Текст книги "Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)"

Автор книги: Чудинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц)

– Кто его сдал? – Бергера снедало любопытство.

– Неважно.

– И всё же?

– Грешков у него, похоже, немало. Пусть сам вспомнит, кому и когда дорогу перешел.

– Вы нашли труп Проскурина?

– Нашли… – поразился лейтенант наглости юриста.

– Ясно, – сжал губы Бергер. – Важнова-крыса…

– Вовсе не она! – прокололся мент. – Это дело передали нашему полковнику, потому что они с убитым были друзьями!

– Полковнику? – оживился Аркадий. – Что за полковник?

– Вы его не знаете.

– Уверяю вас, молодой человек, что я знаю в этом городе почти каждую собаку!

– Полковник Давыдов.

Бергер прокрутил имя в голове, но ничего не вспомнил. Обидно.

– Я же говорил, – пожал плечами литеха. – Бывайте!

Ох, уж эти срочники! Они ведут себя так, будто являются пупами земли! Аркадий вздохнул и отправился успокаивать Дину. Хотя, что ей сказать, он не знал.

Комментарий к БОНУС ( часть 6) * И.Дорн – “Не улетай”

МОТ (ВИА Гра) – “Кислород”

Рефлекс – “Люблю”

====== Глава 13. ======

Комментарий к Глава 13. Друзья! Я думаю, что вы заметили: влился новый жанр – детектив. Раз есть копы, то должны быть и дела, а раз есть дела, то есть и трупы. Советую следить за повествованием внимательно, потому что начинается самое интересное!

*Использована фраза из фильма “Класс” (Эстония)

Что такое честь? В нашем языке нет такого слова. Мы чаще говорим “дерьмо” или “отстой”. Мы не употребляем слова “честь”...*

КОВАЛЬСК.

С каждым новым днем Миро всё больше убеждался в том, что его методы воспитания, возможно, абсолютно себя не оправдывают. Его сын окончательно съехал с катушек, причем настолько ошарашил этим, что вожак уже сомневался и на счет своей нормальности. Миро нелегко было осознавать, что его решение поставить Николая во главу угла сыграло с табором злую шутку. Милехин, понадеявшись на отпрыска, совершенно забыл о том, что каким бы ни был Коля правильным и умным (а был ли?), за ним всегда нужно было присматривать. Миро помнил себя в его возрасте и думал о том, что ему было гораздо сложнее привыкать к такой жизни, ведь таборный цыган и цыган, выросший в городе, никогда не поймут друг друга. Они – два разных человека.

Забота о лошадях лежала целиком и полностью на Кружке, и это тоже было ошибкой. Одной из тез самых непоправимых ошибок, за которые нужно отвечать головой.

В то время как планомерно разрушался конезавод, Миро спокойно разгуливал по любимому табору, хвастаясь направо и налево. Вожак не любил этого, но под старость многим хочется иметь что-то или кого-то, о ком можно было бы говорить, не взирая ни на что. Узнай об этом Рамир, Милехин-старший тут же бы лишился всех данных ему привилегий! Теперь, сидя за столом и пролистывая кучу неоплаченных квитков, Миро понял, что где-то согрешил, раз Господь дает ему такое наказание. Вот они – плоды деятельности его сына. Его наследника.

Цыган не знал, за что хвататься. Да и хвататься было не за что – все видимые улики, совершенных уже преступлений, были уничтожены. Миро не мог понять одного – почему? Почему его сын принял такое решение – идти против отца?!

Как бы сильно Милехин не любил Николая, но теперь он уже не мог сказать, что это по неопытности или по горячности. Теперь цыган понял – это было сделано намеренно. Он много раз мог бы словить этого мошенника на месте, если бы до него дошло чуть раньше… Кружка, вызванный немедленно, отвечал точно так, как говорила Кармелита. В силу своей природной туповатости, Кружка никак не смог бы понять, что на самом деле нужно было сделать тогда. Да и понимал ли что-нибудь сейчас?

– Когда вы об этом говорили?! – Миро думал, что его ор поможет Сашке лучше соображать. – Что он тебе сказал?! Почему ты молчал столько времени, сукин сын!!!

Вот и клюнул петух в одно место. Когда пришла пора выплачивать зарплату, Миро обнаружил, что в сейфе не хватает нескольких тысяч долларов. Сумма, скопленная всеми цыганами, была распределена от и до – на ремонт, на самих лошадей и малая часть работникам. Когда он последний раз видел эти деньги, Николай убеждал его в том, что лучше вложиться в строительство ипподрома в Сочи. Да! Верно! Миро казалось, что он вполне доходчиво объяснил сыну, что этого делать не стоит… Впрочем, смерть Рубины могла так сильно сказаться на парне, что… Стоп! Миро стукнул кулаком по столу – он только что сам себе пообещал, что не станет прикрывать Николая всякими там смертями близких! Нужна холодная голова и горячее сердце! Или наоборот?

– Он сказал, что это самое выгодное вложение…

– Черт!!!

– Миро, прости, – Сашка едва мог стоять. Его пьянки всё больше сказывались на здоровье. – Я же и подумать не мог, что всё обернется катастрофой. И что же теперь? Нет наших денег? Всё спустил?

– Пока я ничего не знаю, – Миро говорил тихо. – Не смей болтать об этом в таборе. Я найду деньги…

– Какие деньги? – Кармелита влетела в кабинет.

Супруг посмотрел на неё так, будто хотел убить. Она и правда появилась слишком не вовремя.

– Сашка, выйди! – бросил Миро конюху.

Кружка состроил обиженную физиономию, он всё ещё не решался тронуться с места.

– Вы уж не сердитесь на старика, – сказал он, почти плача. – Мне же немного осталось.

– Сашка! – Кармелита вздохнула. – Иди уже!

Конюх приложил руку к сердцу и покачал головой, изобразив искренне раскаяние. Миро лишь закрыл глаза, сдерживаясь, чтоб не придушить человека, который всегда попадал в неприятности, независимо от того, участвовал ли в них непосредственно сам.

– Так что за деньги ты собрался искать? – вопрос прозвучал слишком резко.

– Кармелита, а тебе не кажется, что ты забываешься?

– Я? – женщина обошла стол и уселась в кресло, демонстративно, будто в спектакле играла.

– В последнее время у меня складывается ощущение, что ты…

Миро осекся. Он не был уверен в том, стоит ли это произносить.

– У меня это ощущение сложилось тогда, когда ты отправил нашего сына работать в поле! – Кармелита нахмурилась. Она решила показать супругу, что за сына пойдет до конца. Она мать и этим всё сказано. Она и пришла для того, чтоб убедить Миро вернуть Николая в конюшню на место директора. – Ты ему настолько не доверяешь?

– А ты доверяешь?! – голос Миро стал грубым и хриплым. – После того, что он натворил?!!

– От ошибок никто не застрахован, Миро! – Милехина встала, сложив руки на груди. – Ты сам столько раз ошибался…

– Не сравнивай!!!

Кармелита знала, что этим всё кончится. Миро никогда не умел признавать свои промахи.

– Так о каких деньгах речь? – перевести тему оказалось единственным верным решением.

– О наших, Кармелита, о наших, – Миро не смотрел жене в глаза. Он был слишком зол. – Загляни-ка в сейф!

Пока Кармелита перебирала бумаги, Миро вышел из кабинета, услышав странный шум за воротами конюшни. Голоса таборных мужиков, переходящие на мат и крики.

– Что у вас здесь происходит?! – вожак обомлел, увидев, что толпа взбесившихся тащит на руках избитого… Банго. – Какого черта?!

– Миро! – Степан с гордой улыбкой подбежал к другу. – Миро! Мы поймали эту падлу! Вот он!!!

– Вижу, что поймали! – Милехин велел немедленно отпустить Крючковского, всё ещё не веря, что такое возможно. Он просто боялся себе в этом признаваться. Появление Банго могло означать только одно – конец мирной жизни. – Кто его выследил?!

– Я!!! – пьяный голос Сашки разнесся эхом по загону конюшни, куда перетащили связанного.

Банго бросили на пол. Он кашлял, согнувшись. Кровоподтеки на его лице превратились в зияющие раны. Пока он пытался освободиться, то пару раз проехался лицом по земле… Не самое приятное чувство.

Миро пришлось утихомиривать соплеменников. Каждый третий захотел бы сразу придушить гостя, но такого бесчинства барон не смог бы допустить. Впрочем, вспомнив всё то, что творил этот человек, убить его было бы идеальным выходом из положения.

– Смерть паскуде!!!

– Убей его, Миро! Зачем он вернулся?! Кто его выпустил?! –

– Да, казним его!

– Смерть!

– Пошли отсюда всё!!! – вытолкать мужиков было непросто. – Живо убрались! По домам! Я разберусь, что с ним делать!

– Миро! – Степка продолжал крутиться рядом. – Можно я останусь?

– Нет! – Милехин знал, что разговор с Крючковским – это его дело. Здесь и сейчас. Его.

Миро запер всё двери, закрыл ставни и даже погасил свет. В полутьме фигура Банго напоминала ужасное лохматое чудовище. Миро внутреннее поежился. Это случалось с ним не так и часто – он не был трусом, но после недавних событий что-то не давало ему покоя. Он считал себя никчемным.

– Суки-и-и… Вам не удастся меня остановить… всё равно вам уже некуда деваться. Вы попались на удочку! – хрипы, вырывающиеся из грудной клетки, мало были похожи на слова, но Миро понял их именно так, как и сказал Банго.

– Что ты здесь делаешь?! – вожак наклонился над пленником и пнул его. – Отвечай!!!

– Ты сдохнешь и вся твоя семейка… Мы уже… б-лизко…

– Кто тебя прислал?!! – Миро не стал сдерживаться и наносил удары без разбору. – Кто тебя прислал, ублюдок?!!

Банго не мог сопротивляться. Глухие пинки по грудной клетке лишь ещё больше деформировали речь.

– К-х-к-онец-с-х… тебе…

– Заткнись!!!

– Скоро… ты… с-с-сдохнешь…

Ярость. Она ослепляет. Миро уже не слушал – он бил. Бил так же, как когда-то его колотил Лекса в своём зиндане, бил так, как когда-то его лупили в драке соседские пацаны в детстве. Бил, пока не удостоверился в том, что Крючковский потерял сознание. Миро вряд ли бы представилась возможность ещё раз увидеть этого человека также близко, как сейчас. Цыган знал, что решить его судьбу будет проще, чем обрезать палец. Просто позвать парочку мужиков и…

– Миро! – Кармелита любила появляться не вовремя. Ну совсем не вовремя.

Милехин посмотрел на жену, затем медленно перевел взгляд на Крючковского. Тот не шевелился. Но казалось, будто он затаился как змея, как гадкая тварь, мечтающая добраться до теплого местечка или до глотки. Миро сглотнул, чувствуя, что в нём снова поднимается страх, а оттого и бешенство, подкрепленное живыми воспоминаниями о делах давно минувших дней.

– Что с ним? – Кармелита решилась подойти ближе.

– Пока жив, не волнуйся! – отрезал Миро.

– Как ты поступишь? Теперь?

Миро колебался. Он всегда считал, что выбор есть. Между плохим и очень плохим тоже.

– Пока он останется здесь. Его стоило бы допросить…

– Он не расскажет о подельниках. Или ты не знаешь? – Кармелита прищурилась, словно что-то заметила. – Может, он уже что-то сказал?

– Ничего такого, о чем нужно думать!

– У Лексы есть последователи, – уверенно произнесла Кармелита. – Бабушка мне говорила, что скоро…

– Хватит! – оборвал её мужчина. – Хватит этого всего. Мы и так уже по самое некуда в дерьме.

Кармелита молчала.

– Посмотрела сейф? – Миро вскинул брови. – Что, настолько плохо я считаю?

– Денег в сейфе нет, – другого варианта ответа не было. Откровенно держать Миро за идиота не представлялось возможным. Почему Кармелита решилась на это? Она и сама до конца не отдавала себе отчета в том, что делала в последние несколько часов.

Она знала только одно: Миро поплатится за такое отношение к своему же сыну. Обязательно. И пусть даже с её помощью. Плевать на всё, что творится, плевать. Надо наконец ткнуть Миро носом туда, куда он боялся заглядывать. В их прошлое. Да, оно не было столь радужным, но когда она несколько месяцев назад узнала, что он до сих пор не верит в отцовство… да разве такое возможно?!

– Половины, – поправил цыган. – Половина на месте. И меня терзают смутные сомненья…

– Да, конечно, я не сомневалась, – апатично сказала Милехина. – Они тебя всю жизнь терзают. Я привыкла. Почти.

– А ты на счет своего сыночка никогда не сомневалась?!

– Сыночек наш! – сверкнула глазами цыганка. – И вообще, я не припомню такого случая, чтоб ты его похвалил! Ты же всегда был чем-то недоволен! Всегда! И я тебе скажу, что Коля не слепой! Он давно это понял!

– И что же из этого следует?! – Миро уже приготовился к худшему.

– Я не отрицаю, что он мог взять эти деньги. – Кармелита чуть смягчилась и уставилась в пол. – Но я уверена в том, что он просто не хотел в очередной раз сталкиваться с твоим безразличием и поэтому всё сделал сам…

До Миро дошло – она знала. Она всё знала.

– Ты шутишь сейчас? Кармелита?

– Нет, Миро, я не шучу.

Кармелита могла бы сказать ему всё сейчас. О том, что чувствует она, спустя двадцать лет, могла бы сказать и о том, что над ним уже смеются. А кто-то его жалеет. Но не она.

– То есть ты дала ему деньги, чтобы он спустил их на строительство ипподрома в Сочи?!! После того, что мы узнали о Бероеве?!!

– Не Бероев строит этот ипподром! – Кармелита была уверена в своей правоте. – Не Бероев! И это действительно хороший проект!

– Это он тебе сказал? – Миро нахмурился и сжал кулаки. Он уже готов был прибить не только Банго, но и жену. – А как же то, что ты видела на сайте?!

– Мало ли что могло мне привидеться со страху!!! Ничего же не доказано!

– Замолчи! – Миро дернулся вперед и впечатал кулак в стену рядом с головой Кармелиты. – И запомни: этого проекта не будет!!! И этим уродам передай!!!

– Я не знаю, о ком ты, – процедила Милехина и, оттолкнув супруга, вышла из конюшни, оставив дверь нараспашку.

– Я ведь к Рамиру пойду!!! – другого выхода просто не осталось. – Ты зря столько на себя взяла! Слышишь?!

СГУ.

День у ректора начался с какой-то необъяснимой суматохи – все округ будто не видели перед собой никого, кроме него! Каждый тащился в ректорат и сообщал, то об одном, то о другом инциденте, произошедшем на дискотеке. Проклятая суббота стала роковой! Сперва прибежал парень, заявив, что никто не хочет смотреть на потерянные вещи одной из студенток. Пришлось выслушать и успокоить – дескать, найдем и вернем. Потом приперся сам Иванов – гроза местных аудиторий. Он был не только физруком, но ещё и негласным смотрящим за порядком. Мальков был не против, но иногда меры Ивушки были чересчур грубыми. Физкультурник рассказал, о том, как чуть было случалась драка в одном из туалетов. Рассказал живо так, с подробностями, не забыв упомянуть своих придурков, которым удалось отыграть предпоследнюю игру сезона перед универсиадой.

Ректор едва мог отдышаться, как возникла новая проблема! Лапин его сглазил! Идиот такой! Мальков всегда знал, что этому проходимцу нельзя доверять! Коллектив педагогов – то самое место, где нужно оглядываться через каждое слово. Ректор осторожностью не отличался и к своему сожалению теперь вынужден был расплачиваться собственным нагретым местом. Иметь дела с прокуратурой, которая живо заинтересовалась пиротехникой в день дискотеки, ему совсем не улыбалось, тем более, что он даже не удосужился проверить ту самую пиротехнику.

Мальков старался не думать о том, что ждет его впереди – он не представлял жизни без университета. Даже плохой король, имевший прочную власть, пожалеет о том, что когда-то не уступил молодым, если была возможность продемонстрировать королевскую щедрость. Увы, надеяться было не на кого. Именно сейчас, когда он в пух и прах разругался со своими возможными преемниками, Мальков засомневался в том, что кому-то захочется лезть в эти дела и ходатайствовать в его пользу. Однако если делу нельзя помочь, то нужно хотя бы сделать так, чтоб всё закончилось с минимальными потерями. Каким бы алчным и трусливым не был Мальков, он переживал за судьбу родного ВУЗа и надеялся сделать всё возможное, чтобы ректорат сохранил лицо.

Авторитет нужно подкреплять не только щедростью, но и умением искать лазейки. Любой трон – это седло. Тот, кто не может в нём продержаться и года, просто никчемен. Как бы сильно не тряхнула жизнь нужно иметь в запасе человека, который бы принял знамя, не уронив его в грязь. У ректора тоже имелся такой индивид. Но идти к нему с подобной просьбой – глупость. Ректор не хотел покидать своё кресло навсегда. И тот человек, который бы согласился заменить его на время, никогда бы не поверил в бескорыстие последнего. Значит, нужно действовать так, чтоб новый управленец был настолько плох, чтоб захотели вернуть первого и далеко неидеального, но бессменного. Возможно, то решение, которое принял Мальков было абсолютно безумным, но единственно верным. Он набрал номер на стационарном телефоне:

– Привет ещё раз. Да. Я по своему вопросу… – Мальков убедился, что в приемной нет секретаря. – Пришел? Отлично! Веди его сюда!

– Ты уверен, что хвостов не будет? – голос на том конце провода резко изменился. – Я не хочу потерять работу…

– Успокойся. Я знаю, что делаю. Веди! – сказал ректор, кидая трубку и откидываясь на спинку массивного кресла.

В дверь постучали.

– Да! – резво отозвался Мальков, но пожалел об этом.

– Здравствуйте, разрешите? – на пороге стоял Даня.

Так. Ещё один. Небось, снова что-то потерялось.

– Не понял… По какому вопросу?

– По насущному. – Жданов смело вошел и закрыл за собой железную дверь ректората.

Ректор скрипнул зубами – вот-вот должен был подойти его коллега с человеком, которому нужно передавать полномочия. Стоило бы сказать этому парнише, что сегодня не приемный день, но раз уж пустил, то нужно хоть выслушать – мало ли чего важное.

– Слушаю вас, молодой человек. Только для начала, я бы хотел узнать вашу фамилию, факультет и курс.

– Жданов. Филфак.

Малькова как прострелило – тот самый Жданов?! Серьезно?! Этот субчик, который и повинен во всём, что произошло?!!

– Осмелюсь предположить, что вы пришли выразить мне благодарность за то, что имеете возможность доучиться?

– Не угадали, – с усмешкой сказал Даня. Он не боялся, что разговаривает так нагло с самим ректором. – Я пришел поговорить о Лапине Аскольде Прокофьевиче…

– А что о нём говорить? – Мальков развел руками. – Он сокращен.

– Вы же не хуже меня знаете, что это несправедливо. – Жданов сделал шаг к столу ректора. – Я отстаиваю сейчас мнение всего факультета. Мы против того, чтобы Лапин уходил!

Ректор встал. Это парень что, издевается?! Он пришел качать права?! Наивный!

– Правда? Вы против? – мужчина усмехнулся. – Тогда почему же кроме вашей персоны я никого здесь не наблюдаю?

– Значит, нам всем факультетом к вам придти? – в той же интонацией ответил Даниил. – За этим дело не станет!

– Принципиальный?

Мальков внимательно посмотрел на Жданова. Да, о такого можно поломаться – кремень просто. Это видно. С таким надо быть поаккуратнее – донесет.

– На принципиального больше вы похожи.

– Послушай меня сюда, – сказал ректор и голос его уже не был таким приветливым. – Не яйцу курицу поучать! На вашем курсе много таких амбициозных водится, но ты превзошел из всех! За что хвалю! Но! – Мальков снова посмотрел на парня. – Если ты и правда намерен идти до конца, то знай – твой конец будет первым.

– Угрожаете?

– Да что ты, мальчик! – расхохотался Мальков. – Просто констатирую факт – за грубое и неоднократное нарушение устава и дисциплины я могу отчислить тебя в три секунды!!! Теперь понятно?

Даня сглотнул. Он не подумал, что этим всё может кончиться. Однако сдаваться теперь было нельзя. Он уже одной ногой за порогом универа, поэтому не стоит так трусить перед этим напыщенным индюком.

– Я-то уйду, хоть сейчас, но вот вы рискуете своей репутацией ещё больше…

– Что ты имеешь в виду? – мужчина уже перешел на «ты» безо всяких там официальных форм и правил этикета.

– Целый зал свидетели тому, что я ни на кого во время спектакля с ножом не лез! – Дане не хотелось поднимать эту тему, но она была сейчас единственным оружием в его руках. – Если мне в голову взбредет рассказать об этом полиции, тогда с мест полетите не только вы, но и другие преподаватели, заместители, завучи… А если я добавлю, что вы сотрудничаете с Бероевыми…

Малькова затрясло. Как же много знает этот паразит! Или паскуда Лапин ему напел?! Захотел обратно под крылышко?! Старый мухомор! На самом деле Даню просто несло – он не был уверен на сто процентов, что ректор брал взятки у Бероева, но сказал это для острастки.

– Да я всех вас разгоню! – закричал Мальков. – Весь ваш факультет пойдет с протянутой рукой!!!

– Не думаю. Я за свои слова отвечаю.

Снова стук в дверь – на этот раз вошли двое. Один преподаватель с большой бородой, кажется, с факультета экономики, а второй был Дане незнаком.

– А вот и мы! – радостно сказал бородач, но увидев грозный взгляд ректора кивнул и потащил мужчика за собой – обратно в приемную.

– Полагаю, что наш разговор закончен, юноша, – отчеканил Мальков. – Попрошу!

– А мне кажется, что он только начался.

– Хорошо, я закончу, – улыбка от уха до уха и грозное слово, произнесенное нарочно по слогам: «От-чис-лен!»

Даня мысленно выругался. Резко. И много.

– Отчислен!!! Слышал?! И попрощайся со своей характеристикой – в армию пойдешь и там будешь демонстрировать свои принципы! Только вряд ли их кто-то оценит!

Ректор схватил на своем столе бумагу, лежавшую в сторонке, и шмякнул печать. Небрежно расписался и сунул в руки Дане.

– Приказ был готов! Вот и пригодился! Проваливай!

Блондин смотрел на лист, словно пришибленный. Он уже ничего не мог изменить. Может, он погорячился? Может, не надо было так сразу всё обрывать? Да что уж теперь – поздно! Вот Макар-то порадуется! Черт! А родителям как сказать?! Отцу как в глаза смотреть?! Даня проклял всё на свете. Быстро же это получилось! Он надеялся, что ректор струхнет! Парня грела одна мысль о том, что он стоял не за себя, а за Лапина. За человека, который старался изо всех сил ему помочь все три года! Это как дань уважения. Это дело чести. Ничего. Выход найдется. И отец, когда всё узнает, поймет. Должен понять…

– Вон!!! – ректор сорвался.

Парень поднял на мужика глаза.

– Я уйду, давно ждал этого, – сказал он почти ровно. – Но на каждый роток не накинешь платок!

Мальков сжал кулаки. Ему хотелось в голос заорать матом или разбить какую-нибудь безделушку об стену. Поразительно, сколько умных развелось! И куда он смотрел, когда потакал Лапину?! Да, преподаватель был у него на отличном счету, но лишь до тех пор, пока не появился Бероев. Мэр намекнул, что сотрудничество принесет больше пользы, нежели вреда. Ректор согласился. Да и кто бы отказался от халявных денег, которых всегда мало?

– Черт, куда мы попали? – Зора в ужасе огляделась. – Что это за кучка орущих землероек?

Студенты-биологи, тусующиеся вдоль стен и прибывавшие в отличном расположении духа, ждали преподавателя. Судя по всему, это были мелкаши-второкурсники. Немного девчонок и несколько рослых парней, одетых в былые халаты, поверх остальной одежды.

– Заблудились? – подал голос один из молодых людей, увидев примкнувших к биологам Глеба и Зору. Важный, прям как профессор.

– Пойди и спроси!

– Кто вы, братья? – один из двоих подошедших поклонился им, скрестив пальцы. Клоунов и заводил везде хватает.

– Человекоподобная раса, под названием студенты, – сказал Глеб, усмехаясь. – Мы – одного вида!

– Ты у нас за Петросяна? – другой парень был донельзя серьезен. Он отпихнул товарища. – Смешная шутка, а если говорить по делу?

– Вы идете на практику? – цыганка кивнула на остальных.

– Да, мы идем на биологическую практику…

– Прекрасно, значит, вы будете заниматься своим делом, а мы поприсутствуем.

– На каких основаниях?

– На тех самых. Тебе знать не обязательно. – Глеб вперился в парня немигающим взглядом, стараясь подчеркнуть свой авторитет. – Ты вообще сам-то кто?

– Я – староста.

– С чем тебя и поздравляем! – сказала Зора, отводя Хабарова в сторону. – Давай-ка, лучше с преподом перетрем…

Чуть погодя к студентам подошла женщина с маленькой седой кучкой волос на голове и журналом. Она пересчитала собравшихся, отметила явку, но тот самый староста мотнул головой, показывая, что есть новобранцы в их рядах.

– Факультет? – бесцеремонно спросила она.

– Филологический.

– Таких у нас на отработке ещё не было! – под смешки биологов, преподаватель повела нахмурившихся студентов в лаборантскую. – Переодевайтесь, голуби. Ждём.

– Дерьмо! – Зора ругалась как сапожник.

– Хуже! – Глеб зло швырнул на стул свою чистейшую рубаху и напялил мешковатый халат.

– Руки-то заточили, филологи? – обратилась женщина к Зоре и Хабарову, когда те вышли. – У нас не отлынивают. Голова дана, чтоб думать, а на практике важнее умение делать…

– Мы в курсе.

Как оказалось, халаты – это не самое пыльное и мешковатое, что было здесь. Старушка надела на всех какие-то доисторически выглядевшие и также пахнущие сумки. Глеб не стал её надевать на себя, а лишь держал на вытянутой руке. Затем старуха объявила, что все работают в парах – это не такая неприятная новость.

– Транспорт подан? – поинтересовалась бабушка божий одуванчик.

– Пока нет! – ответил тот самый рослый парень.

– На выход! – скомандовала преподаватель.

– И на чем же мы поедем? – Глеб огляделся.

– На тебе, естественно! – усмехнулась Зора.

– Смешно! – Хабаров посмотрел на цыганку. – Может, у них свой секретный биологический транспорт?

– Это как оружие, только транспорт? – усмехнулась Крылова.

– Да.

Столпившись на выходе, студенты высматривали автобус. Когда вдалеке стал выворачивать маленький разваленный «Пазик», все радостно зашумели. Глеб и Зора снова переглянулись. Это и есть транспорт? Даже не «Икарус», а какая-то гнилая проржавевшая труповозка?!

– Может, мы пешком? – Глеб с мольбой обратился к преподавательнице. – Я не верю, что ЭТО сможет ехать без буксира!

– Без ерунды! – пригрозила старуха. – Мы на нём уже столько лет ездим!

– Заметно! – Зора покачал головой.

Вдруг прямо к крыльцу подъехала полицейская машина. Чистая, как только из салона.

– Если выбирать, на чем ехать, то я бы прокатился лучше с ментами!

– Ага. Ты их попроси – прокатят наверняка! – Зора засмеялась. – Сыну олигарха не откажут!

– Полезайте! – автобус уже стоял неподалеку. Студенты начали забираться.

– А с нами поедет полицейский эскорт?

– Всенепременно, парень. – Крылова улыбнулась. – Повезем сына большого дяденьки смотреть, как растет марихуана!

– Ещё смешнее! – отреагировал на её слова Глеб.

Полицейских было двое. Майор и литеха. Они медленно вошли в двери университета, деловито оглядывая студентов.

– А если серьезно? – спросил паренек.

– А тебе не положено быть серьезным. У вас есть староста для этого! – Глеб вспомнил, с каким презрением они на него пялились.

Залезть в развалины автобуса было намного проще, чем ехать в нём. Оказывается, чтобы учиться на биологическом, нужно быть физически развитым. Иначе можно запросто оставить челюсть или что ещё в автобусе. Глеб ехал, прижавшись к Зоре, как маленький ребенок, жмущийся к матери. Он не боялся быстрой езды, но сейчас переосмыслил свою жизнь. Водила гнал так, что даже клещ-бабуся присмирела. Большинство студентов дрыхли – привыкли, видимо. Наверное, вместо диплома они пишут диссертации на тему: «Как закалялись биологи!»

Когда же добрались до места, то Хабаров уже хотел извиниться за то, что подумал, будто этот транспорт ни на что не годен, но передумал, увидев, что водитель – грузин. Понятно. Небось, бывший бомбила.

Старуха выскочила первой. Она пересчитала студентов и гаркнула:

– Строимся! – Глеб надеялся, что эта пигалица все же не выдержит многочисленных кочек. – Парами!

– Детский сад просто! – Зора наотрез отказывалась.

– Будем надеяться, что она шмякнется в обморок, когда увидит мухоловку живьем! – Глеб сам взял цыганку за ладонь. Крепко. Она пыталась выдернуть руку, но Хабаров не обращал на это внимания.

СОЧИ.

Бероев не смог сомкнуть глаз – ждал Акулова. Уже ранним утром он расхаживал по своей веранде в белом костюме, словно ожидал кареты на бал. В этот раз мэр хотел немного другого, нежели раньше. Он знал, что в одиночку выстоять против Жданова в борьбе за особняк и алмазы будет сложно. Как ни крути, за инвалидами у правительства глаз да глаз. Поделиться новостями со старым другом решился не сразу. Пораскинув мозгами, Бероев пришел к выводу, что всего говорить не стоит – тайна должна оставаться тайной.

Ближе к обеду подъехал лимузин. Из машины вышел высокий и широкоплечий мужчина лет сорока. Бероев был удивлен – он никогда его не видел. Рамзан начал нервничать. Почему нет Акулова? Кого он прислал на этот раз?! Очередного курьера?!!

– День добрый.

– Кому как, – ответил мэр, не пожимая протянутой руки.

– Да, верно, – прибывший тоже понял, что распинаться не стоит. – Мне нужен Рамзан Каримович.

– Он перед вами.

– Отец не сможет быть у вас.

Рамзан прищурился и недоверчиво хмыкнул. Отец? Надо же.

– Причина? – мэр не горел желанием расшаркиваться перед кем попало. Впрочем, Акулов был не последним человеком среди его знакомых, а может и первым, так что уважать или хотя бы делать вид, придется. – В смысле, почему он сам не смог?

– Он болен, – мужчина чуть кашлянул. – Со дня на день умрёт. Неоперабельный рак…

Что? Акулов умирает от рака?! С его-то связями и деньгами?!!

– Примите мои соболезнования, хотя… чего ещё – рано. Авось, поживет! – мэр сделал жест рукой, приглашая своего будущего нового компаньона в дом. – Коньяк?

– Нет, спасибо. Я не пью, – Акулов-младший усмехнулся. – Научен горьким опытом родни.

– Родни?

– Меня усыновили.

Мэр внутренне чертыхнулся. Только детдомовцев и не хватало! Рамзан знал, какими они вырастают. Большинство просто спивается, но малая часть удачно усыновленных становится бизнесменами или общественными деятелями, причем самыми праведными.

– Большая редкость.

– Вы так считаете? – гость засунул руки в карманы своих черных брюк. – Я слышал о вашей дружбе с моим… с Акуловым, – он не сказал слово «отец» на этот раз.

– Извините, если я был резок – привык говорить то, что думаю, – Бероев чуть улыбнулся. – Присаживайтесь!

– Благодарю.

Разговор, надо признать, не клеился. Мэр уже распрощался со своими планами, относительно помощи Акулова, но никак не мог поверить в то, что этот приехавший сопляк оказался таким… правильным. Зная натуру Акулова, кавказец думал, что тот не способен воспитать такого человека. Старику стукнуло уже семьдесят пять лет и прошлым летом они с Рамзаном планировали посидеть и отметить это дело – тридцать лет совместной работы. А теперь получается, что юбилея не будет ровно так же, как и спонсорских вливаний!

Акулов жил в деревеньке под Кишиневом. Сперва поднимался на виноделии, затем построил заводик с нефтью, а после нашел благодетеля, который помог ему распространиться аж до крайних областей России, в том числе освоил и Сибирское производство. Как-то раз его позвали на конгресс по предложению инноваций в электротехнике в Париж. Естественно, что оттуда никто бы не захотел возвращаться! Десять лет за границей сделали свое дело – слухи поползли разные, мол, и ориентация не та и прочее. Ни жены, ни детей Акулов не заводил. Бероев вообще был уверен, что никогда не решится на это. А тут! Сынок усыновленный нарисовался!

– Я знаю, что вы вели бизнес, – приезжий вырвал Рамзана из раздумий. – Дело в том, что все свои дела отец передал мне. Я единоличный владелец всех его заводов. Мне бы хотелось знать, какая часть ваших денег крутиться в банках моего ведомства?