Текст книги "Все и немного больше"

Автор книги: Жаклин Брискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

61

Во второй половине дня в понедельник Чарльз вошел в гостиную, где Алфея сидела с бокалом аперитива. Она по-новому переставила мебель в квартире, придав ей изысканную простоту. Слева от окон теперь располагались полки с бабушкиной коллекцией греческих ваз, амфор, гидрий, кратеров, алабастронов – своего рода умиротворяющий островок среди океана современного искусства.

– Чарльз? – окликнула она.

Она знала, что он был на собрании у Койна вместе с осмотрительными, убеленными сединами банкирами, которые станут его непосредственными начальниками. Прямые светлые волосы Чарльза разметались от ветра, он выглядел усталым.

– Такое впечатление, что ты шел пешком от Уолл-стрит, – сказала она.

– Мне нужно было хорошенько все обдумать. – Он сел рядом с ней на стул.

Алфея постучала ногтем по хрустальному бокалу.

– Не желаешь?

– Нет, спасибо, – отказался он. – Огден рассказал мне о ситуации, которая создалась в Стокгольме. Оттуда убирают уже второго человека. Я должен немедленно вылететь туда.

Алфея изобразила удивление.

– Я и не подозревала, что Нью-Йоркский банк Койнов имеет филиал в Швеции.

– С тысяча девятьсот пятьдесят девятого года… Небольшое отделение… Вполне подходящее место для меня, чтобы изучить зарубежное банковское дело. – Он посмотрел на свои ногти. – Дело в том, что я не уверен, что хочу работать в Нью-Йоркском банке Койнов.

Холодок пробежал по телу Алфеи. Я правильно действую, подумала она. Еще немного – и эта шлюха, эта хиппи окончательно приберет его к рукам.

– Мы об этом нередко разговаривали, – сказала Алфея. – Ты всегда говорил, что сознаешь свой долг… Тебя огорчает, что придется начинать в маленьком отделении?

– Дело не в этом. Я сейчас все чаще думаю, что надо бы заняться чем-то другим, чем-то более общественно полезным. Я наделен способностями вести за собой людей. А что может быть более абсурдным, чем предводительствовать богатыми в их стремлении нажить еще большее богатство?

– О Господи! Чарльз, тебе не кажется, что это отдает какими-то коммунами? Мы оба знаем, что в этом столетии финансовые учреждения в борьбе с бедностью сделали гораздо больше, чем все бородатые гуру вместе взятые!

– Да, я знаю, что без накопления капитала невозможен промышленный прогресс. Я говорю лишь одно: я не уверен, что банк – мое призвание. Большинство людей тратят всю жизнь на то, чтобы прокормиться. Я считаю это неправильным. Я хочу выбрать то, что мне интересно.

– Арчи уйдет в отставку через несколько лет. Не стоит объяснять тебе, что это такое – быть президентом банка, председателем фонда.

– Я не единственный кузен, – ответил Чарльз.

– Третьему за пятьдесят, – возразила Алфея. Третий – это Гроувер Т. Койн III, следующий из преемников. – А после Третьего кого ты можешь предложить? – Она перечислила еще нескольких кузенов в третьем и четвертом поколении. – Дэниса, который носится со своими мальчишками? Ридона с его любовью к азартным играм? Тинни, который без конца разводится? Или такую тряпку, как Уоллас?

Чарльз вздохнул.

– Ты хочешь сказать, что меня обрекает рок.

– Это просто естественно, что ты должен возглавить семью, Чарльз. – Она наклонилась к сыну. – Скажи откровенно, какая проблема тебя мучает в связи с отъездом в Швецию?

– Я намеревался провести остаток месяца в Калифорнии.

Алфея приподняла бровь, словно говоря: ах вот оно что, всего лишь такие мелочи.

Он глубоко втянул щеки, так, что на лице резко обозначились скулы – типично койновское выражение, означающее: предупреждаю, осторожно.

Алфея обхватила бокал обеими ладонями и сказала мягким, просительным тоном:

– Чарльз, может быть, я несколько нажимаю на тебя, но это из-за того, что я всегда гордилась тобой. Ты – то, о чем я всегда мечтала.

Во вторник вечером вылет самолета Скандинавской авиатранспортной компании из аэропорта Джона Ф. Кеннеди в аэропорт Арландо близ Стокгольма был отложен.

Чарльз и Алфея томились ожиданием в зале для ВВП – весьма важных персон. Чарльз сидел в кресле, под глазами у него залегли темные круги.

Хотя благодаря ее целенаправленным маневрам сын сегодня отбывал, Алфее меньше всего хотелось отпускать его. Она отчаянно в нем нуждалась. У нее иногда появлялось ощущение, что почва колышется под ней, что ее преследует какая-то музыка. Она проснулась ночью в слезах, чувствуя, что боится всех, кроме сына.

Низкий голос объявил по радио, что на самолет Скандинавской авиатранспортной компании началась посадка. У выхода Алфея обвила руками Чарльза, крепко прижала его к себе, а ведь раньше она всегда проявляла сдержанность на публике.

– Звони и пиши мне почаще, хорошо?

– Ты все еще чувствуешь себя неважно, мне бы не следовало уезжать.

– Неужели мать не может немного расслабиться? – Она оторвалась от него, погладила его по щеке. – Счастливого полета, Чарльз.

Вместе с группой других пассажиров первого класса он стал подниматься по трапу, затем обернулся, ища ее взглядом. Алфея подняла руку, благодаря Бога за то, что на таком расстоянии сын не поймет, насколько вымученна ее улыбка.

Возвратившись домой, Алфея разделась, разбросав одежду по полу, чтобы утром ею занялась Герда, и выпила две таблетки снотворного.

Ей снился отец, который шел к ней с ослепительной улыбкой. Затем его сменил подкрадывающийся леопард с черными пятнами на шкуре. Затем Чарльз, который яростно бил ее кулаками… Или это был Джерри? Наконец она увидела Рой в страшной греческой маске, Рой отчаянно плакала. Алфея проснулась в холодном поту.

Фосфоресцирующие стрелки на часах показывали двенадцать часов три минуты. Она спала меньше часа.

Сменив позу, Алфея легла на спину, пытаясь расслабиться и дать возможность снотворному подействовать. Но чем больше она хотела расслабиться, тем сильнее ощущала напряженность во всем теле. Зубы ее непроизвольно сжимались, кровь молотом стучала в висках, половые органы зудели от желания.

Промучившись с полчаса, она включила свет, подтянула телефон и набрала калифорнийский номер. Ей ответили после первого же звонка.

– Билли? – спросила она.

– Я.

Алфея легла щекой на подушку с вышитой монограммой.

– Я думала, тебя нет дома.

– Это у тебя такой настрой.

– Настрой?

– Ты вообразила меня в объятиях какой-нибудь сисястой нимфоманки – восходящей кинозвезды. Но так было в понедельник, среду и пятницу. А сегодня вторник, я сижу перед телеком и довольствуюсь тем, чем меня потчуют.

– И что ты смотришь?

– Я переключаю с одной программы на другую.

– Вылет самолета Чарльза задержался, и я пробыла с ним в аэропорту.

– Ах да. Значит, Чарльз отправился в мир большого международного бизнеса… Бедняжка Сари, она вздыхала по нему. Рассчитывала увидеть его на следующей неделе. Тетя Рой отвезет ее в Лагуну – утешение не столь большое, но ничего не поделаешь.

Взгляд Алфеи стал неподвижным.

– Сари? Но она еще младенец.

– Ей скоро двадцать.

– Не может быть!

– Она говорила тебе об этом, когда мы обедали во французском ресторане.

– Это как-то ускользнуло от меня. Отсюда я ее представляю двенадцатилетней или тринадцатилетней. – Тональность голоса Алфеи вдруг изменилась. – Билли, ты явно заблуждаешься относительно ее и Чарльза.

– Он провел десятки, если не сотни часов в нашем доме.

– Чтобы поговорить с твоим отцом… Он обожает его фильмы. – Алфея помолчала. – Если он вдруг увлек девочку, то сделал это без всякого умысла.

– Это пагуба семьи Ферно – позволять себе увлекаться…

– Я позвонила тебе вот для чего… С отъездом Чарльза комната для гостей освободилась… Ты сможешь прилететь в Нью-Йорк в этот уик-энд? – Она хотела произнести это игривым голосом, но ее слова прозвучали как жалобный призыв.

– Хорошо, Алфея, – был ответ. – Хорошо.

– Миссис Штольц, – произнесла Герда со швейцарско-немецким акцентом, сопровождая свои слова легким постукиванием по двери. – Миссис Штольц!

Алфея пробудилась от тяжелого сна, и ее мысли мгновенно завертелись вокруг смерти и невосполнимой утраты.

Она взглянула на часы – девять пятнадцать. Хотя Алфея нередко вставала гораздо раньше, железное правило дома гласило: если она спит, ее не следует будить.

– В чем дело?

– Некий джентльмен настаивает на том, чтобы увидеть вас.

– Нет никакого джентльмена, – раздался голос Билли. – Есть я.

Раздражение Алфеи как рукой сняло. Слава Богу, что он здесь, подумала она. Пытаясь соблюсти приличия перед прислугой, она сказала:

– Входите.

Алфея мельком увидела выражение ужаса на лице Герды, пока Билли закрывал перед ней дверь.

– Где ее учили так нести охранную службу? В Бухенвальде?

– Она швейцарка. – Губы Алфеи, тронула улыбка. – Ты быстро добрался.

– Ночной полет… – Он замолотил кулаками по груди, обтянутой тенниской. – Я Тарзан! И-го-го!

– Да заткнись ты, дурачок! Ты дождешься, что Герда вызовет полицию. – Алфея любовно погладила его по руке – он успел сесть на одеяло с монограммой.

– У тебя потрясающая ночная рубашка! Я не говорил тебе, что кремовый шелк оказывает страшное воздействие на мое либидо!

– Сегодня среда. А как с твоей работой?

– «Рейн Фэрберн шоу» перебьется недельку-другую без меня. Если честно, мой юмор слишком изысканный для шоу.

– Я не собираюсь умыкать тебя.

– Разве? – Умные, проницательные глаза уставились на Алфею сквозь очки. – Давай честно скажем, что твой ночной звонок был не что иное, как cri de coeur[21]21
  Крик души (фр.).


[Закрыть].

Она отвернулась, соглашаясь.

– Да, было скверно, очень скверно.

Он сочувственно коснулся ее плеча.

– Доктор Ферно излечит тебя от эдипова комплекса.

– Ты завтракал в самолете? Или сказать, чтобы Герда подала нам еду?

– Чуть позже, – ответил он. – Как в романах пишут: многоточие, а затем какое-то время спустя.

Обхватив Билли руками, Алфея втащила его в теплую, пахнущую сном постель. Вначале звучали слабые, отдаленные звуки концерта Моцарта для валторны с оркестром, затем Алфея перестала слышать что-либо кроме ритмичного дыхания Билли над своим ухом.

62

Однажды в начале июня Рой пришла вечером домой, нагруженная покупками, сделанными у бакалейщика, – к ней на обед должна была прийти Сари. Сбросив туфли на высоких каблуках, она поставила тяжелые кошелки на кухонный стол и стала их разгружать.

«Патриция» принесла Рой финансовую стабильность. Сейчас она могла позволить себе жить в более роскошной квартире и держать не только приходящую раз в неделю уборщицу, но и повариху на полной ставке. Однако всю свою энергию она направляла на работу, мысль о необходимости как-то изменить образ жизни приходила ей крайне редко, и единственным символом ее преуспеваемости оставался «мерседес».

Подняв туфли, Рой направилась в гостиную. На стенах, где обычно висели огромные полотна Джерри, остались прямоугольные пятна Картины были временно предоставлены галерее Джерральда Хорака. Большая ретроспективная выставка в Калифорнийском университете откроется 23 июля. На приеме с коктейлями будут присутствовать видные бизнесмены, политики, люди искусства. Когда Рой думала об этой выставке, глаза ее начинали блестеть, а губы складывались в счастливую улыбку.

Рой сняла бежевое с красными полосами платье и поспешно отвернулась от увиденного в зеркале отражения приятно округленных форм, обтянутых колготками и лифчиком. Жирная, как свинья, подумала она.

Она успела надеть широкий шелковый халат с поясом, когда в дверь позвонили.

Сари протянула ей огромный бесхитростный букет роз.

– Я их срезала несколько минут назад.

– Великолепные розы! – Рой зарыла нос в ароматные лепестки. – Сари, дорогая, проходи, а я пока приготовлю отбивные из молодого барашка.

Сари вызвалась сделать салат. Промывая и нарезая овощи, она, сама того не замечая, опустила голову и ссутулилась. За восемь недель после отъезда Чарльза в Стокгольм, Сари как-то завяла, словно куст папоротника без воды, и несколько приободрилась только тогда, когда родители предложили ей отдохнуть в Европе. Подобно многим бездетным тетям, Рой все заложенные природой материнские инстинкты изливала на племянника и племянницу, несколько преувеличивая свою ответственность за их нравственное и душевное благополучие. Она не переставала ругать себя за то, что познакомила сына Алфеи с Билли.

– Как обстоят дела с твоей поездкой? – спросила Рой. – Заказали билеты?

Возясь с авокадо, Сари посмотрела на свои зазелененные пальцы.

– Скорее всего я не поеду.

– Но ведь это подарок на твой день рождения! И потом – как же Люси? – средней дочери Би-Джей Мэрилин и Джошуа сделали такой же подарок якобы в честь окончания Калифорнийского университета, а на самом деле для того, чтобы она составила компанию Сари. – Я думала, вы обе проведете неделю в Швеции.

Кусочки авокадо выскользнули из тонких пальцев Сари.

– Поверь, девочка, меня это очень интересует, – продолжала Рой. – Конечно, если тебе не хочется говорить об этом, я могу понять…

Сари сполоснула руки и вздохнула.

– Вчера вечером звонил Чарльз. Он сказал, что не уверен в том, что будет в Стокгольме, когда мы приедем. У него какие-то дела, связанные с банком.

Рой стала нарезать хлеб.

– Так всегда бывает во время стажировки. Посылают в разные места, чтобы изучить досконально работу.

– Тетя Рой, почему бы мне не удовольствоваться тем, что у нас просто были хорошие отношения? – Шипение бараньих отбивных на сковороде почти заглушило невнятное бормотание Сари.

– Золотко мое, зачем же так говорить? Это не ушло в прошлое. Он ведь звонит и пишет, разве не так?

– Да, но… Чарльз силен во всем, но не в чувствах. Это единственная сфера, где я посильнее. Письма он пишет довольно формальные… А что касается телефона, то ты знаешь эту трансатлантическую связь – либо трещит, либо резонирует после каждого слова…

Рой было больно смотреть на печальное лицо племянницы.

– А почему нельзя съездить в Стокгольм и выяснить все на месте?

– Он настолько хорошо воспитан, что сочтет своей обязанностью быть на месте, когда я приеду, хотя это будет очень трудно для него, и даже если он не будет хотеть этого… Знаешь, давай не будем на эту тему, хорошо?

Рой, то и дело сочувственно поглядывая на племянницу, украсила стол розами и веселенькими красно-белыми салфетками.

– Я разговаривала с Билли на днях, – сказала Рой, раскладывая серебряные приборы. – О себе он и полслова не сказал. Молчит о том, чем он занимается в Нью-Йорке. Уж не начать ли нам поиски женщины?

Сари поставила на стол миску с салатом и села.

– В прошлый раз, насколько я знаю, произошел разрыв из-за беременности, – сказала Рой. – Так что, он нашел еще кого-то?

– Тетя Рой, только не говорите маме. Она и так была страшно расстроена, когда Билли внезапно исчез. И потом… пока еще не все ясно…

Громкое шипение наполнило кухню, когда Рой открыла крышку сковородки и вилкой положила две большие отбивные на тарелку Сари.

– Обещаю молчать и вся внимание, – сказала она.

– В тот вечер, когда мы обедали во французском ресторане, Билли был очарован миссис Штольц.

– Алфея! – воскликнула Рой. Она зацепила тарелку, и отбивные едва не упали на пол. – Так значит она та женщина?

– Это пока догадка.

– Ну, это какая-то завиральная идея!

– Она сейчас в Нью-Йорке.

– Как и четыре миллиона других женщин. Ха, Алфея! Ведь она моя ровесница! А Чарльз даже старше Билли! – Ею руководило отнюдь не недоверие, а скорее ярость, которая и заставила ее извергать слова тоном морского сержанта. – Как ты могла до этого додуматься?

– Ну ладно, ладно, – пробормотала Сари. – Забудь об этом.

– Я вовсе не ругаюсь на тебя, – проговорила Рой, поглаживая племянницу по тонкой руке. – Но уж слишком невероятная вещь!

– Билли всегда привлекали женщины постарше… Помнишь Неллу?

Нелла, с которой Билли жил несколько месяцев, когда ему исполнилось двадцать лет, работала манекенщицей в «Патриции».

– Да, старая карга, ей было двадцать восемь, – раздумчиво сказала Рой.

– Я не могу сказать тебе ничего вполне определенного… кроме того, что Билли в тот вечер был явно увлечен миссис Штольц. И она все время улыбалась ему… Хотя Чарльз и говорил мне, что она очень сокрушалась по отцу.

Сари практически ничего не съела. Рой, позабыв о своей диете, навалилась на отбивные и аппетитный хлеб и почти полностью опустошила миску салата. Сигналы, регулирующие обмен веществ, не срабатывали, и пища сгорала в желудке, не утоляя голода. Высказанная догадка Сари вызвала в памяти Рой два воспоминания: темная купальня и вскинутые вверх длинные, тонкие, белые ноги Алфеи; и еще душная спальня в отеле Оахаки, где Джерри откровенно сказал ей о своей любви к Алфее.

После ухода Сари Рой стала возбужденно ходить по комнате. Она больше не считала предположение племянницы невероятным. Более того, чем больше Рой анализировала поведение Билли, его внезапный отъезд, невероятную секретность и сопоставляла это со склонностью Алфеи к распутству, тем крепче становилась ее уверенность, что подобная связь могла иметь место.

Внезапно Рой остановилась столь резко, что халат едва ли не дважды обвился вокруг ее ног. Ладно, подумала она. Сари либо права, либо ошибается. Мы с Мэрилин должны это выяснить.

На следующее утро Рой позвонила сестре около восьми часов.

– Как насчет ленча?

– Сегодня? – в голосе Мэрилин послышалась тревога. – Рой, у тебя все в порядке? Что-нибудь с мамой? Или у тебя проблемы с моим гардеробом?

– Ничего такого, о чем ты говоришь. Просто я хочу поговорить с тобой. Если ты сегодня очень загружена, мы можем встретиться, когда ты освободишься.

– Нет-нет! Я буду сразу после часа.

Сестры всегда завтракали вдвоем в «Патриции». Хотя в Беверли Хиллз привыкли к встречам со знаменитостями и не очень досаждали им, все же Мэрилин раздражали любопытные взгляды и шепот: «Ты не смотри сразу, но вон в той кабине Рейн Фэрберн».

Рой сделала заказ, и в час пятнадцать два деревянных блюда хрустящих нашинкованных овощей с ломтиками розовой ветчины, индейки и бекона и розетки с аппетитными соусами уже стояли на скатерти, покрывавшей тот самый видавший виды стол, который служил еще миссис Файнман.

Мэрилин принесла с собой запах тонких духов и свежести; лицо ее сияло удивительной чистотой. Рой оглядела сестру, как это мог бы сделать какой-нибудь молодой человек, и решила, что легкие морщинки на лбу и некоторая припухлость лица лишь придают ей дополнительное очарование, делая более земной.

– У меня испачкано лицо? – спросила Мэрилин с мягкой улыбкой.

– Прости, я просто думала о другом… Садись, Мэрилин… Тебе чаю или кофе?

– Чаю, пожалуйста.

Рой послала секретаршу вскипятить чайник. Помещение, предназначенное для склада, недавно было переделано в просторную, симпатичную комнату для служащих с плитой и холодильником.

– Так в чем все-таки дело? – спросила Мэрилин. – Что за тайны? На тебя это совсем не похоже. Или вчера вечером тебе что-нибудь рассказала Сари?.. Бедная девочка! Знаешь, Рой, я знала, что от Чарльза нельзя ждать ничего хорошего.

– Она была здорово расстроена. Я поняла, что поездка в Европу не состоится.

– Увы! – вздохнула Мэрилин. – Бедняжка Сари! Она все так тяжело переживает.

Рой полила салат соусом.

– Меня очень обеспокоило то, что она рассказала о Билли.

Красивые глаза Мэрилин подернулись дымкой, и она опустила их. Внезапный отъезд Билли без каких-либо объяснений она восприняла как отказ работать с ней. Вот уже два месяца Мэрилин чувствовала себя загнанной в какой-то темный туннель, но тот, кто загнал ее туда, был ее ребенком, которому она принесла в жертву свою любовь. Мэрилин то и дело возвращалась к мыслям о Линке, пытаясь представить, как сложилась бы их совместная жизнь, если бы много лет назад она не стала руководствоваться материнским долгом и приняла иное решение. Хотя Линк и не женился вновь, он ни разу не спросил Би-Джей о ней. Никакой человек не может ждать целые десятилетия. Линк был доволен своим статусом разведенного. Для него она без всякого сомнения значила гораздо меньше, чем та же Гудрун, которая была, кстати говоря, лишь одной из сонма экзотических иностранных подружек. И что она имеет после своего отречения? Сына, который отказывается от нее. Иначе говоря – ничего, абсолютно ничего.

Не имея сил посмотреть Рой в глаза, она наколола на вилку маленький кусочек ветчины.

– Билли? Он звонил нам вчера вечером.

– И что нового он сообщил? – выпрямившись, спросила Рой.

– Разговаривал только Джошуа. Речь шла о постановке фильма…

Рой перебила сестру:

– Но ведь есть и другая сторона дела.

– Да, я знаю. Что отец, что сын – оба всегда говорят об одном, планируют грандиозные кассовые боевики. Правда, на сей раз Билли сказал, что можно рассчитывать на финансирование.

Рой отложила в сторону вилку.

– Финансирование? – медленно переспросила она. – А он сказал, кто даст ему деньги? Банк?

– Нет, частные источники… Джошуа сказал, что Билли ответил уклончиво и не назвал источники, но твердо обещал, что финансовая поддержка будет.

– А чем он сейчас занимается?

– Право, не знаю. – Улыбка Мэрилин была явно вымученной. – Рой, честно говоря, он не оставил нам даже номера телефона.

– Сари решила, что он попал в зубы какой-нибудь хищной женщины. – Рой сказала это вроде бы в шутку, но без намека на улыбку.

– Это похоже на Билли. Один роман сменяется другим.

– А может быть, – медленно произнесла Рой, – здесь замешана Алфея?

– Алфея? – с недоумением спросила Мэрилин. – Ты полагаешь, что она приложила руку к тому, что Чарльз порвал с Сари?

– Я говорю о Билли. Об Алфее и Билли.

Схватив салфетку, Мэрилин вскочила на ноги.

– Ты с ума сошла! Что за гадости ты говоришь!

– Так думает Сари, а она мисс Интуиция, когда речь идет об отношениях. И в том, что она говорит, проглядывает некий зловещий смысл, Мэрилин. Сюда вписывается и возможность финансирования будущего фильма. Алфея может вложить целое состояние и при этом не потерять ни пенни.

За окном по узкой аллее задним ходом ехал грузовик, и, пока он с ревом пятился, лицо Мэрилин все бледнело и в конце концов приобрело цвет белой муки.

Рой испугалась, что повела дело слишком резко.

– Как ты себя чувствуешь, родная? – участливо спросила она, перегнувшись через стол.

– Мы это выясним, если это правда, – обычным ровным голосом сказала Мэрилин.

– Каким образом?

– Я позвоню Алфее и спрошу ее.

Идея была настолько простой, что Рой почувствовала себя идиоткой; почему за долгие часы мучительных размышлений она не додумалась до этого?

Мэрилин спросила:

– У тебя есть номер ее телефона?

– Моя книга дома.

Мэрилин потянулась к телефону. В справочнике Манхэттена значился телефон А. Штольц.

– Позволь мне поговорить, – предложила Рой. – Я ее подруга, мне будет легче это сделать.

– Я актриса или во всяком случае считаюсь таковой, – возразила Мэрилин, крепко сжимая трубку.

Рой затаила дыхание. Сестра прижала трубку к уху. Внезапно мышца возле ее красивого рта дрогнула, приподняв на мгновение верхнюю губу.

Мэрилин нажала пальцем на рычаг аппарата.

– Почему ты положила трубку? Передумала или испугалась? Все же надо было спросить Алфею.

Глаза цвета морской волны сверкнули на бледном лице.

– Это лишнее, – ответила Мэрилин. – К телефону подошел Билли.