Текст книги "Вернуться (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 53 страниц)

Глава 8

Струи косого теплого дождя слегка поредели. Высокая молодая женщина прошлепала по палубе, резким движением отправила содержимое помойного ведра за борт. Кинула неодобрительный взгляд на серый небосвод, по которому стремительно катились клочковатые тучи, и нырнула обратно в люк кокпита.

Катамаран покачивался на волнах прибоя, сливаясь с подвижным фоном пальмовой рощи. Деревья шелестели и простирали руки-листья к неспокойному морю. Третий день ветер с суши нес непрерывный дождь, напоминающий о близости осени. Неподходящее время для морских круизов.

Катрин поставила ведро под мойку и с опаской посмотрела на электроплитку. Крайне взбалмошное устройство. То само отключается, то внезапно раскаляется, как напалмом облитое. Газ в кухонных баллонах давно закончился, и приготовление пищи превратилось в затяжной процесс. Хорошо еще, что Жо умел уговаривать вздорную кухонную электрику. Сейчас на сковородке, слишком широкой для электроплитки, скворчали ломтики бананов. Потреблять фрукты в сыром виде оказалось невозможно – плоды мелкие, дурно очищающиеся, а вкус такой, что и голодная корова морду поворотит. Но поджаренные до хруста бананчики в пищу вполне годились. Главное – вовремя сковородку снять. Одну порцию Катрин уже успешно сожгла.

Фруктов набрали Жо и Вини-Пух, которых наставница неохотно отпустила в прибрежную разведку. Квазимодо и Хенк еще позавчера ушли в Скара. До города было довольно далеко – лазутчики собирались заночевать на берегу и войти в Скара утром. Ближе подвести "Квадро" одноглазый шкипер не решился – в прежние времена город, и особенно порт, охранялись весьма бдительно. Одноглазый предупредил, что и по берегу на катамаран может набрести случайный патруль, но пока что "Квадро" беспокоили лишь визгливые чайки, норовящие сесть на мачту. С моря и отчасти со стороны берега корабль прикрывала маскосеть. Вполне надежно прикрывала – катамаран полностью растворялся на фоне зелени прибрежных пальм. Катрин сама убедилась, отплыв на челноке подальше от берега. Заодно пришлось убедиться, что челнок не предназначен для движения по волнующемуся морю – вычерпывать из лодки воду пришлось втроем. Соленая здесь вода.

…Бананочипсы отправились в миску к своим негроидным товарищам. Катрин бросила в масло новую порцию и выглянула на палубу. Снова зарядил дождь. Вини-Пух, завернувшись в плащ на крыше рубки, нахохлился и мрачно обозревал пустынную песчаную полосу берега. С носа часового часто капала дождевая вода. Небо возмещало все задолженности по части осадков за долгие и засушливые летние месяцы.

С бака донесся жалобный фыркающий звук. Чихает, подлец. Катрин вернулась на камбуз, перевернула ломтики на сковородке, подумала и неохотно поднялась на палубу.

– Я Зеро возьму работать. Пусть обсохнет, а то он своим респираторными сигналами к нам все побережье созовет.

– Как скажете, леди, – на широкой физиономии часового промелькнуло удивление.

Ну, да, дурацкое милосердие да неоправданная слабость – близнецы-братья.

При приближении хозяйки Зеро поспешно поднялся на колени и ткнулся сопливым носом в палубу. Ветхий плащ промокшей тряпкой облепил плечи. Катрин зацепила пальцем ошейник раба:

– Пошли. Хватит прохлаждаться. Расчихался, как кот на помойке. Делом займешься.

От развешенного сушиться плаща ощутимо несло псиной. Рванье и есть рванье. Слава богам, сам приговоренный так отвратительно не благоухал. Катрин поглядывала на ссутулившегося над плитой раба и в сотый раз пыталась предугадать, с какими вестями вернется Квазимодо. Одноглазый пронырлив, но иногда склонен зарываться. Как бы не ввязался в очередную аферу. Задание четкое: первое – взять запас продуктов и снаряжения для продолжительного плавания, второе – пополнить экипаж. Двух-трех человек будет достаточно. Собственно, о людях сам Ква в первую очередь и обеспокоился. Третье – получить свежие сведенья о пути на северо-запад. Ни сам одноглазый, ни Вини-Пух с Хенком, о тех краях абсолютно ничего не слыхали.

– Не сутулься, урод. И так на токолоша-переростка похож, – машинально сказала Катрин.

Зеро вздрогнул, чуть не уронив нарезанный банан. Расправил широкие плечи, – под лоснящейся кожей перекатились мускулы. Ничто его не берет – под солнцем, под дождем, впроголодь, а все такой же оскорбительно гладкий. Вон – влез на камбуз, даже сопли мгновенно исчезли.

Катрин тяжело глянула в мужской затылок. Волосы у бывшего Цензора отросли, под ними ожерелье ошейника едва заметно. Знак собственности Катрин изготовила собственноручно из огрызка черного нейлонового фала. Обрывок веревки вместе с частями непонятных дюралевых конструкций отыскал Жо, проинспектировавший отсек с балластом. Пригодилось. Чтобы придать голожопому официальный статус всего-то и потребовалось сварить концы фала с помощью раскаленного ножа. Зеро стерпел ожог, не пикнув. Конечно, срезать такой рабский символ куда проще, чем те дьявольские раскаленные путы на вилле Тихая. Только у рослого невольника и мысли об освобождении не возникло.

Уловив неуверенное движение раба, Катрин насторожилась:

– Что башкой вертишь?

– Все, Госпожа. Последняя порция.

В миске высилась аккуратная пирамида поджаренных ломтиков. Все доведены до ровного золотисто-коричневого цвета. Ловко у гамадрила получилось. Ну, педантичности ему не занимать.

Катрин сунула в рот горячий хрустящий кружочек.

– Можешь сожрать парочку. Шеф-повар хренов.

– Благодарю, Госпожа, – мужчина осторожно взял ломтик.

– Не смей меня Госпожой называть, – мрачно сказала Катрин. – Я – леди. Без всяких вариантов. Понял? Жуй, сейчас еще работу получишь.

Нагнувшись, Катрин принялась греметь посудой в нижнем шкафчике. "Госпожа", черт бы его взял. И откуда Мышкины трепетные интонации у этого дебила? Понимал бы что, урод тронутый. Катрин вытащила четыре разномастных миски. Две закопченные, еще одна в чем-то накрепко засохшем. С посудой полный бардак, и даже непонятно почему. Следишь за ней, следишь...

– Отчистишь до блеска. Возможно, у нас еще едоки появятся. До блеска, понял?

Зеро молчал. Неловко прижался к мойке. Взгляд перепуганный и…, смятенный, что ли?

Катрин глянула ниже и в полном изумлении брякнула миски на столик:

– Да ты совсем спятил? Эротоман х..в. Сопли в голову ударили?

Ветхая ткань набедренной повязки оттопырилась и абсолютно не скрывала неуместного и возмутительного плотского напряжения.

– Я же только за мисками нагнулась, – растерянно пробормотала Катрин.

– Госпожа, я не… – залепетал Зеро, но оплеуха сшибла его с ног. Катрин била открытой ладонью, но с такой силой и резкостью, что мужчина пролетел через узкое помещение камбуза и врезался в стену. Загремели кастрюли, посыпались висящие над плитой поварешки. По крыше рубки затопали шаги встревоженного часового.

– Вини, замри на месте! – заорала Катрин.

Сидящий под шкафчиком Зеро поставил на стол кастрюлю, размазал текущую из носа кровь и хрипло сказал:

– Леди, я ничего не могу сделать. Это физиология. Я бессилен, поверьте.

– Ой, тебе, бедняжке, наверное, трудно? Мне воспитанно сделать вид, что я ничего не замечаю?

Зеро слепо пошарил по крышке стола, нашел нож. Катрин в изумлении подняла бровь с полоской шрама. Не хрена себе, – бунт вооруженного фаллоса?

– Леди, прошу, – оскопите меня. Мне стыдно, – смуглая рука протягивала нож рукояткой вперед. – Я не должен вести себя столь неподобающим образом. Это тестостерон. У меня избыток. Я не могу справиться с собой.

В камбуз заглянул взъерошенный Жо с топором в руке.

– Что здесь происходит?

Катрин промолчала. Мальчишка сонно поморгал на нож в руке смуглого раба, потом уставился на оттопыренную набедренную повязку, – бунтующая плоть никак не желала обмякать.

– Зря я подскочил, – догадливо констатировал Жо.

– Это точно, – пробурчала Катрин, – иди-ка, досыпай.

Мальчик повернулся и, шевельнув губами в известном сочетаний звуков, отправился в свою каюту.

– Жо, – окликнула его наставница, – рот вымыть не желаешь? В море. Я говорила, что слышать подобные словосочетания не желаю?

– Виноват. Я спросонок, – оправдался мальчик и удалился.

Зеро слизнул с верхней губы кровь и, встав на колени, протянул двумя руками нож:

– Леди, вы снисходительны ко мне. Позволяете жить и быть полезным. Окажите мне еще одно благодеяние. Всего миг, и я никогда не поставлю леди в двусмысленное положение. Если сразу перевязать, то я смогу еще служить. Леди, я умоляю о снисхождении. Я вас не испачкаю. Всего миг, и вы освободите меня от греховных помыслов.

Катрин чувствовала себя странновато. Перед ней стоял на коленях красивый мужчина и настойчиво просил сделать из него немужчину. Дико как-то. Тем более бунтующий орган самца, очевидно, в предчувствии скорого усекновения еще выше задрал символически прикрытую тряпкой наглую голову. Вот это стояк – хоть на древко вместо наконечника насаживай. Пожалуй, даже лестно в таком положении самца увидеть. Любого самца, кроме голожопого. Ибо этот давно не гомо сапиенс.

– Леди, это будет быстро, – умоляюще прошептал Зеро.

– Забавный из тебя евнух получится. Работенку подходящую подберем, – Катрин улыбнулась. – Только что ты мне такое грязное дельце подсовываешь? Сам не справишься? Давай-ка попробуй. Вон разделочная доска. Вон тряпка, кровь остановишь. Оголяйся и вперед.

Смуглая кожа на лице раба стала пепельной. Зеро машинально облизнул губу с подсохшей кровью, потянул с бедер тряпку. Ноги отказывались его держать, но мужчина, стыдливо отворачиваясь, шагнул к столику.

– Эй, скопец, постой, – Катрин сунула руку за спину. Охотничий нож, коротко свистнув, вонзился в разделочную доску. – Этот острее будет. Нам безобразных шрамов не нужно. Так что давай, под корень, но ровненько.

–Да, леди, – прошептал мужчина и пододвинул доску поближе. Его обреченное хозяйство явно теряло форму. Но все равно…

"Можно было бы деликатес к ужину поджарить", – подумала Катрин. Она села на столик у мойки и тупо ждала, что произойдет дальше.

Зеро глянул на нее в ожидании сигнала. Смотрел прямо в лицо зеленоглазой хозяйки, как давно уже не осмеливался смотреть. Вглядывался в дерзкие беспощадные глаза, любовался чувственными ноздрями правильного носа, изгибом холодно-розовых губ. И плоть среагировала, – почти мгновенная эрекции заставила пенис задрожать.

– Чего ждем?! – в бешенстве зарычала Катрин. – Тебе, что, свежий гороскоп составить? Все, – звезды удачно сложились. Вперед!

Зеро зажмурился и взмахнул ножом.

– Стой! – взвизгнула Катрин.

Ошеломленный раб открыл глаза и дико глянул на издевающуюся хозяйку. Лицо мужчины мгновенно покрылось крупными каплями пота. Нож в руке дрожал.

– Потрудись мясо поправить, – процедила Катрин. – Кривой срез получится. Неизящный.

Зеро придвинулся ближе к столу, удобнее перехватил нож.

– Да пошел ты в жопу, – угрюмо сказала Катрин. – Возится, возится… Пошел вон, ветеринар. Ведь или сдохнешь, или неделю бездельником проваляешься. В другой раз свои забавы продолжишь. Нож положи, говорю! Марш миски чистить.

Зеро машинально отложил нож, сгреб миски и, пошатываясь, вышел.

"Кто из нас болен безнадежнее? – подумала Катрин. – Ой, нехорошо мне. Плыть нужно. Плыть, плыть, плыть. Я без Фло совсем безумной делаюсь. Что ж он, скотина, разделочную доску после себя помыть не взял? Фалоносец тупой".

* * *

Хенк вышел к кораблю под вечер, и уже через несколько минут Катрин приказала ударному отряду переправляться на берег. Новости бородач принес неутешительные – Квазимодо передавал, что дела в Скара обстоят не лучшим образом. И с припасами, и с пополнением экипажа возникли серьезные трудности. Варианты есть, но они потребуют силового решения. Лучше леди принять решение лично на месте.

Сейчас, шагая по влажному песку, Жо раздумывал над тем, что бы это значило, – пополнять экипаж силой? Опять рабов на борт затаскивать? Хватит и одного голозадого. Какое может быть доверие к подневольным? Даже Вини-Пуха, уже вроде бы хорошо проверенного, одного на борту не оставишь. Уж Ква это понимать должен. Что он там придумал? Усталого Хенка, несмотря на его недовольство, предводительница оставила на "Квадро". Сейчас, на марше, подробнее расспросить, – как там, в Скара, не у кого. Вообще-то, разговаривать дыхания не хватает. Катрин сказала – идти быстро. Быстро – это значит так, чтобы Вини-Пух мог на ногах держаться. Спать сегодня ночью не придется. Жо размашисто шагал, слушал хрипы товарища за спиной. Катрин сдерживалась, не подгоняла. Наверняка, она может двигаться вдвое быстрее. Или втрое. Нужно стараться...

Вновь начинался и заканчивался дождь, выглядывала из облаков мрачная луна. Шумели, набегая на песок волны. Летом, под умеренным утренним или вечерним солнышком, здесь, наверное, рай земной. Экий бесконечный пляж.

На Квазимодо наткнулись после полудня. Вор сидел под деревом, скучающе обозревал океанский простор. Дождь кончился, но пальмы беспокойно шелестели влажными растрепанными кронами.

– Быстро вы дошли, – Ква поднялся навстречу леди. – Особо торопиться не стоило. Нашим делом лучше ночью заняться. Сейчас отдохнуть бы. Город под боком, живо дойдем, – вор устало потер лицо ладонями.

– Тебе поспать нужно, – сказала Катрин. – Потом о деталях расскажешь.

Вор кивнул:

– Напрыгался я, это точно. На берег только перед вашим приходом вышел. Операцию я подготовил. Не слишком заумная, вот только ценность добычи предугадать сложновато. Был Скара главной базой Флота, а сейчас просто деревушка загаженная. Две козы, да сотня "желтков" безмозглых. Упадок полный.

– О деталях потом, – сказала Катрин. – Вы с Винни отдыхайте, мы посторожим.

Вини-Пух сделал два косолапых деревянных шага и обессилено повалился под пальму. Ква покачал головой и принялся устраиваться рядом. Катрин отдала ему свой плащ.

Жо сидел рядом с наставницей. Молча смотрели на море. Ветер утих, солнце сияло во всю силу, песок высыхал на глазах. Лишь волны с прежним недовольным рокотом накатывали на пляж.

– Кэт, а здесь рыбешки никакой нельзя надергать?

– В городе наловим. Желательно в виде бифштексов. Я мяса хочу. С кровью, – мрачно сказала Катрин.

– Да, сейчас бы какой-нибудь Мак-Дональдс захватить. Или пиццерию, – мечтательно пробормотал Жо.

– Я бы и на сельпо согласилась.

– Это что за заведение? – удивился мальчик.

– Деревенский супермаркет – всё, от сапог до тушеного мяса. Жо, а ты неплохо шагал ночью. Скорость выдерживал. Растешь, кадет.

– С чего это ты решила меня хвалить? – изумился мальчик.

– Это я мягко подвожу тебя к необходимости прилично вести себя в городе.

– Я на храмовой площади испражняться не собираюсь. Честное слово.

– Наплевать на площадь. Поменьше по сторонам глазей. Мы сюда не туристами пришли.

– Я что, на туриста похож? – обиженно поинтересовался Жо.

– Нет, ты молодец, – Катрин вздохнула. – Только концентрацию не утеряй. Ты первый раз в здешнем городе будешь, а нам местных обывателей, наверное, резать придется.

– Ну, мы же зря на тот свет никого отправлять не будем?

– Надеюсь. Я, кадет, хоть и трудно в это поверить, миролюбивая женщина. Только у нас времени нет в дипломатию играть. Кстати, ты бы поспал, пока время есть.

– Да я не хочу.

– Зря. Спи, пока сухо и мух нет.

– А ты?

– Я в Глоре отосплюсь. У меня бессонница. Старческая. Хватит болтать, спи, говорю, – сердито заворчала Катрин.

План Квазимодо поражал своей незамысловатостью, выдержанной в излюбленном стиле самой хозяйки «Двух лап». Катрин всегда предпочитала простые и прямолинейные действия. Как-то она обмолвилась, о том, что проект, содержащий более трех пунктов, при воплощении в жизнь обречен на провал или, как минимум, на непредсказуемые осложнения. Мальчик подозревал, какие именно давние проекты имеет в виду наставница, и мучился любопытством. Вот бы узнать подробности. Впрочем, сейчас Жо предстояло поучаствовать в самой настоящей боевой операции. В первый раз. Не считать же избиение лохматых токолошей серьезным боем?

– Захватываем обоз и штурмуем камеры комендатуры. Можно в любом порядке. И то, и другое лучше делать на рассвете. Обоз тронется к Райнио рано. В комендатуре начинают шевелиться только к полудню, – вор судорожно зевнул. Он явно не успел выспаться.

Катрин посмотрела на начерченный на песке план города:

– Начнем с обоза. Транспорт не помешает. Вдруг у нас появится раненый. Хотя такому лопуху лучше на мои глаза не показываться, – Катрин почему-то свирепо посмотрела на мальчика.

Вини-Пух кашлянул:

– Насчет комендатуры... Нас всего четверо, а там целое укрепление. Прошу прощения, леди, но справимся ли? Тем более, кому-то придется остаться с обозом. Так ли нужны нам эти темницы?

– Комендатурой я то здание по привычке называю, – объяснил вор. – Это уже не комендатура, а королевский замок его величества Иддига Берегового. Я этого типа раньше знавал, когда он титул лорда-коменданта носил и при одном упоминании о Командоре Найти как щенок писаться начинал. Ну, сейчас все лорды королями оказались, – куда деваться, раз Объединенный флот развалился? Эх, были времена.

– Подожди, Ква, со своей ностальгией, – оборвала одноглазого Катрин. – Винни прав – стоит ли нам рисковать, в камеры королевские-комендантские рваться? Я знаю, бывали времена, когда каторжников на весла сажали. Но у нас не галера. Нам профи нужны. Неужели нельзя кого-то добровольно завербовать?

– Нельзя, – неожиданно резко отрезал Квазимодо. – Вы, моя леди, не дослушали. В Скара сейчас северян всего человек сорок. В основном бывшие люди короля Эшенбы. Сам он вроде сдох где-то за Крабьим мысом – туда, ему, волку бешеному, и дорога. Головорезы его, чтоб вы знали, почти все родом с гор, по Океану сами сроду не ходили. Блевуны сухопутные. Приближенные нынешнего властителя Скара чуть получше. Эти на драккарах далеко хаживали. Но они здесь обжились, задницы с берега отрывать не захотят. Да их и всего-то десяток при "короле" Иддиге. И все – пуст городишка. В гавани единственный драккар догнивает, да лодки рыбацкие. Конечно, я могу вам хоть сотню "желтяков" нагнать. Да только из местных какие моряки? У них от нутта мозги с детства скукожились. Да и не плавали местные от берега дальше, чем можно родной огород с орехами разглядеть. Нужны они нам? Вот и выходит, что единственный выход – пощупать задержанных в комендатуре. Там четверо сидят. Двое – шваль непонятная, на них надежды мало. Третий – парень вроде бывалый. Говорят, с потопленного корабля – штормом к берегу прибило, спасся. Вроде он даже и не с нашего Флота. И еще в камере селк сидит. Кто не слышал, селки – это самые наиморские дарки из всех дарков. Тюлений народ. Даже получше фуа будут. Если мы селка на "Квадро" заполучим, считайте, полкоманды прибавилось.

– Это что же, из-за двух рыл, один из которых вообще дикий дарк, целую комендатуру штурмовать? – жалобно поинтересовался Вини-Пух.

– Какой штурм? – презрительно сказал Квазимодо. – Там один часовой, да и тот наверняка дрыхнуть будет. Говорю же – не прежние времена. И ты, Винни, поосторожнее с морскими дарками. Лучше дикими рылами их не обзывай. Единственно, от кого я ничего худого в жизни не видел – так это от морских жителей. Фуа мне вообще братом стал.

– Разве я кого обзывал? – изумился толстяк.

– Цыц, – сказала Катрин. – Лингвистически-этнографические дискуссии отложим. Если обойдется без хлопот, взглянем на заключенных. Надеюсь, их не за групповое изнасилование под замок сунули. Ква, ты уверен, что там хоть один мореплаватель прохлаждается?

– На восемьдесят процентов, – насуплено сказал вор. – Я здесь ни единой знакомой морды не нашел. Может, и к лучшему – полагаю, приказ о моем умерщвлении за дезертирство еще в силе. Флота нет, а вздернуть-то запросто могут. Хорошо еще, меня с двумя глазами узнать трудно, – Ква похлопал по груди, где в мешочке висел уже извлеченный из глазницы стеклянный глаз. – Узнать не узнали, но и откровенничать никто не стал. Еще удачно, что меня за человечка из Райнио приняли. Оттуда за припасами как раз приехали. В тамошнем поселке таможня еще функционирует. Корабли редко проходят, но некоторые капитаны сдуру по старой памяти пошлину платят. В общем, насчет сидящих под арестом я гарантий не даю. К лорду Иддигу я близко соваться не рискнул – мы лично знакомы. Тут и лишний глаз не поможет.

– Правильно, что не сунулся, – согласилась Катрин. – Ты еще упомянул, что там, в комендатуре, оружейка рядом с подвалом?

– Точно, моя леди, – оживился одноглазый. – Нам бы запастись чем-то серьезным перед дальним походом. Эх, в прежние времена нам бы все собрали и упаковали. Я раньше с половиной Отдела Обеспечения в деловых отношениях состоял. Вот были времена!

– Да хватит уже ностальгировать, а то я прослезюсь. Флот сотни судов, красавец-командор на мостике флагмана, процветающая коррупция, – Катрин хлопнула вора по плечу. – Были времена, это ты правильно заметил. А сейчас рутиной займемся. Веди нас, Сусанин-герой.

Все принялись разбирать оружие, и Вини-Пух украдкой прошептал:

– Ква, неужто наша леди лично с лордом-комдором была знакома?

– Ха, у них знаешь, сколько конфиденциальных делишек было, – Квазимодо оглянулся на Жо. – Кто такой Сусанин-герой, не знаешь?

– Понятия не имею, – сказал мальчик, подтягивая пояс.

– Вы там долго болтать будете? – поинтересовалась Катрин, уже вышедшая на залитый лунным светом песок пляжа.

* * *

Окраины Скара запомнились Жо в основном кривыми изгородями, за которые норовили зацепиться потрепанные штаны. Ква вел отряд уверенно, не особо скрываясь. Пропетляв между хижинами и перебравшись через два десятка заборов, вышли к развалюхе с полупровалившейся крышей. Одноглазый проводник проскользнул в дверь:

– Проходите, придется подождать.

В хижине воняло сыростью, навозом и еще чем-то кисловато-сладким, от чего хотелось морщиться, а еще лучше побыстрее выйти на свежий воздух. За плетеной стеной гнусаво захрюкала свинья. Когда свинье ответило ворчание поближе, Жо невольно качнул топором.

– Это хозяин, – успокоил Квазимодо. – После орешков он только к полудню проснется, так что не волнуйтесь.

Голый маленький человек лежал ничком на низеньком ложе, дышал часто и неровно. Когда Квазимодо раздул огонь в очаге, стало видно, что кожа пребывающего в полуобморочном сне человечка отливает слабой желтизной.

– Вот такие они – "желтки", они же "желтяки", – Квазимодо жестом профессионального экскурсовода повел вокруг рукой. – Бедность и нищета, темнота и безграмотность. До десяти не все горожане считать умеют. Зато спокойны, как песчаные черепашки.

– Как бы нам какой-нибудь черепаший гепатит не подхватить, – проворчала Катрин, озираясь в поисках места, где можно было бы сесть. Вор поставил молодой женщине трехногий табурет.

– Этот крепкий. Садитесь, моя леди. Когда обоз выйдет, мы услышим. Они в путь еще до рассвета соберутся. До Райнио тащиться прилично, а ночевать под пальмами охотников немного. Здесь хоть берега и на диво спокойные, но люди нет-нет, да и исчезают. "Желтки" и те вечером под крышу норовят забиться.

– Это и есть нутт? – поинтересовался Жо, кивая на горсть мелких темных орешков, рассыпанных по щелястой крышке стола.

– Он самый, – вор махнул рукой. – Ну, как бедным "желткам" работать, если счастье, считай, на каждом кусте растет? Только в рот совать не забывай.

– Неужто орешки крепче сливовицы забирают? – Вини-Пух покрутил в пальцах крошечный плод.

– Положь взад, – недобро сказала предводительница. – Кто эту гадость тронет, руки поотрываю. Тебя, Ква, это тоже касается. Полагаю, это ты хозяину угощения отсыпал?

Вор пожал плечами:

– Ну, прихватил по дороге. Грядки за ближайшей рощей. Думаете, он сам бы не нашел, что за щеку сунуть? Так и нам, и ему спокойнее. Не смотрите на меня – сказали не трогать, я не трону.

– Наркотики у нас вне закона, – сказал Жо. – Тем более, что хозяин твой старый знакомый. Угостил бы его чем-нибудь доброкачественным.

– Я угостил, – покладисто сказал вор. – Правда, не знаю, старый ли он мой знакомый или новый. Хижина та же, это точно. А "желток".... Они почти не разговаривают, да и физиономии схожи. Может, это сын хозяина. Или внук.... Но угостил я его честь по чести. Вон там свинина осталась и лепешки. Разогреть?

Жо с наслаждением жевал мясо и свежий хлеб. За стенами хижины стояла тишина, лишь изредка доносился далекий рокот океана. Над городком, пропахшим нуттовым дурманом, плыла теплая ночная тьма. Хотелось спать.

* * *

Откуда-то донесся протестующий рев. Жо дернулся и обнаружил, что задремал, уткнувшись лбом в плечо наставницы.

– Они, – удовлетворенно сказал Квазимодо. – Ихние ослы орут. Собираются выходить. И нам идти пора. Не торопясь, двинемся. Пока они еще с постоялого двора выберутся...

Место для засады показалось Жо совершенно неподходящим. Дорога в редкой пальмовой рощице, под ногами все тот же песок. Катрин коротко глянула, пояснила:

– Практически еще черта города. Они будут расслабленны. Это же не военный конвой. Ква, сколько их может быть?

Вор, проверявший арбалет, сказал:

– Три повозки. Значит, как минимум трое возниц, плюс старший. Может быть, еще один-два человека. Возниц можно в расчет не брать – это "желтки". Полагаю, у нас будет численное преимущество.

Жо сидел за деревом с правой стороны дороги. Где—то рядом во тьме растворилась наставница. Одноглазый с Вини-Пухом засели по другую сторону дороги. Стояла предутренняя тишина, только ветерок шуршал жестяными листьями пальм. Раз на мальчика посыпалась труха – в ветвях завозилось что-то небольшое – наверное, сонная птица.

Скрип колес Жо услышал издалека. Мягко постукивали копыта. В едва начавшей светлеть полутьме двигались смутные силуэты: три повозки, каждая запряженная парой ослов. Переднюю упряжку вел под уздцы невысокий человек.

Жо обтер вспотевшую ладонь о штаны, поправил топор за поясом и снова стиснул древко копья. Задача мальчика была проста: отрезать противнику пути отступления. Вини-Пух перекроет обозу путь вперед. Ква и наставница нейтрализуют возниц и охрану.

Караван приблизился. Ослы мощно пахли, возницы на коротких повозках сидели в расслабленной неподвижности – действительно, заторможенные "желтки". Когда передняя повозка поравнялась с Жо, раздался раскатистый пугающий звук. Человек, ведущий упряжку, обернулся, и сердито ткнул осла древком копья:

– Не брюхо, а зев стурвормий. И чем тебя только кормят? Пердуны сонные.

– Что ругаешься? – поинтересовался выросший у дороги Квазимодо. – Не нравятся ослики, отдай.

Охранник попятился, выставляя копье:

– Что? Ты кто?

– Что, кто, – насмешливо передразнил Квазимодо. – Любознательный какой. Опусти свою кривулю, пока "болт" в лоб не схлопотал.

– Что ты с ним болтаешь? – грозно рявкнул из темноты Вини-Пух. – Кочевряжится – пристрели. Нам четвероногие ослы нужны, а не двуногие.

– Грабите, что ли? – упавшим голосом спросил охранник.

– Нет, милостыню просим.

Голос Квазимодо заглушил истошный ослиный рев – средняя повозка, понукаемая неожиданно очнувшимся возницей, попыталась развернуться. Рядом с повозкой возникла смутно-светлая фигура Катрин – легко взлетела на мешки – сбитый пинком возница покатился по песку.

– Да вы здесь, в Скара, совсем озверели, – дрожащим голосом заявил охранник, замерший под прицелом арбалета Квазимодо.

– Дергаться не нужно, – нравоучительно заметил вор. – Клади копье и отходи в сторону. Не тронем.

Жо услышал тихий скрип. На последней повозке, рядом с замершим возницей появился силуэт еще одного человека. Очевидно, солдат до этого дремал, вытянувшись поверх поклажи. Теперь этот сонный плавно взводил арбалет, не отрывая взгляда от Катрин, стоящей на повозке впереди.

– Сзади! – Жо крикнул, взмахивая копьем.

Арбалетчик дернулся, поворачиваясь к теням между пальм. Копье Жо просвистело у его груди, чуть не задев замершего как истукан возницу. Слыша щелчок вставшего на боевой взвод арбалета, Жо упал на песок, покатился за пальму. Главное – не останавливаться – Кэт таким вещам учила в первую очередь. Левую щеку обдало холодком – свиста мальчик не слышал, но практически ткнулся носом в "болт", ушедший по самое оперение в песок. Ничего себе!

У повозки Катрин уже сцепилась с арбалетчиком. Охранник оказался не промах – от укола копьем уклонился, нырнул за возницу. Катрин отшвырнула с пути легкую фигуру "желтка" – мелькнуло ошеломленное лицо возницы, изо рта тянулись нити густой нуттовой слюны… По ту сторону повозки Катрин уже поджидал верткий охранник. В руках его появилась легкая секира с окованной металлом рукоятью. Крюком-чеканом на тыльной стороне оружия боец умело попытался выбить копье из рук нападавшей. Катрин уклонилась. На её отвлекающее движение солдат купился – коротким уколом Катрин распорола ему предплечье. Охранник только крякнул, удобнее перехватил секиру, перенося тяжесть оружия в здоровую руку. В лицо Катрин он не смотрел, следил за ее движениями. Копье, вновь отвлекая, кивнуло граненым наконечником... Охранник вдруг вздрогнул и начал оседать на песок – из его груди торчало оперение "болта", без труда пронзившего кожаную безрукавку.

– Я говорил – дергаться не нужно, – упрекнул Квазимодо, взводя арбалет. – Некоторые воюют, как за своё, за последнее. Крохоборы упертые.

Воевать, собственно, уже никто не хотел. Охранник, возглавлявший караван, сдался, и Вини-Пух вязал ему руки. Трое возниц сбились в кучку, туповато поглядывая на тело убитого.

– Время терять не будем. Винни, хозяйничай, как договорились, уводи повозки к берегу, – Катрин окинула взглядом добычу. – Мертвяка очистить не забудь. Ква, пошли.

Теперь Жо бежал в хвосте. Широкая деревенская улица в темноте казалась еще шире, хижины стояли вразброд и казались низкими кучами тростника. Саднило поцарапанное колено. Вот как ни кувыркайся, а «болт» схлопотать легче легкого. А если бы у охранника какой-нибудь паршивый автомат имелся?

В предутренней тишине начали перекликаться петухи. Троица злоумышленников остановилась перевести дух у развалин. В виде исключения – не глиняных, а каменных. Небо светлело на глазах.

– Не поздновато мы? – озабоченно спросила Катрин, ощупывая глубокую зарубку на древке копья.

– Здесь утро позднее. На петухов не смотрите, – Квазимодо отер рот. – Успеем. Уже почти пришли. Вот эти каменюки, между прочим, раньше числились главным храмом Скара. До того, конечно, пока мы, морская пехота, в городе не высадилась.

– Вы храм, что, взорвали? – Жо с удивлением разглядывал каменные россыпи. Оказывается, развалины тянулись вдоль улицы метров на сто.

– Нет, зачем взрывать? Сожгли. Случайно. Командор тогда был очень недоволен. Ну, дело прошлое. Там дальше площадь и комендатура.

Здание комендатуры производило впечатление. Каменный трехэтажный дом с узкими окнами-бойницами и двором, окруженным солидным глухим забором. У дверей, опираясь на чудовищной длины алебарду, сонно привалился к стене часовой.