Текст книги "Черленый Яр. Ангелы плачут над Русью"
Автор книги: Виктор Душнев
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Демьян, тяжело переживавший гибель Веры, поблудив по лесам, снова нашёл приют в шайке Кунама.
– Опять к нам! – радостно обнимая его, пробасил Тяпка. – А мы в поход собираемся. Пойдёшь?
– Куда?
– На татар! – весело оскалился разбойник.
– Чудно, – покачал головой Дёмка. – Обычно они на нас нападают, а тут наоборот.
– Это вам с князьями – татарскими подмегочниками чудно слышать такое, – подошёл Кунам. – А для нас дело привычное. Мы налетаем на их кочевья, забираем добро, жёнок для утехи, а самих убиваем. Так что не только им нас грабить, понял?
– А князь не заругается?
– Может, ему мамка не велит? – рассмеялся Рус, однако Кунам сердито зыркнул на него:
– А князь и не узнает! Погуляем в Диком Поле и домой с добычей вернёмся, а заодно и девок ихних пощупаем. Хотя мне, старику, грех об том гутарить, но грехи в Поройской пустыни отмолим. Так согласен?
– Согласен! – отбросил последние сомнения Демьян.
– Вот и молодец! – одобрительно хлопнул его по плечу Кунам и пошёл к коновязи. – Уже отправляемся.
– Вовремя ты приехал, – ухмыльнулся Тяпка. – Ещё б чуток – и ищи ветра в поле. Всё, по коням, щас рожок загутарит.
И действительно, прохрипел рожок, и отряд лесных сорвиголов тронулся в путь.
– А мы на Сарай пойдём? – тихо спросил у Руса Демьян.
– Какой Сарай! – захохотал тот. – В устье Воронежа появилась орда Ногая, вот там и разгуляемся. Разобьём один юрт и утащим всё, что можно утащить, благо лес рядом. А потом новый набег учиним. Зря ваши князья нас разбойниками называют, – посерьёзнел Рус. – Мы владенья ни липецких, ни пронских, ни новосильских, ни карачевских князей не грабим, громим только обозы заклятого врага нашего Олега Воргольского.
Но смердов и его не трогаем, потому как сами из них и знаем, что смерд – кормилец наш общий! У татар же, бывает, и русский полон отбиваем. А с девками ихними побалуемся и...
– Отпускаете? – спросил Демьян.
Разбойник внимательно посмотрел на него:
– He-а, убиваем!
– За что?
– За то, что татарки. Чем меньше татар, тем русским легче...
Отряд продвигался вдоль берега Дона. Миновал Тешев монастырь.
– Может, заглянем помолиться? – предложил атаману Тяпка.
– Проехали, – буркнул Кунам. – Назад вертаться нельзя – беды не оберёмся. На обратном пути.
– Обратный путь Половецким шляхом будет, – вздохнул Тяпка. – Тогда на Поройскую пустынь выйдем...
– Умолкни! – рявкнул атаман. – Меня Кузьма-пустынник благословил. Нам бы до Кривого Бора засветло добраться.
– Хотя б до Ольшанки к ночи доехать, – засомневался Рус. – Вишь, солнышко уже садится...
Глубокой ночью добрался отряд до Кривого Бора, а чуть только забрезжил на востоке рассвет, все были уже на ногах. Двигаясь вдоль Дона, достигли устья Воронежа. Попоили коней. Переплыв Воронеж и немного проехав лесом, отряд Кунама вышел на простор.
– Где будем добычу искать? Татар что-то не видать, – вглядываясь в степную даль, спросил Демьян.
– Найдём! – заверил Тяпка. – Не ныне, так завтра найдём.
– Всё, будя лясы точить, давай спешиваться! – спрыгнул с коня атаман. – Тяпка! Бери Демьяна, для навыку, ещё кого-нибудь – и айда в поле! Поищите татар, но бучу не затевайте, выследите только. А потом попробуем взять пару кочевий кряду – и в лес уйдём. После разберёмся, что к чему. Ну, с Богом! – перекрестил сына атаман.
На землю уже опускалась ночь, когда разведчики увидели вдалеке костры степняков.
– Вон они! – резко остановил коня Тяпка. – Жрать готовят. Скоро спать лягут.
– А давайте их сонных накроем! – предложил Демьян.
Тяпка покачал головой:
– А потом что?
– Думаешь, догонят?
– А думаешь, не догонят? Ты с ними не состязался вперегонки? И не советую.
– Да как же, убегал... – пробормотал Демьян.
– И не поймали?
Дёмка смутился:
– Поймали...
– Ну вот. Нет, нам надо запомнить место, а уж опосля...
– Место? Возле южной оконечности усманской луки мы, – уверенно сказал третий разбойник, по кличке Сова (за круглые большие глаза). – Вон, видишь, вода блестит в Усманке?
– Ну, ты и правда сова, – ухмыльнулся Тяпка. – И впрямь вода. Тут мы ещё ни разу татар не грабили, всё больше в верховьях Воронежа, на Челновой, на Цне. Отсюдова родом, што ль?
– Да не, не отсюдова. Я с Ведуги, что на правой стороне Дона. А тута мы с батей бывали.
– А как же к Кунаму попал? – поинтересовался Демьян.
– Татары житья не давали. Кажный год нас выжигали, а мы прятались. А однажды только я один успел спрятаться – всех остальных в полон увели: батю, матушку, двух сестрёнок и трёх братов.
– И чего же вы ждали? – удивился Демьян. – Почему раньше не сбёгли на север, хотя бы в Липец?
– А кто его знает? – тяжело вздохнул Сова. – Места у нас дюже хорошие. Ведуга красивая, рыбы много, земли много... Да и князья не доставали. А в Липец... Что Липец? Ведь и там татары всё пожгли. Где от них спрячешься? Они вон и до Рязани, и до Володимира доходят, даже до Великого Новгорода дотянулись. Нигде от них не спасёшься. Разве что далеко на севере, где лета никогда не бывает; вот туда татары, говорят, не добираются. Но там и без них житьё не сахар. Ежели круглый год снег и мороз, где ж тогда хлебушка взять?
– Там сохатых много, – похвастался своей осведомлённостью Демьян. – Мяса много...
Проехали ещё чуть, и Сова замер:
– Стойте! Вон огонь! Татары!
– Ну и глазаст! – снова подивился Тяпка. – Я будто звёздочку малую вижу.
– Не звёздочка то, а костёр, – пояснил Сова. – На Усманке, где мы недавно были, только повыше.
– Недалеко от этих мест я когда-то воевал с татарами, ещё при князе Святославе Ивановиче Липецком, царствие ему небесное, – перекрестился Демьян. – Мы тоже были на Усманке, но, наверно, с другой стороны.
– А вон ещё костёр, – указал пальцем Сова. – И вон...
– Что-то слишком близко они друг от друга расположились, – усомнился Тяпка. – Где же им скот выпасать?
– Небось близкие родичи, – предположил Демьян. – Вместе-то и обороняться, и грабить легче.
Тяпка приказал:
– Всё, хватит, поехали назад, и как бы теперь на их дозоры не нарваться.
– А мы Усманку перейдём и по той стороне поскачем, – предложил Сова.
Скоро всадники остановились на берегу небольшой речушки. Перешли её и густым намётом поехали в обратный путь. Ближе к лагерю опять вернулись на свой берег, пустили коней шагом.
– И всё-таки не понимаю, как можно без хлеба жить, – ни с того ни с сего покачал головой Сова.
– Ты об чем? – не врубился Тяпка.
– Да об северных людях. Хлеба нет, лета нет... Как же жить без хлеба и без лета?!
Демьян пожал плечами:
– Живут, однако.
– И не замерзают?
– Они в оленьи шкуры одеваются, – пояснил Демьян. – Шубы себе из оленьих шкур шьют.
– А ты откудова знаешь? Ты там был?
– Мне один новгородец рассказывал.
– А можа, он брехал!..
– Кто брехал? – выехал из темноты навстречу лазутчикам Кунам. – Вас за поприще слышно! Не привели часом за собой татар?
– Не-е... – невольно оглянулся Демьян. – Да понимаешь, Сова не верит, что на Севере, где нету лета, люди живут и что питаются они только мясом...
– А ну замолчи! – перебил атаман. – О деле говорите!
– Два юрта мы нашли, – похлопывая коня по морде, словно благодаря за службу, ухмыльнулся Тяпка. – Можно брать хоть сейчас.
– К рассвету управимся?
– Должны! Они ж сонные. И недалеко...
– Ладно, – кивнул Кунам. – Глотарь! Кликай людей!..
Быстрые на подъём разбойнички за считанные минуты были готовы к выступлению. Атаман скомандовал трогаться, и Тяпка с Демьяном и Совой повели отряд.
К первому юрту подошли без шума. Быстро перебили мужчин, захватили полон, добычу, коней и овец. Почти так же легко расправились со вторым юртом и, довольные, уже при свете дня скрылись в лесу.
Демьян заарканил молоденькую татарку.
«И таких красавиц они убивают!» – подумал.
Женщина была небольшого росточка, очень ладная и крепкая, словно орешек. Скуластое личико, нежные, по-детски припухлые губы, тонкий прямой носик, небольшие чёрные, бархатные глаза, густые будто мех соболя брови, почти сросшиеся у переносицы.
– Ну и девка! Отдай её мне, Демьян! – уставился на полонянку Тяпка.
Татарка, прикрывая лицо, испуганно юркнула за спину Демьяна.
– А ну не балуй! – крикнул Кунам. – Это Дёмкина добыча!
– Батя! Да она мне нравится! – пробасил Тяпка.
– Я те в обчей добыче не батя! – вытянул кнутом сына по спине атаман. – Пёс паршивый! Забыл старинный завет гостеприимства? Демьян – наш дорогой гость! Даже если б девку не он добыл, а ты, я отдал бы её ему! – И ещё раз прошёлся по плечам парня кнут.
– Прости, атаман! – падая на колени, взмолился Тяпка.
– То-то же, негодник! – сворачивая кнут, погрозил пальцем Кунам. – Гля, скока этих девок! Выбирай любую! Пошёл прочь!
Тяпка вскочил и, втянув голову в плечи, поспешил скрыться с глаз отца. Он выбрал себе другую смазливую татарку и, ухватив за волосы, потащил в лес – подальше от посторонних очей. А Демьян легко, как котёнка, поднял свою пленницу и... тоже понёс в лес.
Татарка крепко прижалась к груди Демьяна и дрожала всем телом как осенний лист.
– Ну не трясись, не трясись, я тя не обижу, – успокаивающе говорил Демьян, не уверенный, понимает она или нет. Хотя, наверное, ласку понимают без слов.
Оглядевшись кругом, парень поставил женщину на ноги. Снял зипун, постелил на мягкую траву. Татарка покорно опустилась на колени и от стыда закрыла лицо руками. Демьян отнял её руки, наклонился и поцеловал в губы.
– Как зовут тебя, красавица?
Женщина испуганно открыла глаза.
– Не понимаешь? – почесал затылок Дёмка. – Ну вот меня Демьяном зовут, – ударил ладонью в свою грудь.
– Дэманом, – повторила татарка.
– Демьян! Поняла?
– Дэмян, – произнесла более верно.
– Ну вот видишь, какая смышлёная! – похвалил пленницу Шумахов. – А тебя?
– А тэбя?
Шумахов засмеялся:
– Да не повторяй ты за мной! Вот незадача... Я – Демьян! – снова ткнул себя в грудь. – А ты? – ткнул её.
И, кажется, поняла.
– Бултумай, – проговорила несмело.
– Бултумай? – кивнул Демьян. – Ясно – Маша!
– Базмаш? – вопросительно взглянула на него пленница. Потом покачала головой и твёрдо сказала: – Бултумай!
– Вот настырная! – мягко пожурил её Демьян. – Ну ладно, будь по-твоему, Бултумай! – И, потянувшись к ней, стал раздевать. Обнажил упругую грудь, жарко поцеловал и... провалился в почти беспамятство. Опомнился только, когда его окликнули.
– Дёмка, атаман зовёт! – услышал голос Руса.
– Щас! – Демьян сунул татарке одежду: – Одевайся. Меня атаман требует...
– Мы в новый набег, – уже сидя на коне, сказал Кунам. – Собирайся скорей.
– Я не поеду, – буркнул Демьян.
Кунам вспыхнул. Неповиновение своих людей он пресекал быстро и сурово, однако на Демьяна его власть не распространялась. И Кунам лишь хмуро спросил:
– Почему?
– А куда я Машку дену?
– Кого?! – удивился атаман.
– Ну её вот, – показал на татарку Демьян.
– Да хоть куда. Хоть в расход!
– Что-о? – заслонил собой полонянку парень. – Она моя!
– Чудак! – фыркнул Кунам. – Да кто ж её отнимает? Не хочешь ехать – не надо, только от второго захода ничего не получишь.
– А мне и от первого, кроме неё, ничего не надо! – прижал к себе женщину Демьян.
– Околдовала татарка, – сочувственно промолвил атаман. – Ну тогда оставайся с обозом, будешь за старшого. Или тебе и этим заниматься некогда? – Кунам засмеялся, вызвав тем всеобщий хохот.
– Некогда! – обозлился Демьян.
– Ладно, – пожал плечами Кунам. – Продолжай, стал быть, любоваться своей косоглазой. А за старшого останешься ты, Рус. Я тебе свою долю добычи отдам.
Рус сердито засопел, но перечить отцу не посмел.
Разбойники ускакали, а Демьян... Демьян словно сошёл с ума. Не отходил от татарки, будто привязанный, ловил каждый её взгляд, каждый жест. И не только её красота, а и трогательная, хрупкая беззащитность совсем покорили парня. И, невзирая на внешнее несходство, Бултумай очень напоминала Демьяну Марию.
– Машенька, родная, – шептал витязь. – Ты вернулась ко мне, только в ином обличье и некрещёной. Ну ничего, я упрошу отца Максима окрестить тебя, и тогда мы повенчаемся...
Да и Бултумай точно забыла недавнее горе и гибель сородичей, ласково обнимала русского воина и что-то нежно мурлыкала себе под нос, повторяя:
– Дэмян, Дэмян...
– Милуешься?
Дёмка вздрогнул и оглянулся. Рядом стоял Рус.
– Да-а, – покачал головой Рус. – Дело у вас и впрямь сурьезное, какой уж тут поход! – Замялся. – Ты это...
Я чё сказать-то хотел...
– Ну говори, чё хотел, – улыбнулся Демьян.
– Да ты на братца мово не дюже обижайся. Тяпка он хоть и с дурью, но малый добрый.
– А я и не обижаюсь! – рассмеялся Демьян. – Все вы тут добрые, только в лесу малость поодичали.
– Эх-х! – заломив шапку, озорно уставился Рус на Бултумай. – Правда, ну и баба! Я отродясь такой не видал. Вот все говорят, что татарки не больно-то хороши, а эта...
– Ну будя, будя! – перебил приятеля Демьян. – Неча пялиться! Я, брат, окрестить её хочу, а посля обвенчаться.
– Во даёт! – разинул рот Рус. – Ну, пропал парень...
К вечеру следующего дня, с шумом и гамом, в лагерь возвратилась Кунамова ватага. Привели новый полон, коней, овец, навезли барахла, и до ночи из-за близлежащих кустов слышались крики и плач насилуемых пленниц. Демьян ни на шаг не отпускал от себя Бултумай, и атаман наконец не выдержал – расхохотался.
– Ты с ней и на воинский совет таскаться будешь? Да оставь её где-нибудь.
– Ну уж нет, – возразил Демьян. – Вместе нам с Марией как-то спокойнее. А на совете она не помешает и тайны никакой не выдаст, потому как речи не знает нашей.
– Ты, я гляжу, ей уже и имя православное дал! – удивился Кунам и перевёл разговор на другое: – Слушай, а у нас не только татарские девки в плену, но и русские изменники. – Атаман повернулся от костра в темноту и махнул рукой.
– Рвач!.. – оторопел Демьян. – Это ж предатель и злейший враг наш... – Забыв про Бултумай, бросился к Рвачу. – Да его задушить мало! Его разодрать между деревьями пополам мало!..
– Погодь, парень! – загородил собой пленника Кунам.
– Да что ж годить-то?! – едва не заплакал Демьян.
– Сядь, кому говорят, да держи свою зазнобу покрепче, а то ребятки уже облизываются. Послушай, там ещё татары...
– К лешему татар! – орал Демьян. – Я давно добираюсь до этого выродка! Это он повинен в гибели нашего князя Святослава! Атаман, отдай мне его!..
– Да отдам, отдам! – разозлился Кунам. – Ты выслушать можешь?
К Дёмке подбежала татарка, испуганно прижалась к груди. Он обмяк и послушно позволил ей отвести себя от костра.
– То-то, – облегчённо выдохнул атаман и, помолчав, сказал: – Мы ведь, понимаешь, и хотели прибить его там, на месте, у мурзы поганого, у которого он гостевал. Но только я замахнулся саблей, а он как заревёт: мол, не убивайте, я русский и вам пригожусь! Я опустил саблю и приказал связать его и пока не трогать. А по дороге спрашиваю: «Чем же ты мне, боров, пригодишься? Человечину я не ем, не соблазнишь, хоть ты и жирный. А больше на что можешь сгодиться?» А он и отвечает: «Твоим друзьям туго!» – «Каким друзьям? – удивляюсь. – Мои друзья вроде со мной!» – «А князь Липецкий тебе не друг разве? – скулит. – Он щас без толку Воргол осаждает, потому что не знает слабых мест в воргольском кремнике. А я знаю и могу показать». Во как, понял?
– Князь Александр сражается, а я тут прохлаждаюсь! – схватился за голову Демьян.
– Не, ну ты ж не ведал, – развёл руками Кунам. – Не суетись, подсобим мы князю. Слушай, а что этот пёс у татар делал? Небось подбивал Ногая Русь воевать?
– Ты что в Орде делал, гад? – скрипнул зубами Демьян. – Говори, сука!
– Я... это... выполнял задание князя Олега... – пробормотал Рвач.
– Какое задание?
– Ну... это... чтоб Ногай подсобил...
– Новый набег на Русь выпрашивал у него?! Атаман! – побледнел Демьян. – Вот что он делал в Орде! Этот пёс время волынит, смерть свою оттягивает! Ох и хитёр, змей! Он был уже у нас, в руках у палача, но отживел гад, уполз. Он и от вас замыслил уйти! Рвач – убийца князя Святослава, и его место на макушке дерева. Казнить его! Разодрать между деревьев!..
– Казнить! Казнить! – загомонили разбойники.
Кунам поднял руку. За ним было последнее слово.
Рвач – даже при свете костра было видно – задрожал всем телом. Атаман подождал, пока толпа успокоится, и спросил:
– Ты правду сказал, Демьян?
– Всё, как есть, без утайки! – горячо ответил Шумахов. – Рвач – злейший враг липецкому народу, прихвостень супостата Олега и убийца нашего славного князя Святослава!
– Я не убивал! Не убивал! – рухнул на колени Рвач и на четвереньках пополз к атаману.
– Ты подослал наймита, а это даже подлее, чем если б убил сам! – выкрикнул Демьян.
– Я не виноват!.. Я не виноват!.. – бормотал Рвач, хватая за ноги Кунама. – Это Олег Воргольский во всём виноват!..
– Пшёл прочь! – пнул предателя в лицо атаман и повернулся к разбойникам: – Вздёрнуть его, как Демьян сказал!..
Через десять минут на верхушках двух елей раскачивались две окровавленные половины тела воргольского боярина. Разбойники спешно снимали лагерь, торопясь на помощь князю Александру.
– Татарок побить! – приказал Кунам. – Обоз готовить к отправке домой.
– Зачем их убивать? – неожиданно вступился за полонянок Демьян. – Невелика доблесть для мужчин!
– Убить их надо хотя бы затем, чтоб не рожали врагов наших! Каждая татарка родит несколько будущих воинов, которые, когда вырастут, начнут грабить русские селенья!
– Этим ты ига на нашей земле не остановишь, – возразил Демьян. – И не с бабами сражаться надо, а в честном бою заставлять врага бояться нас и считаться с нами! Да и не по-христиански это!
Кунам усмехнулся:
– Ну, ты прямо как князь заговорил! И что предлагаешь? Отпустить?
– Отпустить, – твёрдо промолвил Шумахов. – Это будет и по-христиански, и по-русски!
Атаман долго молча смотрел на молодого витязя, наконец усмехнулся:
– Ну ладно, будь по-твоему... – И в сторону: – Тяпка! Ослобони полонянок!
– Чё?! – разинул рот Тяпка.
– Ничё! Пущай идут на все четыре стороны. – И подмигнул: – Так надо. Военная хитрость.
Глава десятаяНекоторое время всадники держались рядом с обозом, но телеги тащились медленно, и нетерпеливый Демьян взмолился:
– Атаман! Бросаем обоз! Наши там бьются, а мы...
Кунам кивнул:
– Угу. Пора. – И старшему обоза: – Езжайте правым берегом Воронежа, лесом, прямо в Поройскую пустынь. А там уже и до нашего, – ухмыльнулся, – дома рукой подать. Мы же поскачем к Тешеву монастырю, перейдём Дон – и на Воргол. – Повернулся к Демьяну: – Слышь, ты бы свою Машку в обозе оставил. Не боись, ребята не тронут. А уж после Воргола окрестим её и вас обвенчаем. В пекло-то брать девку опасно.
Дёмка вздохнул. Он понимал, что атаман прав, оглянулся на Бултумай и... и замотал головой:
– Не! Не могу я её оставить, да она и сама от меня ни на шаг. Нет, мы вместе.
– Дело твоё, – пожал плечами Кунам.
На ночёвку отряд стал в Тешевом лесу близ монастыря. Было время вечерней службы в честь Святой Троицы-Пятидесятницы. Разбойники вошли в храм и присоединились к молящимся монахам, а потом исповедовались и причастились. После этого они покинули монастырь, чтобы отдохнуть перед предстоящим жарким днём.
Кунам же позвал сыновей Тяпку и Руса, Демьяна и разбойника по кличке Козёл (звали его так за быстроту и прыгучесть). С Демьяном пришла и татарка. Кунам посмотрел на неё, хмыкнул, но промолчал.
– Если князю наша помощь ещё нужна, – сказал он, – то мы сразу вступим в бой, конечно же, оценив обстановку. Крепость Воргола сильна своими стенами, и липецкая дружина небось вокруг неё мечется, проливая много напрасной крови. Кто из вас кремник хорошо знает?
– Я там был, и меня там чуть не казнили, – подал голос Демьян.
– И где же в кремнике самое слабое место? Мы – люди лесные, в чаще или степи биться привычны, а вот что с крепостью делать, ума не приложу!
– Я знаю, что делать! – сверкая глазами, вскочил Рус. – Заберёмся на стену быстро и неожиданно и... и без лестниц!
– Во даёт! – поморщился Тяпка. – Как это – без лестниц?
– А так! – отмахнулся от старшего брата Рус. – Как кошки, цепляясь за брёвна, – вот как! Атаман! Самый сильный из наших людей станет у основания стены, а ему на плечи – другой, потом третий... И так достанем до верхушки. И первым затеет бой на стене Козёл, он дюже проворный. За ним – остальные, ну а тогда уж и дружинники князя с лестницами пущай подсобляют. Только надо найти в кремнике самое низкое место.
– Самая низкая стена со стороны реки. Кремник там низкий, да берег крутой, – сообщил Демьян.
– Но один-то человек станет? – спросил Рус.
– Станет, – кивнул Демьян.
– Ну, ты, Рус, у нас просто воевода! – одобрительно похлопал по плечу сына атаман. – Раз там берег обрывистый и невозможно поставить лестницу, значит, и атаки оттудова воргольцы не ждут. Коли мы первыми ворвёмся в Воргол, на всякий случай предупреждаю: князь Олег мой. Я сам должен убить его!
– А понравится ли это Александру Ивановичу? – покачал головой Рус. – Ежели князь погибнет от руки простого...
– Ладно! – помрачнел Кунам. – Там видно будет. А теперь всем отдыхать...
Едва забрезжил рассвет, ватага Кунама была уже на ногах, готовясь к выступлению. Шумела лесная братия, ржали лошади. И вот зычный возглас атамана:
– На ко-о-онь!..
Когда разбойники перешли вброд Сосну и пошли намётом левым её берегом прямо на Воргол, было уже светло. Ещё издали услышали они набат церковных колоколов и жутковатый гул боя.
– Воргол держится! – крикнул Демьяну атаман. – Передай по тревожной цепочке, чтоб все были готовы, как условились.
Со стороны Воргола потянуло ветром, и густо запахло гарью. Слышны были крики атакующих, ржание лошадей, вопли раненых.
– Воргол, похоже, горит! – прижимаясь к холке коня, прокричал Кунам Демьяну. – Поспешим! С нами Бог!..
Воргол действительно горел, но все попытки липчан взять его были безуспешны. Осаждающие суетились под стенами, ставили лестницы, ползли по ним, однако защитники города вновь и вновь опрокидывали их вниз. Люди с воплями падали, мёртвые оставались на земле, покалеченные корчились от боли, легкораненые вскакивали и отбегали в сторону, давая дорогу новым наступающим. В некоторых местах на головы атакующих лили смолу и кипяток, и рёв многих глоток оглашал окрестности.
– Где та стена? – на скаку спросил Шумахова атаман.
– Вон там, южнее! – указал кнутовищем Дёмка. – Быстрее!..
Князь Александр, заметив появление незнакомых всадников, сперва было заволновался, думая, что откуда-то Олегу пришла помощь. Но он вдруг узнал молодого Шумахова и понял, кто эти люди.
А новые ратники стремительно подскакали к южной стене Воргола, спешились и на глазах изумлённых липчан и татар, становясь на плечи друг другу, стали карабкаться наверх. И вот они уже завязали бой на стене кремника, тесня его защитников. Многие дружинники князя последовали их примеру, и, стремясь сбросить врага со стен, воргольцы невольно оголили другие участки крепости. Теперь липчане и татары с помощью штурмовых лестниц уже беспрепятственно влезали на стены, и сражение перекинулось на улицы Воргола. Загорались всё новые и новые деревянные строения, но тушить их было уже некому.
– Князь! Надо прорываться из города! – подбежал к Олегу бледный как смерть Ермолай.
Олег сам дрожал от страха.
– А как? Нас сразу схватят!
– Собирай вокруг себя конную дружину, а я прикажу открыть восточные ворота, – скомандовал совершенно растерявшемуся князю Ермолай. – Там нападающих меньше, даст Бог, прорвёмся!
Князю подвели коня, и несколько десятков дружинников, окружив его плотным кольцом, двинулись к восточным воротам. Но этот манёвр заметил Кунам и крикнул соратникам:
– Коня мне! Душегуб уходит!..
Разбойники вихрем налетели на отступающий отряд князя, и завязалась кровавая схватка.
– Тяпка! Олег мой! – рубя врагов направо и налево, прохрипел Кунам. – Куда поперёд батьки лезешь, щенок?!
Тяпка придержал коня, пропуская вперёд атамана, но ничуть не ослабляя своего воинственного натиска. Каждый удар его меча попадал точно в цель – не зря его прозвали Тяпкой, рубакой парень был отменным.
Кунам тем временем всё глубже вклинивался в ряды отступающих, пока не оказался лицом к лицу с Олегом. Воргольский владыка был испуган и растерян. Руки его не слушались, и он лишь вяло махал булавой, не нанося противнику никакого ущерба. Олег сразу угадал Кунама, и в страшном облике атамана ему почудилась сама смерть. Над его головой взметнулась сабля, Олег весь затрясся и... И под саблю атамана неожиданно бросился Ермолай. Силён был Кунам, и быть бы князю разрубленным напополам, но Ермолай заслонил его собой, успев только крикнуть:
– Беги, князь! Беги!..
Олег рванулся к отворенным уже воротам с такой прытью, что едва не вывалился из седла.
– Уйдёт, гад! – завопил Демьян, но не тут-то было. Откуда ни возьмись молнией вылетела на небольшой гнедой кобыле, которую дал ей Кунам, Бултумай и, догоняя Олега, стремительно бросила аркан, резким рывком выбив его из седла.
Воргольский владыка грянулся оземь, однако тут же вскочил и выхватил меч. Демьян спрыгнул с коня, но его остановил грозный окрик Кунама:
– Назад!
Атаман тоже спешился и с саблей в руке пошёл на князя. Олег, бледный от ужаса, тем не менее замахнулся тяжёлым мечом на Кунама, но тот, изогнувшись с кошачьей ловкостью, сделал длинный выпад и вонзил острый клинок в грудь врага.
Олег зашатался и рухнул ничком. Кунам перевернул его на спину: князь не дышал.
– Прямо в сердце! – крякнул подъехавший Тяпка.
Кругом трещал огонь, победители уже начали грабить город, слышен был визг насилуемых баб.
Подскакали Александр с Харалдаем. Князь долго смотрел на неподвижное тело своего родственника. Потом повернулся к Кунаму:
– Ты?
– Я, княже, – поклонился атаман.
– Хорош казак! – одобрительно прищёлкнул языком Харалдай, но Александр мрачно покосился на него и направил коня к княжескому терему.
– Василий! – приказал старшему Шумахову. – Найди княгиню Авдотью. Нельзя допустить, чтоб эти черти, – указал плетью на снующих туда-сюда татар, – над ней надругались.
– Да вон она, княже! – воскликнул Василий. – Вон, среди полонянников!
Князь, поравнявшись с толпой связанных женщин, соскочил с коня. Спешились и Василий с гриднями. Князь вырвал у одного шашку и, оттолкнув татарина, перерезал верёвки, которыми были связаны руки Авдотьи.
– Харалдай! – взревел. – Где он? А ты, княгиня, не беспокойся, я тебя в обиду не дам!
И женщина, на которую за последнее время свалилось столько бед, благодарно обняла князя и громко зарыдала.
А татарские воины, сопровождавшие полон, заволновались: стали что-то сердито кричать и хвататься за сабли.
– Чево они лопочут? – спросил Александр у Василия.
Тот пожал плечами:
– Полон, говорят, в бою взяли, рискуя жизнью, и никто им теперь не указ, они хозяева. А ежели, говорят, какая из рабынь князю приглянулась, то пускай покупает!
– Ах, подлецы! – стиснул рукоять шашки Александр. – Чёрта с два они у меня получат хоть одного русского человека! Да где же тысячник?!
– Здесь я, – подъехал сзади Харалдай. – Зачем звал, князь?
– Сойди с коня, разговор есть.
– Какой ещё разговор?
– Мы же вроде договорились, что твои воины русский полон брать не будут?
– Однако полон такая же добыча, как кони, бараны, серебряные гривны и драгоценности! – напрягся Харалдай.
– И ещё называешь себя христианином?! – вспыхнул Александр. – Да ты самый настоящий бесермен!
Ноздри Харалдая гневно раздулись.
– Слушай, мне надоели твои упрёки! Ты тоже называешь себя христианином, а глянь сколько православных порубал! – повёл он рукой вокруг.
– Я убиваю только врагов, сильных, вооружённых мужчин! – скрипнул зубами князь. – А безоружных, тем более баб, стариков и детей, трогать вам не позволю! И в рабство угонять не дам!
Услышав последние слова Александра, Авдотья и остальные пленники снова заголосили.
– А если я их не отпущу?
– Не отпустишь добром – отберём силой!
– А ты меня, князь, не пугай! Я тебя не боюсь! – отрезал тысячник. – Мои бахадуры, не сомневайся, справились бы с твоей дружиной, но я пока ещё верен своему слову – в этом походе помогать тебе. Пока, ладно, будь по-твоему: я отпущу полон, однако лично тебе это на пользу не пойдёт!
– О своей личной пользе я не беспокоюсь. А беззащитный люд в обиду не дам!
Харалдай долго молчал. Наконец вздохнул:
– Ты слишком благороден, князь. Слишком прямодушен. Как бы тебе эти благородство и прямота боком не вышли, до несчастья не довели.
– От несчастий никто не может заслониться, – развёл руками князь. – А вот перед Богом и перед своей совестью нам всем отвечать придётся.
Харалдай распорядился освободить пленных, а Александру сказал:
– И всё-таки ты неправ. На всякой войне берут полон, а ты отнял у нас законную добычу.
– Хватит с вас и награбленного добра, – возразил князь. – А с полоном одна морока.
– Ладно, я ухожу. Мне тут больше делать нечего.
– Постой! Отпразднуем победу!
– Нет, как бы чего дурного не вышло. Мои бахадуры возмущены и могут взбунтоваться! А резни с твоими людьми я не хочу. Нам лучше побыстрее в Орду вернуться.
– Ну, как знаешь, дело твоё, – согласился князь. – Может, ты и прав.
И Харалдай, сухо простившись с недавним союзником, сел на коня и во главе своих воинов покинул Воргол. Но по дороге в Орду татары всё-таки захватили в плен несколько десятков зазевавшихся и случайно оказавшихся на их пути липчан. Кстати, Харалдай ещё в Ворголе узнал, что у одного русского витязя имеется татарская полонянка, и хотел возвратить её, но та наотрез отказалась. Тогда раздосадованный тысячник решил взять её силой, но, увидев ощетинившихся пиками русских воинов, передумал.
