Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 53 страниц)

– Почему?! Почему не умоляешь взять тебя в постель? Разве ты не хочешь меня? Разве тебе не нужна моя ласка? Ты так же страстна, как и испорчена. Я чувствую твою дрожь, твою жажду. Почему ты меня не умоляешь?

– Потому что вы и так не отпустите меня, – прошептала, понявшая все Катрин. – Я развлеку вас в постели. Вам обязательно понравится.

– Ведьма, – смуглые чувствительные пальцы сомкнулись на горле, но Катрин знала, что душить ее не будут. – Ведьма. Искусительница. Я хочу тебя еще. В тебе есть нечеловеческая кровь?

– Не знаю, – прошептала Катрин, неистовым усилием воли, позволяя давящим пальцам оставаться на своем горле. – Милорд, желает, чтобы я его раздела? Здесь ведь никого нет. Ночью стесняться некого.

Цензор вскинул наложницу на ноги. Катрин снова заставила себя быть слабой. Зашелестела, срываясь с колец, штора и в следующий миг молодая женщина оказалась лежащей лицом в подушку.

–Я возьму тебя еще, – скрипнул зубами хозяин. – Возьму, так как тебе нравится, – как суку. Животное, дикое животное…

Раздевать, ни сук, ни женщин, маг и волшебник не умел. По звукам рвущейся ткани Катрин поняла, что утром придется повозиться с починкой юбки. С покорной обнаженной плотью Цензор обходился куда опытнее, – Катрин ахнула. Потом она ахала и стонала, почти не притворяясь. На нее мощно и неутомимо наезжает бронепоезд. Быть пьяной и безвольной Анной Карениной, быть Ариадной застигнутой Минотавром, оказалось болезненно сладко.

* * *

– Хозяин очень сильный, – сказала Катрин. – Ну, истинный маг. Если бы маги еще питались, как все люди, конец света бы наступил. Все сожрали бы те колдуны великие.

Эрго хмыкнул. Шикать на двусмысленные замечания новой хозяйской фаворитки он устал, но и комментировать рискованные слова опасался. Дикси вообще предпочитал хранить гробовое молчание.

Обитатели виллы Тихой сидели на кухне. Обед приходилось готовить сообща. Прошло уже два дня, но Катрин приступить к полноценному исполнению обязанностей кухарки не могла по объективным причинам. Глаза слипались.

– Ладно, песка полно. Они же еще и камни добавляют, – тоскливо пробурчал Эрго. Его толстые, мозолистые пальцы с трудом справлялись с мелкими зернами. – В мешке же наполовину мусор.

– Совсем купчишки страх потеряли, – согласилась Катрин, сдвигая перебранные зернышки—фасолинки и высыпая в старый горшок каменную крошку. – Такой продукт и нищим отдать стыдно, а они продают. Еще и кому впаривают, а? Вот я милорду Цензору-Преторианцу пожалуюсь, пусть следующий раз утопит того торгаша к свиньям собачьим.

– Пожалуйся, – скептически кивнул Эрго. – Топить, может, и не стоит, а вот пригрозить с другим купцом договор заключить очень даже полезно. Вдруг подействует?

– Угу, – не выдержал молчаливый Дикси. – У хозяина других забот нет, как о нашей чечевице заботиться. Занят он.

Катрин поймала косой взгляд парня и дернула плечом:

– А я что? Мне магические заботы не постичь.

Помолчали. Хозяин второй день из своих покоев не выходит. Общалась с ним в основном новая фаворитка. Верным слугам впору взволноваться – жив ли благодетель? Хорошо еще, Цензор утром высунулся, приказал в светильники масло долить. Жив-здоров повелитель, отсыпаться изволит. С закатом начнет исследовать глубины испорченности безутешной купеческой вдовушки.

– Не сори, – пробурчал Эрго. – Здесь я один про метлу вспоминаю. Я, между прочим, не в подметальщики нанимался.

– Извини, – покладисто сказала Катрин. – После обеда я за метлу возьмусь.

С Эрго отношения портить не стоило. Парень простой, безвредный. Благодаря ему Катрин умудрилась, наконец, поближе полюбоваться кормой кораблика. Пришлось помочь парню дорожку подсыпать. Не дело для первой фаворитки двора, да уж ладно. Кораблик рассмотреть было трудно – маскосеть даже вблизи все искажала. Действительно – катамаран. Довольно приличных размеров суденышко, и мачта высоченная. Заманчивая добыча – на таком до моря мигом долетишь. Вот только секретов вокруг полно. Эрго обмолвился, что корабль повинуется только магу. Паруса на нем есть, но они сами собой распускаются. Ну, почти сами собой. Кроме того, корабль может сам двигаться – без парусов, одними заклинаниями. Другого такого суденышка во всем белом свете не сыскать. Насчет последнего Катрин вполне верила – на этом свете парусных катамаранов может и не быть. Интересно, как его сюда перетащили? Вместе с материалами для виллы? Может, здесь где-нибудь и экскаватор замаскирован? Хотя его, наверное, утопили за ненадобностью. Наплевать. Кораблик – вот цель. Магия его гоняет? Ну-ну. Как бы на той магии электронные замки не стояли.

– Может, сегодня запечем рыбу? – задумчиво сказал Эрго. – Листья широкие уже отросли, я смотрел.

Скудность рациона прислуги виллы во многом объяснялась ограниченным передвижением. Добрый лорд Цензор-Преторианец неохотно давал разрешение даже на рыбную ловлю. О сборе плодов и охоте за границей периметра речь заходила лишь в исключительных случаях. Скаредный и трусливый хозяин-любовник попался купеческой вдове. Катрин была уверена, что Цензору не составило бы особого труда кормить челядь приличными продуктами или хотя бы изредка разбавлять меню копченым мясом и пирогами из хорошей муки. Что значат для великого колдуна десяток серебряных "корон"? Боится он из относительно защищенной виллы лишний раз нос высовывать, вот и всё.

– Нет, печь рыбу долго, – сглатывая слюну, сказала Катрин. – Отварим, и немножко подливы в нее бухнем. Сойдет.

– А ты, вдова, никак наесться не можешь? – с кривой улыбкой поинтересовался Дикси. – Или тебя муженек впроголодь держал?

– Пожаловаться не могу. Всего было вдоволь. Только сколько деньков миновало? Забыла я сытные времена. У нас дома, между прочим, всегда четыре сорта пива имелось.

Мужчины переглянулись. Пиво на Тихой оставалось пределом мечтаний. Цензор следил за соблюдением сухого закона не менее пристально, чем за передвижением слуг и их моральной чистотой. Поэтому охранники в основном предавались лирическим воспоминаниям о давних посещениях кабаков.

– Четыре сорта? Хм, еще и фруктовое имеешь ввиду?

– Да, любила я его, – согласилась Катрин, слабо представляющая особенности местного пивоварения. – Ой, как же жизнь меняется. То война, то вообще... Боги нас по жизни кругами водят и шутят жестоко.

Все машинально глянули на дверь. Там, на пороге, сидела неподвижная Эррата. Подурнела девчонка, осунулась. Смотрит на реку целыми днями, принципиально палец о палец не ударит. Упрекать ее пока никто не решался.

– Повезет ее хозяин или как? – прошептал Эрго. – Может, оставит? Одумается девка, отойдет от дури, готовить жратву будет. С Кэтти какой спрос? Она ночами занята. А Эррате куда податься? У нее и семьи-то нет. Дурь пройдет, девка утешится. Она и, правда, тебе, Кэтти, не ровня.

Дикси кинул на товарища яростный взгляд.

– Что? – обиделся Эрго. – Я про опыт говорю, да про масть волос. У Кэтти, сразу видно, в роду кто-то из благородных затесался. Как Эррате с ней ровняться? Она девка хорошая, но...

– Ты чечевицей займись, болтун толстый, – зашипел Дикси.

– Будешь командовать, я тебе ноги тощие выдерну, – еще больше обиделся напарник.

– Ладно вам. Пошли, Эрго, за водой. Пора котел вешать, – сказала Катрин.

В дверях пришлось протискиваться мимо неподвижной девчонки. Эррата и голову не повернула. Только спиной Катрин почувствовала ненавидящий взгляд.

– Злится, – вздохнул Эрго. – Не понимает, что не от нас жизнь наша зависит. Боги милостивы. Все в их руках.

Катрин неопределенно качнула ведром. Боги богами, а Эррата и какой-нибудь фокус выкинуть может. Совсем не в себе девчонка. Зря Цензор с ней так. Милая девчушка, жаль, без мозгов, как и сам ее шизанутый возлюбленный. Неплохая пара бы получилась. Глядишь, и ребятишки смугленькие пошли. Впрочем, этого уже не будет. Оба окончательно спятили, и как ни крути, именно блондинка долговязая тому виной.

Эрго осторожно, чтобы не поднять мути, черпал ковшиком. Катрин забрала наполненное ведро, подставила пустое. На краю ямки с прозрачной ключевой водой сидела поджарая пятнистая лягушка, безбоязненно глазела на людей.

– Вот, москитов здесь нет, а лягушка прижилась, – пробормотала Катрин.

– Так, считай, магия только на мошку кусачую и действует. А так к нам и выдры приходят, и мокролапки, и птицы прилетают. Иначе совсем бы скучно было в зеркала смотреть. А так за зверьками наблюдаешь, забавно, – охранник добродушно улыбнулся.

"Зеркальную" комнату Катрин уже видела. Каморка с дюжиной тонких, отливающих серебром экранов мониторов. Камеры, установленные вокруг виллы, исправно реагируют, включаются на все движущееся, размером покрупнее этой самой лягушки. Охранники поочередно скучают за "магическими зеркалами". Судя по всему, у Цензора тоже стоит контрольный монитор, на какой выводится сигнал тревоги. И за перемещениями прислуги наш маг умудряется весьма пристально следить. М-да, велики возможности магии, вот только ума не прибавляют. Сейчас Катрин мучилась вопросом – где же в хозяйских покоях технический центр управления упрятан? Ладно, сигналы системы смуглый сластолюбец принимает на что-то миниатюрное, что всегда при нем. Этот миниатюрный пульт Катрин даже мельком видела. Но где-то спрятан и сам электронный центр, и силовая установка. Не от батареек же все это волшебное хозяйство питается?

– Слушай, Эрго, а дикие дарки вас не беспокоят? На берегах реки их страсть как много.

– Э, дарки к нам соваться опасаются. К дому по суше, считай, не подойти. Кругом протоки и болота. И аванки. Дарки, что дикие, что мирные, с аванками ни шибко-то дружат.

Катрин поежилась:

– А мы как же? Я с аванками тоже дружить не хочу. Вдруг из воды к нам полезут? Говорят, от них отбиться трудно.

– Ха, что там отбиться, – глаза закрывай да сам им в пасть падай. Это твари о-го-го какие. Только наш хозяин над ними власть имеет. Что ты носом дергаешь? Я сам видел. Он с ними разговаривает и снадобьем волшебным угощает. Поэтому вокруг дома ящеров больше, чем на всей Оне, но нас они тронуть боятся. Вот какая у нас охрана, – Эрго с гордостью посмотрел на водную гладь и повесил черпак на ветку. – Пойдем, что ли? Жрать и правда хочется.

Катрин подхватила тяжелое ведро:

– Эрго, а нельзя ли нам с большой лодки рыбы наловить? С нее, наверное, удобно.

– И не думай, – категорично сказал охранник. – Хозяин сразу накажет. Он жутко не любит, когда на корабль кто-то ходит, даже по делу. Там магии полно. Так что и не зыркай в ту сторону. Если уж я замечаю, то и он заметит. Не про нас этот корабль.

– Понятно, – уныло сказала Катрин. – Я что, я только про рыбу. Очень уж бедно мы кушаем. Хозяин-маг, оно понятно. Ему все равно. Слушай, а как он наказывает? Больно?

– Уж как повезет, – неохотно сказал Эрго. – Обычно ставит провинившегося перед домом на солнцепеке и заклятие накладывает. Если, значит, шевельнешься – нога огнем горит. Ну, у тебя рука жариться начнет. У Эрраты – шея. Где волшебный браслет надет, там и подгораешь.

– Очень больно?

– Пробовать не советую, – Эрго поставил ведро, приподнял штанину. – Вот, я год назад под заклятье попал. С обеда стоял до самого утра. Я равновесие легко теряю, оттого и шрамов столько. Дикси как-то целый день на солнце проторчал – один раз ожегся. Он парень крепкий.

Катрин смотрела на поджившие следы старых шрамов, опоясывающие толстую щиколотку охранника повыше и пониже темного браслета:

– Ой, жуть какая! Уж я постараюсь милорда не злить.

– Угу, постарайся. У тебя получится. Пока ему не надоешь. Хотя, ты баба хваткая, может, и вовсе не надоешь, – Эрго упорно смотрел в сторону. – Пошли жратву готовить.

Эррата по-прежнему торчала на пороге. Дикси не было – ушел к "волшебным зеркалам".

– Сигнал, видать был, – заметил Эрго, водружая ведро на место. – Наверное, пеликаны. Их сейчас уйма. И что слетелись? Рыбы-то вокруг мало – всю аванки распугивают.

– То-то я и замечаю, что рыбки мало, – Катрин покосилась на разделочную доску, где лежали тушки двух небольших рыбешек, которых здесь называли черноперками.

– А я замечаю, что ты тяжелые ведра таскаешь, будто всю жизнь водоносом работала. Вон Эррата двумя руками полное ведро волокла.

– Ну, муж меня с собой на барки частенько брал, да и баба я взрослая, не соплячка какая-нибудь.

– Кто соплячка? – на пороге кухни появился Дикси. Глаза его гневно сузились, он с ненавистью уставился на Катрин. – Ты язык-то попридержи. Эррата девушка честная, ей скрывать нечего. И тебе, красавица, незачем нос задирать – через год-два на месте девчонки окажешься. Без работы, стало быть.

– Может, да, а может, и нет, – Катрин придвинула доску и принялась чистить рыбу.

Дикси шагнул ближе:

– На задницу свою надеешься? Вы все себя королевами чувствуете, пока.... Давай-давай, радуйся. Хозяин счастьем щедро одаривает, да зато потом... Что, ночи сладкие голову кружат?

– Отойди, порежешься, – Катрин непроизвольно крутанула в пальцах нож так, что охранник мигом отскочил к двери.

Наступило нехорошее молчание. Потом Дикси резко развернулся и исчез.

– А ты вспыльчивая, – шумно сглотнув, сказал Эрго. – Разве можно так?

– Что он ко мне пристал? Я в магии ничего не смыслю, но злить меня не надо. У меня служба тяжелая. И молоко за вредность не выдают.

Эрго заткнулся, сидел тихо. Катрин расправлялась с рыбой, стараясь не делать резких движений. "Хозяин счастьем одаривает". Мать вашу.... Этим бы ножом да вашему хозяину в пах. А потом лезвие вверх – так, чтобы завизжал колдун ненаглядный, видя, как кишки из распоротого брюха лезут.

После вчерашнего Катрин люто и крепко возненавидела прекрасного Доклетиана Кассия де Сильву. На рассвете дело было, после последнего "эксперимента" хозяина.

…– Ты беззаботна и примитивна как животное, – с наслаждением пробормотал хозяин. – Поразительно, как можно абсолютно не ведать стыда.

Насчет животного Катрин хорошо усвоила. За ночь любовник применил сие лестное сравнение не меньше полусотни раз. Вот насчет примитивности, – здесь он не прав. Такие изыски ему не каждая профессиональная шлюха предоставит. Впрочем, это он и сам понимает, – вид блаженный как у обожравшегося питона.

– Что ты знаешь о морали?

– Разве мораль для таких женщин как я? – с трудом выговорила наложница. – Мне умное недоступно.

– Ты начинаешь это осознавать? Понимать насколько ты обделена, как низко, как безвозвратно твое падение? – в утомленном голосе хозяина, мелькнула нотка оживления. На тему бесстыдства и непристойности он мог философствовать бесконечно.

– Ах, милорд, вы меня околдовали, – прошептала Катрин, украдкой вытирая рот в мягкой прорези маски. Не заметил, – на любую лесть жмурится как кот на запах сметаны. Руку можно тайком вытереть о покрывало.

– Сейчас ты пойдешь отдыхать и я не хочу чтобы твое бесстыдство искушало ни в чем ни повинных людей, – Цензор запустил руку в плетеную шкатулку и извлек непонятное плетение из уже знакомых Катрин темных шнуров. Несколько мягких звеньев соединял треугольник из гладкого блестящего металла.

– Знаешь что это? – мужчина с довольным видом вертел в руках странное приспособление. – Твои бедра стройны, но все же чуть шире чем у Эрраты. Мне пришлось всерьез применить чары, чтобы ты смогла это надеть.

Катрин, не веря своим глазам, смотрела на жуткую штуковину.

– Пояс непорочности, – пояснил хозяин, играя шнурами. – Мудрое изобретение неизвестное здешним племенам. Ничего, ты поймешь. Эта вещь поможет твоему дикарскому темпераменту не выходить из рамок приличий. Ну, разве ты не хочешь его надеть?

– Я надену любое украшение, угодное милорду.

– Да, это истинное украшение, – согласился смуглый мерзавец. – Это не те варварские кольца и ожерелья, что уродуют женщину, выдавая, как неистово она украшается, мечтая предоставить свою плоть первому попавшемуся самцу. Вот доказательство твоей скромности, твоего послушания и искренности. Только рядом со мной ты будешь снимать этот символ целомудрия. Теперь ты легко избегнешь любых искушений.

Катрин молчала. Послушно встала на колени, позволила надеть на себя узду. Теплом опалило поясницу, – шнуры там спаялись воедино, хозяин заботливо проверил прочность спайки, и пряча универсальный "стилос", нежно толкнул в спину:

– Иди, отдохни, мое зеленоглазое чудовище. Невинная вакханка. Дай я верну тебе лицо…

…Злость душила так, что Катрин была готова биться лбом о стену. Такого позора она даже представить себе не могла. Пояс невинности?! О боги, кажется, даже насилие было пережить легче. Какой же он урод! Пусть мордочка и фигура как из романтичной девичьей грезы, но урод, урод! За все ответит.

…В котле чечевица еще побулькивала. Катрин приготовила миски. Подливой особо не озадачивалась, – и так пахнет аппетитно.

– Иди, им отнеси. Еще с голоду сдохнут.

Эрго молча взял наполненные миски, вышел. То мгновенное движение ножом произвело на охранника сильное впечатление, о чем Катрин сейчас очень жалела. Не замедлят настучать верные слуги. Плохо. Руки так и чешутся поразвлечься, но еще рано. Еще ночь, и еще день и ночь. Мама родная, – еще две ночи? Неужели красавчик столько проживет? Нет, нужно выждать. Застраховаться. Избежать случайностей. Любой ценой.

* * *

…Катрин лежала, свернувшись в ногах властелина. Главное, – собственные конечности держать красиво. С этим порядок, – длинные ножки сведены вместе, в тоже время попа соблазнительно округленна. Вкрадчивые наставления Фло всегда помнятся. Нет, о ней нельзя думать. Ты служишь. Первый сегодняшний сет благополучно отыграли, – истосковавшийся за день, выспавшийся хозяин, был настолько готов, что Катрин оставалось лишь послушно гнуться в его руках. Его магическая милость соизволили взять наложницу сидя на постели, – и Катрин томно и сладострастно ахала. По-правде говоря, неудобная поза не слишком тяготила, – ненавистного лица Катрин не видела, а к стройным мужским ногам испытывать испепеляющую ненависть было глупо. К тому же облегчение от снятия проклятого украшения накладывало свой отпечаток. Проклятый пояс днем не мешал, не тер, был легок, но забыть, что он окольцовывает некогда свободное тело было невозможно. Временами Катрин заставляла себя впадать в состояние подобное ступору, – лучше застыть неподвижно, чем с визгом начать крушить все вокруг. Покорная наложница была абсолютно уверена, что за пару минут разнесет всю проклятую виллу, развесит на кустах потроха и скальпы обитателей, а сам хозяин, вернее, то, что от него останется, будет вздернуто за ногу на мачту. Ох, кораблик, кораблик.… Нет, подождем. Тем более его милость Доклетиан Кассий де Сильва легкой и быстрой смерти не заслуживает. Ой, долго он будет издыхать, долго. Эта мысль слегка утешала. Сутки остались, чуть больше суток…

Вот, опять бредить начал.

…– Разврат есть величайшее прегрешение, ибо необъясним, неоправдан и чужд разуму человеческому. Излишество и порча, искушенными мерзкими умами распространяемая. Вдумайся в эту истину, дитя мое…

Катрин ответила томным и неопределенным мурлыканьем. В последнее время подобные звуки вполне удовлетворяли сурового трибуна. Хочет чтобы сучка примитивная, преданная, мудрости его величайшей внимала, – тем лучше. Антракт все равно краток. Все ненасытнее наш маг становится. Теперь обожает лапу или на заднице держать, или грудь тугую осязать, кончиками пальцев поглаживать. Еще в волосы пальцы запустит, растреплет, и тут же приказывает причесаться, в порядок себя привести. Даже шикарную щетку выдал, – явно не каннутского производства. Небывалая роскошь.

…– отчего дева, скромная и естественная от природы, втягивается в пучины разврата? Невинность девушки, целомудрие юноши, как легко уступают они ухищрениям мерзких искусителей. Кэтти, ты можешь понять и признать, что именно толкнуло тебя в омут порока?

Рука на ягодицы настороженно замерла. Ждет, сукин кот. Жаждет исповеди, чтобы потом годами обличать. Ханжа в голову трахнутый. Легко угадать, что дальше спросит…

…Она лгала легко и свободно. Мужчина слышал то, что хотел слышать. Шепот наложницы прерывался, – язык и губы были заняты, – зверь-червь вырос и тяжело покачивался в воздухе, стремясь заглянуть в лицо отказывающемуся признавать его существование хозяину. Подробности выдуманной интимной жизни вполне обычной семьи, заставляли цензора-преторианца ерзать по ложу. Катрин, прижавшись щекой к горячему животу, продолжала ласкать. Только бы самой не потерять голову, – оральные игры, зверь, скользящий в ладони, не на шутку завораживали. Катрин не желала поддаваться.

Любовь – с людьми. С куклами – работа.

Ох, кораблик.

– Ты не должна была… ты не могла.… так низко, так недостойно, – Цензор уже не мог удержать стонов наслаждения. – Ты просто свинья…

"Да я же тебе то же самое делаю," – в бешенстве чуть не заорала Катрин, работая руками и ртом. "Кабан проклятый, – на мясо тебя, на мясо! Грязи тебе хочется? Будет, будет грязь".

Катрин лежала на боку, змей-червяк еще был в ней, но требовать или вымаливать у него продолжения могучих толчков было бессмысленно. А хотелось продолжения, до боли в зубах хотелось. Цензор целовал лицо наложницы, смуглые пальцы трепеща отводили слипшиеся пряди с лица Катрин.

– Ты… ты… Я потрясен. Ты удивительная. Потрясающая. Нет, ты не животное, ты куда изощреннее Я ошибся, ошибся… – чувственные губы мужчины дрожали. – Я…, я…

"Если он скажет что любит меня, я просто обоссусь от счастья", – подумала Катрин, чувствуя как в бедрах пылает неутоленный пожар. "Сопляк проклятый, хоть бы раз кончить позволил".

Глядя в ее зеленые глаза, Цензор, кажется, смутился. Шевельнулся, отодвигаясь от бесстыдного загорелого телом.

– Это был нужный опыт. Полезный, хм… Кэтти, я… Пожалуй, я благодарен.

"Мне даже смеяться противно" – подумала Катрин и вслух сказала:

– Милорд ужасно силен. Я была бы счастлива умереть. Вы маг, Цензор—Преторианец, великий маг. Мне уходить?

Лицо Цензора дернулось:

– Нет. Ты останешься. Мне нравится с тобой говорить.

Изумленная Катрин пробормотала:

– Но милорд, вы потратили столько сил. И мне нужно привести себя в порядок.

Мужчина приподнялся на локте:

– Споришь со мной? Не забывайся. Я хочу говорить с тобой. И хочу запомнить тебя такой. Грязной. Откровенной. Мне нравится, Кэтти.

"

…– Кэтти, никогда не становись похожей на эту девчонку. Эррата глупа и невоспитанна, – строго сказал Цензор, с удобством устраиваясь на постели. Любовнице пришлось сдвинуться, дабы дать место мужским ногам. Мужчина мимоходом коснулся ее пальцами и догадливая Катрин подставила ягодицы под хозяйскую длань. Ничего еще не кончилось.

…—У тебя чудесные волосы. Они должны быть длинными, очень длинными. Насчет твоей "прически" между ног я еще не решил. Ты выглядишь непристойно, но все же… – неразборчиво бормотал Цензор. – Ты изуродована, – порезы на твоей руке похожи на безобразную букву, а татуировка настолько отвратительна, что на нее невозможно смотреть. И ты слишком худа, ты плохо ешь…

С ним было что-то не так. Уже минут десять он вещал вроде бы сам для себя, не требую от наложницы ответов и лишь машинально поглаживая тугую попку живой игрушки. Катрин, не решаясь шевелиться, лишь косилась на расслабившегося мага и напряженно размышляла. Перетрахался, что ли? Наплевать. Где же здесь источник с живой, в смысле, газированной водой? Комната не больше двадцати квадратных метров. Где здесь холодильник спрятать можно? Нет, не холодильник, – тянуло не только прохладой, но и влагой. Колодец? Забавно. Колодец с минералкой, черпать можно стаканами. Ух, пить хочется. И что он там так нудно "булочки" поглаживает? Полезет между ними, сразу руку придется сломать. Ой, ноет в глубине, – изысканные забавы так просто не даются. Что с ним все-таки такое? Похоже, слегка пьян. Не в минералке же дело? У вас, госпожа наложница, в голове отвратительная ясность. А жаль, потому как, тело ваше продажно-ненасытное продолжает желаниями страдать. Можно только поразмыслить, – убийства или секса вы сейчас больше желаете?

Цензор шевельнулся. Чувствуя, что он хочет, Катрин прижалась щекой к его бедру. Начнем новый налет мотыльков. Садятся они на дуб усталый… Кончик языка скользнул по мужской плоти. Цензор потянулся, нашарил на полу маску:

– Ты не менее красива чем она. Но все же, все же…

Катрин подавила вздох. Наплевать на причуды вашей милости. Маска собственно и не мешает, прилипает как вторая кожа. Даже любопытно, – кого собственно трахает в своем воображении мудрый Доклетиан Кассий де Сильва? Хотя куда интереснее, где тайник.

Реакция мужского мяса в очередной раз изумила, – змей-червяк проявил такую готовность, словно неделю постился. Вот чудо природы. Не смотря на несомненную боевую готовность на среднем этаже, верхняя часть великого колдуна вела себя отстраненно и даже несколько апатично. Только бормотал, о том что "дитя" не должно ничего скрывать. Катрин сочла подобное ненавязчивое поведение благоприятным обстоятельством. Не так унизительно ублажать клиента.

Возлюбленный хозяин получил все что возжелал. Несколько раз Катрин забывалась и чуть не потребовала от орехового идола хоть каких-то ответных действий. Обошлось, – устояла. На десерт маг и волшебник получил новое удовольствие: упругие груди наложницы подперли "змея" снизу, голова ненасытного пресмыкающегося туго ныряла в приятно подставленный рот. Катрин помнила, насколько такая игра осчастливливала покойного мужа. Смуглый балбес в этом отношении ничем не отличался: коленопреклоненная Катрин, слушала как он воет от наслаждения, и бережными движениями языка и бюста довела дело до конца. Испачкал ее Цензор-Преторианец изрядно, зато тут же рухнул на кровать и засопел. Мужик есть мужик, хоть и корчит из себя мага несусветного.

Катрин вытерлась остатками подушки. Из лохмотьев неудержимо лезло сено. Никаких условий для разврата. Сочтемся, милорд, сочтемся.

Любимая наложница посапывающего мага устало села на пол возле кровати. Хотелось пить, и что хуже, очень хотелось и наоборот. Вот гад, если учует, что отлучалась, подозрений будет – не отбрешешься. Что ж теперь, обмочиться? Катрин потерла виски и сморщилась. Нельзя время терять. Ищи.

Сюда он шныряет, больше некуда. Катрин стояла в нешироком проходе за шторой. Позади жалкая кровать с дрыхнущим "великим и ужасным", впереди пустая стена. Должен быть проход. Или она вся целиком двигается? Катрин подняла голову и заметила на узком карнизе какой-то предмет. Ага, кроме тебя, долговязой, никто и не дотянется. Осторожно, двумя пальцами сняла загадочную штучку. Мудрено, однако. Размером похож на дистанционный пульт для телевизора, но этот гораздо сложнее. Один тонкий серебристый экран чего стоит. Допустим, этим девайсом можно стену открыть, но сейчас-то и пробовать не стоит. Во-первых, на "пульте" есть что-то очень напоминающее сканер отпечатка пальца. Во-вторых, что мы за дверью делать будем? Искать оружие, секретную документацию? Пусть удавятся со своими секретами магическо-электронными. Оружие? Смешно – с этим содомитом картинным, статным, и голыми руками управиться ничего не стоит. Собственно, можно и не руками, а совсем другим местом. На охранничков – вообще наплевать, они только на дисплеи пялиться способны. Эррата? Ну, разве что эту козу пристрелить, чтобы не мучилась. Кораблик нам нужен, и все. Выходит, дверь открывать имеет смысл только чтобы водички холодненькой попить. Ох, неплохо было бы. Может, за стеной и какой-нибудь ночной вазон отыщется?

Катрин передернуло. Может, не тянуть с развлечением – дать любовничку в морду и в хрипящий рот облегчится? Последнее "прости", так сказать. Любители на такой кайф есть, Мышку, например, такие темы в трепетный восторг приводят.

Катрин подошла к постели. Хозяин спал, приоткрыв рот. Лет двадцать пять, не больше. Фигура, конечно, развитая. Вообще он развитой. Физически. Даже сейчас глаз не отведешь. Но на голову явно умственно отсталый.

Катрин склонилась ниже. Нет, не показалось. В ноздрях Цензора торчали едва заметные прозрачные клапаны. А ты еще и наркоман, парниша? Подстегиваем себя, да? Что-то не сильно помогает девочек ублажать. Хотя Эррата, возможно, придерживается и иного мнения.

– Милорд, ну, милорд.

Колдун недовольно фыркнул, но глаз не открыл. Катрин хотелось двинуть его по ребрам, но сдержалась. Чмокнула смуглую ступню:

– Милорд, мне можно умыться?

– Иди. И приведи себя в порядок, – Цензор перевернулся на бок и безмятежно засопел.

Катрин прожгла взглядом мускулистый зад красавчика. Приведи себя в порядок, да? Ладно, пополним списочек.

Когда умывшаяся и освежившаяся Катрин села у двери дома, на востоке уже светилась заря. Глядя на розовеющие ветви зарослей, утомленная женщина подумала о лежащих у потухшего костра товарищах. Бедняга Жо – наверное, совсем его москиты загрызли.

"Я хочу спать и жрать, – решила Катрин. – И еще я смертельно хочу к своим. Стара я сумасшедших мальчишек развлекать. Боги, если вы там, наверху, проснулись – вернете мне Фло и моих, и клянусь, я только с любимой спать буду. Никаких адюльтеров даже по самым уважительным причинам. Помогите, а? Ну, пожалуйста".

* * *

Проснулась Катрин от шорканья метлы. Эрго подметал «залу».

– Думал, до вечера дрыхнуть будешь. Вставай, обед скоро. За водой тебе иди, – неприветливо напомнил охранник.

– Спасибо, что разбудил, – пробормотала Катрин, с трудом садясь на лавке. Организм моментально напомнил о непристойно проведенной ночи.

За водой Катрин сходила, но торопиться с обедом не стала. Выскребла из горшка остатки утренней каши. Даже не поймешь, то ли господской фаворитке пайку оставили, то ли просто посуду поленились мыть. От рыбы в каше только запах и имелся.

С обедом никто не помог. Только Эрго притащил дров для очага. Саботаж, однако.

Рыба Катрин явно не удалась. Возможно поэтому сотрапезники за столом хранили гробовое молчание. Ничего, мальчики-девочки, нам бы день достоять, да ночь продержаться.

К концу трапезы появился хозяин-благодетель. Окинул презрительным взглядом миски, кинул на стол звякнувший мешочек.

– Эррата, твое жалование. Собирайся, завтра я тебя отвезу, посажу на барку.

– Мне нечего собирать, – девчонка уставилась на крышку стола.

– Тем лучше, – Цензор был подчеркнуто безразличен. – Мы отплывем утром, пока прохладно. Вы, трое, присмотрите за домом.

"Лично девчонку повезет. Звучит обнадеживающе. Значит, корабликом и в одиночку можно управлять".". Додумать хозяин не дал:

– Кэтти, зайди ко мне. Ты кое-что забыла.

Сначала Катрин выслушала назидательную речь о том, что плохо причесалась, о том, что порезы на руке заживают подозрительно медленно, и вообще, откуда столь неопрятный вид? Потом Цензор перешел к главному:

– У меня много забот. Ты должна сама напоминать о важных мелочах, – перед Катрин закачались шнуры проклятой упряжи.