Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)

– Какую?

– На столе валялась газета. Старая газета с фотографиями завода по переработке отходов, принадлежащего Бероеву. В этой газете отсутствует третья страница. Она вырвана тоже, судя по всему, впопыхах…

– Вот как? За который год газета?

Литеха выдержал паузу.

– Газетка паршивая «Трудовые будни». Тридцатилетней давности. Наши ребята полезли в архив, но и там пусто. В номере печатались различные статейки с интервью всяких там заводчиков, типа Бероева. Продавали недвижимость и прочую ерунду.

– В архиве нет этой газеты? – удивился майор.

– Именно этого номера. По словам другой прессы, его запретили печатать. Уже на следующий день после выхода в печать было выслано опровержение. Типа там была провокационная статья…

– Что ещё за статья?

– Если бы мы знали – номер-то как в воду канул. Вот один экземпляр у Рюмина нашелся, да и то не целиком…

– Ты выяснил, кто является свидетелем, видевшим машину Бероева?

– Выяснил, – помощник положил перед начальником фото. – Паренька, которого когда-то выперли из строительной компании, зовут Борис Сученков.

– Сученков? – рассмеялся майор. – Хорошая фамилия…

– Он работал на Бероева, а потом за промах его уволили по статье – спился парнишка. Стал разбойничать, отсидел даже за кражу…

– И что же он делал возле дома Рюмина в день убийства?

– Тару собирал, – пояснил литеха. – А месть-то, похоже, душит. В базе я нашел, что пару лет назад он организовал поджог торгового центра Бероева. А та компания, в которой он работал, принадлежала Рюмину. Тогда ещё его деньги краденые водились в банках мэра. Кстати, звонок о том, что найден труп, поступил с городского телефона и звонил мужичок, похоже, что сам Сученков.

– Теперь почти понятно, что к чему, – вздохнул Гончаров. – Где этот Сученков? Вышли на связь?

– Затаился, паршивец – испугали его, видимо, людишки Бероева или…

– Или?

– Или людишки Акулова.

– Нет, это не версия, – полицейский встал и прошелся по кабинету. – Этот Акулов тут с боку припеку! Засмеют нас за такие подозрения, лейтенант!

– Почему это?

– Потому что носом чую – всё течет через Жданова! Через него!

– Как вы поговорили? Он сказал чего?

– Нет! – Гончаров стукнул кулаком по столешнице. – Молчит как партизан! Мать его!

– Надо было трясти!

– Нам не за что его пока прихватить!

– А телефонный разговор с убитым? Может, можно отследить как-то…

– Газету эту к делу пришили?

– Решили, что это не имеет отношения к убийству.

– Чего?! – Гончаров посмотрел на лейтенанта самым нехорошим взглядом. – Всё надо делать самому?!

– Виноваты, товарищ майор…

– Ещё как! – полицейский осмотрелся и взял ключ. – Поехали!

– Куда?

– Домой к Рюмину! Квартиру ещё не опечатали?

– Нет…

– Отлично!

На выходе из отдела полицейские столкнулись с вернувшимся Викторовым. По его лицу стало заметно, что он что-то узнал. Однако Гончаров меньше всего сейчас хотел заниматься убийством студентки. Майор не мог объяснить, почему, но Викторов сразу вызвал у Григория бессознательное или вполне даже сознательное недоверие. Это не было банальной ревностью, это было чем-то вроде личной непереносимости. Конечно, звучало наиглупейшим образом, но было единственным оправданием.

– Вы далеко собрались?

– Явно не в чайную, – ответил Гончаров. – Что новенького?

– Может, обсудим в кабинете?

– Я сейчас не могу, – Гончаров кивнул литехе. – Раз уже вы взялись за это, то дерзайте без меня, а потом поделитесь.

– Знаете, товарищ майор, у меня складывается впечатление, что убийство этой девчонки вам до одного места! – прищурился Виталий. – Я не спорю – работы у нас всегда хватает, и она бывает не самой приятной, но жертв по принципу «хочу эту, а не эту» здесь не выбирают! Они одинаково значимы! И раскрываемость должна быть стопроцентной!

– Послушайте, Викторов, мне тоже начинает казаться, что вы забываетесь. – Гончаров нахмурился и придал лицу самое серьезное выражение. – Хочу напомнить, что вас сюда никто не тащил, а уж ко мне в напарники и подавно никто не сватал! Я бы справился без помощи посторонних!

– Наверное, зная вашу хватку, – Вита особенно выделил голосом последнее слово, – начальство распорядилось таким образом, что половина ответственности теперь благополучно висит на мне! Большая половина, – он сверкнул глазами. – Заметьте!

– Серьезно?! – Гончаров сжал кулаки. Этот старикан бесил его все больше. – Я давно заметил, что вы в своих провинциальных городках все чаще стали наглеть!

Литеха понял, что если сейчас спор перейдет в стадию скандала – никому не сдобровать.

– Товарищ майор, мы же опаздываем, – сказал он, поправив кокарду на своей фуражке. – В квартиру к Рюмину.

– На сбор дополнительных улик, лейтенант! Ты бы ещё сказал на день рождения! – махнул рукой Григорий. – Учись уставным формулировкам!

– Есть!

– Поехали уже!

Когда Гончаров двинулся в сторону входной двери, Виталий снова тормознул его:

– Минутку, а где я должен ждать?! В коридоре?

– Прогуляйтесь! – майор Сочинского отдела расследований сделал широкий жест рукой. – Посмотрите, что у нас тут да как!

– Будем считать, что я оценил ваше гостеприимство, – сказал Викторов и невозмутимо повел глазами в сторону кабинета Гончарова. – Может, все же откроете дверь – обещаю, что ничего из ваших вещей не пропадет!

– Надеюсь! – скрипнул зубами Гончаров и отпер свой кабинет. Старик хотел поставить его в дурацкое положение. Тварь.

Обменявшись с Виталием ещё парочкой недобрых взглядов, он и литеха удалились.

По дороге Глебу приспичило заехать в больницу и навестить отца. Даня был против, во-первых, потому, что настроение его равнялось нулю – хотелось поскорее нажраться от души и забыть о мерзком, отвратительном дне, а во-вторых, потому, что не знал, как ему реагировать на лежащего в коме человека. Не чужого человека, а почти что родного дядьку.

Хабаров-старший очень любил сына своего друга и считал Даню своим. Как-то так повелось, что именно он стал крестным и одним из самых близких людей для парня, по настоянию Стаса. Бизнес, который планировался в самом начале знакомства, перерос в хорошую семейную дружбу, если бы ещё не Регина, то всё бы было гораздо лучше в последнее время. В последнее время они заметно отдалились. Жданов перестал звонить Хабарову и приглашать на ужин. Хотя, теперь уже Даня понял, почему Сергей перестал у них бывать – болезнь скрутила олигарха несколько лет назад, но окончательно он слег только на днях.

– Слышь, Кекс, – обратился к другу Даниил, когда такси подъехало к крыльцу больничного комплекса. – Давай ты один сходишь, а я в машине посижу.

– Чего это? – удивился Глеб. – Отсиживаться все могут.

– Кекс, ну ты же сам понимаешь – чего я отсвечивать буду…

– Не хочешь – как хочешь! – обиженный Глеб вышел и хлопнул дверцей. – Я думал, что он для тебя что-то значит…

– Да подожди ты! – Даня понял, что придется идти и поддержать товарища. – Иду я, иду!

Парни поднялись по ступенькам и в самых дверях столкнулись с мужчиной-брюнетом в дорогом костюме, который явно не обрадовался. Его плечо врезалось в плечо Глеба.

– Эй! – Даня внимательно посмотрел на незнакомца. Тот сразу же опустил голову и, не извиняясь, убежал за угол, откуда тут же вылетела черная иномарка, кажется, марки «Митсубиши».

Глеб не обратил на странного типа внимания – он был слишком взволнован.

– Что это ещё за крендель? – Жданов проводил подозрительную машину взглядом.

– Вроде, он на моего отца работает, не знаю, – промямлил Глеб, входя в помещение.

– Насколько я знаю, твой отец в коме, – назидательно сказал блондин. – Ему явно не до деловых встреч.

В палате царила тишина. Приборы были отключены. Хабаров не пришел в себя, но дышал самостоятельно. Когда Кекс спросил, есть ли улучшения, врач с бородкой, тот самый, который впервые встретил Глеба, ответил, что никаких улучшений ждать уже не следует. Главное, что удалось предотвратить отек легких. Хорошее лекарство помогло и дыхательная трубка пока что не нужна.

Подсчитав у больного пульс и, некоторое время постояв молча рядом с парнями, врач хмыкнул:

– Ваш отец крепкий орешек. Я таких за свою практику не встречал.

В глазах Глеба снова промелькнула искра. Вера. Только она могла сейчас сотворить чудо. Глеб не верил в чудеса, но он знал, что нельзя сдаваться. Однако суровая реальность, увы, редко считается с нашим мнением.

– Ничего, молодой человек, ничего, – врач положил руку на плечо Хабарову-младшему. – Надежда умирает последней.

– Спасибо.

– Вам стоит благодарить не меня, – мужчина посмотрел на часы и вышел, сказав, что медсестра их проводит тогда, когда они решат уйти.

– Ты в этом балахоне зеленом как санитар из морга в фильме ужасов, – вяло попытался пошутить Даня, чтоб разбавить тягостное молчание, повисшее между ними.

Глеб не оценил.

– Ладно, чего мы так и будем стоять, как на похоронах? – парень чуть стукнул друга по лопатке. – Садись вон… поговори с отцом, я слышал, что люди в коме способны воспринимать речь близких.

– Ага… – машинально отреагировал Глеб. Он сел на стул и

опустил голову на край кровати.

– Я пока позвонить выйду.

Даниил решил, что мешать при таком разговоре не стоит. Да и вообще, увидев Хабарова в таком состоянии, блондин вдруг остро ощутил тоску по своим родителям. Ощутил её так ясно и так внезапно, что хотелось завыть в голос. Такое чувство едва ли не в первый раз посетило Жданова. Захотелось сбежать домой, обнять маму и долго-долго её не отпускать. Сказать, что он её любит, потом поболтать с отцом и… наконец-то снять груз с души – признаться в том, что его выгнали из универа. Просто признаться и не мудрить ничего больше, и знать, что он останется для них лучшим сыном, не смотря ни на что…

Даня набрал номер отца. Помедлил несколько секунд, решая, говорить или нет, но услышав:

– Да? Даня ты? Если что-то срочное, то говори, а так – я занят!

– Пап, привет, – неловко поздоровался парень. – Нет, не срочное, но…

– Тогда давай дома! – Жданов не сумел понять по телефону, что сыну хреново. – Ладно?

– Ладно, – вздохнул Данька. – Я хотел предупредить, что ночевать не приду сегодня.

– Тебе виднее, но мать опять волноваться будет! – Стас кашлянул. – Как дела у тебя?

– Нормально, пап, – Даня вдруг почувствовал, что если сейчас отец ещё скажет хоть слово, то он ляпнет лишнего. – Маме привет и пока!

Парень нажал «сброс» и уткнулся лбом в прохладную кафельную стену. Черт! Почему так всегда бывает – мы не можем набраться решимости сказать всю правду сразу? Почему мы цепляемся за любую соломинку, лишь бы оттянуть момент истины?!

Когда Даня вошел обратно в палату, то замер: Глеб сидел в той же неподвижной позе, держа отца за руку. Он молчал, изредка шмыгая носом. Парень был раздавлен. Жалкое зрелище. Хоть Глебу уже и стукнуло двадцать лет, в душе он был тем же десятилетним мальчиком, который никак не мог осознать того, что его папа больше никогда не будет жить с ними. Не мог осознать, что теперь папа умирает, и одиночество уже стучится к нему, к Глебу, в двери, которые ещё совсем недавно были закрыты.

Жданов не знал, что делать – выйти или…

– Поехали, – сказал вдруг Глеб, быстро поднявшись и напоследок глянув на Сергея. – Не могу здесь находится – только зацикливаюсь ещё больше.

– Я б тоже зациклился.

Парни преодолели добрую половину коридора, как вдруг на них выскочила женщина, по глазам её стало понятно, что она испугалась. Однако затем быстро взяла себя в руки.

– Глеб Сергеевич? – женщина средних лет, весьма неплохо выглядевшая, обратилась сразу к Хабарову. – Могу я с вами поговорить?

– А вы кто? – Кекс немного растерялся.

– А разве мы не знакомы?

– Нет, – помотал головой парень.

– Я работаю на вашего отца, – глазенки особы подозрительно сверкнули и Даня это заметил. – Достаточно долго работаю. Меня зовут…

– Послушайте, девушка, – Даня специально назвал её «девушкой», зная как легко раскусить обман, сделав пару комплиментов. – Глебу сейчас не до этого. А Сергею Витальевичу тем более! Если вы что-то хотели, то решайте все деловые вопросы с секретарями!

– Молодой человек, – Ирина смекнула, что этот белобрысый и есть его лучший дружок. – Вообще-то я – пресс-секретарь господина Хабарова! Именно он направил меня на переговоры с возможными покупателями акций!

– С покупателями? – Даня усмехнулся. – Отлично! Вот и договаривайтесь! Или вы что, собираетесь его собственному сыну акции продавать?

– Я собираюсь ввести Глеба Сергеевича в курс дел. – Волынская занервничала. Она не ожидала, что этот парень окажется таким чутким. – Завтра у нас нотариус…

Глеб вспомнил. Точно. Завтра у него подписание бумаг с нотариусом. Студент побледнел.

– Что с вами? – кинулась она к нему. – Вам плохо? Врача позвать?

– Нет. – Глеб остановил её. – Нет, мне уже лучше.

– Кстати, а что это… на вас? – Волынская оглядела парня только сейчас. Прорезиненый скафандр сидел на Глебе почти идеально, однако в моде не был.

– А вам не кажется, что это уже не ваше дело?! – Даниил зыркнул на тетку голубыми глазами.

– А вы всегда такой агрессивный по отношению к противоположному полу? – Ирина пошла в контратаку. – У вас проблемы на этой почве?

Жданов сжал кулаки. Он не был уверен, что сейчас не сорвется.

– Чего?! Это у тебя щас будут такие проблемы!

– Значит так, – вмешался Глеб. – Давайте не будем переходить на личные оскорбления.

– Конечно, Глеб Сергеевич! – услужливо поддакнула Волынская. – Конечно, не будем. Но всё же, позвольте поговорить с вами наедине?

Жданов фыркнул, причем именно так, как и должен был. Он сразу заподозрил неладное. Вот если бы Глеб умел так чувствовать опасность!

– Я думаю, что не стоит, – парень опустил глаза.

– А как же нотариус?

– Нотариуса мы отложим. И знайте, что пока мой отец жив, я не собираюсь вступать в права наследства! Это же противозаконно!

Ирина внутренне рассмеялась. Парень и правда чудной или прикидывается дурачком. В любом случае, дожать его пока не получалось и женщина начала злиться.

– Глеб Сергеевич, поймите, я действую в соответствии с волей вашего отца…

– Я тоже знаю его волю, – уверенно сказал студент. – Он велел мне думать своей головой. И особенно просил быть осторожным в общении с теми, кто на него работает!

– Золотые слова, Кекс! – Даниил улыбнулся и толкнул Хабарова на выход. – Адьос, мадам… как вас?

– Неважно! – зло бросила Волынская, скрипя зубами.

– Адьос, мадам неважно! – не заставил себя ждать блондин.

Если бы парни хоть на пару секунд задержались в коридоре, то наверняка бы раскусили Волынскую, которая от волнения и злости забыла обо всех инструкциях, данных ей Лачо. Ирина набрала любовника:

– Да. Это я.

– Уже есть успехи? – юрист был немного удивлен.

– Нет! – она заговорила быстро. – Нет никаких успехов, зато появилась проблема!

– Какая?

– Блондинситая и очень, повторяю, очень дотошная! – женщина вспомнила слащавую физиономию Дани и прошипела: – Дружок его чертов! Он сверлил меня таким взглядом, словно уже все знал!

– Да ну? – напрягся Лачо.

– Ну да! Именно из-за его дурацких, подозрительных реплик мне не удалось даже парой слов с Хабаровым перекинуться! А парень сейчас как никогда уязвим!

– Слушай меня внимательно, – Саппоро и сам понимал, что сейчас лучший момент, но что делать, если эта курица всё испортила. – Это первый и последний раз, когда я отвечаю на твой звонок. Для чего я тебя нанял?! С таким же успехом, я мог бы сам заняться щенком Хабарова! Твоя задача – любыми средствами добраться до акций! Ты должна сделать так, чтоб он сам их отдал!

– Я помню, что должна сделать…

– Не похоже! – рыкнул адвокат. – Если тебе помешал его дружок, то ликвидируй помеху и точка!

– Интересно, как?

– Прояви фантазию! Ублажай или подкупи! – мужчинам всегда всё кажется простым. – Пообещай ему кусок – и он твой!

– С таким, как этот белобрысый – не прокатит! Я уже думала об этом. Он нас сдаст…

– Я предупреждал тебя, что у Хабарова не так-то просто завоевать доверие! Сынок от папашки недалеко ушел – идиот конченый и благородный до кучи! Но идиотам, особенно таким, всегда везет! Или ты забыла?!

– Нет, но, может, советом поможешь? Как решают подобные проблемы без применения грубой силы?

– Очень даже легко. Ты просто соблазнишь Хабарова.

– Что? – Ирина даже похлопала себя по ушной раковине. – Что?!

– Ирусик, дорогая моя, не прикидывайся овечкой. Ты же можешь. Я на себе испытал.

– Пошел ты, извращенец! Он мне в сыновья годится!

– И прекрасно! – Лачо усмехнулся. – Парни в его возрасте как раз любят опытных мамочек.

– Ну и как ты себе это представляешь? Что мне делать с ним? Прямо внаглую вешаться на шею?!

– Твои проблемы, детка!!! Твои!

– Они станут твоими, если я решу рассказать об этом…

– Кому? – Лачо не стал выслушивать её угроз. – Кому ты собралась рассказать? Ментам? Ха! Вперед! Попробуй, но учти – я расскажу нашей дочери такую историю, что она возненавидит тот день, когда появилась на свет! Понятно излагаю?

– Даже не думай! – Ирина была готова на что угодно, но потерять дочь для неё было бы самым большим кошмаром. – Забудь!

– Значит, всё уяснила, – удовлетворенно хмыкнул Лачо. – Кстати, слушай, у меня появилась сногсшибательная идея!

– Какая ещё идея?

– Давай-ка мы Глебку познакомим с нашей дочуркой! А? Ей-то в девятнадцать будет проще его уложить, чем тебе в сорок пять…

Ирине чуть плохо не стало. Одна идея «лучше» другой. Куда она вляпалась?!

– Замолчи!

– Почему? – удивился Саппоро. – Чем плох мой план на этот раз? Пообщаются детишки, найдут общий язык, а может и ещё чем-нибудь общим обзаведутся, вроде потомства… Сыграем им свадебку и тогда будем в шоколаде! Он перепишет на неё бумаги и недвижимость, а мы обналичим!

– Саппоро! – крикнула в трубку Волынская. – Заткнись! Я же просила тебя не трогать мою дочь! Ты мне обещал!

– Не шуми. Обдумай. Или тебе самой придется его соблазнять.

– Я всё сказала! Не смей впутывать мою дочь!

– Нашу, – поправил Лачо. – Нашу дочь, Ирочка…

Волынская отключилась и долбанула телефон об стену. Она не могла больше этого слышать. Как же можно было так ошибиться?! Зачем же она на это пошла?!

Виталий решил для себя, что проделки местного Жеглова в лице майора Гончарова, не должны его волновать. Он здесь и он будет работать. Работать на благо и спокойствие мирного населения.

В кабинете было и правда очень уютно. Виталий вскипятил чайник, открыл окно, впуская свежий осенний воздух в душное помещение, даже залез в компьютер и открыл базу данных, затем отчеты.

Как выяснилось, подобных, поражающих своей жестокостью, преступлений в городе Сочи не было уже несколько лет, разве что пара ограблений и те без причинения вреда здоровью. А Гончаров молодец – все преступления были раскрыты в кратчайшие сроки почти без заминок.

Виталий был заинтересован в том, чтобы раскрыть убийство Камоловой. Нет, он отнюдь не хотел повышать этим рейтинг своего нового напарника, он просто любил всё доводить до конца. В очередной раз просмотрев папку Бероева, Вита пришел к выводу, что с него и надо начать опрос свидетелей. Ночная дискотека в стенах университета занятие как раз для таких, как он – мажоров. То, что у Игната довольно много возможностей, майор не сомневался. Иметь отца мэра – дорогое удовольствие, большие соблазны. Ясно, что Бероев – темная лошадка.

Виталий внимательно, почти досконально, изучил фотографию в газете, сделанную в субботу, как раз незадолго до убийства. Он увидел довольно много: во-первых, заколка, найденная рядом с жертвой, подтвердила свою принадлежность – на фото она же красовалась на темно-синем платье Камоловой чуть выше левой груди, а во-вторых, внешне Бероев казался весьма сильным. Особенно выделялись бицепсы и широкие плечи. В материалах дела и вскрытия было сказано, что в разломах черепа была найдена ржавчина. Стало быть, замешано железо. Виталий отметил, что удары по силе походили на удар кувалдой из-за спины. В старину мужскую силу проверяли именно по наковальне – если мужик мог замахнуться кувалдой и расплющивал подкову, то он признавался годным для войны или для пашни.

Ещё Вита увидел то, что мог бы увидеть любой, кто хоть раз занимался тем, что искал отличия: на фотографии Камолова одета в элегантное платье, но оно не смотрелось бы так красиво, не будь на ней сшитой из хорошей шерстяной ткани кофты. Однако, найденный труп был уже без этой существенной детали имиджа. Вопрос – куда девалась кофта? Куда? Она же могла испариться! Почему её не обнаружили рядом с потерянными вещами? Или убийца сохранил эту вещь как трофей? Но тогда это уже не одиночное убийство, а начало серии.

При осмотре стадиона возле универа Викторов не обнаружил ничего подозрительного – остатки упаковки от пиротехники, вытоптанная трава и больше никаких характерных признаков. Если думать, что жертву уводили или, что больше вероятно – увозили, именно со стадиона, то следы колес должны были бы сохраниться. На асфальте возле входа Виталий тоже не заметил следов шин. Но это и понятно – с субботы до понедельника прошло много времени – следы могли уже стереться. Остается последняя возможная версия: жертва спасалась бегством и потеряла вещи в виде сумочки, затем, когда её нагнали, то отволокли в сторону, а из-за салюта и шумихи никто не обратил внимания. У Виталия даже мелькнуло предположение, что Камолову давно хотели убрать и ждали подходящего момента. А вдруг это так?

Майор посмотрел на рецензию под статьей, написанной в честь театрального фестиваля в стенах универа, и ещё выписал имя фотографа, сделавшего такой занимательный кадр с сыном мэра – Лимов Раймонд. Чертовы псевдонимы. Ну зачем же так уродовать своё имя, данное матерью?! Вита не понимал всех этих гламурных мальчиков, старающихся раздолбать привычные устоявшиеся традиции. Виталий решил, что было бы неплохо опросить и этого Раймонда, которого, скорее всего, зовут обычным Васей Пупкиным. Вот только как узнать наверняка?! Викторов нашел выход. Он позвонил Иванову.

– Привет. Это опять я. Готов помочь следствию?

– Что надо? – сразу спросил Ивушка.

– Кто такой Лимов Раймонд? Это у него псевдоним? – Вита постарался не рассмеяться. – Он сделал фотку вашей газетке. Мне бы его допросить.

После паузы, физрук ответил:

– Это не псевдоним. Его правда так зовут. Я свяжусь с ним, попробую уговорить его показаться на люди.

– А он что, скрывается?

– Нет, но он много раз вляпывался в истории. Это отец одного из наших студентов-голубков.

– Отец сына-гомосексуалиста? – Вита крякнул. – Дела.

– Папочке не нравится, когда упоминают старшего.

– Есть и младший?

– Есть. Первогодка.

– А ты много знаешь.

– Положение обязывает, – Ивушка знал Лимовых давно с тех самых пор, как Клей оказался у него в секции вместе со Ждановым. Правда, Лимов долго не продержался – насмешки и побои от натуралов заставили паренька стать примерным студентом. Ведь на баскетбол к Иванову попадали самые отвязные хулиганы. – Завтра, думаю, он к тебе явится. Если припугнуть.

– Пугать не надо. – Вита вздохнул. – Но поговорить с ним не мешало бы. Может, подкинет мыслишек. Как известно, фотоаппарат порой видит гораздо больше, чем люди.

– Сделаю, что в моих силах, Витамин.

– Я твой должник.

После звонка на душе у Викторова посветлело. Он залез в интернет и набрал в поисковике: «Лимов Раймонд». На удивление вылезла даже парочка ссылок. Надо же. Пробивной, видать, фотограф раз и Яндекс его знает. Кликнув на одну из ссылок, Вита попал на форум самых скандальных фотографов Сочи. Лимов шел под заголовком: «Даже в голубятнях есть на что посмотреть!» Его фотографии с птицами выглядели довольно комично.

Викторов не стал заострять на этом внимание. А вот ещё в одной статейке он обнаружил весьма любопытные высказывания и снимки – кадры с больших ДТП, несколько пострадавших, ещё были фотографии, сделанные в тюрьме, а также несколько фото с самой инаугурации мера! Опа! С чего бы это Бероев стал заказывать себе фотографа «любителя голубей» из университета?! Или мужичок сам проник на мероприятие? Кто он такой вообще? Откуда у одного фотографа такое изобилие информации? От общегородских происшествий до самых грязных подробностей жизни одного из маньяков, пойманных около десятка лет назад?!

Судя по всему, Лимов и правда один из самых скандальных фотосъемщиков. И ещё: он не любит светиться. С одной стороны – ему нельзя. Опасно. А вот с другой – почему он прячется и не дает интервью? Или он работает на таких, как Бероев, получая хорошие деньги, и при этом умудряясь быть штатным сотрудником государственных образовательных учреждений?! Очень интересный экземпляр. Викторов поставил себе мысленную галочку для того, чтобы побольше разузнать об этом Лимове. Дело Камоловой с самого начала было запутанным. А вот теперь… Одна версия вытекает из другой, но какая из них была раньше – непонятно!

Виталий самостоятельно связался с отделом судмедэкспертизы и попросил их просканировать сумочку Камоловой на предмет отпечатков. Через полчаса в кабинет к Гончарову вошел один из экспертов и передал заключение. Викторов выпал в осадок – сумка кишела отпечатками, как женскими, так и мужскими! Женские принадлежали хозяйке – это ладно! Но остальные… Что, у неё было четверо мужиков за одни сутки?! Когда Виталий глянул протокол опроса ректора, то понял, что сумка побывала в разных руках, прежде чем попала к ним на стол. Но всё равно стоило проверить.

Затем принесли отчет из базы данных по запросу на молодых людей со светлыми волосами по фамилии «Жданов». Совпадение нашлось. Виталий понял, что так и должно было быть! В первой строке жирным шрифтом было выделено одно имя: «Даниил Станиславович Жданов». Вот и ещё зацепка. Как оказалось, парень учится в том же универе. Именно о нём упоминал Ива.

– Откуда узнали, что волос его? – Вита обратился к эксперту.

– Есть его генетический материал.

– Привлекался? – сощурился майор. – За что?

– Пару раз нарывался на административные штрафы в ГАИ – за вождение в нетрезвом виде и за участие в нелегальных автогонках. Образец слюны сохранился в архиве. Оттуда и выкопали.

Викторов снова вспомнил слова Иванова. И опять нашел несостыковку – в материалах вскрытия не сказано, что волос был выдран. Напротив, никаких следов борьбы со светловолосым парнем не наблюдалось. Если попытаться составить картину происшествия, то выйдет следующее: девушка, спасавшаяся бегством, случайно наткнулась на своего, предположительно, парня – оттуда и его волос, возможно, что этот самый Жданов стащил с неё кофту, в ходе перепалки Камолова потеряла сумочку, а затем её уже в платье увезли и убили… Какое же отношение к этому имеет Жданов? Он сообщник? Или же сам убийца?

Виталий достал чистый лист бумаги и записал всё, что пришло ему в голову. Он сделал некое подобие схемы. Особенно выделил несостыковки и подчеркнул тот факт, что кроме волоса нет никаких следов. Случайность или же спланированная операция – вопрос! В любом случае, на повестке дня стояли трое: Бероев, Жданов и этот фотограф Лимов.

– Кто это такая? – Глеб уже в такси возобновил диалог.

– Ты у меня спрашиваешь?!

– А у кого ещё?

– Кекс, мой тебе совет – посылай ты таких теток далеко и надолго, если не хочешь лишиться состояния.

– Почему?

– Да потому! – Даня посмотрел на друга. – Ослу же ясно, что она втирается в доверие, чтоб потом всё заграбастать под шумок!

– Думаешь? – поразился Хабаров.

– А то!

– Буду знать. Спасибо, – парень выдохнул. – И вообще, мне сейчас нет дела ни до какого состояния!

– А вот это зря, – сказал Жданов. – О бизнесе нельзя забывать. Иначе удача и прибыль забудут о тебе…

– Ты думаешь, что я так рвусь в эти бизнесмены?

– Кекс, ты меня удивляешь. Ты же с самого детства знал, чей сын. Знал, что рано или поздно, но станешь преемником отца.

– А ты, похоже, реально не понимаешь, что я сейчас чувствую, – загрустил Хабаров. – Я бы отдал все деньги мира до копейки, если бы можно было помочь отцу…

– Да я понимаю тебя, но…

– Нет, не понимаешь. Береги родителей, Даня. Понял? Береги.

– Легко сказать, – хмыкнул блондин и уставился в окно.

– И сделать легко.

– Кекс, не дави на больную мозоль, ладно?

– Если расскажешь, что случилось – не буду.

Даня какое-то время молчал. Он не знал, как рассказать родителям о своем отчислении, а перед Кексом ему было просто-напросто стыдно. Сколько усилий Глеб приложил для того, чтоб он остался в универе. И всё напрасно?

– Даня, прием! – Глебу надоело ждать.

– Что?

– Ничего. У тебя такой вид, будто случился конец света. Тебе отчаяние не свойственно, ты меня не пугай!

– Если бы мне кто-нибудь сказал, что всё будет так, то я бы… не поверил, – закончил Даня, грустно улыбнувшись.

– Ты всё про того идиота на реке думаешь?

– Да сдался он мне сто лет! – ответил блондин. – Проблемы куда круче и серьезнее.

– Серьезнее, чем у меня?

– Их больше, – Даниил потер лоб, – скажем так. Неужели отец был прав?

– В чем?

– В том, что цыгане несут только зло.

Глеб внимательно посмотрел на Жданова.

– Я тебе не рассказывал, что мне недавно нагадали?

– Нет.

– Тогда и не буду. Вдруг не сбудется ещё…

– Ты достал со своими намеками! – Глеб разозлился. – Говори как есть!

– В воскресенье в парке аттракционов с Кирой были. Там наткнулись на гадалку какую-то.

– Ты, разве, совсем лох? – Кекс не ожидал такого от друга. Даня всегда был бдительным. – Ты развелся что ли?!

– Так получилось. Заговорили.

– Они это умеют! – покачал головой Хабаров, вспомнив Зору. – И что же тебе сказали?

– Во-первых, сказали, что скоро я останусь без крыши над балдой. Отец не поверил мне, а у нас, кажется, был шанс… теперь неизвестно, что будет, если конечно, мне не удастся достать кругленькую сумму. Во-вторых, сказали, что личная жизнь у меня не сложится. Ещё, типа, скоро мне придется бороться со злом… якобы у меня особенная миссия и прочая чушь…

– Вот именно! Чушь! Забудь! – заулыбался Глеб, не веря словам друга.

– Забудь? – переспросил Даня. – Ага, вот только чего ж всё так паршиво-то пошло?! Прям сразу! С ходу!

– А что такого? Дом пока у вас не отобрали…

– Меня отчислили, Кекс, – тихо сказал Даня. – С Кирой вот такая херня вышла сегодня… что дальше?

– Погоди! Отчислили? – Хабаров не мог предположить даже, что такого сделал приятель. – С какого лешего?!

– С такого. У Малькова спроси!

– Ты к нему ходил утром?!

– Ходил, – Даня достал из кармана смятый приказ.

– Насчет Лапина?

– Угу…

– Блеск! – Кекс рассмотрел каракули под печатью. – Обратного хода нет?

– Нет.

– Зачем ты один поперся?! Зачем?!

– А что, если бы я тебя взял, то думаешь, он бы изменил решение?! Ушли бы вместе тогда по осеннему призыву! Блядь!

– Вот он козел!

– Да это я дурак…

– И что теперь ты делать будешь?

– Я уеду жить в Лондон! – усмехнулся Даня.

– Я же серьезно, – упрекнул Глеб.

– Я тоже, – Даня заприметил вдали супермаркет. – Вон давай-ка остановимся!