Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц)

– Ладно, идите. Ты лучше знаешь. Только не вздумайте нынешнее пиво с прежним сравнивать.

Квазимодо вдох печальный сдержал и даже не глянул как на бабу бестолковую, бессмысленно сварливую.

– Катрин, мы быстро управимся. Не беспокойся.

* * *

В тени маскосети было относительно прохладно. Катрин устроилась повыше, дабы наблюдать за всей палубой. Сидела на борту, свесив ноги. Клевало на мелководье неплохо, – молодая женщина то и дело плавно поднимала короткое удилище, снимала с крючка очередную черноперку. Рыбешка попадалась исключительно мелкая – не больше ладони, но на жарку сойдет. Тем более, из города должны крупы привезти, а может, и картошки. Ужин выйдет на славу. Катрин сглотнула слюну. Пора бы и обед сготовить. Но Жо еще спит, а на Эрго полностью надеяться не стоит. Охранник сидел у штурвала, медленно шевеля губами, читал-разбирал карту, скопированную с бортового компьютера и исписанную мелким и на удивление разборчивым почерком Квазимодо. Ничего секретного в карте не содержалось – путь вниз по Оне, знакомый каждому местному речнику. Правда, настолько подробная и выдержанная в масштабе карта вряд ли даже у самого опытного местного лоцмана имеется. Ква – талантливый парень. Если бы он еще тогда не сплоховал...

Эрго неуверенно подошел ближе.

– Леди, могу я задать вопрос?

– Почему нет? Валяй, все равно бездельничаем, – Катрин держала в поле зрения голозадого, свернувшегося в клубок на носу. Отдыхает, мерзавец. Не дело, конечно. Но тихо работать он еще не научился. Вечно у него из рук что-то валится, брякает и стучит. Телесные наказания помогают слабо – для усвоения принципов аккуратности одного старания маловато, нужно еще, чтобы в движениях человек перестроился. Пусть посидит спокойно. Шуметь сейчас не время – с утра по реке две лодки прошли. Одна рыбацкая, другая, хм, подозрительно нерыбацкая.

– Леди, со мной-то что будет? – толстяк, наконец, набрался решимости. – Что вы со мной делать собираетесь?

Катрин пожала плечами:

– Ничего не собираемся. Претензий у меня к тебе нет. Недомыслие ты проявил, ну, за ту общую глупость другие уже ответили. Вернутся мои парни из города, отчалим, тогда можешь проваливать на все четыре стороны.

– А если я...

– В спину тебе стрелять никто не будет. Мы идем вниз, тайна из этого смешная. Хочешь – болтай на каждом углу. Вряд ли нас кто догонит. Ну, если догонят, или еще какая-нибудь заминка выйдет, тогда мне придется тебя найти и язык вырвать. Вместе с яйцами. Так что прикинь – хочешь ты болтать или нет?

– Понял, леди, – охранник сглотнул. – Не извольте гневаться.

– Это я-то гневаюсь? Я рыбу ловлю, – Катрин сосредоточилась на покачнувшемся поплавке.

Из кокпита показался Жо. Судорожно зевнул:

– Разговариваете? А обед?

– Умывайся и смени меня. Пойду готовить... – Катрин замолкла на полуслове, мягко потянула удочку и на палубе, растопыривая острый спиной плавник, затрепетала еще одна рыбка.

Жо полез умываться, а Эрго, подумав, сказал:

– Леди, я пока пойду, поручни протру. Я тихо.

– Угу, давай, – одобрительно пробурчала Катрин, насаживая на крючок нового жучка. В кустах набрать наживки для нетребовательной черноперки было несложно.

Подошел умытый Жо, сел рядом.

– Мне ловить? Эти рыбешки колючие, как дикобразы.

– Хрен с ними. По сторонам лучше следи. И вообще, будь настороже.

– Я стараюсь всегда на нем, на стороже, быть, – почти серьезно ответил мальчик. Катрин отметившая оружие на поясе мальчишки, и по-хозяйски придвинутый арбалет, ничего не сказала. Взрослеет, сопляк. Лишь бы уцелел.

– Кэт, ты бы после обеда поспала. Ты и ночью глаз не сомкнула.

– Ночью высплюсь. Если Ква лекарство приволочет.

– Неудачное это лекарство, – с явным осуждением пробормотал Жо. – Лучше пусть Хенк тебе травы снотворной заварит. Он в травах разбирается.

– Поучи меня еще, эскулап малолетний, – на редкость мирно пробурчала Катрин. – Скажи лучше – как тебе Эрго? С корабельно-технической точки зрения?

– Ничего, он матрос понятливый. Кое-что умел, многому сейчас научился. Собственно, об этом лучше с Ква говорить. Он у нас шкипер. Или ты толстяка наказать хочешь? – насторожился Жо.

– Нет, я толстого отпустить хочу. Пусть проваливает, пока город под боком.

– Хм, у нас людей мало. Пока еще кого-то наймем, – мальчик в замешательстве заерзал. – Пара рук лишней не будет.

– Это точно. Только надоело мне следить за каждым их шагом. Много внимания отнимает, я и готовить толком не успеваю.

– Ну, готовить ты успеваешь или нет – результат один, – мальчик ехидно глянул на наставницу. – С голоду мы не сдохнем, но вообще-то... Мышка от такой стряпни давно бы со стыда сгорела. И как у тебя получается, что еда обязательно или недоварится, или подгорит?

– Можешь сам попробовать, кулинар великий, – без обиды сказала Катрин. – Побаловал бы нас французской кухней.

– Я не могу, – гордо сказал Жо. – Я теперь и механик, и рулевой. Ты, Кэт, не обижайся. У тебя уйма талантов, но кулинарного среди них точно нет. Мы понимаем. Кушать то, что получается, можно. Уже хорошо. И что похихикать есть над чем, тоже неплохо.

– Хихикайте. Ты, кстати, скажи, – толстяк лишних разговоров не ведет?

– Нет. Обходит урода, – мальчик с ненавистью покосился на нос катамарана, где спал смуглый осужденный, и звучно харкнул за борт.

– Жо! – возмутилась Катрин. – Ты кадет или гаврош зачуханный? Мама мне твоих испорченных манер не простит. Что за свинство?

– Ты сама так делаешь, – возразил Жо. – И куда выразительнее, чем у меня получается.

– Ты, мальчуган, когда меня в чем-то полезном превзойдешь, тогда и плеваться учись. Иначе я тебя еще чему-то обучу. Наглядно, – зловеще пообещала Катрин.

– Извини. Сорвалось, – мальчик еще раз злобно взглянул на бак. – Ненавижу я этого шакала. Он нам многое рассказал, но все равно.... Гляну и жалею, что его не прирезал. Животное гнусное.

– Нужно с ним что-то решить. Меня тоже с него тошнит, – неожиданно жалобно призналась Катрин. – Он как гиря свинцовая. Развязать бы все разом. Вот сейчас встану...

– Ты что?! – испуганно зашептал Жо. – Он еще нужен. Взять хотя бы компьютер. Я его программу даже отдаленно не могу понять. Как дикарь на экран пялюсь. Нам навигатор нужен. Это же сложное оборудование. Сколько мы с ним разбираться будем? Ты же первая с ума от нетерпения сойдешь. Ну что у тебя губы каменеют? Ты же уже его раздавила. Один футляр остался. Что на пустоту злиться? Он даже набедренную повязку только учится наматывать. Разве он человек, чтобы его как врага резать?

– Микроорганизм. Амеба простейшая, – Катрин постаралась, чтобы зубы перестали скрежетать. – Ничтожество.

– Точно, – Жо ухватил наставницу за руку. – Не бесись. Он ничто. Ноль. Зеро голое. Пусть существует. Пригодится. Как справочник. Ты же не станешь ненавидеть инструкцию? Пусть она и в загаженной обложке.

– Ладно, – Катрин резко поднялась. – Пусть будет Зеро. Голожопый звучит как-то вульгарно. Пусть еще подышит...

Ставя на огонь кастрюлю, Катрин подумала, что кровь у Фло сильная. Разумный мальчик растет. Дадут боги, и младшие ребятишки хладнокровными и рассудительными вырастут. Не то, что ты, сержант, со своими нервами раздерганными. Истеричка дурная.

* * *

Вода потемнела – уже не цвета кофе с молоком, а просто густого, почти черного кофе. Лучи заходящего солнца еще пробивались сквозь заросли, но здесь, в прибрежной тени, уже наступил вечер. Катрин сидела на корме в одиночестве. Жо и толстяк были спроважены в каюты отдыхать, на голозадого Катрин издали рыкнула так, что смуглый мужчина замер и не решался шевелиться.

Над берегом колыхалась тишина – разнообразная, как настройка симфонического оркестра. Катрин поморщилась – никогда не понимала классической музыки. "Марш Авиаторов" или "По полю танки грохотали" – другое дело. Тьфу, совсем неуместные темы для размышлений. Сейчас даже мирная речная тишина выводила из себя. Вопли попугаев, шелест крон деревьев, стрекот цикад на склонах холмов, террасами поднимающихся от реки. Тихое дыхание воды, всплески, щелканье и кряканье водоплавающих птиц, иногда перекрываемое истошным скрипом-воплем склочных вездесущих пеликанов. Бульканье оживившейся к вечеру рыбы. И на хрен это всё, если нет единственного нужного звука, – если не шлепают по воде весла?!

Ну, где же они? Даже если с запасом учитывать время на дорогу туда—обратно.... Вот жопа – если не вернутся, придется идти в город самой. Без одноглазого идиота продолжать путь бессмысленно. Потому что этот идиот самый необходимый на "Квадро" человек. Вот без вас, премудрая леди, здесь вполне обойдутся, а без бессовестного воришки никак нельзя. Взять бы его за задницу, да кривой мордой по палубе повозить...

Катрин заставила себя отстраниться от кровожадных бредней. Задержались – значит, что-то случилось. Вообще-то, пока не так уж и задержались. Это ты вперед паровоза, катамарана и всего что движется, бежишь. Ракета наскипидаренная. Невтерпеж тебе.

По воде скользнул быстрый зигзаг. У нижней ступеньки трапика змейка настороженно подняла голову. Узкая треугольная головка в пестром узоре. Изящная тварь: приоткрытый рот ярко-алый, контур пасти еще ярче, трепещет длинный раздвоенный язычок. Тьфу, модница. Катрин стукнула босой пяткой по ступеньке. Змея мгновенно исчезла.

Нельзя было Квазимодо отпускать. Не важно, что он город знает. Как-нибудь обошлись без гида, закупить продуктов и обменять лодку не так уж и сложно. Сама бы с Хенком поплыла. На тряпье – вообще наплевать. Жара неимоверная – походили бы голыми, как смуглый шакал.

Катрин внезапно испытала жуткое желание пойти на бак и измочалить приговоренного. Не убивать – просто бить, долго и больно. Успокоить нервы. Последний раз, когда "учила", надела латную перчатку. Очень удобно. Перчатка, с виду кожаная, с вшитыми пластинками защиты, оказалась вещью удивительно совершенной. Кожа, даже пахнущая кожей, была все-таки каким-то иным, неизвестным материалом. Вшитые кусочки "металла" по легкости и прочим качествам напоминали кевлар. Хотя это, конечно, не кевлар, но что-то явно синтетическое. Отличная вещь для садистских развлечений. Только всё время сдерживаться приходится, дабы ходячую "инструкцию" окончательно не вывести из строя.

Катрин передернуло. Вот так с ума и сходят. Вроде бы три года, проведенных в полноправном владении Мышкой-слайвом, все точки над "маркизовой" перверсией расставили. Научилась госпожа приступы своей злобы на пользу обществу обращать. А теперь, как подумаешь о ничтожестве смуглом, скулы сводит. Зеро, его мать.

В руки себя взять удалось не сразу. Катрин успокоила дыхание, хотя хотелось визжать. Тени еще удлинились, скоро солнце нырнет в холмы. Ну, где же они, где?! И на хрена эти продукты нужны были?! С голоду бы на реке и так не подохли...

Молодая женщина запрокинула голову, на миг закрыла глаза. Мачта на месте, разводы маскосети тоже. Спокойно. Небо еще почти светлое. По мачте прохаживался важный, с кургузым хвостом попугай. Сейчас гадить начнет...

Прошел еще час. Мрак над рекой сгустился, только на далеком противоположном берегу верхушки деревьев еще красил алый отблеск. На небосводе кто-то из богов щелкнул рубильником – включил звездную подсветку.

Катрин ощутила чей-то взгляд. Из тростников высунулась острая полосатая мордочка. Безвредный зверек, отдаленно напоминающий енота. Здесь этих ушастиков мокролапками прозвали. Ква их почему-то любил, не упускал случая рыбий хвост на берегу оставить в виде презента.

Катрин мрачно кивнула зверьку. Ну, где твой благодетель? Вы, полосатые, небось, у самого города шныряете, могли бы и доложить об обстановке. За пару наличных черноперок...

Зверек мгновенно исчез, и Катрин услышала плеск весел. Собственно, одного весла. К стоянке "Квадро" медленно подходил тяжело нагруженный челнок. Греб уставший Хенк. Квазимодо в лодке не было.

Катрин ухватила нос челнока, притянула к трапу.

– Вот, демоны их задери, – пропыхтел Хенк. – Чуть не зачерпнул. Вы, леди не волнуйтесь – Ква берегом идет. Лодку выменять не удалось, а в челнок много ли нагрузишь? Одноглазый решил берегом двинуть. Места, говорит, знакомые.

Катрин, свалив в кокпит последний мешок с картофелем, принялась шнуровать свои многострадальные трекинговые ботинки.

– Жо и Эрго, – взять оружие и одежду. Пойдем навстречу. Хенк, заставь голого убрать продукты. Время от времени зажигай здесь фонарь. Мы в этих зарослях запросто заблудимся.

Выпрыгнув на берег, Катрин выругалась – левый ботинок ощутимо тер. Очень вовремя обнаружилось. Жо и толстяк выбрались следом – Эрго повиновался беспрекословно, за что Катрин была ему искренне благодарна. Оставалось надеяться, что стражник не всадит копье между лопаток кому-нибудь из спутников.

– Ищем тропу вдоль берега. Должна быть.

Ветви хлестали по ногам. Катрин старалась двигаться быстро, но не настолько, чтобы спутники отстали. В зарослях сгустилась такая тьма, что двигаться приходилось практически на ощупь, да еще расчищая путь. Короткий меч рубил ветви плохо.

– Чуть шире смотрите, парни! Тропу, вашу мать...

На тропу наткнулся Жо. Катрин послала мальчика вперед, толстяк оказался в середине. Идти стало чуть легче, на заросшую тропу все-таки падал лунный свет.

– Быстрее!

Маленький отряд двигался вдоль реки. Временами тропа совершенно исчезала. Жо рыскал, разыскивая проход, жало его копья призывно махало, указывая направление. Бег продолжался. Катрин, машинально отирала шею, искусанную мошкой. Непривычный арбалет сковывал руки. Меч и мешочек с "болтами" лупили по бедрам. Впереди натужно дышал Эрго. Не жаловался, но темп движения был явно парню не по силам. Черт, куда же одноглазый запропастился? Еще немного, и прямо напротив города окажемся. Катрин огляделась: справа между темными зарослями блестела речная вода, слева полого поднимались склоны холмов. Разминутся трудно. Значит, Ква что-то задержало. Черт бы его взял, подлеца одноглазого! Ноги путались в траве, ботинок тер немилосердно. Впереди как дырявый мех хрипел Эрго. Катрин уже два раза чуть не натыкалась на древко его копья.

– Стоп! Эрго, останешься здесь. Засядь на этом пригорке. Контролируй тропу. Справишься? Возьми арбалет.

Толстяк судорожно закивал. Говорить он не мог, но был готов сидеть где угодно, лишь бы прекратить сумасшедший бег. Катрин толкнула Жо вперед.

Тропа поднималась вверх. Приходилось хвататься руками за колючую траву. Жо обернулся:

– Зачем арбалет отдала? Толстяк одним сипом всех распугает.

– Не болтай! – Катрин схватила мальчика за штанину, заставив замереть. Выше по склону холма вроде бы раздался шорох.

Через минуту Жо недоумевающе повел плечом. Мальчик ничего не слышал. Катрин тоже вслушивалась напрасно. Но ведь не показалось же?

Внизу с бугорка редко поросшего кустарником, где остался Эрго, отчетливо раздалось:

– Ква? Ты?

Спрашивал определенно Эрго. Катрин услышала треск в кустах и поднялась на ноги. Ниже по склону холма среди зарослей, в пятнах лунного света, мелькали какие-то низкорослые темные тени.

– Справа! – прошептал Жо.

Катрин увидела коренастую фигурку, застывшую метрах в пятидесяти выше по склону. Фигура была крупноголова и длиннорука, но ростом с ребенка. "Гном, что ли?" – ошеломленно подумала Катрин. Странное существо подняло руки-лапы с каким-то предметом. "Предмет" засучил лапками, гном-карлик сделал резкое движение. Над холмами пронесся истошный визг боли, – визжало маленькое существо, терзаемое длинными лапами 'гнома'.

В тот же миг суета ниже по склону перешла в свалку. Трещали кусты, кто-то угрожающе рычал и взвизгивал, свистели камни. Тут же взвыли от боли.

– Фига вам! – отчетливо проорал знакомый голос.

Катрин жестом приказала Жо двигаться следом. Кусты норовили опрокинуть на землю. Под ногами расплывалась абсолютная темень. Катрин ухватила мальчика за плечо, не давая ломиться напрямик.

– Там Ква! – шепотом завопил Жо.

– Точно. Теперь заткнись и прикрывай мне тыл

На холме снова раздался мучительный визг – похоже, несчастную зверюшку раздирали пополам. Впереди шла яростная грызня. Что-то закричал Эрго, затем щелкнул арбалет.

На прогалине внизу Катрин разглядела визжащую и брыкающуюся среди кустов свалку. Сновало не меньше двух десятков мохнатых длинноруких фигур, в середине катался тесный клубок тел. На миг распался – оказавшийся в середине Квазимодо успел взмахнуть клинком, – один из мохнатых уродцев, плюхнулся на траву и пополз, визжа и волоча полуотрубленную лапу. Клубок тел снова покатился в кусты. Мохнатые дружно подвывали, рычал проклятия вор...

– Прикрываешь. С тыла, – спокойным голосом приказала Катрин мальчику и прыгнула со склона.

Копье поддело и отшвырнуло одну фигурку – мелькнула оскаленная пасть с внушительными клыками. "Бабуины какие-то", – решила Катрин, ударом древка копья ломая шею следующей твари. Ботинок, круша ребра, отшвырнул еще одну...

Обезьянье войско перестроилось с трудом. Катрин успела переломать кости и повредить копьем шесть-семь особей. Строго говоря, к обезьяньему племени неопознанная орда не принадлежала – хотя все коротконогие, горбатые, и морды сплошь заросшие черной шерстью. Впрочем, размышлять было некогда. Катрин пришлось отступить под контратакой. Одному обезьянокарлику она разбила морду, другому сломала руку-лапу, еще трое, подвывая, отскочили, но тут же, получив подкрепление, кинулись на высокую женщину. Мимо плеча просвистел камень. Катрин ударила копьем, попала слишком низко, пронзив насквозь. Мохнатый, жалобно застонав, ухватился за древко, и копье пришлось выпустить. Катрин рубанула мечом, сгоряча слишком сильно, – черная голова покатилась по траве. Молодую женщину ухватили за ноги – пинок тут же проломил череп храброму обезьянокарлику, но на другой ноге повисли сразу трое, еще один запрыгнул на плечи, следующий уцепился за руку... Катрин пошатнулась. Копье Жо точными уколами освободило ногу наставницы от пары мохнатых тварей покрупнее. Последнего, мелкого Катрин стряхнула сама. Ухватила за лапу врага, оседлавшего плечи, кость хрустнула – изувеченный улетел в кусты. Тот, что повис на правой руке, оказался упорнее – уже сидя на клинке, все грыз кисть великанши. Катрин поставила своим замечательным перчаткам еще плюсик и стряхнула с меча черного клеща. На грудь брызнула теплая кровь. Катрин выругалась, сама себя не слыша – уши снова резал предсмертный вопль зверушки, мучающейся в лапах обезьянокарлика на холме. Впереди по прежнему катался клубок тел – иногда в нем мелькали ноги Квазимодо, на левой еще был башмак, правая была боса и окровавлена. Катрин выхватила нож и с клинками в обеих руках шагнула к куче тел. Резать тварей было несложно – главное, одноглазого не задеть.

Визг животного на холме оборвался.

– Слава богам милосердным! – поблагодарила Катрин, выдергивая нож из очередной мохнатой спины.

– Это Эрго его щелкнул, – пояснил Жо, отшвыривая копьем норовящего сунуться в свалку мохнатого с перешибленной лапой. – Кэт, я помогу?

– Да уж, будь любезен. Только с оглядкой, – зарычала Катрин, пытаясь рассмотреть под грудой мелких тел брыкающегося шкипера "Квадро".

Жо принялся колоть копьем, но особого вмешательства уже не понадобилось. Лишенные подбадривающего мученического вопля с холма, мохнатые агрессоры принялись разбегаться. Из кустов просвистел последний неточный камень, и все затихло...

– Ну и что это такое? – спросила Катрин, добив корчащееся на траве длиннорукое создание.

– Это токолоши, – прохрипел Квазимодо, сидящий среди мохнатых тел и ощупывающий свое лицо. Судя по осмысленности действий, пострадал одноглазый не очень сильно.

– Да, токолоши, – согласился, прихрамывающий на обе ноги Эрго. – Мне все колени искусали, мерзкие демоны.

– Только колени? – нервно хихикнул Жо.

– Заткнулись все, – приказала Катрин. – Я вам дам – "колени". Квазимодо, я тебя спрашиваю – кого хрена мы здесь делаем, среди дохлых мартышек, вместо того, чтобы сидеть на "Квадро" и ужинать?

– Я все объясню, – прохрипел одноглазый.

– Потом объяснишь. Сейчас показывай, что тебе пообкусывали...

Возвращались не торопясь. Как ни странно, никто серьезно не пострадал. Слабые лапы токолошей особого вреда людям не причиняли, а устрашающие клыки по большей части не могли прокусить одежду. Правда, Квазимодо, вдоволь навалявшийся с мохнатыми, был чуть ли не с ног до головы покрыт мелкими ссадинами и укусами. Еще здорово досталось левому колену Эрго, показавшемуся почему-то токолошам особенно аппетитным. Жо получил приличных размеров синяк от угодившего в плечо камня.

Катрин несла на плече тяжелый мешок, отобранный у Квазимодо, и старалась не ругаться. В общем-то, бывший вор вел себя не так уж глупо, если учитывать сложившиеся обстоятельства.

Утром пришедших в Каннут добытчиков поразила жуткая нищета некогда богатого города. Безлюдные пыльные улицы тянулись внутри городских стен. Часть кварталов выгорела дотла. Вода в большинстве колодцев была непригодна для питья, каналы воняли падалью. Жизнь теплилась в замке, и в уцелевшем Восточном квартале. Торговые Пристани, некогда гордость Каннута, пришли в полный упадок. Квазимодо страдал – от города, в котором он с такой легкостью зарабатывал деньжата, осталось одно воспоминание. Побывав на пристани, гости узнали, что купить приличную лодку решительно невозможно. И верфь, и все мастерские не работали. Наоборот, за собственный челнок гостям сходу предложили двадцать полновесных "корон". Удрученные Квазимодо и Хенк от сделки отказались и отправились на единственный рынок.

Здесь дело пошло чуть лучше. На уцелевших фермах вокруг города вырастили неплохой урожай картофеля. Вдоволь было и лука, и томатов. Удалось прикупить полмешка огурцов. Зато ни фасоли, ни чечевицы на рынке просто не нашлось. За муку пришлось выложить бешеные деньги. У сверхэкономного Квазимодо сердце разрывалось. Завернув в тряпичный ряд, приценились к одежде. Нельзя сказать, чтобы горожане ходили голыми. Одежды хватало. Не было новой одежды. Роясь в грудах тряпья, Квазимодо гадал, что скажет по поводу приобретения обносков хозяйка. Дело шло к вечеру, следовало поторапливаться, тем более, оставался еще один важный заказ. Квазимодо с тючком приобретенных тряпок добежал до лодки, в которой ждал Хенк. Решили разделиться, тем более, что челнок оказался все равно перегружен. Хенк отчалил, а одноглазый проныра занялся поисками "лекарства". Со спиртным в Каннуте дело обстояло туго. Квазимодо все же изловчился и достал два кувшина сливовицы. Что ни говори, даже сожженный Каннут был бывшему вору городом не чужим. Затем возникла проблема – как переправиться на противоположный берег. В сумерках немногочисленные лодочники категорически отказывались везти одинокого путника.

Когда Квазимодо, наконец, оказался на правом берегу, уже почти стемнело. Сразу же вор заметил пару токолошей. С мохнатыми тварями он был знаком и раньше. Вредные создания частенько попадались у рек и озер. Обычно опасности они не представляли – дальше кидания камнями, жутких завываний и прочих попыток напугать одинокого путника токолоши не шли. Поговаривали, что они похищают неосторожных детей, но это было скорее из области сказок. В городе Квазимодо слышал о том, что сотни диких дарков бесчинствуют в округе. Но что может сделать пара мохнатых тварей опытному вооруженному человеку? Раньше токолошей и за настоящих диких дарков не считали.

Квазимодо быстрым шагом двинулся по заброшенной тропинке. Помнил, что обещал вернуться до вечера, и торопился. Мешал неудобный мешок с двумя кувшинами сливовицы. Вор заметил, что токолошей, мелькающих в кустах, уже не одна пара, а четверо. Или шестеро...

– Они на запах сливовицы шли, – сказал хромавший Эрго. – Токолоши известные пьяницы.

– Может быть, – Квазимодо поморщился – царапины подсыхали, стягивая кожу на лице. – Хотя какой запах? Кувшины хорошо запечатаны. А я только глоток попробовал, когда покупал, – одноглазый оглянулся на Катрин.

Предводительница промолчала, и Квазимодо принялся рассказывать дальше.

Идти по тропинке было трудно – ходил по этому берегу вор три года назад, да и то всего пару раз. Сейчас кусты разрослись. Токолоши мелькали то сзади, то сбоку. Становилось их все больше, и Ква начал понимать, что серьезно вляпался, но отступать к городу уже не имело смысла.

– Слышу, впереди шум – думаю, окружают. Полез выше, чтобы обойти.

– Это я шумел, – покаянно признался Жо. – А то мы бы с тобой нос к носу столкнулись. Может, и драться не пришлось.

– Ну да, как же. На склоне я на одного из этих демонов обезьяньих чуть не наступил – сидит, гад, так нагло, глазами лупает. У меня этот фигов мешок чуть не выскользнул. Леди, вам там не тяжело?

– Иди-иди, – буркнула Катрин. – Рядом уже.

– Да, – значит, кувшины я спас, и тут меня Эрго окликает. Я чуть мешок опять не уронил. На холме завизжало, и токолоши на меня кинулись. Я рублю, а им это – интифиренто.

Жо хмыкнул:

– В смысле – индифферентно? А они ведь тебя могли числом завалить. Упорные твари.

Одноглазый засмеялся:

– Просто жуть до чего наглые. Лезут, жуют, обсасывают. Мне бы Теа такой смерти не простила.

– Да, хорошо, что Эрго подстрелил того бабуина, что тварюшку мучил. Остальные сразу наглость потеряли. Кэт, это на холме кто такой был? Тот, что мокролапку мучил? Жрец их?

– Политработник, – пробурчала Катрин. – Сворачивайте к берегу, пришли.

* * *

Квазимодо сидел сытый, благоухающий сливовицей, – Катрин щедро продезинфицировала укусы и царапины на многострадальном теле вора. Остальные расположились вокруг, тоже наевшиеся и благодушные. Трапеза впервые прошла в салоне за общим столом. Оказалось, здесь с лихвой хватает места для пятерых. Еда была вкусной, особенно свежие лепешки и копченая свинина. Да и сахарные помидоры тоже показались лакомством. На десерт появился большущий арбуз. Катрин, севшая у выхода и прислушивающаяся к тому, что происходит снаружи, не упрекнула ни словом. Конечно, сущим идиотизмом отягощать лодку дурацкой ягодой Лучше бы взять еще десять килограммов картофеля. Но у личного состава должны быть маленькие радости. Арбуз оказался действительно чудесным. Вон у Жо рожа какая счастливая.

Катрин ничего не сказала, когда Хенк понес на бак миску с едой. "Инструкцию" тоже нужно кормить. Хотя лепешки на это животное переводить совершенно не к чему.

Под конец команда приняла по маленькому стаканчику сливовицы и еще больше повеселела. Жо, глянув на наставницу, только пригубил.

– Я вырываюсь и прямо навскидку – щелк! – азартно рассказывал Эрго. – Смотрю – как ветром ихнего жреца сдуло. И визг, что уши насквозь проел, оборвался. Чудно – я из арбалета, может, раз шесть всего и стрелял.

– У тебя талант от природы, – одобрил Квазимодо. – Чуть потренироваться, и мог бы на Флот пойти, в арбалетчики. Им, между прочим, жалование на целую "корону" больше полагается.

– Э, где тот Флот? – Эрго любовался стеклянным стаканчиком, который первый раз держал в руках. – Погиб пиратский Флот. И комдор ваш погиб. Сожгли его здешние дарки, как чучело.

– Про командора не знаю, – Квазимодо задумчиво поглаживал щеку. – Если его кто и ухлопал – то точно, дарки. Но наш Флот просто так не возьмешь. Объединенной армии, конечно, больше нет. Но кто по-твоему, в Каннутском замке заправляет? Северяне, а то кто же. Бывшие флотские теперь по всему Желтому берегу расселись. Не важно, что они больше Флотом не называются. Наших северян не сковырнешь ни за год, ни за десять. Что бы там ни врали про разгром у Крабьего мыса, берег здешний под северянами, – одноглазый посмотрел на молчащую Катрин и начал выбираться из-за стола. – Что-то засиделись. Завтра с рассветом вставать. Давайте за посуду браться...

– Оставьте, – сказала Катрин. – Жратву я уберу, посудой завтра займусь. Мне у штурвала все равно не стоять. Жо – на вахту. Остальным отдыхать.

"Квадро" затих. Катрин убрала в холодильник остатки мяса и лепешек. Сдвинула на край стола грязные миски, поставила перед собой кувшин. Первый стакан пошел тяжело. Фу, совсем отвыкла от лечения. Долька помидора таяла на обожженном языке. В иллюминатор заглянул Жо:

– Кэт, ты бы поела нормально. Ты же мясо едва попробовала. Тебе нехорошо будет.

– Спасибо за заботу. Ты, кадет, лучше бди за рекой и берегом. Ты сегодня главный.

– Виноват, – голова мальчика исчезла.

Катрин не торопясь вновь наполнила стакан...

...Когда ощупью двигалась по коридору, в голове звенела и раскачивалась звонкая пустота. Катрин с трудом справилась с дверью каюты, рухнула на кровать. Последним усилием нащупала под воротом рубашки теплое деревянное ожерелье. И пришел сон...

* * *

Умывалась Катрин целую вечность. Чуть не утопила ведро. Речная вода тошнотворно благоухала рыбой и илом. Солнце жгло спину, река была теплой и противной. Голова и не думала прекращать разламываться. И вообще, голова категорически не думала. Не могла. Просто котелок мятый с болью. Начальницу никто не беспокоил – все благоразумно обходили корму. Утопиться, что ли?

Разогнувшись и сдержав стон, Катрин без сил села на трапик. И увидела на бортике кружку. Посудина приятно холодила пальцы. В нос ударил запах солода и хмеля. Катрин увидела белую пену и судорожно сглотнула. Пиво. Холодное. Ну, Ква, ты и сукин сын.

Катрин сидела, закрыв глаза. Во рту еще оставался вкус медленно выцеженной жидкости. Ох, почти оргазм. Нужно жить.

– Ква, иди сюда.

Одноглазый немедленно передал штурвал Эрго. Лицо у бывшего вора было застывшее, неподвижное. Волнуется.

– За пиво спасибо, – сказала Катрин. – А сливовица твоя – полное дерьмо. Или я слегка перестаралась. Но результат положительный. Жо проснется, расскажу. Извини, нет сил дважды повторять.

– Жо не спит. В магическом отсеке возится.

– Экие все бодрые, – с тоской пробормотала Катрин. – Зови его…

…– Это была Блоод, – голове Катрин, туго стянутой косынкой, стало полегче, и слова вываливались изо рта без прежних синтаксических судорог. – Блоод была злая, как собака. На нас, на меня. Почему долго не объявляемся. За наших она спокойна. По крайней мере, я так почувствовала. Она показала что решение, простое, – Катрин сделала плавательные движения, – подразумевается, что нужно плыть. И еще что мы тупые, – попытка постучать кулаком в собственный лоб, вызвала у молодой женщины стон. – Бло была в своей спальне. Значит, в «Двух лапах» все нормально.

– Исчерпывающе, – пробормотал Жо. – А что еще она сказала?

Квазимодо похлопал его по плечу:

– Полагаю, что это всё. Леди Блоод не из болтливых. К тому же, во сне трудно вести нормальную беседу. Главное – ее мысль не противоречит тому, что мы сами напридумывали. Очень жаль, что нам с тобой снится одна ерунда. Вместе с леди разглядели бы побольше.