Текст книги "Все и немного больше"
Автор книги: Жаклин Брискин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)
63
В тот же четверг Мэрилин заказала билет на самолет до Нью-Йорка на субботу, зарезервировала номер в отеле и отправила срочное письмо Алфее, в котором сообщала, что прибывает на уик-энд в Нью-Йорк и приглашает ее на коктейль в субботу вечером. «Я остановилась в “Редженси”, и нам лучше встретиться приватно в номере, надеюсь, тебе это понятно. Никого, кроме нас, не будет».
Мэрилин никому, даже Джошуа, не сказала ни слова о связи Билли и Алфеи. Не сообщила она и о своем отъезде в Нью-Йорк. Домашним она сказала, что ей нужно укрепить свое дряхлеющее тело упражнениями и массажем на курорте Голден-Дор Спа.
Мэрилин более не считала себя отвергнутой сыном. В ее понимании Алфея была помесью Медеи, Лукреции Борджа и ведьмы. Как могла она ругать своего мальчика за то, что Алфея утащила его за собой на своем дьявольском помеле? Мэрилин была преисполнена решимости пустить в ход все свои таланты, чтобы вызволить его.
Она летела на одном из новейших лайнеров. Едва заняв свое место в салоне первого класса, Мэрилин достала маленький блокнот с оторванным корешком. Она пользовалась этим блокнотом при съемках «Острова» и носила его с собой – еще одно суеверие – при съемках каждого фильма, вкладывая в него новые листки линованной бумаги, на которых делала пометки. Снимаясь даже в примитивных комедиях, она фиксировала на бумаге каждую мелочь о своей героине – ее образование, прегрешения, хобби, антипатии, жесты, отношение к сексу, музыкальные и литературные пристрастия, состояние здоровья. С помощью подобных многочисленных деталей она приходила к пониманию сути персонажа. На сей раз персонаж был не вымышленный. Напрягая память, Мэрилин по крупицам воссоздавала образ Алфеи.
Она все еще писала, когда самолет приземлился.
По дороге в Манхэттен она продолжала сосредоточенно работать над своими записями и впервые оторвалась от них, когда ее лимузин пересекал Ист-Ривер. Глаза ее покраснели от напряжения.
– Алфея не выносит, когда люди смеются над ней, – произнесла она вслух.
Найдя ключ к характеру Алфеи, Мэрилин снова просмотрела исписанные мелким почерком листочки. В «Редженси» дежурный клерк передал ей записку: «Буду у тебя в 5 часов 45 минут. Алфея». Мэрилин издала вздох облегчения. Излишне говорить, что она не исключала возможность того, что Алфея не придет. Как быть в этом случае? Дежурить у ее дома?
Мэрилин нашла запас миниатюрных бутылочек со спиртным в холодильнике в ванной комнате, однако попросила, чтобы в пять часов пятнадцать минут ей принесли еще пять бутылочек виски и водки вместе с закусками. В течение двух последующих часов она сосредоточенно готовилась к встрече, как привыкла готовиться к съемкам, вымыла шампунем волосы и высушила их феном, сделала необходимый макияж и надела черную шелковую блузку, которая должна была придать определенную солидность ее складной фигурке.
Ровно в пять сорок пять в дверь постучали.
Прежде чем открыть, Мэрилин сделала несколько глубоких вдохов и выходов.
Алфея предстала перед ней в миди-костюме янтарного цвета; такого же цвета были и туфли.
Мэрилин несколько лет не видела подругу сестры. Некоторое время она молча смотрела на Алфею и сделала вывод, что и эта женщина не в силах противостоять неутомимому архидьяволу – времени. Возле глаз появились морщинки, обозначились складки на шее, хотя в целом кожа оставалась упругой.
Алфея в свою очередь рассматривала Мэрилин, с некоторым вызовом вздернув голову.
Должно быть, благодаря этому Мэрилин вспомнила, что Алфея всегда прячет свою неуверенность за фасадом высокомерия.
– Проходи, – проговорила Мэрилин с неожиданной теплотой. – Алфея, я очень сожалею о твоем отце.
– Да, я уловила сочувствующую ноту в твоем голосе.
– Присаживайся… Я приготовлю что-нибудь выпить. Водку? Виски? Есть и другие напитки в холодильнике.
– К чему отягощать нашу беседу какими-то светскими штучками? – колюче проговорила Алфея. – Не лучше ли сразу к делу?
Доброжелательный тон Мэрилин бесследно исчез.
– Я намерена поговорить о Билли.
Алфея скривила рот в насмешливой улыбке, но ничего не ответила.
– Он сказал нам, что собирается сделать фильм и договорился о финансировании. Он хранил полное молчание о том, кто дает деньги. Сари считает, что ты заинтересовалась им.
– И вы, такие умненькие, сложили два и два.
– Стало быть, это правда?
Алфея пожала плечами.
– Мэрилин, возможно, в Голливуде люди играют друг с другом в такие же игры, но я считаю, что устраивать скандалы – вульгарно и утомительно.
Выказанное Алфеей презрение могло быть лишь уловкой, тем не менее это напоминало о необходимости проявлять осторожность. Алфея крепко вцепилась в Билли. У Мэрилин пересохло во рту, она почувствовала страх, но сумела перебороть себя. Решив, что ее маленький рост работает против нее – она играла похожую сцену с Барбарой Стенуик в «Возвращенном прошлом» – Мэрилин села в кресло и выпрямилась. – Утомительно? – переспросила она – А как тебе нравятся ухмылки людей, когда они видят тебя с мальчишкой, который моложе твоего сына?
– Мне наплевать на мысли, возникающие в чужих головах, – возразила Алфея.
– Я не пытаюсь взывать к твоему лучшему «я», Алфея. Что бы мне Рой ни говорила, я очень сомневаюсь в его существовании. Я лишь хочу обратить твое внимание на то, что твое имя вместе с именем Билли наверняка скоро попадет в желтые газетенки.
Алфея надменно улыбнулась.
– Уж я-то в них не буду фигурировать, дорогая.
– Возможно, но если дело дойдет до скандала…
– Это очень похоже на угрозу. Ты напустишь на меня своих писак?
– Я не стану этого делать. Им известно, что ты одна из Койнов, но как только станет известно, что Билли – мой сын, они сами засуетятся.
– Стало быть, я должна проявить мудрость и бросить его, ты на это намекаешь?
– Это единственный разумный выход.
– А ты подумала, как будет чувствовать себя он?
– Рано или поздно это должно кончится.
– Я не позволяю себе думать об этом, а вот Билли думает… И говорит о браке.
Мэрилин крепко сцепила ладони, чтобы скрыть предательскую дрожь.
– Представляешь, какой заголовок аршинными буквами может появиться в газете: «Миллионерша берет младенца в качестве четвертого мужа».
– Ах, как здорово! Но, Мэрилин, этот вопрос надо обсуждать не со мной. Это твой дорогой Билли толкает меня под венец.
– Он не понимает, в какую историю влип.
– Он взрослый, потрясающе талантливый человек.
– Я его мать и знаю это.
Алфея вздернула вверх подбородок.
– Джошуа помог тебе сделать карьеру, а мне кажется, что у вас была некоторая разница в возрасте. Разве я не права? Тебе следует помнить это сейчас, когда ты так хлопочешь о сыне.
Вот сука, какая мерзкая сука, подумала Мэрилин.
– Сейчас мы обсуждаем не мой брак, – сказала она, призвав на помощь все свое самообладание.
Алфея пожала плечами.
– Я только хочу сказать, что Билли может припомнить это и соответственно отреагировать.
– Поверь мне, Алфея, я знаю средства массовой информации. Могут появиться весьма язвительные комментарии в шестичасовых новостях. Они разыщут и опубликуют твои худшие снимки, которые будут продаваться на каждом углу. Публика заглатывает такие историй, как шоколадную конфетку. Это так приятно – ощутить свое превосходство над богатыми!
– Дорогая, я уже поняла тебя.
– Ты и Билли – такая пара, которая словно специально создана для скандальной известности.
– Нет необходимости толочь воду в ступе. Я вполне понятливая.
– Вот подожди, они возьмут твой след.
– Мэрилин, нет смысла продолжать эту дискуссию.
– И писать об этом сейчас будут в сто раз больше, чем о твоем браке с Фирелли. Тогда всех больше волновали рассказы о людях, которые возвращались с войны.
Алфея поднялась и направилась к двери.
– Пока! – произнесла она почти веселым тоном.
И ушла.
По комнате пронесся сквозняк.
Дрожь пробежала по телу Мэрилин. Ну вот, схватка продолжалась меньше десяти минут. Она ни на йоту не отступила. Похоже, я подтолкнула ее к браку с Билли. Она губит все, к чему прикасается, особенно талантливых людей. Этот несчастный беженец из Германии покончил с собой… Вероятно, Джерри тоже.
Она почувствовала тошнотворный запах разлагающейся плоти. Мэрилин сообразила, что запах идет со стороны столика с нетронутой едой, которая казалась ей аппетитной еще несколько минут назад. Схватив серебряный поднос, Мэрилин направилась к двери, чтобы выставить его в коридор. Но затем она испугалась, что Алфея ее увидит, и повернула в ванную, где, преодолевая отвращение, вывалила еду в унитаз и спустила воду.
Когда Алфея шла по коридору, ей казалось, что пол покачивается у нее по ногами. Воздух со свистом и хрипом вырывался из ее груди. Она пробыла в номере Мэрилин чуть более пяти минут, но за это время перенесла такое унижение, что сейчас чувствовала себя развалиной.
Направляясь в «Редженси», она по старой памяти представляла сестру Рой как красивое эфирное создание с тихим голоском, ожидала, что Мэрилин деликатно выскажет материнскую озабоченность. С этим Алфея вполне могла справиться. Но Мэрилин предстала суровой мстительницей из легенд, неумолимым земным божеством, одетым в красивую черную блузку и наделенным сверхчеловеческой способностью стереть в порошок всякого, кто нанесет ей обиду. Она трансформировалась в свою противоположность, как моя мать, с мучительной болью думала Алфея.
В коридоре звучала тихая музыка, когда Алфея по покачивающемуся полу шла к лифту. Из ближайшего номера вышла пара в вечерних туалетах. Алфея спустилась вместе с ними, изображая на лице легкую, независимую полуулыбку.
Пока такси везло ее по опустевшим субботним улицам, она сидела с закрытыми глазами, положив голову на рваную спинку сиденья. Амплитуда ее мыслей и чувств была широчайшей – бессильная ярость сменялась беспомощностью и паникой.
О Господи, я сама это сделала!
Сделала из себя посмешище.
Ее мысли перенеслись к Чарльзу. Если он узнает обо мне и Билли, он сочтет меня сексуально озабоченной, развратной бабенкой… Лучше умереть… А что это за шум? Кажется, водитель включил пленку с классической музыкой? Надо успокоиться и все обдумать… Ведь пока все находится в цивилизованных рамках, все шито-крыто. Я успею выбраться из сточной канавы до того, как эта деревенщина, голливудская потаскуха растрезвонит о Билли и начнет раздевать меня перед моими врагами.
Такси остановилось. Позвав швейцара и приказав ему расплатиться, она неуверенной походкой вошла в здание. Но здесь, в здании, с ней произошла метаморфоза. Если до этого ее мысли перескакивали с одного предмета на другой, то сейчас она стала размышлять последовательно и без паники.
Я не стану посмешищем для людей, твердо сказала она себе, входя в лифт.
Я не должна рисковать потерей уважения Чарльза.
Билли сидел на диване с большим желтым блокнотом на коленях. Он перенял привычку Мэрилин и Джошуа делать записи и сейчас, когда финансовая поддержка его фильму была гарантирована, в его голове начали возникать варианты комедийных ситуаций.
Отложив блокнот, он присвистнул.
– Привет, очаровательная леди в не менее очаровательном костюме!
– Хотела доставить тебе удовольствие, – сказала Алфея. Не фальшиво ли прозвучала эта ее реплика? – Ты ни на миллиметр не сдвинулся с того места, на котором я оставила тебя.
– Мне хотелось закончить. Мысли так и фонтанировали. Хочешь послушать?
– Давай, – сказала она, садясь рядом и устремив на него слишком уж преданный взгляд.
Рот Билли открывался и закрывался, он жестикулировал и подскакивал. Она понимала, что он с юмором пересказывает ей финальную сцену, но смысл слов проходил мимо нее.
Она никогда раньше не задумывалась, какие чувства испытывает к Билли. Он вернул ей молодость и вкус к жизни. Он спал, свернувшись калачиком. Он говорил цветисто и дерзко. Он смотрел на нее влюбленными глазами. Его член постоянно был в состоянии эрекции – кстати, почему я стала такой ненасытной в последние месяцы? Ты сладкая женщина, говорил он. В его объятиях она чувствовала себя нормальным человеком.
Билли вопросительно посмотрел на нее.
– Ну как?
– Великолепно.
– Ты очень искусно прячешь восторг.
Она сложила губы в нечто, напоминающее улыбку. Он посмотрел на нее серьезно и сочувственно, затем наклонился, нежно поцеловал и стал гладить ее волосы.
– Опять тоска зеленая достала тебя?
– Просто я устала. Эта ночь, – она попыталась изобразить лукавый взгляд, – несколько меня утомила.
– Послушай, не пытайся дурачить старину доктора Ферно. Он крупный специалист по тебе. Скажи мне, в чем дело, я снова расцелую тебя, и тебе станет легче.
– Я только что виделась с твоей матерью, – сказала она и тут же замолчала. Надо ли говорить ему об этом?
– С моей матерью? Мэрилин Ферно, известной как Рейн Фэрберн?
– Да.
– Когда я разговаривал вчера с отцом, он сказал, что она отправилась на курорт для толстяков.
– Она в отеле «Редженси». Номер тысяча восемьсот три.
Билли медленно опустился на оттоманку, обхватил руками костлявые колени. Через несколько мгновений он сказал:
– Попробую угадать… Она приезжает сюда инкогнито с целью уговорить тебя бросить меня в море любвеобильных девиц, в коем я обычно и плескался.
Откуда-то донеслись звуки музыки.
– И? – Билли согнул палец. – Что ты сказала ей?
– Я была настолько сердита, что трудно вспомнить. – Алфея покрутила головой. – Билли, в твоей комнате включено радио?
– Нет… А что она сказала?
– Очень странно… Похоже на Моцарта.
– Ты понимаешь, что я вполне серьезно спрашиваю?
– На мои слова она ответила: «Ступай отсюда прочь, ведьма!»
– Какое нахальство! Сама выходит замуж за парнишку, который старше моей бабушки, а тут устраивает бучу из-за того, что я влюбился в даму, которая старше меня всего лишь на несколько лет.
– Некоторое преимущество всегда имеет тот, кто на стороне молодых.
– Это тебе сказал прадедушка Фирелли?
Музыка стала громче, и играли явно этот ужасный концерт Моцарта для валторны с оркестром.
– Я уверена, что где-то играет радио или магнитофон.
– Ну зачем ты все время меняешь тему? – Билли вскочил на ноги. – Знаешь, мне иногда приходит в голову, что ты согласилась финансировать мой фильм, чтобы вручить мне утешительный приз.
– Что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на финансовую поддержку твоего фильма.
– Это вдохновляет, – ответил он бодро, но во взгляде его читалась тревога.
– Билли, пожалуйста, пойди и выключи это дурацкое радио! – Алфея не могла скрыть дрожи в голосе.
– Да не играет там никакое радио! – Он внезапно бросился к ней, поднял ее на ноги и крепко прижал к себе.
Алфея почувствовала, что взмокла от желания.
Она была недовольна тем, что так быстро ответила ему, что ее губы стали покрывать поцелуями его лицо, что ее бесстыдные руки забрались к нему в джинсы, что вздрагивает и дергается ее таз.
И тем не менее, находясь в окружении бесценных античных ваз, она прижалась к юному сыну Мэрилин Уэйс.
– Пойдем на кровать, – пробормотал Билли и поднял ее на руки с удивительной для этого худого тела силой. Она застонала от восторга и страсти, когда он поставил ее на колени перед кроватью. Он спустил колготки до туфель и прижался к обнажившимся ягодицам. Она снова вскрикнула, а затем крики не стихали, лишь менялась их тональность.
Когда за окнами стали сгущаться сумерки, они разделись догола и забрались на кровать. Они перепробовали множество позиций, она испытывала оргазм за оргазмом, и каждое погружение в бездну наслаждения сопровождалось непроизвольными стонами и криками.
Было совсем темно, когда наконец их сморила усталость, и они затихли рядом друг с другом.
Он включил свет, вгляделся в нее. Глаза его без очков казались какими-то голыми.
– Ты любишь меня, – сказал он, словно констатируя непреложную истину.
– Да, дорогой, я это знаю, – ответила Алфея. Разве он не успокоил ее, не заглушил звучащие в ней мрачные аккорды? И все же она не может допустить, чтобы мир смеялся над ней.
Она не могла рисковать потерей уважения Чарльза.
На следующее утро, когда Билли отправился, как обычно по воскресеньям, на теннис, Алфея пила кофе в постели. Опираясь на подушки, она стала обзванивать всех своих друзей, которые были в городе. Все задавали один и тот же вопрос: где же ты пропадала, дорогая? Она всем отвечала, что не имела сил появляться на людях после смерти отца, на другом конце провода разражались соболезнованиями, а затем следовали приглашения на ленч. Может, ей провести уик-энд на яхте? Побыть несколько дней среди интересных людей?
Приглашения, приглашения…
Дюжины и дюжины приглашений…
К приходу Билли она успела принять душ и облачиться в бежевые брюки и кремовую шелковую блузку. За поздним завтраком она проинформировала его, что на этой неделе должна сделать несколько визитов.
– Визитов?
– Да, побывать на ленче или обеде.
Он оторвал глаза от омлета.
– Стало быть, ты решила действовать в соответствии с советами Рейн Фэрберн?
– Нужно сделать несколько выходов. – Не был ли ее голос чуточку фальшивым?
– Мне отводится место?
– Тебе будет страшно скучно. Мои друзья мало похожи на представителей jeunesse dorée[22]22
«Золотая молодежь» (фр.).
[Закрыть]. – Ну вот. Это уже звучит получше.
– Господи, а что, если я покрашу волосы в золотой цвет и появлюсь с тросточкой?
Этот его взрыв сопровождался умоляющим взглядом. Очки сильно увеличивали его глаза, и, должно быть, по этой причине этот взгляд показался ей забавным. Она засмеялась.
– Стало быть, мы будем видеться, когда ты будешь свободна от светских выходов.
– Возможно, я отправлюсь на несколько дней в Швецию.
– Какая ты все-таки сука! Как же ты собираешься лететь в Швецию, если сама говоришь, что у тебя не будет времени даже пописать! – Его крик перешел в настоящий вопль.
Цветная итальянская керамика и хрусталь зазвенели на полке, когда он вскочил из-за стола. Он выбежал из столовой с опущенными плечами, словно его отхлестали мокрым кнутом.
А Алфея снова услышала ту же самую музыку.
64
Когда в воскресенье вечером Мэрилин вернулась домой, Джошуа не было. Он не вставал раньше десяти, поэтому и утром она не смогла поговорить с ним, Он ждал Мэрилин в переднем дворике, когда она приехала с телевидения во второй половине дня.
Джошуа с шиком открыл дверцу ее машины.
– Добро пожаловать домой, ангелица! – Он поцеловал ее. – Еще не ела? Или они устроили тебе пост на этом уморительном курорте?
Она взяла его за руку.
– Я не была на курорте.
Мэрилин почувствовала, как напряглись его бицепсы.
– Тогда где же ты была, черт возьми?
Ревность его росла с ростом его неспособности исполнять супружеские функции.
– В Нью-Йорке.
– А кто там?
– Билли.
– Билли? – Мышцы Джошуа вернулись в спокойное состояние. – И как обстоят дела у нашего мальчика?
– Он живет с женщиной…
– Ну а что еще нового? – перебил ее Джошуа – Как он себя чувствует? Что делает?
Она кратко объяснила, что с сыном не виделась, а женщину, с которой он живет, зовут Алфея Каннингхэм Фирелли Уимборн Штольц.
– Ах вот откуда наш комедиант намерен получить поддержку! – хмыкнул Джошуа. – За оказываемые услуги.
– Он хочет жениться на ней…
– Не надо смотреть на это так, словно сбываются пророчества Апокалипсиса, Мэрилин.
– Разве ты не расслышал? Он просит милости стать четвертым мистером Алфея Койн Каннингхэм.
– Успокойся, мамочка, не надо переживать за нашего Билли. Он вполне взрослый и сумеет постоять за себя. – Джошуа посмотрел на входную дверь, которую оставил открытой, и, понизив голос, сказал: – О ком мы должны беспокоиться, так это о Сари.
– Опять из той же семейки! Какой-то рок преследует наших детей!
Джошуа перекрестился, заметив с ухмылкой, что вообще-то он не прибегает к таким способам отведения зла. Мэрилин знала это, хотя после стольких лет демонстративного атеизма он в последнее время стал посещать утренние мессы в церкви Пастыря Доброго. На его сильно загорелом лице вновь появилось выражение глубокой озабоченности.
– Ангелица, мне бы хотелось ошибиться, но я боюсь, что Сари, как говаривала моя покойная праведница-мать, оказалась в интересном положении.
Ком подкатил к горлу Мэрилин. Она тотчас вспомнила о своем подпольном аборте. С ближайшего дуба слетела ласточка, и ветка закачалась над головой Мэрилин.
– Она что-нибудь сказала тебе?
– Дело не в словах, а в ее печальном, отрешенном взгляде. – Он развел руками, словно расписываясь в своем бессилии. – Я не знаю, как быть. Наверно, пришло время провести беседу типа «мать – дочь».
– Где она сейчас?
Джошуа увлек Мэрилин в зал, где пол был выложен такой же плиткой ручной работы, что и двор.
– Прежде всего позавтракай. Тебе надо поберечь себя. Ты выглядишь несколько усталой, хоть все такая же красивая. Я беспокоюсь о тебе, ангелица. Детей у меня много, а вот жена одна. – Он по-хозяйски обвил ее руками, наклонился и поцеловал. – И такая славная.
Он съел большую тарелку блинчиков с сыром – фирменное блюдо Елены, выпил крепкого кофе с цикорием, зерна которого по его заказу доставляли из Парижа. Мэрилин едва притронулась к сыру и аппетитному свежему персику. Бросив салфетку на стол, она сказала.
– Я должна найти Сари.
– Если ее нет в комнате, скорее всего она бродит где-то возле старой хижины. По моему мнению, она слишком часто ходит туда.
В уютном орлином гнезде Сари не оказалось, и Мэрилин, надев теннисные туфли, отправилась по знакомой тропинке.
Материнская тревога на какое-то время отпустила ее, когда она пересекла пешеходный мостик и ее внимание привлек шум низвергающейся воды. По счетам платил управляющий, и она не знала сумм, перечисляемых департаменту водных ресурсов и энергии, но догадывалась, что они были немалыми. Каждый месяц ее зарплата целиком уходила на погашение расходов, и она иногда, проснувшись ночью, вздрагивала при мысли о том, что будет, если «Рейн Фэрберн шоу» прекратит свое существование. Нынешний образ жизни – на широкую ногу – был ей не по душе, но Джошуа, пребывавший некогда в голливудских грандах, а сейчас выпавший из этой обоймы, сознательно шел на подобные престижные расходы.
За мостиком тропинка не была выложена бордюрным камнем. Площадь владений Ферно имела форму сжатого кулака с отставленным большим пальцем – каньоном. Мэрилин начала не спеша подниматься к излюбленному убежищу Сари.
Небольшая белая тучка набежала на солнце, и сразу же затих ветер. При таком необычном освещении, в ничем не нарушаемой тишине Мэрилин ощутила себя здесь гостем. Это мир Сари, подумала она и спросила себя, по какому праву она вторгается сюда.
Мэрилин ускорила шаг, и, когда достигла горизонтальной площадки, на лбу ее выступила легкая испарина.
Под сенью роскошных дубов стояла заброшенная хижина. Стены ее облупились, кое-где остались следы штукатурки и побелки. Черепица на крыше почти вся была сорвана. Никто не знал, когда построили эту хижину, но скорее всего она не была столь древней, как казалось.
Это было убежище Сари, приют, где она лечила свои детские и отроческие раны. Она никого не приводила сюда до знакомства с Чарльзом.
Солнце вновь вышло из-за тучи. Мэрилин вначале не заметила дочери. Ее темная блузка и джинсы сливались с густой тенью, отбрасываемой вековыми дубами.
Сари подняла руку.
– А, вот ты где, – проговорила Мэрилин, вытирая пот со лба. Она села на землю рядом с Сари. – Уф я уже забыла, что представляет собой эта прогулка.
Сари улыбнулась и ничего не сказала.
Обычно Мэрилин расслаблялась в этом дочкином мирке. Но сегодня то, как спокойно восприняла Сари ее появление здесь, настораживало, если не сказать – пугало.
Глядя в небо, Мэрилин сказала:
– Сари, я хотела поговорить с тобой. Мы не говорили о Чарльзе с того времени, как он уехал…
Сари отодвинулась – всего на несколько дюймов.
Заметив это легкое проявление антагонизма, Мэрилин решилась взглянуть в лицо дочери. Однако ее глаза, до этого смотревшие в небо, увидели вместо лица лишь бледное пятно, окруженное темными кудрявыми волосами.
– Возможно, разговор как-то поможет.
– Он уехал, все позади. Тебе он никогда не нравился. – Это было сказано со сдержанной горечью.
– Я… я изменила свое мнение о нем.
– Мама, что толку?
То по очереди, то сливаясь, звучали их негромкие и такие похожие голоса. И эта беседа была не менее драматичной, чем та, которая имела место в отеле «Редженси».
Сейчас, присмотревшись к дочери, Мэрилин увидела, как заострились черты ее лица, а под глазами появились зеленоватые круги. Похоже, Джошуа был прав, подумала Мэрилин, устыдившись, что сама не заметила, как несчастна Сари.
– Сари, дорогая, дело не в Чарльзе. Он мне в самом деле нравится. Дело в Алфее – миссис Штольц.
– Ты пришла сюда, чтобы мне стало еще хуже? – Сари положила голову на колени.
Губы Мэрилин скривились, и она выпалила:
– Когда-то я сделала аборт. Это было много лет назад.
Сари вопросительно подняла голову.
– Ну а ты-то зачем это сделала? – тихо спросила она. – Из-за кино?
Неужели я похожа на маньячку, помешанную на карьере?
Или я так глубоко запрятала свою призрачную страсть к человеку, которого последний раз видела, еще до рождения дочери, что она, несмотря на всю тонкость натуры и интуицию, видит во мне монашенку, повенчавшуюся с камерой? Мэрилин прерывисто вздохнула.
– Я любила другого человека. Конечно, это было еще до того, как я встретила отца. – У нее снова дрогнул голос.
– Почему ты не вышла за него замуж?
– Помешала война… Но дело не в этом. Я не хотела этой операции, испытывала глубокое чувство вины и стыда из-за того, что не нашла в себе мужества оставить ребенка.
– Почему же ты все же это сделала?
– Так сказала бабушка… Но я всегда считала и считаю, что можно было спасти ребенка, будь я сильнее и мужественней… Сари, милая девочка, если ты беременна, мы что-нибудь придумаем.
Сари наклонила голову, и волосы закрыли ей лицо.
– Тебя это волнует? Ты беспокоишься, будет ли у меня ребенок?
– Папа считает, что, возможно, это так…
Наступило молчание. Прошумел в ветвях ветер, громко прокричала птица. Где-то гудели полчища комаров.
– Так ты беременна? – шепотом спросила Мэрилин.
Сари уставилась неподвижным взглядом в отдаленную точку.
– У меня небольшая задержка. И чувствую я себя неважно.
– Мы сходим к доктору, – решительно сказала Мэрилин.
Сари повернулась. Необычные, зеленоватые тени под глазами делали ее взгляд гипнотическим.
– Я схожу сама, – сказала Сари.
– Сари, я… Твой папа и я – мы хотим помочь тебе.
– Помочь сделать аборт?
– Надеюсь, я уже тебе объяснила. Восемнадцатое апреля тысяча девятьсот сорок третьего года – вот дата, которую я никогда не смогу забыть.
Сари задумалась, и лицо ее еще больше заострилось. Сейчас она очень напоминала Линка. Боже мой, какой узел, подумала Мэрилин. Какой ужасный, невообразимый клубок разматывается в течение всей моей жизни.
– Папа устроит шум… Ты ведь знаешь, как он ко мне относится, – сдавленным, дрожащим голосом проговорила Сари.
Слова дочери прозвучали, как плач по потерянной любви, как осознание полной безнадежности – и одновременно, как согласие на родительскую помощь. Мэрилин дотронулась до опущенных плеч Сари.
– Доченька, разве ты не заметила, что он стал посещать церковь? Он не оттолкнет тебя.
Новое облачко набежало на солнце. Сари наклонилась и поцеловала мать в щеку.
– А это я чем заслужила? – спросила Мэрилин.
– Это за то, что не стала говорить, что можно заставить Чарльза жениться на мне.
Мэрилин даже не подумала о возможности брака. Того, что второй бабушкой еще не рожденного ребенка станет Алфея, для нее уже было более чем достаточно.
