Текст книги "Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ)"

Автор книги: Вера Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– Этот плащ ей оставил я, между прочим.

– Она сама его заслужила! – голос Логана почти сорвался на рычание, и на мгновение наступила полная тишина, как всегда бывает, когда собеседники невольно пугаются произнесенных слов.

– Это Луйг свыкается с ролью моего телохранителя, – Гвендолен заговорила спокойно и с таким содержанием ядовитых веществ в голосе, что Логан мог быть уверен – ему предстоят несколько месяцев очень тревожной жизни. – Надеется, будто я удвою его жалованье.

– Заметьте, – Логан вздохнул и развел руками, – достается почему-то всегда мне.

– Закинь на это, малыш, давай лучше побыстрее все пересыплем, и полезем в кусальню. Если я ничего вскорости не упакую, то всем станет кисло. Эээ… – Дагадд затормозил на полуслове, встретив взгляд побратима. – Поскольку я завел обычай вкушать пишу именно в это время дня, мне будет непросто побороть муки голода.

– Вы давно хотели перейти к делу, – устало заметил Баллантайн. – И мне действительно надо идти.

– Прошу прощения, я увлекся, – Логан совершил короткий поклон и выпрямился, но заметных следов раскаяния на его лице не было. – Мне показалось на мгновение, что мы снова на Эмайне. Впрочем, надеюсь, что каждое действие под этим серым небом будет нас приближать к возвращению. Завтра я уезжаю в Гревен, где будет открыта первая Орденская библиотека.

В ответ ему заговорили все трое.

– Луйг, это неосторожно!

– Малыш, ты один ничего не наколотишь!

– Почему именно Гревен?

– Ну что же, отвечаю по порядку. Гораздо более неосторожно нам с Дагди ехать вдвоем, хотя я и постарался относительно перемены нашего облика. Генералы Провидения убеждены, что оба носителя силы Чаши благополучно остались на Эмайне, прислав в Круахан презираемое крылатое существо, по ошибке надевшее плащ Великого Магистра. Надеюсь, ты не станешь их разочаровывать и демонстрировать свои способности, Гвендолен?

– Мои способности хорошо проявляются только когда надо надавать тебе по ушам, сын Дарста, – ледяным голосом заявила Гвен.

– Вот и великолепно. Теперь я отвечу на последний вопрос. Гревен – наиболее подходящее место, во-первых, потому что это не Круахан, и следить там за нами будут гораздо меньше. Во-вторых, он исключительно удобно расположен – на пересечении основных дорог и в сутках пути от столицы. В-третьих, по количеству ежегодных бунтов Гревен превосходил все остальные провинции еще во времена короля Вальгелля. Что положительно характеризует его жителей.

– Будем надеяться.

– Служба Провидения держит Круахан в своих руках, по двум причинам – потому что они сами знают все о каждом шаге любого из жителей, а жителям позволяют знать только то, что тем положено. Например, о бесконечной мудрости Провидения, проникающего своими мыслями повсюду. Не нужно ведь объяснять, отчего в Круахане так мало книг и так много подмостков, где разыгрывают представления Разъясняющей ветви?

– Логан! Если вы надеетесь приучить народ Круахана к чтению, вам придется прожить здесь не один десяток жизней, прежде чем вы сможете вернуться на вашу вожделенную Эмайну.

– Я на самом деле слышу голос главного защитника круаханских ценностей? – Логан изящно приподнял брови. Впрочем, любая мимика на раскрашенном лице смотрелась очень странно. – Даже если несколько людей в Круахане задумаются о том, что они на самом деле что-то не знают об истинном великолепии Провидения, а служба Провидения не будет знать, что они задумались, кресла генералов в Главном чертоге зашатаются. И я готов, – он обвел всех засверкавшим взглядом, – всю жизнь потратить на это и никогда не увидеть моего города, моей Эмайны… там один взгляд на небо как глоток морского воздуха. А белые стены Верхней крепости… там на башнях уже выложили мозаику, и она сверкает на солнце. Ты помнишь, Дагди? – Логан внезапно остановился и с силой дернул себя за заплетенные косички, ухватив их в кулак. – Знание мира проходит через мою душу, и мне невыносимо осознавать, что где-то людям показывают готовую истину ради власти над ними. А если у меня ничего не получится, всегда есть надежда, что сработает план нашей несравненной Гвендолен Антарей.

– Я надеюсь, Логан, вы все хорошо продумали? Я понимаю, что вы очень горды своей силой и уверены в ней, но ни Гвендолен, ни я не обладаем вашими способностями. Ваше отношение ко мне я прекрасно знаю, но не забудьте подумать хотя бы о защите своего Великого Магистра.

– Я бы посоветовал вам, сьер Баллантайн, – Логан вновь прислонился к стене, становясь холодным и отстраненным, – вспомнить тот день, когда Гвендолен одна вошла во дворец эбрийского султана, охраняемый тремя сотнями гвардейцев. Вряд ли кто-то из тех, кто пытался встать у нее на пути. мог смело заявить, будто она не обладает никакими способностями.

– Пойдемте лучше другой дорогой, – в третий раз за вечер произнес Логан, резко останавливаясь. Шедшая за ним следом и наступавшая ему на пятки мрачная Гвендолен ткнулась носом ему в спину, но против обыкновения не проронила ни одного язвительного замечания, настолько была погружена в свои невеседые раздумья. Зато замыкающий шествие Дагадд раздраженно зашипел:

– Отряхнись, малыш, мы уже целый час копыта выворачиваем. Чего ты задвигаешь?

– Мой милый Дагди, – не менее сердитым шепотом отозвался Логан, – сказал бы мне спасибо, потому что если бы мы прошли еще шагов двадцать, патруль воинов Провидения, притаившийся за углом, несомненно расслышал бы твою манеру выражаться, и дальше скрывать инкогнито было бы невозможно.

– Не вижу особой проблемы, – Дагадд поджал губы. У него даже выражение лица разительно изменилось, настолько нелегко давалась ему новая манера выражаться. – Слегка подправить картину мира в головах наших преследователей было бы не более чем актом милосердия с нашей стороны.

– Не вздумай! – у Логана прекрасно получалось кричать даже вполголоса. – Твои фокусы на Эмайне уже и так привлекли много внимания. Почерк будет распознать чересчур легко.

Гвендолен опять не прореагировала, послушно свернув следом за Логаном в очередной темный и узкий проулок, где стены можно было задеть плечом, а темно-фиолетовое небо над головой казалось бесконечно далеким, как в колодце. Бывший валленский арбалетчик уже начал коситься на свою молчаливую спутницу с подозрением.

– Так куда мы все-таки намазались? – встрял Дагадд, гулко топая и придерживая висящую на поясе палицу, чтобы не колотила по углам домов. – Ты бы хоть развесил, Луйг. а то мы не чешем.

– Как уже было сказано, – нетерпеливо бросил через плечо Логан, – у жителей Круахана немного развлечений, поэтому они очень ценят зрелища в чертоге Разъясняющей ветви. За неимением другого.

– Надеюсь, ты не решил перед отъездом посмотреть представление? – Гвендолен наконец разомкнула губы, и голос ее прозвучал хрипло и сорванно.

– А если я всегда почитал театральное искусство?

– Театра мы однажды насмотрелись в Эбре. Не думаю. чтобы меня еще раз потянуло стать зрителем.

– Театр многое может сказать о людях, которые в него ходят. Но в Круахане нет театра. По крайней мере того. к которому мы привыкли. Каждый вечер здесь разыгрывают одно-единственное действо – таинство Провидения.

– Очень похвально, что ты перед дальней дорогой решил к нему приобщиться, – все-таки Гвендолен постепенно возвращалась к своему обычному состоянию. – Но зачем тащить с собой нас с Дагди?

– Мне показалось, что мы здесь сможем кое-кого встретить, – пробормотал Логан. – И что вам будет интересно.

"Тебе ведь известно почти все, хранитель мирового знания. И уж совершенно точно известно, что уже много лет меня интересует встреча только с одним человеком. Который сейчас, наверно, сидит у камина в сырой гостиничной комнате и размеренно ведет пером по бумаге, не поднимая головы. А напротив сидит темноволосая женщина и с упреком смотрит на него. Зачем же ты в разговоре со мной ведешь себя, как раньше? Как если бы ничего не изменилось?"

– Мы пришли, – Логан перебил ее мысли. – надеюсь, ни у кого не вызовет подозрения, что Великий Магистр Ордена Чаши решила взглянуть на вечернее таинство. Тем более что Гвендолен превосходно научилась обращаться с нами, как со своими таширскими телохранителями.

– Совершенно никчемными, напрасно складывающими деньги Ордена в свои бездонные карманы, – с готовностью подхватила Гвендолен. – . Если ваша манера охранять – это петлять по темным закоулкам, то для этого не стоило вас нанимать, подобным образом я прекрасно могла бы защитить себя и самостоятельно. Я все ноги сбила о здешние булыжники.

Небольшая толпа у кованых дверей чертога Разъясняющей ветви на всякий случай расступилась, пропуская великолепную Гвендолен, с разметавшимися рыжими кудрями и сердито приподнятой в хзарактерной гримасе верхней губой. Покрой орденского плаща с лежащим на плечах хвостом капюшона довольно неплохо скрывал крылья, так что Гвен шла через толпу, не опасаясь свиста следом, тычка в спину или длинного перечисления любовных привычек ее родственников. Но она всегда чувствовала себя скованно и неприятно, когда приходилось сталкиваться с людьми так близко, касаясь локтями или задевая ножнами.

Логан бросил золотую монету в стоящий у входа ящик для сбора подаяний, и они прошли сквозь высокие и узкие двери в темный зал чертога. Первое, что бросалось в глаза – он был полон людьми, кто стоял, кто сидел прямо на полу или на грубо сколоченных лавках, но все не шевелились и не сводили глаз с возвышения, залитого светом плошек с воском, расставленных по краям. В кольце свечей мерно двигались, исполняя какой-то замысловатый танец, фигуры в раскрашенных масках. Гвендолен ненадолго замешкалась – если бы она стала протискиваться вперед в этой толпе, кто-нибудь точно почувствовал, что до него невольно дотронулось презираемое крылатое существо. Великий Магистр Ордена Чаши, каждое утро с гордым видом обходящая эмайнский порт в плаще, стекающем до земли, успела отвыкнуть от воспоминания о камне, рассекающем скулу, и не хотела к нему возвращаться. Но Логан с Дагаддом наконец решили отработать хлеб телохранителей и растолкали толпу плечами, освобождая пространство для Гвендолен. Как ни странно, возмущенных воплей не последовало – или подобное поведение было в порядке вещей, или все были слишком увлечены созерцанием действа.

Понятного для Гвендолен в этом было мало. Она прищурилась, внимательно разглядывая людей на возвышении. Единственное, что поражало – их было много, все они были явно очень молоды, почти подростки, и передвигались они поразительно слаженно – ни одного неверного, плохо отточенного жеста, точно повторяя друг друга. Если смотреть на них долго, действительно возникало некое завораживающее чувство. Главная идея, вероятно, заключалась в распеваемых текстах. Провидение – единственная и величайшая сила, которой подвластно все в мире, потому что от нее ничего не скроешь. И поскольку Провидение выбрало Круахан местом своего пребывания, то никто не можешь оспорить первенство круаханцев над всеми людьми с берегов Внутреннего океана.

– Заметьте, исключительная чушь с точки зрения содержания, – пробормотал Логан за плечом Гвендолен, для безопасности перейдя на эбрийский. – Но выполнено очень талантливо.

Не согласиться было трудно – музыка была наполнена восторгом, гордостью и призывом. Звонкие голоса вселяли уверенность, что все именно так, и по-другому быть не может. Гвендолен задумчиво накрутила на палец прядь волос, подергала ее, отпустила и снова принялась закручивать. В ее душе возникало какое-то смутное чувство узнавания, но оно было слишком далеким, чтобы его разглядеть.

"Почему ты позволяешь ему так обращаться с тобой, Гвендолен Антарей?"

Голос прозвучал рядом, но не вслух, а в голове. Гвендолен вздрогнула и подозрительно покосилась в сторону Логана, но Магистр знания и защиты невозмутимо глядел в сторону возвышения, с преувеличенно равнодушным и замкнутым лицом.

"Что значит – так? Он имеет полное право обращаться со мной, как хочет".

– Каждый вечер в чертоге Разъясняющей Ветви показывают одно и то же. Говорят, если хоть одно слово или движение будет изменено, нарушителю не избежать допроса, кто внушил ему мысль исказить великое таинство.

– Я только одного не оторву, как все это можно врезать… ээээ… неужели человеческая память способна вместить столь длинные тексты? – быстро поправился Дагадд, поймав выразительный взгляд Логана.

"За последний год он ни разу не приехал на Эмайну. А ты постоянно рвалась в Валлену, хотя дела Ордена этого и не требовали. Думаешь, я поверю, что ты разделяешь стремление бросить вызов Службе Провидения? Просто Круахан – это единтственное место, где ты можешь его видеть".

"Если он не приезжал – значит, не мог. И не тебе об этом рассуждать".

Гвендолен упрямо мотнула головой, не отрываясь глядя на помост. На нем силы Провидения по очереди торжественно изобличали всех тайных и явных врагов Круахана. Слабый и незначительный король – видимо, имелся в виду Дунгинн, сын Вальгелля, – признавал величие воинов Провидения и склонялся перед ними, добровольно передавая власть.

– На самом деле его очень изящно отравили, – спокойно прокомментировал Логан. – Правда, не до конца, а так, чтобы он еще три года умирал в своем поместье. Сила Провидения воистину безгранична.

– А ты не боишься разделить его судьбу, Луйг?

– У бедняги Дунгинна было только два хорошо заметных умения – пить таширский коньяк и играть на флейте. У меня полезных талантов гораздо больше.

– Ну да, – фыркнула Гвендолен. Возникновение внутреннего голоса вовсе не способствовало хорошему настроению. – От твоей игры на флейте неподготовленный человек может повредиться рассудком.

– Что еще раз доказывает разницу в наших судьбах с последним королем Круахана.

"А ты уверена, что он не мог приехать? По-моему, его просто не отпускали".

"А ты уверен, что это твое дело?"

Толпа разразилась восторженными воплями, качнувшись к помосту и воздевая руки. Соседи начали подозрительно коситься на стоящую неподвижно Гвендолен с ее телохранителями, но пока их спасали явные признаки чужеземного происхождения.

– Давайте ускребемся отсюда, – голос Дагадда был с трудом различим в общем шуме. Чтобы быть услышанным, он положил руки на плечи Логану и Гвендолен, приближая их к себе, и Гвен показалось, будто ее придавило небольшой скалой. – Меня уже заворачивает.

– Разве ты как следует насладился этим великолепным зрелищем? – прокричал в ответ Логан. – Чтобы по-настоящему проникнуться величием Провидения, его надо досмотреть до конца.

– Мы с Дагди им прониклись от пяток до макушки, – в свою очередь выкрикнула Гвендолен. – А ты можешь оставаться, если величие Провидения еще не лезет у тебя из ушей.

"Понятно, что его жена не пришла в восторг, когда ей аккуратно поведали о странных отношениях мужа с крылатой девушкой. Но он сам должен был сделать свой выбор".

"Он и сделал. Прекрати, Луйг. я не пойму, чего ты добиваешься? Снова поссориться со мной?"

"А при чем тут Луйг, дева из рода Антарей? Я думал, ты гораздо внимательнее"

Гвендолен вздрогнула и посмотрела направо. Среди раскачивающейся и что-то выкрикивающей толпы спокойно стоял Алларий Таширский, прижавшись щекой к приподнятому плечу, отчего казалось, что его огромные темные глаза смотрят искоса и чуть хитро.

"Странно надеяться, будто всегда и везде будешь узнан, – Гвендолен не знала, как на самом деле звучит ее внутренний голос, но постаралась прибавить в него побольше язвительности, – коли манеру свою говорить изменил так внезапно".

– Браво! Вот чего мне все время не хватало в Круахане – это такого собеседника, как ты.

Алларий раздвинул губы в широкой улыбке, но как всегда, на его лице мало что было заметно, кроме носа, похожего на хищный клюв, и горящих глаз. Спутанные кудри заметно отросли – видно, у их хозяина совсем не было времени и желания заниматься своей прической – и покрылись ровной сеткой седины.

– Вы все тоже очень изменились, дева из рода Антарей. Я бы, конечно, узнал вас в любом обличье, но увидеть на тебе плащ Великого Магистра – это слишком большое потрясение даже для меня.

– Не меньшее, чем для нас увидеть Хранителя Чаши прислужником Провидения! – резко произнес Логан рядом с ухом Гвендолен, и она невольно отодвинулась, потому что его голос был похож на свист кнута.

– Ты станешь притворяться, Магистр Логан, что не знал этого, хотя тебе открыто все, что случается в этом мире, стоит только как следует поискать? И ты все время забываешь, что я уже бывший Хранитель Чаши.

– Хранителями остаются всегда.

– Хранителями оставались всегда, – педантично поправил Алларий, – те мои неудачливые предшественники, которые передавали свою миссию вместе с жизнью. Но мне повезло гораздо больше – я нашел вас. И теперь имею полное право делать то, что мне хочется, и о чем я всегда мечтал. Как вам мое представление? Такого успеха я не имел даже в Эбре, когда сочинял истории про падающий с неба огненный дождь.

Странное было зрелище – один человек, не двигаясь, стоял в нескольких шагах от троих среди прыгающей, кричащей и размахивающей руками толпы, но в их сторону никто даже не повернулся.

– Подчинять себе чужие слезы, смех и страх – это у тебя и в Эбре хорошо получалось. – Гвендолен пожала плечами. Она быстро привыкла к тому, что губами шевелить вовсе не обязательно, тем более – кто услышит ее голос в таком шуме? – С годами ты просто совершенствуешься, вот и все.

– Разве что души, над которыми ты получаешь власть, чересчур примитивны. Тебя это не смущает?

– Мне они больше по нраву, чем десятки вечно находящихся в раздумье. угрюмых умников, собирающихся в вашей Эмайне. Которые сомневаются даже в собственном существовании и которым каждый день надо что-то доказывать. Ты думаешь, я не мог основать Орден? Я просто не захотел.

– А у тебя нет ни в чем сомнений? Например, в величии Провидения, которое ты каждый день прославляешь?

– У меня нет ни малейшего сомнения, – со спокойной нежностью произнес Алларий. – Ни малейшего сомнения в полном отсутствии всякого величия. Но разве это мешает? Я получаю, что хочу.

– И тебя не смущает, что они приказывают тебе? Что ты можешь показать в своем представлении только то, что тебе велят?

– Вопрос в первую очередь заключается в том, КАК показать, – Алларий тонко улыбнулся. – А когда меня в чем-то ограничивают – что же, мне становится только интереснее. Но ты прав, Магистр Логан, когда-нибудь мне это наскучит. Поэтому я несказанно рад нашей встрече – вы ведь пришли сделать мне какое-нибудь очень любопытное предложение. Не правда ли?

– Мы так и будем разговаривать посреди толпы? Или ты нам покажешь более уютное и спокойное место?

– Я попробую. Если дева из рода Антарей перестанет меня сверлить уничтожающим взглядом. А то у нее такой вид, будто я только что танцевал с бубном на ее фамильном надгробии.

– Я счастлива, что у крылатых не бывает фамильных надгробий, – Гвендолен отпихнула руку Логана, дергающего ее за плащ. – Иначе ты непременно бы решил на них сплясать – из чистого любопытства.

– Знаешь, в чем твоя главная ошибка? Ты напрасно думаешь, будто все, кто питается силой Чаши или когда-либо прикасался к ней, заведомо непогрешимые и безупречные люди. Ты ведь до сих пор уверена, что силы у тебя нет, потому что не считаешь себя достойной. А вместе с тем ты можешь черпать не меньше, чем Логан и Дагди, когда перестанешь отворачиваться от этой силы. Мы не лучше и не хуже других людей – мы просто немного другие. Мы можем управлять этой силой, только и всего. Поэтому не жди от меня благородных поступков и самоотречения, Гвендолен Антарей. И сама ими не увлекайся, и не пытайся наделять людей несуществующими идеалами – проживешь дольше.

– Если мы можем, как ты говоришь… управлять силой… если нам открыто больше, чем многим другим… – Гвендолен начала запинаться, но упрямо не отводила глаз, – то от нас и требуется больше. Мы… больше должны.

– Зачем? Кто тебе это сказал?

– Никто. Но я это чувствую.

– А ради кого? – Алларий плавно повел рукой, обводя толпу вокруг. – Ими, действительно, очень просто управлять. Если бы ты очутилась сейчас здесь без плаща, двух мечей на поясе и телохранителей-таширцев, а в образе хрупкой девушки, имеющей несчастье носить на спине крылья? Что поднимают ее так близко к луне, на которую все эти люди смотрят только из окна трактира? Заметьте, кстати. как я точно выстраиваю образы, – продолжал он, не меняя тона. – Какой разумный совет ты дала бы этой девушке? О. мне только сейчас пришло в голову – в следующее таинство неплохо добавить картину разоблачения и уничтожения какого-нибудь проникшего в чертог врага прямо в толпе. Правда, они могут перегнуть палку, – добавил он с легким сожалением, покосившись на ближайших к нему круаханцев. – К сожалению, настоящая смерть и кровь совсем невзрачны и не способны так захватить душу, как придуманные. Поэтому ты зря вцепился в палицу, Магистр Дагадд, – я твердо убежден, что после каждой пьесы все должны иметь возможность мирно разойтись по домам. В первую очередь ее герои.

– Неужели ты дашь нам уйти, так и не узнав, о чем мы хотели с тобой поговорить, мастер Алларий?

– Наша беседа и так была исключительно занимательной. Особенно разговор с Гвендолен. Я очень много узнал о женской душе и не премину этим воспользоваться в своих сюжетах.

– Может быть, мы подскажем вам еще один занимательный сюжет?

– Ну да, – перебила Логана резко помрачневшая Гвендолен, – о том, что происходит с людьми, которые лезут не в свое дело.

– Это очень старый сюжет. Никто уже не сможет придумать ничего нового – только переделать существующее для своих целей.

– Пусть так, – Логан наконец полностью овладел собой. – Но даже внеся совсем небольшие изменения, можно полностью перекроить окружающую действительность. Разве не об этом вы мечтали – чтобы слово, произнесенное с подмостков, воздвигало и рушило целые государства?

– Вы меня искушаете, – медленно, растягивая слова, сказал Алларий. Он уже смотрел не на собеседников, а на каменные плиты пола, где выводил причудливые узоры загнутым носком башмака. – Ох, как вы меня искушаете. Это нехорошо, магистр Логан, так обращаться с человеком, добровольно отказавшимся от могущества в вашу пользу.

– Ну так отпихнись и высыпи все провидельникам! – брякнул Дагадд, не выдержавший топтания на одном месте и давних мук голода и жажды.

– В самом деле, Алларий, если искушение так сильно для вас, никто не мешает избавиться от него в искреннем разговоре в чертоге Защищающей ветви. Думаю, кстати, что подручных Онкера достаточно и здесь.

– Это было бы, несомненно, гораздо проще, – спокойно согласился Алларий. Он наконец оторвался от узоров на полу и шагнул ближе. – Но я не переношу незаконченных пьес, прерванных на самом интересном месте. Наверно, эта маленькая слабость еще принесет мне большие неприятности. Но я ничего не могу с собой поделать.

Когда они перешли Новый мост и двинулись по широкой, но довольно плохо вымощенной Привратной площади, луна светила им в спину. Дагадд зевал, спотыкался и неразборчиво ругался себе под нос. Зная, что все равно ничего не поймет, Гвендолен не особенно вслушивалась, тем более что содержание и так угадывалось – Магистр стихий и изобилия призывал страшнейшие кары на голову тех, по чьей вине он ляжет спать без ужина. Логан упорно молчал, и хотя обычно он особой разговорчивостью не отличался, Гвендолен смутно чувствовала в этом подозрительный знак. Все встало на свои места, когда впереди они увидели перекрывающую площадь цепочку воинов Провидения в опущенных на лицо капюшонах. Гвендолен поняла, что ей не нравилось в молчании Логана – чувство неизбежности.

– Какого… – громко возмутился Дагадд, выстроив не просто несколько этажей, а целую башню из ругательств. – Всю дорогу нам раскрашивал, будто щупаешь, где они воткнуты, а теперь что? Почему мы в тот переулок не смазались?

– Должен вам открыть небольшую тайну, мои дорогие друзья, – голос Логана звучал спокойно и печально. – Это бы не помогло. Патрули дежурят на всех улицах, ведущих от Чертога Разъясняющей ветви. Этой ночью в Круахане не спит ни один воин Провидения.

– Несомненно, все они погружены в непростые раздумья, как улучшить этот несовершенный мир, – подхватила Гвендолен, откидывая полу плаща. Ей внезапно показалось, будто кровь резко толкнулась вперед и понеслась по жилам, поднимая волну предвкушения и веселой ярости. Да, у меня в жизни все совершенно криво и безрадостно, и совсем не так, как должно быть у людей, когда принято считать, что они счастливы. Но лучше бы вы, ребята, не нарушали ход моих невеселых мыслей сегодня вечером, а то вам тоже станет весьма грустно. – И, похоже, решили во что бы то не стало узнать, не известен ли нам какой тайный рецепт.

– Дагди, если ты еще раз откроешь рот, я весь запас силы потрачу на то, чтобы он у тебя не закрылся. А значит, ты ничего не сможешь проглотить и умрешь голодной смертью, – угрожающе зашептал Логан. – Ты телохранитель из Ташира, твое дело – вращать глазами и молчать. Пусть Гвен с ними изъясняется.

Гвендолен высоко задрала подбородок, разглядывая шагающие навстречу силуэты, из-за одинаковых остроконечных краев накидок выглядящие особенно мрачно. На ее лице отразился убийственный холод, словно она возводила свой род по прямой линии к видевшим первый восход солнца, а оцепившие площадь воины годны разве что на то, чтобы вылизывать языком порог ее дома.

– Если я правильно понимаю, Луйг, – процедила она вполголоса, – в наши планы не входит демонстрация каких-либо исключительных способностей?

– Я готов сегодняшнюю ночь и все последующие провести в Чертоге Защищающей ветви со всеми печальными последствиями подобного времяпрепровождения, – грустно заметил Логан, отступая на шаг, – только чтобы никто не заподозрил о нашей истинной силе даже на мгновение.

От цепочки фигур отделилась одна, подойдя ближе и приподняв край капюшона. Луна заливала площадь тусклым, но вполне озясаемым светом, и потому сросшиеся брови и темные кудри, спускающиеся на смуглый лоб, были отчетливо заметны. Ноккур, давний знакомый наших героев, видно, все-таки добился повышения и перевода из Тарра в столицу.

– Так называемый Великий Магистр Ордена Чаши, – проговорил он, жестом приказывая своим воинам замкнуть кольцо. – Вам и вашим спутникам надлежит следовать за мной.

– Мы что-то нарушили?

– Это приказ Защищающей ветви. Отдайте свои мечи и прочее оружие.

– У нас нет выхода, отдай, Гвендолен, – зашептал Логан. – Тебя они вряд ли тронут, по крайней мере, сразу. Побоятся открытой ссоры с Вандером. Постараются для начала все вытащить из нас.

– Я не сомневаюсь, что ты надеешься получить от этого особое наслаждение, – Гвендолен прищурилась, и в лунном свете полудетский профиль, заметно осунувшийся, но так и не повзрослевший, показался ледяным и красивым. – Но сегодня ты столько раз трепал мне нервы, что я, пожалуй, испорчу тебе предполагаемое удовольствие.

– Гвендолен, я заклинаю тебя!

– Не бойся, – Гвен усмехнулась, одновременно нащупывая застежку плаща – все-таки кончики пальцев стали совсем холодными, и сразу расстегнуть ее было трудно. – Никаких способностей непонятного происхождения я демонстрировать не буду.

Она с треском дернула ткань. потеряв терпение, и потащила из ножен черный меч, оказавшийся особенно длинным. Движение руки было привычным, и воины на секунду замешкались.

– Напрасно вы это, – Ноккур пожал плечами. – Нас больше пяти десятков. Вандерскую технику боя я тоже хорошо знаю.

– Это просто великолепно, – заметила Гвендолен, продолжая ехидно усмехаться. – Значит, меня никто не обвинит в том, что я устроила избиение беззащитных.

Плащ наконец соскользнул с ее плеч на булыжники, и крылья с шелестом развернулись. Это очень походило на звук извлекаемой на свет стали, словно Гвендолен одновременно достала несколько мечей. Несколько резких взмахов послали ветер в лицо шеренге воинов, которые отшатнулись от неожиданности и отвращения и спутали ряды.

– Тварь! – закричал Ноккур, чье лицо исказилось, и бросился вперед. – Крылатая тварь! Ты сейчас сдохнешь!

Гвендолен отбила его выпад, вывернув кисть и уходя в сторону. Меч второго напающего она отшвырнула, подцепив своим лезвием. От удара третьего увернулась, подставив намотанный на руку плащ. На нее кинулись одновременно пятеро, чуть не столкнувшись лбами и клинками. И тогда, еще раз сильно хлопнув крыльями, Гвендолен подскочила, завершая следующее движение мечом уже в воздухе и одновременно заехав одному из нападавших носком сапога в челюсть.

Исход поединка стал понятен довольно быстро. Гвендолен время от времени взлетала на небольшую высоту, нанося удары мечом плашмя и метко лягаясь. Все попытки ухватить ее за плащ или сапоги мало к чему привели, несмотря на великолепную ненависть и желание прикончить мерзкое чудовище, отчетливо отражающееся на лицах. Гвендолен была сильнее и прекраснее в бою любого, даже самого опытного и высоко ценимого воина Провидения. Невозможно было угадать, когда в следующий раз она поднимется в воздух или, наоборот, пригнется к земле, делая выпад снизу. Ноккур, действительно, весьма неплохо умел драться на мечах в вандерской манере – видимо, он довольно долго изучал это искусство. Но его беда заключалась в том, что Гвендолен как раз нигде не училась. Она просто пользовалась своими преимуществами, ловкостью, скоростью, умением уходить от удара, и теми запасами ледяной насмешливой ярости, что накопились за несколько лет. Наверно, воинам Провидения было бы еще обиднее, если бы они узнали, что это всего лишь третье сражение Гвендолен на мечах. Раньше она всецело полагалась на свои метательные ножи.

Логан с Дагаддом попятились, прижавшись спина к спине, и внезапно метнулись бежать в ближайший переулок, вызвав легкое замешательство. Несколько воинов были готовы броситься за ними. Но Гвендолен отвлекла преследователей, стукнув одного по затылку и метнувшись в воздухе перед остальными, словно молния, отливающая рыжим золотом.

Стройная цепь воинов Провидения давно была сломана, несколько фигур в темно-коричневых плащах лежали, скорчившись на камнях. Остальные метались по площади – кто-то стремился увернуться от Гвендолен, кто-то пытался достать ее мечом сзади, но большей частью мешая друг другу. Арбалет у них отыскался очень нескоро, но Гвендолен не стала дожидаться звука накручиваемой на колесико тетивы. На прощание она от души саданула кому-то по уху, держа меч плашмя, и резко взмыла вверх, уходя в сторону. В руках Ноккура остался только великолепный бархатный плащ Великого магистра, который тот растерянно стискивал. Сбитые с ног воины медленно поднимались, мотая головой и ощупывая себя – ни одного смертельного удара и даже серьезной раны.