Текст книги "Возвращение колдуна"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Комната была пуста. Но внезапно он снова почувствовал дыхание чего-то чужого, враждебного, наполнившего комнату, как дурной запах. К тому же возникло ощущение, будто вокруг него сжимается невидимый обруч, медленно, но беспощадно. Сбитый с толку, Шеннон резко обернулся. Его сердце заколотилось, когда он мельком посмотрел в зеркало. Тень была здесь! И теперь, когда она придвинулась к Шеннону еще ближе, он почти разглядел ее.

Но сзади него по-прежнему ничего не было!

По спине Шеннона пробежал ледяной холод, когда он понял, что тень была только позади его отражения в зеркалеи что…

К сожалению, он заметил опасность слишком поздно: поверхность зеркала волнообразно всколыхнулась, и в один миг из неясной тени образовалось тело, а из колышущейся черной пелены – голова. Тонкие аристократические черты лица, аккуратно подстриженная бородка, пронизывающий взгляд и жесткая линия рта. А в довершение – черные волосы с белой прядью, как застывший зигзаг молнии…

Призрак поднял руки, и они… протянулись из зеркала и сомкнулись на шее Шеннона!

Шеннон вскрикнул, отчаянно рванулся назад и попробовал высвободиться из удушающей хватки. С таким же успехом он мог попытаться сдвинуть гору голыми руками. Давление на шее усилилось, и Шеннон захрипел от недостатка воздуха. Он поднял правую ногу и изо всех сил ударил по зеркалу коленом. Но когда зеркало разлетелось на осколки, Шеннон увидел, что позади него ничегоне было – только тень, бестелесное отражение. Несмотря на это, молодой колдун продолжал чувствовать хватку…

Обессилев, Шеннон пошатнулся. Огненные круги заплясали перед его глазами, а легкие начало резать от страшной боли. Он чувствовал, как силы оставляют его, а руки Крэйвена продолжают выжимать из него жизнь…

Крэйвен!Это имя появилось перед глазами Шеннона, как будто его написали горящими буквами.

И тут в нем что-то взорвалось. Неожиданно к нему вернулись все воспоминания, и Шеннон окончательно осознал, кто противостоял ему. Роберт Крэйвен, сын колдуна! Человек, которого он собирался уничтожить.

Шеннон даже не догадывался, какую большую ошибку он допускает, считая этого человека Робертом Крэйвеном, который на самом деле был могущественным колдуном Родериком Андарой. Он так и не понял, что его друг Джефф на самом деле был сыном известного мага. Но сама мысль о Крэйвене, даже если она и была заблуждением, придала ему новых сил. Шеннон почувствовал, как ненависть закипела в нем, словно горящая лава, и использовал ее, превратив неистовую ярость в силу, как учил Некрон, его наставник.

Отчаянным ударом он разорвал хватку Крэйвена, упал на кровать и тут же откатился в сторону, заметив, что призрак снова поднял руки. Бледно-голубая молния вонзилась в подушки рядом с его головой и сожгла их дотла.

Шеннон сполз с кровати, стал на колено и ударил в полную силу. Силуэт начал мерцать, и на мгновение возле его контуров обозначились маленькие желтые огоньки. Зашатавшись, он на какое-то время потерял плотность, но затем быстро восстановился. Когда призрак вновь поднял руки, молодой человек увидел голубой электрический заряд, подрагивающий на его пальцах.

Однако удара смертельной молнии, к которому подготовился Шеннон, не последовало. Вместо этого тень Крэйвена все больше сгущалась, пока наконец не превратилась в человека из плоти и крови. Но это впечатление тотчас пропало, как только раздался голос Крэйвена. Это не был голос живого человека: его губы не двигались, когда он говорил.

–  Я могу уничтожить тебя, Шеннон, – прошелестел голос Крэйвена в голове молодого колдуна. – Ты уступаешь мне по силам.

Шеннон, пораженный появлением Крэйвена, промолчал. Он знал, что тот прав и его силы действительно слабее. Регенерация поврежденных тканей стоила Шеннону огромного количества энергии; затраты оказались больше, чем ему показалось вначале. Его атака лишь удивила Крэйвена, не более того. Шеннон чувствовал, насколько велика сила колдуна в этот момент, и недоумевал, почему тот все-таки не убил его. Почему?

–  Возможно, потому, что ты мне еще нужен, – ответил Крэйвен.

Ужаснувшись, Шеннон осознал, что колдун прочитал его мысли.

Крэйвен тихо засмеялся.

–  Тебя это удивляет? – спросил он. – Неужели твой мастер не рассказал тебе, кто на самом деле тот человек, которого ты должен уничтожить? – Он задумчиво посмотрел на Шеннона, и после паузы сам ответил на свой вопрос покачиванием головы: – Нет, – продолжил он. – Я вижу, что он тебе ничего не объяснил. Похоже, Некрон не изменился за все эти годы.

– Что ты хочешь? – сдавленным голосом спросил Шеннон. – Уничтожить меня или поиздеваться?

–  Ни того, ни другого, мой молодой глупый друг, – ответил колдун. – Я мог бы уничтожить тебя еще вчера, если бы действительно хотел этого. Ты и тогда уступал мне в силе, как и сейчас. Но я не хочу тебя убивать. Ты не враг мне.

– А ты мне враг! – прохрипел Шеннон.

Кипя злобой, он хотел встать, но Крэйвен быстро, с легкой непринужденностью взмахнул рукой – и молодой колдун с болезненным стоном опустился на пол.

–  А вот и нет, Шеннон, я не враг тебе, – возразил он. – Тебе сказали неправду. Некрон обманул тебя. Точно так же, как он обманул всех вас. Однако я не стану требовать, чтобы ты поверил мне.

– Чего же ты хочешь? – угрюмо спросил Шеннон. – Убей меня или исчезни. Я…

–  Чего я хочу? – Крэйвен рассмеялся, и на этот раз его смех был так ужасен, что Шеннон невольно сжался от страха, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц.

–  Я хочу дать тебе последний шанс изменить свое мнение, глупец, – сердито произнес Крэйвен. – Я не твой враг, а, наоборот, враг тех, против кого ты борешься.

– Что… что ты имеешь в виду? – запинаясь, спросил Шеннон.

Внутри он все еще кипел от ненависти и гнева, но в то же время слова Крэйвена пробудили в нем какое-то скрытое знание, о существовании которого он сам не догадывался до настоящего времени. Он просто чувствовал, что колдун говорит правду.

– Что это значит?

–  Ты все узнаешь, – ответил Крэйвен. – Но не сейчас и не здесь. Подумай над моими словами, Шеннон. И когда ты примешь окончательное решение, приходи ко мне. Я буду ждать тебя в Инсмаусе сегодня вечером, после захода солнца.

Огонь стремительно приближался к нам. Рассохшаяся деревянная лестница была для него отличным топливом, поэтому пламя распространялось со скоростью взрыва. Казалось, невидимая пылающая рука ударила меня в лицо и каждый вдох стал подобен затеканию жидкой лавы в легкие.

Я побежал назад и схватил Говарда, который зачарованно смотрел на несущуюся стену огня. В течение нескольких секунд узкий коридор наполнился едким дымом и удушающим жаром. И пока мы шли, покачиваясь от усталости, по коридору, на верхних ступенях лестницы уже показались первые языки пламени. Обои почернели и начали тлеть.

– Туда! – прокричал Говард сквозь грохот и треск падающей лестницы.

Отчаянно жестикулируя, он указал на узкое окно в конце коридора и помчался к нему.

Я слишком поздно понял, что он собирается делать. С громким криком я побежал за ним и попытался остановить его, но опоздал. Говард первым добрался до окна и начал трясти раму, чтобы открыть ее. Затем он разбил стекло локтем.

Казалось, коридор за нами взорвался. Воздух, проникший через разбитое окно, раздул огонь еще сильнее. Я закричал, чувствуя, как огненная волна ударила меня в спину, словно огромный кулак. Защищая лицо, я закрыл его руками и сквозь навернувшиеся на глаза слезы увидел, как Говард пытается вылезть из окна. Но по какой-то причине он вдруг застыл и с расширенными от ужаса глазами уставился вниз. Ослепленный жаром, я схватился за раму, порезав об осколки пальцы, и тоже посмотрел вниз.

Внизу, прямо под нами, дом горел, как огромный факел.

Это было невозможно! Пытаясь рассуждать логически, я понимал, что огонь не могстать таким сильным всего лишь за несколько секунд, но действительность доказывала обратное. Черный дым клубами вываливался из разбитых окон, языки пламени уже лизали наружные стены и входную дверь, и все три этажа извергали огонь подобно вулкану.

На какое-то мгновение я серьезно подумывал о том, чтобы решиться на прыжок в десять или двенадцать ярдов и предпочесть пару сломанных костей – или в худшем случае быструю смерть – мучительной смерти в адском пламени, однако сразу отбросил эту мысль и поспешно вернулся в коридор. Жара стала просто невыносимой. Я почувствовал, как под моими ногами задрожало здание, когда пламя вгрызлось в его гнилые балки. Похоже, через несколько минут все это сооружение рухнет!

Говард, кашляя и задыхаясь, проковылял мимо меня прямо в сторону бушующего пламени. Его фигура, казалось, растаяла на фоне разгулявшегося пожара, и я увидел, как под его ногами начало тлеть деревянное покрытие.

– Говард! – закричал я несвоим голосом. – Ты с ума сошел? Вернись!

И опять все здание содрогнулось, как от удара мощного молота. Пламя, казалось, стояло плотной стеной всего в нескольких шагах от Говарда. Развороченный пол жарко тлел, огненные языки облизывали потолок, отчего стены ломались и рвались как игрушечные. От яркого света у меня в глазах стояли слезы, и я смутно различал Говарда сквозь слепящую пелену.

Когда же я наконец увидел, как Говард отчаянно пытается взломать дверь, мне стало понятно, что он задумал. Одним прыжком я был уже возле него, обжег себе пальцы о раскаленную добела дверную ручку и изо всей силы навалился на дверь. Жар уже коснулся двери, и на короткий, но ужасный момент нам показалось, что она выстоит под нашим общим ударом. Однако дверь все же распахнулась, и мы одновременно ввалились в комнату, из которой вышли всего несколько минут назад.

Едва мы добрались до ванной, как вслед за нами ворвались слепящие языки пламени. Воздух превратился в кипящий сироп. Говард вскрикнул, собрался с духом и, прикрыв руками лицо, вернулся к двери, чтобы захлопнуть ее ударом ноги. Его отчаянный поступок обеспечил нам короткую передышку, но дверь начала тлеть прямо у нас на глазах. Жуткий ярко-голубой свет пробивался сквозь щели, а замок и дверные петли мгновенно накалились докрасна. Небольшое пламя уже накинулось на дверь со всех сторон, но самый страшный жар она все-таки удерживала по крайней мере еще несколько секунд. Возможно, именно эти секунды и были нужны нам.

Когда Говард вернулся, я уже открыл дверь в ванную и полез в шахту. Камень стал вибрировать под моими руками, словно живое существо, а из глубины на нас пахнуло бурлящей жарой, как из камина. Красные отблески света дрожали на черном дне шахты, и весь дом как будто сотрясался в судорогах. Но до шахты огонь еще не добрался! Смертельная волчья яма, которой я чудом избежал не далее как вчера, теперь могла стать нашим единственным спасением!

Это был страшный спуск. Как только мы спустились на несколько метров, над нами раздался странный треск, и шахта неожиданно наполнилась беспощадным ярким светом. Я почувствовал, как балка, по которой мы сползали, в течение нескольких секунд стала горячей, а потом и вообще начала тлеть прямо под пальцами. Острая боль иголками вонзилась в мои ладони, однако я продолжал спуск, пока не увидел, как Говард вдруг оторвался от балки и с беззвучным криком полетел вниз.

Затем я тоже потерял равновесие и камнем упал в пропасть.

Падение казалось бесконечным. Мимо меня стремительно проносились стены, скрытые стальные штанги и растрескавшиеся балки, а надо мной бушевал раскаленный ураган из жара и света. Последнее, что я запомнил, была мысль о Говарде, крик которого звучал у меня в ушах, а затем внезапно оборвался.

В следующее мгновение мои ноги с такой силой ударились о плотную поверхность, что едва не вдавились в тело, вытолкнув при этом весь воздух из легких. Все произошло в течение одной-единственной секунды. Однако то, что я считал смертельной каменной глыбой, разверзлось, и меня накрыло ледяной волной. Вода надо мной сомкнулась, и я погрузился в черную глубину.

Из-за высокой скорости падения я глубоко ушел под воду и больно ударился о камень или скалу. Тухлая вода затекла мне в рот; я сглотнул ее, изо всех сил подавляя желание вдохнуть, и поплыл наверх. Когда я поднялся на поверхность, меня окружил дрожащий белый свет. Где-то далеко передо мной, словно пробка на черных волнах, качалась голова Говарда. Я услышал его голос, но не мог понять, что он кричал мне.

Что-то горячее зацепило мою щеку, и неожиданно возле меня поднялся фонтан брызг, как от пушечного выстрела. Мои волосы загорелись, но вода тут же потушила огонь. Только теперь я понял, в какой опасности нахожусь. Шахта заканчивалась канализационным сливом, и грязная вода затормозила мое смертельное падение, но это вовсе не означало, что я спасен. В шахту непрерывным потоком летели горящие обломки и падали в воду вокруг меня, как маленькие смертоносные метеориты.

В ужасе я рванулся вперед и, почувствовав новый удар и закрыв глаза, нырнул. Проплыв под водой четыре или пять метров, пока мои руки не уперлись в грубый камень, я снова поднялся на поверхность и, откашливаясь, стал осматриваться.

То, что я увидел, заставило меня содрогнуться. Шахта осталась позади, правда не очень далеко, но все же достаточно для того, чтобы в меня больше не могли попасть горящие обломки, падающие сверху. Волна обжигающего жара вырвалась из шахты, и над нами будто взошло голубое пылающее солнце. Вода кипела от раскаленных камней, которые беспрерывно падали с высоты, и даже на самом дне теперь горел яркий свет, будто этот адский огонь продолжал тлеть и под водой.

Я оторвался от этого ужасного зрелища и огляделся в поисках Говарда. Затем, сделав три или четыре мощных рывка, я приблизился к нему. Тем временем Говард достиг противоположного берега канализационного коллектора и как раз собирался залезть на узкий каменный карниз, которым был огражден канал. Последним усилием воли я подтянулся за ним на спасительный камень и завалился на несколько секунд, тяжело переводя дух. Мое сердце бешено колотилось, а в ушах шумела кровь.

– Нам нужно… дальше, – прохрипел Говард.

Его голос звучал странно. Искаженный, он словно ударялся о сводчатый потолок канала и отдавался дрожащим эхом. В свете шипящего пламени на поверхности воды его слова приобрели зловещий оттенок.

Я приподнялся, стер с лица воду и грязь и попытался ответить, но из моего рта вырвалось лишь беспомощное кряхтение.

– Быстро, – сказал Говард. – Нам нужно уходить отсюда. Боюсь, потолок скоро не выдержит.

И словно в подтверждение его слов, в тот же миг по туннелю прокатилось ощутимое дрожание и где-то позади нас из потолка выпал первый камень, звонко шлепнувшись в воду.

Я послушно развернулся, и, прижавшись плотнее к стенке, мы побрели по узкому карнизу прочь из коллектора. Туннель застонал от веса обрушившегося дома, и этот шум разбудил во мне воспоминание о другом пожаре, во время которого огонь вел себя так же неестественно. Но это было очень давно…

Где-то через пятьдесят ярдов карниз расширился, а потолок стал выше, и из низкого туннеля мы вскоре вышли в высокий круглый грот со стенами, выложенными грубо отесанным камнем. Канализационный канал превратился в плоское круглое озеро, вода из которого шумно стекала через второй, более низкий, туннель с другой стороны грота. Облегченно вздохнув, я сделал еще несколько шагов в глубь грота, затем облокотился о стену и бессильно опустился на землю. Неожиданно подземный мир завертелся перед моими глазами, и мне стало плохо. Две-три секунды я боролся с подступившей тошнотой, а затем сдался и, наклонившись в сторону, вырвал.

Когда я снова мог ясно видеть и думать, передо мной возникла пара ног. Человек стоял прямо в луже блевоты, но это, казалось, совершенно не смущало его. Напротив, я вдруг услышал низкий смешок, который звучал не очень-то дружелюбно… Я заморгал и с трудом выпрямился, поднимая голову. Воистину, эти ноги были самыми огромными из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Но они вполне соответствовали телу двухметрового здоровяка, у которого были такие широкие плечи, что это выглядело очень уродливо. А его лицо… Его лицо было сплошным кошмаром.

Это была последняя мысль, промелькнувшая в моей голове. Затем на меня обрушился удар кулака и мое сознание отключилось.

– Они схватили его, – сказала Айри.

Лицо старой женщины превратилось в застывшую маску, как это было всегда, когда она впадала в транс. Однако в этот раз все происходило иначе, и Лоури, впервые увидевший ведьму в таком состоянии, напрягся. Ее голос дрожал от возбуждения.

– Они схватили его, – повторила Айри. – Его и еще одного человека, какого-то постороннего. – Помедлив, она добавила, но уже другим тоном: – Что-то не так.

Лоури заметил, как встрепенулись Баннистер и Флойд, обменявшись тревожными взглядами. Пламя единственной свечи, которая освещала большое затемненное пространство глубокой ямы в полу, неожиданно задрожало, хотя не было никакого сквозняка.

– Что это значит? – спросил он. – Появились непредвиденные трудности?

– Нет, – поспешно ответила Айри. – Она открыла глаза, провела кончиком языка по губам, приоткрыла беззубый рот и повторила еще раз, более уверенно: – Нет. Курд и Вульф принесут их сюда. Все прошло так, как ты рассчитал, Лоури. – Она усмехнулась, и в ее помутневших от старости глазах загорелся торжествующий огонек. – Через два часа они будут здесь. Другой мужчина не в счет. Я скажу Курду, чтобы он убил его.

– Нет, – быстро откликнулся Лоури. – Я… не хочу, чтобы умер невинный. Я хочу только его.

Глаза Айри презрительно блеснули, но, к удивлению Лоури, она кивнула.

– Как хочешь. Но он выдаст вас. И у тебя будут неприятности, когда все закончится.

Лоури нетерпеливо отмахнулся.

– Это не так важно, – заявил он. – Я хочу убить его, а все остальное не имеет значения. – Он зло сверкнул глазами и уставился на старуху. – Ты скажешь своему кретину, чтобы он не причинял боль второму пленнику. Поняла?

Айри кивнула.

– Как прикажешь, мастер, – сказала она, не скрывая насмешки. – Это твоя жизнь, ты сам ею распоряжаешься: сохранить или потерять.

От слов старухи по спине Лоури пробежал неприятный холодок. Однако он подумал о том человеке, которого Курд и человековолк вот-вот принесут сюда, и о своем новорожденном сыне и почувствовал одну лишь ненависть.

Когда я очнулся, затылок ныл от тупой боли. Я лежал лицом на твердом, влажном от грязи камне и при попытке пошевелить руками почувствовал, что они были сильно заломлены назад и связаны грубой веревкой. Это было довольно-таки больно.

Я застонал и перекатился на спину, но тут же получил ногой в бок, отчего из моего рта невольно вырвался стон.

– Даже не думай совершить глупость, – произнес голос откуда-то сверху. – Иначе я тут же порешу тебя.

– Что… что все это значит? – прохрипел я, после того как снова смог нормально дышать. – Кто вы и что вам нужно от нас?

Человек надо мной громко рассмеялся. Это был великан, которого мы уже встречали в гостинице, и мне показалось, что за ним мелькнула искаженная тень его напарника. Я услышал странное дыхание, не похожее на человеческое.

– Не надо прикидываться дурачком, Андара, – рассерженно произнес здоровяк. – Его голос, в отличие от лица, которое вызывало отталкивающее впечатление, можно было назвать даже приятным, хотя он дрожал от гнева и едва сдерживаемой ярости. Он продолжил: – Вам не следовало больше сюда возвращаться.

– Я… я не понимаю, – пробормотал я и увидел, как он угрожающе занес надо мной свою огромную ногу. Опасаясь повторного удара, я решил, что лучше уж лежать молча.

Очевидно, они перепутали меня с отцом.

– Оставайтесь здесь и не двигайтесь, пока я не вернусь, – мрачно произнес здоровяк. – С вами будет Вульф. Если вы попытаетесь сбежать, он разорвет вас.

Я ничего не ответил. Постепенно серая мгла перед глазами рассеялась, и я смог осмотреться вокруг. Очевидно, я пробыл без сознания недолго, так как мы находились все в том же подземном гроте, куда из канализационного канала пробивался слабый мерцающий свет. Легкий запах дыма смешивался с вонью застоявшейся воды, и откуда-то издалека доносились беспрерывный шум и потрескивание. Но все это я отметил про себя лишь попутно. Большую часть своего сознания мне пришлось сконцентрировать на здоровяке, который, широко расставив ноги, стоял передо мной с гневно сжатыми кулаками и ждал моего ответа.

Я продолжал молчать, но мой пронзительный взгляд буквально впился в него, и через какое-то время ненависть в его глазах исчезла. Вместо нее появилась неуверенность, а затем и страх.

– Развяжи меня! – приказал я.

Здоровяк застонал. Разверзнутый рот скривился в гримасе, которая свидетельствовала о его беспомощности и начинающейся панике.

– Развяжи меня! – громко повторил я. – Сейчас же! Я приказываю тебе.

Здоровяк пошатнулся. Я увидел, как напряглись его мышцы под изношенной рубашкой, будто он пытался бороться с чужой волей, которая заставляла его действовать против собственного разума. Глухой измученный стон снова сорвался с его губ.

Конечно, он проиграл борьбу. Его дух был достаточно крепок, по своей жесткости и мощи он едва ли уступал громадному телу, но ведь я обладал силой колдуна – силой, с которой не может тягаться ни один смертный. Через три-четыре секунды, показавшиеся мне вечностью, он сдвинулся с места, неуклюже шагнул в мою сторону и поднял руки. Все его движения были заторможены, как у марионетки.

Но он не успел подойти ко мне. Размытая тень за его спиной извергла громкий визг и прыгнула на здоровяка, оттолкнув его назад.

Я почувствовал, как в тот же миг разорвалась невидимая нить, соединявшая меня с разумом здоровяка, и попытался наладить связь с его напарником, но не успел. Он полоснул меня своей шестипалой рукой по лицу и острыми когтями разодрал щеку.

– Назад! – взревел я, скорчившись от боли. – Исчезни! Я приказываю тебе!

Единственной реакцией на мои слова был еще один, более подлый удар, от которого я с такой силой ударился головой о каменный пол, что на какой-то миг мое сознание затуманилось.

Когда я пришел в себя, передо мной маячило уродливое лицо. Это был горбун, вернее, тот, кого в гостинице я принял за горбатого человека. Сейчас он сбросил свой жакет, так что я смог увидеть его тело. Он не был горбат.

И он даже не был человеком…

– Вульф! – крикнул здоровяк. – Прекрати!

Ужасное существо залилось оглушительным лаем и попыталось схватить меня за голову. Он щелкнул своей отвратительной пастью в дюйме от моего лица, и меня окатила волна зловонного дыхания. Его звериные когти впились мне в шею.

– Прекрати! – повторил здоровяк. – Вульф, назад!

На этот раз человековолк послушался. С угрожающим шипением он убрал руки от моего горла, поднялся и на четвереньках отполз чуть в сторону, однако ни на секунду не упускал меня из виду.

– Это было не очень умно с вашей стороны, Андара, – тихо произнес здоровяк. Он снова взял себя в руки и теперь с ненавистью смотрел на меня. – Мне очень хочется прикончить вас прямо здесь. Но это было бы слишком легким концом для вас.

Отвернувшись, он что-то прошептал этому существу, больше похожему на волка, чем на человека, и исчез в канализационном канале, который вел назад, к гостинице.

– Сделай что-нибудь, Роберт, – донесся до меня голос Говарда. – Быстро, пока он не вернулся.

Я с трудом повернул голову и увидел лежавшего в двух шагах от меня Говарда, точно так же связанного по рукам и ногам.

– Пожалуйста, Роберт! – добавил он. Его голос дрожал.

– Я не могу, – тихо ответил я. – Мне жаль, Говард. Я могу повлиять на него только в том случае, если буду смотреть ему прямо в глаза.

Говард разочарованно поджал губы.

– А это… существо? – спросил он, кивнув в сторону человековолка.

«Существо» явно понимало все, что он говорил, и, повернув голову, угрожающее зарычало.

И все же я попробовал это сделать, хотя заранее знал, что мои попытки, скорее всего, будут бесплодны. Здоровяк не зря рассчитывал на Вульфа, оставляя его в качестве охранника. Несмотря на это, я сконцентрировался, щелчком привлек внимание человековолка и направил на него взгляд, пытаясь приковать к себе. Осторожно, не торопясь я нащупывал почву к его разуму, но все, что я чувствовал, были сплошь звериные инстинкты: дикость, голод и жажда, а также желание убивать, от которого я отпрянул, как от раскаленного железа.

– Бесполезно, – качая головой, угрюмо сказал я. – У этого существа нет сознания, на которое я мог бы воздействовать.

– Черт побери, Роберт! Что это за существа такие? – заворчал Говард. – И этот здоровяк… Его лицо… Ты видел его лицо?

Я кивнул. Конечно, я видел лицо здоровяка. И… даже не в первый раз! Всего каких-то два дня назад я встречал людей с подобными лицами в одной деревне в нескольких милях отсюда…

– Инсмаус, – сказал я.

Говард посмотрел на меня, наморщил лоб, а затем покачал головой, словно сомневаясь, в своем ли я уме.

– Что ты сказал?

– Инсмаус, – взволнованно повторил я. – Ты прав, Говард, мы встретили их не случайно. Я уже видел людей, похожих на них, незадолго до моего прибытия в Аркам. Они… напали на меня. В Инсмаусе, всего в паре миль…

– Я знаю, где находится Инсмаус, – прервал меня Говард, и в его голосе появился тревожный оттенок, который заставил меня насторожиться. – Но что ты там делал? – резко спросил он.

Я помолчал, неуверенно посмотрел на человековолка, который следил за нашим разговором с навостренными ушами и горящими от злобы глазами. Затем в нескольких словах рассказал Говарду о своем пребывании в маленькой рыбацкой деревушке.

Лицо Говарда постепенно мрачнело.

– А ты даже словом не обмолвился, что был там, – с едва уловимой укоризной заметил он.

– Ты же не спрашивал меня, – сердито бросил я в ответ. – К тому же мне показалось, что это не столь важно.

– Что?! – Говард чуть не задохнулся от возмущения. – Черт возьми, Роберт! Неужели то, что ты пришел в деревню и совершенно незнакомые люди пытались убить тебя, не имеет никакого значения?

– Я… Я просто больше не думал об этом, – начал оправдываться я. – С тех пор как я пришел в этот проклятый город, у меня фактически не было времени, чтобы спокойно все обдумать.

– Ну ладно, – стараясь говорить спокойно, сказал Говард. – Ты прав. Тем более что сейчас это уже не сыграет особой роли. – Он вздохнул. – Но тебе ни за что не следовало появляться там.

– А почему нет? Что особенного в этой деревне, Говард?

Говард перевел взгляд на отвратительное лицо человековолка, но в глазах его было такое выражение, будто он видит что-то другое, еще более ужасное.

– Инсмаус… – пробормотал он. Его голос задрожал от внутреннего волнения, и он прошептал, как мне показалось, не контролируя себя: – Боже мой, после стольких лет…

– Проклятие, Говард, что все это означает? – сердито спросил я. – У меня больше нет желания гадать! Что с этим Инсмаусом такое и этими… этими…

– Уродами, – вдруг прозвучало за моей спиной.

Я вздрогнул, обернулся и увидел здоровяка, который успел возвратиться незамеченным.

– Вы можете говорить об этом спокойно, – со злостью в голосе сказал он. – Вульф и я уже привыкли к тому, что нас так называют.

Его слова почему-то смутили меня.

– Я не собирался этого говорить, – пробормотал я. – Мне очень жаль.

– Неужели? – Здоровяк оглушительно рассмеялся, и, словно соглашаясь с ним, затявкал, как койот, человековолк. – Вам очень жаль, Андара? Поверьте, это лишнее… Уже лишнее. – Он бросил на меня полный ненависти взгляд и добавил изменившимся тоном, в котором звучала угроза: – Нужно было думать о жалости двести лет назад. А сейчас слишком поздно. Теперь вам придется заплатить за свои деяния.

В маленькой комнате не было ничего, кроме стула, который одиноко стоял возле двери. Оба окна предусмотрительно занавесили черными полотнами, так что я даже не мог сказать, ночь сейчас или день. Свет давала одна-единственная свеча уродливой формы. Она стояла на полу возле стула.

Было холодно. Мокрая одежда прилипла к телу, и я чувствовал себя уставшим, продрогшим и несчастным. Час за часом, бесконечно долго тащил нас изуродованный здоровяк по канализационным каналам. Втайне я надеялся, что нам представится возможность сбежать. Но вместо того чтобы развязать нас, здоровяк без особых усилий закинул нас с Говардом на плечи и понес наперевес, что даже для такого великана, как он, казалось трудновыполнимой задачей. Придя в этот дом, он сбросил меня на пол, зажег свечу и закрыл за собой дверь.

С тех пор я пребывал в ожидании, хотя и не знал, чего мне ждать. Я не знал даже, сколько времени прошло. Мои ощущения утратили остроту, и на какое-то время я заснул от усталости.

Наконец я услышал шаги по ту сторону двери. Когда в замке повернулся ключ, и дверь с пронзительным скрипом распахнулась, в комнату вошли четыре человека. На ярко освещенной стене появились черные тени. Дверь снова закрылась.

Сквозняком потушило свечу. Где-то передо мной что-то зашуршало, потом вспыхнула спичка, и зажженный фитиль в лампе снова осветил мрачную комнату. Мне потребовалось некоторое время, чтобы глаза снова привыкли к сумраку. Затем я увидел, как из темноты постепенно проступили человеческие фигуры. Их было четверо.

Двое из них уже были знакомы мне – здоровяк и Вульф. Рядом с ними стоял худой темноволосый мужчина неопределенного возраста, который на первый взгляд казался почти нормальным. Но только на первый взгляд. Последней была старуха лет восьмидесяти, а может и девяноста, как мне показалось. Ее серое лицо, изрезанное морщинами и глубокими рубцами, покрытое темными пятнами, как старый пергамент, казалось мертвым. Живыми оставались глаза. Ее пронзительный взгляд заставил меня содрогнуться.

– Андара, – пробормотал мужчина, стоявший возле старухи. – Наконец-то мы заполучили тебя. Наконец-то!

Голос незнакомца проникал в мое сознание не сразу, а как будто сквозь заглушающую его пелену. Старуха продолжала сверлить меня взглядом, который, казалось, парализовал мою волю. Это был не гипноз, а что-то другое, намного более мрачное и злое.

С трудом оторвав глаза от старухи, я попытался сесть, насколько мне позволяли крепко стянутые веревки.

– Кто… кто вы? – запинаясь, спросил я. – Кто вы и что вы хотите от меня?

– Мое имя не имеет никакого отношения к делу, Андара, – грубо ответил мужчина. – Но если хотите, пожалуйста: меня зовут Лоури Темплес, хотя, как я догадываюсь, это имя вряд ли о чем-нибудь скажет вам.

– Нет, – ответил я. – Я действительно не знаю вашего имени, как, впрочем, и не знаю, с какой целью ваши сообщники выкрали нас и почему я здесь.

Глаза Темплеса злобно блеснули.

– Неужто не догадываетесь? – спросил он. – Ну конечно, ведь все произошло так давно, не правда ли? Двести лет! Даже для такого человека, как вы, это очень долгий срок, Родерик Андара.