Текст книги "Змееносец. Сожженный путь(СИ)"

Автор книги: Юрий Катлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 57 страниц)

– Бежим, ответила она встревоженно. Надо бежать!

– Уже не успеем, ответил он. Остаётся только одно, выбираться с этой вот бабой, тряхнул за воротник женщину, Василий. По-другому не получится.

– А как же я, спросила она, сидя на корточках за дверью подъезда, в маленьком тамбуре

– Держи, сняв с пальца кольцо с большим камнем, он бросил его в подъезд. Беги одна, как можешь, выбирайся через крышу, беги

– Я не могу одна, подобрала кольцо Илза. Брось эту женщину, и побежали вместе.

– Тогда поймают! Все, беги! крикнул он, не глядя на подъезд.

Что ты чувствуешь, когда сталь, холодная и мерзкая, касается теплой кожи? Не молчи, говори хоть слово. Нет, не будет слов, страх пришел, и он совсем другой, не тот, к которому привыкли, а острый, опасный, и поглощающий. Растерянность словно "плевок", тому внутреннему, что когда то, твердило, я не боюсь! А вот он пришел, и что? Подыхаю! Василий, приставив нож к горлу женщины, попятился к стене, и громко крикнул:

– Не подходить! Я убью ее!

– Стой, поднял руку впереди бегущий милиционер. Все замерли, и воцарилась тишина.

– Оставайтесь на месте, и я отпущу женщину, крикнул Василий.

– Мы выполним твои требования, ответил рослый милиционер в черном пальто. Отпускай женщину!

– Оружие бросить на снег, громко крикнул Василий.

Во двор забежали еще трое милиционеров. Вид их был боевой, и агрессивный.

– Хорошо, обернувшись к своим, громко произнес рослый милиционер. Всем, бросить оружие на снег, скомандовал он, властным голосом, и первым кинул перед собой пистолет.

Илза смотрела на Василия из подъезда. Только одно желание билось в ней, убежать, остаться живыми, бросить все, лишь бы не в тюрьму. Она морщилась, дрожала, согревая руки собственным дыханием, и колотилась, словно в припадке, глядя на Василия." Ну что ты медлишь, Василий, мой любимый и самый красивый парень. Пожалуйста, не медли, брось ее и беги, ты успеешь, мы спасемся... Как глупо, вот так, попасть в такую жуткую историю, где выход может быть, ценою в жизнь. Нелепо! Дурость какая то! Зачем мы поехали на этой машине, зачем? Было все хорошо, ты и я, были деньги, пусть небольшие, но были. И туристов хватало, что нам, вышел, и через пару часов, деньги в кармане, Господи, зачем мы ввязались , с этой долбанной машиной, как черт за руку дернул. Зачем? Она тихонько скулила, прижимаясь к стене, и закрыв лицо руками повторяла, убегай, убегай...Только не стой Вася, беги, что есть сил беги родной! Миленький, почему ты так поступаешь, почему? " . Она опустила руки, взглянула в щелочку на улицу, и увидела его разгоряченного, злого, и нервного. "Что же ты делаешь, Вася, кому от этого станет легче, скажи мне, кому?"

– Не подходите, раздался нервный крик Василия. Илза вздрогнула, и смотрела не отрываясь на Василия. " Да брось ты ее, дурак, закусила она губу. Еще не поздно!"

Василий еще сильнее придавил нож, к шее женщины. Она только беспомощно хрипела, выпучив от страха глаза. Ее руки, нервно дрожали, прижимая к телу сумочку. Илза прикрыла глаза, и вдруг , как бы само собой, увидела тот день, когда они встретились с Василием. Была весна. Такая чистая, опрятная, сухая, звонкая от песен маленьких птичек на крышах, и веселая, от улыбчивых лиц на улице. Илза только что пришла на вокзал, вся потрепанная и уставшая. Третий день, она скрывалась у подруги, от сутенера, и все-таки решилась, возвращаться домой. Выхода не было. Оставаться в городе, найдут и убьют, а бежать без документов, равносильно самоубийству. Она выбрала самый рискованный путь, обратится в посольство, как человек утративший документы. Было в этом что то отчаянное, но иного, она не придумала. В камере хранения, была ее сумка с вещами, и немного денег, что удалось скопить, на "черный день", который наступил так внезапно. Забрав сумку, она пошла в кафе, перекусить. По дороге купила сигарет, и тут... у стенки перехода, жалкий, и поникший, ссутулившись, с протянутой рукой, стоял молодой парень, в грязной рубашке и джинсах. Ее словно молнией прожгло! Такой худой, измученный, оборванный. Короткие русые волосы, слиплись от грязи, голова подрагивала, из рваного ботинка, торчал почерневший палец. Что в нем, остановившись, спросила она себя? Почему я не могу идти дальше? Что держит меня? Она удивленно хлопала глазами, и не отрываясь смотрела на парня. Он же молодой, по фигуре видно, и не инвалид, руки и ноги на месте, тогда почему, он здесь стоит? Бедняга, наверно "чокнутый", подумала она. И правда, нормальный здесь бы не стоял. " Она оглянулась, посмотрела на спешащий поток людей, и решилась подойти к нему. " Будь что будет, рискну, решила она, достав из кармана десятку, она медленно подошла к "попрошайке". Встав напротив, она тихо сказала по-польски:

– Как тебя зовут парень?

Не поднимая головы, попрошайка пробурчал себе под нос, что то непонятное, но в этих звуках, Илза четко уловила, грубый акцент, тот самый, знакомый ей, очень хорошо. Так изъяснялись только люди из союза. "Так ты русский, подумала она , улыбнувшись. Тогда другое дело."

– Как тебя зовут, сказала она по-русски.

Парень вздрогнул, поднял голову, и... Она увидела эти жалкие, полные уныния и страха глаза, такие печальные, и холодные, что хотелось крикнуть, от боли. Синяки под глазами, разбитый нос, порванная губа, с запекшейся кровью, поцарапанная скула... Она сглотнула комок, в горле, и тихо промолвила:

– Я тоже из Союза, ты не бойся меня, слышишь?. На, возьми деньги, протянула она "десятку." Хоть поешь нормально, бери.

Он поднял руку, протянул, и осторожно взял из руки Илзы купюру.

– Спасибо, тихо промолвил он, наклонив голову. Сжав в кулаке деньги, он молчал, и смотрел вниз.

– Ты откуда такой, глядя на него, спросила Илза.

– Заблудился, шепотом ответил он.

– Ну, ты напугал, усмехнулась Илза, достав из кармана джинсовой куртки сигареты. Курить будешь, протянула она пачку. А?

– Да, кивнул парень.

– Знаешь что, оглянувшись, сказала Илза, пойдем со мной, взяла она его под руку. Ты только не сопротивляйся, я же девушка все-таки, улыбнулась она. Пойдем, я здесь недалеко живу, там покурим, и поешь, а после сам решай, куда тебе надо. Договорились? спросила она, заглядывая ему в глаза.

– Да, кивнул парень, вдруг разом обмякнув.

– Хорошо, кивнула она. Пойдем.

Через два часа, он сидел перед ней, завернутый в полотенце, и жадно курил сигарету. На столе стоял салат, и бутылка вина. Илза с интересом смотрела на парня, и удивлялась еще больше. " Тело чистое, заразы на нем нет, грязный весь был, вонючий, это правда. а отмылся, совсем другой стал, очень даже приличный. Синяки и ушибы, конечно не красят его, но, вид вполне достойного "алкаша" семейства, коих в округе много, имеет. Хотя, какого отца, ему наверно лет двадцать, не больше, а выглядит, намного старше. Он даже симпатичный, этот парень, усмехнулась своим мыслям Илза. Вроде я не пьяная, а что-то тянет к нему, как магнит. А что, не могу выразить, и сказать , и объяснить не могу. Чертовщина, какая то, да и только. Молчит все время, почти не ест, и вино только пригубил, а глаза, эти карие глаза, такие уставшие, будто всю жизнь не спал." Илза налила в стаканы вино, посмотрела на парня, и тихим голосом спросила: – Все же, как зовут тебя земляк?

Он медленно поднял голову, посмотрел изучающе на Илзу, и негромко ответил:

– Василий.

– А меня Илза, улыбнулась она, подняв стакан. Давай выпьем за знакомство?

– Спасибо, нет, покачал он головой. на улице ночью холодно, еще засну на лавочке, и замерзну, натянуто улыбнулся он.

– Ну что сказать, тяжело вздохнула Илза, обводя взглядом комнату. Делать нечего, оставлю тебя переночевать, взглянула она, на кровать. Подруга на два дня уехала, так что... Только у меня раскладушки нет, а так, можно и на полу, пожала она плечами. Не возражаешь? Матрас есть, подушка тоже, так что , все в наших силах, улыбнулась она. Ну что, выпьем?

– Я не хочу, спасибо. заплетающимся языком ответил Василий. Он докурил сигарету, и посмотрел на Илзу.

– Что? улыбнулась она. Не так?

– Зачем ты меня ... запнулся на полуслове Василий.

– Подобрала, да? усмехнулась Илза.

– Да, кивнул он.

– Не спрашивай, сама не понимаю, выдохнула она, и выпила вино.

– Спасибо, сказал он, кивнув.

–Надеюсь ты не воришка, и не грабитель, усмехнулась Илза, подкуривая сигарету. А то знаешь, как бывает, рассмеялась она, закинув голову.

– Я не такой, улыбнулся в ответ Василий.

– Это радует, сказала она, выпустив дым кольцами. А кто ты?

– Просто человек, пожал он плечами.

– Понятно, кивнула Илза. Только обыкновенный человек не стоит в переходе, с протянутой рукой, да? Ты не таись, если хочешь расскажи, а нет, и ладно, поспи да иди, как говорят счастливого пути. Я тебя подобрала, наверно потому, что у самой душа в потемках, да царапинах, тяжело вздохнула Илза.

– Да мне и скрывать то нечего, тихим голосом ответил Василий. Дезертир

– Чего, едва не поперхнулась дымом Илза. Отложив сигарету в сторону, она налила вино. Тогда выпьем, покачала она головой. Держи, подвинула стакан Илза.

– Не хочу, спасибо, отказался Василий.

– Как хочешь, сказала она, и выпила. И сколько ты , ну это... не зная что сказать, водила руками по воздуху Илза.

– С весны, тяжело вздохнул Василий.

– Вот удивил, выдохнула Илза. И что, все по переходам? А милиция? Нет, не поверю, махнула она рукой. Тебя давно поймали бы, куда здесь бегать.

– А меня ловили, улыбнулся Василий.

– Чего домой не вернули, рассмеялась Илза. Она была немножечко пьяна, и давала волю своим эмоциям. У нас, то есть в союзе, это же быстро делается, да?

– Тогда откупился, а после, меня уже потеряли, а потом и забыли, усмехнулся Василий.

– Ты что, банк ограбил, или... загадочно улыбнулась Илза. Или...

– Жена деньги дала, пожал плечами Василий.

– Ты что, женат? удивилась Илза, вскинув брови. Правда?

– Был, кивнул Василий. Шесть месяцев, был женат, спокойно добавил он.

– И что?

– Она утонула в сентябре, а после, ее родители, выгнали меня, из квартиры. Мы ведь официально не поженились, у меня из всех документов, был только военный билет. А с ним, в ... Я тогда испугался сильно, ну, что в милицию уведут, и все, тюрьма, отправят в Союз. Смалодушничал, бросил ее, на берегу, а сам попросил прохожих позвонить в милицию. Убежал конечно, не дождался приезда милиции. А после, если честно, сам сбежал из той квартиры, что бы родители ее, не посадили меня. Вот такая у меня жизнь хреновая, выходит. Сам живу как сука последняя, и ее предал, оставил. Повесится хотел, даже веревку приготовил, все аккуратно сделал, "в петлю влез", а как до дела дошло, шагнуть, тут я испугался, так, что трясло потом долго. Вот с тех пор и бегаю, что где украду, или на работу наймусь разовую, или милостыню. Милиция если и подходит, я немым прикидываюсь, они берут с меня, что есть, и уходят. Тошно мне, понимаешь, грустно промолвил Василий. Жить совсем неохота, хоть вой, особенно когда холодно и по вечерам. А утром проснёшься, если жив конечно, то вроде и день следующий прожить надо, так и живу, вздохнул Василий.

– Понятно, кивнула Илза. Значит больше тебя, никто не искал? Не верю! Так не бывает, значит пропал солдатик, и с концами , так что ли? Нет, покачала она головой, здесь ты что то не договариваешь. А милиция? Они что, все дураки?

– Извини, как есть, пожал плечами Василий.

– Ну ты "подарочек", покачала головой Илза.

– А я не напрашивался, тихо промолвил Василий. Ты сама меня привела, а мне что, хоть поесть, и то, хорошо.

– Ну да, задумчиво сказала Илза, рассматривая рисунок на стакане.

– Я пойду, поднялся Василий.

– Как хочешь, тебя никто не держит.

– Спасибо тебе, тихо промолвил Василий.

– Ерунда, махнула рукой Илза.

– А ты давно здесь живешь?

– Кажется уже вечность, грустно промолвила она.

– Вот и я, скитаюсь, болезненно улыбнулся Василий.

– Ладно, немного подумав, решилась Илза. Оставайся, спи, а завтра можешь идти, ты совсем слабый, еще умрешь на улице.

– Да, это запросто, как то глухо сказал Василий. Можно я посплю. посмотрев на нее, каким то жалостливым взглядом, спросил Василий.

– Вон матрас свернут, в углу, указав рукой, сказала Илза. Расстилай да спи.

– Спасибо тебе, кивнул Василий

Через час, он спал, тяжело и беспокойно, а она, сидела рядом, и смотрела на него. Вот так и сошлись, двое странствующих, и никому не нужных людей. Солдат дезертир, и "путанка". А после... Прошел месяц, и они стали жить вместе, и добывать себе деньги на жизнь, воровством, и аферами.

Во дворе было тихо, те кто пришел, молчали и смотрели на Василия, а он, лихорадочно соображал, что же ему делать дальше, как поступить? " Вариантов много, быстро рассуждал он, перебирая в голове, все, что казалось ему выгодным. Первое, бросить эту дуру, и бежать. Да, и сколько у меня шансов? Ровно ноль, они наверно уже все окружили и сколько я пробегу, зависит только от того... нет, не пойдет, мотнул он головой. Второй вариант, уходить вместе с бабой, неудобно конечно, но как иначе? А что если потребовать у них машину, и на ней, вместе с этой дурой, рвануть из города? А это вариант, задумался Василий. Мне все равно, куда и как, и так набегался, устал, вдруг поник Василий. Илза еще, в подъезде, ее не надо впутывать. она хорошая, она моя девушка. хватит, один раз я уже смалодушничал, теперь иду до конца. Все, решено, требую машину.

– Эй ты, в пальто, крикнул Василий, обращаясь к милиционеру в штатском.

– Я , ткнул себе в грудь пальцем мужчина в пальто.

–Ты, кивнул Василий. Мне нужна машина, полный бак бензина, и пистолет твой. Понимаешь меня?

– Да, задумчиво кивнул мужчина. Ты русский? спросил он громко. Я могу говорить с тобой по-русски.

– Давай машину, раздраженно крикнул в ответ Василий.

– Нам надо десять минут времени, взглянув на свои часы, спокойно ответил на русском мужчина.

– Давайте свою машину, громко сказал Василий. Ты иди, а остальные, пусть стоят, понял меня?

– Хорошо, устало вздохнул мужчина. Тогда ты отпустишь женщину? спросил

он, напряженно вглядываясь в лицо Василия.

– Отпущу, кивнул Василий.

– Спокойно, ты жди, я сейчас подъеду, говорил он, медленно пятясь назад.

– И пистолет не забудь, товарищ, зло сказал Василий. Оставишь его на переднем сиденье. Понял?

– Понял, кивнул мужчина, медленно повернулся, что то сказал своим коллегам, и пошел. – А ты стой дура, прикрикнул Василий на женщину. Он повернул голову, и быстро взглянул на дверь подъезда. Затем на молчаливых милиционеров, застывших словно статуи, на белом снегу. -Два шага назад, крикнул он, обращаясь к милиционерам.

Они переглянулись, и нехотя, отошли на два шага. "Вот так вот лучше, подумал Василий. Сейчас машину пригонят, и поедем кататься по городу, а там, видно будет. Сколько натерпелся в жизни, не сосчитать. А сейчас, будто подменили, и не я вообще, а кто то другой, задумался Василий, немного ослабив хватку, на шее женщины. Как быстро привыкаешь, к опасности, вроде страшно, и в тоже время совсем плевать на всех, сколько можно бояться, и бегать, от проблем, своей совести, страхов, так больше нельзя, не могу. Вляпались серьезно, тяжело вздохнул Василий, просто не "соскочить", нахмурился он. А может рвануть?" Женщина внезапно дернулась в сторону, и нагнувшись, что есть сил, побежала в сторону милиционеров. Василий, опешив от такой прыти женщины, стоял "как вкопанный столб", держа руку с ножом на весу. Женщина истошно кричала, и размахивала руками, по шее, текла кровь. " Это как? только и успел подумать Василий, куда она? " Он смотрел на машину, что приближалась к подъезду, и не мог сообразить, что происходит.

– Ты куда, крикнул он громко, и рванул за женщиной.

– Вася!!! раздался истошный крик из подъезда.

Он оглянулся на бегу, и вдруг почувствовал, сильный толчок в грудь. Будто кто то невидимый, ударил очень сильно кувалдой, а он, не устоял. Она бежала к нему, с раскинутыми в сторону руками, и кричала от боли, и ненависти. -Вася!!! Вася!!! Он стоял на коленях, и смотрел на нее, такую растрепанную, и красивую, трогательную, и растерянную... Она подбежала к нему, обняла, и громко говорила ему на ухо:– Ты не волнуйся, ты не умрешь, тебя спасут, я знаю. Ты можешь! Слышишь меня, трясла она его за плечи, и смотрела в глаза. Его взгляд угасал, кровью пропитался свитер, чьи то крепкие руки, оторвали ее от Василия, и оттолкнули в сторону. Она кричала, била ногами, и закусив руку, отчаянно , била кулаком по земле, повторяя :– Вася!! Вася!! Не умирай!!! Не надо!!! Ее подняли, поставили на ноги, и взяв под руки, повели к машине.

– Ты не умрешь, всхлипывала она, подрагивая телом. Нет! Слышишь меня, ты не умрешь!!! Она обернулась, и увидела, как двое милиционеров, перевернули Василия на живот, и обыскивали карманы куртки.

– Ты самый лучший, слышишь! крикнула она. Я люблю тебя!!! Вася!!!

Дверь перед ней распахнулась, и ее втолкнули в салон. Она ударилась головой, и свалилась на пол.

– Наверно его подруга, расслышала она, сквозь шум в ушах.

– А может и нет, ответил кто то. Надо разобраться.

– Так все понятно, вдвоем магазин грабили, могу с тобой поспорить.

– На что?

– На ящик "русской водки", не меньше.

– Согласен.

Носок черного, сбитого ботинка, уткнулся ей в лицо. Она вдыхала морозный воздух, и прислушивалась к звукам вокруг. В голове шумело, и приступы тошноты, подкатывали, словно волны, в море. Она старалась глубоко дышать, и не шевелится. " Ты выживешь, я уверена, ты же везунчик, думала она, ты самый добрый парень, которого я знаю. Веселый, спокойный, красивый... Я не успела сказать тебе, признаться, прости... Не успела... Я люблю тебя! Вот такого, самого лучшего, и хорошего, люблю! Ты не бойся, тебя спасут, и все будет хорошо. Не бывает так, что всегда плохо, несправедливо, понимаешь, а ты столько мучился, что бы умереть, не узнав о моем чувстве к тебе, неправильно. Ничего страшного не случилось, понимаешь, главное, это твоя жизнь, пусть тюрьма, трудные испытания, но жизнь дороже, она самая большая ценность, понимаешь. Ты только живи любимый, прошу тебя, живи!!!"

– Поехали, раздался громкий и грубый голос.

Машина резко дернулась, и переваливаясь через бордюры, поехала.

Москва. Измайлово. ул. Новая. Январь1989 года.

Будто большая тень, опускалась на город, закрывая холодное солнце. Роман вышел из автобуса, и остановился в недоумении. Оглядываясь по сторонам, он не сразу сообразил, где находиться. В свете уличного фонаря, он рассматривал, не совсем знакомые, как ему казалось дома. «Вон тот высокий дом, помню, рассуждал он, глядя на „свечу“ высотки, и магазин рядом, а где же наша пятиэтажка? Не понял?» Мимо проходила женщина с авоськой, и Роман, шагнув вперед, спросил ее:

– Скажите, пожалуйста, улица Новая, я правильно иду?

Она повернулась, взглянула на него, и замерла. От удивления, она чуть не выронила авоську из рук.

– Я не там вышел из автобуса, осторожно поинтересовался Роман. Другая остановка?

– Рома, это ты, тихо спросила женщина, глядя удивленно на Гнедина.

– Я, кивнул Роман, припоминая женщину. А вы?

– Тетя Катя, Лобова, соседка ваша, улыбнулась женщина.

– Здравствуй Рома, улыбнулась она, дотронувшись до его руки. Ты так изменился, виновато улыбнулась она. Стал совсем другой.

– Вам показалось, тетя Катя, улыбался Роман. вес нормально. Вот домой

– Да, я вижу, кивнула она, глядя ему в глаза. Какой ты стал. покачала она головой. а мы уж и не надеялись, что ты... внезапно замолчала она, опустив голову.

– Что-то случилось, тетя Катя, спросил встревоженно Роман.

– Нет, подняла она голову, все хорошо, это я задумалась, улыбнулась она, а по щекам, текли слезы.

– Тетя Катя, вы плачете, искренне удивился Роман. Почему? Вы

– Это женское, не обращай внимания, это от радости, махнула она рукой. Ну, пойдем домой, я тебя проведу, сказала она, взяв его под руку.

– С вами все хорошо, спросил Роман.

– Хорошо, кивнула она, ты не обращай внимания, пойдем.

– Да, пойдемте, согласился он. А вы маму сегодня видели? спросил Роман, заглядывая в глаза тети Кати. Утром, видели?

– Я вот только от нее, посмотрев на Романа, влажными от слез глазами, ответила она. Была у нее, вечером, прошептала она.

– Представляете, тетя Катя, мы сейчас войдем, а она телевизор смотрит, а тут мы, вот сюрприз, рассмеялся Роман.

– И правда, кивнула соседка, такой подарок от Бога, нежданный, прошептала она.

– Вот только подарка ей, я не привез, смутился Роман, остановившись у магазина. Тетя Катя, займите мне пять рублей, я в магазине что-нибудь куплю ей, понимаете, с пустыми руками не могу. Столько дней она меня ждала, а я вот так, приехал... без подарка, став хмурым, наклонил голову Роман.

– Конечно, кивнула соседка. Достав кошелек, она протянула ему "пятерку". На, бери, отдавать не надо, улыбнулась она.

– Ну что вы, тетя Катя, улыбнулся Роман. Я отдам, как на работу устроюсь, и с первой получки верну, хорошо?

– Хорошо Рома, ты иди, а то магазин закроют, отдел галантереи , как зайдешь справа. А я тебя здесь подожду, у входа.

– Спасибо тетя Катя, радостно улыбнулся Роман, и побежал в магазин.

"Как сказать ему, и что, мучилась , раздумывая соседка. Просто сказать, что мамы больше нет, умерла, девять дней как прошло. Я сегодня на кладбище была, помянула ее, могилку подправила. А он? Бедный мальчик, как он теперь жить то будет. О Господи! Помоги мне, дай знак, укажи, что делать мне, как поступить? Мы же похоронили его! И могила есть, и гроб закопали. Господи! Что же делать? Он же не знает, помоги мне Господи! Как она бедненькая мучилась, плакала , убивалась, каждый день на его могилке сидела, говорила с ним, рассказывала, плакала. Ой, не могу, качала головой соседка, что сказать ему, люди, помогите! За что так жестоко наказывают, ведь она совсем не виновата. Бедненькая, не дождалась сына, а ведь перед смертью говорила мне в больнице, мол видела его во сне, живой он. а я не верила, думала от горя совсем обезумела. Что же делать?" Роман вышел из магазина довольный, и веселый, держа в руке, сверток.

– Вот, подняв сверток, светился от радости Роман. Купил платок, и еще духи маленькие, улыбался он. Спасибо вам тетя Катя, теперь маме подарок есть. А вы что такая бледная, спросил он, изменившись в лице. На него смотрела , печальная женщина, с заплаканными глазами.

– Вы что?

– Не обращай внимания. Пойдем домой, взяв Романа под руку, тихо сказала она.

– Да, кивнул Роман

Они подошли к дому, и Роман, сразу посмотрел на окна квартиры, они были темны. Он остановился, глядя на окна, и тихо спросил:

– А что, мамы нет дома?

– Может, спит негромко, ответила соседка. Пойдем, чего стоять.

– Правда, согласился Роман, может устала, вечер уже.

– Да, кивнула тетя Катя.

" Не по себе, подумал Роман, что то не так. Вот чувствую, сердце учащенно стучит, и руки дрожат, что то не так. Может она в гости пошла? О чем я? Тетя Катя рядом идет, к кому еще она ходила? не знаю, не помню, какое противное чувство внутри, словно скребет что то... Почему она плачет, тетя Катя, что произошло? Такое чувство, будто скрывает от меня , и не договаривает... " – Тетя Катя, вы все мне сказали, остановившись перед подъездом, спросил Роман. Скажите, мама не больна?

– Болела, тяжело вздохнув ответила соседка. В больнице была.

– Сейчас она тоже в больнице, встревоженно спросил Роман. Или...

– Выписали ее, перебила его соседка. Пойдем домой, не стой, холодно, тихо сказала она.

– Идемте, прошептал Роман.

А в душе уже бушевало, рвалось, и стучало, звонило в колокола... не верю! " Что с ней? Почему не отвечают прямо, скрывают! Не может быть, я не верю, билось в голове, спасительная мысль. Так нельзя! Мама, ты дома? Мама! Почему я не слышу тебя? Какие-то вялые ноги стали, совсем не идут, будто ваты напихали, и горечь во рту. Такая противная, тошнит. Может заболела, и лежит, а ухаживать некому? Или, совсем... Только не это, кричало внутри него душа...!!! Не это!!!! Я не поверю! Слышите, не верю!!! Она дома, да, она болеет, и не может вставать с постели, я ее выхожу, помогу, я все сделаю... Мама!!!" Он остановился на площадке, и молча смотрел на дверь с номером 13. " Сейчас постучу, и мама откроет дверь, обрадуется, я обниму ее, мою родную, самую добрую маму на земле! Она не ждала наверно, а я приехал, виновато улыбнулся Роман.".

– Сейчас ключи возьму, и открою, тихо сказала соседка.

– Что? обернулся Роман, удивленно глядя на тетю Катю. Что вы сказали? переспросил он. – Вот ключи, прошептала соседка, открывая дверь. Входи, устало сказала она.

– А мама? сжался Роман, увидев перед собой, темный коридор квартиры.

– Входи Ромочка, я тебе все расскажу, прижав руки к груди, сказала она. Входи.

– Почему? прошептал он.

– Так случилось, включив в прихожей свет, вздохнула соседка. Проходи родной, не стой, ты домой вернулся, грустно промолвила она, и пошла в комнату.

Он опустил голову, напрягся, и тяжело ступая, вошел в квартиру. " Почему! хотелось крикнуть на весь мир!!! За что!!! Вы забрали у меня самое дорогое на земле!!! Мою маму!!! За что!!!! Ее нет? Она умерла? Что значат эти черные ленты, и зеркало покрытое полотенцем? Ее нет больше? За что???" Он опустился на пол, и заплакал...

– Понимаешь, тяжело вздохнув, сказала соседка, мы же не знали ничего, что ты, живой. Мы похоронили тебя, в закрытом гробу, в тот же день, как привезли этот железный ящик. Из военкомата пришел офицер, такой весь нервный из себя, злой, сказал, что ты погиб, а гроб сейчас привезут, и в дом заносить не будут, потому как спешат очень. И попрощаться можно в машине, и в ней же на кладбище. Господи, утирая слезы платком, шептала соседка, даже не дали... Говорят быстрей... сегодня, всхлипнула она. Ты выпей Рома, легче станет, подвинула она стакан с водкой, так сердце не выдержит, выпей.

Гнедин молча сидел на табурете, за столом в кухне, и смотрел в окно. " Все оборвалось, закончилось, будто мир взорвался в один миг, и все... тишина. Ни радостных слез долгожданной встречи, ни объятий, взглядов, разговоров, СЧАСТЬЯ!!! Ничего нет, только безмолвное молчание, и блеск фонаря за окном, морозным, снежным вечером. Пустая квартира, и запах, такой родной, и знакомый с детства. На столе две фотографии в рамках с черными лентами, на одной мама, на другой, он сам, почему??? Совсем один на земле, в этом безумном, громком мире, где хочется покоя и ласки, и нет больше близкого и родного человека, а есть только память... Что в ней? Старинные фотографии семьи, отца, ушедшего рано из жизни, и его, такого веселого , и доброго мальчишки. Все так же стоит на подоконнике алоэ, и чайник красный, на плите, чистая посуда, и только нет ее, хозяйки, любимой мамочки, самой дорогой, и светлой. Зачем мне жизнь, спрашивал он себя, в сотый раз. Зачем? Как я смогу жить, зная, что ее больше нет, как? Я не хочу жить!!! Зачем меня спасли! Почему!!! Лучше бы я сдох, там, в этой вонючей стране, среди грязи и величия гор, как окончивший свой жизненный путь, умер!!! Для чего мне жизнь, кому, о ком мне заботится, для чего? Я жил этой встречей, я терпел боль, я наплевал на все, спасался только мыслью, что ждет меня, моя мама, я бежал в мечтах к ней, домой, и верил, что спасет меня, родная. Теперь мне не больно умирать, не держит земля, тех, кто уже умер, отторгает, нет их, только призраки бродят. И я такой же, не надо было... умереть, да, только... хочу ее увидеть, простится, побыть с ней, она так ждала этого, родная." .

– Когда ее похоронили, тихо спросил он.

– Девять дней, прошептала тетя Катя. Болела долго, мучилась бедняжка. Я к ней в больницу, через день приходила, как с дежурства иду, сразу к ней, голубушке. Приду, а она лежит, молчит, и... такая она...заплакала соседка, спросит о тебе, и молчит. Потом выписали из больницы, сказали что удовлетворительное состояние, и посоветовали к психиатру на прием идти. Да только никто и не стал ходить, к чему оно, махнула рукой тетя Катя. Она дома была, и на кладбище к тебе ходила, на твою могилу. Каждый день, иногда поздно вечером я ее оттуда забирала, сидит и молчит, исхудала она сильно, слабая стала, плакала...Один день пришла вечером, смотрю двери ее настежь, а в квартире никого, одежда на месте, осень поздняя была. Я сразу поняла, к тебе побежала, всхлипнула соседка, утирая платком лицо. Прибегаю на кладбище, ищу ее, и не могу найти, на могиле твоей нет, снежок сыплет с неба, плохо видно, я за оградку зашла, а она лежит рядом с могилой, в черном платье, руки положила на грудь, и глаза закрыла, такая бледная... Господи, заплакала соседка, я так сильно испугалась, пока в чувство ее привела, чуть сама не умерла. Господи, шептала она, склонив голову. Бедная, как ей плохо было... Домой еле живую привела, обмороженную, слава Богу, спасла, в прохладной ванной подержала, а после растирала ее, и всю ночь с ней просидела, а у самой сердце болит, разрывается, что же это такое, как же так, почему с нами так поступают? Молилась , вон там, в комнате, она икону поставила, из церкви принесла, и молилась каждый день, стояла на коленях, и молилась.. Все просила Господа, что бы тебя вернул ей, здоровенького. и в церковь стала ходить, часто, раньше то совсем не ходила, все стеснялась. А пришла беда в дом, так и поплакаться некому, кроме меня, ни с кем не говорила, бедняжка. А в церкви, с батюшкой долго разговаривала, он ее выслушал, и говорил с ней, на службы она стала ходить, и одно время, какая то просветленная стала, умиротворенная. Я ее такой не видела.

–Может, ты один хочешь побыть, спохватилась тетя Клава, посмотрев на Романа. А? Ты не молчи Рома, скажи что на душе, легче станет. Я выпью, а то сердце заныло, промолвила она, взяв стакан с водкой. Немного можно, тошно мне, ты пойми... Хороший человек она была, тяжело вздохнула тетя Катя, и выпила.

– Я на кладбище пойду, прошептал Роман.

– Темно уже сыночек, грустно сказала соседка. Я завтра выходная, вот вместе и сходим, я тебе все покажу, что бы знал, где лежит она, и ты... да, вздохнула она, и твоя могила там есть, вот так в жизни случается. Я ее одна хоронила, только мужиков соседей попросила, гроб вынести, и на кладбище тоже, опустив голову, рассказывала тетя Катя. Она будто знала что умрет, все сама приготовила. В последний день, пришла ко мне, такая спокойная, посидели, чай пили с тортом, говорили долго, о жизни своей рассказывала, как тяжело было, после смерти мужа, отца твоего значит. А после, сказала, что бы я завтра к ней в гости зашла, как с работы приду, да, тяжело вздохнула соседка. Я к дому подхожу, смотрю скорая у подъезда, я бегом, а там она на носилках, живая спрашиваю, мне говорят жива, но состояние тяжелое. Я всю ночь на кухне просидела, а рано утром, на первом автобусе в больницу. Приезжаю, а мне говорят скончалась. Вот так все и было, вздохнула тетя Катя. Ты уж не сердись на меня Рома, не успела я, заплакала тетя Катя, не уберегла...