Текст книги "Черленый Яр. Ангелы плачут над Русью"

Автор книги: Виктор Душнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Глава третья

– Ну что я с тобой всё ездию? – ныл Демьян, косясь на тестя и с неохотой запрягая гнедую кобылу в сани. – Я ж воин, папаша, а не рудокоп!

– А меньше сумасбродничать будешь! – подтягивая чересседельник своей лошади, хмыкнул Дымарь. – Те и дед твой Шумах говорил, и отец советовал, и я не раз предупреждал: «Не суетись, будь осторожней, не лезь куды не надо!» Но ты ж никого не слушаешь, даже князя. А он неслушников не любит и самоуправства не прощает. Вот и будешь теперь руду копать да возить, и молотобойцем при мне станешь. А оно, может, и к лучшему. Дед твой, Шумах, мечтал о кузнеце-внуке, а из тебя, Дёмка, я смотрю, хороший кузнец получится.

– Да не кузнец я, батя! – чуть не взвыл Демьян. – Воин я! Понимаешь? Во-о-ин! Ну сходи к Александру Ивановичу, попроси его, чтоб опять взял меня в дружину! Не могу я в этой кузне годы свои молодые просиживать. Моё дело – врагов Отечества бить, а не железками греметь!

Дымарь побледнел.

– Ах ты щенок! По-твоему, я только и знаю, что железками гремлю? И дед твой покойный, царствие ему небесное, – перекрестился Дымарь, – тоже железками гремел? Да как ты смеешь, сучье племя, такое гутарить?! Да если б не было кузнецов, чем бы ты, вояка сопливый, от врагов отбивался? Палкой? Пёс ты неблагодарный! А ну запрягай живо и поехали за рудой! Когда татары нагрянут, всем жарко будет. Мне тогда тоже за меч браться. Запрягай, говорю, пока длинника не отведал! – замахнулся Дымарь на зятя кнутом.

Демьян присел и втянул голову в плечи, но кнут со звонким щелчком лишь вспорол воздух. Демьян торопливо запряг своего гнедого, прыгнув в сани, дёрнул за вожжи:

– Мц-но-о-о!..

Подвода тронулась. В ней – Демьян и Дымарь с несколькими смердами. Ехали долго, пока не достигли места разработок железной руды возле речушки Куйманки, которые велись тут и раньше. Несмотря на сильный мороз и завывание позёмки, рудокопы скинули зипуны, вооружились кирками, ломами, лопатами и начали ковырять мёрзлую землю, вгрызаясь в неё всё глубже. Прилично поработав, они стряхнули с себя пыль и иней и достали сумки со снедью. Помолясь, приступили к трапезе. Ели ржаной хлеб, сало, репчатый лук. Дымарь открыл крынку с мёдом и дал всем глотнуть для сугреву. Чуть захмелевший Демьян, наклонившись к тестю, смущённо шепнул:

– Ты прости, батя, неправ я был.

Тоже рассолодившийся Дымарь хлюпнул носом:

– Да я уж и забыл, сынок! Ладно, так и быть: вернёмся домой – схожу к князю, замолвлю за тебя словечко. Ведь и правда, не твоё это дело – руду копать. Твоё дело – татарву... – И вдруг, не договорив, выпучил глаза.

Демьян оглянулся и истошно завопил:

–Та-та-ры-ы!.. – Быстро скомандовал: – Батя, вываливай из саней руду! Скачите в Дубок и подымайте народ!

– А ты?

– Я к Кунаму, он недалече отсель. Пока вы приготовитесь к обороне, мы тут, на Дону, постараемся их задержать!

Рудокопы мгновенно повалили сани на бок, высыпав руду, попрыгали в них и изо всей силы хлестнули лошадь. Демьян же, разрубив шашкой упряжь своей лошади, вскочил на неё верхом и, вздымая снежную пыль, скрылся в кустах росшего неподалёку леса. Но суетившихся рудокопов татары заметили и со свистом и гиканьем бросились в погоню.

– Всем не уйти! Догонят черти раскосые! – кричал, чуть не плача, Дымарь. – Братцы! Лошади тяжело! Не успеем в Дубок! Сенька! – передал он вожжи самому молодому из рудокопов. – Гони в лес, а мы спрыгнем!

Может, хоть ты доберёшься! Скажи князю Александру, что орда на Дубок идёт!..

И Дымарь первым кубарем скатился с саней в снег, за ним остальные. Кузнец поднялся, но петля татарского аркана сдавила горло, и тут же на него накинулась дюжина татарских воинов и связала по рукам и ногам. Были связаны и остальные рудокопы.

Семён, привстав в санях на полусогнутых ногах, умоляюще кричал тонким, юношеским ломающимся голосом:

– Пошла, Милка! Пошла!

Слёзы градом катились из его глаз и замерзали на щеках.

– Но! Ну, Милка, ну, не подведи!..

Татары скакали за ним. Передний всадник, припав к луке седла, метнул аркан, но Семён заметил это и в момент броска пригнулся. Аркан просвистел над головой и, зацепившись за сук дерева, сдёрнул татарина в снег. На упавшего налетели скачущие следом товарищи и, кувыркаясь через голову, тоже зарылись в глубокий сугроб.

Семён воспользовался замешательством противника и оторвался от погони, однако враги на своих резвых и выносливых монголках опять стали настигать его. Милка хоть и была доброй лошадью, но, запряжённая в сани, не могла соревноваться в быстроте бега с боевыми татарскими конями. Ордынцы же взялись за луки, и настигающий Семёна татарин пустил стрелу, целясь в Милку.

Однако ангел-хранитель Семёна в этот страшный день, видно, был рядом. Стрела лишь содрала кожу с крупа лошади. От жгучей боли Милка заржала и рванула так, что Семён, потеряв равновесие, чуть не вывалился из саней. Лишь намотанные на левую руку вожжи спасли его от падения. А обезумевшая от страха Милка дала такого ходу, что преследователи стали отставать.

И вдруг...

И вдруг, вздымая снежную лавину, сани с лошадью и седоком рухнули с обрыва вниз, ломая кусты и ветки.

Татары остановились на краю обрыва. Один попытался было сунуться следом за беглецом, но его конь, споткнувшись, перелетел через голову и, сломав ногу, увяз в снегу и жалобно заржал. Всадник тоже зарылся в снег и испуганно орал, прося товарищей о помощи.

– Амба урусуту, – сказал старший. – Давайте вытаскивать Хожахмеда...

Однако татары ошиблись. Семён не погиб. Скатившись вниз со снежной лавой, как то ни странно, ни лошадь, ни он сам не пострадали. Семёну пришлось лишь изрядно повозиться, перепрягая Милку. А все остальные рудокопы, кроме Демьяна, оказались в плену, и Харалдай решил допросить их. Он сидел не как все татары, на ковре, а на занесённой в юрту скамье, что удивило рудокопов.

– Где сейчас ваш князь Александр? – спросил Харалдай.

– Какой князь Александр? – прищурился Дымарь. – Не знаем мы никакого Александра!

– Как же вы не знаете Александра, – усмехнулся Харалдай, – если вы из Липеца?

– Нет! – снова не моргнул глазом Дымарь. – Мы не липецкие, а пронские. И князя нашего не Александром зовут, а Андреем.

Харалдай прошёлся перед пленными.

«Эти не выдадут своих, хоть их режь», – подумал он и что-то сказал одному из нукеров по-татарски. Тот вышел, а Харалдай опять повернулся к рудокопам:

– Ну хорошо, князя Александра вы не знаете. А князя Олега Воргольского?

– Как не знать, – брякнул один рудокоп. – Он родич нашему князю...

– Ты что, Илья, буробишь? – дёрнул за рукав товарища Дымарь. – Какой он князю Андрею родич? Хотя, оно, конечно, все Рюриковичи родня, от одного корню. Ну, тады нашему князю Олег, стал быть, десятая вода на квасу.

Однако Харалдай всё понял. Он усмехнулся:

– Ну ладно. Сейчас придёт Олег Воргольский и определит, кто из вас кому служит: кто Андрею Пронскому, а кто Александру Липецкому. Мне вы не нужны – я воин, а не палач, потому и допрашивать вас больше не буду. Олег же любит заниматься собачьими делами, вот пускай и занимается. А пока...

Харалдай не успел договорить, как в юрту вошёл князь Олег. Дымарь узнал его сразу. Старик и в мыслях не держал, что Олег может оказаться в стане врага. Нет, он, конечно, что-то слышал о неблаговидных поступках родственника князей Липецких, но что тот служит татарам, и не просто служит, а ведёт инородцев на своих, русских людей...

– Предатель! – не выдержал Дымарь.

– Ты неправ, старик, – покачал головой Харалдай. – Князь не предатель, а верный подданный Великого хана Золотой Орды Телебуги. А вот не покорные и нам, татарам, и князю Олегу, – наши враги. Слушай, князь, – кивнул на пленников Харалдай. – Они говорят, что пронские, а я полагаю, что липецкие. Посмотри внимательно, может, кого угадаешь?

Олег прошёлся вдоль полонянников и остановился возле Дымаря:

– Этот, кажись, кузнец из Онуза, вроде видал я его там.

– То, что он кузнец, – нахмурился Харалдай, – вполне возможно. Ведь мы поймали их во время добычи руды. Значит, князь Александр где-то недалеко. Они для него руду добывали, а этот ещё и куёт князю оружие. Вооружается Александр, готовится к войне. Но где он? – снова посмотрел на Дымаря Харалдай.

– Не знаю такого князя, – стоял на своём Дымарь.

– А может, ты знаешь? – повернулся тысячник к Илье.

– Нет, не знаю. У нас Андрей Пронский...

– Ладно, – поморщившись, махнул рукой Харалдай. – Допрашивай их сам, князь. В конце концов, ты проводник, ты и узнавай дорогу к Александру. Мне пора отдыхать, а ты завтра скажешь, куда идти дальше. Забирай их! Эй! – обратился к нукерам. – Отведите пленников к князю.

Вскоре полонянников по одному стали запускать в шатёр Олега. Раздетые до исподников рудокопы дрожали от холода и сначала обрадовались теплу шатра, но радость быстро угасла, когда они заметили верёвочные приспособления, похожие на дыбу.

– Дёжкин вас на такой пытает? – с издёвкой хохотнул князь.

– Нас Дёжкин не пытает! – огрызнулся один рудокоп.

– И мы тебя не будем, если, конечно, покажешь дорогу к логову разбойника Александра. А остальных пока – вон! Ну, говори.

– Не знаю я никакого Александра, – угрюмо молвил пленник.

– Ах, не знаешь? Ну ладно. Вздёрнуть его! – приказал князь.

И не успел рудокоп ойкнуть, как оказался привязанным за руки к верхней перекладине дыбы, а ногами – к нижнему бревну. Тело несчастного натянулось, словно гусельные струны. Свистнул кнут-длинник и звонко щёлкнул по мышцам рудокопа.

От первого же удара у бедняги лопнула кожа и брызнула кровь. Он застонал и только мысленно взмолился Богу, чтобы тот скорее взял его к себе. А длинник всё свистел и свистел, пока Олег не подал знак палачу приостановить истязанье. Он взял пленника за волосы, потом отпустил – голова безжизненно упала на грудь.

Ермолай вздохнул:

– Не жилец...

– Снимите! – велел князь. – Сдох, что ли?

– Почти.

– Ну и чёрт с ним! – выругался князь. – Выкиньте его и тащите следующего!..

И двух других товарищей Дымаря постигла та же участь. Дошла очередь до него самого.

– Я знаю, что ты кузнец, – проговорил Олег. – Говори немедля, где Александр!

– Не знаю такого, – продолжал упорствовать Дымарь.

– Ты кузнец, и у тебя золотые руки... – задумчиво протянул князь.

– Ну и что с того? – не понял Дымарь.

– А то, – медленно чеканя слова, пояснил Олег, – что если не скажешь, где Александр, я переломаю твои золотые руки и ты не сможешь больше ими работать. Говори, пёс!

– Нечего мне сказать! – отрезал полонянник.

– Ах так? – задрожал Олег. – Ну, сейчас ты выложишь всю подноготную... Эй! Гвозди под ногти этому мастеру – золотые руки!

Кат деловито подошёл к Дымарю, привязал его руки к положенному на рогачи бревну пальцами вверх и взял остро заточенные деревянные гвоздики. Но, когда он попытался вогнать гвоздик молотком под ноготь жертвы, кузнец стал отчаянно сопротивляться.

Олег нетерпеливо крикнул:

– Прибей ему руки к бревну большими гвоздями!

Палач утёр рукавом вспотевший от усердия лоб:

– Тогда он не почувствует боли под ногтями.

– А что же делать?

– Держать руки.

– Ермолай! Подержи руки этого негодяя!

– Я не душегуб, княже, – стиснул зубы Ермолай. – Ваше дело калечить людей, а моё – их лечить!

Олег взвизгнул:

– Пошёл прочь! – И сам бросился на помощь палачу.

Вдвоём они справились со своей жертвой, и, когда гвоздь вошёл под ноготь, Дымарь пронзительно закричал.

Олег довольно оскалился:

– A-а, пёс липчанский, больно? Говори немедля, где Алексашка-разбойник?

Но кузнец, стуча в ознобе зубами, казалось, уже не понимал смысла слов.

– Ещё гвоздь! – приказал Олег.

– Не выдержит, княже, – буркнул палач.

– Забивай! – уставился дикими немигающими глазами на него Олег.

После второго гвоздя Дымарь потерял сознание, и его долго отливали ледяной водой. Но и дальнейшие пытки ни к чему не привели.

Олег сам был уже на грани безумия.

– Пробей ему руки гвоздями!

Когда и этот приказ был исполнен, Дымарь уже не ощущал боли, он только шептал:

– Господи!.. Прости мою душу грешную!.. – И вдруг изо рта его хлынула кровь, блеск в глазах потух и мутная пелена покрыла зрачки. Голова откинулась, и кузнец затих.

– Сдох, собака!.. – рыкнул Олег. – А и бес с ним! Пойду спать... – И, сам обессилевший от нервного напряжения, он мгновенно уснул, едва коснувшись своего ложа.

А утром князя разбудили – пришёл Харалдай.

– Дорогу узнал? – спросил с порога тысячник.

– Нет, – проворчал Олег.

– Почему?

– Не сказали, прохвосты!

– Где они? Сам допрошу.

– Померли, – вздохнул князь Воргольский.

– Как померли? – повысил голос Харалдай. – Они же здоровые были!

– Были, да померли! – поднялся и заходил по шатру князь.

– Ты побил их, что ли? – прищурился татарин.

– Да под пыткой померли! – буркнул Олег.

– Ну и дурак же ты! – покачал головой Харалдай. – Кто тебе позволил пытать их так, чтоб отдали Богу душу? Куда теперь идти прикажешь? Кто покажет дорогу?

И похоже, не миновать бы Олегу расправы, кабы не Ермолай. Знахарь вошёл в шатёр, приблизился к Харалдаю и, смело глядя ему в глаза, произнёс:

– Мы знаем дорогу к князю Александру.

– Не называй этого разбойника князем! – тявкнул Олег.

– Молчи, ничтожный князёнок! – грубо оборвал его Харалдай.

– Я не князёнок! – взвизгнул Олег. – Я князь удельный! Воргольский князь и Рыльский! Во мне Рюрика кровь течёт! Я из Рюрикова племени!

– Какое ты Рюриково племя! – презрительно усмехнулся Харалдай. – И не князь ты, а князёнок. Вот Александр Невский был князь, так уж князь! И сын его, Дмитрий Переславский, – князь. Покойный Святослав Липецкий был настоящий русский князь! Витязь! – многозначительно поднял указательный палец вверх тысячник. – А ты... Тьфу! – плюнул он в сторону. – И не выводи меня из себя! Говори, Ермолай.

Ермолай, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно посмотрел на Олега.

Тот потерянно махнул рукой:

– Да говори уж, чего там!

– Дорога известна, – сказал Ермолай. – Один человек выследил сбежавшего рудокопа.

– Кто выследил?

– Из наших, воргольских, мой помощник Дементий, – ответил Ермолай.

– Зови сюда! – потребовал Харалдай.

Дементий, низкорослый, коренастый, светловолосый, скромно кланялся, и Харалдай чуть ли не ласково спросил:

– Так это ты знаешь дорогу?

– Я, – кивнул Дементий. – Александр тута недалече с дружиной стоит.

– И как же ты про то прознал?

– А очень просто. Когда ваши погнались за санями, я заметил отделившегося от них верхового – и за ним. И вдруг вижу: повстречался он с какими-то людьми. Правда, не очень похожи они на княжеских дружинников, больше на разбойников смахивают...

– А Александр и есть сущий разбойник! – не сдержался Олег. – И люди его не дружинники, а тати!

– Ты так думаешь? – повернулся Харалдай к нему.

– А то! Александр и сам обтрепался, и дружина тоже. У них нет ни одёжи, ни снаряжения, ни оружия.

– А рудокопы?

– Что рудокопы?

– Как что? Навряд ли разбойники кузню держали бы. Они оружие не куют, а добывают в сече. Всё, хватит! Мне надоело твои глупости слушать! Дементий! Веди нас на Александра, будем сражаться.

– Да с кем сражаться-то! – высокомерно выпятил губу князь Воргольский и Рыльский. – С разбойниками не сражаются, их вылавливают как собак и вешают на деревьях!

Харалдай захохотал:

– Ох, посмотрел бы я, как бы ты вышел супротив Александра один на один!.. – Взгляд его посуровел. – Я с малолетства жил на Руси, играл в одни игры с русскими детьми и знаю настоящих русских князей, которые не тебе чета. И хоть я иду биться с Александром, но уважаю и его, как славного русского витязя, и его покойного брата Святослава. Эти люди благородны, честны и отважны. Они не бросили свой народ на растерзанье Ахмату, не сбежали к хану Телебуге или, хуже того, Ногаю ждать их милости либо скотской смерти, а смело вступили в неравный бой с врагами!

– Это кого же ты называешь врагами? – вытаращил глаза Олег. – Не хана ли Золотой Орды? А если я ему твои слова передам, тогда что?

– Ха-ха-ха-ха! – снова рассмеялся Харалдай. – Ну ты и скоморох, Олег Ростиславич! Потешил, потешил... Кто же тебе, тля, поверит? Да я тебя и хану-то отдавать не буду, сам как барана приколю! – Тысячник выхватил из ножен саблю и приставил к горлу Олега. Тот присел от страха и замер.

– Ну? Понял наконец, чего ты стоишь? – надавливая лезвием сабли на горло Олега, ухмыльнулся татарин. – Я тебя и на поединок вызывать не буду – ты недостоин, а просто прирежу. С князем Александром я посчитал бы за честь сразиться и даже погибнуть от его руки. А тебе такой чести оказать не могу. Понял, пёс шелудивый?

– Понял, мурза, понял! – потея и дрожа, покорно вымолвил князь.

– То-то же, – опустил саблю Харалдай. – Дементий?

– Я!

– На конь! – скомандовал Харалдай и первым выбежал из шатра.

– Как только завяжется бой, – с опаской поглядывая вслед тысячнику, шепнул Ермолаю Олег, – сразу бежим домой, в Воргол. Будь наготове. Поставь наш обоз в хвосте войска. Я сперва верхом поеду рядом с Харалдаем, затею какой-нибудь неприятный разговор, и он меня прогонит. Я вернусь к вам, а едва битва зачнётся – мы сразу в бега. Татары и не заметят, не до нас им будет.

– Хорошо, – кивнул Ермолай. – Ты князь, как велишь, так и сделаем...

Глава четвёртая

Демьян скрылся в лесу. Погони за собой он не чуял и скоро добрался до стоянки Кунама. Его встретил Тяпка с двумя товарищами.

– Дёмка! – расплылся в улыбке Тяпка. – Давненько тя не было.

– Погодь, не время любезничать, татары на пятках сидят, – тяжело дыша, ответил Демьян. – Где атаман? Разговор есть.

– Лады. Братцы! – повернулся Тяпка к своим ребятам. – Быстренько проскочите по следу Демьяна назад и проследите за движением татар, а я отведу гостя к атаману. Надо что-то делать. Не пропускать же поганых через наши владения.

– Угу, – кивнули его спутники и скрылись в лесу. Выслеживающий же Демьяна Дементий подумал, что незнакомцы пошли по его душу, и, углубившись в чащу, потерял их из виду. Долго кружил он по незнакомому лесу, прежде чем разыскал своих. Друзья же Тяпки нашли стоянку татар и даже прикинули количество воинов: около полутора тысяч. Поняв, что татары не намерены двигаться дальше ночью, вернулись к себе и доложили обо всём атаману.

– Велика сила... – задумчиво покачал головой Кунам. – И все конные, а что такое татарская конница – мы знаем. А нас сколько? И двух сотен не наберётся. В общем, объяснять вам не надо, на каждого из нас, пешего, приходится восемь всадников. Ну где тут справиться?

– А знаешь, атаман, – наморщил лоб Демьян. – Я как-то был в Успенской церкви на проповеди покойного, царствие ему небесное, преподобного игумена Зосимы, и запали мне в душу слова: «Нас немного, а враг силён, но Бог не в силе, а в правде». Отец Зосима сказал, что так рёк Великий князь Владимирский и Киевский Александр Невский. Я слова эти на всю жизнь запомнил. Так что, как бы враг ни был силён, его всегда можно одолеть, пусть не силой, которой у нас нету, а хитростью.

– Ты прав, конечно, – заметил Кунам, – но как схитрить? Надо подумать...

Долго думал атаман, подперев кулаком щёку. Потом поднял голову:

– Есть у меня план, но надо заманить поганых в лес.

– Заманить нетрудно, – откликнулся Демьян. – Человек десять наших верхом пусть ударят с тылу в татарский лагерь и напугают их как следует, а потом умчатся восвояси. Басурмане клюнут на эту приманку, кинутся в погоню, и тут мы их... Только не представляю, как с ними драться – мало же нас.

– А если они не клюнут? – засомневался атаман. – Это ж татары. Они сами хитры, как лисы.

Демьян возразил:

– Они подумают, что нападающие – люди князя Александра, а зная, что воинов у князя мало, особо осторожничать не станут.

– Может, ты и прав, – пожал плечами Кунам. – Ладно, действуем! Даю тебе четверых...

Демьян округлил глаза:

– Да мало, атаман!

– Хватит! – взорвался Кунам. Помолчал. – Ну хорошо, пятерых. Вы заманиваете татар на узкую дорогу в лесу. При погоне они выстроятся гуськом, а мы неподалёку от Волчьего ущелья повалим десяток дубов, чтоб перегородить дорогу, и с обеих сторон на деревьях, шагов за двадцать друг от дружки, посадим большинство наших людей. Вы перед самым завалом разбегаетесь, а мы по всей длине начинаем стрелять из луков сверху. Начнётся толчея, татары своих давить станут... Слушай, коли получится как задумано, мало им не покажется.

Демьян всплеснул руками:

– Да ты прирождённый воевода!

– Ну, воевода не воевода, но кое-что кумекаем, – повертел пальцем у виска атаман. – Всё, спать. Чуть свет ты – в татарский лагерь, а мы тут делом займёмся...