Текст книги "Возвращение колдуна"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 45 страниц)

Я вздохнул, перекатился на бок, стараясь поудобнее устроиться на твердых нарах, и скрестил руки под головой. Сон пришел почти сразу.

Тело просвечивалось сквозь белую ночную сорочку, изорванную и испачканную кровью. Черные волосы, подпаленные огнем, разметались. А в глазах, темных прекрасных глазах, в которых поблескивала золотая и серебряная звездная пыль, я увидел смерть. Все было мертво: плоть, кровь и алебастровый облик Присциллы, превратившийся в сплошную гримасу ужаса. Демонический образ существа, которое не могло жить и никогда не жило… Падение через время и пространство разделило нас, но оно чувствовало меня и преследовало с настойчивостью маньяка. Словно ненасытный кровопийца, страшное существо подходило все ближе… ближе… ближе…

Время от времени его фигура исчезала, как корабль в бурном море. Оно будто пряталось среди застывших черных волн этой проклятой равнины, которые подыгрывали нашему ужасному состязанию. Но затем оно вновь появлялось и каждый раз было ближе независимо от того, с какой скоростью бежал я. Казалось, что оно всегда чуть-чуть быстрее меня и я знал, что не смогу убежать…

Вскрикнув, я резко подскочил, едва не свалившись с нар. В камере было темно как в могиле. Пока я спал, на город опустилась ночная тьма.

Но я больше не был один…Что-то было рядом со мной – невидимое, бестелесное и смертельное.

Снаружи послышались чьи-то приближающиеся шаги, затем в замке заскрежетал ключ и дверь резко распахнулась. В камеру заглянул молодой рыжий полицейский с квадратным подбородком и темными уставшими глазами. В правой руке он держал лампу, которую направил прямо мне в лицо.

– Что случилось? – спросил он. – Кто кричал, как будто его резали?

– Кричал?

Мне даже не нужно было притворяться, чтобы мой голос прозвучал достаточно искренне. Сердце бешено колотилось. Я с трудом мог сосредоточиться на словах полицейского.

– Да, черт возьми! – гаркнул он. – И я слышал это слишком отчетливо!

– Я… я не знаю, – солгал я. – Я спал. Возможно… это кто-то из другой камеры?

– Здесь больше нет никого, – ответил дежурный и, качая головой, наполовину прикрыл дверь. Не сводя с меня сурового взгляда, он сказал: – Не ломайте комедию, уважаемый, и лучше подумайте о том, что я тоже могу пошутить. Только вот не знаю, понравится ли вам моя шутка.

– Я… ничего не сделал, – стараясь быть убедительным, ответил я, – хотя, возможно, кричал во сне.

– Во сне? – переспросил полицейский, задумчиво глядя на меня. Его лицо немного смягчилось и стало более приветливым. – Что, в первый раз здесь?

Я кивнул.

– Тогда я вас хорошо понимаю, – сказал полицейский. – Сидеть в камере не очень-то приятно. И все же рановато для кошмаров. Кто работает над вашим делом?

– Торнхилл, – ответил я.

– Боже мой, – пробормотал полицейский. – Что ж, тогда желаю хорошо повеселиться. От него еще никто не уходил. Послушайтесь моего совета: лучше признайтесь во всем – это сэкономит вам кучу сил и времени.

– А если я невиновен?

– Тогда скажите об этом инспектору, – ответил он. – Я думаю, он поверит вам.

Дежурный улыбнулся на прощание и, выйдя в коридор, закрыл дверь на замок. Зазвенели ключи, и я услышал, как удаляются его шаги. Беззвучно вздохнув, я опять лег на нары. Слава Богу, что полицейский не задержался здесь. Ему нельзя было оставаться в этой камере ни минутой дольше. Мое самообладание было на исходе. В конце нашего разговора я уже почти не различал молодого человека: лицо дежурного расплылось, и сквозь его черты на меня смотрел ужасный демон из моего сна. У призрака, как всегда, было искаженное лицо моей любимой Присциллы.

Был ли это действительно сон? Все казалось таким невероятно настоящим, реальным, что почти переходило границы разумного. Действительно ли мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ лишь приснился мне, или я был в нем? Я попытался отделаться от этого ощущения, но стало только хуже. Если бы я мог все вспомнить!

Представив, что Присцилла действительно могла превратиться в это… это чудовище, я содрогнулся от ужаса.

Где-то позади меня раздался скрип. Я замер. Казалось, что на мгновение я утратил способность мыслить. Шум становился громче, как будто скрипела старая дверь, болтаясь на поржавевших петлях…

Дрожа от страха, я медленно повернул голову и посмотрел влево. На противоположной стене камеры возникли расплывчатые очертания узкого прямоугольника высотой приблизительно полтора метра, образованные тонкими мерцающими зелеными линиями. Это были очертания двери!

Затем таинственная дверь медленно, очень-очень медленно открылась, и я увидел, что за ней распростерлась бесконечность.

Этот мир казался таким чужим, что не поддавался никакой силе человеческого воображения. Я не смог бы описать его словами. Можно рассказать о внешнем облике вещей, доступных зрению и осязанию, но ужас, похожий на мрачный адский смрад, – ужас, которым дышал этот враждебный мир, передать невозможно. Мир, где нет места жизни, где порядок вещей поддерживается смертью и страхом, вызывал леденящий душу страх.

Черная равнина, подобная мрачному океану с мягкими пористыми волнами, заставляла сердце сжиматься. Населенная ужасными существами, которые прорывали ее зыбкую поверхность, она казалась самой преисподней. Небо здесь никогда не освещалось солнцем, на нем не было звезд, и только бледная луна усмехалась с царственной холодностью.

А далеко, очень далеко маячила чья-то фигура, медленно приближающаяся ко мне.

Белая сорочка в пятнах крови. Развевающиеся темные волосы, дрожащие подобно щупальцам медузы. Смертельно острые, как кинжалы, когти. Кривляющаяся маска демона с уродливыми чертами, которые превратили милое моему сердцу лицо в гротескную карикатуру всего живого.

А затем я услышал голос.

Сначала я даже не узнал его – это был тонкий визг, крик демонической ярости, который отозвался эхом в моих ушах и становился все громче и громче. И только спустя какое-то время я разобрал слова.

–  Мы победим тебя, Роберт Крэйвен, – шептал призрак, заливаясь злым сатанинским хихиканьем, похожим на смех искаженных детских голосов.

–  Мы победим тебя, Роберт Крэйвен. Ты мертв.

Самое страшное, что это был не чужой голос. Я узнал его сразу, как и гримасу адского чудовища, которое говорило голосом Присциллы. Я узнал ее губы, с которых срывались ужасные слова.

Я стал кричать, пока дверь в мою камеру не открылась. Однако я даже не заметил, как рыжий полицейский, появившись в проеме, тут же отпрянул назад, как будто его ударили, и тоже начал кричать. Что-то яркое, сверкающее вырвалось из призрачной двери, обозначенной на стене, и накрыло его тело пеленой из всепоглощающего света. А вместе со светом пришли и тени, в которых проблеснула адская ухмылка призрака. Сотканные из дыма пальцы вцепились в молодого человека и начали рвать его волосы и одежду. На лице парня оставались кровавые полосы, но чудовищу, казалось, этого было мало, и оно пыталось выцарапать ему глаза.

Не помня себя, я вскочил, бросился к полицейскому и с силой толкнул его назад, за дверь. В тот же миг я услышал яростное шипение, а затем кто-то нанес мне мощный удар в спину. Прежде чем я успел почувствовать боль, у меня в глазах потемнело.

Лицо девушки было бледным, как у мертвеца. Ее опущенные веки едва заметно подрагивали, а бескровные губы казались двумя тонкими рубцами, которые выделялись на белой коже.

Некрон медленно поднял руку, наклонился и легонько дотронулся пальцами к губам спящей. Несколько секунд он сидел неподвижно, затем убрал руку, резко выпрямился и повелительным жестом подозвал двух воинов. Те подошли поближе и смиренно опустили головы, готовые внимать приказам своего господина.

– Вы оба несете ответственность за эту девушку и заплатите собственной жизнью, если кто-то попытается нарушить ее покой, – сказал Некрон. – Никто не должен прикасаться к ней. Можете убить любого, кто хотя бы приблизится к ее ложу.

Оба воина молча вытащили из ножен оружие и заняли пост слева и справа от лежавшей без сознания девушки. Некрон еще секунду смотрел на пленницу, испытывая смешанное чувство неверия и смятения, затем отвернулся и перевел задумчивый взгляд на Говарда и ван дер Гроота. Четверо его воинов притащили сюда Говарда и фламандца, удерживая их стальной хваткой.

– Я обдумал ваше предложение, Лавкрафт, – тихо сказал Некрон.

Говард взглянул на него. Прошло несколько часов с тех пор, как они разговаривали с Некроном в последний раз. За это время солнце село и надежды Говарда что-то изменить в создавшейся ситуации почти растаяли.

– Вы согласны? – спросил он.

Некрон не ответил. Вместо этого он сделал быстрый знак одному из воинов, который держал Говарда. Мужчина поднял руку и ударил пленника по затылку. Раздался сдавленный крик боли, и Говард упал на колено, сжав зубы. Когда воин рывком поднял его на ноги, он вновь вскрикнул.

Некрон ухмыльнулся.

– Это всего лишь предупреждение, Лавкрафт. Вы можете говорить только тогда, когда я вам разрешу. Как уже было сказано, я обдумал ваше предложение. Хотя то, что вы мне предложили, больше походит на шантаж. Или вы другого мнения?

– Я предлагаю вам сделку, – угрюмо произнес Говард. – Ваша жизнь в обмен на нашу жизнь и жизнь Роберта.

– Одна жизнь против четырех?

– Собственная жизнь всегда стоит немного дороже… Или вы считаете иначе?

Воин крепости драконавновь поднял кулак, но на этот раз Некрон успел остановить его и даже рассмеялся. Однако от его смеха по спине пленников побежали мурашки.

– Вы шутите, Лавкрафт, – сказал он. – Либо вы действительно очень мужественны, либо просто глупы. Но ближе к делу. – Он немного отошел в сторону, чтобы Говард мог видеть лежавшую без сознания Присциллу, и продолжил: – Да, я обдумал ваше предложение.

– У вас нет другого выбора, – тихо сказал Говард, – и вам придется принять мое предложение. Вы сами хорошо понимаете, что сидите со своими людьми в западне. Раньше или позже ЦТХУЛХУ или одно из его созданий появится здесь. Тогда вы пропали.

– Все может быть, – невозмутимо заметил Некрон. – Несмотря на это, я не пойду на сделку, которую вы мне предложили. У меня есть идея получше. – Он тонко улыбнулся. – Я просто заставлю вас сказать мне, где эти врата, если они вообще существуют.

– И как же это? – спросил Говард. – Я не боюсь смерти, Некрон. И ваши магические трюки со мной не пройдут.

– А кто говорит про магию? – с улыбкой возразил Некрон. – Посмотрите, Лавкрафт. Вы, как представитель западной культуры, всегда уступали нам в определенных областях. Например, в том, как переносите боль. Или как причиняете эту боль.

Говард нервно сглотнул.

– Вы собираетесь… пытать меня?

– Честно говоря, такая мысль действительно приходила мне в голову. – Некрон исподлобья посмотрел на Говарда. – Но я отказался от нее, поскольку уверен, что вы не сможете долго терпеть боль, а потому постараетесь найти путь к самоубийству, прежде чем успеете заговорить. Как видите, я предусмотрителен и стараюсь избегать ошибок. Но у меня есть еще два пленника, не так ли? – Он указал на фламандца, который испуганно вздрогнул, и на застывшую в болезненном сне Присциллу. – Вам, вероятно, известно, что мои люди специалисты по причинению боли, – продолжил Некрон. – А также в том, чтобы жертва оставалась живой как можно дольше. Я смогу продемонстрировать их умение на этом глупце ван дер Грооте. Думаю, что для вас, Лавкрафт, это не будет большим удовольствием.

– Почему же вы не делаете этого? – холодно спросил Говард. – Мы с ним далеко не друзья. Неужели вы думаете, что я выдам Роберта ради спасения человека, который собирался убить меня?

– Вы блефуете, – заявил Некрон. – Я знаю вас лучше, чем вы сами. Я убежден, что вы заговорите, потому что не сможете смотреть, как другой страдает из-за вас. Однако это всего лишь мое мнение. Я могу и ошибаться. – Колдун злорадно улыбнулся. – Поэтому я принял другое, на мой взгляд более верное решение.

Он пронзительно посмотрел на Говарда, затем неожиданно развернулся и быстрым шагом подошел к ложу Присциллы. Он схватил ее за волосы и поднял голову. Девушка не проснулась, но с ее губ сорвался тихий стон.

– Я даю вам слово, что мои люди смогут довести эту девушку до смерти прямо на ваших глазах, Лавкрафт, – сказал он тихо. – Скажите мне, где находятся врата!

– Вы – дьявол! – прохрипел Говард. – Вы проклятое чудовище! Я…

Он тут же получил удар кулаком между лопатками и снова упал на колени.

– Если вы ее… только тронете, Некрон, – с трудом выговорил он, – я убью себя сам. И тогда у вас будет только труп – и никого больше, кто смог бы показать вам путь назад.

– А это и не понадобится, – холодно сказал Некрон. – Я убью ее в любом случае, Лавкрафт. Я прикажу своим людям, чтобы они продолжали истязать ее независимо от того, умрете вы или нет. Ваша жертва будет бессмысленной. Поверьте мне: я говорю серьезно.

Говард с трудом приподнялся. Его взгляд был замутнен.

– Вы… больше не человек, – чуть слышно произнес он. – Как вы не поймете, что мы находимся с вами по одну сторону баррикады? Ведь ЦТХУЛХУ и ваш враг, Некрон!

– ЦТХУЛХУ не будет моим врагом, если я принесу ему то, что он ценит выше жизни Роберта Крэйвена, – голос Некрона звучал жестко и уверенно.

– Он уничтожит вас, – упорствовал Говард. – И вы знаете это. Вы знаете ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ лучше, чем любой другой из смертных. Он использует вас, а затем уничтожит, как только вы выполните свою задачу.

– Возможно. – Глаза колдуна блеснули как у сумасшедшего. – Но если мне удастся разгадать намерения ЦТХУЛХУ, я буду знать, как мне защититься.

Он поднял руку. Один из одетых в черное убийц вытащил из ножен узкий кривой кинжал, стал на колени перед девушкой и приставил лезвие к ее левому глазу.

– Нет! – закричал Говард.

Некрон уставился на него.

– Вы будете говорить?

– Я… все скажу вам, – выдавил из себя Говард. – Вы выиграли, Некрон. Оставьте девушку в покое.

Некрон торжествующе улыбнулся и приказал воину, чтобы тот отошел от Присциллы.

– Итак?

Говард с трудом поднялся.

– Они… здесь, – тихо сказал он, – в этом в доме. Ведь мы находимся в подвале дома Роберта, не так ли?

– Откуда вы знаете? – взорвался Некрон.

В его глазах мелькнуло подозрение.

Говард тихо засмеялся.

– Я не идиот, Некрон. Я достаточно часто бывал здесь. Пару ящиков вон там я выставлял собственноручно, вместе с Андарой. Вратаздесь, прямо над вашими головами…

– Здесь? – недоверчиво пробормотал Некрон. – Врата? Магические вратаДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ в этом в доме?

– Андара обнаружил их много лет назад, – подтвердил Говард. – Вместе с ним и еще парой человек мы попытались изменить их полярность для наших целей. И нам это удалось. – Он криво улыбнулся. – Вратавсе еще здесь, и они до сих пор работают. Пойдемте, и я покажу вам…

– Это уже ни к чему, – прервал его Некрон.

– Что это значит?

– Ничего. – Некрон улыбнулся. – Теперь мне известно все, что я хотел узнать, Лавкрафт. Я и мои люди уйдут, как только у нас будет НЕКРОНОМИКОН.

– Вы с такой легкостью готовы нарушить свое слово?

– Я не давал вам никакого слова, которое мог бы нарушить, – холодно ответил Некрон. – Я пришел, чтобы вернуть себе свою собственность, и я получу ее во что бы то ни стало. Хотя, с другой стороны, – продолжил он после небольшой паузы, – вы правы, Лавкрафт. Было бы ошибкой устранять Крэйвена и вас. Если этот… сынок колдуна передаст мне книгу, я, возможно, подарю вам вашу жалкую жизнь. Кто знает, может, вы понадобитесь мне когда-нибудь.

– Мы должны действовать заодно, Некрон, – сказал Говард почти умоляющим тоном.

Колдун хрипло засмеялся.

– Никогда. Я оставлю жизнь вам, Крэйвену и девушке, и это даже больше, чем вы заслуживаете. Считайте мое решение проявлением доброты. А теперь довольно. Необходимо провести приготовления. Молитесь, чтобы ваш никчемный помощник как можно быстрее нашел юного глупца. У моего терпения есть границы.

– Рольф? – Говард осмотрелся по сторонам, как будто только сейчас заметил отсутствие друга. – Вы отослали его к Роберту?

Некрон кивнул.

– Да. И вы наверняка позабавитесь, когда узнаете, каким путем он отправился домой. Только теперь, когда мне все стало известно, я не могу сдержать иронию. – Он зло захихикал.

– Что это значит? – спросил Говард. – Что вы сделали с Рольфом?

– Сделал? Ничего. Я отправил его назад в качестве посланника. Надеюсь, вы уже догадались, что вашему человеку придется проверить безопасность моего пути в крепость? Посмотрим, прибудет ли он на место.

Однако Говарду понадобилось время, прежде чем он осмыслил слова Некрона.

– Вы… послали его через… через ваши врата? – спросил Говард, задыхаясь от возмущения.

Некрон, ухмыльнувшись, кивнул.

– Это был самый короткий путь.

– Вы сумасшедший! – закричал Говард. – Вы послали Рольфа через врата, зная при этом, что за ними притаился ЦТХУЛХУ…

– Не знал, – прервал его Некрон, продолжая хихикать, – а только предполагал. Я не верю, чтобы АЦАТОТХ, Разрывающий воздух в центре бесконечности, захотел бы уничтожить такого дурака, как ваш Рольф.

– А если он все-таки это сделал? – спросил Говард. Неожиданно его голос зазвучал очень холодно.

Некрон лишь пожал плечами.

– Что ж, тогда я поищу другой путь, чтобы выйти на Крэйвена, – сказал он. – Теперь, когда я знаю, где находятся свободные врата, время не имеет большого значения.

Говард злобно вскрикнул, бросился к старику и протянул руки к его горлу. Один из воинов дракона молниеносно подскочил к Говарду, сбил его с ног, и тот, упав на каменный пол, скорчился от боли. Его глаза были еще затуманены, когда он наконец нашел в себе силы перевернуться на спину и посмотреть вверх, на колдуна.

– Вы дьявол, – прохрипел Говард. – Вы… проклятый… дьявол.

Некрон тихо засмеялся.

– Слишком много чести, Лавкрафт, – сказал он. – Такого комплимента я совсем не заслужил. По крайней мере пока.

– Довольно. Мне совершенно все равно, почему вы решили не выдавать своих секретов, Крэйвен. То, что здесь произошло, похоже на вызов всему обществу. И я хочу знать, кто в этом виноват.

Глаза Торнхилла холодно блеснули, и внутренний голос подсказал мне, что под каждым своим словом он готов подписаться, поскольку такие люди никогда не отступают от поставленной цели. Торнхилл не успокоится, пока не выяснит все, что его интересует. Один из дежурных вытащил его прямо из кровати и привел ко мне. Инспектор молча выслушал все, что ему должен был сообщить дежурный, а затем коротко распорядился, чтобы из камеры вышли все, кроме меня и рыжеволосого. Закрыв дверь, Торнхилл приступил к делу.

Он говорил достаточно долго, но ничего из сказанного им мне не понравилось. Пару раз проскользнули слова «сумасшедший дом» и «пожизненное заключение» и еще что-то подобное.

– Мне нужно к Рольфу, – спокойно произнес я, стараясь не смотреть на инспектора. – Пожалуйста, Торнхилл, пустите меня к нему. Вы можете заковать меня в кандалы по рукам и ногам, но мне нужно к нему!

– Нет, – тихо ответил Торнхилл. – Пока вы не заговорите, никаких встреч не будет.

– Но вы просто не поверите мне, Торнхилл.

– Поверить? – Торнхилл вздохнул. – Вам нужно еще многому научиться, мой юный друг, – сказал он, и в его голосе неожиданно появились мягкие нотки. – Например, тому, что полицейский принципиально ничему не верит, поскольку его можно убедить только фактами.

Инспектор покачал головой, прислонился к двери камеры и посмотрел на рыжего полицейского, с поникшей головой сидевшего на моих нарах.

– Расскажите еще раз, Девон, – сказал он. – Что случилось?

Девон поднял голову. Слова Торнхилла, казалось, вывели молодого человека из транса, и в его глазах блеснул огонек.

– Я… точно не знаю, – сказал он, всхлипывая. – Крэйвен закричал, а затем раздался такой голос…

– Его голос?

– Нет, – ответил Девон и надолго замолчал. После продолжительной паузы он, поеживаясь и запинаясь, сказал: – Я… не думаю, что это был Крэйвен. Я… уверен, что это был другой голос. Он… смеялся и что-то шептал арестованному. Что-то вроде…

Он замолчал, вновь уставился в пол и начал в отчаянии ломать руки.

– «Мы победим тебя, Роберт Крэйвен», – напомнил я ему.

Девон встрепенулся, его глаза расширились.

– Да, – прошептал он. – Вы… тоже это слышали?

На этот раз я чуть не засмеялся.

– Дальше, – быстро сказал Торнхилл.

И Девон продолжил:

– Когда я зашел в камеру, здесь был этот свет и… – Он вновь замолчал, нервно улыбнулся и посмотрел на меня, как бы ожидая поддержки. – И призрак, – наконец вымолвил он.

Я чувствовал, как тяжело далось ему это слово. Удивительно, но Торнхилл оставался совершенно спокойным. Он и бровью не повел, когда Девон стал рассказывать о призраке.

– Он… схва-а-тил ме-е-ня, – заикаясь, говорил Девон, – а потом… что-то произошло со мной. Я… я не знаю, что это было. Я… Это было… Это было так, как будто из меня что-то выдавливали. Как будто… – Его голос ослабел, и казалось, что парень вот-вот лишится дара речи. Он пару раз глубоко вдохнул, постарался успокоиться и медленно продолжил: – Меня как будто… выедали изнутри. Иначе я не могу описать. Затем Крэйвен вытолкнул меня в коридор… Больше я ничего не помню.

Он замолчал. Торнхилл успокаивающе похлопал его по плечу и, улыбнувшись, отошел от двери.

– Хорошо, Девон. Идите домой и отдохните. Я предупрежу капитана, что до конца недели у вас оплачиваемый больничный. И больше никому ни слова, понятно?

Девон кивнул, вскочил с нар и так быстро покинул камеру, что я мысленно сравнил его уход с бегством.

– А теперь я хотел бы услышать оставшуюся часть истории, – сказал инспектор, обращаясь ко мне.

– Даже если она будет еще более безумной, чем рассказ Девона? – угрюмо осведомился я.

Торнхилл резко рассмеялся.

– Я уже говорил вам, что принципиально ни во что не верю, пока у меня нет доказательств, Крэйвен, – напомнил он. – Но в то же время я ничего не считаю невозможным, даже если мне пытаются доказать обратное. Что касается истории Девона, то я не верю, что на него напал призрак. Однако я не сомневаюсь в честности парня и не думаю, что он стал бы придумывать подобную историю, чтобы привлечь к себе внимание. Что произошло на самом деле?

– Об этом я знаю так же мало, как и вы, – ответил я, не скрывая своей подавленности. – И это правда, Торнхилл. Я знаю только одно: кто-то все время преследует меня. Или, лучше сказать, что-то.

– И что же это? – спросил инспектор, делая ударение на последнем слове. – Я надеюсь, не призрак вашей бабушки, которая не может найти покоя?

Я посмотрел на помрачневшее лицо Торнхилла, сжал губы и промолчал, чувствуя, что его терпение уже давно исчерпало себя. Наступила гнетущая тишина.

И вдруг я сделал то, чего никогда в своей жизни не делал. Признаться, я даже не был уверен, получится ли у меня это. Я встал, поднял руку и протянул ее Торнхиллу.

– Идите сюда, – позвал я его.

Торнхилл медлил. Сощурившись, он смотрел на мою руку, словно боялся, что она в любой момент может превратиться в змею. После довольно долгих колебаний инспектор все же оставил место возле двери, подошел ко мне и неуверенно притронулся к моим пальцам. Я быстро схватил его за руку, так что он не успел даже испугаться, и мои пальцы сомкнулись, крепко сжав его запястье. Впервые в своей жизни я воспользовался силой, которую унаследовал от отца, в полном объеме.

Это было ужасно.

Мой дух – вернее, часть моего духа, о которой я раньше ничего не знал и не представлял, что она существует в глубине моей души, словно мрачная дремлющая лава, – дотронулся до его духа и разрушил все барьеры, защищающие человеческое сознание от безумия, одним-единственным ударом. На короткий и в то же время ужасно бесконечный миг, возможно миллионную долю секунды, мы были одним целым. Это произошло не так, как я себе представлял: я не читал его мысли и не передавал ему свои знания – я просто был Торнхиллом. Вся жизнь этого человека, весь огромный багаж информации, которая годами накапливалась в извилинах его мозга, неожиданно появились во мне. Я вспомнил каждую секунду его жизни, каждый триумф, каждое поражение, каждый разговор и каждую неприятность. Я познал его жизненный опыт, который он приобрел за пять долгих десятилетий. Я узнал его, я был им.

А он был мной. По испуганному выражению лица Торнхилла я понял, что он переживает то же самое, что и я, – только теперь он Роберт Крэйвен, сын колдуна, чья юность прошла в трущобах Нью-Йорка. Наверняка он почувствовал ужас, который пронизывает мою настоящую сущность, и невероятный страх, пришедший ко мне после того, как я понял, что кроме нашего мира есть еще один мир, непознанный и враждебный к нам. Он ощутил мою подавленность и чувство беспомощности…

Затем мы одним рывком расцепили руки. Я зашатался, упал на нары и закрыл лицо руками, в то время как Торнхилл продолжал стоять как вкопанный. Он смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса глазами и не мог унять дрожь. Его лицо стало белым как полотно, а руки начали дергаться, как будто он не в силах был подчинить себе собственное тело.

– Что… – прохрипел он. – Господи, Крэйвен, что… что вы сделали?

– Я не хотел, – пробормотал я.

Мой голос тоже дрожал, и я почувствовал, что все больше теряю самообладание. Ужас парализовал меня. Я напал на его душу, встряхнул самые сокровенные тайны этого человека и достал на свет божий то, что принадлежало только ему, и что не должен был знать ни один человек в мире. Я заставил его поделиться своей жизнью, изнасиловал его душу, возможно даже разрушил до основания все то, во что он верил. Я вскрыл жизнь человека только потому, что в результате одной-единственной непродуманной мысли решил воспользоваться дарованной мне силой. Неожиданно мне стало ясно, насколько огромна сила, которую я получил в наследство от Родерика Андары.

– Я не хотел этого, Торнхилл, – глухо сказал я. – Пожалуйста, поверьте мне! Я… я не знал, что делаю. Простите меня, пожалуйста!

Торнхилл, тяжело переваливаясь, подошел ко мне, поднял руку и почти нежно дотронулся до моего плеча.

– Все в порядке, Роберт, – сказал он. – Я знаю, что ты… что ты даже не догадывался, как это будет.

Он шумно вдохнул, нервно провел кончиком языка по губам и сел рядом со мной на нары. Мне казалось, что я понимаю все, что сейчас происходит в этом человеке: даже если его состояние и наполовину не было таким ужасным, как то, что сейчас пережил я, он все равно прошел через ад.

– Простите меня, – пробормотал я еще раз. – Я не хотел этого. Мне просто хотелось, чтобы… вы мне поверили.

Торнхилл натянуто рассмеялся, и его смех прозвучал в моих ушах как крик. Неожиданно он схватил меня, грубо развернул за плечи и начал дико трясти.

– Это всеправда? – кричал он. – Скажите правду, Крэйвен! Если это какой-то фокус, чтобы…

Я осторожно оторвал его руки от моих плеч, чуть отстранился и, покачав головой, грустно произнес:

– Это был не фокус, Торнхилл.

Он знал, что я говорю правду. Он ни секунды не сомневался в этом. Его неожиданная вспышка была лишь последней, продиктованной отчаянием попыткой закрыть глаза на правду. Торнхилл застонал, прислонился к стене и судорожно сглотнул.

– Это… это ужасно, – еле слышно пробормотал он.

– Но это правда, – откликнулся я. – И я боюсь, что может произойти что-то еще более ужасное, если мы не пойдем к Рольфу и не попытаемся выяснить, что он нам хотел сообщить.

Торнхилл кивнул, не поднимая на меня глаз. Он избегал смотреть на меня, даже когда мы через время вышли из здания Скотленд-Ярда. В карете, запряженной четверкой лошадей, мы поехали на север, к ведомственной больнице.

Здание больницы даже ночью было наполнено светом и жизнью. Палата Рольфа находилась в самом конце одного из бесконечных коридоров, которые делали больницу похожей на живой муравейник. Перед дверью стоял охранник в черной униформе лондонского полисмена. При появлении Торнхилла он бодро вытянулся и всем своим видом попытался выразить готовность к усердию. Торнхилл жестом прогнал его с пути, открыл дверь и раздраженно замахал руками, когда врач, который привел нас к палате Рольфа, захотел зайти вместе с нами.

– Нам нужно поговорить с ним наедине, – заявил инспектор.

Врач явно колебался.

– Но ведь больной в тяжелом состоянии! – сказал он. – И я не знаю, сможет ли он…

– Зато я знаю, – сердито перебил его Торнхилл. – Мы ненадолго, доктор, я обещаю вам. Нам нужно всего лишь кое-что выяснить, но только без посторонних.

Еще минуту врач пытался сопротивляться, но больше взглядом, чем словами. Затем он резко повернулся и, оскорбленный таким отношением, пошел прочь. Торнхилл презрительно усмехнулся и еще раз вышел в коридор. Убедившись в том, что поблизости никого не было и никто теперь не сможет нас подслушать, он плотно закрыл за собой дверь.

Рольф лежал в палате совсем один, две другие койки пустовали. Казалось, он спал – по крайней мере, глаза его были закрыты. Бедняга даже не шелохнулся, когда Торнхилл склонился над ним и дотронулся до его руки.

– Давайте я, – тихо сказал я.

Сначала Торнхилл посмотрел на меня с сомнением, но затем кивнул и отошел в сторону, уступая место. Честно говоря, я очень испугался, увидев Рольфа в таком состоянии. Раны на лице были промыты и обработаны врачами, но все равно его вид был так же ужасен, как и утром, когда он из последних сил прорывался сквозь черную трясину. Его лоб блестел из-за высокой температуры, щеки, покрытые серыми тенями, ввалились, а запекшиеся губы потрескались. Мельком взглянув на руки Рольфа, я увидел, что его пальцы стерты до крови, а ногти поломаны – очевидно, он пытался прорыть себе путь голыми руками. Сам больной, укрытый одеялом, все время дрожал, как будто его било в лихорадке.

Я осторожно склонился над ним, положил руку на влажный лоб и позвал по имени. Рольф тихо застонал, покачал головой и на секунду открыл глаза. Его взгляд озадачил меня: он был совершенно пустой. Все, что я смог прочитать в нем, – это невероятное потрясение и ужас.

– Он просыпается, – прошептал Торнхилл.

Быстрым жестом я попросил его помолчать, присел на край кровати и взял левой рукой руку Рольфа, в то время как правая рука оставалась лежать на его лбу. Я снова и снова едва слышно произносил его имя. Но нам пришлось долго ждать, прежде чем он вновь отреагировал на мой голос и прикосновение.

Потрескавшиеся губы Рольфа скривились, а из груди вырвался глубокий болезненный стон. Затем его глаза неожиданно открылись.

– Все в порядке, Рольф, – сказал я.

Взгляд Рольфа был диким и затравленным, а рука так сильно сжала мою кисть, что я едва не закричал от боли.

– Не бойся, Рольф, – как можно спокойнее произнес я. – Ты в безопасности. Все хорошо.

– В… безопасности? – повторил он. – Что это?.. Где… О Боже, где я? Как… Говард! Он…

– Не нужно волноваться, – подал голос Торнхилл. – Вы в больнице. Кошмар закончился.