Текст книги "Змееносец. Сожженный путь(СИ)"

Автор книги: Юрий Катлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 57 страниц)

– Управлять, бодро ответил Роман. Понимаешь, в игре, ты управляешь человечками. Ну вот, нажимая, ты это делаешь. Понял?

– Вроде не сложно, улыбнулся Миша.

– Готово! торжественно произнес Роман, включая приставку. Давай я покажу тебе, вначале, а дальше, ты самостоятельно. Идет?

– Согласен, кивнул Миша.

– Ты наверно такую, еще не видел, спохватился Роман, взглянув на растерянное лицо Миши, увидившего на экране, игровую заставку.

– Нет, удивленно произнес Миша, покачав головой.

– Ничего, привыкнешь, вздохнул Роман. А теперь смотри, загадочно улыбнулся он, взяв в руки "джойстик".

На экране появились фигурки, и Роман, азартно нажимая на кнопки, начал игру.

– Ух ты, протянул Миша, открыв от удивления рот. Вот это да.

– Хорошая игра, улыбался Роман. Тебе понравится.

– Они там сами бегают? показывал пальцем Миша. Смотри.

– Эти, указал пальцем Роман. Ага. Здорово?

– Очень, широко улыбнулся Миша, протянув руку. Дай мне попробовать.

– Конечно, отдал пульт Роман. Смотри. Вот сюда нажимаешь, "идешь вперед", вот сюда "назад". Вот так, "прыгаешь", вот так...

– Догадаюсь, нетерпеливо сказал Миша, взяв в руки "джойстик".

– Обязательно, кивнул Роман, улыбнувшись. Начинай.

–Вы знаете, мне показалось, он о чем то молчит. Ну понимаете, подбирала нужное слово, Наталья Петровна. Я спрашиваю его, вижу что хочет рассказать, а он посмотрит на меня грустно, и сдерживается. Почему так, не знаю, тяжело вздохнула женщина.

– А в интернате как? спросила Людмила. Вы же были там? Может что– то произошло, вполголоса спрашивала Людмила, глядя на Мишу.

– Там сейчас новый директор, задумчиво сказала Наталья Петровна. Старого говорят за нарушения выгнали. А еще сплетничали, будто детишек били. Я Мишку спрашиваю, -молчит.

– Почему он худой такой?

– Я сама удивилась, пожала плечами Наталья Петровна. Как приехала к нему, пирогов привезла. Да... А Миша замкнутый какой то стал, молчаливый. Это вот у вас, развеселился, улыбается. Хорошо ему здесь.

– Да, кивнула Людмила. Роман не нарадуется. Хорошо что вы приехали, улыбнулась она.

– Миша очень просился.А у меня денег нет.

– Мы поможем Наталья Петровна, не беспокойтесь.

– Спасибо. Да, если бы не вы тогда, Миша бы умер. Спасибо вам. Вы спасли его. Они замолчали, глядя на Романа и Мишу

– Я думаю, его надо показать врачу, прервала молчание Людмила. Как вы думаете?спросила она, посмотрев на Наталью Петровну.

– Если у вас это возможно, конечно, ответила она.

– Конечно, кивнула Людмила. Забыла спросить, а у вас на сколько дней оформлена виза?

– Десять дней, больше мне задерживатся, нельзя, дома хозяйство, семья.

– Так мало, расстроилась Людмила. Останьтесь подольше, мы оформим документы здесь.

– Не могу, отказала Наталья Петровна, покачав головой.

– За наш счет, предложила Людмила. Все расходы мы берем на себя, упрашивала она. Вы ни в чем не будете нуждатся. А?

– Понимаю, вздохнула Наталья Петровна. Но я не могу.

– А если Мишу оставить, вырвалось у Людмилы. Одного, неуверенно добавила она. Можно?

– Ну как вы его оставите. Я что бы его сюда привезти, столько кабинетов исходила, справок, бумажек всяких, поморщилась, Наталья Петровна, вспоминать тошно. Я же ему двоюродная тетка, понимаете? А другой родни у него нет. Мне доверили его, с большим трудом, справки собирала, что его мать покойная, и моя, сестры двоюродные. Потом еще из комиссии ... А вы? тяжело вздохнула Наталья Петровна, взглянув на Людмилу Вы ему и вовсе посторонние.

– Как? вздрогнула Людмила, глядя на Мишу.

– М....м... Глупость конечно сказала, извините, нахмурилась Наталья Петровна. Так у них получается, сделав паузу, промолвила она.

– А усыновить? спохватилась, словно за соломинку Людмила. Оформить документы, и усыновить, прошептала она, с надеждой посмотрев на Наталью Петровну. Возможно? Как вы думаете?

– Не думаю, смутилась она. Такое возможно, только в России. Не здесь же, неуверенно сказала Наталья Петровна. И потом возраст... Вы молоды, грустно говорила она. Не знаю... Вряд ли разрешат, покачала она головой.

– Я все узнаю, сказала Людмила.. Вы же не против?

– Нет, улыбнулась Наталья Петровна. Мише здесь будет лучше. Да в любом месте, добавила она. В интернате разве жизнь? Вы люди хорошие, хотя я вас, честно говоря знаю не очень долго, но... вдруг замолчала она, подбирая слова.

– Что? спросила Людмила.

– Вы спасли ему жизнь, и помогли "выйти из подвалов", наконец сказала Наталья Петровна, вздохнув. Он тянется к вам, значит любит, улыбнулась она, посмотрев на Людмилу. К плохим не идут... Интернатовские дети, особенные, они самую мелкую фальш чувствуют. А вы для него, родные. Да, кивнула она. Так и есть. Я не возражаю, конечно. – Спасибо, промолвила Людмила. Мальчишки, повысив голос сказала она, давайте торт есть. – Люда, ну подожди, обернулся Роман. Тут у нас такая рубка началась, мы должны выиграть, широко улыбался Роман.

– Миша, а ты? громко спросила Людмила.

– Можно еще поиграть, не оборачиваясь ответил Миша, азартно нажимая на кнопки "джойстика".

– Пожалуйста, приложив ладонь к груди, сиял от радости Роман.

– Ну хорошо, сказала Людмила. Тогда мы с Натальей Петровной, пойдем в кухню, что бы вам не мешать.

– Пусть веселятся, улыбнулась Наталья Петровна.

В тишине, прислушиваясь только к биению своего сердца, Роман лежал не шевелясь на кровати, и думал. " Никогда раньше, со мной не было такого. Мишка приехал, и во мне как то сразу ожили чувства. Я стал ощущать острее, видеть четче, ярче... Люда, она так изменилась, за один день! Ее глаза наполнены новым смыслом... Она вся "горит", стараясь угодить... Простое , житейское счастье... И не хочется думать о трудностях, бизнесе, прочей ерунде, очень мелкой, по сравнению, с большим, огромным, чувством! Я высокопарно говорю, улыбнулся себе Роман. Вспомнил словечки из института... Но так на самом деле произошло! Мы поменялись в момент! Как здорово, жить, и понимать, почему..." Дверь в спальню открылась, вошла задумчивая Людмила. Роман поднял голову, посмотрел на нее, и улыбнулся.

– Почему так печальна, моя королева? шутливым тоном произнес он.

– Ты о чем? спросила Людмила, посмотрев на довольное лицо Романа.

– О твоей грусти, внезапной, о чем еще? удивился Роман.

– Я Мишу спать укладывала, сказала Людмила, присев на кровать.

– Это хорошо, улыбнулся Роман. Но, вообще, он парень уже взрослый, может и сам, тихо рассмеялся Роман.

– Он очень худой, не обращая внимания на слова , промолвила Людмила. Я когда его в майке увидела, обомлела.

– Ничего, у нас отъестся, задорно сказал Роман, сев на кровати. Я ему самое вкусное буду покупать. Через месяц, поправится.

– Что– то не так Рома, я чувствую, не успокаивалась Людмила. Меня тревожит его состояние, я ведь все таки медик, ты не забываешь? Не нравится его вид, понимаешь?

– Ну, задумался Роман, нахмурив лоб. Если так... давай его врачам покажем ... Здесь, в Праге... Какие надо? Есть и частные клиники. Правда их пока только две, но я готов... В одну из них, мы мебель привозили. Я там даже с врачом познакомился. Ну так, на коротке, махнул рукой Роман.

– Ты знаешь, негромко сказала Людмила, давай отвезем его туда завтра. Сдать все анализы. Да, поднялась она...посмотрев на Романа. Кровь, сахар...

– Что, прямо завтра, опешил Роман. Давай лучше...

– Нет, решительно перебила Людмила, расхаживая по комнате. Завтра.

– Ну хорошо, выдохнул Роман. Как скажешь. Тогда я утром позвоню Петру, пусть меня не ждут. Правильно?

– Да, кивнула Людмила.

– Ты думаешь что– то серьезное?

– Пока не знаю, покачала головой Людмила.

– Не накручивай себя, сказал Роман. Иногда предчувствие обманчиво.

– Хотелось бы... промолвила Людмила.

– Ложись, надо спать, поздно уже.

Ты отдыхай, а я еще ... замолчала Людмила, глядя в окно.

– Что? тихо спросил Роман.

– Рубашку твою забыла погладить, прошептала она, обернувшись. На завтра...

– А утром нельзя?спросил он, рассматривая зеленый абажур торшера.

– Утром у нас всегда суматоха, улыбнулась Люда, подошла к Роману,села рядом, и поцеловала его в щеку. Я быстро, ласково посмотрев ему в глаза, сказала она.

– Хорошо, улыбнулся Роман. Ты нежность... прошептал он.

– Я люблю тебя, сказала она.

– А я тебя, сказал он.

– Хорошо что Миша приехал, правда? спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Очень, ответил он. Во мне как будто новая жизнь началась, улыбнулся Роман. Такая искренняя, светлая, будто с чистого листа. Сам пока не понимаю до конца, почему? А ты?

– Я рада... Очень...

– Искренность, это состояние, прошептал Роман, и поцеловал ее в губы.

– Я поняла... Миша, это наша искренность, улыбалась Людмила, водя пальчиком по носу Романа. Правильно?

– Верно, ответил Роман. Знаешь, я хочу что бы Миша,остался жить с нами, понизив голос, произнес Роман, глядя в глаза Людмилы. Как ты думаешь, разрешат?

– Ты ... Конечно, радостно сказала Людмила, глядя на Романа. Придется собрать "кучу" бумажек, но я думаю, это нас не остановит, правильно?

– Меня уже ничего не остановит, решительно произнес Роман.

– И меня, озорно улыбнувшись сказала Люда.

– Ты что -то задумала, да? Хитрюга, признавайся, обнял ее Роман, и прижал к себе. Мы справимся, правда, посмотрев ей в глаза, спросил Роман.

– Обязательно, ответила она, целуя его.

– И будем жить счастливо, улыбался Роман. Ты, я и Миша... Здорово!

– Радостно, улыбалась Людмила.

– Потому что вместе, сказал Роман. А ты, самая желанная...

– И ты...

– Людочка, ты не представляешь, что во мне сейчас кипит...

– Безбрежный океан любви. Угадала, сказала она.

– Наверно, соглашусь... радовался Роман.

У него загорелись глаза, а энергия, казалось выстрелит фонтаном из тела, унося волнами, простую, человеческую радость...

– Ты такой славный, прошептала она, погладив рукой его голову. Иногда, в тебе просыпается мальчишка.

– Да, удивился Роман. Я не замечал.

– Самому не видно...

– С тобой, с Мишей, мы будем так счастливы, так...

– Как вершина мира, весело сказала Людмила. Да?

– Ага, кивнул Роман. А ты откуда знаешь?

– Я тебя люблю, потому и знаю, поцеловала она его.

– И я... тебя...

–Рома, ты не спишь, раздался голос за дверью.

– Нет, машинально ответил Роман, взглянув на дверь.

– Входи Миша, сказала Людмила.

Дверь медленно открылась, в проеме появилась голова Миши. Он посмотрел на Романа и Людмилу, и улыбнувшись сказал:

– Рома, а можно мне еще поиграть, в приставку?

– Как хочешь, сказал Роман. – А спать? спросила Людмила, рассматривая лицо Миши. Когда будешь? – Потом, с готовностью ответил Миша. – Как включать знаешь? спросил Роман. – Разберусь наверно, приподнял плечи Миша. А что там сложного? – Э нет братишка, покачал головой Роман. Пойдем я тебе сам подключу. – Хорошо, кивнул Миша. " Он так близко принимает игру, азартно, будто сам все проделывает, подумал Роман, наблюдая за Мишей. А он действительно исхудал. Какой то немощный, сгорбленный. Что могло произойти? Сейчас понимаю, как ему одному, на этом свете. Сам такой же, выброшенный на край. Не стоит отчаиватся, я же не сдался, и он... Его эмоции неподдельны, рассуждения взрослые, он видит и говорит..." – Вот так тебя, и еще разок, громко воскликнул Миша. Как тогда, в подьезде... Получи... Он сильно давил на кнопки джойстика, глядя на экран. А там, один человечек, убивал другого. – Что? будто проснулся Роман, посмотрев на Мишу. Ты о чем? спросил он, положив свою руку, ему на плечо. – Чего? не оборачиваясь спросил Миша, занятый игрой. – Ты что сказал? повысил голос Роман. На экране, одна фигурка убила другую, и Миша, отложив в сторону джойстик, повернулся. – Ты чего Рома? удивился он. – В каком подъезде, негромко спросил Роман. Когда? пристально вглядываясь в лицо Миши, он наклонил голову на бок. Ты говорил ... – Ты чего? пожал плечами Миша. " Не может быть, словно молния, пронзила тело Романа. Этот взгляд, почему я раньше не мог вспомнить, эти глаза... Они другие сейчас, испуганные... Как?" – Рома, тихо произнес Миша. Ты... – Значит это был ты? прошептал Роман, глядя в глаза Мише. Ты? повторил он. – Ну я, опустив голову, сказал Миша. " Я видел... Он всегда был рядом со мной... Почему молчал? обрывками стучали мысли в голове Романа. Спасли жизнь, Люда помогала, я был рядом, а он... Знал, и молчал... Улыбался, радовался, и ему не было противно... Что же это такое? Почему? Да, он почти взрослый, но..." – А что изменится, хмыкнул Миша. Думаешь я маленький, и буду реветь. Мне не страшно , рядом с тобой. Хуже когда пятеро на одного, тяжело вздохнул Миша. Понимаешь меня? спросил он подняв голову. Тогда сил не хватает, и приходится орать, и кусатся. Думаешь я маленький, повторил Миша. Я уже большой, сам видишь. Все понимаю, и знаю... – Почему молчал, спросил Роман. – Не хотел расстраивать, вымолвил Миша. А что? – Ты всегда знал? удивился Роман. – Ага, кивнул Миша. Еще в больнице тебя признал, когда вы с Людой приходили меня проведать. Как только увидел тебя, сначала испугался, меня даже трясти стало, помнишь? Тогда Люда за доктором пошла, а ты в палате остался, неторопливо, по житейски, излагал Миша. Я смотрел на тебя, и хотел закричать. А ты такой спокойный, стоял, и молчал. Я подумал, очень больно наверно, умирать... И закрыл глаза... что бы не видеть, заснуть... Так наверно не очень страшно, с закрытыми глазами, шмыгнул носом Миша. И я закрыл глаза... Помнишь? – Да, сглотнув невидимый ком, сухо произнес Роман. Помню. – Подумал тогда, о своем тайнике, вздохнул Миша. А еще представил похороны, и эту противную музыку, поморщился Миша. Она такая гадкая, " кожа зудит " от нее. Мне скоро исполнится шестнадцать лет. У меня будет паспорт, тетка "опекунша", и больше ничего, кроме интерната. – А я? тихо спросил Роман. – Вы с Людой мне самые родные, обыденно произнес Миша. Ты для меня как старший брат, вдруг улыбнулся Миша, посмотрев на хмурое лицо Романа. – Почему? вырвалось у Романа. – Сам подумай, ответил Миша. Я же с улицы, чуть улыбнулся Миша. А там живут только сильные. В интернате тоже... Не постоишь за себя, будут "нагибать". Ты говори со мной нормально. Я понимаю... Не как с ребенком... Ты же видишь? – Ты столько лет молчал... покачал головой Роман. Не понимаю... – Рома, я уже взрослый парень, сказал Миша. Мы с пацанами и не такое видели... вдруг замолчал он, отвернувшись. Я не знаю, тихо произнес он. Ты для меня самый сильный и справедливый. Вы... – Мишка, прошептал Роман, и обнял его за плечи, прижав к себе. Ты же... – Чего там, промолвил Миша. Я понимаю... Вот получу паспорт и приеду . Буду тебе помогать, и Люде. Ты же не против? посмотрел он в глаза Романа. Да? – Не против, ответил Роман. – А кто тот мужик, неожиданно спросил Миша. Который тогда, в подъезде? – Ну как тебе сказать, смутился Роман, отведя взгляд в сторону. – Как есть, спокойно произнес Миша. – Он... тяжело произнес Роман, замолчав на несколько секунд, будто подбирая нужные слова. Он, тот, продолжил Роман, кто сломал мне жизнь. – Почему? – Так сложилось, тяжело вздохнул Роман. Потом расскажу, добавил он задумчиво. – Значит за дело? спросил Миша. – Да, кивнул Роман. – Понятно, сказал Миша. Ты не думай, я умею хранить тайну. Ты же бандит, правильно? В этом нет ничего плохого. – Почему? удивился Роман. – Сейчас все кто может, в бандиты подались, ответил Миша. У нас в интернате пацаны, только и мечтают, что бы в бригаду какую попасть. Там деньги, "тачки", "жратва нормальная", и "шмотки", улыбнулся Миша. Я понимаю, сам такой. – Ерунду ты говоришь Мишка, сказал Роман. Какая жизнь у бандитов... несколько месяцев, ну может год, или два, а потом финиш. Зачем тебе такая? посмотрел он на Мишу. – Лучше два года жить хорошо, чем всю жизнь побиратся, ответил Миша, гляд на Романа. У нас в прошлом году выпуск был. Гришка Бовин, сразу в бригаду пошел. Приезжал к нам, через месяц. На "крутой тачке", "упакованный", одно слово, – повезло. Ему пацаны "в рот заглядывали", а я о тебе вспомнил. Подумал закончу интернат, и к тебе . "Так просто, обыденно, он говорит о преступлении... И я, совсем не волнуюсь, подумал Роман. Он тот самый чумазый мальчишка, что видел меня тогда в восемьдесят девятом. А я даже не узнал его. В моей памяти столько всего смешалось, что впору выть от безнадежности. А забыть? Что– то уходит, не возвращаясь, а иное, свербит, напоминая болью... Мишка взрослый... И не мне его учить, или перевоспитывать, не мне... я для него лишь старший товарищ, брат... А он? Я уверен в нем... Я давно перешел черту, мне не нужно рассказывать о добре и зле, я сам почувствовал на себе, что это такое. Куда он? Зачем ему такая короткая жизнь? Ну не молчи, подгонял себя в мыслях Роман. Скажи хоть что нибудь, отговори, разъясни... Теперь все по другому, я занимаюсь бизнесом, и не хочу вспоминать... Столько лет молчал... Я бы не смог..." – Миша, ты подумай хорошенько, зачем? – В смысле? удивился Миша. – Ты просто будь мужчиной, и все, сказал Роман, посмотрев на Мишу. – Ну да, а как по другому, сказал Миша. Я всегда по справедливости. – Правильно, кивнул Роман. Живи по честному. – Ты боишся, тихо произнес Миша. – Чего? – Умереть, неожиданно спросил Миша. – Теперь да, подумав ответил Роман, взглянув на Мишу. Раньше не боялся, продолжил он устало. Вызывающе относился к ней... Глупый был, подавленный... Меня так сильно придавило, что казалось выход только один, умереть. – А сейчас, спросил Миша. – Сейчас... задумался Роман. Я берегу каждое мгновение, тяжело вздохнул он. Почему спрашиваешь? – Не знаю, пожал плечами Миша. Никому мы не нужны. – Кто? – Люди,не раздумывая ответил Миша. Сначало они убивают котов и собак, а потом , переходят на таких же, как они. – Откуда в твоей голове такое? – Я заступился за девчонку, которая не дала, издеватся над котом... Пацаны наши, младшие, поймали серого кота, и стали поджигать его... – Сволочи, глухо произнес Роман. – Ну да... кивнул Миша. Только они потом, через несколько дней, все равно, сожгли этого кота. И смеялись... грустно произнес Миша. А девчонка плакала, и кричала... Только всем было безразлично... И мне, добавил он вздохнув. В интернате все по другому, там жизнь считается по "пайке". – Жалость, прошептал Роман. – Там такого не слышали, и не говорят, сказал Миша. Там каждый хочет своих собственных папку и мамку, и что бы дом был, и еды навалом. Чего еще хотеть? – Да, вздохнул Роман. – А чего, понятно.. Если скажет кто... – Давай потом поговорим, оборвал его Роман. – Можно, кашлянул в кулак Миша. Хоть через год, ничего не поменяется. – Думаешь жизнь простая штука, спросил Роман. – Не сложная, улыбнулся Миша. Главное знать чего хочешь. – А ты? – Выучусь на водителя, получу "права", и буду водить грузовики. Мне нравится путешествовать, улыбнулся Миша. Я во втором классе, на поезде уехал, сняли на следующей станции. – Далеко собирался? улыбнулся Роман. – К океану, рассмеялся Миша. Хотел китов увидеть. – Потом спиртное попробовал, да? – Пили конечно, усмехнулся Миша. Портвейн. Только голова от него тяжелая, и не помнил ничего. В интернате все можно, были бы деньги. – Не буду я тебя жизни учить, ты и сам ее знаешь, сказал Роман, глядя на Мишу. Только об одном хочу сказать, прежде чем что– то сделать, думай. – Я понимаю, сказал Миша. Своей головой надо жить. – Правильно, кивнул Роман. Да, многое в минуту вместилось, задумчиво произнес он. Многое... – Может поиграем, предложил Миша, посмотрев на экран телевизора. – И ты не испугался, неожиданно спросил Роман, посмотрев в глаза Миши. – А чего, улыбнулся Миша. Ты же брат? Да? – Да, ответил Роман. Брат. – Ну что, играем, широко улыбнулся Миша, взяв в руки "джойстик". – Ты играй, играй... " Как далек он стал от меня, подумал Роман. Кажется еще вчера, шутили, гуляли, в больнице его спасали... Я относился ко всему просто...Годы пробежали незаметно... А теперь, он другой, и у него свои взгляды на жизнь... Или я изменился? Есть в нем что– то такое, похожее на меня... Отчего становится не по себе, заглядывая в глаза... В них взрослая правда, и с привкусом горечи счастье, в них безверие и в то же время, безграничное доверие... Такого не бывает? Есть, только мы не замечаем... Потому что выросли, и перестали летать во сне. Он носил в себе тайну, и молчал... Говорил со мной, рассказывал, делился... Знал, и тянулся ко мне... Не объяснить... Нет слов, нет ощущений, есть только чувство, и оно, хорошее, сказал себе Роман. В нем, у меня есть младший брат, а для него, я старший... Хорошо, пусть будет так... Я рад, и сердце бъется чаще... Не могу высказать всего, но точно знаю, он как спасение, что бы увидеть, в обычном, суетливом мире... Яркую вспышку на небе... Солнце! Есть добро, оно окружает нас... надо открыть глаза, и увидеть его... Есть! Я могу говорить, именно так! Я знаю!" Роман оставил Мишу в комнате и пошел в кухню. Достал из холодильника бутылку водки, налил себе полный стакан, и залпом выпил. " Обожгла, подумал он, медленно выдохнув. Вот так и жизнь, обошлась со мной. Я старался жить честно, правильно, а она, не приласкала,– оттолкнула... Я в ней ничтожно малое, а она огромная. Задуматся... Переделать? Прожить иначе? Да, пожалуй... Что бы не было в ней страха, боли, обиды... Просто думать о себе, о родных, и никогда о других... Я плохо прожил первую часть, быть может в другой, мне станет легче... Хочется понять, зачем? Миша все видел тогда, и не говорил... Я виноват в этом, только я, такой "порванный", истрепанный, жалкий. Жалеешь себя? Не надо, это унижает... Пусть всегда будет так,– враг не унизит меня, смертельно раненого, а я, не оскорблю жалостью его, только так! Чем больше себя ненавидишь, тем смелее твое тело, и расчетлив ум. Тяжело бывает многим, надо узреть ясность, в себе. Она есть, я знаю... Что мне до других, я себя потерял... страшно!" Роман налил еще водки, и выпил. В кухню вошли Людмила, укоризненно взглянула на Романа, и сказала: – Глупо. Напился уже. Один... – Угу, опустил голову Роман. Извини, виноват. Накрыло меня, прошептал он. – Ты не говори сам с собой, села рядом Людмила, взяв его за руку. Поговори со мной, я слышу тебя. Такая резкая смена настроения, пугает. Ты же знаешь, я очень сильно переживаю за тебя. Я не могу к этому привыкнуть... Поговори со мной... – Мы болтаем, пьяно усмехнулся Роман. Да, о чем то... – Ты думаешь, тебе так будет легче? – Проще, ответил Роман, глядя себе под ноги. А что? спросил он, подняв голову. Я же никому не мешаю, спросил он, посмотрев ей в глаза. – Ты убьешь себя. Зачем? грустно сказала Людмила. – Болеть не будет, улыбнулся Роман. – А Миша, я... Мы? – Это счастье, тихо произнес Роман, обняв Людмилу. Здорово! – Тогда береги нас, прижавшись прошептала Людмила. А мы тебя... – Да, сказал он, правильно. – Тебе плохо? Что тебя беспокоит? спросила Людмила, посмотрев на Романа. Скажи мне... – Нормально, ответил Роман. Наверно перенервничал сегодня, слишком много разных эмоций. Очень... -Иди отдыхать... Тебе надо выспатся, что бы снова быть бодрым, да. улыбнулась Людмила, рассматривая лицо Романа. Хорошо? – Согласен, кивнул Роман. Ты права, сон лучшее лекарство. – Утром все будет иначе. Помнишь как в сказках? Утро вечера, мудреннее... Вспомнил? улыбалась Людмила. – Пойду, сказал Роман, посмотрел на бутылку, пустой стакан, поднялся, и вышел из кухни. Людмила молча сидела за столом, и смотрела в стену. " Что же делать? Как? Его надо спасать, иначе затянет черная пустота, немота! Он в ней беспомощный, словно детеныш появившийся на свет. Господи, дай мне сил, поднять его, поддержать... я сильная, смогу... Я сама его выбрала, он мой... И только мой... Навсегда! Я буду дышать с ним, жить, умирать, страдать и радоватся, смеятся и плакать, наслаждатся... Буду вдыхать его запах, и слушать... Я смогу Господи... Отпусти его грешного, дай глотнуть "чистоты", он станет другой... Он уже изменился, стал по другому смотреть на мир, чувствовать, ощущать... Боль убивает его, медленно и жестоко... Теперь ты дал нам Мишу, мы будем все вместе, обещаю тебе, всегда. Мы будем счастливы... Дай нам время... прошу тебя." Она шептала в тишине слова, глядя в стену, а по щеке текла слеза. – Страшнее только тишина, сказала она вслух. А в ней, мы... День быстро ушел, а ночь, не приносит облегчения...Дрожь... По всему телу... Будто что– то неведомое охватило своими холодными руками... Бывает момент, когда никто не поможет... Закрываешь глаза, и чувствуешь безисходность... Она давит, душит, ломает... Ничего не радует, равнодушен... Ну и что, день... Все равно какой он, яркий ил хмурый, дождливый, а может просто серый... В нем нет выхода, стена... Тяжелое дыхание, хрипы, и уставшее сердце, оно такое старое, поношенное, словно старый пиджак. Стучит помалу, тихонечко, так, что бы хватило глотнуть... А оно черное... Небо перестало радовать, воздух спертый, "тухлый", в нем нет аромата, упоения свободой, в нем потерялись чувства, восторги, эмоции,– оно застыло. А вместе с ним, устал и я... Нет сил, опустошение...

Один день, единственный... скажи себе, другим, кому хочешь... Он придет на рассвете, и уйдет на закате... А тебя в нем не будет, он пройдет, не заметив... Обычно, встречаясь и расставаясь, бегая и улыбаясь, плача и смеясь... Пробежит вслед за солнцем, касаясь крыш и деревьев, а тебя в нем нет... Ты видишь, слышишь, трогаешь, но не ощущаешь... Замерло, не горит... Радоватся? Наверно... А для чего? Прекрасный мир вокруг... Согласен, он красив, и изумителен, удивляет ... Я тоже познавал его... Давно... А может увидеть цветок, приглядется, вдохнуть его запах, и открыть глаза. Тогда наполнится смыслом, слова, поступки... Стать другим, отпустить из сердца боль... Все живое требует одного,– смысла... Я один из них, тот, кто почувствовал. И уже не остановится, бежать, жить... " – Рома! Слышишь меня? Рома! громко говорила Людмила, толкая его на кровати. Мише плохо! Вставай! – Что? сквозь сон спросил Роман, медленно открыв глаза. – Мише плохо, повторяла Людмила. Вызывай скорую! – Как? резко поднялся Роман, выпучив глаза. Кому? Скорую? – Да, быстрее, сказала Людмила, и выбежала из комнаты. – Где он, рванулся Роман следом. В комнате, на полу, лежал Миша, и прижав руки к животу тихо стонал. Рядом, сидела на коленях растерянная Наталья Петровна, сжимая в руке мокрое полотенце. Ее взгляд беспомощно блуждал по телу Миши. Людмила сидела в кресле, и быстро нажимала кнопки на телефонном аппарате. Мельком взглянув на Романа, она крикнула: – Одевайся! Повезем его сами. Я не могу дозвонится! Может номер не тот! нервничала она, снова набирая . – Мишка, ты что! Что болит? воскликнул Роман. Сев рядом с мальчишкой, он положил свою руку поверх его, и смотрел на белдное лицо. Ты это, держись, сказал Роман, взглянув на Наталью Петровну. Что с ним? – Не знаю, всхлипнула она, и заплакала. – Вы прекратите, повысил голос Роман. Не надо! Миша, ты слышишь меня? склонился над ним Роман, глядя ему в глаза. – Да, еле слышно прошептал Миша. – Мы сейчас поедем в больницу, ты потерпи, ладно? – Да... Я могу... – Люда! Ты дозвонилась? – Неправильно набран номер, бросила со злостью трубку Людмила. Едем сами! – Конечно, крутил головой Роман. Люда, давай одеяло любое, мы его положим, и перенесем в машину. Ты подготовь все, а я быстро одеваюсь, и подгоню машину к подъезду. – Хорошо, кивнула Людмила. – Наталья Петровна, громко произнес Роман. Не сидите! Вставайте! Одевайтесь, надо ехать, ваша помощь нужна! Вы меня слышите? – Ага, нервно кивнула головой женщина. Слышу. – Люда, что с ним? Ты понимаешь? – Нет, покачала она головой. Приступ, а что конкретно не могу сказать, трясла головой Людмила. Надо в больнице... – Все! Мне понятно! Поторопитесь! Роман поднялся и выбежал из комнаты. Людмила выбежала следом, и вернулась с одеялом в руках. – Наталья Петровна, расстилайте. Давайте его положим. – Конечно, кивнула женщина. Я помогу. Дрожащими руками, она расправила одеяло, и посмотрела на Людмилу. Та, аккуратно приподняв Мишу за плечи, стала перетаскивать его тело на одеяло. взглянув на Наталью Петровну, она прикрикнула: – Помогайте! – Да, да... часто закивала Наталья Петровна, потянув за ноги Мишу. – Быстрей! нервничала Людмила. – Я могу, сказала Наталья Петровна, решительно подтолкнув. – Вот так, перевела дыхание Людмила, склонившись над Мишей. Ты как? – Плохо, прошептал Миша в ответ. Больно, добавил он, тяжело шевеля слипшимися губами. – Потерпи, сейчас Рома подойдет, и мы повезем тебя в больницу. Ой! Надо Петру позвонить, спросить куда ехать, спохватилась Людмила. Мы же не знаем! Она подбежала к телефону, и стала набирать номер. – Миша, ты чего, вздрогнула Наталья Петровна. – Алло! Петр! Алло! вы меня слышите? громко говорила Людмила. Да? Петр, нам нужна помощь! Понимаете меня! Срочно надо в больницу! Не мне... Роман побежал за машиной... Вы меня понимаете? Да... – Как же так Миша, что с тобой, причитала Наталья Петровна. Ты не молчи. – Да, срочно в больницу. Вопрос жизни! Вы поможете нам? Мы не знаем куда ехать... Поможете? Хорошо, мы ждем вас. Быстрей пожалуйста! Ждем! решительно сказала Людмила, и положила трубку. Посмотрев на Мишу, она растерянно улыбнулась и сказала: – Ты держись Миша, сейчас поедем. – А он тяжело дышит, повернув голову, сказала Наталья Петровна, обращаясь к Людмиле. Может это сердце? – Сейчас, резко встала Людмила, и пошарив в кармане халата, вытащила упаковку таблеток. Достав одну, она подошла к Мише, опустилась на колени, и решительным движением, разомкнув ему пальцами рот, сунула под язык таблетку. Ты просто прижми ее, прошептала она, глядя на Мишу. Хорошо? Сможешь? В ответ, Миша слекга пошевелил головой. – Это хорошо, улыбнулась Людмила. Сейчас Рома придет и Петр, наш друг, он местный. Мы повезем тебя в больницу. Там врачи, помогут. А я переоденусь пока, хорошо? – А мне что делать, расстерянно спросила Наталья Петровна, посмотрев на Людмилу. – И вы собирайтесь. Быстро!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

«Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю». ( Иоанн Богослов. «Откровение».)

Лето19 94 год. Франция. Марсель.

И сказал один из них, кто пал от рук врага, будет героем... А кто примирился с врагом, станет миротворцем... Пусть каждый из них, несет в себе свой огонь. Соеденив вместе, наступит мир. Бог один, для всех, только он, смешал людей, дав им разный язык, дабы они, не понимая друг друга, восхволяли только его единственного. И роптали, кидая в небо камни... Они думают что познали... А на самом деле, только приблизились. Он развел их по разным сторонам, дал небо, землю, воду. Попросил лишь одно, слушайте... Они не стали слушать, им захотелось крови. А был ли иной путь? В мире, согласии и благоденствии. Конечно был, но только скучен для людей... Не холодит, и не волнует, совсем не будоражит кровь. Зачем? Пошли другой дорогой, и встретили там смерть! Люби того, кто нравится тебе... Или покорно сносит твою брань... Люби за то что красотой не обделен, умен, послушен, и ретив. Люби в нем всякого, как есть, отдай и не стыдись. Уж если говорить всерьез, люби достойного тебя. Ты споришь? Или ты молчишь? Ты говоришь?Люби и просто говори об этом... Уже ли я услышу... В тебе, во мне, есть капелька тепла... Ты выпусти его на волю... Оно взметнется ввысь, сияя в небе, и озаряя все вокруг, осыпет счастьем ... Посмотри, не все и не всегда, определяет ...Ты загляни ему в глаза, , пойми, сначала, выйди из себя, а после рядом встань, и говори... Одна земля, и небо, и вода... Прислушайтесь, к себе... Все одинаковы в колыбели... Зафир сидел в кресле и смотрел телевизор. На экране, появившиеся на свет , маленькие черепашки, быстро ползли, по песку к воде . Кромка океана, то темнела, то светлела от набегающего прибоя. Диктор увлеченно рассказывал о законах природы. Черепашки бодро ползли, а сверху, на них пикировали огромные , черные орлы, а вслед за ними, такие же большие морские птицы, и даже крабы , бегущие боком по песку, и те, норовили схватить, крохотную черепашку, спешашую изо всех сил в океан. « Как в нашей жизни, подумал Зафир.» Говорят что выживет всего лишь одна черепашка из тысячи,– это правда. Остальных съедят, и они никогда не почувствуют дыхание океана, как то удрученно говорил ведущий телепередачи. « Это в природе, подумал Зафир, глядя на экран. А в жизни, если этому маленькому, беззащитному детенышу, дать в руки автомат, то думаю, наступит равенство. Если встретились двое, с оружием в руках, побеждает инстинкт. Тот кто больше хотел жить, тот и будет радоватся солнцу. Как сказать, о нем, повернув голову, Зафир посмотрел на спящего Сэнду. Он такой же как я, и отличий в нас нет... Почему спас его, лечил, не могу ответить, даже себе, тяжело вздохнул Зафир. Кто он? Говорит по английски с сильным акцентом... Похож на цыгана, смуглый. А какие они бывают? Я увидел их только в Боснии. Или... Русский? Как давно, я слышал похожие слова, наморщив лоб, вспоминал Зафир. Они такие твердые... В них нет терпимости, успокоения... И люди, все похожи... Русский... Не может быть... Если он, что произойдет? Странно... Во мне больше нет, той злости, которая толкает, остался пепел... Все равно, мне безразлично... Надо в магазин идти, и в аптеку, подумал он, посмотрев в окно. Надоело просто сидеть, и ждать... Человек должен... Он ничего не может, поймал себя на мысли Зафир. Ничего... Я помогу ему, а думает пускай сам... Потянувшись телом, Зафир повел плечами, и опустил руку в карман куртки, достать деньги. Человеческое зло, глядя на купюры, подумал он.» В его руке, вместе с деньгами, оказалась смятая открытка. « Снова она... Что в ней такого? Почему он носил ее с собой? В ней что то есть? Но как увидеть? Зафир внимательно рассматривал открытку, приблизив ее к глазам. Может микротекст? Или чуть заметные знаки, нанесенные иглой, или... Вот это да, вдруг улыбнулся Зафир, от своей неожиданной загадки. Простые вещи, всегда перед глазами, подумал он, поглаживая указательным пальцем, написанные крупно, цифры почтового индекса. Их слишком много, для обозначения, больше... А если это шифр? Или номер телефона? Свой номер, я помню наизусть, нахмурился Зафир, вспомнив разговор с Брауном. Его никогда не забудешь, ни днем, ни ночью. У команды был ... Это телефон человека, который направлял нас... Нет, наверно ошибка, покачал головой Зафир, глядя на открытку. Не верю... Тогда зачем он носил ее с собой? В ней есть смысл, он в цифрах... Сейчас встану, выйду на улицу, и наберу эти цифры, в ближайшей телефонной кабинке. Пусть будет так...» Зафир убрал открытку в карман, взглянул на спящего Сэнду, поднялся, и вышел из квартиры, тихонько закрыв входную дверь. « Почти месяц, подумал Зафир, выходя из подъезда. Двадцать дней, мы сидим здесь. А что дальше? Позвонить Брауну? Да, он может помочь.» Навстречу ему, в подъезд входила пожилая женщина в темном платье. Она хмуро взглянула на Зафира, переложив с одной руки в другую, большую сумку. « Почему так смотришь, подумал Зафир, приветливо улыбнувшись даме. Я такой же как все.» В ответ она отвела в сторону взгляд, и прошла в подъезд. Постояв с минуту у входа, Зафир огляделся по сторонам, и пошел привычной уже дорогой по направлению к магазину. « Сам я уже ничего не смогу, думал он, неспеша шагая по улице. У меня фальшивый паспорт, и первый полицейский, приведет меня... Надо звонить Брауну, одному не выбратся. Путаница мыслей, всегда приходит в момент, когда надо принимать решение...» Увидев из далека телефонную кабинку, он направился к ней, достав из кармана, монеты. « Только несколько слов, и все, подумал Зафир.» Сняв трубку, он вставил монету, и быстро набрал номер. Размерянные гудки в трубке, сменились тишиной, в которой, как то обыденно прозвучал, хороший английский, ровным женским голосом: – Здравствуйте.Рады приветствовать вас! – Добрый день, негромко произнес Зафир. Это магазин? – Да, сухо ответили в трубке. – Я хочу заказать видеокамеру «Панасоник», сглотнув, произнес Зафир. – Вы наш постоянный клиент? – Да, ответил Зафир. Мой клиентский номер 056. – Адрес доставки , уточнил женский голос в трубке. – Улица Длинная 9, номер 34, Марсель, ответил Зафир, и повесил трубку. Обернувшись, он посмотрел на противоположную сторону улицы, затем перевел взгляд на витрину магазина, и пошел. « Сегодня хороший день, подумал он, улыбнувшись себе. Теплый и яркий, приятный... Ждать придется недолго, придут наверно поздно вечером, или ночью. Сам Браун, не приедет, я для него только мелкий убийца и предатель. Странно, я рассуждаю о себе, и при этом, улыбаюсь... Что я скажу о парне? Глупо... Ему надо исчезнуть, убегать... В одном мы связаны крепко, нас уже ищут. И те, чью машину ограбили, а теперь еще и эти... Они найдут, я в этом совсем не сомневаюсь. Лучше для меня, просить помощи у Брауна, чем бегать... Они установили откуда был звонок, потом сообщили... Зачем я это делаю, понимаю с трудом... У меня перед ногами, свобода, шагни, и лети как птица. А я, снова иду в клетку, не понимая, почему. Парня убъют, меня ... И забудется... Все отрывочные мысли и слова, только часть, общего, что висит над головой твоей, думал Зафир. Оторванный листок, летает вместе с ветром, потому что, так легче. В тюрьме высокие заборы, и одиночество внутри. Нет, я не страшусь, во мне есть вера, она бесконечна... ибо дарованна Аллахом! Силы нельзя тратить на ветер, их надо беречь для борьбы. Да, я позвонил ему... Это не слабость, не трусость,– это жажда жизни, во имя моей веры. Я должен жить, что бы нести ее, а смерть моя, будет во имя его...» Зафир остановился на перекрестке у светафора, и посмотрел на молодую девушку в очень короткой юбке. Лицо его, невольно исказила брезгливая гримаса. « Эти люди, думают о себе хорошо... Распутная девушка... Как она может воспитать, своего будущего ребенка? А стать женой, достойного человека? Нет, такая не будет женой, и не даст новую жизнь... Такая , проживет ее для себя, если встретит старость... Противно смотреть... И они называют себя умными, и учат других, усмехнулся Зафир, подняв глаза. О небо, взгляни на эту падшую, она уверена, что достойна любви... Несчастная... мне жаль ее.» Включился зеленый сигнал светафора. « Все чего достойны они, это быть слугами... Грязные люди, не знают чести.» Где много чести ощущают, там мало ума. Скажи мне, кто ты? Мы с тобой живем под одной крышей, а говорим редко. Вот новый день восходит солнцем, в нем одинаково красивы, все люди, что с улыбкой встречают новый день. А те кто с ночи омрачились, по ним уж колесница скачет, подпрыгивая на ухабах.Закон придумал, хитрец, ибо только он, понимал, без него, невозможно стать великим! Зафир поднялся в квартиру, прошел в комнату, взглянул на болезненное, безразличное лицо Сэнду, и сел за стол. Сэнду сидел на диване, и смотрел перед собой. Выложив на стол хлеб, и сыр, Зафир налил из чайника воду в стакан, и сделав глоток тихо произнес: – Тебе лучше идти. Сэнду посмотрел на него, тяжелым взглядом и ответил, надтреснутым голосом: – Куда? – В мире много разных дорог, выбирай какую хочешь, промолвил Зафир, внимательно глядя на Сэнду. Есть еще друзья, дом, родные, семья, ты сам... – Конечно, кивнул Сэнду. – Мы чужие люди, говорил Зафир, отведя взгляд в сторону. Нас свела вместе, одна проблема. Наверно ты мой враг. – Почему? негромко спросил Сэнду. – Ты стрелял в меня, ты хотел убить, повернув голову, произнес Зафир, глядя в лицо Сэнду. – Нет, покачал головой Сэнду. – Хорошо, промолвил Зафир.Ты не стрелял, но мог, правильно? – Да, ответил Сэнду. – Я оказал тебе помощь, сохранил жизнь, что еще надо, устало сказал Зафир. – Ты прав, согласился Сэнду. Я уйду завтра утром,резко поднялся Сэнду, и сморщившись от боли, непроизвольно выпалил: – Бл...дь! Зафир напрягся,удивленно посмотрел на Сэнду, и сказал: – Русский? – Что? вздрогнул Сэнду, посмотрев на Зафира. – Советский, медленно произнес Зафир, поднимаясь. Он внимательно смотрел на Сэнду, наблюдая за его выражением лица. Советский, повторил Зафир, шепотом. – Да, сухо ответил Сэнду, кивнув. – Сесть, глухо произнес Зафир, указывая пальцем на диван. Сесть, повторил он, не сводя глаз с лица Сэнду. – Что случилось, спросил Сэнду, попятившись назад. Ты ... – Быстро, жестко произнес Зафир. Сэнду, сел на диван, глядя на Зафира. – Мы договорились, тихо произнес Сэнду. – А я имею желание поговорить с тобой, криво ухмыльнулся Зафир, сев в кресло напротив. – Зачем? – Всегда хотел, задумчиво ответил Зафир. – По душам поговорить, улыбнулся Сэнду. Или интерес какой национальный, по русски говорил он, глядя на Зафира. – Да, ты русский, я слышал ваш язык, и никогда не забуду его, прищурившись сказал Зафир. – Что? перешел на английский Сэнду, глядя в лицо Зафира. Говори. – Почему вы заставляете людей, жить так, как вам хочется? А? спросил Зафир. Зачем? – Глупый вопрос, пытаясь быть спокойным, ответил Сэнду. – Ты волнуешся, указал пальцем в лицо Зафир. Твои губы дернулись. – Я не знаю ответ, покачал головой Сэнду. – Ты был в Афганистане? спокойно произнес Зафир. Смотри мне в глаза. – Нет, взглянув в лицо Зафира, негромко ответил Сэнду. Никогда, добавил он. – Верю, пристально глядя в глаза Сэнду, промолвил Зафир. Ты русский? – Да, я говорил, кивнул Сэнду. -Ты веришь в своего Бога? – Зачем тебе это? Моя вера, со мной, ответил Сэнду. – Как ты живешь? Ты читаешь Библию? не отводя взгляд, от лица Сэнду, спрашивал Зафир. – Ты знаешь Коран, спросил Сэнду, выдержав паузу. Он тоже смотрел ему в глаза, понимая, что именно сейчас, это необходимо. Показать, открыть, и дать понять, что он, ничего уже в этой жизни не страшится. А значит, может говорить... – Да, слегка кивнул головой Зафир. Аллах превыше всего, спокойно произнес он. Жить на земле, надо читая Коран. Ты читал свою Библию? спросил Зафир. Скажи мне правду. Прочитал? – Да, читал,соврал Сэнду, коротко ответив. – Обман, покачал головой Зафир. – Почему? сделал удивленное лицо Сэнду. – Я вижу, спокойно промолвил Зафир. – Я не могу объяснить тебе, пожал плечами Сэнду. Ты не поймешь меня. – Расскажи, не обращая внимания на слова Сэнду, говорил Зафир. Расскажи мне, почему одни люди, запрещают другим, жить так, как написано в Коране, священной книге, для каждого мусульманина. Может ты знаешь ответ? – Не понимаю тебя, не понимаю, покачал головой Сэнду. – Ты хочешь жить , как написано в твоей Библии, спросил Зафир. В твоей книге. – Зачем? удивился Сэнду. – Библия, справедливая книга? Святая для тебя? Или она пуста, спрашивал Зафир, рассматривая Сэнду. Расскажи мне. Я хочу услышать от тебя. Ты русский, правильно? Расскажи... – Это святая книга, сглотнув подступивший ком к горлу, произнес Сэнду. Ты прав. – Хочешь жить, как написано в твоей святой книге? спросил Зафир, заглядывая Сэнду в глаза. Что там написано? – Не убей, не укради, не ... наморщив лоб, вспоминал Сэнду. – Ты не читал этой книги, задумчиво произнес Зафир. Такие как ты, на моей земле, убивали мой народ, заставляя нас, верить в ваши книги. Ты никогда не читал своих, тяжело вздохнул Зафир. А нашу ... Ты пустой как скорлупа ореха, тихо промолвил Зафир, на фарси. Мой народ называют террористами, только потому, что мы живем , как написано в священной книге, Коране. Нам не нужны законы, придуманные людьми, есть Аллах, он всевидящий и милосердный. На нашу землю приходят иноверцы, и унижают. Почему? – Я не понимаю тебя, сказал Сэнду, наблюдая как Зафир, медленно говорит, глядя в окно. – Ты спросил меня? повернулся Зафир, посмотрев задумчиво на Сэнду. – Я не понимаю, повторил Сэнду. – Я не понимаю тебя, ответил Зафир. – Мы говорим по английски, на этом языке понимаем, сказал Сэнду. Да? – Тот кто хочет сказать, должен научится слушать, грустно промолвил Зафир. – Это твой язык? – Да, кивнул Зафир, ответив . – Мне тоже, хочется говорить,– по русски произнес Сэнду, вздохнув. – Ты советский... – Нам с тобой нечего делить, промолвил Сэнду. – Нет, покачал головой Зафир. Мы оба, оторваны от своей земли. А что можно делить двум упавшим листьям ? Их нет... – Что делать? тяжело вздохнул Сэнду, взглянув на задумчивое лицо Зафира. – За мной придут, хрипло ответил он. А ты, поступай как хочешь. Я хочу спать, вдруг, произнес он в тишине, и сложив руки на груди, закрыл глаза. – Выбирай что хочешь, тихо промолвил Сэнду, и лег на диван. Он смотрел в потолок, и размышлял, о своем сегоднешнем дне. « Я в нем какой то жалкий, и помощи просить не у кого, пусто. Будто заряд батареи закончился, и все, наступила тишина. Просить помощи в таборе? Меня спросят там, где Гожо? Где... Я не смогу ответить, у меня нет слов. Свою жизнь каждый устраивает самостоятельно, вот и мне приходится, умерев в очередной раз, заново рождатся... Как сильно хочется домой. А может придти в посольство, и попросится на Родину? Уж лучше дома, чем на чужбине. Некуда идти, везде стена... Ладно, пойду в посольство. Завтра, утром...» Сэнду закрыл глаза, и провалился в сон. «Какой противный запах, подумал Сэнду, поморщившись. Это же сон, но почему он так воняет. Больно... Эй...» Сэнду открыл глаза, и не сразу сообразил, что перед ним. Он сфокусировал взгляд, в тусклом неоновом свете ламп, и тогда отчетливо разглядел, «вороненый» ствол , направленный на него. – Э... прохрипел Сэнду, разлепив губы. – Заткнись, раздался в ответ, грубый голос. Поднимайся. – Что? переспросил Сэнду, разглядывая небритое потное лицо незнакомца. «Похож на бульдога, подумал Сэнду. И зубы такие же, грязные и желтые. А вот от кого воняет, скривился Сэнду, приподнимаясь с дивана.» Медленно повернув голову, он посмотрел налево, и увидел стоящего на коленях человека, со связанными руками за спиной. « Зафир, это он, быстро соображал Сэнду. Рядом с ним, он увидел еще двух „здоровяков“ и одного щуплого мужчину, с брезгливым выражением на лице. „Недовольный“, иначе не назовешь, подумал Сэнду.Если это владельцы фургона, то нам кажется ... А могилы не найдут, напишут пропал без вести... Болит зараза, вздохнул Сэнду, приложив руку к груди.» – Кто это, указывая рукой на Сэнду, спросил «недовольный мужчина», у Зафира. – Бездомный, глухо ответил Зафир, глядя перед собой. – Хм... Зачем? усмехнулся мужчина, и подойдя ближе к Сэнду, внимательно посмотрел на него, и произнес:– Не похож. – Я не знаю его, спокойно промолвил Зафир. Он подошел ко мне на улице, попросил еду. Я дал ему хлеб... – Как тебя зовут , быстро выпалил по французски «недовольный», наблюдая за лицом Сэнду. – Симон, удивился своей реакции Сэнду, быстро ответив. – Как? немного склонился вперед, «недовольный», что бы лучше расслышать. – Симон, буркнул в ответ Сэнду. – Ты не француз, растянулся в улыбке «недовольный». Ты серб? Он кто? – Говори урод, толкнул Сэнду в ногу, «качок» с пистолетом. – Хорошо, довольно улыбнулся «недовольный», грузите обоих в машину. – Вставай идиот, подхватив Сэнду за край рубашки, приказал «качок» с пистолетом. Сэнду медленно поднялся... – Это что, удивился «недовольный», увидев шприцы и бинты в углу комнаты. Зафир обернулся в дверях, взглянул на мужчину, затем на Сэнду, и опустив глаза, вышел из квартиры, подталкиваемый в спину, провожатым. – Становится интереснее, улыбнулся «недовольный», вскинув брови, на бледном лице. Очень интересно. Сэнду вывели на улицу, следом за Зафиром, и бросили в кузов микроавтобуса. Только сейчас, он рассмотрел на руках тех кто их захватил, повязки с надписью, «Полиция». « Значит нас арестовали, первое о чем подумал он, успокаиваясь. Это всего лишь полиция. Они вызовут нашего консула, и меня наконец, отправят домой. Ерунда какая, слегка улыбнулся Сэнду, повернувшись на другой бок. Рана саднила, и болела. Он поджал под себя ноги, и медленно выдохнул, посмотрев на безразличное лицо Зафира.» – Кто это, шепотом спросил Сэнду. Полиция? – Нет, тихо ответил Зафир, покачав головой. Двери автобуса негромко хлопнули, вздрогнул кузов, и машина покатилась вперед, по темной улице. – Бандиты? – Ты сам бандит, улыбнулся Зафир. Страшно? – Плевать, ответил Сэнду, и перевернулся на другой бок. Иногда утрата не знакомого тебе человека, воспринимается намного сильнее, чем близкого. Когда ты знаешь и готовишся, обречен, намного легче... Потерять возможность, так же больно, как смысл... Перед ним был все тот же человек, только лицо его было уставшим. Они сидели за столом, в прохладном подвале. Вокруг стояли бочки с вином, на стенах, висели деревянные тарелки. Браун вздохнул, пристально посмотрел на Зафира, и негромко произнес: – Все дороги, ведут туда, где можно поболтать. Правда? Зафир взглянул на Брауна, и сказал: – Зачем говорить , лучше действовать. – Хорошо, кивнул Браун. Меня интересует все. – Мы приехали провести операцию. – Какую? быстро спросил Браун. – Захват автомобиля, фирмы «Экватор». – Вся группа? спросил Браун, достав из кармана пачку сигарет. – Да, кивнул Зафир. – Где остальные? – Убиты, сухо ответил Зафир. – В машине были деньги, и наркотики, правильно понимаю, подкурив сигарету, спросил Браун. – Да. – И что теперь? Какая связь у тебя? – Ее нет, пожал плечами Зафир. – Поэтому ты вышел на меня. – Да, хрипло ответил Зафир. – С такими деньгами, ты мог хорошо устроится, слегка улыбнулся Браун. Даже мне, пришлось бы долго тебя искать. Почему? – Не только , ответил Зафир. Хозяину денег ... Или товара... смотрел в сторону Зафир. – Хорошо, кивнул Браун. Кто управлял вами? В Боснии? Ты знаешь? – Предпологаю. – Кто? – Это офицер французской разведки, его имя мне не известно. – Интересные данные, хмыкнул Браун. – Проверенные? Чем их можно подтвердить? – Я думаю, связь с ним имел только Бранко, командир нашей группы. – А если его убьют? Кто должен сообщить? – Не знаю, ответил Зафир. Но я думаю, могу помочь, выжидательно взглянув на Брауна, промолвил Зафир. – Назад ты уже не можешь вернутся, тебе не поверят, задумался Браун, положив в пепельницу окурок сигареты. Что ценного ты принес для меня? Деньги? Информация? Ничего, спокойно сказал Браун. – Я могу вывести вас на этого офицера... – Что? вскинул брови Браун, с удивлением взглянув на Зафира. Ты? – Да, кивнул Зафир. – Говори. – У меня из кармана, достали старую, помятую открытку. – Подожди, перебил его Браун,и открыл пакет, лежащий рядом с ним, на лавке. Он запустил в него руку, и быстро извлек, смятую открытку. Это? продемонстрировал он, картонный квадрат. – Да, с готовностью кивнул Зафир. Я думаю, номер на открытке, это связь. Номер телефона, или ... – М..да, протяжно произнес Браун, разглядывая надпись на открытке. Надо проверить. Уверен? – Я знал Бранко, он не тот человек, который способен помнить много цифр, промолвил Зафир. Он... – Хорошо, кивнул Браун. Проверим. – Что будет со мной, негромко спросил Зафир, посмотрев на Брауна. – Кто второй? неожиданно спросил Браун, не ответив на вопрос. – Он бродяга, нашелся с ответом Зафир. Бездомный. – Странно, улыбнулся Браун, глядя в лицо Зафира. Зачем он тебе? – Он просил еды на улице, я дал, зачем умирать от голода, когда вокруг столько магазинов. – Помог бродяге, недоверчиво глядя на Зафира, произнес Браун. Ты знаешь что он не француз? – Да, кивнул Зафир. Он странно говорит, акцент смешной. Кто он? – Я думаю он русский, спокойно промолвил Браун. Уверен в этом. – Смешно, ухмыльнулся Зафир. Шутка? – Нет, покачал головой Браун. – Мне все равно, сказал Зафир. – Ты будешь здесь, некоторое время. Иди, тебе покажут, сказал Браун, разглядывая открытку. Кривая приведет туда, где распрощался ты с мечтой, лишь потому она ведет туда, что покривил душой. Сэнду сидел на стуле, весь сгорбленный, и поникший. Не поднимая глаз, он прижал руку к животу, и морщился. Напротив сидел Браун, и молча наблюдал за ним. Он подмечал в нем все. Выражение, манеры, движения. « Он русский, это несомненно, думал Браун. Даже задумыватся не надо. Как он сюда попал, вот вопрос? Хорошо, вздохнул Браун. Во первых, я тоже русский, и потому, постараюсь его понять. Нет, я наполовину русский, усмехнулся своим мыслям Браун. Только так... Поговорим...» – Болит? спросил Браун на чистом русском языке. Сэнду вздрогнул, поднял голову, посмотрел на спокойное лицо Брауна, и ответил: – Очень. – Ты кто? спросил Браун. Только не ври мне. – Сэнду, негромко промолвил он. – Это ты расскажешь в полиции. А мне, ты будешь говорить правду, понял? напрягся Браун, прищурив глаза. У тебя два варианта. Первый, ты продолжаешь врать, и я тебя отдаю полиции, настоящей, усмехнулся Браун. Я знаю о нападении на грузовик. Полиция тоже, и потому, они с огромным удовольствием, запишут на тебя, всех покойников. Нравится? Можешь пока не отвечать. Второй вариант, ты говоришь мне правду, и я даю тебе работу,– временную. Есть еще третий, привезти тебя в консульство, но там, я думаю, тебя ждет еще более худшее продолжение твоей запутанной жизни. Впрочем, выбирать только тебе. У меня мало времени, взглянув на часы, добавил Браун. Тюрьма в двух вариантах, и только один, дает тебе возможность , еще пожить. Говори, достав из пачки сигарету, сказал Браун. Время на размышление прошло. – Хороший выбор, криво ухмыльнулся Сэнду. Просто райский. – Здесь тебе будет пожизненное, усмехнулся Браун. – Могу выбирать? спросил Сэнду, глядя на Брауна. – Конечно, подкурил сигарету Браун. Затянувшись, он выпустил струйку дыма, посмотрел на Сэнду, и сказал:– Умный, не попадает, глупый, выбирает, расстерянный, -только размышляет. Кто ты? – Четвертый вариант, улыбнуся Сэнду. Послать всех, и отсидеть на Родине. Спокойно, и дышать легче. А? Он посмотрел на Брауна, ожидая его реакции. – Ну, я так и знал , усмехнулся Браун. Значит тебе будет два пожизненных срока, и сидеть ты будешь, в самой плохой тюрьме. Удивительные люди, – русские, тихо рассмеялся Браун. Выбирают всегда наихудший вариант, и мучения. Зачем тебя мама родила бестолочь! повысив голос, произнес Браун. -Как? удивился Сэнду. Бестолочь, тихо промолвил он, глядя на Брауна. Русский? – Спрашиваю я, усмехнулся Браун, видя реакцию Сэнду. Ты выбрал? спросил он, потушив сигарету в пепельнице. – Тогда Магадан, неуверенно произнес Сэнду. Колыма. – Нет, улыбнувшись, покачал головой Браун. Специальная, каторжная тюрьма, в Южной америке, вот что тебя ожидает. Французские власти, неразборчивы в методах, им нравится жесткость, приносящая, конечный, положительный результат. В твоем случае, полное совпадение. А на родину, ты не попадешь, не мечтай. – Какая работа? неожиданно для себя, вырвалось