Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 53 страниц)

– Хватит по сторонам глазеть, – сказала Катрин, откладывая весло. – Принимайся за дело, кадет.

Жо положил весло на дно челнока, опустил в воду якорь-камень и принялся распутывать снасть. Катрин уже наживляла крючки кусочками лягушатины. Ловить рыбу днем, на ходу не удавалось – катамаран шел слишком быстро. За два дня с судна удалось выудить лишь нескольких мелких оголодавших черноперок.

– Хм, ну попробуем, – Катрин точным движением закинула короткий перемет.

Жо попробовал повторить движение, получилось, естественно, не слишком удачно. Наставница недовольно повела плечом на громкий всплеск.

Лодка медленно дрейфовала по течению. Жо, повинуясь шепоту-приказу, регулировал скорость и направлял челнок то к берегу, то от берега. Катрин пыталась нащупать ямы омутов. Следя за сложными манипуляциями со снастью, Жо прошептал:

– Кэт, ты зачем меня взяла? Ква рыбу куда лучше умеет ловить, он был бы полезнее.

– Он и с борта что-нибудь выудит. Давай дальше от берега.

Жо направил челнок ближе к середине реки. На темную воду уже легла трепетная лунная дорожка. Какая-то рыба блеснула серебром, ушла на глубину.

– Кэт, ты на Ква все еще злишься?

– Злюсь – не то слово, – сердито прошептала Катрин. – Шею бы одноглазому свернула, если бы хоть капля пользы от этого была.

– От него от живого куда больше пользы. Кроме того, он твой друг.

– Только то, что он жутко полезный друг, меня и останавливает, – Катрин хотела сплюнуть в воду, но вовремя спохватилась: – Что ты все болтаешь? Мы рыбу ловим или разговоры разговариваем? Если на остатках крупы еще пару дней протянуть, не только заговорщики-латиняне взбунтуются, но и вы меня на мачту подвесите.

– На "Квадро" людей вешать неудобно, – рей подходящих не имеется, – подумав, сообщил мальчик. – Кэт, ты думаешь, они взбунтуются?

– Не сомневаюсь. Обнаглеют, как только синяки подживут и момент удобный представится.

– Как он, момент, может представиться? Они в открытую драться не рискнут. Нас столько же, сколько и их, а силенок у них явно поменьше.

– Жо, – мрачно сказала Катрин, – я тебя взяла, чтобы ты побыл со мной. Как в старые спокойные времена. Я спокойно вздохнуть хотела. А ты как был болтун, так и остался. На тебя мужская компания плохо влияет. Что ты задаешь мне вопросы, на которые я не знаю ответа? Я только догадываюсь. И ты с тем же успехом самостоятельно погадать смог. Смирятся наши новые друзья с нынешним положением дел? Едва ли. Мутит их разум красавец неукротимый? Наверняка. Перешептываются и перемигиваются? Это даже ты не мог не заметить. Снова бездарно схлопотать в зубы у них нет желания? Нет. И тут ты совершенно прав. Ждут момента? Ждут. Какого? А фиг его знает. Меня ведь не Кассандра Троянская зовут. Ты ход моей усталой мысли улавливаешь?

– Улавливаю. Мои мысли примерно той же тропой петляют, – Жо осторожно коснулся черной воды веслом. – Кэт, если наши мысли в одном направлении движутся, то.... Ты насчет дальнейшего как думаешь?

– Насчет моря и шансов "Квадро"? – Катрин принялась выбирать перемет. – Я насчет этого думать не могу. Опыта не хватает. Тут уж вы с одноглазым думайте. Присматривайтесь к кораблику. У вас и опыт, и знания. Я человек, мягко говоря, прибрежный. Да и думать о море еще рано. Пусть нам боги позволят до устья без приключений проскочить. Всё, хватит болтать. Давай к берегу. Здесь совсем не клюет. Вот, черт бы меня взял, понятия не имею, какую здесь рыбу следует ловить. Попробуем вдоль тростников...

Челнок медленно скользил вдоль густой стены тростника. Заросли были высокими, – намного выше человеческого роста. Катрин привставала на ноги, смотрела вперед и назад. Тихо прошептала:

– Должна здесь рыба быть. Чувствую...

Жо кивнул. На темной воде мерцали тысячи звезд—отражений. Печально шуршал тростник. Там, в зарослях, что-то булькало и вздыхало. Повинуясь жесту Катрин, мальчик отложил весло. Лодка почти замерла. Только шелест стеблей и листьев и плавные движения молодой женщины, работающей снастью. Жо запрокинул голову, – небо сияло как далекий гигантский Лас-Вегас. Боги там вертели рулетку и неутомимо дергали рычаги игровых автоматов.

– Жо, – прошептала Катрин. – Ты сильно не вздрагивай. Мы к обитаемым местам приближаемся.

– А?

– Спокойнее, кадет.

Утопленник застрял ногами в камышах. Лунный свет играл на оскаленных зубах. Лицо мертвеца, размокшее и объеденное рыбами, уже давно утеряло человеческие черты. Остатки распухших пальцев мягко проскребли по борту челнока.

– Там еще один, – прошептала Катрин, веслом отпихивая труп ближе к тростнику.

Второй труп, слава богам, покачивался лицом вниз. Колыхались обрывки одежды, между лоскутьями мелькала рыбья мелюзга.

– Ты, когда насчет рыбы говорила, этих микроанчоусов имела в виду? – спросил Жо, с трудом сглатывая. – И, правда, рыбное место.

Катрин чуть заметно улыбнулась:

– Ну, полагаю, мы еще не так оголодали, чтобы на такую наживку ловить. Давай-ка, повернем...

Подгоняя челнок легкими движениями весла, Жо старался смотреть в воду без дрожи. Ну, привычно развлеклись боги своей рулеткой. Где-то с неделю назад. Кто-то выиграл, кто-то проиграл. Обычное дело. В конце концов, воды реки не такое уж плохое место для последнего успокоения. Дрейфуй себе мирно под звездами в рыбьей компании.

– Стой! – шикнула Катрин. Резким движением подсекла – через секунду на дне челнока затрепыхалась узкая рыбка в две ладони длиной.

– О! – сказал Жо. – Таких бы десятка два.

Катрин почти тут же выдернула еще одну рыбу. Жо поспешно опустил в воду свою снасть и тут же почувствовал резкий рывок. Осталось только потянуть. В воздухе рыба с крючка сама соскочила, шлепнув мальчика хвостом по колену, запрыгала по днищу лодки.

– Пошло дело, – обрадовался Жо.

– Только попробуй сглазить, – зашипела Катрин.

Мешок из суеверных соображений предводительницы с собой не взяли, и когда с десяток рыб оказалось в лодке, Жо пришлось их отпихивать босыми пятками. Мальчик трясущимися пальцами насадил на крючок кусочек лягушки, опустил снасть в воду. Неизменный рывок, толстую лесу повело куда-то под лодку.

– Кажется, все, – разочарованно прошептала со своей стороны Катрин. После минуты неистового клева ее снасть неожиданно свободно повисла в воде.

Жо хотел сказать, что с его борта клюет по-прежнему, но охнул, прикусив язык, – лесу из рук рвануло с такой силой, что мальчик чуть не выпустил снасть. Выругаться Жо не успел, рывок повторился, да с такой силой, что юного рыболова ударило плечом о борт челнока. "Аванк" – ошеломленно подумал мальчик. Лодка встревожено закачалась на волне. Леса медленно скользила сквозь пальцы, ладонь начало жечь, Жо машинально потянул на себя, намотал витую из конского волоса лесу на кулак. Рвануло так, что мальчик чуть не вылетел из лодки.

– Отпусти! Дай ей погулять, – скомандовала Катрин.

– Леса короткая, – промычал Жо. Руке было по-настоящему больно.

– Ну-ка, – Катрин ухватилась за снасть. Потянули вместе. Леса вроде бы поддалась, потом ушла в воду с такой силой, что челнок потащило кормой вперед.

– Ни хера себе! – кряхтя, заметила Катрин. – Неужели аванк? Придется отпускать.

Жо хотел ответить полным согласием, но челнок снова рвануло. Рыболовы попадали друг на друга. Мальчик взвыл, чувствуя, что запястье сейчас сломается. В двух метрах от лодки вспух водный пузырь. Высунулось кабанье рыло. Нет, все-таки не совсем кабанье, – рот-труба, диаметром с ведро, были определенно рыбьими, да и глаза полные изумленного негодования, оказались слишком круглыми и большими для парнокопытных.

– Вот это тюлька! – пробормотала Катрин.

Оскорбленная "тюлька" рванулась вглубь. Челнок, едва не черпнувший бортом, поволокло. Жо застонал.

– Бросаем, не вытянуть, – скомандовала Катрин.

– Не могу! – взвыл Жо.

– Вот ты баран, – распознала печальное положение мальчика наставница. – Тогда или режем, или подтягиваем ближе...

"Тюлька" подходить ближе не желала. Увлекаемый туго натянутой лесой, челнок то двигался вдоль тростника, то удалялся от берега. Жо рычал и ругался, упираясь ногами в борта. Под изысканные словосочетания, часть из которых была не очень понятна самому юному трибуну-мученику, Катрин выхватила нож. Перерезать снасть было делом мгновенным, но Жо неожиданно возопил:

– Нет! Поддается! Не режь, вытянем.

Катрин вновь замысловато выругавшись, сунула нож в ножны, ухватилась за леску. Теперь челнок опасно кружился на одном месте. От нового рывка Жо окунулся в воду локтем. Рыча от натуги, рыболовы в четыре руки подтянули рыбину чуть ближе. Свиновидная "тюлька" теперь не ныряла. Темные широкие очертания ее туши скользили у самой поверхностью воды. Временами Жо встречался взглядом со злобным взглядом рыбищи. На миг показалась округлая спина – челнок подбросила волной.

– Сейчас устанет, – заорал Жо.

– Мы устанем быстрее, – Катрин плюнула в сторону водоворота. – Нужно бить.

Жо с ужасом смотрел на мелькающее под водой тело. Больше всего упрямый улов был похож на короткую разжиревшую торпеду – рыбина немногим не дотягивала до размеров челнока.

– Ближе! – зарычала Катрин. Жо почувствовал, как напрягается ее тело, потянул изо всех сил сам. Леса неохотно поддалась. Рыбье рыло едва не ткнулось в борт челнока.

– Только бы под лодку не ушла, – заскрипела зубами Катрин. – Удержи ее хоть на секунду, – рука молодой женщины нашарила древко гарпуна.

Выдохнув особенно крепкое ругательство, Жо напрягся. Катрин взметнулась над лодкой, одной рукой ухватила мальчишку за шиворот, одновременно и опираясь, и придерживая парня в лодке. Мгновенная пауза, показалась Жо часом. Свистнул зазубренный наконечник гарпуна. Хищная сталь с хрустом пробила загривок рыбины.

Жо с ног до головы окатило водой. Мальчик думал, что челнок перевернулся – нет, полегчавшая лодка осталась раскачиваться на воде, зато в воде бились два водоворота. Катрин, вылетевшая из лодки, то ли притягивала к себе, то ли отпихивала подальше бьющуюся на гарпуне рыбину. Конвульсии добычи поднимали фонтаны воды. Под дождем брызг Жо суетливо схватил весло, двинул челнок к молодой женщине.

– Да подожди ты, – заорала Катрин. – Пусть околеет, акула проклятая.

Через минуту Жо ухватил легкое древко гарпуна, подтянул добычу к лодке. Древко еще вздрагивало, рыба слабо дергала узким сомьим хвостом. Жо помог взобраться в челнок Катрин.

– Хорошие у нас гарпуны, – пробормотала Катрин, – да дуракам достались.

Жо втянул голову в плечи, получив заслуженный подзатыльник.

– Тебя кто учил снасть на руку наматывать? – поинтересовалась наставница. – Моряк хренов.

– Очень кушать хотелось, – виновато сказал Жо. – Я осознал.

– Весло второе лови. Уплывет в темноте, – Катрин принялась мокрой косынкой вытирать лицо и руки, густо покрытые благоухающей рыбьей слизью.

Лодка двигалась медленно – тяжелую рыбу с трудом буксировали за кормой.

– Идиотские у нас в последнее время трудности, – проворчала Катрин. – Сами себе вредим, сами с собой боремся. Сами себе простить не можем.

– Больше не повторится, – мрачно пообещал Жо.

– Да я не про твою руку. Хотя и про нее тоже.

– А про что?

– Так, вообще. Сразу про все. Философские раздумья под луной о несовершенной природе мирозданья, – Катрин с омерзением потрогала слипшиеся волосы. – Например, о роли модных причесок в человеческом обществе.

– Это бобур, – сообщил с видом знатока Хенк. – Рыба вкусная, известная. Этот хвост еще не из самых крупных.

Катрин фыркнула, выкручивая мокрую рубашку. На корме "Квадро" столпился весь экипаж, включая смуглого приговоренного. На этот раз даже элитный самец на обнаженный бюст мучительницы не косился – внимание всех было приковано к потенциальному ужину. Вернее, уже завтраку. Катрин глянула на одноглазого – нет, бдительности не утерял, стоит позади всех, контролирует.

– Мы слышали, как вы радовались, – сообщил Квазимодо. – Крику было на всю реку.

– Ну, мы от восторга даже купаться полезли, – согласилась Катрин и звонко вытянула мокрой рубашкой ненавистного пленника по гладкой спине. Бывший Цензор догадливо юркнул под стол на свое место. – Ты, гамадрил, вообще на диете, – напомнила вслед пленнику молодая женщина.

* * *

– Магическая вещь, – с уважением сказал Эрго, закладывая в морозильную камеру еще один кусок рыбы.

– Точно, – согласилась Катрин, – только дверь этого сундука плотнее закрывай, а то магия улетучится, и харчи завоняются.

Эрго с трепетом нажал на дверцу из нержавеющей стали. Морозильная камера холодильника оказалась забита до отказа. Стояла глубокая ночь. Катрин с помощью бывшего охранника уже не первый час разделывала добычу. Пол камбуза был скользок от рыбьей крови. Чтобы затащить тушу бобура в узкую кухню, пришлось разрубать рыбину на части еще на палубе. Сейчас дело шло к концу. Катрин с ненавистью глянула на газовую плиту – работала единственная горелка, и на ее слабом пламени пережарить груду рыбы оказалось занятием нелегким. Имелась еще и крошечная, с палец толщиной, электроплитка, но Катрин и так с большим трудом осваивала корабельное оборудование. Одни специальные держатели для кастрюль и сковородок чего стоили. С ума тут сойдешь. Теперь даже на кастрюли, доверху набитые аппетитно пахнущими ломтями жареной рыбы, смотреть не хотелось.

– Воды принеси, столы и пол вымоем, и спать, – сказала Катрин.

Эрго в замешательстве глянул на кран над мойкой.

– Иди, иди, шланг гофрированный, – пробурчала Катрин. – В трубе магическая вода, и она уже на исходе.

Помощник покорно закосолапил на палубу. Катрин, наконец, выключила проклятую плиту. Газа там осталось – хватит только чай вскипятить. Эх, магия, магия.

Катрин возила тряпкой под раковиной. Вот грязища. В иллюминатор камбуза заглянул несший стражу на палубе Хенк:

– Нельзя ли рыбки попробовать? Уж очень ароматно пахнет.

Катрин погрозила ему тряпкой:

– Ты на посту или в таверне? Может, еще пива поднести?

Закончив с мытьем, молодая женщина сунула ведро Эрго:

– Вылить. Прополоскать.

Когда бывший стражник вернулся, Катрин сунула ему миску с двумя толстыми ломтями рыбы:

– Это Хенку. Только скажи, чтобы, чавкая, не забывал по сторонам поглядывать. Сам возвращайся, пожрем, наконец.

Бобур оказался очень даже ничего. В меру жирный, по вкусу действительно напоминающий давно знакомого Катрин сома. Видимо, родственники.

– Эх, хлеба бы, – вздохнул энергично жующий Эрго.

– В Каннуте купим, – пообещала молодая женщина.

Стражник помолчал, потом неуверенно спросил:

– Леди, а вы почему меня на кухню взяли?

– Недоволен, что ли? – удивилась Катрин.

– Доволен, давно так плотно не завтракал. Только Эррата вам бы лучше помогла. Да и Дикси, он парень шустрый. А вы меня покормить изволили.

Катрин, отрывая поджаристую корочку, неохотно сказала:

– Эррата мне в порцию живо гвоздей напихает. Не подвернутся гвозди, так просто наплюет. Малоприятно. Дикси шустрый, тут ты прав. Только я предпочту, чтобы медленно рыбу резали, а не очень шустро меня саму шинковали. Мы же здесь вроде куховарили, а не отношения выясняли. Ты спокойно делом занимаешься, мне это и требуется.

– Понятно, – стражник глубокомысленно глотнул из кружки жиденького травяного чая.

– Слушай, – Катрин захрустела корочкой, – мне вот любопытно: вы имена не хотите поменять? Эти, нынешние, по-моему, не очень благозвучные. Я просто так спрашиваю, ни настаивать, ни приказывать не собираюсь.

Эрго посмотрел на нее в замешательстве:

– Эррата точно не захочет. Она гордится, что у нее имя такое красивое. Тем более самим господином даденное. Дикси, пожалуй, поменяет. Ему прежнее имя нравилось. Если насчет меня.... У меня прозвище было. Как вы изволили сказать – неблагозвучное. Уж лучше я Эрго останусь.

– Твое дело, – Катрин улыбнулась. – Винни Пух тоже красиво звучит. Мне с детства нравилось. Ну, ладно, Эрго, я вот что хочу сказать: вы бы лучше не начинали.

– Что начинали?

– То самое. Плохо получится. Без толку. Голожопый остаток жизни на цепи просидит. Ему иного пути нет. Слаб он. И как колдун, и как мужчина. Разве что как бык-производитель на что-то еще годен. Вы не суетитесь. Добра не выйдет.

– Что-то я вас, леди, не пойму, – пробормотал Эрго. – Уж извините.

– Сейчас-то я тебя извиню. Потом... сам понимаешь. Я тебя "стучать" не подбиваю. Просто передай товарищу и девчонке: я сказала – лучше не начинать.

– Я не понял, но передам.

– Вот и отлично. Доедай и спать пошли. Уже светать начинает.

Эрго быстро доел, добросовестно вытер пальцы о штаны:

– Спасибо, леди Катрин. Еще один вопрос можно?

– Валяй, – благодушно сказала сытая женщина, накрывая кастрюлю.

– Вы сами из пиратов будете?

– Нет. Я в армии служила.

– А одноглазый и остальные?

– Одноглазым называть достойного человека невоспитанно, – строго сказала Катрин. – Наш Квазимодо глаз еще в детстве потерял, невинным ребенком. Ну, теперь-то он не очень-то невинный, успел и на флоте послужить, и прочими интересными делами позаниматься. Пиратов среди нас нет. Мы люди приличные, и брать вашего бывшего хозяина за жабры исключительно подпершая нужда заставила. Кстати, сам можешь у этой твари спросить – я его честно просила помощь оказать. Ну, Цензоры люди гордые – в жопу он меня послал. Зря, я бы ему за один добрый жест все его бычье хамство простила. Ну, теперь Цензора нет – только обезьяна плохо дрессированная.

* * *

Катрин, не открывая глаз, слушала, как постукивает брашпиль. За иллюминатором только начало светлеть. Ква свое дело знает – якорь поднимают на рассвете. Хорошо. Плохо, что заснуть так и не удалось. И так каждый день. Короткое забытье на нормальный сон ничуть не походило. Или провалы, похожие на обморок, или оцепенение, когда тело отдыхает, а мозг щелкает, как тот брашпиль, отстукивая минуты жизни. Заснуть нужно, очень нужно. Может, удастся дотянуться, разглядеть...

* * *

Жо выбрался на палубу, энергично помахал руками.

– Что за мельница? – жизнерадостно поинтересовался Квазимодо. – Спал бы и спал. Твоя вахта нескоро. Ветерок-то удачно меняется – полетим стрелой.

– Это хорошо, – Жо зевнул. – А как насчет завтрака? Очень хочется.

– Полагаю, будет дадена отдельная команда.

– Будет, будет, – из люка показалась голова Катрин. – Рожи умойте для начала. Потом завтрак. Потом у меня к Жо маленькая личная просьба имеется.

Баковая команда энергично уплетала завтрак. Квазимодо поглощал белую мякоть бобура, нарезанную маленькими ломтиками, не отходя от штурвала. Жо принес миску с огромным куском мяса и горстью фасоли для осужденного.

– Думаешь, ему миска нужна? – поинтересовалась Катрин, занявшая привычное место на корме. – Пусть с пола жрет. Заодно доски вылижет.

Жо укоризненно глянул на наставницу и поставил завтрак пленника на сиденье у стола. Если за стол бывшего Цензора посадить, Катрин точно взбелениться. Нервная она стала. Даже сытая рычит.

Просьба наставницы мальчика шокировала.

– Я стричь совершенно не умею, – Жо не скрывал своего ужаса.

– Когда-то нужно начинать, – терпеливо сказала Катрин. – На мне удобно учиться – у меня волос много. Тем более это не стрижка, а необходимая гигиеническая процедура. И вообще, мне с короткими волосами всегда было гораздо удобнее.

– Мама мне не простит, – заныл Жо. – Позови лучше Ква. Он все умеет.

– Не глупи, кадет. Что тут уметь? Тем более, парикмахерские принадлежности остались в мешке у Мыши. Укоротишь мне лохмы, и все.

– Как укоротишь? Мне мама не простит, я точно знаю.

– Жо, – Катрин начала терять терпение, – возьми нож и сделай, что прошу. Ты представляешь, сколько времени займет путь до Глора? Я не могу ходить со слипшимися локонами длиной до задницы. И вряд ли нам попадется бочка с шампунем. Бери нож.

Процедура оказалась не столь сложной, сколько нервной. Острый нож с трудом справлялся с неподатливыми густыми прядями, трофейная бритва тоже не слишком помогала. Жо старался резать строго по границе косынки, как требовала наставница. Рыжие воды Оны уносили бледно-золотые пряди.

– Ну, как?

– Я старался, – промямлил мальчик. – Довольно ровно для первого раза. Ты разительно изменилась.

– Надеюсь, я помолодела? – ядовито поинтересовалась Катрин.

– И это тоже. Ты похожа на панкующую нечесаную Жанну д'Арк.

– Да? Я причешусь, – величественно пообещала преобразившаяся наставница. – А пока слей мне...

Когда подсохшая и относительно причесанная Катрин спрыгнула на кокпит, Ква мельком обернулся. Потом обернулся еще раз. Потом выразительно посмотрел на Жо. Мальчик пожал плечами. Катрин надменно глянула на одноглазого, молча ткнула пальцем вперед, призывая не отвлекаться на мелочи и бдительнее следить за курсом. Квазимодо втянул и так впавший живот и отдал честь. Из какой телепередачи он успел выловить этот лихой жест, осталось тайной. Катрин хмыкнула и, пробормотав "К пустой голове руку не прикладывают", спустилась в люк. Жо проводил ее взглядом и случайно глянул под стол на приговоренного. Вот это выражение смуглого лица стоило запомнить. Более шокированного человека Жо в жизни видеть не приходилось.

* * *

Катрин снова пыталась заснуть. Уже перевалило за полдень, на палубе было немыслимо жарко, паруса перестали давать даже символическую тень. Впрочем, в каюте дышалось немногим легче. Катрин несколько часов промаялась, сидя на корме и пытаясь подогнать по ноге сандалии, заодно наблюдая за маневрами рулевых и за разговорами мальчика и животного. Жо все-таки разговорил голожопого, и, похоже, теперь в изобилии черпал сведенья об устройстве «Квадро». К сожалению, до Катрин долетали только отдельные слова. Потом молодая женщина повалялась в каюте, пытаясь нагнать на себя сон. Посмотрела в зеркало – на катамаране сия роскошь имелась в изобилии. Против ожиданий новая прическа произвела положительное впечатление. Катрин даже похихикала. Действительно, панковатая особа. Зато молоденькая. Волосы через несколько дней лягут естественнее. Шея уже не потеет. Дурацкий хвостик завязывать не нужно. На макушке пряди несколько длинноваты – хватать слишком удобно. С этим Жо в следующий раз придется повозиться. Тут настроение моментально упало. Это сколько же еще раз мальчишке цирюльника придется изображать? Сколько дней до Фло с ребятишками? До Мышки с ее профессиональными навыками стилиста? Вообще, в ту ли сторону несешься, сержант?

Катрин заставила себя лечь на кровать и закрыть глаза...

– Кэт! – дробно застучали пятки по трапу. – Люди! В смысле – корабль. Барка прямо по курсу.

Катрин слетела с постели. В каюту уже сунулась озабоченная физиономия Жо.

– Стучаться нужно, когда к даме входишь, – пробурчала Катрин, набрасывая рубашку. – Успокойся. Что за ажиотаж?

– Так аборигены. Организованные. На корабле.

– Это мы – аборигены. И мы на корабле. Барка не корабль, если верить разъяснению Ква. Сейчас глянем. Ты готов?

– К чему?

– Ко всему. К бою, к знакомству, к распитию холодного пива, к встрече своей первой любви.

Жо ухмыльнулся:

– По правде говоря, к последнему варианту я не совсем готов.

– Зря. Нужно всегда надеяться. Ладно, пойдем.

Неповоротливый корпус барки только показался из-за излучины русла. Торговая посудина двигалась медленно, парус был убран, и лишь тяжелые весла двигали груженое судно против течения. Катрин слегка расслабилась. По первому впечатлению взять "Квадро" на абордаж это дровяное корыто в принципе не способно. Скорее уж лягушки, сговорившись с аванками, создадут маневренную штурмовую группу.

Экипаж "Квадро" во все глаза всматривался в барку. Настороженный Квазимодо, приоткрывший от внимания рот Жо. Замерла на носу троица во главе с Эрратой. Машинально принялся поудобнее устраивать на поясе новый меч Хенк. Бывший Цензор обернулся и кинул на молодую женщину короткий взгляд. Выражение на смуглом лице красавца жутко не понравилось Катрин. Она вскочила на бортик кокпита, но было уже поздно. Голозадый ударил по рычагу двигателя, крутанул штурвал, неожиданно ловко отпихнув не успевшего среагировать Хенка, сиганул на левый нос судна к бывшим подчиненным. Катамаран качнуло и стремительно понесло к берегу.

– Все кончено, фальшивая леди! – крикнул Цензор, и, вобрав голову в плечи, проскользнул за спины троицы. Бывшие обитатели Тихой немедленно сомкнули плечи, строем заслоняя вернувшегося господина. Стоявшая с краю Эррата гордо выпятила грудь.

– Бунт, – Катрин сплюнула за борт. – Придется разбираться. Ква, останавливай наше корыто, пока на берег не выскочили.

Катрин следила и за Квазимодо, шустро вертящим штурвал и за бунтовщиками. Над головой недовольно захлопал парус. Троица на носу продемонстрировала оружие: кухонный нож и металлическую ручку от лебедки. Эррата тоже была вооружена, – угрожающе выставила блестящую штуковину, похожую на короткий багорик. Девайс, несомненно, был позаимствован на кухне – там в ящиках хранилась уйма подобных штуковин загадочного назначения. Катрин подозревала, что сей арсенал предназначается для приготовления и употребления омаров или еще каких-то морских деликатесов. Когда-то покойный Ричард знакомил невесту с цивилизованной сервировкой. Впрочем, сейчас никаких омаров не предвиделось. Интересно, палуба катамарана хорошо от крови отмывается? Впрочем, если от рыбьей отмылась...

– Спокойно. Без суеты. Все стоят на местах. Ква, – берег близко. Паруса нужно спустить? Или что?

– Паруса нам помогают, – рассудительно сказал одноглазый, без спешки поворачивая штурвал. – Но магия нас на берег пихает. Ну, та, что лектрическая. Ветер слабоват. Вероятно, вот тот мысик я никак не обойду, – нас выбросит.

– Эй, потаскуха, если вы добровольно сложите оружие, я договорюсь, чтобы вам оставили жизнь, – крикнул из-за спин охраны обнаглевший Цензор.

Катрин погрозила пальцем:

– Ты уже договорился, фурункулез попрыгунчатый. Заткни хлебальник, – молодая женщина глянула на Квазимодо. – Мы можем затормозить?

– Как? – неожиданно рявкнул Жо, оказавшийся рядом с одноглазым, и изо всех сил пытавшийся вернуть рычаг двигателя на место. – Моторы на полные обороты выведены. Не отключить. Если круче к ветру взять, мы бортом на берег пойдем.

– Отключи двигатели, – мягко улыбаясь тому, что мальчик не понимает такой простой мысли, сказала Катрин. – Давай, кадет.

Жо кинул на нее взгляд, в котором читалась такая широкая гамма чувств, что Катрин улыбнулась уже без всякой театральности. В последний раз дернув рычаг, мальчишка оставил напрасные попытки и исчез в проходе вниз.

Катрин окинула безмятежным взглядом бунтовщиков. Цензора не видно, но трое дурачков замерли, преисполненные решимости. Эх, было бы кого защищать. Барка приближалась медленно, куда быстрее наплывала узкая полоска мыса. "Квадро" ее явно не перескочит – осадка слишком глубока. Черт, понасыплют разных мысиков.

– Кэт, нас сейчас вынесет, – пробормотал Квазимодо. – Может, якорем придержемся?

– Меня зачем спрашиваешь? – все так же безмятежно удивилась Катрин. – Командуй.

Командовать не пришлось, Хенк сам метнулся к брашпилю. И тут же ему навстречу шагнули трое бунтовщиков.

– Отойди! – звонко скомандовала Эррата, взмахивая своим крючком.

На Хенка несколько большее впечатление произвел приготовивший нож Дикси. Бородач замер на полушаге, выдернул из ножен меч:

– Что ж это боги творят? Везде бабы командуют.

Бунтовщики остановились, но отступать не торопились. Весьма длинное лезвие спаты паники не вызвало.

Квазимодо издал неопределенный звук. Полоска мыса, кое-где поросшая тростником, приближалась с угрожающей быстротой. Двигатели неумолимо толкали "Квадро" на преграду. Хенк стоял в шаге от брашпиля, но опустить меч и отдать якорь не решался. Катрин мягкими быстрыми шагами оказалась рядом. Копье в ее руке хищно играло жалом наконечника. Трое бунтовщиков инстинктивно попятились. Последней отступала Эррата, не сводя глаз со сверкающего в солнечных лучах острия.

– Смелее, – застонал, устроившийся на корточках за рундуком для кранцев, Цензор. – Сбейте ее в воду и дело сделано. Торговцы нам помогут.

Как бы решительно ни были настроены обитатели Тихой, на откровенное самоубийство они идти не собирались. Даже Эррате было понятно, что шансов увернутся от копья маловато.

За спиной Катрин зажужжал брашпиль.

– Стопори! – приказал Квазимодо.

"Квадро" проскользил еще несколько метров и остановился. Над головой громко захлопал грот. Теперь Катрин босыми ногами чувствовала беззвучный напор двигателей катамарана. Корабль начало быстро разворачивать вокруг оси.

– Вот дерьмо! – отчетливо пробормотал у штурвала Квазимодо.

В этот миг напряженная плоть "Квадро" замерла и как-то явственно обмякла. Едва заметная вибрация корпуса прекратилась.

– Конец магии, – с некоторым удивлением сообщил Квазимодо.

– Что там с баркой? – поинтересовалась Катрин. Квазимодо не ответил. За штурвалом его уже не было. Ладно, не будем отвлекаться. Катрин не сводила взгляда с "потемкинцев". Она и Хенк отжали троицу бунтовщиков на нос левого "поплавка". Цензор отползал за спинами челяди. По взглядам Дикси и Эрраты было заметно, что они на пределе. Сейчас, или прямо на оружие бросятся, или за борт попрыгают. До лысого мысика шагов тридцать, не больше. Эрго уже явно склонился к здравой мысли об отступлении. Нет, рабочие руки еще пригодятся.

– Если кто желает за борт сигануть, – ласково предложила Катрин, – то пожалуйста. Первому я дырки для жабр копьем проделаю, а остальных аналом на якорные лапы насажу. Наныряетесь вдоволь.

– Якорь пачкать не нужно, – за спиной возник одноглазый с взведенным арбалетом в руках. – Я шибко смелых влет пощелкаю.

– Отдай арбалет Хенку, – приказала Катрин. – Следи за баркой. Нам гостей не нужно. И так весело.

Квазимодо скользнул к штурвалу:

– Подходят купцы. Осторожно держатся.

– Чем мы их отпугнуть можем? – поинтересовалась Катрин. – Полезут к нам на борт или нет?

– Можно сиреной рявкнуть, – сказал высунувшийся из кокпита Жо. – Она без электричества сработает. Там сжатый воздух и...

– Действуй, – скомандовала Катрин. – Всем остальным спрятаться. Сыграем под "летучего голландца". Эй, на баке – легли и рожи спрятали. Непонятно?

На носу никто не шевельнулся. Эррата вновь гордо выпятила девичью грудь. Ай, вот кто у нас прирожденная Жанна д'Арк.

– Хенк, стреляй девчонке в колено, – приказала Катрин. – Пусть визжит, так, чтобы в Каннуте услышали. Без всякой сирены обойдемся.

Эррата побледнела. Дикси дернул ее за рукав. "Потемкинцы" неохотно улеглись на палубу. Катрин перехватила ненавидящий взгляд Цензора. Подожди, красавчик, скоро и до тебя руки дойдут.

По-прежнему протестующе пощелкивал над головой грот, катамаран развернуло кормой к берегу. Слышались всплески весел приближающейся барки. Катрин опустилась на колени. Хенк, присев у брашпиля, держал под прицелом бунтовщиков. Жо и одноглазый следили за баркой. Странная конструкция: довольно длинная и широкая, с единственной мачтой и двумя десятками длинных весел. Где берег позволяет, плоскодонное чудище волокут-буксируют лошади. В остальное время и лошадей, и груз, и саму барку двигает мускульная сила гребцов. Если верить всезнающему Квазимодо, парус на барке поднимают редко, только при исключительно удачном стечении обстоятельств. Жутко хлопотное занятие эти торговые поездки.