Текст книги "Черленый Яр. Ангелы плачут над Русью"

Автор книги: Виктор Душнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Глава тринадцатая

Прокоп Селянинович, зная норов Порфирия Платоновича, понимал, что тот не оставит Аристарха в покое. И он решил забрать его в свои хоромы, где было относительно безопасно. Епифану же приказал усилить охрану усадьбы и следить за людьми Порфирия. Затем Прокоп дал задание ещё одному своему верному товарищу перевезти в хоромы и невесту Аристарха Вазиху.

К ней у Прокопа Селяниновича было особенное отношение. Девушка была очень похожа на исчезнувшую около двадцати лет назад его любимую дочь Анну. Тогда они жили в Торжке, и пятнадцатилетняя Анна вместе с подругами пошла в лес в ночь на Ивана Купалу и домой не возвратилась. Все её сверстники были целы и невредимы, а она как в воду канула. Многие думали, что утонула: молодёжные игрища проходили на берегу Тверды, и вокруг было множество озёр и болот. Тело искали везде, но не нашли, а вскоре прошёл слух, что Анну украли татары, молодой татарский воин из окружения торжокского баскака. Мол, он как-то увидел Анну и до беспамятства влюбился, однако понимая, что Прокоп Селянинович добром не отдаст дочь в степь, в ночь Ивана Купалы выкрал её. Прокоп Селянинович тосковал долго, бил челом баскаку, ездил в степь, но безрезультатно. И вот, много лет спустя, он увидел на своём струге... пропавшую дочь.

Сначала Прокопу показалось, что он бредит, что к старости его стали посещать видения. Присмотрелся: девушка вроде бы похожа на Анну, но у гостьи глаза карие, а у Анны небесно-голубые. И дочь его была лицом бела, волосы, как спелая золотистая нива, а эта девушка смугла и русоволоса. Но чертами – вылитая Анна. И Прокопа как прострелило: да это же дочь Анны!.. И потому он так рьяно кинулся спасать Аристарха: и как сына своего купеческого товарища, и как жениха обретённой, поистине чудом, внучки.

Потрапезовав с Аристархом, Прокоп Селянинович собрался было отдохнуть, но в покои вошла Вазиха. Купец вскочил с лавки и, волнуясь, заговорил:

– Проходи, дочка, проходи, вот и суженый твой тута!

Вазиха засмущалась, прикрыла концом платка лицо, но по глазам было видно, что она рада видеть Аристарха живым и невредимым.

– Садись, милая, садись! – продолжал суетиться Прокоп Селянинович.

Вазиха несмело села рядом с Аристархом. Парень тоже засмущался. В другое время, конечно, Прокоп Селянинович оставил бы молодых наедине. Однако сейчас...

– Аристарх, – вздохнул он. – Ты слыхал, наверное, что у меня много лет назад пропала дочь?

Аристарх кивнул:

– Да, батя про твою беду сказывал.

– Ну так вот, – снова обратил взор на Вазиху купец. – Эта девушка, которую ты хочешь взять в жёны, точь-в-точь вылитая моя пропавшая дочка.

Аристарх оторопел. Вазиха тоже была ошеломлена и даже, забыв девичьи приличья, открыла лицо.

– У тебя же мать русская? – продолжил Прокоп Селянинович.

– Русская, – несмело ответила Вазиха.

– А она не рассказывала, откудова родом?

– Рассказывала... Из сказки.

Прокоп тоже обомлел:

– Из какой сказки?!

– Она говорила, что её родина – Сказка Русь.

– А в каком городе она родилась, говорила? – воскликнул Прокоп.

– Я не запомнила, – жалобно прошептала Вазиха. – Она про Русь всё толковала, да про матушку свою...

– А не Любавой называла она матушку? – аж побледнел купец.

– Любавой? – оживилась Вазиха. – Да, Любавой! Да-да, так она всё время повторяла!

– А её саму-то как зовут?

– Айназа.

– Её в мусульманство обернули?

– Да она вроде Аллаху не поклоняется, хотя наш юрт магометанский. Даже Ногай, говорят, уже веру арабскую принял. Но мама всегда при себе имеет три христианские иконки: Иисуса Христа, Богородицы и Николая-угодника. Она на эти иконки молится, и отец ей не запрещает.

– Айназа... Анна... – прослезился Прокоп Селянинович. – Да ты ж, девочка, внучка моя родная!

Он в порыве нежности притянул к себе растерянную Вазиху, крепко прижал к груди.

– Доченька моя... – гладил её по голове. – Внученька моя... Сколько ж я вас искал... Где только не побывал, чтобы найти. Мать и бабушка ваша горя не выдержала, померла без времени... И вот вы отыскались, родимые... Епифан! – крикнул купец.

– Его нету, – буркнул Аристарх.

– Ах, да! – спохватился Прокоп Селянинович. – Он же следит за подворьем Порфирия Платоновича... Митяй!

Холоп вошёл и поклонился хозяину.

– Вот что, Митяй. Иди и распорядись: мы скоро в Торжок отплываем. – Холоп ушёл, а купец повернулся к Аристарху: – Поедем в Торжок, а оттудова двинемся на поиски моей дочери. Вазиха, где кочует сейчас твой отец?

– Я точно не знаю, – несмело проговорила Вазиха, – но наш юрт вроде самый северный из Ногайской орды. Мои родичи, наверно, кочуют от реки Пьяны к Сейму и зимовать будут у развалин Курска и Рыльска.

– А сейчас где они?

– К Битюгу должны подходить...

– Где этот Битюг? – поднял глаза купец на Аристарха.

Тот молча пожал плечами.

И вдруг:

– Прокоп Селянинович! – ворвался в горницу запыхавшийся и весь залитый кровью Епифан. – Мы Исая споймали! С ним были ещё четверо холопов Порфирия Платоновича. Они тайно хотели проникнуть в твои палаты. Мы их заметили, окликнули, а они обнажили мечи. Короче, Исая взяли, остальных побили. У нас один убитый и трое ранено. Что делать?

– Этот Порфишка, пока мы тут, не успокоится, – сверкнул глазами Прокоп. – Но мне щас некогда с ним возиться. Исайку гоните взашей, а ты вот что скажи: знаешь Битюг-реку?

– Слыхал, – кивнул Епифан. – Течёт по Половецкой степи, в Дон слева впадает.

– Можно туда добраться?

– Добраться-то можно, но далеко.

– А какие там пограничные русские княжества?

– Самое близкое – Липецкое, но оно вроде татарами разорено.

– Постой-постой! – воскликнул Аристарх. – Там рядом, кажись, ещё и Елецкое...

– Может, Воргольское?

– Да нет – Елецкое!

– Ну, это когда было? – протянул Епифан. – Ещё до Батыгина разорения. Там жил мой дед, а после рядом появилось Воргольское княжество, неспокойное и бедовое, с рыльскими князьями... Ведь Рыльск и Курск Батыга тоже стёр с лица земли и запретил там князьям селиться, вот рыльские Ольговичи и подались на Воргол, а липецкие Ярославичи им не препятствовали: одного ж, Святославова корня. Но воргольцы с липчанами поссорились, вернее, татары их стравили, и пожгли друг друга. Сейчас там, должно быть, пепелище...

– А я знаю князя Даниила Елецкого! – заявил вдруг Аристарх. – Ему, кстати, на подмогу ушёл Порфирий Пантелеевич.

– Так знаешь туда дорогу? – посмотрел на Епифана Прокоп Селянинович.

– Поздно, зима на носу, – вздохнул Епифан. – Ты как хочешь – по воде или посуху?

– А как быстрее?

– Быстрее на конях. Ведь мы не за товаром?

– Не за товаром.

– А по воде труднее. Там реки малые, а зима рядом. Примёрзнем к какой-нибудь речушке и околеем от холоду.

– Ну всё, хватит разговоры разговаривать! – заволновался Прокоп Селянинович. – Готовь, Епифан, струг на Торжок. А там коней возьмём – и в Елец.

Глава четырнадцатая

Прокоп Селянинович с товарищами прибыли в Торжок ранним осенним утром. Над Твёрдой висел клубистый бледно-синий туман, и поначалу даже не было видно, куда пристать. Но опытный лоцман Епифан всё же сориентировался в туманной дымке, и массивный струг мягко причалил.

Кинули трап, и Прокоп Селянинович скомандовал:

– На берег!

Первой на землю ступила судовая прислуга, следом, держа за руку Вазиху, Аристарх, за ними – сам купец. Но не успел Аристарх сделать и шагу, как из тумана, точно нечисть, выскочили вооружённые люди и напали на них.

Прокоп Селянинович успел подхватить Вазиху на руки и взбежал с нею по трапу обратно на струг. Аристарх оказался в самой гуще заварухи и даже успел проломить череп одному из врагов. Но схватка скоро закончилась. Несколько нападавших были убиты, а двое кинулись в воду и скрылись в тумане.

– Кто это были? – возбуждённо кричал Прокоп. – Кто?

– Рядом лодка стояла... чужая, – заметил один из людей Прокопа Митрофан.

– По-моему, в ней был Исай, – хмуро буркнул Епифан.

– Исая мы в Новгороде повязали! – изумился купец.

– Так ты ж сам приказал отпустить его! – вздохнул Епифан.

– Догнать и потопить! – свирепо заорал Прокоп.

– Матвей, Кирилл, Семён! – скомандовал Епифан. – Живо в лодку. Я с вами. Эта скотина от нас не уйдёт!

– Потопить их! – топал ногами купец. – А пса Порфишку, вернусь, на его заборе собственными руками повешу!..

Епифан уплыл. Аристарх с Вазихой опять собрались на берег, но Прокоп Селянинович не пустил их.

– В Торжке, окромя Исая, много Порфирьевых подонков шляются, – отрезал он. – Бережёного Бог бережёт, сидите пока на струге.

Долго ждали Епифана. Туман давно рассеялся, солнце уже прошло свой полуденный путь, когда показалась лодка.

– Ну? Что там? – ещё издали заорал Прокоп Селянинович.

Епифан не ответил. А подплыв к стругу, угрюмо глянул на купца и хрипло сказал:

– Как в воду канул...

– Не догнали?!

– Не догнали... – Епифан злой, как чёрт, поднялся на струг. – Он, мразь, где-то на берегу затаился. Всю Тверцу избороздили вдоль и поперёк, а его как и не бывало!

– Так может, это и не он был?

– Да он! Истинно его рожу я видел! – дёрнул плечом Епифан. – Он меня, сука, околдовал! Я вот будто вижу его, а поделать ничего не могу. Ведьмак поганый! Он где-то рядом, рядом...

– Теперь Исайка как навозная муха от нас не отстанет, – задумчиво произнёс купец. – Теперь постоянно держи ухо востро. Аристарх, вам с Вазихой надо на струге сидеть, да и мне тоже. А ты, Епифан, ступай на берег и купи коней порезвей, потом на них поедем в Елец. Сколько нас будет?

– Да человек пятнадцать, – почесал затылок Епифан. – Вазиха тоже?

– А как же! – удивился Прокоп Селянинович. – Она дорогу будет показывать.

– Какую дорогу? – тихо прошептала девушка.

– Кочевую стезю твоих родителей, – пояснил Прокоп.

Вазиха насупилась:

– А зачем?

– Как зачем?! – всплеснул руками купец. – Чтоб мы отбили у татар мою дочь.

– А вы спросили, желает она, чтоб её от семьи отбивали? – побледнела Вазиха.

– А как же? Она ж по Руси тоскует!

– А потом по семье тосковать будет! – отрезала девушка. – Столько лет живёт в кочевье, привыкла. У неё там муж, дети! Вы про это забыли?

Прокоп Селянинович проворчал:

– Ты, внучка, будто раньше не знала, куда и зачем мы путь держим.

– Знала! – вспыхнула Вазиха. – Но я не могу наводить на свой дом врагов!

– Да какие же мы враги, милая?! – оторопел купец.

– Самые настоящие! – не сдавалась Вазиха. – Вон Аристарх налетел, что коршун, и силой оторвал меня от родительского очага, не спросив ни меня, ни родителей, желаем ли мы того!

– Но сейчас ты ж довольна? – испуганно привстал Аристарх.

– Сейчас, может, и довольна, но на свой юрт вас не поведу. Там без рати не обойдётся, а вы коварные, вы можете убить моего отца, побить братьев. И мама, опять же говорю, уже свыклась со своей жизнью и менять её не захочет.

– Но должен же я с дочкой-то повидаться! – чуть не заплакал Прокоп Селянинович. – Я так долго её искал, по ночам бредил встречей с нею... Внученька, я клянусь, что с голов твоих родственников ни один волос не упадёт и помимо воли Аннушки ничего сделано не будет. Раз она привыкла к другой жизни, пускай там живёт, но я должен увидеть её!

Вазиха молчала.

С шумом и руганью вернулся Епифан. Взойдя на струг, сказал Прокопу Селяниновичу:

– Кони готовы, можно ехать.

– Ну что, внученька? – робко повернулся купец к Вазихе. – Поехали?

Девушка вздохнула:

– Поехали...

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава первая

Князь Даниил поднялся ещё до света. Что-то не спалось ему, а едва задремлет – кошмары наваливаются, виденья всякие лезут и давай по башке бродить. Непонятные, искорёженные, красноглазые, лохматые рожи. Скалозубые, с длинными когтями, которыми стараются вцепиться в лицо... Даниил вздрагивал и просыпался. По всему телу холодный пот, дрожь в членах, затылок немеет...

Не выдержал князь, вскочил, накинул кафтан и вышел на улицу.

– Уже заморозки, – прошептал. – Скоро зима, а я ещё палец о палец не ударил, чтобы восстановить княжество. Но, чтобы восстановить, надо уничтожить тех, кто его разрушил. Ахмата надо убить... И не только Ахмата. В Ельце его брат Вагиз сидит. Надо заманить его в степь и там с ним расправиться. Но как?..

Мысли Даниила прервал скрип калитки. Князь оглянулся и сквозь сумерки увидел ёжащегося от холода единственного оставшегося в живых после той ужасной бойни за Липецкое княжество соратника князей Липецких – Силая. Тот подошёл и встал рядом, посмотрел в чистое звёздное небо.

– Морозно, – зябко кутаясь в кафтан, вздохнул. – Зима скоро...

– Скоро, – недовольно кивнул Даниил. – А мы сидим тут, зря порты протираем да хлеб пожираем!

– А что делать, княже? – пожал плечами Силай.

– Действовать, вот что!

– Как?

– Так! Выманим Вагиза из Ельца в степь. Я нынче же в город пойду, постараюсь попасться Маркелу на глаза.

– Зачем? – удивился Силай.

– Затем! – строго глянул на друга князь. – Я покажусь Маркелу и скроюсь, а этот предатель с Вагизом пустятся в погоню. Мы же поведём их в степь. А там, я уверен, он будет искать встречи с Ахматом, чтобы тот ему подсобил, и вот тогда мы их всех разом и накроем.

– Рискованно, княже, – покачал головой Силай. – Да и мало нас.

– Рискованно и мало, да, не спорю, но больше сидеть сложа руки я не могу. Я этих выродков уничтожу и восстановлю Липецкое княжество! Эти поганцы его растоптали, всю семью мою извели, Аксиньюшку любимую убили, подданных рассеяли! Никогда им не прощу я этого, и пока в груди бьётся сердце, буду сражаться с ними, сколь сил и крови хватит!

– Ахмата уничтожишь – Ногай не даст княжество возродить, – буркнул Силай.

– Ногаю сейчас не до меня и не до Липеца. В самой Орде больно жарко: Телебуга с Тохтой за ханский стол сражаются, и Ногай всё вниманье и силы нацелил туда. Говорят, он ни того, ни другого не хочет, а либо кого-то третьего в кармане имеет, либо сам размечтался ханом стать. Нет, на Липец ему сейчас плевать. Кочуют себе по Половецкой степи разрозненные юрты, да Ахмат за округой приглядывает. Но у Ахмата сил мало. Понятно, в Ельце татар трогать не будем, а вот в степи прищучим, да ещё обставим так, чтоб было похоже на татарскую междоусобицу.

– Мысль верная, княже, – согласился Силай, – но как там на деле получится?

– А вот вытащим Вагиза из Ельца и дале поглядим, – вздохнул князь. – Ты только помоги мне, Силаюшка!

– Да что ты, княже, меня уговариваешь! – смутился Силай. – Я твой дружинник и в твоём распоряжении полностью до самой смерти.

– И я, князь! – раздался за спинами собеседников голос Руса. – А как разделаемся с Ахматом, так мы с Тяпкой сразу и постриг примем. А то он ругается...

– И вовсе я не ругаюсь! – Как из-под земли выросла высокая фигура Тяпки. – Только считаю, что тебе, князь, в Елец идти не след. Я сам схожу и всё узнаю.

– Друзья мои милые, – мягко проговорил Даниил. – Я понимаю ваши опасения, и я не самоубийца... Ладно, идём вчетвером. Я измажу лицо грязью, надену рваный сермяжный кафтан, на голову шапку глубокую, чтоб не признали. А вернёмся – и приступим к возрождению нашего родного Черлёного Яра. Конечно, Онуз и Воронеж нам не поднять, но Липец восстановим. Только бы справиться с Ахматом и его сворой, чтобы и духу их на Руси не осталось.

– А давайте поскоморошничаем, – предложил Рус.

– Никакого скоморошничанья! – отрезал князь.

– Скоморохи внимание привлекают, – подтвердил Силай, – а мы тихо должны ходить. Нищие мы, нищие...

И правда, когда лазутчики облачились в залатанные зипуны и вымазались сажей и грязью, их стало невозможно отличить от бродяг. Посмеявшись друг над другом, уже собрались идти, но прибежал заспанный Кезинер.

– Вы кудай такая ран?

– Во, Мишка, а мы про тебя совсем забыли! – спохватился Тяпка. – Побудь дома, мы скоро.

– Я тоже хотел ходит, – насупился Кезинер.

– Кезя, дорогой, тут всё равно кому-то остаться надо, – попросил его Тяпка. – Уже некогда нам переменяться. Побудь дома, а мы к вечеру воротимся, ей-богу, обещаю.

Татарин вздохнул:

– Эх-х... Спат не нада многа!..

– Во-во, долго спишь! – кивнул князь. – Ну, в путь...

Глава вторая

Шли вдоль Сосны. Вода на реке покрылась тонкой ледяной коркой, однако скоро поднялось солнышко, пригрело – и льда как не бывало. Хруст под ногами перешёл в чваканье грязи. Идти стало тяжелее.

– Давайте в лес свернём, – предложил Силай. – Там по листве сухо.

Свернули с дороги, и перед путниками открылось сказочное осеннее благоуханье: нежаркое солнце, золотой ковёр, расстилающийся по земле, золотистый же окоём деревьев.

Невдалеке протопал по дороге конный отряд. Князь Даниил и его товарищи шли, шли и не заметили, как оказались у стен елецкого детинца.

– Давайте сперва я, – предложил Рус.

– Нет, пойдём вместе, – возразил князь. – Вместе сподручней.

Город казался пустым, прохожих мало.

– Ну? Ищем Маркела? – спросил князь.

– Да он, собака, сам щас небось откуда-нибудь вывернется! – проворчал Тяпка.

Однако бродили по городу долго, а Маркела всё не было.

– Что за чертовщина! – заволновался князь. – Ведь и Вагиза не видать...

И только проговорил, как из княжеских ворот выехал малолетний князь Афанасий. Рядом с ним Дорофей Космачов, Афанасий Хитрых и два десятка дружинников.

Даниил и его друзья сняли шапки и поклонились. У Даниила комок подкатил к горлу.

«Дитятко ты моё, – думал он. – Да как же похож на мать-то!» Душа отца переполнялась одновременно и радостью и горечью. Ему хотелось кинуться и обнять сына, поцеловать его, прижать к груди...

Князь Афанасий проскакал мимо, а с Даниилом поравнялся Дорофей и глянул на мнимых нищих таким пронзительным взглядом, что Даниилу даже показалось, что Дорофей его угадал. Но нет, подстегнул коня и поехал дальше.

– Что делать будем? – прервал молчание Тяпка. – В Ельце, похоже, татей нету.

– Тут что-то не так, – поморщился князь. – Пошли за город. Там последим, может, чего и выследим.

Ещё сильнее нахлобучив на глаза шапки, друзья пошли к воротам. Навстречу им ехал небольшой отряд всадников. Эти люди были, видно, в Ельце впервые. Они с любопытством смотрели по сторонам, настороженно озирались. Тяпка, Рус и Силай прошли мимо всадников, не обратив на них особого внимания. Князь было тоже – однако вдруг замер, оглянулся и прошептал:

– Порфирий Пантелеевич...

– Что остановился, княже? – тронул за рукав Даниила Рус.

– Постойте! Это же Порфирий Пантелеевич!

– Кто-кто?

– Ушкуйник, который искал меня, чтобы отдать татарам. Он и тут меня ищет. Только вот почему с ним Конь?..

– Ну а на чём же ему ехать? – удивился Силай.

Князь посмотрел на Силая, повертел пальцем у виска и коротко бросил:

– Порфишку взять надо!

– Погоди, – угомонил его Тяпка. – Пошли в лес, там всё обдумаем...

Выкрасть человека для Тяпки и Руса не составляло труда. Они оставили князя Даниила и Силая в лесу, возвратились в Елец и вскоре вернулись на конях, с привязанными под брюхом животных двумя пленниками.

– Поехали домой! – весело гикнул Тяпка. – Там с ними разберёмся.

– А хоть того взяли, кого надо? – спросил князь.

– Да того, того! И второго в придачу, – заверил Тяпка. – Погнали!

– Дай гляну, – подошёл к полоняннику князь, открыл ему лицо и расплылся в улыбке: – А-а-а, Порфирий Пантелеевич! Тот, который наслал на Керженец разбойников и хотел меня убить. Ну, теперь мы тебя, змей, поджарим!

Рот атамана был плотно забит тряпкой. Он отчаянно замычал и задёргался, пытаясь высвободиться.

– Ишь вьюн! – хмыкнул князь. – Не нравится!

– Ну пошли, княже! – снова нетерпеливо заговорил Тяпка. – К вечеру клонит. Тяжко идти будет.

– Погоди, дай на второго погляжу, – отмахнулся князь. – Эх, хоть бы Козьма или Фома. Я б этих выродков рядышком на одной осине повесил!

Даниил подошёл к другой лошади, наклонился и... изумлённо воскликнул:

– Это же Конь!

– Да вижу, что не кобыла, – хохотнул Тяпка.

– Какая ещё кобыла! – огрызнулся князь. – Это сын моего спасителя, зовут его Конь. Только почему он с разбойником в одной компании, не понимаю... Развяжите его!

– Зачем? – нахмурился Тяпка. – Дома разберёмся.

– И разбираться нечего! – отрубил князь. – Это друг. Развязывай, кому сказано!

Когда Коня развязали, он шмякнулся на землю, но быстро вскочил, вырвал изо рта тряпку, продлевался и кинулся к Даниилу обниматься, приговаривая:

– Живой! Князь живой! Вот радость-то!

Даниил похлопывал его по спине, спрашивая:

– Как же ты в Елец-то попал?

– Да тебя искал! И брата Вепря!

– А что, брат пропал? – помрачнел князь.

Конь тяжело вздохнул:

– Отца тати убили, сестру и одного брата, а второго в полон забрали. Говорят, он в Ельце в тёмной сидит у разбойника Маркела.

– Что-то не пойму, – покачал головой князь. – На Керженец напали люди Порфирия?

– Ну!

– А что же тогда ты с ним якшаешься? – разозлился князь.

Конь рыкнул:

– Да не этого Порфирия, княже, а новгородского купца Порфирия Платоновича!

– Но там же были ушкуйники – Козьма и Фома!

– Они своего атамана предали и вместе с людьми Порфирия Платоновича и с татарами напали на Керженец, чтобы тебя пленить. Не нашли тебя и в злобе сожгли Керженец, людей побили, а Вепря в полон забрали. А Порфирий Пантелеевич шёл к тебе на выручку, но тоже не нашёл и теперь ищет тебя по всему свету. А ты заместо благодарности... Развяжи его, княже!

– Развяжите, – тихо приказал Даниил.

Освободившись, Порфирий Пантелеевич подошёл к князю и обнял его. Потом усмехнулся:

– Ну и дружина у тебя, княже, истинные разбойники! Уж на что я ловок, всё Поволжье при упоминании моего имени дрожит, а эти молодцы нас с Конём вмиг скрутили, и пикнуть не успели. В Ельце небось друзья мечутся, нас потерявши, а мы тута.

– Надо им сообщить, – предложил Тяпка.

– Их с собой забрать надо, – заявил Рус.

– А брата выручать? – заволновался Конь.

– Если он в Ельце, то выручим. Но потом. А пока домой.

– А наши ребята? – напомнил Конь.

– Вот и поезжай в Елец и забери их, а мы тут подождём.