Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

– Не слишком – как узнали, что ты отсутствуешь, сразу расползлись, жутко разочарованные, – пробурчала Катрин. – Ладно, воду брать будем?

Бочонки на проклятом островке наполнять не стали. Катрин ворчала, но и самой нагибаться к черным, спутанным ветвям у воды не очень-то хотелось. Кто его знает, сколько тварей там, в мутной воде, притаилось? Катрин сунула в челнок нескольких змеюк потолще, пообещав приготовить из них ужин. Ну, трофеи скорее предназначались для воспитания проштрафившегося Квазимодо. Бывший вор, обычно ничего не боявшийся, до смешного неуютно чувствовал себя рядом с убитыми гадами.

Челнок поспешил к "Квадро".

Катамаран без промедления вернулся к устью реки и вышел в море. Катрин жутко жалела о двух глупо потраченных днях, но рисковать, оставаясь в здешних негостеприимных мангровых зарослях, действительно не стоило. Тут не только нож потеряешь. Пришлось продолжить путь, так и не пополнив запасы воды. Неунывающий Касан заверял, что на островах в проливе можно без труда залить полные баки вкуснейшей водой. По словам бывалого моряка, на островках тамошнего маленького архипелага останавливаться одно удовольствие. Удобные лагуны, словно созданные для якорной стоянки, фрукты, прохладные родники... Из зверья только крабы, весьма приятные в вареном виде. Экипаж с увлечением обсуждал райское местечко. Катрин подозревала, что там кораблю придется задержаться на отдых.

* * *

На пятьдесят второй день похода «Квадро» повернул строго на север. Полоса берега скрылась за кормой. Катамаран вышел в широкий пролив. Жо и Квазимодо украдкой проконсультировались с показаниями навигатора – все шло неплохо. Ветер благоприятствовал, опытный Касан давал ценные советы, судно вело себя безупречно. Оказалась, что треть пути до Глора уже пройдена. Одноглазый шкипер оставался весьма доволен – по всему выходило, что корабль двигается гораздо быстрее, чем ожидалось. Катрин одергивала себя – обольщаться нечего. Но и молодая женщина чувствовала себя лучше – изменение курса благотворно повлияло на капризный организм: временами тошнота забывалась. Короткие, но обильные дожди шли каждый день, и о строгой экономии воды экипаж пока не заботился. И главное, «Квадро» исправно двигался к цели.

...– Компас – истинный подарок богов. Смотришь вперед и на стрелку, и ни о чем не думаешь. Помню, идем мы на север – кругом океан, туман дней двадцать подряд стоит. Такой туман – лопастей весел не видишь. Куда плывем – одни стурвормы знают. А глянешь на стрелку, и веселей. Есть север, есть, – Квазимодо разглагольствовал, стоя у штурвала, остальные сидели на планшире и жевали сухие абрикосы. Обед Катрин удался, и команда пребывала в благодушном настроении.

– Да-аааа, – согласился Сиге. Он вертел ломтик абрикоса в толстых пальцах, больше нюхая, чем пробуя на вкус. – Раньше наш народ только носом путь определял. Я помню времена, когда о компасе никто и не слышал.

– Зачем вам компас? – ухмыляясь, поинтересовался Касан. – Вы, селки, ниииии-куууу-дааааа нииикогдаааа не тоооорооопитееесь.

Все засмеялись, дарк тоже улыбнулся безгубой прорезью рта.

– Та-ааак раньше было. Сейчас мир больше стал. Интересно посмотреть. Новые пути узнать. Спасибо богам за компас.

– Компас не боги придумали. Он им без надобности, – сказал Хенк. – Это люди, что вообще без носа, без хвоста, всё по миру вертятся, лучшую жизнь ищут.

– Это точно, – шкипер похлопал по штурвалу. – Носов у нас нет, ласт тоже. Иногда и глаз-то не полный-то комплект. А все мечемся, да дарков невинных за собой сманиваем.

– Это мы невинные? – удивился Сиге. – Селки задолго до людей моря пересекали. Корабли строили, ветра удобные искали.

– Видели мы ваши корабли, – Касан ехидно улыбнулся. – Два ствола, веревка, охапка тростник да трава морская. Это не дромоны Флота геройского.

– Что спорить? – Квазимодо стукнул себя по груди: – Мы, люди, числом да крутостью берем. Морские дарки – умением и спокойствием. И нам, и даркам храбрости не занимать. Что с компасом, что без него, везде пройдем. Я слыхал, что некоторые умудряются и по звездам путь искать.

– По звездам не получится – меняются они слишком быстро, – возразил Сиге. – Каждую ночь, что камешки под новой волной перемешиваются.

– Луна-то всегда на месте, – пробормотал Жо.

– Всегда-то всегда, но раз в десять лет и она исчезает. Или Темная Сестра ярче Истиной Сестры светить начинает. Сколько людей в такие ночи в холмах рядом с домом блуждают иль и вовсе пропадают, – покачал головой Хенк.

Катрин сидела у своего трапа, слушала, не вмешивалась. У ног пенилась вода, оставались за кормой мили, километры, лиги и дневные переходы. Далеко, слишком далеко. Катрин старалась не думать, старалась ровнее класть стежки. Змеиную шкуру помогли выделать Хенк и Сиге, и молодая женщина шила уже вторые ножны. Трудотерапия – процесс полезный.

* * *

После дождя от быстро высыхающей палубы поднимался пар. Катрин сложила в ведро вымытую посуду и посмотрела на море. Стоит сейчас купаться или нет? Пару раз у самого борта «Квадро» вахтенные замечали подозрительные тени. Про акул здесь слыхом не слыхивали. Касан уверял, что стурвормы и прочие змеи-драконы в залив тоже не заходят. Ну, найдутся и иные твари, способные на дамскую пятку позариться. С другой стороны – не ходить же потной?

В кокпите появился Жо. Мрачно глянул на наставницу:

– Кэт, гальюн левого борта не работает. Наглухо засорился.

– Предлагаешь мне провести разъяснительную беседу среди личного состава?

– Что там проводить? – Жо насупился. – Народ у нас не тупой, все умеют унитазом пользоваться.

Каюты левого борта делили между собой Хенк с Винни-Пухом и Сиге с Касаном. До сих пор в вопиющих нарушениях правил гигиены ни один из моряков замечен не был.

– Полагаю, дело в воде, – сердито сказал мальчик. – Нужно прочистить клапаны трубопровода. Пресной воды у нас мало, а морскую я в систему заливать категорически не позволю.

– Хорошей воды наберем при первой же возможности, – пообещала Катрин. – Пока можно пользоваться одной уборной.

– Нет уж. Еще очередей нам не хватало, – возмутился Жо. – Раз я главный механик на этом судне, пойду пробивать засор. Пусть засранцам будет стыдно.

– Сочувствую. Хочешь, пойду с тобой, помогу?

– Не стоит. Сам справлюсь.

– Думаешь, я в унитазах ничего не понимаю?

– Ты мне наверняка поможешь. Только еще и разозлишься. Лучше не рисковать.

– Я такая вздорная? – удивилась Катрин.

– Не то чтобы очень, – Жо посмотрел на наставницу и ухмыльнулся. – Просто, ты и так насилуешь себя на камбузе. Мы с Ква с ужасом ждем момента, когда тебе надоест готовить, и ты начнешь надевать кастрюли на уши всем, кто подвернется под руку.

– Не волнуйся, я выдержу. Хотя жрете вы непозволительно много.

– Судя по засору в гальюне, ты совершенно права, – заметил Жо и ушел изыскивать заменитель сантехнического тросика.

Катрин успела приготовить ужин, когда на камбуз сунул голову Жо.

– Кэт, я все-таки взял штурмом этот сучий унитаз.

– Молодец. Тебе будет присвоено звание ударника сантехнического труда. Обещаю ценный приз, – Катрин потянула носом. – Только ты сейчас на кухню не суйся. Амбре от тебя не очень благородное.

– Догадываюсь, – с горечью пробормотал мальчик. – Вообще-то я не хвастаться пришел. Пойдем, посмотришь. Зрелище малоприятное, но любопытное.

Ведро воняло жутко. Катрин, стараясь не морщиться, заглянула внутрь, – полведра густого дерьма. Ну и шутки у мальчишки.

– Подожди, – сказал Жо и принялся ковыряться обрезком проволоки. Подцепил безобразный комок.

– Это что? – поинтересовалась Катрин, невольно зажимая нос. – Экскрементно-сортирная версия голема?

– Кукла, – пробормотал мальчик. – В ведре еще одна. Возможно, были и другие, но я их разодрал, когда пробивал отверстие. Не можешь сказать, зачем их запихивали в толчок?

– Шутишь?

– Какие еще шутки?! Я, скорчившись, полдня возился. Кто мне такое развлечение подстроил? Я ему уши пообрезаю.

– Думаю, это случайность. Кто-то развлекается втихомолку. Этакое оригинальное хобби. Народное творчество. Возможно, сублимация тоски по дому и желания иметь семью.

– Я бы этому страдальцу руки выдернул. Зачем в гальюне свою сублимацию топить? – Жо раздраженно плюхнул комок обратно в ведро.

– Стесняется художник, – предположила Катрин. – Нет, как-то глупо. Слушай, я позову Ква. Возможно, это какой-то морской обычай.

Шкипер бестрепетно присел перед ведром, занялся изучением содержимого.

– Действительно, на игрушку похоже, – пробормотал он. – У меня в детстве похожие куклы были. Потом к сестре, к Соплюшке перешли.

– Очень трогательно, – сказал Жо. – У нас на "Квадро" только один забитый отсталый ребенок. Крупногабаритный. Сейчас у себя на баке палубу драит. Только наш Зеро в гальюн вообще не ходит.

– Правда, что ли? – изумилась Катрин.

– На ветерке оправляется. Очень аккуратно, – Ква посмотрел на предводительницу. – Ты же ему разрешения на гальюн не давала? Вот он и живет на палубе. Во всех смыслах.

– Ладно, хрен с ним, – неуверенно сказала Катрин. – Куклы-то откуда? Может, в них какой-то сакральный смысл? Культовый? Или сексуальный?

Жо хрюкнул:

– Ну, ты скажешь.

Квазимодо ткнул пальцем в ведро:

– Сексуальный – это значит для плотского развлечения? Маловаты. Кроме того, – эта кукла, очевидно, меня изображает.

– С чего ты взял? – изумился мальчик.

– Ткань с моих старых штанов. И вот, – шкипер поскреб проволокой лицо примитивной фигурки, – здесь явно один глаз нарисован. Вылитый я. Правда, у меня голова не только водорослями набита.

– Ха, а второй тогда кто? – Жо склонился над ведром.

– Понятия не имею. Ты куклу неаккуратно вытаскивал. Похоже, это или Хенк, или Касан – в середке очень широкий.

– У Хенка борода.

– Может, и была борода, – рассудительно заметил Квазимодо, – только ты ее вместе с головой отодрал.

– Я бы посмотрел, как бы ты все это выковыривал.

– Постойте, – Катрин остановила возмущенного мальчика. – Это не может быть каким-то ритуалом?

– Гаитянские вуду? Африканские фетиши? – Жо насмешливо надул щеки. – Вот было бы забавно!

– Кэт, у нас на корабле если кто и колдует, так это наш тюлень, когда себе на ужин рыбу привораживает, – серьезно сказал Квазимодо. – Какие из нас маги, сама подумай?

– Ладно, что будем делать?

– В воду дерьмо выкинем, если никто не возражает, – Квазимодо оглянулся на кокпит. – Вам, благородная леди, ничего, а над нами будут ржать, что по поганому ведру судьбу гадаем.

Когда вымыли руки, Жо философски заметил:

– Загадочная вещь – канализация. Чего там только нет. У меня мелькнула мысль кольцо с бриллиантом выудить, а тут куклы. Ты, Кэт, прости за интимный вопрос, в левый гальюн не заглядываешь? Я там, среди прочих сокровищ, прядь твоих волос видел. Вытаскивать, уж прости, не стал.

– Я туда не заглядываю, и уж точно там не стригусь. Ты меня сам оболваниваешь. Так что не выдумывай. Если там женские волосы и болтаются, то уж точно не мои.

– Ну да, у нас здесь полно шикарных блондинок, – скептически кивнул мальчик.

– Иди, штаны поменяй, – сердито сказала Катрин. – Я постираю. Провонялся, сантехник-самоучка.

* * *

За день Сиге выловил лишь двух макрелей. На дарка это было совсем не похоже. Проходивший мимо Касан съехидничал насчет того, что здесь, в проливе человек-тюлень опасается свою двоюродную тетушку на крючок подцепить.

Катрин справившаяся с варкой каши и рассчитывающая поджарить к ужину рыбки, предложила:

– Может, наживку поменяем? У меня шкурка от окорока осталась.

Селк покачал гладкой головой:

– Не поможет. Рыба-плащ рядом. Отпугивает.

– Никого не вижу, – призналась Катрин.

– Если леди позволит, – дарк нерешительно протянул широкую мягкую ладонь.

– Давай-давай, – нетерпеливо сказала Катрин, и сама положила руку селка на свое плечо.

Сиге показывал на голубовато-зеленые волны и молчал. Катрин следила за плавным движением четырехпалой ладони, ничего не видела. Потом сквозь толщу воды мелькнула тень. Очень широкая тень.

– Ого! – прошептала Катрин. – Приличная рыбка. У нас, ее кажется "морским дьяволом" называют.

– Возможно, – согласился дарк, – разные народы называют ее по-разному.

– Отпугнуть эту рыбу можем? Или поймать? Этак она нам меню серьезно урежет, всех вокруг разгоняя.

– Можно попробовать изловить. Но придется остановиться. Потеряем время. Леди позволит?

– Тоже считаешь, что я несусь сломя голову?

Кажется, селк смутился:

– Леди вольна приказывать команде.

– От дельных советов леди тоже вольна не отказываться, – Катрин вздохнула. – Как с этой тварью справляться будем? Боюсь, достойного крючка у нас не найдется.

– Подумаем, – селк показал мягким пальцем на макрелей. – Могу я их использовать?

– Само собой, – Катрин с любопытством смотрела, какими точными движениями дарк разделывает рыбу.

Рядом появились Квазимодо и Винни-Пух.

– Кишки насаживайте, – не замедлил посоветовать одноглазый знаток. – Они с жирком, пахнут аппетитно.

– Лучше на хвостик, – возразил Винни-Пух. – Он держится лучше.

– Хвостик, кишки, – на что цеплять-то? Там такая дура, что ее из ПТР бить нужно, а не наши крючочки подсовывать, – возмутилась Катрин.

– Главное– поймать, к поверхности подтащить. Наверху я ее из эвфитона вмиг успокою, – заверил Квазимодо, и замолчал, уставившись на руки селка.

Четырехпалые, кажущиеся неуклюжими, ладони Сиге с осторожностью занимались рыбьей головой. Острый кончик ножа вскрыл череп несчастного тунца. Отделилась плоская косточка. Селк взял вторую рыбью голову, повторил процедуру. Зрители заворожено смотрели, как дарк бережно надпиливает плоские кости, соединяет в тонкую крестообразную конструкцию.

– Ты сначала наживку хочешь наловить? – не выдержала Катрин.

– Зачем? – Сиге качнул на широкой ладони костяной "цветок". – Наживка есть.

Мягкий палец подцепил рыбьи кишки, ловко обмотал костяные лепестки. Безгубый рот дарка пропел несколько непонятных слов.

– Заклинание, – понимающе прошептал Винни-Пух.

– Просьба к богам. У нас в роду так принято, – объяснил Сиге и улыбнулся, словно извиняясь.

На Катрин изобилие треугольных зубов дарка уже давно не производило впечатления. Молодая женщина внимательно разглядывала диковинную приманку – кажется, после краткого напева рыбьи кишки плотнее облепили тонкие кости. Получился своеобразный шарик, из которого слегка торчали острые костяные плоскости. Хм, полезно иногда к богам обращаться. Интересно, не может ли тюлений человек словами песенки-молитвы поделиться?

"Квадро" лег в дрейф. Команда в полном составе столпилась у борта. Даже Зеро, не рискнув подходить ближе, улегся животом на борт на носу, свесил голову.

– Это легко, – объяснил Сиге, покачивая приманку на самой толстой леске, что нашлась на катамаране. – Кидаем – рыба хватает. Главное, не торопиться.

– Точно, ты уж не торопись, – съехидничал Касан. – А то обычно мельтешишь, – ничего разглядеть-расслышать не успеваем.

Селк мирно улыбнулся и, коротко раскрутив, кинул снасть за борт.

– Рыба-плащ осторожная, сразу не набросится, – человек-тюлень медленно пропускал лесу, свитую из конского волоса, между пальцев.

Катрин смотрела скептически. По ее мнению, манта такую крошечную наживку вообще не должна была заметить. Она и на целого тунца внимание не сразу обратит. Хотя селк, бесспорно, знал, что делает.

– Сиге, – сказал Квазимодо, – а лесу случайно не нужно закрепить? Я, конечно, рыбку вашу не видел, но вы говорите, она немаленькая. Может и дернуть.

– Да, Сиге, – поддержал товарища Жо, – еще вылетишь за борт. Где мы еще такого рулевого найдем?

– Нет причин вылетать, – безмятежно заверил селк. – Всё просто.

Шли минуты. "Квадро" покачивался на месте. На солнце набежала дымка. Катрин озабоченно подумала, что дождь очень даже не помешает, нужно только загодя поставить на крышу рубки еще кастрюль.

Винни-Пух начал переминаться с ноги на ногу. Хенк пихнул его локтем и прошептал:

– Не топчись, вспугнешь. Нам до ужина хоть первой поклевки дождаться.

– Вот это ловля так ловля, – улыбнулся Касан. – Тут запыхаешься.

– Не быстро, – согласился селк. – Рыба-плащ осторожна, как...

Леска плавно натянулась и ослабла.

– Откусил! – разочарованно сказал Жо.

– Нет, попался, – возразил Сиге.

Катрин чуть не ахнула, – метрах в пяти от борта всплыла огромная черная тень. Чуть шевельнулись крылья-плавники, изогнулся раздвоенные хвост. В ширину манта достигала шагов шести, ни меньше.

– Ни хера себе! – пробормотал Жо.

Катрин отвесила ему подзатыльник.

– Не употребляй чужих выражений!

Мальчик промолчал, похоже, даже не услышав. Да и весь экипаж "Квадро", пораженно смотрел на гигантского ската. Рыба вяло перебирала плавниками, иногда показывая их белую "изнанку".

– Вот это коврик! – ошеломленно сказал Хенк. – Она же каждого из нас проглотит и не подавится.

– Уже не проглотит, – заверил Сиге. – Мы его проглотим. Он вкусный.

– Главное – большой, – Квазимодо оглянулся на предводительницу. – Будет, чем на камбузе заняться. Сиге, что нам дальше делать?

– Я его подведу, – дарк осторожно потянул лесу, и огромная рыба покорно поплыла к борту. Проглоченная наживка удерживала манту за что-то столь болезненное, что парализованная рыба потеряла всякую способность к сопротивлению.

– Она нам борт не повредит? – озабоченно поинтересовался Квазимодо.

– Пока я держу, она не двинется, – заверил Сиге, и в замешательстве погладил свой вытянутый череп. – Но если шкипер, не возражает, я бы предложил добить нашу добычу. Иначе рыба заснет только к утру. А живой нам ее на борт не поднять.

– Добить, это мы мигом, – оживился Квазимодо. – Заодно машину испытаем. Жо, Винни, – за мной!

Катрин смотрела на рыбу. Казалось, манта спала. Лишь изредка по широкому ковру ее тела проходили едва заметные судороги страдания. Должно быть, жутко больно "морскому дьяволу".

Эвфитон собрали быстро – Квазимодо явно делал это не в первый раз. Ложе со стальными "плечами" заняло место на станке. Одноглазый артиллерист лихо затянул винты, проверил механизм. Бормоча "Не то уж качество, не то", придвинул орудие к борту. Жо почтительно подал стрелу-карро, – солидное полутораметровое древко с острейшим, зазубренным четырехгранным наконечником. Квазимодо презрительно скривился, оглядывая снаряд, – "Кривая палка. Кто ж их так хранил? Впрочем, здесь и одноглазый не промахнется".

Взведенный эвфитон выглядел весьма внушительно. Винни-Пух попятился:

– Говорят, у них тетивы лопаются.

– Тетива, что брюхо – ни от чего не застрахована, – насмешливо заметил Квазимодо. – Сиге, где у этой рыбки мозги?

– Мозгов нет. Попробуй хребет перебить, – сказал селк, не без тревоги поглядывая на мудреное орудие.

Одноглазый наводчик приподнялся на цыпочки у борта, взялся за рычаг спуска, – парализованная манта распласталась на воде метрах в четырех от катамарана.

Эвфитон сухо щелкнул. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, но стрелы Катрин не увидела, лишь манта всколыхнула крыльями и безжизненно обмякла. Волны сразу же своевольно закачали отяжелевшее тело, и лишь тогда стало заметно отверстие позади безобразной рогатой морды, – стрела эвфитона пробила рыбину навылет.

Квазимодо похлопал орудие по ложу и глянул на Катрин.

– Круто, шкипер, – одобрила предводительница. – Молодец, пирожок получишь.

– Вот это штука! – заорал Винни-Пух. – Любой корабль насквозь просверлит.

Касан со странным выражением недоверия смотрел на орудие.

– Сильное оружие, – одобрил селк. – Но сейчас багры и гарпун нужны.

– Что ж ты молчишь?! – завопил Квазимодо.

Мертвая манта неторопливо погружалась в глубину, и тонкая леса явно не могла удержать груз весом почти в тонну.

В крови Катрин вывозилась по уши. Хорошо еще, что пошел дождь, и кровавую жижу смывало в море. "Квадро" на всех парусах шел на север. Сиятельная леди разделывала добычу в компании Зеро и Касана, под общим руководством человека-тюленя.

– Самое вкусное – печень, – объяснял Сиге, неторопливо отделяя жесткую шкуру ската от мясистой плоти. – Очень ценится. Как у людей лучший джин.

– Печень тебе причитается. По праву, – Катрин плюхала в кастрюли бесконечные кусища мяса. – Хочешь, сам приготовь. У меня непонятно что получится.

– Леди очень добра, – Сиге довольно скалил в улыбке зубы. – Там всем хватит. Я покажу, сделаем блюдо по-селкски.

Умывшись, Катрин плюхнулась на койку. Нет, у мясников очень тяжелая работа. Теперь еще бы всё переработать – камбуз просто забит кусками рыбы. В "холодный шкаф", как экипаж называет холодильник, все не уместилось. Ладно, на ужин будет свежая печень. С остальным тоже потихоньку управимся. Сиге обещал продемонстрировать эксклюзивный тюлений способ вяленья. Черт, как же руки рыбьим жиром воняют.

Видимо, Катрин устала даже больше, чем думала, потому что проснулась совершенно неожиданно для себя. Вот фигня, ведь и не думала спать. Впрочем, задремала минут на пять, не больше. Зевнув, молодая женщина повязала тряпку, заменяющую фартук, и без особого воодушевления отправилась на камбуз.

Вид холмов белой рыбьей мякоти бодрости не прибавил. Честное слово, путешествовать в одиночестве намного проще. Ладно, жаловаться нет смысла. Катрин сняла с крюка старый тесак, выполняющий обязанности разделочного кухонного ножа, и с некоторым недоумением уставилась на большую мятую кастрюлю. Забавно, – ведь точно помнилось, что помытую печень именно сюда положила.

Минут через десять Катрин стало уже не так забавно. Холодильник, шкафчики, мойка, даже помойное ведро были проверены. Пересмотрев второй раз все кастрюли, Катрин обозлилась. Где эта дурацкая печенка?! Что за идиотские шутки?

На палубе царило полное спокойствие. Винни-Пух сидел на носу впередсмотрящим. Одноглазый стоял за штурвалом, беседовал с Жо о эвфитонах, баллистах, "скорпионах" и прочих крупнокалиберных устройствах, к которым Катрин, не раз побывавшая под минно-артиллерийскими обстрелами, относилась весьма неоднозначно. Понятно, что мальчишке, имевшему пока исключительно теоретические познания, очень интересно.

– У меня печень пропала, – мрачно заявила Катрин.

– Уже? Странно, – Жо посмотрел с сочувствием, – ты же в последнее время практически не пьешь.

От подзатыльника мерзавец на этот раз ловко увернулся.

– Моя печень на месте, – объяснила Катрин одноглазому. – Рыбья пропала. Я этому воришке-шутнику шею сверну.

– Полагаю, свернутая шея не станет сюрпризом, моя леди, – сказал Квазимодо. – Вас команда знает, что вы забав с продуктами не любите. Поэтому вряд ли это чья-то шутка. Может, завалилась куда?

– Она величиной с две таких тупых башки, как ваши, – проворчала Катрин. – Я понимаю, что кухарка из меня паршивая, но склерозом-то я пока не страдаю. Этот на кухню не шастал? – молодая женщина показала на согнутую смуглую спину.

Зеро на баке возился с якорем.

– Нет, как ты его отпустила после разделки, так якорем занимается. По правде говоря, такого ухоженного якоря я еще не видел, – шкипер почесал щеку.

Катрин окинула катамаран подозрительным взглядом:

– Ладно, а кого вы видели? Наши каюты пусты, а с левой половины на камбуз только через кокпит проскочить можно. Или вы так заболтались, что и на люк не оглядывались?

– Обижаешь, Кэт, – сказал Жо. – Там Сиге мелькнул. Я подумал, что вы уже готовить начинаете. Жрать хочется.

Катрин посмотрела на шкипера.

– Проходил дарк, – подтвердил Квазимодо. – Смотреть, что у него в руках, мне в голову не пришло. Извини.

– Странно, – Катрин раздраженно одернула фартук. – Фиг с ней, с печенью. Я же ее тюленю сама предлагала. Печенка у них великим деликатесом считается. Но зачем тайком тащить? Сам ведь вызвался для всех приготовить. Крыса ластоногая. Я всего-то на миг отлучилась.

– Может, он передумал? – предположил Жо. – А тебя беспокоить не захотел.

– Может, и передумал. Может, печень ската у них офигительную культовую ценность имеет. Дети моря, чтоб их, – Катрин длинно сплюнула за борт. – Терпеть не могу, когда из меня дуру делают. Ладно, на ужин отбивная из манты с пшенкой будет. Если вообще не передумаю вас кормить.

Вода уже закипала, когда Катрин не выдержала. Содрала с себя фартук и прошла в левый коридор. Здесь было тихо. Вахта отдыхала. На стук в дверь каюты откликнулся Сиге. Катрин вошла. Касан, сосед тюленя, спал, уткнувшись широким лицом в самодельную подушку. Селк сидел за крошечным столиком, согнувшись над клочком бумаги.

– Ликбез? – Катрин кивнула на перо в лапе дарка. – Хорошее дело.

– Читать давно умею, писать трудно, – смущенно объяснил селк. – Перо неудобно держать. Шкипер сказал, что все равно мне стоит попробовать.

Облезлое перо в мягкой лапе-перчатке действительно выглядело нелепо. Сиге бережно отложил орудие интеллектуального труда.

– Леди пришла узнать рецепт? Там нет ничего сложного.

– Печенка отменяется, – сказала Катрин. – В связи с разматериализацией.

Кажется, селк искренне огорчился, хотя по его нечеловеческому лицу что-либо прочесть было трудно.

– Очень жаль, леди. Вкусное блюдо. А почему она расматтери... испортилась?

– Пересолилась. Совершенно случайно. В другой раз попробуем, – Катрин вышла из каюты.

Сев на ступеньки трапа, в замешательстве поиграла ножом. Нелепый какой-то случай. Можно поспорить, тюлень печенку не брал. Но кому, кроме селка, нужна сырая печень? Разве что компресс ставить. Ага – на голову. Или у тебя, работница плиты и половника, совсем крыша поехала. Или на тюленя затмение нашло? Фетишист печеночный.

* * *

Попав в полосу штиля, «Квадро» медленно двигался на север. На совещании в узком кругу было решено двигатель пока не использовать. Пусть отдельные «магические» тайны остаются в резерве.

Было душно и тихо. Сомлевшая от безделья команда разбрелась по каютам. Даже голосов вахтенных не было слышно. Катрин лежала, слушала мягкий плеск волн. Вроде и тошнота отступила, и на кухне дел нет, а все равно сон не идет. Слишком медленно движемся. Север – бездарная выдумка. И Глор остался в иной жизни. Катрин вздохнула, босые пятки плотнее уперлись в облицованную полированным деревом переборку. Шикарный кораблик "Квадро", вот только спальные места рассчитаны на людей среднего роста. Для долговязых ста восьмидесяти двух сантиметров пространства в обрез.

На стене играл десяток солнечных зайчиков, забравшихся в открытый иллюминатор. Жара. А в "Двух лапах" сейчас почти зима. Ветер срывает последние листья с кленов на опушке. В Глоре тоже прохладно, горожане достают теплые плащи из сундуков. Или еще рано для плащей? Ни в Медвежьей долине, ни в Глоре милостивая леди осенью не бывала. Вот в сотнях городов была, а там где нужно, тебя и нет, и не будет. Где детишки, где Фло? О, боги...

Ресницы сомкнулись, Катрин заснула с закинутыми за голову руками. Застиранная до мягкости марли рубашка сбилась, одна загорелая исцарапанная нога сползла на пол. Грудь мерно и ровно поднималась. Сон пришел на редкость спокойный, глубокий. И тело, и мозг, наконец, решили отдохнуть сообща.

Снились приятные неопределенные вещи. Безмятежное спокойствие полностью расслабило мускулы под гладкой кожей. Все хорошо, молодая леди, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Все будет хорошо. И как всегда в минуты ленивого спокойствия, плоть напомнила о своем. М-мм, да – было бы неплохо. Для тела, для телесного здоровья. "Секс – непременное и недооцененное условие создания истинно комфортной среды", как любит повторять сведущая в вопросах дизайна Флоранс.

...Пальцы бережно поглаживают грудь, сонная плоть томно отзывается на ласку. Чьи пальцы сняться? Мужские? Женские? Все-таки мужские, – вкрадчивости не хватает. Ну и ладно – соски реагируют. Муррр, – проснется кошечка и всех поимеет. Только продолжите еще чуть-чуть. Ноготки родной куда нежнее тревожат, но Фло далеко-далеко. Глор или еще дальше?

...Женское тело вздрогнуло сильнее, уже не от сладостно сгущающегося желания. Глор далеко, а здесь-то что?! Это же море? Катамаран.... Как он называется? "Квадро"? Фу, что за фигня?

...Глаза словно клеем залило. Ресницы Катрин затрепетали, с трудом распахнулись. Зеленые глаза уставились на коленопреклоненную фигуру у постели. Мужчина – ну, да, кто бы еще мог быть? Сон же этакий. Катрин силилась узнать мужчину, не могла. Лицо смутное, глаз прищуренный, потому что пустой. Знакомое... что-то знакомое.

– Ква, ты спятил?! – звуки со скрипом вырывались из пересохшего, словно сутки ничего не пила, горла.

Фигура бесшумно метнулась к двери, исчезла.

Катрин с трудом села, белокурая взлохмаченная голова раскачивалась пьяно-бессильно. Грудь и внутренняя, чувствительная поверхность бедра еще хранили ощущение чужих прикосновений. Соски напряглись до боли, между ног все ныло. Когда молодая женщина вскочила, повело так, что нога подвернулась. Катрин врезалась плечом в косяк. Дверь каюты была не заперта. Собственно, дверь ни разу и не запиралась. Как-то и в голову не приходило запираться.

Машинально подхватив ремень с ножом, Катрин вывалилась в коридор. Всех придется кастрировать – всех до одного! А Жо прищемить чем-нибудь тяжелым, чтобы в ближайшую пару лет ни о чем лишнем не задумывался.

Морщась от боли в лодыжке, Катрин шагала по коридору. От толчка ближайшая дверь едва не слетела с петель. Одноглазый сидел в своей каюте. И Жо здесь торчал. Как ни в чем не бывало склонились над столиком с самодельной картой.

– Ты, урод недоделанный, с ума сошел? Или в маньяка поиграть вздумал? – Катрин рычала так, что тонкий стакан на столе тонко задребезжал.

У Квазимодо отпала челюсть. Глядя на ровный ряд ненастоящих зубов, Катрин подумала, что таким растерянным вора не видела со дня Перехода. Валенок – валенком. Актеришка. Станиславский бы прослезился.

– Что молчишь? Сейчас яйца откручу, – Катрин шагнула вперед.

Квазимодо вжался в стену, деваться ему было некуда, разве что выскользнуть в иллюминатор. Похоже, эта мысль и пришла в голову вору.

Жо подскочил с койки:

– Кэт, что случилось?

Наставница ухватила его за предплечье так, что кости едва не хрустнули.

– Ты, сопляк, что здесь делаешь? А ну-ка, пошел вон!

Мальчик перехватил кисть наставницы и довольно четко освободился от захвата:

– Кэт, объясни. Мы здесь сидим, ничего не знаем. Потом начнешь орать.

Катрин выдернула свою руку и, слегка трезвея, окинула взглядом парней. Одноглазый выглядел перепуганным. Жо возмущенным.

– Сидите, значит? Давно сидите?

– Да уж успели поспорить насчет этих островов занюханных, – сердито сказал Жо. – При таком слабом ветре в архипелаг стоит заходить или с востока обойти? Обдумываем. Что случилось?

– Сидите, мыслите, ни пописать, ни водички хлебнуть не ходите? – проскрежетала Катрин.

– Наша вода не пиво, много ее не выпьешь, – пробормотал Квазимодо.

– Заткнись! – рявкнула Катрин. – Жо?

– Кэт, ты или объясни, или сразу начни нас калечить, – осторожно сказал мальчик. – Мы здесь с картой битый час сидим. Никуда не выходили и понятия не имеем что стряслось. Может и виноваты, но пока непонятно в чем.