Текст книги "Черленый Яр. Ангелы плачут над Русью"
Автор книги: Виктор Душнев
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)
– Вон они, вон они, люди Алексашки! – показывая на проскакавших мимо всадников, закричал князь Олег, толкая в бок Харалдая.
– Догнать! – рыкнул тысячник, выхватывая саблю.
Поднялась добрая сотня татар и устремилась в погоню за смельчаками.
– Поднимай всех! Всех воинов, Харалдай! – аж затрясся Олег. – Они приведут нас в логово разбойника!
– А вдруг засада? – засомневался Харалдай.
– Да какая засада! – орал во всё горло князь. – Кому там засады устраивать? Поднимай!.. – Он, словно бесноватый, прыгал вокруг тысячника, чем окончательно вывел того из себя.
– Прочь, мерзкая душа! – со всех сил толкнул Олега Харалдай. Олег упал навзничь и остался недвижим, а Харалдай скомандовал своему воинству «на конь» и первым помчался вперёд.
Эта атака не была похожа на татарскую атаку. Ордынское войско больше смахивало сейчас на бесшабашную русскую ватагу, ведомую неопытным горячим вожаком. Такие ватаги обычно и проигрывали сражения – сперва Батыю, а позже другим ордынским военачальникам.
Князь же Олег, едва татары скрылись, сразу открыл глаза и побежал в шатёр. Холопы и Ермолай едва поспевали за ним.
– Все татары ушли? – был первый вопрос князя, едва запахнулся полог.
– Почти все, – кивнул Ермолай.
– Сворачивайте пожитки! – приказал Олег изумлённым его прыти холопам. – Быстро всё собирайте и – домой! Сначала в Воргол, а потом, по обстановке, может, и в Рыльск. Только быстро, быстро, пока басурмане не опомнились! Запрягайте сани! Ермолай, распоряжайся!..
Запряжённая в небольшие сани лошадь резво понесла князя Олега прочь от уже слышимого шума боя. Путь его, в сопровождении двух десятков вооружённых конных холопов, лежал на Воргол...
Татары, казалось, уже настигли пятерых смельчаков, как вдруг те в мгновение ока скрылись в чаще, а перед нападавшими выросла преграда из поваленных деревьев. Кони на полном скаку врезались в них, и передние всадники полетели в сугробы и на суковатые стволы, ударяясь головами и ломая себе кости. Через минуту в месте завала образовалось жуткое месиво из людей и животных, а тут ещё невесть откуда полетели стрелы, посылаемые невидимыми, но очень меткими стрелками, нанося огромный урон живой силе татар.
Началась невообразимая давка. Кони без седоков дико ржали и метались в ограниченном пространстве в поисках спасения, но тщетно. Конское ржанье, вопли и стоны обезумевших, ничего не понимающих людей огласили лес. Татарам казалось, что стрелы летят с неба.
Харалдай был в середине своего войска. Под ним пал сражённый стрелой конь, а другая стрела пронзила левое плечо тысячника. Он рухнул, с содроганием сердца думая, что его затопчут взбесившиеся лошади. Но верные нукеры подобрали тысячника, посадили на чужого коня и, прикрывая его щитами, стали пробиваться назад, сквозь плотную массу своих же воинов, где криками, а где и ударами сабель плашмя заставляя их расступиться и дать дорогу.
Оказавшись вне опасности, нукеры сняли Харалдая с коня и разорвали одежду вокруг торчавшей из плеча стрелы.
– Потерпи, господин, – поклонился Харалдаев лекарь и, отломив наконечник, дёрнул за оперение. Харалдай взвыл от боли и потерял сознание: из раны хлынула кровь. Лекарь смазал рану снадобьем, и скоро кровотечение прекратилось. Перевязав плечо, он стал приводить тысячника в чувство.
– Где войско? – был первый вопрос Харалдая.
– Бьётся с дружиной князя Александра, – ответил один из нукеров.
– А мой конь убит?
– Убит, господин.
– Дайте другого, я должен сражаться.
– В таком состоянии нельзя, – вцепился в уздечку лекарь, когда Харалдай с помощью нукеров всё же вскарабкался в седло.
Но вряд ли уговоры были б способны остановить тысячника, если бы вдруг не стали возвращаться мелкими группами его уцелевшие в кровавой сече воины. Харалдай всё никак не мог сообразить, что произошло. Он приказывал, грозил всевозможными карами дезертирам, но, наконец поняв, что битва проиграна, дал команду трубить отбой и возвращаться в лагерь. Несмотря на жгучую боль в плече, тысячник собрал в своей юрте уцелевших сотников.
– Что?! Что произошло? – ошеломлённо проговорил он.
Однако все только опускали глаза.
– Сколько погибло бахадуров? – скрипнул зубами Харалдай.
– Ещё не подсчитали...
Харалдай без сил опустился на лавку. Плечо горело огнём и распухло.
Подскочил знахарь:
– Сильно болит?
– Вот где у меня болит! – ударил себя ладонью по груди Харалдай. – Но почему мы так нелепо попались?.. Где князь Олег? – вспомнил вдруг он про своего проводника.
– Сейчас найдём! – выскочил из юрты молодой нукер.
– И что же будем делать дальше? – обвёл хмурым взглядом подчинённых Харалдай.
– Подсчитаем потери, – отозвался пожилой сотник, – и снова пойдём на Александра.
– Так же как сегодня? – невесело усмехнулся Харалдай. – Если так, то от нашего воинства скоро ничего не останется. Похвалит нас тогда Великий хан?
– Но больше всего он будет недоволен, если князь Александр уцелеет, – возразил сотник.
Ответом был болезненный стон Харалдая.
– Тебе надо лечь, – предложил сотник.
– Погоди! – замотал головой Харалдай. – Мне нужны сведения о потерях. Потом, может, и отдохну.
Прибежал посланный за Олегом нукер.
– Князя нигде нет! – доложил кратко.
– Погиб?! – держась за больное плечо, подался вперёд Харалдай.
– Нет, – покачал головой нукер, – не погиб, а сбежал.
– Кто видел?
– Мы задержали его людей, которые не успели последовать за Олегом, потому что укладывали пожитки.
– Ах, шакал! – с досадой стукнул кулаком по колену Харалдай и скорчился от боли. – Так когда же мы узнаем о потерях? – И тут в шатёр, словно услышав вопрос тысячника, вошёл один из его командиров.
– Погибли триста двадцать два человека и ранены пятьсот пять, – поклонился он.
В юрте воцарилась мёртвая тишина – цифры повергли всех в шок. Харалдай, забыв про рану, в смятении раскрыл рот и не мог вымолвить ни слова. Наконец он прошептал:
– Выходит, у меня уже нет половины войска?..
– Выходит, так, – вздохнул кто-то.
Харалдай встал, пошатнулся.
– Всем отдыхать! Выставить усиленную охрану! Не исключено, что нас попытаются атаковать ночью...
Ну, Олег, ты мне за предательство ответишь сполна! – рыкнул он. – Ах, какой же я дурак! И надо было послушаться этого мерзавца?! Всё! – обвёл он взглядом присутствующих. – Как говорят русские, утро вечера мудренее. Воевать будем не с Александром, а с этим скотом Олегом. Тургэн!
– Слушаю, – поклонился сотник, пришедший последним.
– Выставь охрану из своей сотни, твои воины самые надёжные.
– Я не думаю, чтобы князь Александр напал на нас, – пожал плечами Тургэн. – Он не глупец, чтоб сражаться в открытую...
Опасения Харалдая и в самом деле оказались напрасными. Ночь прошла спокойно. Тысячник ещё не знал, что потерял половину войска в бою не с дружиной князя Александра, а шайкой разбойников. Правда, эти разбойники, в отличие от большинства грабителей, не разбегались при первом же свисте стрел татарских или дружины княжеской в разные стороны. Они были искусными воинами и великолепными стрелками.
Не знал этого Харалдай. Он лежал в полудрёме и стонал от боли. Однако утром, невзирая на страдания, он встал и снова принял на себя командование отрядом.
Глава шестаяДемьян примчался на взмыленном коне в Дубок поздней ночью. Там не спали. От чудом спасшегося Семёна уже было известно о движении татарского войска к небольшому городку, укрывшему дружину Александра Липецкого. Сторожа на воротах и вдоль частокола были бдительны и поначалу не впустили Демьяна. Но, узнав, впустили.
Он первым делом спросил:
– Где князь Александр Иванович?
Сторожа ответили, что князь собрал бояр и воевод и держит совет.
– Куда прёшь? – зло толкнул в грудь Демьяна старший гридень охраны князя. – Никого впускать не велено.
– У меня важное сообщение.
– Какое там у тебя, черномазого, может быть сообщение!
– А ну заткни глотку, пёс цепной! – возмутился Демьян. – И хватит лаяться! Говорю русским языком, что у меня для князя важные вести. Я с Половецкого шляху, понял, сторожевое твоё нутро?!
– Ладно, – буркнул гридень. – Щас доложу...
Вскоре Демьяна позвали. Освещаемые слабым и тусклым пламенем свечи, собравшиеся в горнице люди казались призраками. Тишина была зловещей – все ждали беды. И вдруг раздался голос:
– Татары разбиты!
Князь Александр поднял голову:
– Что?..
– Татары разбиты! – повторил Демьян.
– Где? Кто разбил?!
– Атаман Кунам, близ устья Красивой Мечи.
Князь вскочил:
– И много их полегло?
– Много, но не все. Кто уцелел, воротились в свой лагерь.
– Выходит, нам атаман тоже татарвы оставил? Молодец! Какой молодец!.. Ты ему помогал?
– Да.
– А где Дымарь? Где рудокопы?
– Татары замучили, – дрогнул голос у Демьяна. – Мы об этом от пленных узнали.
– Не кручинься, – тяжело вздохнул князь. – Ничего не поделаешь, ведь бьёмся с врагами не на жизнь, а на смерть. Дымарь не первый, кто сложил голову за Святую Русь. И мы тоже сложим... Ты скажи лучше вот что: Олег Воргольский с татарами?
Демьян пожал плечами:
– Пленные упоминали какого-то князя, которого дюже не любит их воевода Харалдай.
– А какой же может быть у татар князь, а, Семён Андреевич? – повернулся Александр к старому боярину.
– Да окромя Олега и некому быть, – послышался голос из полумрака. – Не Андрей же Городецкий ведёт ордынцев на нас – ему и с братом своим Дмитрием Переславским забот по горло хватает.
– Ладно! – хлопнул князь ладонью по столешнице. – Завтра выступаем на татар.
– Не рано ль? – хмыкнул Семён Андреевич.
– А чего ждать? Главное, что они изрядно потрёпаны. Так, Демьян?
– Так-так, Александр Иванович! – повеселел молодой Шумахов. – Много мы нехристей положили. Я ещё столько татар побитых не видал. Кунам приказал перетащить их подальше, а то весной завоняют и ему придётся место менять...
– Ну ладно, ладно, – оборвал Дёмку князь. – Поутру поведёшь нас. Глядишь, посчастливится, и мы тоже татарву малость пошевелим. А теперь всем отдыхать. Жаркий денёк будет...
Утром собралась дружина. Разной масти кони, разноцветные зипуны у воинов. Лишь немногие имели кольчуги и остроконечные шеломы, в основном же налегке готовились к бою удальцы-жертвенники. Вышел и князь Александр. Ему подвели могучего гнедого владимирского жеребца. Не раз этот конь был под своим седоком в сражениях за время войны с татарами и воргольскими супостатами. Выносливый, с толстой, словно панцирь, кожей, он выходил целым из многих передряг и выносил своего хозяина. Как-то в бою несколько стрел попали ему в шею, но не нанесли особого урона, хотя, конечно, шрамы остались, много шрамов. Да и сам князь весь в шрамах, один пересекает лицо от левого глаза вниз наискось. Удивительно, как глаз тогда уцелел.
– Ну, Молодец, повоюем? – похлопал коня по крупу князь. – Может, последний раз идём в поход.
Молодец заржал. Он с полуслова понимал хозяина и не боялся смерти. Уже своё отбоялся! А князю и вовсе трусить не пристало. Что дружина скажет? Ежели князь в кусты, то и она туда же.
Александр посмотрел на своё воинство: пообтрепались все. Дани он с подданных уже давно не берёт. Да и с кого брать? Данников татары разогнали, большинство ушли далеко на север, от греха подальше. А города погорели. Нет у Александра Ивановича ни княжества, ни подданных. Эх-х-х!..
Подъехали Семён Андреевич, Василий Шумахов, Евтей Ломов, Андрей Кавырша. А вот и сын Даниил. Позади него, прячась за спину молодого князя, Демьян Шумахов. Немного поодаль Дорофей Космачов и Севастьян Хитрых о чём-то промеж собой разговаривают.
– Пора отправляться, княже, – посоветовал Александру Ивановичу старый боярин. – Светает.
– Да вижу, Семён Андреевич, что светает, – кивнул князь. – Только вот, думаю, тебе надобно остаться. Опытный воевода в Дубке нужен.
– Александр Иванович, я нужнее в походе буду. Мудрость старика вам не помешает.
– Да это понятно, но выдержишь ли? Годы-то берут своё.
– Берут, но ещё не взяли! – возразил Семён Андреевич. – Да и не так воевода я, как твой советник. А город оставь на бывалого воина.
– Ну что ж, – пожал плечами князь. – Шумахов!
Демьян дёрнулся и уже хотел было крикнуть: «Слушаю!», но его остановил князь Даниил.
– Куда прёшь! – шикнул. – Тоже мне воевода! Отца твоего кличут.
И правда, Василий Шумахов выехал из строя боярского:
– Слушаю, княже!
– Сразу предупреждаю – не возражать, останешься здесь воеводой. Береги город.
– Да как же так, Александр Иванович!.. – начал было канючить Василий, но князь сердито сверкнул очами.
– Вам что, слово моё уже не указ? А в поле и без твоего мечей хватит. Один Демьян и за тебя, и за себя, и ещё за троих отвоюет. Правда, Демьян? – поискал глазами молодого витязя князь. – Ну, куда спрятался? Аль опять к атаману Кунаму сбежал? Иди-ка сюда!
Демьян подъехал.
– Вишь, какой боец! Десятерых стоит, – одобрительно кивнул Александр. – Он этих татар вчера уже бил. Ну да ладно... – Князь повернулся к деревянной церкви, прочитал про себя «Отче наш», перекрестился. Как когда-то и брат его Святослав, вспомнил замученного татарами Бату-хана в Шервинском лесу могучего русского витязя, несгибаемого воина князя Василька Константиновича Ростовского и повторил как молитву слова князя-мученика: «О тёмное царство татарское, не разлучить тебе меня с Христом моим. Он предал нас в ваши скверные руки, любя нас и даруя нам жизнь вечную. Но есть Бог, и тёмное царство погибнет. Когда исполнится мера беззакония его, взыщет Он кровь верных Своих...»
Из церкви вышел протоиерей Максим, благословил рать на подвиг во имя спасения Отчизны. Князь дёрнул поводья, и, покорный воле хозяина, Молодец помчал своего седока навстречу неизвестности. Проскакав несколько поприщ, дружина встретила разведчиков, которые доложили о местонахождении татар и о странном их поведении. Басурмане не кинулись, как обычно в таких случаях, за разведчиками в погоню, а лишь припугнули и воротились восвояси.
– Хитрят, – усмехнулся Александр. – Хотят выманить в степь и там разбить, но мы на эту уловку не поймаемся. Демьян!
– Слушаю, княже!
– Как против татар действовал Кунам?
– Заманил в лес и устроил засаду.
– Молодец Кунам! Теперь небось татарва в леса не суётся. Где он сидит, кроме тебя кто знает?
– Евтей Ломов и Силай.
Князь крикнул:
– Евтей! Подъедь сюда. Дуй-ка к атаману Кунаму и попроси его выставить своих людей с тылу татар. Создадим хотя бы видимость их окружения. Они в таком положении обычно теряются, а потерявший уверенность враг слабее становится.
– А если Кунам меня не послушается?
– Послушается, – заверил князь. – Не такой он человек, чтоб избегать битвы. К тому же он предлагал мне свои услуги. Кто заманивал татар в лес?
– Демьян.
– Ну вот и у меня будет зазывалой! – рассмеялся князь, и Демьян засиял в улыбке, поняв, что больше не в опале.
– Всё сделаю, как велишь, Александр Иванович! – заверил он.
– Евтей! – повернулся князь к Ломову. – Бери пару ребят и скачи к атаману! Скажешь, мол, князю Липецкому помощь нужна! А ты, Демьян, бери Андрея Лузгина и ещё двоих и давайте к татарскому лагерю. Потанцуйте там на расстоянии полёта стрелы, но смотрите не попадитесь! Езжай!
– Слушаю, Александр Иванович! – Демьян подскакал к Лузгину: – Андрюха! Князь приказал нам в гости к татарам наведаться. Зови Семёна-рудокопа и Елизара Хваткина. Семён уже от татарвы удирал, удерёт и ещё раз!.. – И вскоре четвёрка отчаянных голов мчалась к вражескому лагерю.
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом. На небе стали собираться облака, и ветер, дувший с севера, изменил направление и потянул с запада, не так жгуче овевая лица всадников.
– Эй! Не отставай! – прижавшись к холке своего резвого жеребца, крикнул приятелям Демьян. Ребята так увлеклись гонкой, что чуть не влетели в татарский лагерь, Демьян едва успел развернуть коня. Развернулись и остальные, но и татары не дремали: стремительной змеёй воздух прорезал аркан, и Семён полетел в снег. Враги окружили его, пустили по стреле в убегающих липчан, но догонять не стали.
Не видя погони, молодые витязи остановили коней. Демьян был в отчаяньи.
– Что делать, ребята? – чуть не плакал он. – Надо выручать Сёмку.
– А как его выручишь? – пожал плечами Лузгин.
– Не знаю!.. – И вдруг Демьян вытянул коня плетью и поскакал назад к татарскому лагерю.
– Куда, чумовой?! – крикнул Андрей и ринулся за ним. Елизар – следом.
Татары не ожидали от липчан такой прыти, однако мгновенно сориентировались и подстрелили коней смельчаков. Потом скрутили их, связали в цепочку и потащили в лагерь.
Харалдай приказал завести пленных в его юрту и, к удивлению парней, произнёс на чистом русском:
– Ну? Попались, голубчики?
Пленники стояли молча, опустив головы.
– А князь Александр небось ждёт не дождётся, когда его соколы снова наведут нас на засаду, да?
Демьян усмехнулся, сообразив, что татарский командир ещё не знает, что воевал не с князем Липецким, а шайкой разбойников.
– Ухмыляешься? – вплотную подошёл к Демьяну Харалдай. – Другой на моём месте сразу отправил бы вас на плаху, но я погожу. Вы мне живые нужны. Ты, я смотрю, знатный воин, и я тебя пока оставлю у себя гостем, а вот этого юнца отправлю к князю Александру. Как тебя зовут, вьюноша?
– Семён...
– Ну так вот, Семён. Поедешь к князю и скажешь ему, что, мол, татарский воевода желает мира и хочет встретиться и переговорить с глазу на глаз. И передай, что мир я предлагаю не из-за поражения, а лишь потому, что хочу помочь вашему князю уничтожить этого мерзавца Олега Воргольского, который и меня предал. Я уже послал в Орду посланника с вестью о предательстве Олега и думаю, что хан Телебуга нас поддержит. Эй! Хасан! Развяжи им руки! – приказал Харалдай. – Вот этому, – указал пальцем на Семёна, – дай коня, и пускай возвращается к своим. А этих троих в тюремный шатёр. Покормите их да охраняйте как следует. Сбегут – шкуры поснимаю!..
Семён как на крыльях летел на монгольском скакуне в лагерь князя Александра. Ему всё не верилось, что и на этот раз удалось избежать лютой смерти.
Выслушав сбивчивый рассказ Семёна, князь надолго задумался.
«А может, и стоит принять предложение татар и с их помощью расправиться со злейшим врагом? Вообще-то занятно, тем более что я их об этом не просил. Надо с Семёном Андреевичем как следует всё обмозговать. Думаю, он одобрит временный союз с татарами. Олег сам привёл их сюда, вот и поделом ему!..»
Князь махнул Семёну рукой:
– Иди и позови старшего боярина.
– А как же Демьян? – напомнил Семён.
– Иди-иди...
– А вдруг западня? – внимательно выслушав князя, задумался боярин. – Да и сомневаюсь я, чтоб Олег Воргольский предал своего хозяина. По-моему, они хотят тебя заманить и уничтожить. Хотя... а вдруг татары на сей раз не лгут?
– Риск, конечно, есть, – почесал затылок Александр. – Да уж больно соблазнительно одним ударом покончить с врагом нашим лютым. А без татар мы с ним навряд ли справимся. Отказывать же...
– А мы им сразу отказывать не будем. Давай я поеду на встречу с этим Харалдаем. Если меня и убьют – невелика потеря будет. А впрочем, убивать меня им нет резону. На кой я татарам?
Александр поморщился:
– Может, и прав ты, боярин, однако дело ли князя за чужие спины прятаться?
– А что дело князя – опрометчиво переть на рожон? Тебе положено дружину водить на брань, а не переговоры вести с какими-то тысячниками. И потом, ежели погибнешь, кто возглавит княжество и дружину?
– Мой сын! – не задумываясь, ответил Александр Иванович.
– Князь Даниил вельми молод, горяч и неопытен. В наше тяжкое время не осилить ему бремени власти, – покачал головой Семён Андреевич. – Его ещё самого за ручку водить надо.
Князь Александр снова задумался. Наконец молвил:
– Пожалуй, опять ты прав, боярин. Поезжай. Коли татары с честными намерениями, то Бог нам в помощь. Поговори с этим басурманом, может, какой толк и выйдет.
Семён Андреевич взял с собой десяток дружинников и поскакал в направлении татарского лагеря. Князь же с дружиной снялся с места и ушёл обратно в Дубок.
Харалдай, выехав навстречу русскому отряду, сразу же заметил подвох.
– А что, Александр испугался? – усмехнулся он.
– А ты его знаешь? – удивился боярин. – Может, я Александр?
– Не знаю, – покачал головой Харалдай. – Но слышал, что он не так стар годами, как стоящий передо мной уважаемый воевода. Ведь воевода ты и боярин?
– Да, – смутился Семён Андреевич. – Но не будет же князь по каждому пустяку бегать сам. Вот он и поручил мне вести с тобой, тысячник, переговоры. Я ясно изъясняюсь?
– Вполне, – кивнул Харалдай. – С тысячником, значит, князь говорить не желает. Может, ему темника подавай или самого Великого хана?
– Может быть, – не моргнул глазом боярин. – Однако будет у нас разговор или нет? Если будет, всё, что ты, командир татарского воинства, сейчас скажешь, я господину нашему постараюсь передать слово в слово.
– Ладно, – согласился Харалдай. – Слушай. Ничтожный князь Олег Воргольский меня предал, и я хочу предложить князю Александру совместными усилиями покончить с этим злодеем.
– А потом предложишь кому-нибудь покончить и с князем Александром? – пристально посмотрел на тысячника боярин.
– Нет, воевода, ты неверно обо мне думаешь.
– А как я должен думать? – повысил голос боярин. – Я долгую жизнь прожил и насмотрелся досыта на вашего брата-татарина. Хотя, не скрою, ты от них отличаешься. Иль ты не татарин?.. Кстати, где это научился так по-русски болтать?
– Ну, то история длинная. Если договоримся, я её расскажу. А пока ответь прямо, без обиняков: принимаешь моё предложение? Коли нет – скрестим оружие, и пусть оно нас рассудит!
– Да погоди, не кипятись! – стал успокаивать горячего тысячника боярин. – Вот ты хочешь, чтоб я те на слово верил. А почему я должон верить? Докажи, что Олег Воргольский предал тебя! И между прочим, ты уже проявил коварство, взяв в плен наших отроков, а ещё раньше предав лютой смерти рудокопов. Чем они-то вам навредили? Нечего сказать?
– Ну почему же? – пожал плечами Харалдай. – Трое полонянников живы и здоровы, хотя идёт война и они, как я понимаю, к нам ехали не лук чистить, а опять заманить в ловушку. Мы только убитыми потеряли триста человек, не считая раненых, и мне доложили, что один из этих троих и завёл нас в засаду. Я могу с него содрать шкуру, зажарить на костре, как барана, но пока этого не сделал по той причине, что хочу договориться по-доброму. Хотя это и рискованно для меня: не знаю, одобрит ли мои действия Великий хан. Теперь о рудокопах. Да, они замучены в нашем лагере, но кем? Вашим русским князем Олегом Воргольским. За это бессмысленное зверство я ударил его, и он сбежал. И по его вине мы попали в засаду. Он трус и подлец!
– Опять только слова, тысячник! – воскликнул Семён Андреевич. – Чем ты докажешь, что Олег сбежал?
– Чем? А я допущу вас в лагерь. Смотрите везде, и если найдёте князя, я – лжец. Если нет, то доложите о том своему князю, и завтра я буду ждать его на этом же месте для окончательного разговора.
– Ну ладно... Хотя спрятать, конечно, и князя можно так, что ни один пёс не сыщет!
– Где можно? – раздражённо дёрнул щекой Харалдай. – Он что, иголка? Лагерь – как на ладони. В юртах и шатрах вы найдёте своих полонянников, которых я намерен вместе с вами отправить домой, и шестерых холопов князя Воргольского, которых я тоже хочу отпустить. Можете сами спросить их, где Олег.
– Та-а-ак, ладно... Силай! – позвал боярин дружинника.
– Слушаю, Семён Андреевич, – подъехал Силай.
– Возьми Пантелеймона и Кирилла – они воргольские – и поищите в стане князя Олега. Да, и поспрашивайте пленных ворголят, где их князь.
– Ну? Договорились? – усмехнулся Харалдай.
– Договорились.
– Вот и ладно. – И – по-татарски: – Тургэн, проводи этих урусутов в наш лагерь, пускай ищут свою иголку в стогу сена.
Тургэн что-то ответил тысячнику, махнул рукой Силаю и, поднимая за собой снежную пыль, пустил коня в галоп.
– А ты и впрямь не похож на своих собратьев, – посмотрел в глаза собеседнику Семён Андреевич.
Харалдай улыбнулся:
– Мне двадцать пять лет, двадцать из которых я прожил на Руси. Мой отец баскачил во Владимире, и я хоть и смутно, но помню Александра Невского, этого действительно великого человека. Я жил среди русов, я играл с русскими детьми, я знаю Русь и её многострадальный народ. И мне искренне жаль этот великий народ...
– Ты говоришь, что любишь русский народ, а сам идёшь на него войною! Жечь города, отнимать добро, свободу и жизнь людей!
Харалдай помрачнел:
– Я воин и иду на Русь не самовольно, а по приказу своего повелителя, хана Золотой Орды. И кстати, не сам иду, ваш, русский князь Олег Воргольский ведёт меня. И в коварстве ты, боярин, зря всех татар огулом обвиняешь. Иные русские по подлости намного превзойдут любого татарина. И у тебя, боярин, нет доказательств нашего особого коварства.
Семён Андреевич вспыхнул.
– Да вы едва ступили на чужую землю и сразу показали такую жестокость, которой ранее свет не видывал, против своих же, степняков-половцев.
– Ты это о чём?
– А о том, что когда в 6732 году от сотворения мира Чингисхановы воеводы Субедей и Джэбэ вышли из Персии на Кавказ, то встретили упорное сопротивление объединённых войск алан и половцев и не могли их победить. Тогда татары подкупили половцев, и те ушли. Субедей же разбил алан, а потом, нарушив договор, разгромил и половцев, забрав у них даже сверх того, что им было заплачено за измену аланам.
– И в чём Субедей-бахадур был не прав?
– Он нарушил договор.
– А половцы не нарушили свой договор с аланами, предав за жёлтые побрякушки своих союзников, точно так же, как Иуда предал Христа за тридцать серебреников? Как сейчас предаёт и вас и нас Олег Воргольский! Как ранее предал своих соплеменников князь Глеб Рязанский. Поверь, я с болью в сердце говорю об этом. И ответь мне, русский боярин, какой участи заслуживает предатель? Только смерти! Так что Субедей-бахадур был тысячу раз прав. И не стоит тебе меня опасаться, тем более что я – христианин.
– Христианин?.. – открыл рот Семён Андреевич. – Православный?
– Нет, не православный, а несторианин из племени кераитов[4]4
Кераиты, найманы, онгуты – монгольские племена, объединённые в числе других Чингисханом в единое государство.
[Закрыть], одной из ветвей монгольского народа, – пояснил Харалдай. – У меня в отряде есть ещё найманы, онгуты – почти все христиане-несториане, и к православным мы относимся хоть и без особой любви, но с уважением. Смотри! – Харалдай обнажил свою грудь и показал Семёну Андреевичу нательный крестик. И добавил: – В моём войске есть ещё и магометане, и монголы-язычники, однако их меньшинство. Когда я жил на Руси, то любил посещать русские храмы и даже хотел окреститься в православие, но отец не позволил и отправил в Орду. А в Орде много несториан, и я принял их веру. Но в Орде сейчас засилье басурманских проповедников. После гибели сына Бату-хана, несторианина Сартака, все последующие ханы, начиная с Беркая, склонялись к магометанству. Христиан стали преследовать, а для Руси это опасно... – Вздохнул: – Да и для Орды тоже.
– Да-а-а... – протянул боярин. – Озадачил ты меня, тысячник... Однако холодно. Тяжело на морозе стоять. Когда ж они возвратятся? А, вон они! Ну что? – обратился Семён Андреевич к Ломову.
– Князя Олега мы не нашли, – стал рассказывать Евтей. – Есть там шесть человек из Воргола. С ними говорили Пантелеймон с Кириллом, и воргольцы утверждают, что Олег сбежал ещё до боя. Видели мы и Демьяна с остальными. Все живы-здоровы. И ещё. Воргольские полонянники говорят, что наших рудокопов действительно извёл Олег. Он у них допытывался о местонахождении князя Александра, но те ничего не сказали и были замучены до смерти его палачом.
– Олег палача за собой возит? – удивился Семён Андреевич.
– Возит, – кивнул Харалдай.
– Воевода, – повернулся боярин к Харалдаю, – ты обещал наших людей выпустить.
– И выпушу, – заверил тысячник. – Тургэн! Липецких сюда!..
Вскоре Демьян с товарищами стояли пред очами Семёна Андреевича.
– Опять как несмышлёныш к врагам в лапы попался! – проворчал боярин. – И сам в омут, и ребят потянул! Ничего тебе доверить нельзя! Обратно в кузню захотел?
– Я исправлюсь... – словно мальчишка опустил голову Демьян.
– Ладно, мы поехали, – махнул рукой боярин тысячнику. – Если ты действительно добрый человек, то до встречи!..
Когда Семён Андреевич рассказал о своей беседе с Харалдаем, князь Александр Иванович задумался. Как быть? Верить, не верить – хоть на ромашке гадай. Если тысячник искренен, то, глядишь, и поможет замириться с Ордой. А что, придёт в Липецкое княжество баскачить христианин Харалдай, и возродятся тогда города Липец, Воронеж и Онуз... Но вдруг ловушка?..
– Так что решил, княже? – вывел Александра Ивановича из задумчивости боярин.
– Надо ехать к Харалдаю, – махнул рукой тот. – Ежели не вернусь, князь Даниил пускай не вступает с татарами в бой – бесполезно, а уходит на север. Тут больше делать нечего будет...
Князь собрал ближних бояр и объявил свою волю. Просил в случае его гибели не бросать Даниила, а вместе поступить на службу к какому-нибудь уважаемому князю.
– Мы все готовы умереть за землю Черлёного Яра! – вскочил взволнованный Даниил.
– Сядь, сынок. Не пристало князю горячиться, – улыбнулся Александр. – Умереть успеем. Жить надо и бороться за жизнь.
– А сам так рискуешь! – нахмурил брови Даниил.
– Мой риск оправдан возможностью возрождения княжества. Да и с чего ты взял, что я на верную смерть иду? Не всё мечом решается. Толковый разговор с толковым собеседником может больше пользы принести. – Александр встал. – Все по домам, и я пойду отдыхать. Завтра со мной поедут Кавырша и десять дружинников. Андрей!
– Слушаю, княже.
– Подбери проворных и смелых людей, и чтобы утром были готовы. Ты, Семён Андреевич, ежели что, не оставь без своих мудрых советов князя Даниила... А ты, – повернулся к сыну, – не обижайся. Ты ещё молод и зелен... Коли не вернусь, на рожон не лезь. С татарами всё равно не справишься, а людей загубишь. Во всём слушайся Семёна Андреевича, он тебе будет и отцом, и мудрым советником.
И Александр крепко обнял сына.
