гейски Лимов.

Макар выглядел совершенно растерянным.

– Ладно, не буду тебя отвлекать от созерцания. Пойду запасусь презервативами и подбрею себе зону бикини, – Клей кивнул на забегаловку, стоящую неподалеку.

– Господи! – замахал руками рыжий. – Избавь меня от подробностей!

– Я вот чего подумал: купить тебе пробку?

– Какую пробку?

– Для жопы.

– Зачем она мне? – глаза рыжего удивленно заморгали.

– Из леса что ли?! – Лимов посмотрел на него как на придурка. – Ты хоть знаешь, что будет за оргия здесь к полуночи? Ты с твоей внешностью и манерами привлечешь всех одиночек, как говно мух!

– Как… это?

– Вот так это!

– И что мне делать?! – запаниковал отличник.

– Смириться.

– Я же тебе поверил… ты же сказал, что меня никто ни к чему принуждать не будет!

– Не будет. Если ты сам себя так поставишь.

– А если – нет?

– Значит, лишишься невинности, может, тебе и понравится!

– Я еду обратно! – Макар достал мобильный и принялся листать контакты, пытаясь найти номер службы такси.

– Валяй. – Клей сказал это так, словно был уверен на все сто, что парень никуда не денется. И был прав.

– Сбрасывает! – выругался Макар.

– Угу…

– Что?!

– Звони сколько угодно – здесь связи нет.

– И ты молчал?!!

– Ну извини – ты не спрашивал.

– Да знаешь, кто ты после этого! – Макар замахнулся и уже хотел врезать наглому уроду, но все его попытки разбились как волны о скалы, стоило Лимову произнести:

– Побереги силы, малыш. Пригодятся для ночного забега…

– Я тебя точно ударю!

– У тебя садистские замашки?

– Чего ты хочешь в обмен на мою неприкосновенность? – сдался Макар. Перспектива быть изнасилованным ему не улыбалась.

– Ты знаешь.

– Информацию о Жданове?

– Именно.

– Хорошо. Слушай…

– Нет-нет! – Лимов замотал головой. – Не сейчас и не здесь.

– А когда?

– Ночью.

– А ты разве не будешь занят другими делами? – осторожно спросил рыжий.

– Для тебя я выделю время, – улыбнулся Лимов.

– Может, сейчас лучше?

– Я буду решать, или ты забыл наш уговор?

– Не забыл…

– Тогда до встречи. А пробку я всё же куплю. – Лимов, виляя пятой точкой, пошел в ближайший магазинчик за новыми бритвенными станками.

– Мне не надо! – заорал ему Макар.

– Какой ты эгоист! – улыбнулся напоследок Лимов. – Я сегодня тоже не хочу быть пассивом, поэтому задок надо обезопасить!

– Так, ты для себя? – догадался рыжий.

– Наконец-то дошло! – Клей обернулся и послал парню воздушный поцелуй.

Эта ночь обещала быть жаркой и полной открытий, хотя бы потому, что Макар решился приехать сюда. Нет, он больше не надеялся на чудо, но как любой неисправимый романтик продолжал смотреть на происходящее сквозь розовые очки. В последнее время они стали подводить его. Они спадали, обнажая жестокую до отвращения и непримиримую до отчаяния, действительность. Парень не знал, как можно противостоять действительности и поэтому огреб большое количество проблем в последнее время. Когда он решил, что сможет найти ответы здесь – непонятно. Да и решал ли что-то вообще? Скорее всего, что здесь поработал Клей… ну или пророчество!

Макар всегда знал, что как бы ни был слаб человек, есть тот, кто сильнее и кто поможет слабому восстановить справедливость. Это было немного наивно и по-детски, но парень верил. И никто не стал бы разубеждать его в этом, впрочем, Макар ещё не знал всего того, что должно было случиться в ближайшие часы.

Он стоял на побережье и вглядывался в бескрайние просторы. Он наблюдал за морем, за облаками… Ему казалось, что сейчас все хорошо, всё так как должно быть, но стоило ему вспомнить о длинноволосом парне, который держал за ручку такого же парня – у Макара к горлу подступала рвота. «Возможно, к этому надо привыкнуть?» – подумал он.

– Я уверен, ты привыкнешь, – вдруг сказал кто-то за его спиной.

Макар резко обернулся и увидел Криса.

– Привыкну к чему? – рыжий не горел желанием общаться, но был вынужден ответить.

– К нам, – улыбнулся сероглазый. – Всего лишь к нам.

– К вам? – Макар неопределенно пожал плечами. – А вдруг я не привыкну? Да и вообще, я считаю, что вы вбили себе в голову ерунду!

– Мальчик, – сказал Крис, усмехаясь. – Что ты называешь ерундой? Раз уж ты натурал, то ответь мне на один вопрос…

– Почему «раз уж натурал»?! – передразнил его Макар и повернулся к собеседнику.

– Ну, просто… я не уважаю…

– Не уважаешь натуралов? – уточнил рыжий, оглядываясь по сторонам.

– Да нет. Я не уважаю тех, кто говорит одно, а делает другое.

– Надо же, какой ты принципиальный.

– Это вызов? – вдруг спросил Крис.

– Какой ещё вызов? – с недоумением ответил Макар.

– Обыкновенный. Ты хочешь бросить мне вызов, мальчик?

– Н-нет. Я не хочу бросать тебе вызов.

– Ха! Нет, – почти разочарованно вздохнул мужчина и резко добавил:

– Тогда не смей так больше усмехаться.

– Хорошо, – растерянно проронил Бобровский и внимательно осмотрел оппонента.

Крис помолчал и закурил. Когда на Макара повалили волны дыма, парень закашлялся.

– Ты такой неженка… – странным сладковатым голосом протянул Крис. – Мне ведь такие нравятся.

– Слушай, может хватит? – Макар перешел на полушепот.

– Ну да. Конечно. Ты думаешь, что Лимов – это предел твоих мечтаний?

– Что??? – Макар изумился. – Да иди ты! Каких ещё мечтаний?! Мы с ним просто учимся в одном универе!

– Просто учитесь? – уточнил сероглазый. – Как же он тебя сюда затащил?

– Никто меня н-не тащил… Я с-сам решил поинтересоваться…

– Поинтересоваться. Мы тебе что, кролики подопытные? А?

– Вовсе нет, – сказал Макар, искоса взглянув на мужчину.

– Вовсе не кролики. Ага. Конечно.

После паузы Крис вновь обратился к отличнику:

– У тебя есть… баба?

Макар сглотнул. Он больше всего боялся именно этой темы.

– А почему…

– Почему это имеет значение? – Крис затянулся и снова выдохнул весь дым на Бобровского. – Да потому! Если у тебя есть баба, то какого хрена ты приехал сюда – на вечеринку геев?! Какого хрена ты приехал сюда, если ты называешь себя натуралом?!!

Макар испугался. Он не знал, чего ждать в следующую минуту. Именно сейчас он впервые захотел, что рядом был Клей.

– Помнишь, я в машине тебе говорил, что ты мне нравишься?

– Ну да, но…

– Не надо «но»! – перебил его Крис. – Я сказал это искренне.

– И… что? – Макару никогда не делали комплиментов парни, поэтому он окончательно растерялся и хлопал глазами. – И ч-что т-теперь?

– Да ничего теперь! Расслабься! – снисходительно сказал Крис и протянул руку, чтоб дотронуться до макарова плеча.

Макар дернулся в сторону и едва удержался на ногах.

– Тише ты! Тише, парень! – сероглазый поймал его.

– Спасибо, – выдохнул Макар.

– Не за что! – опять протянул Крис. – Кстати, то, что ты слышал в машине… я надеюсь, ты понимаешь, это не стоит разглашать…

– Естественно, – важно кивнул Бобровский. – Естественно. Я не буду лезть в вашу личную жизнь.

– Ещё бы ты в неё лез! – нахмурился мужчина. – Скажи-ка мне, Лимов тебе ничего не рассказывал про Лео?

– Нет. – Боборовский смотрел на собеседника и боялся произнести лишнее слово.

– А кто такой этот Казанова? – сероглазый внимательно глянул на Макара, думая о том, что он за птица.

– Я был рад с тобой поболтать, – выдавил Бобровский и сделал шаг назад.

– Уже уходишь? – недовольно проворчал Крис.

– Да, я просто хотел…

– Осмотреться, – с улыбкой произнес сероглазый.

– Вот именно – осмотреться! Да!

– Обязательно сходи. Сходи, маленький…

– Что у вас за слова такие?!

– Какие такие?

– Да женские! – проговорил Макар, разворачиваясь и уходя.

– А что, бывают мужские слова? – усмехнулся ему в спину Крис. – Значит, ты слишком плохо знаешь мужиков… Наверняка ты их даже не встречал. А всё, что ты видел по телевизору или читал в газетах – это полный бред. Натурал ещё не значит мужик. Запомни!

– Обязательно запомню! – выкрикнул Макар, ускоряя шаг.

Отличник ещё не знал, что ему больше не придется оставаться в одиночестве. Он подсознательно искал людей, но никогда не говорил об этом. Он всё время искал общения, но делал вид, что ему всё равно. И вот теперь стоило ему отойти на несколько метров, он увидел парочку. Да-да. Снова геев. Он хотел пройти миом, но его остановили.

Один из молодых людей был вполне себе привлекателен: в обтягивающей белой футболке с незамысловатой надписью «Russia» и синих потертых джинсах на бедрах. Второй выглядел немного повычурнее: весь утыканный пирсингами, с помадой на губах, с крашеными ногтями, с нереальной прической на голове – Макар отшатнулся. Тот, что был посолиднее, остановил его:

– Погоди, не шарахайся! Я слышал, что ты с Клеем?

– Да, с Клеем, – произнес Макар, тут же понимая, что ляпнул.

Где-то вдали раздались раскаты грома.

– Только грозы нам и не хватало! – голос у второго был писклявым и Макар отметил про себя, что если бы они были в полной темноте, он бы подумал, что говорит женщина.

– Давно вы вместе?

– Вместе с кем?

– Здрасьте! Вместе с Клеем!

– Да не вместе мы!!! – взбесился Макар, сжимая кулаки.

– Как это не вместе? Ты только что сказал…

– То, что я приехал с ним в одном такси, ещё не значит…

– Ой, ладно! Пошли отсюда, дорогой! – пирсингованный потащил кавалера в сторону одной из кафешек.

Макару же захотелось грызть асфальт – редкий, клочкастый, неровный… Судя по всему, когда-то здесь была хорошая дорога, но позднее… Бобровский не стал думать о насущных проблемах этого гей-городка.

«Гей-городок! Дожили!» – подумал отличник, усмехаясь. Он всё-таки направился посмотреть на достопримечательности. Он прошел по заросшей тропинке к небольшому скверу, находящемуся не так далеко от центра. Макар оглядывался кругом и отметил, что здесь и правда очень чисто. «Наверное, потому что все геи крайне чистоплотны…» – Макар посмеялся собственной шутке и тут его внимание привлек памятник – каменное изваяние, возвышавшееся над редкой порослью зеленоватой и в тени деревьев голубоватой травы.

Бобровский подошел ближе. Здесь стояла удивительная тишина. Изредка её нарушало лишь пение птицы, гнездящееся высоко в кронах деревьев. Макар отметил, что место довольно глухое, и он забрел дальше, чем следовало.

Памятник был старым. Довольно старым. Макар сделал такие выводы, посмотрев на проржавевшую табличку, на которой было нацарапано что-то на неизвестном парню языке. Может быть, это был еврейский, корейский или даже японский – одним словом, Макар не мог различить с точностью, поэтому он переключил внимание на саму статую.

«Лебедь. Хм. Странно. Что бы это могло означать?» – Макар обошел памятник кругом и ещё раз изумился – у лебедя не было одного крыла. Макар понял, что это не вандализм, то есть никто не разрушал памятник – он стоял довольно прочно. Единственное, что от него немного поотлетела краска. Но то, что лебедь был однокрылым – удивляло.

«Похоже, что это авторская работа… – понял рыжий. – Кто ж знает, что за причуды посетили этого скульптора?» Макар хмыкнул и пожал плечами, но в этот момент его взгляд опять, как по велению судьбы, упал чуть дальше…

Между стволов двух больших деревьев располагался металлический шест. Макар не сразу понял, что это остатки забора, точнее – железной ограды. Возможно, когда-то этот сквер не был столько запущенным и одиноким. Возможно, когда-то и здесь гуляли, влюблялись. Макар подошел ближе и заметил на ограде несколько замков. Эти замки не были похожи на те, что обычно дарят на свадьбы молодоженам. Эти замки выглядели странно и, похоже, что их делал все тот же мастер, так не любивший симметрию. Рыжий никогда ещё не видел замков такой причудливой формы. Хотя, если приглядеться и включить фантазию, то вполне можно было заметить одно небольшое сходство между всеми замками. Все они были похожи на… Макар помотал головой, старясь прогнать нелепые и пошлые мысли, и снова повернулся к памятнику. Его как будто прострелило.

У отличника родилась гипотеза, относительно «уродства» скульптуры. Макар подумал, что лебедь может означать, как это и принято, верность. Но… верность какую? Гейскую? И почему же он все же без крыла? Возможно, скульптор хотел, чтобы каждый смотрящий на памятник, задумался о чем-то. Бобровский пришел к выводу, что этот памятник был поставлен здесь неслучайно, и он служит неким олицетворением жителей этого места. Раз здесь живут одни геи, то и памятник создан с расчетом на то, что на него будут смотреть люди с весьма изощренной фантазией и больным нутром.

– Вот, оказывается, куда ты забрался! – с грустной улыбкой на губах, к Макару подошел Клей.

Боровский молчал. Он насуплено смотрел на Лимова и думал о том, что зря согласился сюда ехать. Возможно, что те открытия, которые он совершил и совершит ещё, скажутся на его душевном состоянии очень скоро и скажутся куда более болезненно, чем все остальное.

– Это лебедь верности, – проговорил Клей, склонив голову.

Макар прищурился:

– Лебедь верности. Откуда он здесь?

– Это давняя история, – сказал Клей, мотнув головой в сторону города. – Давай возвращаться. Я покажу тебе наше временное жилище. Ты сможешь отдохнуть перед ночными танцами.

– Я не пойду на танцы, – тут же сказал Бобровский.

– Это ещё почему? Не пойдет он! – усмехнулся Клей. – А если потащу, не против?

– Против! – Макар прошел мимо и максимально ускорил шаг, не желая, чтобы Лимов догнал его.

Клей остался стоять возле памятника, вздыхая и закрывая глаза. Этот лебедь имел место в судьбе студента. Лимов не хотел вспомнить тот день, когда его идеальный мир рухнул. Но теперь, когда Крис разбередил старую рану, Лимов готов был отдаться ностальгии – безжалостной и беспощадной.

Клей всегда знал – главное ни о чем не жалеть. Не жалеть ни времени, ни себя самого. Тогда, есть шанс, что всё наладится. Но это оказалось куда сложнее. А ещё Клей знал ,что любовь не может быть в одиночку. Один не может любить, любить должны двое. Если один не любит, то он лжет, а если он лжет, то эти отношения недееспособны! В их отношениях с Лео всегда действовало одно правило, оно действовало безотказно, что бы ни происходило, и Лимов больше всего его ненавидел. Это правило эгоизма. Один мудрый человек сказал, что любовь – это эгоизм вдвоем… Но в их паре эгоизм наблюдался только со стороны Лео. Он мог сделать всё, что угодно и знал, что будет прощен. Клей был слаб, был зависим… жаль, что он не смог показать Лео силу, а в том, что она у него была, Клей не сомневался… «All what he want!» – именно так это бы звучало по-английски, то есть всё, что он хочет. Всегда.

Клей вздохнул. Навалившиеся воспоминания были столько тяжелыми, что без труда могли бы его раздавить, но студент имел возможность отогнать их – он подумал о Жданове. В последнее время он много о нем думал, думал и о том, что наступает на те же грабли, что и с Лео. Думал и ничего не мог придумать, чтоб избавиться от навязчивых идей обладать блондином. С чего он взял, что Жданов будет по своему эгоизму отличаться от Лео? Просто ему так хотелось. Клей не спрашивал себя: «Почему?» – он просто верил. Когда Лимов вспоминал о том, что сделал с ним Жданов в сортире, то понимал – война является лучшим выходом из положения. Сперва месть, а потом всё остальное. Лимов решился на отчаянный шаг. На такой же, как с Лео. Давно и впервые.

КОВАЛЬСК.

Миро обзванивал все компании, которые раньше сотрудничали с их конезаводом, и спрашивал об одном и том же – есть ли у них лишние три миллиона долларов. Естественно, что его посылали, в лучшем случае. Милехин не стал ничего говорить жене – он боялся, что не выдержит и набросится на неё. Как можно было так подставить его?!

Миро, конечно, утрировал ситуацию, но зная аппетиты нынешних кредиторов, понимал, что даже все их имущество не покроет тех расходов, которые теперь появятся в связи с деятельностью их сынка. Миро волновал и ещё один насущный вопрос – Бероев. Как он мог так долго оставаться в тени? Почему никто не забил тревогу раньше?! А теперь бить в колокол проблематично, во-первых, только потому, что Рамзан стал мэром. Милехина всегда передергивало от одного этого слова «Сочи». Во-вторых, чтобы судиться с ним, нужны опять же средства.

Цыгана изнутри одолевали сомнения в том, что что-то ещё можно исправить. Ему казалось, что уже нельзя. Миро вспомнил это чувство опустошенности и страха, страха за судьбу людей. Тогда это было связано с очередным воскрешением Лексы. А где гарантия, что в данный момент не происходит то же самое? Мужчина повел плечами, по спине пробежал неприятный холодок. Он прекрасно знал, что Лекса мертв, но вдруг у него остались последователи? Тот же Банго – зараженная злобой и ненавистью крыса, которая перегрызет глотку любому, просто считая, что в мире всё подчиняется законам беспредела. За целое утро работы в кабинете Миро ни разу не слышал посторонних голосов на конюшне. Никто не решался сюда приходить, после того, как было объявлено, что Крючковский сбежал.

Вожак знал, что будет, если преступник доберется до табора – эпидемия. Эпидемия страха и протестов. Против него – Миро. Люди всегда бывают недовольны теми, кто их кормит, по одной простой причине – они хотят всё больше еды. В этом человек даже превзошел своих собратьев – животных. В жадности. Не исключено, что его сын стал жертвой этого вечного порока.

Николай с детства считал, что не стоит довольствоваться подаренным судьбой, если можно загрести больше.

Миро понимал, что его убеждения основаны лишь на экономических составляющих, но где-то в душе был уверен – его сын оценит задатки, которыми наделила его природа. Цыганские задатки. Цыгане же не были предпринимателями никогда. Да, они пытались развернуть свою сеть малого бизнеса, но быстро поняли, что любое дело требует времени и оседлого образа жизни. Все предки Милехина трудились лишь на благо своих людей. Никто из них не лез в верхушки общества, где находил бы себе применение. Их там просто не ждали. Вот в чем штука. Миро был в корне не согласен с Рамиром, считавшим, что любой грамотный человек, пусть и цыган, может и должен развиваться, и идти вперед, в бизнес, туда, где можно развернуться и зарабатывать…

«В бизнесе можно заработать только нервный срыв или проблемы с финансами!», – считал Милехин. Как ни старался Миро отойти от бизнеса, тот его всё равно догонял. Как ни старался Миро объяснить жене, что не стоит открывать компанию по продаже лошадей за границу – она не слушала его. Теперь поздно отматывать назад. Дело сделано – лошади попали в западню к Бероеву. И погибли.

Резкий и не на шутку больной удар костяшками пальцев по столу заставил мысли прийти к единому знаменателю. Миро выдохнул, закрыв глаза и откидываясь на спинку кресла. Нельзя было поддаваться истерике. Только не ему. Не сейчас. Нужно подать пример остальным. Миро усмехнулся, подумав о том, что другие никогда прежде не заботились о чьем-то спокойствии и при приближении беды всегда поднимали табор, как по тревоге. Даже Рамир.

Милехин знал больше, чем кто-то, потому что находился в непосредственной близости к бывшему барону. Зарецкому крайне повезло с затем, потому что он мог выглядеть каким угодно слабым, но знал – Миро не разболтает об этом и протянет руку помощи. Другая сторона дела включала в себя то, что проблемы Рамира и нельзя было выносить на таборный суд – это унижало достоинство Зарецкого. С приходом к власти Миро всё это немного изменилось: вожак давал знать о возможных катаклизмах и просил быть бдительными, он всегда оповещал табор о проблемах, связанных, прежде всего, с финансовым благополучием. А в этот раз что-то остановило его…

– Миро! – Степан влетел в кабинет, даже не здороваясь и не стучась.

– Что? – недовольно ответил вожак.

– Это правда?

Милехин почувствовал в голосе цыгана что-то, что не поддавалось описанию.

– Ты о чем?

– Ты знаешь! – выпалил Череповский. – Твой сын оставил табор без гроша!

Миро внутренне сжался как пружина, готовая в любой момент распрямиться. Откуда такая конфиденциальная информация? От Чиро?

– Сядь! – тон Миро многих мог напугать или ввести в состояние транса. Но только не Степана.

– Я не хочу сидеть! Посиделки кончились!

– Чего ты кипятишься? – вожаку не надо было объяснять, что в такие моменты стоит проявлять снисходительность.

– По глазам вижу, Миро, – Степка покачал кудрявой головой. – Всё и правда плохо. Ты не смог контролировать своего сына. Вы с Кармелитой снова перестали быть заодно…

– А вот это тебя никак не касается!

Череповский знал, что Милехин сейчас сделает всё возможное, чтоб убедить его в обратном.

– Миро, ну мне-то не рассказывай, – продолжил цыган. – Я же многое знаю.

– Да, иногда мне кажется, что слишком много.

Миро почувствовал волну раздражения. Авторитет в бизнесе играет первостепенную роль и когда всякие начинают «многое знать» власть становится уязвимой. Милехина власть интересовала не сама по себе, а косвенно. Его делом было лишь поддерживать молву о том, что Рамир передал дела не из-за своей немощности, а исключительно из уважения.

– Так, как же это получилось? Почему наши деньги теперь у черта на куличиках отдыхают?!

– Где?

– В Сочи! – уточнил Череповский, плюхаясь на диван.

– Ты и об этом знаешь? – нахмурился вожак.

– Представь себе.

– Кружка проболтался?

– Угу, – кивнул Степан. – Что сказал на это Рамир?

– Не знаю! Я с ним ещё не обсуждал это. Кармелита была уверена, что всё можно исправить…

– И как? Можно?

– Нет. – Миро мог бы с таким спокойствием сказать о чем угодно, но не о таборе, за который так переживал.

Разочаровать человека? Окончательно и бесповоротно? Почему бы и нет! Барон всегда всё делал с трезвой головой и диким, одному ему понятным рвением. Иногда это рвение переходило в самолюбие. И дальше – в бессмысленный эгоизм. Это же Миро.

Степка, будучи молодым, не знал о том, что самолюбие его лучшего друга и вожака в одном лице будет только возрастать со временем. Милехин не любил лести напоказ, но в душе был счастлив тем, какую пользу приносит окружающим, не требуя ничего взамен. Другие могли бы подумать, что Миро и правда благороден до мозга костей, но Степан уже понял – рано или поздно любое благородство иссякает. Появляется либо усталость, либо зависть, либо жадность.

– Так ты не знаешь, что делать? – снова подал голос Череповский.

– Знаю, – сказал Миро, нахмурившись. – Но лучше бы…

– Мы с Халадо посовещались тут недавно…

– И что?

– Сколько вы с Бероевым партнеры?

– А чего это тебя так интересует?

– А того, – Степка привстал с места. – Нам ведь может помочь только он?

– Ну, допустим, – Миро напрягся. – Только я не понял – ты-то здесь причем?

– Я не такой тупой, как ты считаешь! – обидевшись, ответил цыган.

– Да нет, Стёпа, ты тупой. Уж прости меня.

Череповский пропустил эти слова мимо ушей из уважения.

– Ну и какой же у тебя план?

– Бероев, несомненно, сможет помочь, но не сам.

– Не Рамзан?

– С ним у меня будет другой разговор! – рыкнул вожак. – С него ещё нужно спросить за лошадей!

– Ты думаешь, что он всё же причастен? Может, это ошибка?

– Займемся этим позже.

– А сейчас?

Миро вздохнул.

– Сейчас нам нужно пытаться сохранить то немногое, что осталось!

– Отличная идея, – улыбнулся цыган. – Отличная. Рассказывай…

– Что рассказывать?

– Как ты будешь сохранять то, что осталось.

– Как дети? – вдруг спросил Миро.

Степан слегка замялся:

– Мои дети?

– Про своих я знаю.

– Да вроде всё нормально, – цыган сплюнул и постучал по деревяшке. – А с чего ты этим так заинтересовался?

– Чиро ещё не женится?

– Нет.

– Ну а вы с Радой уже подобрали ему невесту?

– Брось! Давно уже отошли от этого – невест выбирать за детей…

– Ну не скажи. Я лично за сохранение традиций.

– Миро, ты что-то хочешь предложить конкретно? – переспросил Степан. – Или так просто спрашиваешь об этом?

– Если ты о моей дочери, то забудь, – жесткость в голосе Милехина появилась мгновенно.

– Тогда я не понимаю…

– Цыганским родителям приходится нелегче, чем цыганским детям. Согласен?

– Возможно.

– Скажи, Стёп, если бы ты был на грани банкротства и знал, что у тебя есть единственная дочь на выданье… ты бы…

– Что? – Череповский не поверил своим ушам. – Ты о Кире? Ты хочешь…

– Да, я подумал об этом…

– Кажется, я понял, куда ты клонишь, – ответил цыган.

– Браво. Наконец-то, – вздохнул барон.

– Детская дружба, плавно перетекающая в семью?

– А чем не вариант? – спросил Миро, хоть в душе прекрасно понимал, насколько подло и глупо поступает. – Это же не какой-то там незнакомец…