Текст книги "Возвращение колдуна"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Он криво улыбнулся и некоторое время внимательно смотрел в окно, как будто там происходило что-то очень важное, а затем снова повернулся ко мне.

– Было бы лучше всего, – тихо и очень серьезно сказал он, глядя на меня поверх очков, – если бы вы покинули Лондон, мистер Крэйвен. И вообще Великобританию.

Прошло некоторое время, пока до меня дошел смысл его слов.

– Вы… вы хотите изгнать меня из города? – спросил я. – Вынудить меня покинуть страну? На каком основании?

– Без всякого основания, – ответил Коэн, сохраняя на лице бесстрастное выражение. – Как я уже говорил, я просто размышляю вслух. Но я не единственный, кто так думает, знайте об этом. Есть люди, которые предпочитают, чтобы вы покинули Британскую империю. Я не могу заставить вас покинуть город или страну, поскольку у меня нет таких полномочий. Пока нет.

– И несмотря на это, вы все-таки пытаетесь добиться своего…

Коэн кивнул.

– Да. Даже если сейчас у меня нет основания, оно вполне может появиться, как вы считаете? Будет жаль, если мне придется отправить вас в наручниках на борт корабля, который плывет в Соединенные Штаты.

He то чтобы слова Коэна меня поразили. После всего, что со мной произошло, приходилось сталкиваться и с большими трудностями. Без юридических ухищрений Грея я давно сидел бы уже в какой-нибудь камере, которую смог бы покинуть как минимум лет через пятьдесят.

– Подумайте над тем, что я вам сказал, – устало произнес Коэн, поднимаясь из-за стола. – Времени еще предостаточно. Как вы понимаете, мне придется предупредить вас о том, чтобы вы в ближайшее время не покидали город. Но как только закончится следствие, всерьез подумайте о моем предложении. Скорее всего, я заеду к вам через пару дней, чтобы узнать о вашем решении. Все равно надо будет уточнить некоторые… детали.

Я тоже встал, посмотрел на него со смешанным чувством униженности и злости и пулей вылетел из кабинета.

Доктор Грей, мой адвокат и управляющий, который все это время ждал в коридоре, чтобы немедленно вмешаться, если у меня возникнут какие-нибудь проблемы, вскочил с неудобной скамейки и подошел ко мне. Он казался весьма озабоченным.

– Ну как?

– Никак, – выдохнул я. – Он намекнул, что мне нужно покинуть страну или хотя бы город.

Грей побледнел.

– Что-что? – вырвалось у него.

– Коэн сказал, что мне лучше исчезнуть, пока у меня не начались неприятности, – ответил я. – По крайней мере, он так считает. И самое худшее то, что он прав.

Грей не дослушал меня. Не на шутку разозлившись, он рванулся к кабинету Коэна и положил руку на дверную ручку.

– Подожди-ка меня тут, – сказал он. – Я сейчас со всем разберусь.

Я остановил его резким движением.

– Это бессмысленно, – сказал я. – Коэн прав. Я ведь не могу запереть свой дом на замок и сидеть там не показывая носа.

– Конечно нет, – ответил Грей. Его глаза, окруженные мелкими морщинками, сверкнули. – Но я знаю Коэна. Если не усмирить его пыл, он расценит это как признак слабости и поспешит сделать следующий шаг. Подожди меня внизу, в холле. Это займет совсем немного времени.

До того как я успел остановить его, Грей нажал на ручку и вошел в кабинет Коэна.

Некоторое время я стоял перед дверью, покачивая головой, затем медленно побрел по слабо освещенному коридору к лестнице, ведущей вниз. Наверное, Грей был прав. Кто-то должен был поставить Коэна на место. Но мои силы были на исходе и выдержать хотя бы еще один конфликт я бы не смог. Уставший, голодный, с полным беспорядком в голове, я хотел лишь одного – побыстрее поехать домой.

Спустившись по лестнице, я вышел в просторный холл с колоннами, а потом на улицу. Несмотря на то что было довольно прохладно для этого времени года, я почувствовал себя намного лучше. Ощущение свободы и свежий воздух заметно взбодрили меня. Ситуация была просто абсурдной. Люди, работавшие в самом главном отделе Скотленд-Ярда, по идее должны были стать моими союзниками. Но вместо того чтобы помочь мне, они вдруг превратились в моих врагов.

Поежившись, я плотнее запахнул пальто, вышел на тротуар и попытался остановить карету. Два первых экипажа проехали мимо, хотя я точно видел, что они были не заняты. Извозчиков наверняка смутил мой непрезентабельный вид. Я посмотрел на свое изорванное пальто и потрепанный костюм, весь в пятнах крови, и тяжело вздохнул, подумав, что здание, перед которым я стоял, навело их на вполне предсказуемые мысли. Только третий по счету извозчик остановился и ворчливо спросил у меня адрес. Когда я назвал его, он растерялся, так как Эштон Плейс принадлежал к тем местам, которые ассоциируются у простых людей с такими вещами, как золотые ключи от туалета и украшенные бриллиантами дверные ручки. Но в тот день подобная реакция не произвела на меня никакого впечатления. Я чувствовал себя разбитым и подавленным как никогда в жизни и хотел как можно скорее оказаться дома. Исчезновение леди Одли очень сильно расстроило меня. Очень сильно.

Когда карета тронулась с места, я случайно выглянул в окно и посмотрел на здание Скотленд-Ярда.

На широкой лестнице сидела крыса и смотрела прямо на меня.

Говард молча выслушал меня. Напрасно я ждал, надеясь услышать от него хоть что-то в ответ. Он даже не отреагировал на мой рассказ какой-нибудь знакомой мне гримасой. Немного бледный, с затаившимся сомнением в глазах, Говард, судя по всему, все-таки не совсем еще пришел в себя. Мой старший друг выглядел немного озадаченным, хотя для такого человека, как он, все, что я поведал ему, не было чем-то шокирующим, тем более что он готов был услышать нечто подобное. Когда я вошел, его рука лежала на книге в кожаном переплете, которую он, очевидно, читал до моего прихода.

Это была одна из книг тайной библиотеки моего отца – Шаат Аквадинген.Говард знал, что мне не нравилось, когда он обращался к такимкнигам. Но в этот раз я не проронил ни слова. Он и сам знал, какая опасность таилась в этих запрещенных книгах, возможно даже лучше меня самого.

– Я вообще не понимаю, что все это значит, – повторил я, наверное, уже в десятый раз с того момента, как вошел в библиотеку.

– Это значит, что все произошло далеко не случайно и ни о каком совпадении не может быть и речи, – сказал Говард тихим, спокойным голосом. – Полиция считает, что у крыс было бешенство или мы их каким-то образом раздразнили, не так ли?

Этот вопрос был риторическим, потому что его, как и меня с Рольфом, допрашивали несколько часов подряд. Только Говарду повезло: он не попал в руки Вильбура Коэна.

– Я не знаю, что там считает полиция, – резко ответил я, – но думаю, что так оно и есть.

Я не стал рассказывать о допросе у Коэна во всех подробностях, так как помимо капитана полиции, который обещал следить за мной, у нас были куда более важные дела.

– Да не сходится все это, – хладнокровно заявил Говард. – Это была ловушка, Роберт. Тщательно продуманная ловушка. Крысы набросились на бедную собаку, чтобы отвлечь наше внимание. – Он решительно взмахнул рукой. – Животные так не делают.

От его слов у меня по телу прошла дрожь. Я догадывался, что именно так все и было, но знать и догадываться – это две абсолютно разные вещи.

– Значит, кто-то послал их, – пробормотал я изменившимся от волнения голосом.

Говард кивнул.

– Не кто-то, – с ударением сказал он, – а она.И смерть несчастного животного была демонстрацией ее силы. Просто мы должны были увидеть, какой властью она обладает.

Взгляд Говарда стал жестким, и в его глазах снова появилась укоризна, которую я почти всегда чувствовал, когда он разговаривал со мной, и которую я никак не мог объяснить.

– Я тут много думал обо всем, пока тебя не было, – продолжил он, слабо улыбнувшись. Тщательно раскурив сигару, Говард устало положил руку на книгу Шаат Аквадингени осведомился: – Ты мне все рассказал? Ты ничего не забыл, малыш? – Он пронзительно посмотрел на меня. – Может быть, ты что-то упустил, потому что тебе это показалось не столь важным?

– Ничего, – качая головой, ответил я. – Ничего. Просто это все было так… не по-настоящему… Как-то наигранно, фальшиво.

Говард устало откинулся на спинку кресла, взял книгу и начал просматривать тонкие пергаментные страницы.

– ОН, ИМЯ КОТОРОГО ЧЕЛОВЕК НЕ ДОЛЖЕН ПРОИЗНОСИТЬ. Ты не знаешь, о ком это? Ты хотя бы что-то прочитал из того, что оставил тебе твой отец?

Я ошеломленно уставился на него. У меня вдруг появилось чувство, как будто ко мне прикоснулась чья-то ледяная рука. Затем сильно кольнуло в сердце, словно его проткнули тонкой иглой.

– Ты… ты хочешь сказать, что…

– ЦТХУЛХУ, – спокойно произнес Говард. – Да. Наступает время великого пробуждения. – Заметив, что я побледнел от ужаса, он поспешно добавил: – Но это ничего не значит. ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ГИГАНТЫ привыкли измерять время по-своему. Это пробуждение может продолжаться еще сто лет. Или даже тысячу.

– Или пару дней, – мрачно вставил я.

– Или пару дней, – невозмутимо подтвердил Говард. – Но меня больше волнует кое-что другое… То, о чем говорила девушка. – Говард сделал паузу и после этого многозначительно произнес: – ЗВЕРЬ. – Потом он вздохнул, затянулся сигарой и выпустил сизое облако дыма. – Я попытался найти ответ в этой книге, – сказал он, кивнув в сторону Шаат Аквадинген. – Здесь упоминаются всевозможные существа, но ни одно из них не называется ЗВЕРЬ. Если бы у нас был НЕКРОНОМИКОН…

– Но у нас его нет, – грубо перебил его я.

Говард с грустью посмотрел на меня. Он все время подозревал, что я, имея еще один экземпляр драгоценной книги, тщательно скрываю этот факт. Признаться, он был близок к истине. Но существовала пара таких вещей, из-за которых я ни на йоту не отступил бы от своих принципов. НЕКРОНОМИКОН входил в их число.

– Жаль, – помедлив, сказал Говард.

Я кивнул.

– Очень жаль. Но мы и без него должны разобраться, что означает это предупреждение.

На осунувшемся лице Говарда появилось некое подобие улыбки.

– Вывод, как говорится, напрашивается сам собой: ты не собираешься принимать угрозу всерьез.

– Я не собираюсь бросать леди Одли на произвол судьбы, если ты это имеешь в виду, – вспылил я. – Я уверен, что она все еще жива, Говард. И я чувствую себя виноватым за все то, что с ней произошло. Этот болван Коэн не так уж и неправ в своих обвинениях.

Я встал, подошел к окну и посмотрел в просвет между шторами. Лондон являл собой жалкое зрелище, несмотря на то что был уже май. Обычно в это время года город изнывал от жары, а сейчас ветер гнал с запада тяжелые серые облака и Лондон, казалось, накрыла серая холодная пелена.

– Наверное, поздновато для того, чтобы винить себя в этом, не правда ли? – спросил Говард.

Я кивнул, не поворачиваясь к нему.

– И все равно меня мучают угрызения совести. Я должен был быть более предусмотрительным, чтобы это безумие не началось вновь… И все из-за этого проклятого спиритического сеанса.

Я не договорил. У меня в мозгу словно что-то сработало. Щелк – и я все понял. Внезапно в моей голове снова прозвучали слова, которые говорила леди Одли во время сеанса, и я вспомнил девушку-привидение, которую позже увидел в маске крысы. Я представил безумный мир, в котором она находилась, и нечто, сопровождавшее ее. Неожиданно все части мозаики сложились в единое целое.

ЗВЕРЬ… Черная коза.

Черная страшная коза с тысячей козлят…

Я резко дернулся, словно меня ужалил тарантул. Наверное, на моем лице застыло выражение такого ужаса, что подскочивший ко мне Говард явно перепугался.

– Что случилось? – спросил он, стараясь не показывать своего волнения.

Я ответил всего двумя словами, но сразу увидел, что они повергли его в шок, как и меня самого.

–  Шуб-Ниггуратх, Говард – сказал я. – ЗВЕРЬ – это и есть Шуб-Ниггуратх.Один из двенадцати главных ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ.

Взгляд Говарда застыл, и мне даже показалось, что я вижу, как напряженно заработал его мозг. Он сразу все понял, но осознание этого ужасного открытия далось ему с трудом. Сама по себе мысль о том, чтобы увидеть существо, которое в принципе даже невозможно представить, казалась невероятной. И все-таки это могло произойти – здесь, прямо на наших глазах. Один из демонов, возраст которого исчисляется миллионами лет, мог проснуться.

– Но… почему? – пробормотал он. – И какое отношение имеет к этому леди Одли?..

– Наверное, никакого, – перебил я его. – Скорее всего, она просто оказалась не в том месте и не в то время, или же…

Я замолчал.

В напольных часах раздался неприятный шорох. Он был не очень громким, но после всего, что произошло, этого вполне хватило, чтобы мы с Говардом застыли от страха. Шорох повторился, и на этот раз он был более отчетливым. Мы услышали хорошо знакомое царапанье острыми когтями по дереву. Крысиное царапанье.

Мое сердце сначала замерло, а потом снова забилось как бешеное. Дверца огромных напольных часов распахнулась. Я сам закрыл ее вчера вечером и тщательно проверил маленький латунный замок. Несмотря на это, она сейчас открывалась, словно ее толкала невидимая рука, а за дверцей…

Там был не ужасный живой коридор, который мы видели прошлой ночью, но нечто такое, что тоже наводило страх, хоть и выглядело совершенно нормально.

Казалось, часы превратились в безумное окно. Там, где еще вчера была страшная внутренняя поверхность пространственного туннеля, теперь простиралась какая-то местность. Только при более внимательном взгляде я понял, что перед нами… кладбище. Давно заброшенное кладбище, где большая часть могил находилась в очень запущенном состоянии. Кресты и могильные камни завалились, а кое-где на могилах просела земля.

Что ни говори, но мои первые предположения подтвердились. И только чуть позже я понял, что земля на могилах не просела, а была вдавлена и повсюду метались… крысы. Сотни тысяч отвратительных жирных крыс, сновавших между оскверненными могилами, образовали живой ковер, устилавший узкие дорожки из гравия. Все кладбище, охваченное движением, было похоже на сплошное, не затихающее ни на минуту бурление, как будто ожила сама земля. Бессметное множество крысиных лапок взрывало землю. У меня было такое впечатление, что этих крыс миллионы, а по улицам сюда направлялся еще больший поток.

На этот раз Говард сообразил быстрее меня.

– Кладбище Сэйнт Эймс! – прошептал он. Его голос дрожал от ужаса. – Это… это должно быть кладбище Сэйнт Эймс, Роберт!

Я не смог бы ответить ему, даже если бы захотел. Словно парализованный, я уставился на ужасающую картину, не в силах не только собрать воедино свои мысли, но и осознать, что я вижу, не говоря уже о том, чтобы понять, почему это происходит. Даже когда дверца часов снова закрылась таким же таинственным образом, я продолжал смотреть на нее. Я не узнал своего голоса, который прозвучал как чужой, когда я наконец прервал тягостное молчание.

– Нам нужно туда поехать, Говард, – с трудом произнес я.

В этот раз он мне ничего не возразил.

Когда я приехал на вокзал, было уже три часа. Доктор Грей вернулся из Скотленд-Ярда за час до моего отъезда. Он был немногословен. Седовласый адвокат заметно присмирел по сравнению с тем, каким я видел его утром, а на его лице застыло такое выражение, как будто он сыграл в покер с ЦТХУЛХУ на свою душу и проиграл. Попытка поставить на место капитана Коэна, судя по всему, не удалась. Взгляды, которые он бросал на меня, или те, которыми он обменивался с Говардом, когда думал, что я не замечаю их, говорили об очень многом. Все выглядело так, будто моя свободная жизнь светского повесы в Лондоне подошла к концу.

Мы с Говардом пришли к выводу, что лучше всего будет поехать в Сэйнт Эймс не на карете, а на пригородном поезде. Грей должен был остаться у меня дома и держать оборону до нашего возвращения из Сэйнт Эймса. Его влияния и таланта юриста в любом случае должно было хватить на то, чтобы обеспечить мне свободу до нашего возвращения. А если мы не вернемся, тогда… Тогда Коэн получит то, чего он так добивался. Несмотря на запрет капитана покидать город, я был полностью уверен в том, что он только обрадуется, если я нарушу его и буду за это справедливо наказан.

Тем не менее мы соблюдали осторожность. Коэн отнюдь не был простофилей. Я точно знал, что он установил за моим домом наблюдение, поэтому Говард, Рольф и я вышли из дома в разное время и направились в разные стороны, причем для маскировки я нарядил Говарда в чересчур широкий плащ и какую-то дурацкую шляпу. После этого я полчаса зигзагами передвигался по городу, посетив несколько рынков, большой торговый дом, а также три разных кабака, которые я покинул через черный ход. Выйдя из последней забегаловки, я перелез через забор и пробежал через туннель строящегося метро. Я надеялся, что после всех моих маневров даже самый опытный сыщик не сможет выследить меня.

Теперь я был на вокзале и ждал поезда. У меня все еще оставалось полчаса времени, которое я провел, стараясь выглядеть как можно беспечнее. В то же время я искал глазами Рольфа и Говарда, которые наверняка уже заждались меня. Несмотря на мою маскировочную одежду и старания, которые я приложил для того, чтобы убежать от предполагаемого хвоста, я чувствовал себя не очень хорошо, так как мне все равно не верилось, что теперь я свободен. Коэн не был идиотом. Если он решит взять меня под наблюдение и его человек доложит ему о том, что он потерял мой след, капитан, естественно, сделает правильные выводы. Меня успокаивало лишь то, что перрон был переполнен людьми, которые, казалось, в одночасье решили покинуть город. Да и сама платформа была слишком маленькой. Я удовлетворенно вздохнул: похоже, благодаря толпе я получил хорошее прикрытие и люди Коэна вряд ли заметят меня в этой толчее. Однако я понимал, что все станет ясно только тогда, когда мы уже будем в поезде.

Мое внимание привлекло какое-то движение на противоположном конце платформы. Я быстро спрятался за металлическую колонну, поддерживающую крышу, надвинул на лоб шляпу и попытался посмотреть поверх толпы.

Несмотря на довольно большое расстояние, я все же разглядел раскрасневшееся бульдожье лицо Рольфа. Он стоял, засунув руки в карманы куртки, и нетерпеливо топтался на месте, то и дело поглядывая на расписание поездов, напечатанное мелкими буквами, и на часы с точным временем, которые висели у него над головой. Затем он поднял воротник и широким шагом направился к ларьку с чаем, который находился неподалеку. Некоторое время я стоял в растерянности, сомневаясь, стоит ли мне следовать за ним, но затем решил не идти. Вероятность того, что нас узнают, была слишком велика, и намного безопаснее встретиться уже в поезде.

Я невольно улыбнулся своим мыслям – все это напоминало шпионские страсти, однако тут же взял себя в руки, вспомнив о том, что я в бегах. От одной мысли, что мне приходится скрываться от людей, которые могли бы стать моими союзниками, можно было сойти с ума.

Я посмотрел на часы: до отправления поезда оставалось еще очень много времени. Основательно продрогнув, я решил пойти в привокзальное кафе. В конце концов, от того, что я не буду стоять тут еще полчаса, никому не будет хуже.

В кафе я нашел себе место в самом дальнем углу, из которого хорошо просматривался вход, и заказал себе крепкий кофе. Через некоторое время возле моего столика послышались шаги. Я развернулся и полез в карман, чтобы достать мелочь.

Но это был не официант, как я думал.

Возле меня стоял крупный мужчина с редкими волосами, в очках в изящной позолоченной оправе, который с такой свирепостью смотрел на меня, что я едва не поперхнулся. В этот раз он был одет не в тот потертый костюм, в котором я видел его в кабинете, а в черную униформу лондонской полиции с золотыми погонами капитана на плечах.

– Коэн? – вырвалось у меня. – Вы?

Он мрачно кивнул, бесцеремонно пододвинул себе шаткий стул и тяжело опустился на него, отчего тот жалобно заскрипел под его весом. Коэн злобно уставился на меня поверх очков и резким движением руки прогнал официанта, который принес заказанный кофе.

– Меня радует, что вы хотя бы вспомнили мое имя, Крэйвен, – процедил он сквозь зубы. – Я уж было подумал, что вы успели забыть разговор, состоявшийся сегодня утром.

Я постарался не обращать внимания на его вызывающий тон. Наклонив голову набок, я бросил на него холодный взгляд и как ни в чем не бывало спросил:

– Вы тут по какому делу, капитан?

Коэн криво улыбнулся.

– Ни по какому, Крэйвен, ни по какому. Вы, судя по всему, хотели бежать?

– Я последовал вашему совету, – едко ответил я. – Сегодня утром вы хотели прогнать меня из города, не так ли? Вот я и уезжаю.

– Без чемодана? – уточнил Коэн.

Я пожал плечами.

– Я всегда путешествую налегке. Итак, что вам от меня нужно?

– Вы спешите? – резко спросил Коэн. – Со стороны все выглядит так, как будто вы от кого-то убегаете.

– Да вы же сами сказали мне, чтобы я…

– Я прекрасно помню, что я вам сказал, мистер Крэйвен, – перебил меня Коэн. Внезапно его голос стал ледяным. – Но это было сегодня утром, Крэйвен. С того времени очень многое изменилось.

– Многое изменилось? – переспросил я.

– Видите ли, Крэйвен, в Скотленд-Ярде работают не такие тупые люди, как кажется вам, американцам, – злорадно ухмыляясь, сказал Коэн. Он наклонился вперед, продолжая сверлить своим неприятным взглядом. – После того как вы уехали, мы навели определенные… справки, понимаете?

– Навели справки? – не скрывая своего удивления, спросил я. – Что вы хотите этим сказать, капитан?

Коэн вздохнул.

– Ну что, например, могла делать такая женщина, как леди Одли, в столь ранний час у вас дома, Крэйвен? При этом выяснились кое-какие факты.

Он немного помолчал, ожидая, что я попытаюсь опровергнуть его слова, но у меня не было желания доставить ему такое удовольствие.

– Это ведь не простое совпадение, правда? – продолжил капитан через некоторое время. – Вчера вечером вы были вместе на одном приеме.

Я вспомнил злополучный сеанс и невольно вздрогнул. Разумеется, мое волнение и страх не ускользнули от Коэна.

– Два часа назад я разговаривал с лордом Пендергестом, – с чувством собственного достоинства произнес он. – Вы, очевидно, догадались, о чем он рассказал мне?

– Возможно, – коротко ответил я.

Коэн злобно рассмеялся.

– Тогда расскажите подробнее о том, что произошло после вашего невинного спиритического сеанса, Крэйвен, – потребовал он. – Итак, со своим другом Говардом вы привезли леди Макферсон к ней домой, как говорят слуги, в состоянии… смятения.

– Все… было не совсем так, как вы думаете, капитан, – в отчаянии сказал я. – Я могу вам объяснить, но…

– Но не здесь, – перебил меня Коэн непререкаемым тоном. – Вы все мне объясните в моем кабинете в Скотленд-Ярде. И я клянусь, Крэйвен, что добьюсь от вас правды.

– Но я не могу с вами поехать, – запротестовал я. – Мне нужно в…

– Куда?

Я прикусил нижнюю губу и промолчал.

– Что происходит на самом деле? – спросил он. – Зачем к вам приезжала леди Макферсон? Чего она хотела от вас?

– Я не знаю, о чем вы говорите, – невозмутимо заявил я.

Коэн злорадно ухмыльнулся.

– Это не важно, Крэйвен, – сказал он. – Теперь у нас будет очень много времени для разговоров. Следуйте за мной.

Я не стал сопротивляться и покорно встал со своего стула, понимая, что спорить с ним или пытаться убежать просто бессмысленно. Коэн только и ждал, чтобы я дал ему повод для ареста. Он с удовольствием надел бы на меня наручники и посадил в камеру в крепости Тауэр.

Капитан быстрым шагом прошел мимо меня, но через пару шагов остановился и кивком головы указал на перрон. Я сразу понял, что он имеет в виду. К сожалению, Рольфа и Говарда постигла та же участь, что и меня. Рольф стоял со сжатыми кулаками и, сверкая глазами, смотрел на дюжину неряшливо одетых людей, подчиненных Коэна. Со стороны казалось, что он не может принять решение: то ли разорвать их всех в клочья, то ли пойти вместе с ними. Говард тем временем шел по перрону с окаменевшим лицом в сопровождении двух людей Коэна, которые направлялись к выходу.

– Ну, как видите, Крэйвен, – приторным голосом сказал Коэн, – можно было и не пытаться играть с нами в ваши дурацкие прятки.

– Я думал, что ушел от ваших людей, севших мне на хвост, – мрачно признался я.

Коэн удивленно посмотрел на меня.

– Каких людей? – спросил он. – Я никому не приказывал следить за вами, Крэйвен. Мы ждали вас здесь.

Перед вокзалом стоял экипаж. Это была огромная, похожая на ящик карета с маленькими окошками, запряженная четверкой лошадей. Она казалась такой же крепкой, как сейф на колесах. Когда Коэн, не скрывая радости, пригласил меня в карету и предложил занять место на скамье без обивки, вокруг нас успела собраться толпа людей. Скорее всего, до утра по городу не будет ходить никаких других разговоров, кроме как о бездельниках, которые полгода прожили в этом городе и наконец-то получили по заслугам.

Коэн забрался в карету вслед за мной, но дверь не закрыл, а сел напротив и снова уставился на меня своим холодным сверлящим взглядом.

– Вы совершаете ужасную ошибку, Коэн, – сказал я.

Не то чтобы я на самом деле собирался его в этом убедить – просто мне хотелось сказать хотя бы пару слов, чтобы прервать тягостное молчание.

Коэн спокойно кивнул.

– Я знаю, – сказал он. – Это одна большая ужасная ошибка. Я готов перед вами извиниться, если выяснится, что все так и есть. Если хотите, я сделаю это в письменном виде.

– Вы вообще не понимаете, что происходит, – не слушая его, продолжал я. – Мы все подвергаемся страшной опасности, капитан.

– И вы как раз собирались спасти нас от этой страшной опасности, не правда ли? – с издевкой произнес Коэн. – Прекратите нести этот бред, Крэйвен.

– Это отнюдь не бред, – огрызнулся я. – Но говорить с вами об этом, как вижу, бесполезно.

Люди, подобные капитану Коэну, слишком полагались на факты, чтобы признать такую вещь, как духи и демоны. Я понял, что ни мне, ни кому-то другому не удалось бы убедить его в том, что в мире существуют магические силы, способные влиять на жизнь обычного человека.

– Вы не хотите говорить, Крэйвен, – сказал Коэн. – Значит, вам что-то известно об исчезновении леди Макферсон!

– Я вообще не имею ни малейшего понятия о том, что вы имеете в виду, Коэн, – ответил я.

Я старался, чтобы мой голос звучал совершенно бесстрастно, не выдавая моих эмоций. Коэн наморщил лоб, и в его глазах вспыхнул злой огонек.

– Я клянусь вам, что, если вы будете продолжать в том же духе, я вас застрелю.

Дверь кареты распахнулась, и я, повернувшись, увидел Говарда и сопровождавших его двух мужчин, подчиненных Коэна. На лицах обоих полицейских застыл немой вопрос, когда они увидели в руках Коэна оружие. Но их появление, так или иначе, немного разрядило обстановку. Коэн громко вздохнул, осторожно убрал палец с курка и нехотя спрятал оружие под свой китель. При этом он не сказал ни слова.

Через минуту дверь закрыли и карета тронулась с места, хотя Говард и два его спутника даже не успели сесть на неудобную жесткую скамью. Оба полицейских молчали, и в карете повисла напряженная тишина. Покачиваясь, карета проталкивалась сквозь плотный поток других экипажей, который всегда был в городе после обеда.

Вскоре, как мне показалось, город остался позади, потому что карета поехала заметно быстрее, а шум уличного движения, который раньше было слышно даже через стены, стал значительно тише.

– Что происходит? – не выдержав, спросил Говард.

Вопрос был адресован мне, но при этом он смотрел на Коэна.

Я хотел ответить, но капитан полиции остановил меня властным жестом.

– Никаких разговоров! – воскликнул он. – У вас будет еще возможность поговорить, причем даже больше, чем вам бы хотелось.

Лицо Говарда помрачнело.

– Что все это значит? – вызывающе спросил он. – Вы не имеете права запрещать мне разговаривать, мистер.

– Еще как имею! – неожиданно рявкнул Коэн. Он все еще выглядел сбитым с толку, но тщательно скрывал свою неуверенность с помощью агрессивной манеры поведения. – Вы еще узнаете, что я на все имею право. К примеру, я могу…

Мы так и не узнали, что Коэн мог сделать с нами, потому что в этот момент арестантская карета остановилась настолько резко, что все свалились со скамеек на пол. Через деревянные стенки кареты до нас донесся разъяренный крик, затем испуганное лошадиное ржание и человеческий стон. Но я так и не понял, что же произошло.

С трудом высвободившись из хитросплетения рук и ног, я попытался встать на ноги. Крик снаружи усилился, и на карету внезапно обрушился мощный удар, из-за чего мы снова упали на пол. На этот раз мне понадобилось больше времени, чтобы выбраться из кучи тел и встать на ноги.

Первым, кого я увидел, был Коэн, который сидел на скамейке с револьвером в руке.

– Не двигайтесь, Крэйвен, – пригрозил он. – Одно неправильное движение – и я вас пристрелю. Клянусь вам!

– Идиот, – спокойно произнес Говард.

От такой наглости Коэн встрепенулся и, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, направил револьвер в лицо Говарда.

– Я вам не позволю! – взревел он, задыхаясь от ярости. – Я требую от вас уважения к сотрудникам полиции!

Говард вздохнул и с подчеркнутым равнодушием отряхнул пыль с пиджака.

– Попробуйте, мистер Коэн, – миролюбиво произнес он. – Только сначала выясните, что происходит на улице.

Коэн некоторое время с недоумением смотрел на него, затем перевел взгляд на закрытую дверь кареты и кивнул. Он осторожно сполз со скамьи, подошел к двери и постучал по ней кулаком. Снаружи, словно в ответ на его стук, раздался оглушительный крик и испуганное ржание лошади. Теперь уже никто не сомневался, что это был крик боли.

Коэн побледнел. Как сумасшедший, он начал колотить по двери и истошно кричать, но в ответ на это на улице раздались новые пронзительные крики, а затем на карету обрушился еще один глухой удар. Судя по всему, на улице шла небольшая драка.

– Почему вы не открываете дверь? – крикнул Говард. – Там же снаружи что-то происходит! Неужели вы не слышите?!

Коэн нервно кивнул.

– Я не могу открыть ее, – сказал он. – У меня нет ключа. Такие правила.

– Тогда выломайте ее, – пожав плечами, посоветовал Говард.

Коэн некоторое время колебался, затем снова прислушался к крикам снаружи и наконец решился. Отступив на шаг, он направил ствол своего пистолета на дверной замок и приказал своим подчиненным:

– Отойдите назад.

Когда оба полицейских поспешно отступили в глубь кареты, Рольф со злобным рычанием прошел мимо меня, схватил правую руку Коэна и заломил ее назад так, что тот вскрикнул от боли и выронил оружие.

– Ты что, рехнулся? – закричал Рольф. – Это же сорок пятый калибр! Если ты тут из него выстрелишь, у нас у всех барабанные перепонки полопаются. Отойди, дай я попробую.

Он оттолкнул Коэна, и тот, пролетев через всю карету, упал в объятия подчиненных. Рольф с ревом развернулся и изо всех сил ударил по двери.