Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 53 страниц)

Глава 4

Лодка двигалась тяжело, неохотно слушаясь вёсел. Катрин упиралась босыми ступнями в теплую воду, колыхавшуюся на дне лодки, ворочала грубые, точно вырубленные из камня, весла. Болела порезанная рука. С рукой, вы, леди, погорячились. К чему такая экзальтация? Фло огорчится.

Катрин на миг прикрыла глаза. Только опять пустить слезу не хватало. Совсем ты запаниковала. Вздумала из собственной плоти кровавые жертвы приносить. Дегенератка.

Страшно. Страшно вмиг потерять тот уютный мирок, что чудесным образом окружал тебя последний год. И как признать, что только ты сама виновата? Разрушила, все разрушила. Замка тебе захотелось, сука тупая. Свободы вечной.

Катрин скрипнула зубами. Свободы теперь сколько хочешь: разевай хлебало – всю не проглотишь. Вот только сил даже думать не осталось. Истерика – вот что это такое. Обычная бабская истерика. Что, думала, такие фокусы не для тебя? Лядь изнеженная. Удавиться в соплях и рыданиях желаешь? Или, вон – в зубы здешним крокодилам-переросткам сигануть?

Катрин сплюнула в сторону едва заметного бревна-островка, вкрадчиво дрейфующего за лодкой. Нет уж, отставные сержанты РККА добровольной закуской не будут. Не для того под минометным обстрелом со страху писались. Соберись, товарищ Мезина. Леди властная из тебя не вышла, но от обязанностей подруги, мамы и хозяйки отказаться невозможно. Такого малодушия даже Цуцик не поймет.

Что можно придумать? Забрать этот кораблик замаскированный и, не теряя времени, двигаться к низовьям. Уж пусть простят хозяева этого уединенного домика – для реквизиции транспортного средства имеются веские причины. Впрочем, хозяевам можно возместить часть ущерба. Или даже лучше – можно уговорить доставить незваных гостей до порта на побережье. Тогда и эта странная яхта останется при хозяевах, и самим возиться с освоением парусных премудростей не возникнет необходимости. Всегда лучше дело миром уладить. Тем более, время, время выиграть можно.

Значит, первая цель – порт. Дальше... Дальше придется идти через океан.

Катрин почувствовала, как глаза снова затуманиваются. Да что ж это такое?! Нашла время дамскую ранимость демонстрировать. Детей и любимую дамочка потеряла? Так ищи!

Деревянные уключины поскрипывали. Рыжая непрозрачная вода сверкала. Со стороны нервного напряжения не должно быть заметно. Просто измученная молодая женщина с натугой ворочает веслами, не глядя, куда плывет, уже ни на что ни надеясь, потерянная, одинокая, обреченная.

Пожалуй, краем глаза Катрин уже могла видеть дом. Только лучше не оглядываться. Прешься спиной вперед, как купчиха на городском пруду, и прись. Хотя начинало беспокоить, что дом так и не подавал признаков жизни. Вот дерьмо – как играть на сцене, когда зрителей не видно?

Взять и направиться прямиком в гости. И вышибать поочередно из всех встречных-поперечных мозги, пока не согласятся сотрудничать. Грубый способ, зато неоднократно проверенный. Действенный. Для начала и весло за оружие сойдет.

Катрин согнулась ниже, неловко шлепнула по воде веслами. Нет, рисковать сейчас – непозволительная роскошь. Ты всего лишь одинокая женщина. Рвать зубами никого не будешь. Людей напугать можно, а вот бесчувственной технике на эмоции наплевать. Проклятая электроника. Что они еще там припрятали, кроме камер и датчиков?

Легкая лодка внезапно вынырнула из прибрежной зелени, двинулась наперерез. Катрин сдержала облегченный вздох. Решили все-таки прощупать. Теперь, если сразу стрелять не начнут, нормально получится.

Еще раз погрузить в воду весла, двинуть неповоротливую плоскодонку вперед.

– Эй, баба, постой-ка.

Катрин испуганно вздрогнула, заозиралась. Быстрый челнок успел приблизиться почти вплотную. В нем двое. Парни, уже виденные у дома. Оружие на виду не держат. Ловко орудуют короткими веслами. Ну-ну...

Катрин вскрикнула и бросила весла:

– Я просто плыву мимо! У меня брать нечего, у меня ничего нет. Не трогайте меня.

– Мы и не думаем трогать, – снисходительно заверил один из гребцов. – Мы только на твой корабль глянем. Такие чудные корыта редко увидишь.

– Лихой драккар, – согласился второй. Смотрел он больше не на дряхлую лодку, а скорее на ее хозяйку.

Катрин неподвижно торчала в своем "свином корыте", испуганно глазея на незнакомцев. Расслабленный рот чуть приоткрыт, губы жалобно вздрагивают. На лбу крупно намалевано – "Беззащитность", на нежной шейке – "Жертва обстоятельств". Ах, дяденьки, я вся ваша.

Фига с два. Шея слишком загорелая. Таблички трогательные хоть гвоздями прибивай – только простак поверит. Со следами слез на замурзанной мордашке тоже не получилось – не хотят глаза слезы лить, когда нужно, и сколько их не три, только краснеют. А красных глаз нам не нужно. Красные глаза только домашним кроликам нравятся.

– Да, ты, девушка, видимо, не сильно нас опасаешься, – хмыкнул гребец, тот, что был габаритами покрупнее.

– Вы же все-таки люди, – Катрин вздохнула. – Я плыла, зверя видела, – морда длиннее лодки. Вздохнуть боялась.

– Аванки – это да, – согласился второй гребец. – Такой "корабль", как у тебя, одним взглядом потопят. Только в наши времена люди будут куда поопаснее любых ящеров.

– Люди хоть сразу не сожрут, – с надеждой сказала Катрин.

– Сразу – нет, – засмеялся Здоровяк. – И откуда ты такая догадливая будешь?

– С Каннута мы, – Катрин хотела всхлипнуть, но решила, что выйдет фальшиво. – У самого Каменного канала жили. Когда война началась, в Роф перебрались. Сейчас вернуться хотели, да вот... – Катрин горестно зажала себе рот рукой.

– Чего случилось-то? – поинтересовался Мелкий.

Этот выглядел более серьезным. Даже на грудь, соблазнительно обтянутую белым платьем, пялился вполсилы. Движения у парня точные – пожалуй, будет опаснее здорового балбеса. Хотя оба не бойцы. Судя по всему – даже не регулярная армия, разве что в деревенских или кабацких драках успели ножами помахать.

– Не доплыли мы до Каннута, – пробормотала Катрин. – На озере на нас напали, обе барки мужниных захватили. Одна я, наверное, спаслась. Резали всех подряд.

Гребцы переглянулись:

– Кто напал-то? – спросил Мелкий.

– Откуда ж мне знать? – удивилась Катрин. – Лодки как выскочат из тростника. Я испугаться не успела, как разбойники уже на борт полезли. Волосатые, орут – отребье-отребьем. И сразу за мечи и кинжалы. Кровь так и брызжет. Меня кто-то в воду сшиб. Хорошо, меня брат плавать учил. Я до тростников добралась – там еще две лодки пустые. Я взяла ту, что поменьше, да вдоль зарослей...

– Ловко, – кивнул Мелкий. – Ты, видать, неробкого десятка. Ну, ладно, перелазь к нам.

Здоровяк протянул руку. Катрин неуверенно глянула на широкую лапу речного джентльмена, оперлась. Медленно, давая в подробностях рассмотреть и грудь, и линию крепкого бедра, и стройную длинную ногу, перебралась в челнок.

– На нос садись, – распорядился Мелкий и принялся привязывать веревку к носу плоскодонки.

Катрин покорно шагнула к носу челнока. Здоровяк без нужды придержал ее за бедра.

– Эрго, за весло берись, – осуждающе посоветовал напарнику Мелкий. – Лодку я привязал.

– Так я готов, – сообщил напарник, разглядывая светлые локоны и полуобнаженное плечо пассажирки.

Катрин обернулась, продемонстрировав красивый профиль, и жалобно спросила:

– А что вы со мной сделаете?

– От обеда кое-то осталось, так что сначала покушаешь, – спокойно сказал Мелкий. – Остальное хозяин решит.

Угу, значит, хозяин все-таки есть. Ладно, побережем профиль, фас и остальное нелетальное оружие для босса. Катрин принялась разглядывать приближающийся дом. Вблизи он казался чуть крупнее. Зато спрятанный корабль даже отсюда было трудно разглядеть. Да, таких маскировочных сетей Катрин в обычных армейских частях видеть не приходилось. Что за серьезная контора здесь окопалась? Профессионалы расколют самопальную шпионку в пять минут. "Легенда" такая, что любая контрразведка обхохочется. Хотя не похоже, чтобы хозяева дома вели активную агентурную деятельность. Возможно, тогда и импровизированные враки проскочат? Про Каннут новоявленная шпионка кое-что успела узнать от Квазимодо. Чтоб он сдох, козел напортачивший, морда одноглазая.

– А ты, должно быть, первой красавицей в Каннуте была, – заметил Здоровяк, отзывающийся на чудное имя Эрго. – Давно замужем-то?

– Пять лет. Теперь уж вдова, – Катрин опустила голову. – Я видела, как его... Голову разрубили. Как арбуз.

– Не убивайся, – посоветовал Здоровяк—Эрго. – Что уж теперь. Зря вы в Каннут возвращаться надумали. От города одни развалины остались, а народ сплошь в разбойники ушел. Вот оно и получилось....

– У мужа были планы. И деньги. Он у меня добрый был. Меня не обижал.

– Оно и видно, – буркнул Мелкий. – Исцарапанная, словно сквозь заросли колючек таскали, а избалованность да ухоженность все одно видны. Небось, горшки чистить да у очага хлопотать в жизни-то не приходилось?

– Я готовить умею, – поспешно заверила Катрин. – Если нужно я...

Здоровяк хмыкнул:

– Обеды варить нам есть кому. Да мы и сами стряпать умеем, мы не гордые. С твоей-то статью, небось, занятие поинтереснее вдове молодой найдется.

– Не болтай, – оборвал Мелкий. – Вечно языком треплешь.

– А что я сказал? – запротестовал его крупный напарник. – Баба она видная. Что она, сама не знает, в чем ее сила? Вон как глазом ведет. Должно быть, и аванки на такую зелень загляделись. Редко мы с тобою на рыбалку ходим, но уж сегодня улов так улов.

– Хозяин решит, улов или что иное, – отрезал Мелкий. – Наше дело – приказы выполнять.

– Знаю, чего ты злишься, Дикси, только я-то здесь причем? – обиженно сказал Здоровяк. – Она баба зрелая, с наглецой городской, может, и не глянется хозяину. Не девица невинная, конечно. Даром что волосы редкой масти. Хотя с другой стороны.... Хочешь, поспорим?

– Я тебе сейчас глаз подобью, – свирепо пообещал верткий Дикси. – Замолкни, говорю, трепло болотное.

Здоровяк засопел и сердито заработал веслом, отчего челнок, отягощенный массивной плоскодонкой, немедленно пошел боком.

Не совсем уловившая суть дискуссии Катрин была разочарованна. Обсуждали подобранную персону, как мясо бестолковое – это понятно. Мужчины о добыче только так и говорят. Что "баба зрелая" – тоже понятно. Для здешних мест двадцать три года – возраст не первой молодости. Сбыть такое добро задорого не удастся. Вот о чем здесь спорить? И что у них за имена странные? Что-то этакое знакомое напоминают.

Осмысливая информацию, Катрин одобрительно покосилась на лежащее в челноке оружие. Два копья с весьма приличными наконечниками, качественный арбалет. На поясе у "рыбаков" болтаются короткие мечи – вроде бы тоже клинки не из самых дрянных. Собственно, этих двоих "рыболовов" можно отправить на дно прямо сейчас. Пусть там дискутируют – "зрелая, не зрелая". Челнок – сооружение симпатичное и добротное. И, судя по всему, никакой электроники на нем не имеется. Тут, собственно, и гвозди при изготовлении лодки не применялись. Только не нужен нам челнок. Корабль нужен.

В сторону замаскированной вожделенной цели Катрин не смотрела. Тупые мы, напуганные, беззащитные. У нас только задница округлая, к простому делу годная.

– Что сидишь? – пробурчал Мелкий. – Вылезай, лодку поможешь вытащить. У нас здесь прислуги нету.

Катрин помогла оттащить легкий челнок подальше от воды. Плоскодонку трогать не стали, лишь привязали к колу, вбитому в глинистый берег.

– Не много у тебя багажа, красавица, – заметил Эрго, заглядывая в наполовину наполненную водой лодку.

– Все пропало, – пробормотала Катрин. – Нищая я теперь. Побирушка.

– Не торчи под ногами, – буркнул злой Дикси. Стоя он едва доставал до плеча Катрин. – Иди в дом, побирушка. Тебя встретят.

Шагая по протоптанной тропинке, Катрин оглядела дом. Вполне приличное жилище. Беленькое, светленькое. Окна на реку. Что-то классическое проглядывает. Античное. Какие-то намеки на дорический ордер. Катрин чуть не споткнулась. Вот, дура. Ну да, античное. Эрго, Дикси – латынь. Стыдно, девушка, в университете все-таки училась, почти три курса науки впитывала.

Стоило протянуть руку, дверь легко распахнулась. В широком дверном проеме стояла хорошенькая черноволосая девушка. Выражение личика местной обитательницы назвать радушным было трудновато. Черные глаза девицы разгневанно оценивали высокорослую пришелицу.

– Мне вообще-то приказали сюда идти, – пробормотала Катрин.

Девица фыркнула и неохотно отступила в сторону.

Катрин смущенно пошаркала босыми ногами перед выкрашенными белой краской ступеньками, потом потерла пятки о циновку и шагнула во вражескую цитадель.

Странно. Словно в безвременье какое-то попала. Стекол здесь переизбыток, а так – то ли в темный десятый век попала, то ли в начало двадцатого. Стол, длинные лавки. Бочка, очевидно, с водой. Пара сундуков – эти предметы интерьера добротные, но без резьбы и прочих украшений. Внутри, можно поспорить, иллюстраций, выдранных из "Нивы" и "Огонька", не найдется.

Местная девица упорно торчала у стола, озираться было неудобно. Катрин запихала свое раздражение поглубже и вопросительно уставилась на девушку:

– Мне что дальше делать?

– На берег выйти и в воду головой, – голос у черноволосой красотки был приятный, только злости с избытком.

– Там аванки, – неуверенно напомнила Катрин.

– А нам какое дело? Тебя кто сюда звал? Как заплыла на Тихую, так и проваливай отсюда.

"Тихой" аборигены, надо думать, сию заводь называют. Действительно, местечко спокойное, мирное, если не считать ископаемых друзей Полумордого. Ну, местным старожилам речная фауна не в диковинку. Девчонка определенно ревнует. Дело обычное – куда бы Катрин ни вперлась, женское население нормальной сексуальной ориентации обычно от восторга не вопит. Вот и говори после этого, что красота спасает мир. Ладно, девчонка по-своему права – гостье действительно необходимо понравиться. Уж до какой степени очаровывать хозяина – посмотрим. Вообще-то, чаровать и кружить голову Катрин умела посредственно. В почти полном отсутствии навыков в области сего сугубо женского искусства отставную сержантшу и Фло упрекала, да и остальные немногочисленные подруги частенько корили. Собственно, нужды уметь нравиться мужчинам Катрин никогда не испытывала – как-то само собою получалось. Даже с избытком.

Сейчас не тот случай. К аванкам сразу отправляться никак нельзя. Где этот хозяин? Угадать бы, когда появится.

Катрин глянула на черноволосую хозяюшку. Миленькая, ничего не скажешь. Кожа белая, загаром совсем не тронутая. Ясное дело – они здесь носа из дома практически не высовывают. Густые, слегка волнистые волосы до попки. Цветок розовый за ухом. Фигурка под светлым аккуратненьким платьем вполне приличная. Лет – шестнадцать-семнадцать. Это в ее пользу. Остальное.... Остальное некритично. В крайнем случае, споткнется аккуратненько. С расквашенным носом и легким сотрясением мозга девицы обычно не так сексуально выглядят.

Катрин стеснительно переступила с ноги на ногу, держась у двери. Черненькая надменно не реагировала. Могла бы сесть пригласить, сучка малолетняя. Вообще-то, странно. Можно поручиться, что в доме больше никого нет. Или почти никого. Размеры уединенной обители позволяют в соседней комнате припрятать десяток тяжеловооруженных воинов. Но Катрин десятки раз входила во враждебные чужие дома. Затаившиеся люди всегда себя выдают. Хотя бы собственным напряжением. Черт, хозяева-то где? Не может же здесь только эта деревенская троица обитать?

Ноздри уловили аромат свежего варева. Что-то с чесночной подливкой. Катрин сглотнула слюну. За правой дверью определенно кухня. За левой – коридор. Сколько еще комнат в доме? Еще три, от силы четыре. Судя по этой "зале", вряд ли остальное пространство разбито на мелкие собачьи конуры. Что-то не сходится – где же хозяйские апартаменты? Или у них здесь в соответствии с замечательной легендой времен военного коммунизма – обще-социалистическая спальня?

Дверь распахнулась, и в "залу" ввались со своими копьями и прочим вооружением конвоиры. Эрго глянул на молчащих женщин, удивился:

– Вы что стоите? Эррата, ты что гостью не кормишь? Приказано ведь. Ты, купчиха, садись за стол, не торчи у двери.

Напарник, ни на кого не глядя, сгружал оружие на лавку.

Черноволосая помолчала и выдала:

– Я ее кормить не буду. Я ее лучше сразу отравлю. Что он мне сделает? Что?!

Эрго изумленно хрюкнул. Дикси, снимая пояс с мечом, негромко сказал:

– Эррата, хозяин тебя накажет. Ты его знаешь. Накорми женщину. Она тебе никакого вреда не сделала.

– Она... Она – светловолосая. И глаза. Она ему понравится. Я чувствую. Чувствую! – девчонка врезала кулачком по крышке на диво чистого стола.

– Не кричи, – пробормотал Дикси. – Хозяин решит. Нам за него думать не пристало.

– Да покорми ты бабу, – примирительно сказал Эрго. – Она от этого красивее не станет.

Девчонка придушенно всхлипнула и чуть ли не бегом выскочила в правую дверь. Там немедленно загремела посуда.

Катрин, потупившись, смотрела в стол. Дела не так поганы: во-первых, оружие свалили прямо у двери, значит, блондинку, безвинно ограбленную и овдовевшую, не опасаются. Катрин бы со своих подопечных за такое отношение к оружию шкуру бы целый месяц спускала. Во-вторых, хозяин в доме имеется, и, так сказать – единоличный-самодержавный. Что плохо – в углу под побеленным потолком торчит нечто очень похожее на камеру наблюдения. Вызывающе так торчит, наглядно. Вызывая законный вопрос: нет ли еще чего скрытого, подглядывающего, подслушивающего, поднюхивающего? Впрочем, об этом позже думать будем.

Конвоиры посопели, переглядываясь, и уселись за стол в некотором удалении от пленницы-гостьи.

– Тебя как звать-то? – поинтересовался Эрго. Был он настроен к "улову" с добродушным любопытством, что вполне свойственно каждому помирающему от скуки человеку. Надо думать, основными новостями за последние дни в уединенном доме на Тихой был проплывший мимо особо крупный аванк да бессовестный попугай, нагадивший на чистенькое крыльцо. Вообще, Эрго производил впечатление парня простого и доброжелательного. Рожа круглая, бритая, нос бульбочкой. Даже заметная косолапость охранника выглядела забавно, напоминая о плюшевой игрушке, которую здесь никто и в глаза не видел.

– Кэтти, – скромно представилась Катрин.

– Котенок, значит? – с некоторым удивлением переспросил Дикси.

– С детства так зовут, – не отрывая взгляда от стола, прошептала Катрин.

– А что, похожа, – оживился Эрго. – Кошки, конечно, редкость, но я в Каннуте на рынке одну домашнюю зверюшку видел. Двадцать "корон" стоила. Движения точь-в-точь – плавные и тихие.

– Здоровая такая кошка, – с сомнением заметил Дикси. – Покрупнее камышовой будет. Ловкая. Ты, Кити, видать, мужем как хотела, так и вертела?

Катрин глянула на него жалобно:

– Муж меня любил.

– Кто б сомневался, – ухмыльнулся Эрго.

– Где, кстати, на вас злоумышленники речные налетели? – невзначай спросил Дикси.

– Я оттуда наугад плыла, – сказала Катрин. – Помню, муж сказал, что мы уже из озера вышли, дальше путь до Каннута прямой – не заблудишься.

– Значит, вас уже у самого русла Оны перехватили, – понимающе сказал Эрго. – Да, место там удобное. Обнаглели разбойнички.

– Далеко ты в одиночестве уплыла, – заметил Дикси. На гостью он поглядывал искоса, с неприятным вниманием.

Катрин показала ладони:

– До костей руки стерла. Весла жутко тяжелые. Не знаю, как и плыла. Говорят, разбойники сейчас в плен никого не берут.

– Тебя бы взяли, – обнадеживающе заверил Эрго. – Ты вон какая... заметная.

– Я с рукой у тебя что? – Дикси кивнул на повязку на руке молодой женщины.

– Меня мечом порезали. Еще когда я на барке была.

– Если бы мечом задели, ты разве бы одной рукой гребла, – снисходительно заметил Эрго. – Наверное, зацепилась за что-то.

Катрин помотала головой:

– Не помню. Мне страшно было. Кажется, меня порезали. Вот не вру, честное слово.

– Да хоть бы и привирала, – крупный охранник ухмыльнулся. – От хозяина ничего не утаишь. Он ложь с полуслова чует. Ты такой магии в жизни не видывала.

– Колдун? – ужаснулась Катрин.

– Наш хозяин – истинный маг, – сухо объяснил Дикси. – Человек мудрый и ученый. Суров он только с недругами, но тогда уж пощады не жди. Так что не вздумай с ним шутить и утаивать всякое разное. Ты хоть и незваная здесь появилась, он снисхождение проявил, подобрать тебя приказал.

– Я о нем богов молить буду, – пообещала Катрин.

Дикси глянул на нее с недоверием. Катрин зареклась поминать иронию. Люди здесь необразованные, но глупыми их только полный идиот назовет. К счастью, явилась с пайком Эррата. Перед Катрин брякнулась миска, со звоном покатилась неожиданно прогрессивная металлическая ложка. Потом пронесся легкий ветерок – это Эррата вихрем вылетела обратно на кухню.

– На меня злится? За что? – недоуменно поинтересовалась Катрин.

– У тебя сиськи красивее, – исчерпывающе объяснил Эрго.

– Ты, светловолосая, ешь, потом болтать будешь, – рассерженно рявкнул Дикси. – Или не голодная?

За пару минут Катрин вполне убедила зрителей, что бывшая купчиха весьма оголодала. От обеда хозяев беженке досталась остатки фасоли, смешанной с тушеной рыбой. Острый соус был замечательно вкусен. Порция оказалась скромной, но лучше, чем ничего. Катрин благодушно подумала, что черноволосая девчонка готовит неплохо. Остается надеяться, что отравить гостью у Эрраты духа не хватит. Пусть малышка потерпит. Гостья видов ни на хозяина, ни на эту виллу озерную-дурацкую не имеет. Корабль берем и отчаливаем. Лучше отдали бы эту яхту сразу, а то придется нервы друг другу портить. Неизвестно, как хозяин, а эта троица – вполне нормальные люди. Эррата, правда, малость с придурью. Но это по малолетству. Ревность у нее, у соплюшки. Хотя, возможно, это у нее от имени. Эррата , – надо же. И кто здесь такой латинист увлеченный?

– Цензор!

Катрин, выскребающая остатки фасоли, чуть не подавилась. Хозяин появился эффектно. Даже слишком – еще чуть-чуть, и гостья бы обкашляла всю залу.

Охрана стояла на ногах, преданно пожирая глазами начальство. В дверях кухни материализовалась Эррата. Эта смотрела на господина с обожанием и истовой надеждой.

Посмотреть было на что. Катрин не могла вспомнить, чтобы видела столь красивого мужчину. Разве что на отфильтрованных компьютерными ухищрениями рекламных фотографиях.

Высокий. Широкоплечий, узкобедрый. Просторная, безупречно чистая одежда подчеркивает идеальную фигуру. Руки сильные и потрясающе пропорциональные. Аристократически тонкие и правильные черты лица. Взыскательный, даже суровый, взгляд черных глаз. Короткие темные волосы. И самое шокирующее – темная, цвета орехового дерева кожа. Светлая одежда замечательно оттеняет лоск необычной шкуры красавца.

Катрин за свою бурную жизнь частенько общалась с представителями самых разных рас и этносов. Чего уж там – довольно часто и без предрассудков делила с ними ложе, не отступая от проверенных интернационалистических лозунгов политического руководства Рабоче-крестьянской Красной Армии. Собственно, межрасовые забавы еще до армейской службы начались. Да что сейчас вспоминать – этот тип, хозяин виллы на Тихой, ни в какие большие и малые расовые систематизации не укладывался. Не бывает среднеевропейского варианта со столь смуглой кожей и такими длинными правильными ногами. И таким безупречным лицом. Ой, он не настоящий!

Стоп. Ты, вообще-то, личность нетрадиционная, причем обремененная немаленькой семьей. Головой должна думать, а не тем самым местом.

Катрин выпорхнула из-за стола и, проклиная себя за то, что вытирать рот теперь неуместно, грациозно бухнулась на колени.

– Милорд, к милости вашей взываю! Ибо одинока и беззащитна. Страшную утрату претерпела. Не обидьте одинокую женщину.

Теперь бы лбом в пол бахнуться, в лучших холопских традициях. Сколько себя готовила, чтобы норов свой проклятый переломить, на коленях стоять, в ногах валятся. Только сейчас челом бить – неэротично получится. Разве что если задницей к хозяину повернуться.

Скрывая приступ ярости и стыда, Катрин подняла молитвенно сложенные руки к лицу, заодно стерла с губ остатки соуса.

– Слез я не терплю, – величественно молвил ореховокожий бог, – запомни это, Кэтти. И не называй меня милордом.

– Да, хозяин. Но...

– Меня зовут – Доклетиан Кассий де Сильва. И титул мой – цензор-преторианец, отшельник и маг. Не рыдай дитя, – если ты искренна, тебе нечего опасаться.

Катрин душила странная смесь злобы и истерического смеха. Цензор, значит, преторианец? Доклетиан. А Цезаря, Бонапартия и Гендальфа отчего к титулу не прицепил? И так никто из смертных запомнить не может? Манекен юродивый.

Кассий и т.д. величественным жестом указал слугам:

– Дайте ей вымыться и снимите непристойные отрепья. Рукой я сам займусь, а ты, Дикси, убери эти безобразные царапины. Ты знаешь как. Потом я поговорю с этой женщиной.

Цензор-преторианец бесшумно удалился. Катрин поднялась с колен. Выглядела она бледной, правда, и Эррата, замершая в дверях кухни, выглядела не лучше. У бедняжки тряслись губы. Видимо, приказ хозяина позаботиться о царапинах гостьи объяснил девчонке слишком много.

Охранники переглянулись, Эрго шумно вздохнул и сказал:

– Пойдем, Кэтти, я тебе купальню покажу.

– Я сначала, с вашего позволения, господа, доем, – промычала Катрин. Она чувствовала себя кошмарно. Перед каким-то хлыщем тронутым на коленях валялась. У, жопа! Ладно, дайте только с корабликом разобраться. Вот он, транспорт – под боком. Потом можно будет с этого преторианца свихнувшегося ореховую кожу на чехол для якоря содрать. Или что там еще в местном кораблевождении сермяжное требуется? Вот дерьмо, совсем слаба ты в судоходстве. Хрен с ним – просто на барабан кожа пойдет.

Катрин доедала фасоль, скрежеща ложкой. Эрго сидел у двери, моргал:

– Ты миску насквозь проскребешь.

Катрин стиснула челюсти, чтобы не ответить резко, осторожно отодвинула посуду.

Эрго в замешательстве посмотрел на дверь кухни – там едва слышно всхлипывала Эррата. Ушедшего туда же Дикси слышно не было. Эрго вздохнул:

– Пойдем, Кэтти. Тебе вымыться нужно.

Он повел Катрин вокруг дома. Стену затеняла густо обвившая натянутые веревки цветущая лиана – тоже маскировка не из худших. Но вид на вожделенный кораблик теперь заслонял дом.

– Мойся, здесь все понятное. Я за платьем пойду, – Эрго закосолапил к дому.

Купальня оказалась куда более смахивающей на дачный душ: каркас из жердей, обитый циновками, наверху бадья с водой. Даже веревка сверху свисала, за которую надлежит дергать. Сделано все, конечно, кустарно. Катрин машинально стянула платье, окатила себя водой. Вода была теплой, но чистой – явно не прямиком из реки натаскали.

Хорошо. Первый этап внедрения прошел относительно удачно. Колдун, он же цензор-преторианец, бюст и коленки гостьи обозревал с должным вниманием, недаром коварная злоумышленница поклоны била. Реакция мужская, естественная, хотя в голове у Доклетиана Кассия де Сильва, похоже, полный хаос и уж определенно мания величия. Интересно, его-то с какого курса университета выперли? И в каком веке? Во времена Катрин историю Древнего Рима изучали люди с более выраженным чувством юмора. Или он все время про себя втихомолку хихикал?

Катрин сплюнула в угол сбитого из тонких стволиков настила. Кто бы он ни был, этот Цензор, поворачивать поздно. Корабль нужен. Этот красавчик коричневокожий пусть здесь как угодно латынью балуется, а людям плыть нужно.

Катрин неторопливо вымыла лицо, смыла с кожи пот. Ссадины и потертости защипало. Заживет. Все заживет, вот только вспоминать, как на коленях ползала, всю жизнь будет стыдно. Между прочим, еще никогда так не унижалась. Ладно, обещала Фло, что благородно-безрассудных атак в лоб больше не будет, теперь придется обещание выполнять. Мата Хари недоделанная.

Сидеть в купальне надоело. Эрго с новым платьем где-то запропастился. В роще за домом вопили попугаи, дышала тиной и рыбой близкая река. В голову лезли не относящиеся к делу мысли. Катрин заерзала на влажном настиле. "Фу, ну прямо как Жо. Не терпится ей. Куда не терпится? Сиди в прохладе, строй козни. Положим, переспать с этим Цензором, вероятно, придется. Переживешь. Ну и что, что в первый раз задницей пробивать дорогу придется. И Фло так делала, и Дики покойная – ты же их за это меньше уважать не стала? Подташнивания свои преждевременные подальше запихай. Между прочим, Цензор этот ничего самец – не кинг-конг какой-нибудь. С головой у него непорядок, но по внешности на конкурсе "Мистер Вселенная" приз бы отхватил. Вот только сколько ему лет? И двадцать пять, и под сорок запросто может быть. Определить невозможно, как и возраст Фло. Неуловимо они красивые, неопределенно.

Пришлось срочно запретить себе вздыхать и вспоминать. Не о том думаешь. Сидишь голая в сыром месте. Сейчас из-под настила какие-нибудь пиявки полезут. Не в засаде же таимся. Ау, где тряпье обещанное? Сил уже нет про этого латинянина смуглого, да про его камеры наблюдения размышлять.

Сквозь циновку Катрин разглядела охранника. Эрго размашисто шагал к купальне, размахивая какими-то тряпками.

– Сидишь? Терпеливая. Это хорошо. Нам тут без терпения никак, – парень перекинул обновку через жердь купальни. – Одевайся.

Охранник дисциплинированно отвернулся, – циновки на стенах были довольно жиденькие. Мог бы и подглядеть – Катрин только проституция претила, к эксгибиционизму сиятельная леди относилась намного проще. Новый наряд оказался не очень новым, к тому же тесноватым в груди. Аккуратненькое светлое платье, подол доходил до середины икр.

– Это что, с Эрраты стянули? – с некоторым разочарованием поинтересовалась Катрин.

– Почему с Эрраты? Это еще до нее... Я в кладовой все облазил, едва нашел. А в Эрратино ты бы вообще не влезла, – резонно заметил охранник.

– Что, хозяин всех, м-м, служанок в одинаковые платья обряжает?

– А зачем в разные? – удивился Эрго. – Наш хозяин за порядком следит. Чтобы все было чисто, аккуратно и ровно. Здесь купальня, там умывальня, где мы с Дикси бреемся. С другой стороны дома отхожие места и это... купальня для женщин. Ну, ты понимаешь. И путать ничего не нужно. Чисто везде должно быть. Он тебе сам объяснит, а пока возьми флакон, да осторожнее. Там снадобье очень дорогое. Протрешь царапины. Вот специальная тряпочка. Щипать будет, зато заживет вмиг.

Флакон темного стекла, без надписей, явно фабричного производства. Не удивительно – здесь достижения стеклодувного производства с аналогичным периодом земной истории не сравнить. Зато тряпочка никакая не тряпочка – круглый ватный тампон для косметических и прочих процедур.

От снадобья царапины защипало. Эрго подсунул под циновку-ширму пару обуви. Катрин свирепо оглядела. Тоже обувь, – кожаная подошвы с двумя перемычками. В таких только полы мыть. Вероятно, бабы в этом доме для этого процесса и предназначены. Ночью скуку разгонять, днем чистоту наводить. Как же, наведем...