Текст книги "Избранные письма. Том 2"

Автор книги: Владимир Немирович-Данченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 48 страниц)

[385] Публикуется впервые – по черновому автографу. Архив Н‑Д, № 1429.

Дата определяется по содержанию.

[386] В результате переговоров Л. Н. Андреева с Советом МХТ было решено начать работу над постановкой пьесы «Собачий вальс» в ноябре 1916 г. Режиссура спектакля поручалась А. А. Санину, постановка должна была осуществиться при непосредственном участии самого Л. Н. Андреева. Однако пьеса «Собачий вальс» в Художественном театре не была поставлена.

[387] Публикуется впервые – по черновому автографу. Архив Н‑Д, № 1507.

Датируется по содержанию письма (кончина Л. А. Сулержицкого – 17 декабря 1916 г.).

[388] Публикуется впервые Архив Н‑Д, № 1719.

Дата помечена рукой К. С. Станиславского, однако год проставлен ошибочно (1916), если исходить из фразы: «Как сочетать это с Вашей безответственностью формальной, из-за которой 6 лет столько разговоров».

7 марта 1911 г. на учредительном собрании пайщиков нового Товарищества МХТ К. С. Станиславский в соответствии со своим желанием, изложенным в его Записной книжке (архив К. С. № 769), вошел в состав Товарищества с правом совещательного голоса, отказавшись быть членом Дирекции (см.: Виноградская И. Летопись, т. 2, с. 276 и 277).

[389] Публикуется впервые, по черновому автографу. Архив Н‑Д, № 1207.

[390] 20 января 1917 г. в Художественном театре состоялось 200‑е представление спектакля «На дне». Юбиляров было трое: И. М. Москвин – Лука, А. Л. Вишневский – Татарин, Г. С. Бурджалов – Костылев.

[391] {600} Архив Н‑Д, № 8181.

[392] См. примеч. 1 к письму 338 [В электроной версии – 376].

[393] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1054.

[394] Л. И. Дейкун, актриса МХТ и Первой студии, была старостой молодых сотрудников Художественного театра и заведовала их участием в «народных сценах».

[395] А. К. Тарасова играла в «Царе Федоре Иоанновиче» роль Боярышни с 19 октября 1916 г. Это была ее первая роль на сцене Художественного театра. В феврале 1917 г. ей предстояло репетировать роль Сурангамы в пьесе Р. Тагора «Король темного чертога». Вероятно, в связи с этим Немирович-Данченко просит не занимать ее «на выход», то есть в так называемых народных сценах.

[396] Публикуется впервые.

Гос. Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Фонд Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус и Д. В. Философова.

[397] Письмо о малозначительной во всех отношениях пьесе «Зеленое кольцо», по существу, вылилось у Вл. И. Немировича-Данченко в развернутое принципиальное высказывание, сопоставляющее возможности и задачи актерского творчества в театре и в студии.

[398] Д. С. Мережковский.

[399] Мне показалось, что сделаны какие-то купюры во втором действии, которые при «боевом» тоне пьесы нельзя было бы делать.

[400] Роль Финочки играла А. К. Тарасова.

[401] А. А. Стахович исполнял роль дяди Мики.

[402] Н. Н. Литовцева играла роль Елены Ивановны.

[403] А. П. Зуева участвовала в «Зеленом кольце» в роли Вари.

[404] Н. П. Асланов в «Зеленом кольце» играл роль Ипполита Васильевича Вожжина.

[405] Д. В. Философов.

[406] Публикуется впервые. ЦГАЛИ, архив Евтихия Карпова, ф. 770, оп. 1, ед. хр. 234, л. 1.

[407] Приглашение Е. И. Тиме в труппу Художественного театра осталось неосуществленным.

[408] {601} Каменский – общий знакомый Карпова и Немировича-Данченко, сосед последнего по имению.

[409] В день 35‑летия своей сценической деятельности А. И. Южин, много лет игравший Чацкого, впервые исполнял роль Фамусова.

[410] Архив Н‑Д, № 1724.

Дата устанавливается по ответному письму К. С. Станиславского от 15 сентября 1917 г. (Собр. соч., т. 7, с. 643).

[411] См. письмо 337 и примеч. к нему [В электроной версии – 374].

[412] К. С. Станиславский впервые ставил сделанную им самим инсценировку повести Достоевского в Обществе искусства и литературы («Фома», первое представление – 14 ноября 1891 г.). Роль полковника Ростанева была одним из немногих созданий артиста, которые принесли ему «успех у самого себя». В январе 1916 г. МХТ начал готовить новую инсценировку той же повести. Это была первая после длительного перерыва попытка общей режиссерской работы Станиславского и Немировича-Данченко.

Объясняя потом историю «злосчастной постановки» в письме к Л. Я. Гуревич от 6 декабря 1939 г., М. П. Лилина писала: «Владимир Иванович хотел влить в готовый образ немного своего отношения к этой роли, вероятно, литературно очень верного, но этого немногого К. С. не мог принять своим нутром или просто не понял, как принять, и вся роль, вернее, весь вкус к роли пропал; испарился аромат роли» (в кн.: М. П. Лилина. М., ВТО, 1960).

В воспоминаниях участницы спектакля «Село Степанчиково» С. Г. Бирман говорится о подготовке роли Ростанева Станиславским: «Он дошел благополучно до генеральной репетиции, а на генеральных что-то застопорилось в каких-то уголках сознания Константина Сергеевича.

Неуловимые нити мешали ему освободиться от самого себя, не давая возможности вполне “перевоплотиться” в полковника Ростанева. Станиславский страдал. Те, кто окружал его, видели его муки…

Мы, загримированные, – на сцене. Станиславский тоже на сцене и тоже в гриме и костюме. Рампа включена, но занавес не расходится: помощник режиссера ждет знака Станиславского. Станиславский недвижим. Недвижимы и мы все…

Станиславский плакал.

Слезы скатывались по его нагримированным щекам и застревали в наклеенных усах и бороде. Они не были проявлением нервозности, знаком малой или Слабой души – художник творил над собой суд. В нем боролись прокурор и подсудимый…

{602} Зачем казнил себя великий артист? Зачем отнимал у себя надежду? Ведь его Ростанев был тогда еще не готов. Не готов для жизни. А не мертв. Ростаневу просто еще рано было являться на свет рампы. Требовалось время, чтобы “образ” дозрел. А времени не было: шла уже генеральная.

В зрительном зале, за режиссерским столом, сидел Владимир Иванович. Он ждал… Станиславский был предельно дисциплинирован…

Дали занавес, и репетиция прошла “без сучка, без задоринки” (для поверхностного, конечно, взгляда). Потом были еще две или три генеральных, таких же преждевременных, таких же губительных для будущего создания Станиславского, а для его дальнейшего сценического творчества смертельных» (Путь актрисы. М., ВТО, 1959, с. 59 – 60).

Генеральные репетиции «Села Степанчикова» состоялись 27 и 28 марта 1917 г. После них пайщиками во главе с Немировичем-Данченко было принято решение о замене исполнителя, так как иначе выпуск премьеры затягивался на неопределенный срок, а тяжелое материальное положение театра требовало выпуска хотя бы одного нового спектакля до конца сезона. О других, «режиссерских» мотивах этого решения говорится в тексте данного письма.

[413] Архив Н‑Д, № 1722.

Дата устанавливается по фразе: «Сегодня, 21‑го, генеральная».

[414] Н. О. Массалитинов начал репетировать роль Ростанева с 2 сентября 1917 г. (первый открытый спектакль состоялся 26 сентября).

[415] Архив Н‑Д, № 1723.

Дата определяется по помете К. С. Станиславского.

[416] В. Н. Павлова играла в «Селе Степанчикове» роль Анфисы Петровны Обноскиной, А. Э. Шахалов играл Поля Обноскина, ее сына.

[417] В. Ф. Грибунин исполнял роль Бахчеева.

[418] И. М. Москвин играл Фому Опискина.

[419] Л. М. Коренева играла Татьяну Ивановну.

[420] Н. Ф. Колин играл отца Настеньки, Евграфа Ларионовича Ежевикина, М. А. Крыжановская играла Настеньку, Е. И. Корнакова – дочь Ростанева, Сашу. В. Г. Гайдаров играл роль племянника Ростанева, Сергея Александровича.

[421] Публикуется впервые – по машинописной копии. Архив Н‑Д, № 672.

Датируется по содержанию письма. Письмо не подписано.

[422] {603} Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 6468.

Датируется предположительно по связи со следующим письмом (мотивировку приблизительной даты см. в примечаниях к письму 349 [В электроной версии – 409]).

[423] Это письмо, как и следующее, вызвано тяжелым заболеванием Л. М. Леонидова, которое началось у него в 1915 г. и в то время связывалось врачами с нервно-психическим перенапряжением артиста во время работы над ролью Керженцева в пьесе Л. Андреева «Мысль» (1914). Болезнь, выражавшаяся в длительных периодах депрессии, неверия в свои силы, мучительного страха перед выходом на сцену, затянулась надолго и, судя по некоторым письмам Л. М. Леонидова того периода, порой заставляла его думать о необходимости ограничить свою артистическую деятельность в МХТ лишь нерегулярным участием в спектаклях (см., например, письма к Вл. И. Немировичу-Данченко от 26 сентября 1915 г. и от 12 сентября 1916 г. – Л. М. Леонидов. М., «Искусство», 1960). Болезнь Л. М. Леонидова, естественно, волновала и тревожила весь театр, приковывая к себе особое внимание К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. Фактически она привела к четырехлетнему перерыву в артистической деятельности Л. М. Леонидова на сцене МХТ.

[424] Письмо написано карандашом, не окончено и не отправлено. Публикуется по рукописи. Архив Н‑Д, № 931. Написано через несколько месяцев после предыдущего, что явствует из текста. Приблизительная дата устанавливается по времени обострившейся болезни Л. М. Леонидова (см. примеч. 1 к предыдущему письму [В электроной версии – 408]); на основании упоминаемых в письме последних ролей и репетиций Л. М. Леонидова, ни одна из которых не переходит за пределы 1917 г.; по возможной связи с письмом Л. М. Леонидова к К. С. Станиславскому от 19 апреля 1917 г., в котором говорится о желании артиста поставить и сыграть «Каина» Байрона в Первой студии МХТ (см.: Л. М. Леонидов). Немирович-Данченко упоминает «Каина» в возможной перспективе работы Л. М. Леонидова, причем непосредственно вслед за Калхасом, которого он играл в Первой студии в 1917 г.

[425] О каком постановлении Совета пайщиков МХТ идет здесь речь, установить не удалось. В прошлом (до сентября 1915 г.) на заседании Совета Л. М. Леонидову было отказано в просьбе отпустить его из состава товарищества с правом возвращения после окончательного выздоровления и с выдачей ему паевого и запасного капитала и жалования по 15 июня 1916 г.

[426] Дмитрий Карамазов.

[427] В пьесе Л. Андреева «Мысль».

[428] {604} «Лебединая песня (Калхас)» – драматический этюд в одном действии А. П. Чехова. Был включен Первой студией в программу Чеховского вечера, 12 апреля 1917 г. Леонидов впервые сыграл в этом спектакле роль Светловидова.

[429] Н. П. Россов стал известным актером после своей первой гастрольной поездки в Пензу (1891), где он сыграл роли Гамлета и Уриэля Акосты. Один из последних русских трагиков-гастролеров, объездивших всю Россию. Принципиально отвергал театральную школу и вообще какую бы то ни было систему актерского мастерства, придавая абсолютное значение эмоциональным стимулам творчества. Н. П. Россов играл только классические трагедийные роли, преимущественно Шекспира и Шиллера.

[430] В репертуаре выдающегося итальянского певца Анджело Мазини, тенора школы бельканто, славилась наряду со многими другими партия Герцога в опере Верди «Риголетто». В письме речь идет о знаменитой песенке Герцога («Сердце красавицы…») и квартете из этой оперы.

[431] Имеются в виду гастроли Художественного театра в Варшаве и Киеве в мае 1912 г. В репертуаре были спектакли: «Живой труп», «Вишневый сад», «Месяц в деревне», «Три сестры», «У врат царства», «Братья Карамазовы». Л. М. Леонидов играл Лопахина, Соленого, Карстена Иервена, Дмитрия Карамазова.

[432] См. примеч. 7 к письму 322 [В электроной версии – 321].

[433] На этом письмо обрывается.

[434] Публикуется впервые – по черновому автографу. Архив Н‑Д, № 1369. Не окончено.

Датируется предположительно по содержанию письма и упоминаемым в нем лицам.

[435] Неустановленное лицо.

[436] Александров.

[437] Титов.

[438] Полковник – так в МХТ привыкли называть Фессинга (инспектора театра с 1898 по 1920 г.), который действительно был офицером в отставке.

[439] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1730.

[440] {605} Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 737.

[441] В 1918 – 1921 гг. спектакли Первой студии, в том числе «Сверчок на печи» по повести Ч. Диккенса, иногда шли наряду со спектаклями Художественного театра на его сцене.

[442] М. А. Дурасова была первой исполнительницей роли Мэри («Малюткой» зовет ее в повести муж, извозчик Джон Пирибингль). Софья Владимировна Гиацинтова также играла эту роль, но вступила в нее несколько позднее.

[443] Музей Государственного театра имени Евг. Вахтангова (№ 198).

[444] В апреле 1918 г. Немирович-Данченко вел в Первой студии последние репетиции «Росмерсхольма» Г. Ибсена вместе с Вахтанговым. Премьера состоялась 26 апреля. С актерами Первой студии в спектакле участвовали О. Л. Книппер-Чехова (Ребекка) и Л. М. Леонидов (Брендель).

В письме от 17 января 1919 г. Вахтангов писал: «Вы приняли меня в этот Театр, Владимир Иванович, Вам первому я обязан тем, что имею, и я не могу, не могу не сказать Вам, какую тайную и большую благодарность я чувствую к Вам. Я никогда не говорил Вам о том, как жадно я поглощаю каждое Ваше слово об искусстве вообще и искусстве актера в частности, Вы и не знаете, как пытливо я ищу у Вас ответа на многие вопросы театра и всегда нахожу. Первая беседа о “Росмерсхольме” зарядила меня на все время работы, а когда Вы принимали работу, мне открылось многое. Душа и дух, нерв и мысль, качество темперамента, “секунды, ради которых все остальное”, четкость кусков, подтекст, темперамент и психология автора, отыскивание mise en scиne, режиссерское построение кусков различной насыщенности и многое еще, значительное и прекрасное, изумительное по простоте и ясности, стало таким знакомым и наполнило меня радостной убедительностью».

[445] Публикуется впервые. ЦГАЛИ, ф. 648, оп. 2, ед. хр. 46.

[446] В феврале 1919 г. Вл. И. Немирович-Данченко вместе с В. В. Лужским начал в Большом театре работу над оперой Н. А. Римского-Корсакова «Снегурочка». Репетиции продолжались до 18 февраля 1920 г. Постановка осталась не завершенной.

[447] Печатается, как и следующие письма к Е. К. Малиновской, по подлиннику, хранящемуся в архиве Н‑Д, № 2535.

{606} Год устанавливается по содержанию письма.

[448] 25 марта 1919 г. был подписан декрет о создании директорий Большого и Малого театров. Е. К. Малиновская предлагала Немировичу-Данченко стать во главе директории Большого театра. В феврале 1919 г., мечтая о преобразовании оперного искусства, Немирович-Данченко начал в Большом театре режиссерскую работу (см. письмо 354).

[449] Архив Н‑Д, № 2532.

Дата устанавливается по фразе: «… умер Ленский… сын покойного артиста».

[450] «Директория без Вас немыслима, – настаивала в ответном письме Е. К. Малиновская, – я давно Вас об этом предупреждав.

… Несколько часов назад я ушла, не желая унижаться до просьбы… но сейчас прошу. Дело, да еще такое огромное дело, больше человека, его гордости и пр. … Лишь бы сохранить Вас для Большого театра».

[451] Архив Н‑Д № 2534.

Дата определяется по фразе: «Вот прошло недели три, а я ничего не сделал в Большом театре…».

[452] По-видимому, речь шла о переводе оперного певца М. Н. Каракаша из Большого в Мариинский театр.

[453] 15 апреля 1919 г. Вл. И. Немирович-Данченко писал А. В. Луначарскому: «Во всяком случае я сделаю все от меня зависящее, чтобы художественные планы Голейзовского осуществились, хотя бы и с риском неуспеха» (черновик письма. Архив Н‑Д. № 971).

[454] Оперетта Джонса «Гейша» исполнялась в 1919 г. ансамблем артистов Большого театра с участием А. В. Неждановой, Е. К. Катульской, А. В. Богдановича, С. И. Мигая.

[455] А. В. Луначарский.

[456] Тем не менее Немирович-Данченко еще некоторое время продолжал начатую им работу по внутренней творческой реорганизации Большого театра, как в опере, так и в балете. В феврале 1920 г. эта работа прекратилась окончательно.

[457] Публикуется впервые. Архив Н‑Д № 1735.

Датируется по упоминанию о начале репетиций «Ревизора» и по помете К. С. Станиславского.

[458] {607} Речь идет о начале репетиций мистерии Байрона «Каин» в переводе И. А. Бунина. Беседа о пьесе состоялась 20 августа 1919 г. при участии Немировича-Данченко.

Л. М. Леонидов (исполнитель заглавной роли) принимал участие и в режиссуре спектакля. К. С. Станиславский включился в работу с 28 августа, когда состоялась беседа у него на квартире с Леонидовым и художником спектакля Н. А. Андреевым.

[459] Вы забыли, что еще весной было решено в Совете: Ада – Германова, а если Германова – в отпуск, то Бакланова. Поэтому ей тогда же и сообщено, когда Германовой дали отпуск.

[460] В дневнике репетиций, в распределении ролей читаем: «Ада – Л. М. Коренева (временно О. В. Бакланова)». Музей МХАТ. Р. ч. № 63. Роль осталась за Кореневой.

[461] Кастильский – по-видимому, А. Д. Кастальский.

[462] «Каин» на сцене МХТ был задуман как мистерия, разыгрываемая в средневековом соборе. И. М. Москвин был сведущ в церковной музыке. Кого именно рекомендовал он в качестве композитора «Каина», установить не удалось.

[463] Б. Л. Изралевский.

[464] В. Г. Гайдаров играл Авеля.

[465] И. К. Алексеев, сын Станиславского, был сотрудником в труппе МХАТ с 1918 по 1922 г.

[466] По-видимому, Е. К. Малиновская. Что именно в связи с нею сообщал К. С. Станиславский, не установлено.

[467] «Ревизор» с М. А. Чеховым (Хлестаков) и И. М. Москвиным (городничий) был впервые показан 8 октября 1921 г.

Репетиции начались 19 августа 1919 г. (без Москвина, который приехал 27 августа).

[468] Архив Н‑Д, шифра не имеет.

Дата установлена со слов адресата.

[469] Студии имени А. С. Грибоедова, имени М. Горького, имени Ф. И. Шаляпина, руководимые артистами Художественного театра, организационно не были связаны с МХТ. Часть студийцев впоследствии вошла в состав его обновленной труппы. Самостоятельным театром миниатюр давно уже стала к этому времени «Летучая мышь» под руководством Н. Ф. Балиева.

[470] Е. Н. Немирович-Данченко.

[471] Архив Н‑Д, № 11356.

Год устанавливается по содержанию.

Письмо адресовано В. И. Качалову, но, по существу, обращено не только к нему, а к группе артистов Художественного театра, которые {608} вместе с ним гастролировали в это время в Берлине. В так называемую «качаловскую группу» артистов МХТ, выехавшую летом 1919 г. на гастроли в Харьков, входили О. Л. Книппер-Чехова, М. Н. Германова, Н. О. Массалитинов, И. Н. Берсенев, Н. А. Подгорный и другие. Оказавшись внезапно отрезанной от Москвы армией Деникина, группа в течение некоторого времени давала свои спектакли в разных городах юга России и в Грузии, а затем была вынуждена (главным образом материальными обстоятельствами) выехать со своими спектаклями за границу (Чехословакия, Югославия, Германия, Франция, Скандинавские страны). Несмотря на большой художественный успех этих спектаклей, основная часть группы во главе с В. И. Качаловым и О. Л. Книппер-Чеховой тяжело переживала свой отрыв от Москвы, от родного театра, хотя и сознавала с самого начала его сугубо временный характер. Не менее тяжело переживали это разъединение К. С. Станиславский, Вл. И. Немирович-Данченко и весь Художественный театр в Москве. Возвращение «качаловской группы» на родину произошло весной 1922 г. (за рубежом осталось только несколько входивших в нее актеров – в частности, М. Н. Германова, Н. О. Массалитинов). Для переезда в Москву «качаловской группы» были ассигнованы по предложению В. И. Ленина специальные средства.

[472] Имеется в виду летний перерыв в работе театра.

[473] То есть все роли исполняются актерами Первой и Второй студий МХАТ.

[474] В спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» Ф. В. Шевченко исполняла роль Мамаевой. Предполагавшийся ввод на эту роль А. К. Янушевой, артистки театра Незлобина, не состоялся. В. Л. Ершов, вслед за В. И. Качаловым и И. Н. Берсеневым, играл роль Глумова.

[475] «Царя Федора Иоанновича».

[476] «Дочь Анго», оперетта Ш. Лекока, была первым спектаклем, поставленным Немировичем-Данченко в Музыкальной студии его имени. Премьера состоялась 16 мая 1920 г. Русский текст – М. П. Гальперина; режиссер – В. В. Лужский; художник – М. П. Гортынская.

[477] Н. А. Подгорный был командирован в Берлин, чтобы облегчить возвращение «качаловской группы», 5 декабря того же года.

[478] Вопрос о поездке МХАТ за границу обсуждался 5 апреля 1920 г. на заседании Центротеатра и был решен отрицательно (см.: «Вестник театра», 1920, № 61). Однако Немирович-Данченко не отказался от своего плана и в письме к А. В. Луначарскому от 20 августа 1921 г. снова упоминал о нем: «… В заботах о том, чтобы у России был во всей мощи и красе тот Художественный театр, который сумел прославить русское искусство на весь мир, чтобы на истерически-шарлатанские нападки на реальное русское искусство отвечала не меньшая часть театра, а весь его сильно сплоченный коллектив, я полтора года назад представил в Центротеатр план, единственно серьезный, {609} единственный, в котором все соображения частного характера поглощались любовью к искусству и делу, – план, встретивший не только Ваше одобрение, но и сочувствие Владимира Ильича Ленина…» (Музей МХАТ, архив Н‑Д, № 973).

Гастроли МХАТ в полном его составе состоялись в 1922 – 1924 гг. в Западной Европе и в США.

[479] Артистка Малого театра В. Н. Пашенная (жена В. Ф. Грибунина) впоследствии участвовала в спектакле «Царь Федор Иоаннович», исполняя роль царицы Ирины во время зарубежных гастролей МХАТ 1922 – 1924 гг.

[480] В пункте 4 протокола общего собрания товарищества от 20 апреля 1920 г. говорится: «Возможное возвращение отколовшейся группы (Качалов, Книппер и др.) не должно и не может до конца операционного года изменить изложенный план, но на случай их возвращения, а также на случай невозможности по какой-либо причине играть в Москве, нужно вступить в переговоры для получения одного из театров в Петрограде (он может пригодиться и для Первой и для Второй студий)» (Музей МХАТ, архив Н‑Д, № 58).

[481] Постановка пьесы Л. Н. Толстого «И свет во тьме светит» осталась неосуществленной. Пьесу должны были ставить А. А. Санин и И. М. Москвин.

[482] М. Н. Германова.

[483] О судьбе пьесы А. Блока «Роза и Крест» в МХТ – см. примеч. 2 к письму 322 [В электроной версии – 316].

О предшествовавшей работе над пьесой Р. Тагора «Король темного чертога» в МХАТ – см. примеч. 4 к письму 322 [В электроной версии – 318].

[484] «Районной группой» первоначально называли в МХАТ будущую Четвертую студию, организованную в 1921 г. под руководством Г. С. Бурджалова, В. В. Лужского и Е. М. Раевской. Наименование Четвертой студии группа получила в 1924 г.

[485] Имеется в виду Первая студия.

[486] Музыкальная студия МХАТ играла в это время свой первый спектакль «Дочь Анго» на сцене Художественного театра. Следующий спектакль – «Перикола» Ж. Оффенбаха – был поставлен только через год, 14 июля 1922 г. В спектаклях Музыкальной студии участвовали артисты Художественного театра Бакланова, Подгорный, Лужский, Соколовская, его хор и оркестр, молодежь Второй студии, а также несколько актеров, приглашенных со стороны. В режиссуре принимали участие В. В. Лужский, Л. В. Баратов, первым дирижером был В. Р. Бакалейников.

[487] Леонидов Леонид Давыдович, импресарио.

[488] М. Г. Комиссаров.

[489] {610} С осени 1920 г. до весны 1921 г. В. Э. Мейерхольд заведовал Театральным отделом (ТЕО) Наркомпроса. В его ведении был также журнал «Вестник театра».

[490] «Понедельники» – собрания труппы МХТ, организованные по инициативе студийной молодежи, проходившие по понедельникам в сезоне 1918/19 г. На этих собраниях обсуждались вопросы о дальнейшем пути театра, о связи его искусства с новыми революционными веяниями жизни. На одном из «понедельников» К. С. Станиславский читал свой доклад о «Театре-Пантеоне». Неоднократно выступал на этих собраниях Вл. И. Немирович-Данченко, в частности – «О студийном и театральном направлениях в работе театра». Нарком просвещения А. В. Луначарский прочитал три лекции на тему «Марксизм и искусство».

[491] Доклад актрисы МХТ Е. Ф. Краснопольской состоялся на первом собрании – 13 января 1919 г.

[492] Некоторые думают, что это ускорило уход от нас Бутовой и Муратовой [Н. С. Бутова и Е. П. Муратова умерли в 1921 г. – Ред.].

[493] Архив Н‑Д, шифра не имеет.

Датируется приблизительно, по связи с предыдущим письмом и по записным книжкам Ф. Н. Михальского.

[494] Архив А. М. Горького (КГ – ДИ – 7 – 6 – 11).

Год устанавливается предположительно по связи с письмом к А. В. Луначарскому от 20 августа 1921 г. (черновик в архиве Музея МХАТ), а также по упоминаемой в письме болезни А. М. Горького (в 1921 г. у Горького было резкое обострение туберкулезного процесса).

[495] Е. К. Малиновская.

[496] Речь идет о поездке МХАТ за границу.

[497] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 11358.

Год устанавливается по содержанию письма.

[498] Обе эти работы, начатые совместными силами артистов МХАТ, Первой и Второй студий, остались незавершенными.

[499] Речь идет о сыне В. И. Качалова, Вадиме Шверубовиче, участвовавшем в поездке «качаловской группы» в качестве помощника режиссера и помощника зав. постановочной частью И. Я. Гремиславского. В. И. Качалова чрезвычайно волновала судьба сына по возвращении в Москву, так как до своего вступления в «качаловскую группу» он несколько месяцев прослужил вольноопределяющимся в частях белой армии. Как и предполагал Немирович-Данченко, эти опасения оказались напрасными.

[500] {611} Это письмо Немировича-Данченко не сохранилось.

[501] М. Н. Германова.

[502] Н. Г. Александров.

[503] О. Л. Мелконова, жена Н. А. Подгорного.

[504] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1293.

Датируется по помете (адресата?) на автографе.

[505] В. М. Михайлов, один из старейших актеров в труппе МХАТ, участвовал и в спектакле Музыкальной студии «Дочь Анго». В. В. Протасевич был помощником режиссера и режиссером-ассистентом Музыкальной студии.

[506] Архив Н‑Д (без номера).

[507] «Совбуры» – сокращение слов «советские буржуи», саркастическое определение быстро обогатившихся в начале нэпа дельцов.

[508] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 596. Черновой автограф, карандаш.

Датируется по связи с 60‑летним юбилеем К. Ф. Вальца.

[509] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 801.

Датируется приблизительно, по содержанию (в частности, по состоявшемуся уже отъезду Н. А. Подгорного за границу для личных переговоров с «качаловской группой»).

[510] Н. Н. Литовцева-Качалова.

[511] М. П. Лилина.

[512] См. примеч. 2 к письму 363 [В электроной версии – 482].

[513] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 11462. Телеграмма послана в Ригу.

[514] Все перечисленные в телеграмме члены «качаловской группы», за исключением Германовой, вернулись в Москву весной 1922 г.

[515] Обращение Вл. И. Немировича-Данченко к Третьей студии МХАТ и ее руководителю Е. Б. Вахтангову представляет собой запись в «Книге {612} почетных гостей» (под номером 154), хранящейся в Музее Театра имени Евг. Вахтангова. Полностью публикуется впервые.

[516] Первое представление пьесы Карло Гоцци «Принцесса Турандот» в постановке Е. Б. Вахтангова состоялось в Третьей студии МХАТ 28 февраля 1922 г.

[517] Архив Н‑Д, № 1739.

Дата устанавливается по почтовому штемпелю.

Письмо написано перед началом длительных зарубежных гастролей МХАТ.

[518] Речь идет о гастрольной поездке Первой студии МХАТ, игравшей в Риге, Таллине, Берлине, Висбадене и Праге (июнь – август 1922 г.). Студийцы возили на гастроли спектакли «Эрик XIV» Стриндберга, «Потоп» Бергера, «Гибель “Надежды”» Гейерманса, «Сверчок на печи» по Диккенсу. Немирович-Данченко и Станиславский еще со времен первой зарубежной поездки МХТ в 1906 г. считали, что театр будет нужен и интересен за границей прежде всего как истолкователь русских проблем и русской литературы.

[519] Екатерину Николаевну Немирович-Данченко в театре часто называли «Маскоттой», то есть приносящей удачу.

[520] Чествование А. И. Южина состоялось 18 сентября 1922 г. (в связи с 65‑летием и с 40‑летием со дня первого выступления на сцене Малого театра). С приветствием от МХАТ выступил Немирович-Данченко, известивший юбиляра об избрании его почетным членом Художественного театра. См. ответное письмо А. И. Южина в кн.: Южин-Сумбатов. Записи, статьи, письма. М., «Искусство», 1951, с. 180 – 182.

[521] Архив Н‑Д, № 1738.

Датируется по связи с предыдущим письмом.

[522] См. письмо 370.

[523] Гастроли МХАТ в Норвегии не состоялись.

[524] Имеется в виду Первая студия МХАТ.

[525] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 1335.

Датируется приблизительно, по содержанию письма (недавний отъезд адресата с труппой МХАТ за границу).

[526] В кратком предисловии к своей публикации «Из переписки с Вл. И. Немировичем-Данченко» О. С. Бокшанская писала: «Весной 1922 г. МХТ начал готовиться к гастролям по Западной Европе и {613} Северной Америке, предстоявшим ему в сезоне 1922/23 года. Участвовала в подготовительной работе и я. Когда же обнаружилось, что в поездке обязательно понадобится кто-то, кто будет секретарствовать, писать на машинке, заниматься денежными выплатами и пр., К. С. Станиславский назначил меня на это дело, о чем известил Владимира Ивановича, бывшего на летнем отдыхе за границей. Я поехала с театром в поездку, не имея благословения Владимира Ивановича, даже скорее ощущая его недовольство тем, что поездка показалась мне заманчивее, чем работа около него» («Ежегодник МХТ» за 1943 год, с. 487 – 488).

[527] Публикуется впервые. Архив Н‑Д, № 7228.

Год устанавливается по содержанию.

[528] Академические театры подвергались в ту пору резким нападкам в печати, нападкам «левым» по фразеологии и крайне непрофессиональным по существу. Задуманное Немировичем-Данченко издание еженедельных или декадных программ должно было давать объективную информацию, помогать зрителю вырабатывать в себе культуру художественного восприятия. Запрашивая материалы о зарубежных гастролях, Немирович-Данченко мог иметь в виду также противодействие пересудам об «эмигрантстве» МХАТ.

[529] Журнал выпускался, как и предлагала Е. К. Малиновская, не сепаратный, а общий. Назывался он «Программы Московских Государственных и Академических театров и зрелищных предприятий». Первый выпуск появился 21 декабря 1922 г. со статьями А Луначарского, П. Маркова, Ю. Соболева, Б. Ромашова.

[530] Камерный театр некоторое время издавал свои журналы: «Семь дней Камерного театра» и «Мастерство театра».

[531] Во время гастролей Художественного театра за рубежом его сцена была предоставлена для спектаклей Первой студии «Эрик XIV» А. Стриндберга, «Гибель “Надежды”» Г. Гейерманса, спектакля Третьей (Вахтанговской) студии «Принцесса Турандот» К. Гоцци и спектаклей Музыкальной студии («Комической оперы») «Перикола» Ж. Оффенбаха и «Дочь Анго» Ш. Лекока.