Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 53 страниц)

В томительной тишине хлюпали весла. Что думают торговцы по поводу странной конструкции, глупо застрявшей у берега? Посчитают, что небывалый корабль высокомерно пропускает бедных торговцев, не желая качаться на одной воде рядом с грязным корытом? Или сочтут за слабость и полезут любопытствовать?

– Эй, вы откуда будете? – раздался неуверенный голос с барки. Ответ был куда выразительнее. Катрин и не подозревала, что бывают такие сирены. Это мало походило на басовитые и унылые звуки, слышанные Катрин в портах старого мира. Звук, который издал "Квадро", больше походил на истеричный, переходящий в ультразвук визг-вой. Оглушенная Катрин подумала, что такой вопль запросто могут услышать и в Каннуте. Звук болезненно сверлил мозг, не услышать, не расслышать и проспать этакий сигнал было поистине невозможно. Да, во временах, откуда был изгнан осужденный "Цензор", звуковая сигнализация достигла сногсшибательной результативности.

Визг оборвался, и тишина доставила истинное наслаждение. Катрин увидела потрясенное лицо одноглазого. Сквозь блаженную тишину донесся торопливый плеск весел – барка удалялась. Безотлагательные торговые дела.

– На них! – раздался зычный глас, определенно принадлежащий воскресшему из небытия Диоклетиану Кассию де Сильва.

Странная команда слегка смутила Катрин. Неожиданно обнаглевшие "потемкинцы" перешли в наступление. Дикси перекатился по сетке на нос правого "поплавка". Эрго и неугомонная Эррата, прикрывшись неизвестно как содранной с рундука крышкой, двинулись прямо на Хенка. Бородач вскинул арбалет.

– Не стреляй, – пробормотала Катрин. – Еще нужны будут. Отойдем.

Они попятились к рубке. Не ожидавшие такой податливости "потемкинцы" приостановили наступление.

– Бейте их! В воду! Она заманивает, шлюха коварная. Не ждите, на них быстрее! – не замедлил скомандовать Цензор, руководивший наступлением из-за рундука.

Логику приказа понять было сложно. Охранники переглянулись, лишь Эррата бесстрашно сделала шаг вперед.

Катрин оглянулась. Барка удалялась вверх по течению.

– Эй, проклятьем заклейменные, что вы за беспредел устраиваете? – Катрин постучала древком копья о палубу. – Драться так драться. Только соплей кровавых поменьше. Вам же убирать. По уму решим.

"Потемкинцы" снова пришли в замешательство, особого желания в лоб штурмовать кокпит у них явно не было.

Катрин глянула на Жо:

– Ну как, кадет?

– Я просто все кабеля перерубил. Думаю, можно восстановить...

– Молодец, но сейчас не об этом. Как насчет пробы сил? Желательно, без летальных исходов.

Мальчик понял и заметно побледнел. Катрин пристально следила за ним, держа в поле зрения и мятежников на баке. Ничего – Жо был в порядке. То есть находился в полном смятении, но самого непоправимого – предсмертной гримасы трусости, в этом калейдоскопе выражений на узком загорелом лице не промелькнуло. Справится. Их всего двое. С половиной. И подготовлены они гораздо хуже. По всем пунктам должен справиться, хотя...

Жо взял из ее руки копье, решительно нырнул под гик. Прыгнул вправо, к Дикси.

Был быстр, как учили.

Дикси без промедления кинулся в атаку на мальчишку, пользуясь тем, что жало копья было направленно в сторону борта. Жо не стал ждать и рисковать – удар снизу вверх тупым концом древка развернул нападавшего, заставил потерять равновесие. Тут же мальчик ударил по руке с ножом, – попал не идеально, – нападавший лишь ахнул, опрокинулся через леера на сетку, но оружие сохранил.

– Парень вас калечить не хочет, – в тишине сказала Катрин. – Он добрый. Положите железки. Никто, кроме животного, не пострадает.

– Не слушайте его! – заорал Цензор. – Она все лжет. Сбейте сосунка. Сука его любит.

Эррата решительно шагнула к мальчику. Согнувшаяся и воинственно выставившая свое невразумительное оружие, девушка выглядела смешно. И жалко.

Жо презрительно скривился и вдруг небрежно перекинул свое копье стоящей на рубке наставнице.

Подхватив копье, Катрин почувствовала, что у нее сердце остановилось. Сдурел. Накинутся втроем, сомнут. Там и нож не поможет, даже если пацан успеет его выхватить. Выеживаться вздумал, щенок. Катрин уже качнулась, чтобы спрыгнуть с рубки, но каким-то чудовищным усилием заставила себя остаться на месте. Пусть прямо сейчас взрослеет.

Эррата завизжала и кинулась в атаку. Охранники яростно поддержали эту неумелую попытку. Эрго, по-медвежьи рыча, скакнул вперед, занес кривой рычаг-палицу. Дикси скатился с сетки, перехватил нож из ушибленной правой руки в левую.

Жо делал все правильно. Уклонившись от неловкой девчонки, оставил ее преградой между собой и Эрго. Уверенно перехватил руку Дикси – плененная рука с ножом резко ушла вверх. Пальцы охранника сами собой разжались, выпустив оружие. Дикси заорал от боли. Скаля щербатый рот, полетел к борту, сшиб с ног так и не успевшую понять, что происходит, девчонку. Жо увернулся от кривой палицы, ударил ногой в колено Эрго. Здесь мальчик явно придержал себя – вместо хруста сустава раздалось лишь ругательство охранника, упавшего на другое колено. Впрочем, Жо тут же оказался рядом. Оточенный удар по почкам, от которого мутнеет в глазах и человеку кажется, что он уже умер... Тут же продолжение коленом в лицо... Эрго рухнул разбитой мордой в палубу. Тут Жо совершил ошибку – просто не поверил, что визжащее длинноволосое существо, слепо летящее вперед, представляет опасность. От кулинарной железки он успел уклониться лишь в последний момент. Споткнувшись о подставленную ногу, Эррата чудом не упала, уцепившись за канат. Жо тут же пришлось отражать атаку Дикси. Удар мальчик отбил, но инерция тела охранника отбросила Жо к парапету... Дикси замахнулся вновь, но разозленный юный противник нырнул под его руку, врезал в солнечное сплетение. Согнувшийся охранник повалился на тяжело ворочающегося на палубе Эрго. На мальчишку снова налетела визжащая Эррата. Свою устрашающую железку девушка потеряла, поэтому просто попыталась выцарапать врагу глаза. Оскорбленный Жо двинул черноволосую ведьму ногой – не смертельно, но уже без особого снисхождения. Эррата легким соломенным чучелом отлетела, со слабым вскриком перекувырнулась за борт. Дикси с хриплым возгласом кинулся к борту и немедленно сиганул за драгоценной подругой. На этом сражение закончилось.

– Вот так-то, – отдуваясь, сказал Жо и посмотрел на наставницу.

– В общем, ничего, – пробурчала Катрин. – Но дырочку в боку тебе могли сделать. Попискивал бы, как тот резиновый ежик.

– Жо, могу написать тебе рекомендацию в морскую пехоту, – одноглазый улыбался во все свои новые зубы. – Хотя жизнь у них там скучноватая.

– Что там твои пираты, – Хенк откашлялся. – С тобой, парень, можно и по каннутским кабакам прошвырнуться.

– Кабаки через год, не раньше, – отрезала Катрин.

Молодая женщина медленно приходила в себя. Оказывается, смотреть, как дерется мальчик, крайне мучительно. От страха сердце замирало. Вот так и об инфаркте всерьез задумаешься. Проблемы с сердцем у Катрин уже бывали, но сейчас и без всякого вмешательства древних призраков о нездоровье вспомнила. Свой ведь мальчишка. Что уж там – сын. Ох, хорошо, что в светлых волосах леди седина не так заметна.

Из-за борта донеслись неразборчивые вопли. Ага, нужно вылавливать парочку пламенных революционеров и назначать каторжные работы. Катрин спрыгнула на корму. Здесь уже стоял Ква и с удивлением смотрел на реку. Метрах в пятидесяти, отнесенные течением, мелькали две головы. Катрин разглядела, как девчонка двумя руками цепляется за голову Дикси. Парень судорожно бил по воде руками. Вот оба ушли под воду.

– Тонут, что ли? – с изумлением сказал Квазимодо.

Над коричневой водой всплыло облако черных длинных волос, показались две макушки, снова скрылись.

– Эррата плавать не умеет, – слабо прохрипел заворочавшийся на палубе Эрго.

Мимо Катрин пролетела тень – Жо "рыбкой" врезался в воду. Квазимодо, выругавшись, аккуратно положил арбалет и сиганул в реку.

– Хенк, присмотри, – приказала Катрин и, бормоча матерное, последовала за друзьями. В воде широкие брюки немедленно облепили ноги, сковали движения. Отвратительный илисто-рыбный привкус наполнил рот. Отфыркиваясь, Катрин сильными гребками двигалась к утопающим. Обогнала одноглазого, невдалеке мелькала черная голова Жо. Но цель исчезла. А, вот – снова над водой мелькнули две головы: вытаращенные в смертном ужасе глаза девчонки, руки, клещами сцепившиеся на шее охранника. Вздохнуть Дикси девчонка так и не дала, – оба снова ушли под воду. Нет, ни на какую хитрость это не похоже...

Катрин плыла как на соревнованиях, руки рассекали воду с мощью ударов рукопашного боя, длинные ноги толкали гибкое тело. Где-то здесь... Молодая женщина нырнула. Под водой можно было различить разве что собственную ладонь – если ткнешь ею в нос. Ах, черт! Катрин нырнула снова, широко разводя руки, надеясь задеть дергающиеся тела, волну длинных волос. Мутная пустота. Ничего нет, даже дна не достать. Легкие наполнились болью, Катрин вынырнула. Рядом отфыркивалась одноглазая физиономия:

– Боги, да здесь глубина как в Глорской бухте!

Из воды пробкой выскочила голова Жо. Мгновенно набрала воздуха, скрылась, взбрыкнули босые пятки.

– Ква, – шире! – Катрин показала рукой. Одноглазый кивнул, нырнул.

Плывя в желтой полутьме, Катрин понимала, что отыскать утопленников уже невозможно. Место, где в последний раз видели несчастную парочку, утеряно. Течение ощутимо тянет вправо, к основному руслу. До дна не донырнешь, и не видно абсолютно ничего...

...Хенк протянул руку, помог выбраться на трапик. Катрин расстегнула ремень с ножнами, стянула проклятые штаны. Квазимодо уже выжимал свою рубаху. Жо, выбравшийся из реки последним, обессилено сел на ступеньке трапа.

– Вот оно как бывает, – пробормотал Квазимодо. – Считай, что на ровном месте...

Катрин посмотрела, как он развешивает рубашку на леерах. Рядом сидел скорчившийся Эрго, рожа бледная, у рта тряпка – тошнит толстяка после "массажа" почек. Но смотрит на реку. И глаза такие же, как у Жо – не верящие.

Катрин молча сделала узнаваемый знак Хенку. Самое время извлечь остатки конь-яка. Бородач понятливо кивнул, исчез внизу.

Жо от кружки отворачивался:

– Не хочу.

– Не для удовольствия, кадет, – мягко сказала Катрин.

Мальчик глотнул, задохнулся и зажал рот рукавом мокрой рубашки. Замотал головой.

Хенк вопросительно взболтнул остатки в баклаге.

– Толстому плесни, – кивнула Катрин. – Пусть свои мятые почечные лоханки ополоснет, дурак неповоротливый. Только чуть-чуть.

Эрго глотнул, ошеломленно закрутил головой. Отойдет мужичок. Катрин хотела с досады сплюнуть в воду, воздержалась. Хенк протянул баклагу – спиртного там оставалось на глоток. Катрин отказалась, ткнула в сторону одноглазого. Квазимодо отрицательно покачал головой, и Хенк, вздохнув, добил остатки лекарства.

Одноглазый пошлепал к штурвалу. Требовалось заняться делом. На основную проблему Катрин уже успела глянуть – забившийся на бак голозадый скорчился в комок, и притворился неодушевленным мешком из смуглой кожи. То, что гад не попытался сбежать, Катрин совершенно не удивило – для этого сукиного сына обитаемый мир сжался до размеров знакомой палубы, и хоть четвертуй его, урода, по собственной воле он катамаран не покинет.

– Всё из-за любви, – пробормотал Эрго, вытирая рот тряпкой. – Он же на девочку смотрел так, что мне отвернуться хотелось. А она на хозяина молилась, дуреха.

– Все из-за меня, – прошептал Жо. – Если бы я ее за борт не вышвырнул... Она на меня как на бешеную собаку кинулась. Ненавидела меня. Кэт, может быть они за мыс ушли? – мальчик с мольбой поднял глаза на наставницу.

– Может быть. Только думаю, что теперь парень свою красавицу в иных краях оберегает. В тех, где охота лучше, пиво никогда не кончается, и предки вовремя мудрые советы дают, от глупостей доходчиво предостерегают.

– Мы им не оставили шанса поумнеть. Я не оставил, – прошептал Жо.

– Шансов мы им целый ворох предоставили, – сухо напомнила Катрин. – Люди обычно не от любви гибнут, и не от клинков врагов. Куда как чаще от собственной глупости загибаются. Пусть меня боги за правду, не ко времени сказанную, простят.

– Леди, я их отговаривал, – пробормотал Эрго. – Не нужно было за оружие хвататься. Только они ведь моими друзьями были. Что теперь со мной будет?

– Если можешь стоять, пойдешь работать. И хватит страдать. Никто не хотел, чтобы такая чушь приключилась. В Каннуте жратвы достанем, помянем ушедших. Всё, пошли делом заниматься.

Жо резко встал, едва не задев наставницу плечом, поднялся на палубу. Катрин вздохнула – шок, он, сколько ни готовься, все равно шок. Тем более, когда тебе четырнадцать лет.

Жо быстрым шагом прошел вдоль борта, нырнул под гик. Цензор, лежащий на носу, изо всех сил втиснул голову под защиту рундука. Жо ударил безжалостно – под ребра, жестко вывернув стопу. Голозадый завопил, попытался скорчиться плотнее, но уже после второго удара обмяк, лишившись чувств. Слышались только короткие удары...

– Убьет, – с тревогой прошептал оказавшийся рядом с предводительницей Квазимодо. Катрин промолчала. Пусть добьет, может, всем легче станет. Нет, какое там облегчение, не в бою же. Всё равно, что холерному вибриону морду бить.

Мальчик присел на колено, рука ловила и никак не могла поймать рукоять ножа на поясе.

– Жо, он мертвый. Уже давно, – сказала Катрин, не сходя с места.

Пальцы мальчишки побелели, сжимая рукоять ножа. Но клинок Жо так и не выхватил. Встал и, не глядя ни на кого, прошел к кокпиту и спрыгнул в люк.

– Пусть, э-э, в себя придет, – пробормотал Квазимодо.

– Пусть, – согласилась Катрин. – Ему бы еще стакан проглотить, да нету, кончилась наша микстура. Ничего у нас нету, Полумордый. Особенно ума. То-то поход таким славным выдался.

– Помню, – судорожно сказал одноглазый. – Виноват.

Катрин за плечо развернула его к себе:

– Я не тебе напоминаю. Себе. Я старшая, мне и лбом биться.

– Мы найдем, – пообещал бывший вор. – Из кожи вылезем, но найдем. И как можно быстрее.

– Угу. Для начала было бы неплохо из этого печального места убраться.

С якорем пришлось повозиться. Экипаж "Квадро" слишком привык к удобствам магическо-электрического привода, и возня с брашпилем в ручном режиме энтузиазма не вызвала. Катрин выполняла команды, тянула за фалы и концы, названия которых с большим трудом укладывались в память. Когда "Квадро" выбрался на речной простор, Катрин спустилась вниз и постучала в каюту мальчика.

– Сейчас иду, – пробурчал Жо. – Не нужно меня утешать.

– Правда? А я уж парус тебя волоку, слезки утирать. Вылазь, работы полно.

– Знаю, сейчас кабелями займусь, – Жо открыл дверь. Глаза у него были сухими. Ну, практически сухими.

– Кадет, если помощь нужна, то я готова. Я, все-таки человек XXI века. Иногда в машине ковырялась и с оружием возилась. И в хижине с электропроводкой...

– Вообще-то, в моторном отсеке здорово тесно, – рассудительно заметил мальчик. – Но если можешь, помоги. Мне с тобой, честно признаться, спокойнее. Сопляк я еще. Переживаю.

Катрин хмыкнула:

– Я тоже, видимо, соплячка. И Хенк с Полумордым. Пойдем работать. Помогает.

Дело двигалось туго, в основном из-за нехватки инструментов. Катрин подавала клещи, разысканные в трюме одноглазым, ржавый топорик и кухонный нож попеременно с изуродованной, сложно изогнутой вилкой. Вместо изоляции пришлось использовать расплетенные нити капронового фала. Жо возился в тесноте кабельного трубопровода, шептал ругательства. Катрин узнавала собственные грубые словечки. Сейчас одергивать мальчишку было как-то неуместно. Наконец, Жо выполз и сказал:

– Вроде бы восстановил. Глянешь?

На дилетантский взгляд Катрин, все выглядело отлично. Аккуратностью парень явно пошел в мать. У самой Катрин так срастить разрубленные провода никакого бы терпения не хватило. Не барское это дело, гм...

– Молодец. А как бы нам теперь еще движок и заводить научиться?

– Завести, пожалуй, можно хоть сейчас, – неуверенно сказал Жо. – По крайней мере, попробовать. Но вот как включать, выключать и обороты регулировать? Я, Кэт, ведь далеко не дипломированный электрик. Двигатель здесь по нашим меркам крошечный, а мощь дает просто поразительную. Про генератор я и не говорю – к нему и подступиться страшно.

– Давай попробуем завести напрямую. Потом подумаем, как все облагородить...

Двигатель заработал часа через два. Сверху предостерегающе заорал Квазимодо. Жо развел грубую скрутку проводов, вибрация немедленно стихла:

– Двигаться вперед мы уже можем. Насчет остального нужно посоображать.

– Не все сразу, – успокоила Катрин. – Пойдем на камбуз. Я ужин буду готовить, а тебе водички холодной налью. Заработал.

– Что ты со мной как с ребенком разговариваешь? – насуплено спросил мальчик.

– Не дури. Любому бы так сказала, ты меня знаешь. Денек выдался нелегким.

– Мне их жалко, – пробормотал Жо, вытирая руки грязной тряпкой. – Я совершенно не хотел, чтобы вот так. Ужасно – ведь даже не в бою. Эррата такая симпатичная девчонка была. Только упрямая очень. Да и Дикси... Они храбро дрались, пусть и неумело. Вроде как грех на мне теперь.

– И на мне. Я ведь тебя послала. И на Ква с Хенком грех, – почему не догадались, всех на месте не придержали, не успокоили? Почему психоаналитика со стороны не пригласили? Война это, Жо. Длиннющий список сплошных грехов. Как ни крутись, гибнут и правые, и виноватые. Смело гибнут или трусливо, умно или тупо. Я вот помню, одного немца застрелила. Как две капли воды на моего друга был похож. Ну, тот много раньше погиб. В смысле позже, через семьдесят лет. Тьфу, черт, замучаешься объяснять. В общем, мучает меня мысль, что я дедушку отличного парня застрелила. Хотя и не прямого дедушку, хм, параллельного, но все равно...

– Парадокс, – Жо вытер тряпкой потную шею. – Кэт, я переживу, не беспокойся. Извини, что сорвался на этом говноеде.

– Ладно, ты же видел – я сама мимо этого скота пройти не могу, чтобы пинка ему не отвесить.

– Я теперь тебя вполне понимаю. Черт, даже думать об этом "римлянине" не могу и не хочу. Кэт, а ты случаем не знаешь, что за существо на купеческой барке у рулевого весла стояло? Такое мелкое и вроде бы морда зеленоватая? Дарк, да? Остальные, на веслах, вроде нормальные люди.

– Жо, я туда не смотрела. Мне не до чужих было. Свои беспокоили.

По трапу затопали ноги, в узкий проход заглянул Хенк:

– Колдуете? Леди, извините за беспокойство, но там этот голожопый просит позволения вам слово сказать. Ква на него прикрикнул, так этот ублюдок опять скулит.

– Не сдох еще? – слегка удивилась Катрин.

– Он вроде выносливый, – неодобрительно заметил Хенк. – Вы решите – может, его за борт? Магия и без него работает, а лишний раз на эту тварь смотреть погано. Может, утопим? Как говаривал наш доктор – сугубо в санитарных целях. Чтобы миазмы не испускал.

Катрин вышла на палубу. День клонился к вечеру. Легкий ветерок трепал подол рубахи. У штурвала стоял Квазимодо. Улыбнулся:

– Моя леди, вы там про ужин не забыли? Как вы сами любите мудро напоминать "война войной, а обед по расписанию".

– Перестань лыбиться, как стоматологическая реклама, – пробурчала Катрин, – лучше скажи – что с голозадым делать?

Одноглазый слегка посерьезнел:

– Вам решать, моя леди, но мне кажется, – хватит с нас его благородного общества. Шлюхи портовые, и те честнее. Польза от него была, не спорю. Только и дерьма от него – захлебнешься. И дерьмо явно перевешивает. Давайте вечерком, без всякого парадного построения, я его к рыбам отправлю. И ножом не больно ткну, а то еще выплывет, червяк гнойный.

– Да если и немножко больно ткнешь, я не слишком огорчусь, – пробормотала Катрин. – Я бы с него шкуру содрала заживо. Возиться не хочется. Что он тут ныл?

– Аудиенции вашей просил. Очень прочувственно. Как услышал, что двигатель завели, так и заскулил. Ползал на коленях. Хенк его на место загнал.

– Вот сука, – тоскливо сказала Катрин, – а вдруг он нам еще понадобится? Воскрешать мы не умеем. Даже таких микробов.

Осужденный свернулся в смуглый мускулистый клубок под защитой рундука. При виде молодой женщины встал на колени и молча замер, уткнувшись носом в палубу.

– Что ты тут скулил? – спросила Катрин, с отвращением озирая согнутую спину.

– Благодарю леди, за то, что она пришла к ...

– Короче.

– Что со мной будет, леди?

– Закончим с ремонтом, решим. Думаю, к темноте ты будешь на дне объяснять потерянным подданным, какой ты прозорливый и добрый хозяин.

– Я не хозяин, – плечи мужчины содрогнулись.

– Да я-то уже в курсе. Но если бы ты утром произнес это вслух, два человека были бы живы.

– Леди, я мертвец, – мужчина по-прежнему шептал доскам палубы. – Я понял. Молю о кратком снисхождении. Я еще могу принести пользу. Сниму защиту с управления, научу ваших рулевых маневрировать двигателем, объясню все о смене парусов и возможностях навигатора...

– Ты уже объяснял, – прервала его Катрин. – Мы слушать тебя замучались, Цицерон многомудрый.

– Я был неискренен, – торопливо забормотал осужденный. – Теперь я всё покажу. Как ставить защитный тент, как перенести управление в рубку. О системе навигации, о реестре карт в бортовом компьютере. Вы же понимаете, как это важно. Вам идти далеко, и вы торопитесь. Я могу помочь...

– О каких картах ты лепечешь?

– Полная лоция северного полушария. Расчеты глубин, точные границы водных бассейнов. Моря, океаны, судоходные реки, посуточные карты ветров...

– Ты, дебил, от страху в фантастику ударился? – не выдержала Катрин.

– Нет, леди, умоляю, выслушайте. В компьютер заведены все данные. Абсолютно все, коими располагала наука, когда меня...

– Откуда? Ты здесь в одиночестве, разве нет? Хочешь сказать, здесь тысячи метеостанций и увлеченных наукой очкариков в белых халатах?

– Я не желал сердить леди, – смуглые плечи сжались. – Я здесь один. Мир закрыт для любых цивилизованных посещений. Но они провели исследования. Единственный спутник, запущенный на орбиту. Это ведь пустяк. Я могу включить компьютер, показать...

Ошеломленная Катрин запустила пальцы в свои свежеподстриженные пряди. Нашел ублюдок, чем шутить. Или у него действительно крыша поехала?

– Ты знаешь кто такой Ганс Христиан Андерсен? Судьба этого человека сложилась несчастливо, хотя дивно талантливый сказочник был, – Катрин пришлось очень постараться, чтобы голос звучал насмешливо.

– Не слышал этого имени, – умоляюще пробормотал осужденный. – Поверьте мне. Я искренен, и это легко проверить. У системы навигации отдельное питание. Я могу его включить прямо сейчас.

– Хм, что еще в твоем волшебном компьютере, кроме дурацких лоций?

– Не знаю, леди. Мне навигатор не требовался.

– Ты совсем идиот? – упавшим голосом спросила Катрин.

– Нет, леди, – испуганно залепетал осужденный. – В приговоре оговаривается, что через пятьдесят лет меня может посетить комиссия по помилованию. Смягчающим обстоятельством могут быть признаны собранные мною этнографические материалы. Но я не рисковал...

– Что за дерьмо?! – Катрин не выдержала и двинула сумасшедшего ногой. – Ты не рисковал? Теперь решил рискнуть?

Смуглая фигура, опрокинувшаяся на спину, даже не пытаясь закрыться.

– Чем мне сейчас рисковать? – неожиданно разумно прохрипел мужчина. – Я мертв. У меня ничего не осталось. Какой риск?

– Да, ты весьма бесславно издох, – согласилась Катрин. – Тогда о чем мы торгуемся?

– Позвольте мне дышать. День, два, хотя бы несколько часов. Я раб, я животное. Пусть меня истязают и мучат, я готов к любым унижениям. Поверьте, леди, я...

Катрин склонилась, взяла его за горло и прижала к палубе. Под пальцами лихорадочно колотился пульс. Никаких попыток вырваться смуглая мускулистая амеба не предприняла. Лишь смотрела умоляюще. Все то же красивое мужественное лицо, лишь царапин порядком прибавилось. Но он изменился – глаза стали мелкими. Только страх там и умещается. Остальные эмоции исчезли. Надо признать, их и было-то немного. Существовать жаждет, микроб.

Катрин брезгливо вытерла руку о рубашку:

– Значит, дышать? Минута за минутой? Думаешь, их будет много, тех минут?

– Сколько позволите, – страстно прошептал приговоренный. – Я постараюсь заслужить каждую секунду.

– Надоел ты мне, – пробормотала Катрин. – Иди, отключи этот идиотский контроль. За штурвалом тебе, даже в роли призрака-голландца, никогда не стоять.

* * *

Дальше двигаться при свете дня было нельзя. По мнению Квазимодо и Хенка, до города оставалось всего ничего. Решили проскочить мимо Каннута ночью. Квазимодо утверждал, что никаких мелей и препятствий, кроме встречных судов, на фарватере непосредственно у самого города не имеется.

"Квадро" двигался практически бесшумно. Только слегка плескала вода под острыми форштевнями. Двигатель работал безупречно. Катрин сидела на привычном месте, на корме, различала смутные фигуры у штурвала. Управлял катамараном Квазимодо и приданный ему в усиление Жо. Остальные расположились на носу, выполняя роль впередсмотрящих. Остальные – это Хенк и Эрго. О голозадом как о человеке Катрин уже давно не думала. В последние два дня всерьез поверила, что сломался и исчез смуглый самец. Появилась словоохотливая, – только спроси, – крупная инфузория. Опрометчиво в подобные вещи верить? Пока поводов сомневаться не возникало. Катамаран оказался напичкан техническими секретами, и бывший судовладелец с готовностью раскрывал их новым хозяевам. С такой готовностью, что трудно было сразу переварить такую уйму информации. Квазимодо был в восторге от того, что понял все возможности генуи. До Жо, наконец, дошло, как работает генератор. Сама Катрин обнаружила, что сдуру пользовалась на камбузе единственным баком с водой, не догадавшись, что существуют еще два. Бортовой компьютер – отдельная песня. Над кокпитом возник удобный тент, и рулевому больше не приходилось жариться на солнцепеке. Обнаружился второй пост управления в закрытой от ветра и солнца рубке. Там установили запасной штурвал. Сейчас внутри было душновато, но в будущем... Катрин опасалась загадывать. Амеба оказалась полезна. Даже трудно переоценить, насколько. Только вот поговорив с этим существом, жутко хотелось помыть руки. И отплеваться.

Катрин не замедлила сплюнуть в темноту. Погладила древко копья. Пусть боги эту ночь спокойной сделают. Проскочить Каннут, а там до моря уже никаких крупных поселений.

По левому борту возникла реденькая россыпь огней. Надо же, действительно люди живут. Совершенно от общества отвыкла. Лучше бы и не привыкать до самого Глора. Ох, далеко. Нет, людей избегать нельзя. Нужен запас продуктов. Рыбная ловля слишком много времени занимает. Еще неплохо бы численно экипаж пополнить...

Над ограждением кокпита появился смутно угадывающийся Квазимодо:

– Катрин, что-то мне не нравится. Слишком мало огней для Каннута. Не ошиблись мы местом? Хотя я холмы помню. Но Каннут большой город. Не меньше вашего Нью-Бриджа.

– Глаз есть? Подзорная труба есть? Бери и смотри. Уж точно не Санкт-Петербург и не Антверпен мы проходим. Чем еще помочь могу?

– Я про линзовую трубу совсем забыл, – пробормотал озабоченный Квазимодо и упрыгнул обратно к штурвалу.

Катрин не выдержала, пошла следом. Одноглазый, вооруженный оптикой, вглядывался в берег.

– Не понимаю, – крепостные стены вроде те же, но в остальном.... Нет, это Каннут, но какой-то не такой.

– Завтра рассмотришь при свете дня, – сказала Катрин. – Сейчас следи, чтобы нас какая-нибудь галера не протаранила. А в трубу дай Жо посмотреть. Он-то на экскурсию не пойдет.

– Здесь галеры не водятся, – пробормотал одноглазый, но подзорную трубу отдал. – Что ж такое? Неужели война так город изменила? Столько народу жило. Не может быть. Или у них смертный мор приключился? От одной войны город так не обезлюдит, – Квазимодо глянул на молодую женщину. – Как, Кэт, может город война совсем разорить? Я у вас по теле-визору такие ужасы видел.

– Ква, от городов, бывает, одна пыль и остается. Радиоактивная.

– Значит, Каннуту еще повезло? – бывший вор крепче взялся за штурвал. – Стены остались. Правда, стражи почти не видно. Раньше прилично охраняли. Ну, нас это не останавливало, – Квазимодо неожиданно улыбнулся. – Моя Теа здесь первый раз в люди вышла. Здесь разговаривать училась.

– Она разговаривать не умела? – поразился Жо, не отрываясь от окуляра подзорной трубы.

– С людьми, можно считать, нет, – одноглазый тихо засмеялся. – Люди – враги и ублюдки, это вам любая лиса скажет. А моя еще и наглядно доказать сможет.

– Не ври, она у тебя нормальная тетенька, – сказал Жо, протягивая подзорную трубу Катрин.

– Сам смотри. Тебе в первый раз. Меня только Глор интересует, – пробормотала Катрин, глядя поверх редких городских огней. Где-то далеко-далеко за ними, на другом континенте, таился любимый север.

...Проплыли в отдалении темные каменные стены. Пахнуло дымком и гарью. Завоеванные и разграбленные города везде воняют одинаково. "Квадро" серым призраком скользил мимо бывшего города. Катрин отвернулась, туже повязала косынку на голове. Война, черт бы ее побрал. Катится, прыгает по долинам и по взгорьям, спрятаться от нее негде. А если и Глор сейчас кто-то штурмует или осаждает? Они там сейчас одни. Беспомощные, отягощенные детишками. Фло совершенно, совершенно не готова к такому повороту. Может быть, лиска сориентируется. Да полно – в Глоре ли они? Одни судорожные догадки...

Катамаран замаскировали километрах в шести ниже города. Место называлось Навьими Камнями. Заросший берег с десятками крошечных гаваней, скрытых высоченным тростником. В старые, добрые зажиточные времена здесь прятались контрабандисты и прочие скромные личности, не желавшие встречи с городской стражей. Закрепляя маскировочную сеть, Катрин слышала, как Жо интересуется у одноглазого насчет нав, давших названия здешнему берегу. Квазимодо ответил, что нав, насколько ему известно, здесь сроду не было, а назвали местечко так, потому что случайные людишки пропадали здесь бесследно, как будто речными девами утопленные. Спокойное место, надежное.

Отплыв на челноке, Катрин вместе с одноглазым придирчиво осмотрела стоянку. "Квадро" превратился в еще одно дерево, заросшее цепкими лианами. В рассветном сумраке катамаран совершенно растворился на фоне прибрежного пейзажа. Чертовски хороший камуфляж придумали родственнички голозадого.

– Ква, не задерживайтесь, – сказала Катрин, гребя к берегу.

– Не сомневайся, – бывший вор позволил себе перейти на дружеский тон. – Я понимаю, главное – время. Провизия, одежда. Лодку поменяем, и назад. К вечеру дальше пойдем, я обещаю.

– Может, без тряпок обойдемся? – с досадой пробормотала Катрин. – Залатаем то, что есть, подштопаем...

– Кэт, до Глора далеко. Переговоры вести или торговаться, когда оборванцем выглядишь, – напрасно время тратить. Ты же понимаешь. Не торопи – здесь половину дня потеряем, дальше месяц выиграем. В Каннуте рынков полно, мы с Хенком их знаем. Война, не война, за серебро всё достать можно.