Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 49 страниц)

Порой бывает нужно заново не начинать,

Чем постоянно убеждаться, что лучше мы не станем.

Ошибки не научат нас никогда,

Ведь каждый раз нам так нравится опять повторять их.

И вот, с утра – просыпаюсь я, и рядом она.

Уже понятно, что разбежимся, не так ли?

Любовь – вопрос,

Вопрос с подвохом.

Без неё так плохо нам.

Любовь – наркоз,

Наркоз жестокий,

Но я последний вздох отдам!*****

– Вам ведь нужны мои показания против Стаса? Знайте, что этого не будет. Я не скажу вам ни слова.

– Ваша преданность похвальна, но…

– Что?

– Мне не показания нужны, – уклончиво ответил Давыдов. – И вообще, это не касается моей грязной работы…

– Кажется, ясно, – качнула головой Дина и поднялась, расплачиваясь. – Спокойной ночи. Не засиживайтесь тут – преступников всё больше, а бдительных копов всё меньше.

– Дина! – он окликнул её уже на улице.

Блондинка обернулась. Давыдов подбежал к ней и предложил прогуляться. Она так и знала. Все мужики одинаковы.

– Давайте будем честными.

– Давай, – он перешел на «ты» так резко, что Дина замешкалась.

– Ты меня выслеживал неделю. Теперь вот провожать поперся. С чего вдруг? Бабы не было давно?

Давыдов поморщился – он не любил таких прямолинейных женщин. Никогда.

– Не выслеживал, а пытался получше узнать. Это раз.

Дина зацепила его и это правда.

– А провожать пошел потому, что я сказала о недремлющих преступниках и вечно спящих копах. Это два, – Дина улыбнулась, но неискренне. Он это заметил.

– Моя личная жизнь – это моё дело. Я же не спрашиваю, когда ты в последний раз была со своим Стасиком…

– И не надо. Я сама не помню, – буркнула Боева и опустила глаза, разглядывая асфальт под ногами. Сгущались сумерки.

– Крыса он подвальная.

– Откуда тебе знать, какой он! – вспылила Боева.

– На харе у него всё написано…

– Всё! Я одна дойду! – она ускорила шаг.

– Ага. Уже дошла, – хмыкнул Давыдов и моментально догнал её, останавливая. – Не рвись к власти, женщина. Я пока что здесь мужчина. Если я сказал, что провожу, значит, провожу, хоть метеориты начнут падать…

– Да все вы мужчины и защитники, и герои, и провожатые до тех пор, пока не настанет пора отвечать за поступки.

– Обломавшись об одного не суди обо всех, – сказал Давыдов, накидывая Дине на плечи свою куртку.

– Какая галантность! – фыркнула Боева.

– Не замерзла, значит?

– Ни капли!

Стоило снять куртку, как Дина затерялась, будто в лихорадке. Конечно, она замерзла! Михалыч закатил глаза – ох, уж эти создания! Ну и как их понять? Они сами-то себя понимают? Вряд ли.

То хочу, то не хочу,

Кажется, что это игрой

Ты преднамеренно сводишь с ума!

Но в тебе паника чувств:

Тянут на грех, минус и плюс

Не понимаешь, что хочешь сама!

Ты – настоящая женщина!

Больше добавить мне нечего.

Нежная, глупая, грешная

И с ангельским лицом.

Ты – настоящая женщина!

И от судьбы обеспеченной

Рвёшься и рвёшься доверчиво

В сказку с плохим концом.

Что в тебе дразнит меня

То, что в любви, как и в войне

Ты отдаёшься до самого дна!

Но тебя надо бы знать:

Ты разобьёшь много сердец

И вот тогда наступает конец!

Ты – настоящая женщина!

Больше добавить мне нечего.

Нежная, глупая, грешная

И с ангельским лицом.

Ты – настоящая женщина!

И от судьбы обеспеченной

Рвёшься и рвёшься доверчиво

В сказку с плохим концом.******

Тиканье часов сводило с ума. Монотонность и гулкие отзывы каждого движения стрелки вызывали у Дины рвотный рефлекс. Или это токсикоз? А может просто отравление? Боева употребляла спиртное. Немного, но жизненно-важная доза спасла её от того, чтобы лезть в петлю. Воспоминания. Куда можно от них спрятаться? Никуда. Они вечны. Память одна из худших женских «подруг». Она может довести до чего угодно. До полной потери связи с реальностью. Дина уверяла себя, что она выдержит и не станет обращаться за помощью к кому-то. Но нет. Ей пришлось. Утром она снова торчала под дверью Давыдова.

– Дина? – он был удивлен, но вместе с тем и рад.

– Есть минутка?

– Боюсь, что минуткой не отделаемся, – грустно усмехнулся мужчина. – Подожди меня на крыльце.

Спустя какое-то время они уже сидели в его машине – теплой и быстрой. Давыдов отличался весьма недурственным вкусом и размером зарплаты, судя по всему.

– Рассказывай, – произнес Михаил, сделав жест рукой.

– Обещай, что не откажешь сразу.

– Вот как? – опять взметнул брови полковник.

– Сделаешь?

– А что мне за это будет?

Дина опешила:

– А ты на что рассчитываешь?

– Да я шучу, – тут же сказал полицейский. – Шучу. Говори.

– Если я пойду на свидание к Стасу, то он снова не станет слушать… а вот если ты с ним потолкуешь…

– О чем? – безразлично спросил Давыдов.

– О нашем с ним ребенке, – на одном выдохе произнесла Дина и вся сжалась, будто опасаясь удара.

– Ты беременна?

– Да.

Давыдов промолчал. Он просто завёл машину и покатил в сторону того самого кафе. Затем он также молча вышел и провел Дину внутрь. Взял по двойному экспрессо и по пирожному. Усадил Боеву и сел сам. Только когда Дина сделала пару глотков, посмотрел на неё и сказал:

– Даже если бы мне сказали, что он – последний из мужиков, способный возродить человечество, я бы не стал унижаться и просить…

– Почему? – насупившись поинтересовалась Дина.

– Потому что он того не стоит, – отчеканил мент. – Я надеюсь, что ты поймешь это раньше, чем он окончательно тебя истреплет.

– Значит, ты отказываешься?

– С ним разговаривать на эту тему отказываюсь. – Давыдов чуть замялся. – Но вот тебе помочь буду рад.

– Если отказываешься, значит и помочь не хочешь! – выпалила Боева.

– У беременных это вроде называется перепадами в настроении? – уточнил мужчина. – Хорошо, что теперь я знаю.

– Ты издеваешься сейчас?!

– Издевался он над тобой, – серьезно проговорил Михаил. – И чем больше ты ему позволяла, тем меньше в нём оставалось уверенности. Верно?

Дина смотрела на мента злобно: кто он такой, чтоб лезть в их отношения со Стасом? Какого черта она вообще всё ему рассказывает? Зачем?

– Что ты чувствовала к тем мужикам, с которыми ради него трахалась?

Дина поперхнулась кофе. Все посетители заметно засуетились. Она откашлялась и опустила голову, чтоб никто не увидел её лица.

– Почему ты ненавидела их или себя, но никак не своего святого Стасика?! А?! – наседал Давыдов. – Почему не его?! Черт возьми!

– Зря я поверила тебе…

– Зря ты поверила ему! – не унимался мент. – Вот из-за таких идиоток потом случаются всякие катаклизмы и мировые войны! А дети! Ты подумай не только о его члене, а ещё и о своих детях! Одного ты уже носишь под сердцем, а дальше…

– Закрой рот! – сорвалась Боева. Впервые незнакомый человек сказал ей столько, что захотелось сбежать и повеситься.

– О чем вы говорили с ним неделю назад?

– Какая тебе разница!

– Обо мне? – словно предсказатель будущего выдал мент. – Да?

– Откуда знаешь?

– Ясно же и индюку, что твой Стасик будет надеяться на твои женские чары и на мою тупость.

– Если всё так, то какого черта ты за мной таскался? Ты знал о моих намереньях и сам же…

– Не льсти себе, девочка, – сказал Давыдов. – До идеальной женщины моей мечты тебе далеко.

– Ты тоже, имей в виду, что далек от идеала в моем представлении.

– И тем не менее, ты хочешь меня, – констатировал Давыдов, не стесняясь того, что они в общественном месте и обсуждать такое тут, как минимум, не принято.

Дина смутилась. Его слишком откровенный взгляд, как оголенный провод, прошелся по её шее и затем по груди.

– Ты же не такой тупой, чтоб согласиться, – усмехнулась она, вспомнив недавние слова.

– Ну и ты не такая шлюха, чтоб отказаться.

– Ты ничего обо мне ещё не знаешь.

– Горю желанием в скором времени изучить тебя досконально…

– Посмотрим.

Давыдов следующий день проклял с самого утра. Всё валилось из рук. Дина действовала ему на нервы и не только на них, к сожалению. Мужской организм брал своё. Каждый раз провожая её до дома Жданова, Давыдов боялся, что не выдержит и набросится на блондинку прямо на пороге. Он не был уверен в истинных желаниях Дины обладать им, но чувствовал, что она неравнодушна к нему.

На работе его встретили как обычно – с улыбкой. Давыдов мог улыбаться даже в самых безвыходных ситуациях, что нередко его и выручало. Правда, когда он снова вспомнил о Жданове и его деле, которое со дня на день нужно было передавать в суд, вся радость исчезла.

Полковник встал напротив и сверлил взглядом Жданова. В камере было тихо и холодно. Блондин в очередной раз провел ночь в изоляторе за отвратительное поведение и теперь было видно, что ему там не понравилось куда больше.

– В чем дело? – не выдержал пристального зырканья Стас.

– Ни в чем, – хмыкнул мент. – Хочу поговорить.

– Вроде, допрашивал меня недавно. Мало? – блондин хотел казаться спокойным.

– Да глаза б мои тебя не видели, ошметок!

– Отлично! – просиял Стас. – Так, может, разойдемся? Полюбовно…

– Теперь, боюсь, что не получится полюбовно.

– Почему же?

– Не догадываешься разве?

Стас замолк и сделал вид, что занят обдумыванием вопроса.

– Ты – преступник и будешь сидеть.

– Да ну?! – окрысился Жданов. – Куда деваться от твоей серьезности, бляха муха!

– Но есть и ещё кое-кто, кто может пострадать от твоих выходок.

– Интересно…

– Я не позволю Дине идти у тебя на поводу.

Эти слова прозвучали слишком агрессивно, и Стас даже чуть испугался.

– И что же ты сделаешь? Запретишь ей выполнять мои поручения?

– Всё проще, Жданов, – улыбнулся Давыдов. – Я заберу её у тебя. И ты не будешь иметь ни малейшего влияния на неё.

– Рыцарь, да? – скривился Стас, хоть внутри он готов был зубами вцепиться в этого оборотня.

– Я может и не рыцарь, но и ты больше не Донжуан.

– А по разам?! – Стас сжал кулаки. Он готов был отстоять своё право на бабу, принадлежавшую ему. И только ему. – Рискнешь, крутой?

– Лет через двадцать, свидимся и тогда – давай! – рассмеялся Давыдов. – А пока отдыхай и переосмысливай жизнь свою пустую…

– Мы не закончили! – грозно рыкнул Жданов, хватая за рукав полковника. – Стоять, гнида!

– Если я сейчас щелкну пальцами, то тебя изобьют до смерти, – спокойно отреагировал Михаил. – Но я сделаю вид, что ничего не было. Пусти!

Стас разжал кулак.

– Мало того, что ты преступник, так ты ещё и дурак. – покачал головой мент. – Такую женщину потерял… Ничего, Жданов, я оценю её по достоинству!

– Я лучше сгнию здесь, чем отдам тебе её! Тварь! – заорал Стас и, ничего не соображая, со всей дури двинул полковнику по лицу.

====== Глава 27. ======

Комментарий к Глава 27. Дорогие Читатели! До завершения 2 части осталось несколько глав! Спешу также озвучить, что некоторые пары останутся в подвешенном состоянии – пусть это вас не пугает. Я напишу несколько драбблов, чтоб всё возникнувшие вопросы развеялись (в частности речь идет о паре ЛЕКСА/КАТЕРИНА, которую я начинала прорисовывать в течение глав)

*Баста – Долби мой лёд

**Данте – Неодинаково

КОВАЛЬСК.

– Сука! – рычал Милехин, всё ещё толкаясь в тело Волковой. – Грязная сука!

Он кончил спустя десять или пятнадцать минут – руки уже ныли от железного хвата, которым он держал жертву, а у Волковой остались хорошие такие красные отметины, которые очень скоро станут огромными синяками. Член выскользнул из влагалища, пачкая бедра и задницу бывшей любовницы остатками спермы.

– Вот тебе урок на всю оставшуюся ебаную жизнь! – выдохнул он, чуть отодвигаясь и отпуская Веронику.

Восстанавливая дыхание, Милехин не расслышал, что ответила ему Волкова. Кажется, грубо послала. Ну и насрать. Зато он расслышал, как открылась входная дверь.

– О, надо же кто пожаловал! – крикнул цыган, улыбаясь. – Решил присоединиться?

Гиппократ, едва уехав от дома Волковой, понял, что совершил ошибку. Он видел Милехина и сразу заподозрил что-то неладное.

Вернулся. Как вовремя… или уже нет?

– Вероника! – его голос дрогнул, когда он нагнулся над лежавшей девицей. – Ника!

– Дай девочке отдышаться. А потом можно и по второму кругу, но уже втроем.

– Блядь!

– Она? – с сарказмом спросил Николай. – Не сомневаюсь.

– Блядь!!!

Один только взгляд. И всё. И Милехину пришлось спринтерски натягивать штаны и попытаться уберечь голову и другие жизненно-важные части тела от ударов, посыпавшихся со всех сторон. Он просто не был готов к драке. Не сейчас.

Падать лицом об бетонный пол – это больно. Дико больно. До крика. До слез, брызнувших из глаз. До кровищи, горячей струёй, стекающей по подбородку. За всё в этом мире нужно платить. Милехин не смог дать отпор. В этот раз. Гиппократ вышвырнул незваного гостя из квартиры на лестничную клетку и отпинав, что было сил, закрыл дверь на замок. И, похоже, что вызвал ментов.

Лежа на ступеньках и откашливаясь от крови, Николай смутно видел, как поднялись на этаж полицейские, как принялись его трясти, что-то спрашивать. Маленькая площадка наполнилась голосами, повыходили соседи. Он не соображал и не воспринимал их слова. В голове всё гудело. Тошнота не давала ни малейшего шанса на спасение. Сотрясение как минимум. Не повезло. Этот ушлепок заявился не вовремя. Волкова же не могла его позвать! Какого черта он ввалился?! Или он сам виноват? Не запер дверь… А нужно было.

Николай сделал последнее усилие и приподнял голову. Его тут же грубо схватили за шиворот и потащили куда-то.

– Очухивайся уже! – пара пощечин. – Эй, козлина!

– Оставь его, не видишь – отрубило нахер.

– Сейчас врубит! – грубый мужской голос. – Дай сюда!

Милехин почувствовал, что на лицо ему льется вода. Холодная. Пробирающая. Почти ледяная. Кожа вспыхнула и начала медленно остывать. Поток стал больше – Николаю пришлось издать звук, дающий понять, что можно закончить. Вода попала в нос и рот – парень начал судорожно хватать воздух и кашлять.

– Эй, уебище! – кто-то склонился над ним и опять врезал по лицу. Довольно сильно.

– Тебе повезло, что ты ещё нужен на этой земле. Для великих дел. Иначе это были бы твои последние минуты…

Двое мужиков, неопределенной национальности и воняющих бензином, и ещё чем-то отвратительным, присели на корточки возле съёжившегося Милехина. Парень едва разлепил опухшие веки. Картинка расплывалась.

– Вы к-кто? – голос охрип.

– Мы – люди в черном! – рассмеялся один из незнакомцев.

– Слушай и запоминай, шизик, – грубая рука второго ухватилась за его макушку, сжимая и натягивая волосы. Николай сморщился. – Босс велел бы тебя сразу направить на путь истинный. То есть грохнуть. Но мы подождем. Мы ему пока не сказали, что ты так глупо себя повел.

Глупо повел? Разве?

Николай плохо слышал их. Шум в голове не прекращался. Ещё хуже он понимал то, о чем ему говорят. Ему стало страшно.

– У тебя ещё будет шанс проявить свои таланты…

– Вы от Бероева?

– Какой догадливый.

Николай посмотрел прямо в глаза напротив: влажные, красные, но это не от слёз – просто сильно воспалены. Нет ни ресниц, ни бровей. Зрачки расширены. Взгляд безумен. Абсолютно безумен.

– Будь мужиком. Пошли всех баб нахуй, иначе поломаешь орудие. И останешься без последних мозгов. Понял?

Милехин слабо кивнул. Они всё ещё были у Волковой. Странно, что патологоанатома нигде не наблюдалось. Свалил? Струсил? И что это за гориллы, присланные Бероевым?

– Уберите это с моей кухни! – надломленный голос Волковой заставил Николая вздрогнуть всем телом. – Живо, мать вашу!

– Как скажете, мадам! – прогнусавил один из мужиков. – Сей момент!

– Сделайте так, чтоб он забыл сюда дорогу. Навсегда.

– Убить? – спросил один.

– Или кастрировать, – подытожил второй.

– Можно сперва кастрировать, а потом убить, – снова сказал первый.

– Это так негуманно. Должен же он понять свою ошибку. А если убить, то хрен он что поймет…

– Давай тогда кастрировать медленно и мучительно, чтоб до смерти ему было чем насладиться…

– Мне плевать! – безразлично выдала кардиолог. – Плевать!

– Значит, на наше усмотрение…

– Где ж вы раньше-то были, ребятки, – вздохнул Гиппократ, провожая троицу.

– У нас таких выебков целый город, – усмехнулся один из них. – Ко всем не успеваем, увы…

Милехина взяли под руки и потащили на выход. Он пытался сопротивляться, но все его попытки выглядели так жалко, что вызывали лишь ехидное хихиканье. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

СОЧИ.

Долби мой лёд, но не замерзай.

Сколько не завязывай – не завязать.

Это намерзает на твоих мозгах:

Вечная мерзлота на жестких минусах.

Долби мой лёд, но не замерзай –

Под ногами грязь, над головою бирюза.

По бетонным джунглям нарезаю, как Тарзан.

Каменный замок в обители зла – пристанище партизан.

Долби мой лёд, не жди, когда растает –

Найди что-то своё в этом ценном кристалле.

Я за свободой на дно – это мой личный дайвинг!

Полжизни в пути, полжизни в ссорах и пробках проведем мы.

Полжизни в алкоголе и скорых проведем мы,

Полжизни за катафалком эскортом.

Полжизни из той, что считают стрёмной.

Долби мой лёд – размельчи в снег,

Но не в одного – подогрей их всех!

Сам рисую свою жизнь – Walt Disney.

Заморозка от позвонка до позвонка –

Мы по трассе в закат из центра за МКАД.

Ау! Приём! Долби мой лёд

И полыхни как мотылёк –

Обожгись холодным огнем…

Долби мой лёд, но не замерзай.

Сколько не завязывай – не завязать.

Это намерзает на твоих мозгах:

Вечная мерзлота на жестких минусах.*

Влад Малинов относился к тому типу людей, которым никогда не суждено повзрослеть. Даже когда ему стукнет лет пятьдесят, он всё равно найдет во что ввязаться. Гончаров как раз являлся одним из тех, кто раньше всех понял, что нужно от жизни чертовому Малику.

– Отвалили от меня, скоты! – брыкался гонщик, пытаясь выскользнуть из железной хватки наручников. – Какого хуя опять надо?!!

– Поори ещё! – пригрозил литеха, кивая помощникам.

– Что, опять решили прикрыть мою лавочку? Со счета ещё не сбились?

– Прикроем. Будь уверен, – сказал младший офицер. – Теперь-то точно. Бесповоротно.

– Да пошел ты, пиздюк!

Менты переглянулись: Малик решил, что сможет их заесть? Пара ударов привела Влада в чувство. Сколько раз он уже огребал от них? Много. Это просто очередной. Один из бесчисленного числа других. Ничего. Он отплевывался от крови и уже перестал дёргаться.

– Где Комов?

– Съебался твой Комов!

– Правда? – литеха склонился к Малику и сжал его горло. – Тогда мы тебя профаршируем, ты ведь не против?

– Чего?

– Что это? – мент посмотрел на чемоданчик с деньгами.

– Черный ящик, бля!

– Изымается!

– Руки загребущие у тебя, дядя! – Малик покачал головой, шмыгая носом. – Разрешения спросил?!

Блядство просто! Комов-тварь ещё поплатится за это!

– Ты всё тот же дебил.

– Ещё и оскорбления полетели?

– Увести! – скомандовал лейтенант. – Живо!

Малинов мельком подумал, что именно его имел в виду Комов, когда сказал, о том, что есть человек, к которому неравнодушны менты. Но он ошибался.

И не только он.

Даня вырулил к болотной трясине посреди огромного поля, что расположилось в самом отдаленном уголке трассы. Здесь вырубили все деревья задолго до стройки дорог и стадиона Фитш, который уже виднелся вдали.

Жданов знал, что если он замешкается, то его догонят. Выбор небольшой. Внедорожник чуть затормозил, и парень осознал, чего это может ему стоить – колеса стали увязать в жиже. Пришлось срочно сворачивать. Поздно. Поздно для сомнений. Жданов сбился с пути. Он съехал с дороги слишком рано, надеясь, что всё делает правильно, но на деле оказалось так, что машина забуксовала в глине и ряске, которая расползалась зеленым пятном на желтеющей траве.

Блядь! Блядь! Блядь!

Этого не может быть! Он так близок к победе! Только не сейчас! Даня не хотел паниковать и изо всех сил уговаривал себя в том, что всё нормально. Стоит немного выжать задний и всё будет отлично. А будет ли? В голове встала картинка: он остается в болоте и его с позором принимает в объятия эвакуатор, пригнанный Маликом, который наверняка сейчас всё засек со своим навороченным радаром и просто ни хера не делает, ожидая, когда нервы сдадут и он сдастся. Даня потряс головой и закрыл глаза. Чернота. Она помогла отвлечься. Знал бы он, кто на самом деле ожидает его приезда на стадионе!

Однако были люди, которые поджидали гонщиков ничуть не меньше. Тройка молодых рукастых пацанов с корочками автомехаников и шиномонтажников стояли на последнем отрезке пути. Их задачей было проверить всех, кто доехал до этого участка, и передать Малику, чтоб тот готовил финальный аккорд. Финишная прямая нередко заканчивалась авариями из-за слишком высоких ставок между гонщиками.

У Дани не было ни секунды лишней. Просто не было. И каково же было разочарование, когда парень понял, что передняя шина стала спускать. Напоролся все же на что-то.

Бероев висел на хвосте. Жданов прикинул, дотянет ли до финиша с таким колесом, но расклад был явно не в его пользу. Когда внедорожник, весь забрызганный грязью и зеленой тиной, остановился возле парней, те поначалу растерялись. Пришлось подгонять матом и пинками. Дане повезло, что все работники были пацифистами на смене.

– Давай живее! Кретин! – орал Даниил, все больше нервничая. Сейчас каждая секунда на счету.

Стёкла были протерты и кузов тоже. Пена плавно стекала с капота и как только попала под крышку, зашипела, как змея.

– Какого хрена? – один из парней прищурился.

– Двигатель?

– Возможно…

После небольшой проверки был вынесен вердикт – тачка сдохла. Двигатель на пределе. Точнее – за пределом. Может случиться всё что угодно. Инструкции, предусматривающих такую ситуацию, не было и никто не знал, что делать.

– Малика набери, – сказал один из работников передвижного автосервиса.

– Как, блядь, я его наберу?! Да и зачем?

– А ты хочешь, чтоб этот ехал и дальше с таким-то движком! Спятил?!!

– С моим движком всё в порядке, суки! – Даня выглянул из машины и опять поторопил. – Живее!

– Ты, пацан, торопишься на тот свет?

– Иди в задницу! Я за выигрышем тороплюсь, понял меня!

– Ты совсем тупой?! У тебя двигатель сдох! Ты его уебал! В доску просто! – не стесняясь, высказался чумазый. – Ты не врубаешься, что это значит?! Нельзя и километра проехать на такой скорости – рвануть может!

– Всё? – издевательски спросил Даниил.

– Пиздюк! Ты же всех под монастырь подводишь!

– Малика набери!

– Да недоступен!

– Блядь!

– Нехуй было пены столько лить! – огрызнулся Даня.

– Камикадзе! – последовал ответ. – У тебя вот-вот движок сгорит! Тут как раз пена и нужна!

– Пошли вы!

– Глуши мотор! Глуши, придурок, пока не взлетели тут все!

Ждать, когда поменяют колесо, не было времени. Даня оттолкнул парня, вставшего возле передней дверцы, и сразу крутанул руль, выезжая на дорогу.

– Стой, псих! – проорали ему вслед.

– И не подумаю! – Даня решил, что колесо должно выдержать путь до финиша. Как много надежд порой возлагает человек на технику. Напрасных надежд.

Скорость снизилась – шина ещё трещала, но вот-вот готова была испустить дух. Двигатель заурчал громче, и Даня не сразу разглядел дым, идущий из-под капота. Он был уже на стадионе – остался один круг. Круг. Чертов круг. Одна отметка. Стадион взревел, увидев первого финалиста.

Бероев потерялся где-то позади, но вот другие участники набрали темп.

Колесо уже сильно спустило, машина начала давать крен. Даня выругался. Его догоняли. Дым стал очень отчетливо виден, и парень запаниковал. Он вошел в последний поворот не слишком уверенно. Его чуть не занесло. Настырный «Бентли» пошел на обгон. Рядом с ним выстроился «Ауди», который тоже решил поддать газку напоследок. До Жданова им остался рывок.

На трибунах огромное количество людей, размахивающих флагами и шарфами, приветствовали лидеров и с нетерпением ожидали развязки. Гончаров дал знак своим ребятам, чтобы те окружали финишную черту. Жданова нельзя было снова упустить.

– Товарищ майор!

– Подожди! – рявкнул мужчина.

– Товарищ майор, у Жданова там дым идет… Как бы не было беды…

– Что? – Гончаров присмотрелся.

– Видите?

– Вижу!

– Вызывать пожарку?

– Если раньше не взлетит! Черт бы его побрал! Сукиного сына!

– Не взлетит! Возьмем!

Даня вдавил газ – ещё чуть-чуть. Он сделает их всех. Он доедет! Не может быть иначе! «Бентли» теперь оказался впереди. Как сумел? Тварь! Даня выматерился и дал в сторону соперника. От удара большого внедорожника седан не успел сконцентрироваться и его завертело, как в карусели. Зрители ахнули. Ещё немного и можно было обозначать панику. Через пару секунд крик поднялся несусветный. Камеры мобильников защелкали наперебой.

Дым мешал свободно видеть дорогу. Он черными клубами валил из-под капота. Спидометр засветился красным – сработала блокировка! Пиканье действовало на нервы.

У Дани не было выбора – он не хотел «бодаться», но вынужден был кем-то пожертвовать ради победы. В глубине души надеясь, что никто не пострадал, Даня все же глянул в зеркало заднего. Картинка не порадовала.

Авария. Гребаная авария. И это его рук дело… К черту! Он резко вывернул на внешнюю полосу, оставляя «Бентли» наедине с «Ауди», остановившимся и прекратившим погоню. Помехи убраны. Это главное. Впереди несколько десятков метров. Даня молился, чтоб эти несколько метров не стали последними и для него. Он испугался только сейчас – дым пошел в салон и глаза защипало, а дышать стало нечем.

Какой же несправедливой бывает гребаная жизнь. И насколько она может быть удивительной в своих поворотах. Закачаешься. Даниил пересек финишную черту первым. Он доехал. Доехал. А значит, он победил, мать его! Победил. Парень мог бы насладиться этим моментом, но в силу сложившихся обстоятельств пришлось срочно покинуть салон. Он открыл дверцу и буквально рухнул на вздыбленный асфальт. Хоть один глоток свежего воздуха. Пожалуйста. Хоть глоток.

В его сознание не сразу врезались крики и оскорбительные слова, летящие с трибун. Не сразу он понял, что на финише стоят не девчонки в облегающих и неприличных купальниках с бутылками шампанского, которым его зальют с ног до головы, а целый отряд спецназа и несколько машин пожарной охраны. Доездился. Гончаров не подходил близко и попытался соблюдать дистанцию, чтоб не броситься на Жданова. Он помнил своё обещание.

Даниил задышал более-менее ровно и поднял глаза. Медленно. Да его никто и не торопил. Не теперь. Полицейский, что стоял ближе всех, злобно ухмыльнулся и кивнул своим:

– Берем!

Жданов сразу вскочил с колен и заорал, дергаясь в сторону, но его уже повалили грудью на ближайшее ограждение.

– Стоять! – Гончаров сделал выпад вперед и оказался совсем рядом со Ждановым. – Ну, привет, дружок…

Зрители повыскакивали с трибун и к месту финиша подтянулись другие машины, водители которых были в бешенстве. Едва не началась массовая драка. Пришлось успокаивать людей.

– Какого хера, начальник?

– Срочно покинуть стадион!

– Что происходит?

– Немедленно покинуть стадион!!!

На помощь пришли другие коллеги, взявшиеся дежурить возле парадного въезда.

– Всем посторонним немедленно покинуть стадион! – раздалось в громкоговоритель. – Немедленно!

Внедорожник Жданова уже залили водой из нескольких шлангов – двигатель окончательно сдох. Шина выглядела как разорванная гранатой. В клочья. Ошметки резины оставляли следы. После пары минут Гончаров велел обыскивать машину.

– Что вы там хотите найти?! – орал Даня, вырываясь из лап полиции.

– Сейчас и увидим! – майор схватил паренька за шиворот и потянул ближе.

– Товарищ майор. Понятые нужны?

– Да пошли вы со своими понятыми! Обыскать! Быстро!

– Есть! – парочка сержантов с неимоверным рвением принялись за салон, а другие за багажник. Они испачкались в пене и грязи, которая стекала по авто, падая на землю комьями и оставляя черные лужи на сухом асфальте стадиона.

– Добегался ты, мой хороший! – тем временем приговаривал Гончаров, то и дело сжимая кулаки и поглядывая на Даниила, который, в свою очередь, материл работников на все лады и гневно зыркал из-под бровей.

– Малинова приведи! – скомандовал лейтенант помощникам.

– Зачем ещё? – удивился Жданов.

– Затем, – сказал полицейский. – Может, вы заодно…

– Делать больше нечего! – огрызнулся блондин. – И вообще, я ничего не понимаю!!!

– Ты придурок или прикидываешься? – зацепился языком лейтенант.

– Пошел ты!

Литеха замахнулся для удара, но услышал:

– Отставить!

Молодой мент опустил руку и выдохнул. Его не так-то просто было вывести из себя, но сейчас он был зол. Везучим сукиным сыном оказался этот парень. Литеха окинул оценивающим взглядом Жданова.

– Товарищ майор! – заорал один из сотрудников, привлекая внимание.

– Что там ещё?

Гончарова подозвали к багажнику. Даню оставили пристегнутым к дверце. Через несколько мгновений майор с ошарашенным видом отошел от внедорожника и пристально посмотрел в глаза Даниилу.

Что такого он там выискал? Что могло настолько его шокировать или удивить? Даня и сам уже не знал, что думать и делать.

– Жданов…

Даня молча смотрел на мента.

– Жданов ты…

Казалось, полицейский не может подобрать ни одного цензурного выражения.

– Жданов Даниил Станиславович – начал как можно официальней Григорий. – Вы арестованы за убийство Камоловой Виолетты Матвеевны!

Он просто вскипел. Черт возьми, как бы он хотел задавить этого поганца на месте. Сейчас. Но нельзя. Нельзя.

– Я её не убивал!!! – Даня принял стойку бойца. Он не сомневался, что сейчас могут посыпаться удары дубинками.

– А это тогда что, сукин сын?!! – Гончаров достал из багажника отцовского «Инфинити» какую-то грязную кофту.

Даня застыл: «Что, блядь, происходит?! Что это у него в руках?! Что это?!! Кофта?»

Даня чуть сконцентрировал взгляд и понял. Кофта. Виолетты. У него в багажнике. С какого хера?! Она напоминала обноски бомжей. Её неопределенный цвет и вид вызывали только отвращение. Но если приглядеться повнимательнее, то можно было различить, что цвет отдает характерным оттенком. Оттенком крови. Человеческой крови.

– Я скажу тебе, что, – отчеканил мент, подходя к парню. – Это улики. Улики. Доказательства того, что именно ты её прикончил! Ты!

– Нет! – Даня побледнел. – Нет!!!

– Закрой рот, – предупредительно шепнул литеха. – Закрой рот, иначе закроют…

– Я никого не убивал!

– Рассказывай бабушке на деревне.

– А вот и орудие преступления! О, как клюнуло на червя. Товарищ майор! – воскликнул сержант, извлекая всё из того же злосчастного багажника обрезок железной трубы с ошмётками… с мясом. С самым настоящим мясом, свисающим тонкими багровыми и отдающими отвратительной гнилью органики нитями.

– Этого не может быть, – еле проговорил Даниил, смотря на Гончарова и думая о том, что лучше бы он съехал по дороге в кювет. Лучше бы он напрочь разъебался о какой-нибудь ствол дерева. Навсегда. Раз и навсегда. Он рисковал напрасно.

Всё должно было быть по-другому. По-другому. Он должен получить деньги и вернуться домой. К родителям, которым нужна его помощь! Он выиграл эти чертовы деньги! Плевать, что чуть не разбился! Плевать! Он выиграл! Он не должен сейчас быть здесь. С этими людьми. Не должен! Он победил, но какое это сейчас имеет значение?! Никакого. Никакого шанса нет на то, чтобы удрать… Нет. Да и куда уже бежать… от кого? От себя?