Текст книги "Снайпер должен стрелять"

Автор книги: Валерий Прохватилов

Соавторы: Алексей Беклов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

Что это – случайность или слежка? Если слежка, почему такая примитивная? Интересуется ли им полиция, или полячишка, необдуманно бросивший их тогда на шоссе – вместо того чтобы прикончить, – вознамерился все же свести с ним счеты? Рольф усмехнулся – второй раз обмануть себя он не даст. То, что этот тип вновь попался ему на глаза, – ни о чем еще не говорит. Но если он за ним следит – это просто надо проверить. Тротт раздумал идти в клуб. Стоило сыграть в другую игру – проверить, есть ли за ним хвост.

Сумерки быстро перетекли в ночь. Сверкающие рекламами улицы наполнились праздношатающимися, ищущими развлечений, спасающимися от скуки людьми. Вести слежку в этой обстановке было очень не просто, ускользнуть же от преследователя не составляло труда. Тротт то ускорял, то замедлял шаги, нырял в кафе, из которых легко просматривался тротуар, сворачивал в боковые улицы и неожиданно поворачивал назад, отступал в тень, ожидая, что, потеряв его, преследователь как-то себя обнаружит. Никто, казалось, не собирался за ним следить. И когда он уже начал сожалеть, что не пошел в клуб, Городецкий вдруг опять мелькнул перед ним в каких-нибудь пятнадцати шагах впереди. Но мелькнул и исчез. Обнаруживалась какая-то странность, не имеющая никакого отношения к слежке.

Тротт решил переменить тактику. Взяв такси, он велел отвезти себя в сторону от центра, где улицы в это время уже пустели и просматривались из конца в конец. Он шел не выбирая маршрута, произвольно сворачивая то в одну, то в другую боковые улицы, осторожно оглядывая их, прислушиваясь. И когда это бесконечное петляние изрядно ему надоело, он опять увидел Городецкого, и опять не сзади, а впереди себя, будто это он, Тротт, искал его и время от времени на него натыкался. Он стоял и смотрел, как метрах в пятидесяти – шестидесяти впереди Городецкий пересекал ту улицу, по которой шел Рольф. Бывший разведчик мог поклясться – кинься он за ним, никого на поперечной улице не увидит.

Начинался какой-то дурной сон, игра без правил, бессмысленная и изнуряющая.

Следующий день Тротт отсиживался в своих апартаментах, часами наблюдая за улицей, пытаясь понять, что за игру затеял с ним Городецкий. Ни наблюдения, ни размышления ничего не дали. Спал он плохо и к утру решил, что отсиживаться дома бессмысленно. Он чувствовал, что Городецкий от него не отстанет, значит, если опасность есть, нужно не прятаться от нее, а идти ей навстречу. Привычек своих он решил не менять. С утра предполагалось потолкаться на бирже, и он решил отправиться туда, а в случае необходимости вести себя так, как того требуют обстоятельства.

Городецкого он заметил в кафе-гриле сидящим боком к окну и поглядывающим на улицу. Видеть Рольфа он не мог, так как бывший разведчик узнал его со спины. Появилась неожиданная возможность последить за ним, и Тротт не мог себе в этом удовольствии отказать. Он отступил назад и выбрал позицию, которая позволяла ему засечь Городецкого в момент выхода из кафе.

Все так и произошло. Друг за другом они шли в людском потоке, и, похоже, Городецкого не интересовало, следит кто-нибудь за ним или нет. И вдруг он обернулся, глянул Тротту в глаза и побежал, но не сломя голову, как бежит испуганный человек, а бодрой трусцой, которая и преследователя заставила перейти на бег. В этом опять была какая-то нелепость. Тротт не мог заставить себя бежать. Он развернулся и демонстративно пошел в другую сторону.

Через полчаса он заметил, что Городецкий вновь за ним следит. И вскоре убедился, что это была уже нормальная слежка. Продолжалась она примерно с час. А потом проклятый полячишка вдруг исчез. Что все это могло означать, бывший разведчик не понимал. Но мысли его теперь постоянно занимало одно – разобраться в нелепейшей ситуации, в силках которой его заставляли трепыхаться. Но что это были за силки? Чего добивается этот псих, не дающий ему покоя? Все это следовало обдумать спокойно и принять наконец какое-то решение.

Мало кто знал, что он мог себе позволить больше, чем позволял. Жизнь полковника Тротта внешне выглядела обыденной и пресной, привычки и пристрастия однообразными. Похоже, Городецкий неплохо их изучил, что и позволяло ему неожиданно настигать полковника то тут, то там. Полковник решил хоть на время избавиться от него.

Тротт вернулся домой, переоделся в один из своих лучших костюмов и на такси отправился в отель «Континенталь», где на шестнадцатом этаже находился один из самых роскошных и дорогих ресторанов Бостона. Позволить себе это мог только человек с весьма тугим кошельком.

Тротт рассчитывал, что здесь его никто не потревожит и в спокойной обстановке все можно будет продумать до конца.

Только он шагнул в зал, метрдотель подплыл к нему, как океанский лайнер.

– Извините, сэр, вы один? – любезно осведомился он.

– Да, – холодно ответил Рольф.

– Я бы предложил вам место у окна. Прекрасный вид на город и залив, относительная изоляция от основного зала.

Полковник кивнул, показывая тем самым, что это его вполне устраивает.

– Какую кухню вы предпочитаете, сэр? – задал следующий вопрос метрдотель.

«Большую и светлую», – хотелось сказать Тротту, но он посчитал, что шутка эта здесь не будет принята.

– Французскую, – солидно произнес он.

Тротт оказался прав – здесь его никто не тревожил. Немногочисленная публика не мешала друг другу. Доверившись во всем официанту, который, похоже, понял, что клиент его человек здесь случайный, полковник размышлял.

Начать следовало с самого неприятного – признать, что полячишке удалось выяснить, кто такой Крюк. Об этом знал только один человек – Мельник. Но он знал и другое – всякий, кто поймет это, должен быть ликвидирован. Беспокоило его и еще одно: почему когда они с Мельником оказались в руках Городецкого, он не передал их полиции или ФБР, с которыми явно был связан? Скорее всего что-то между ними произошло, и Городецкий не захотел сделать им еще один подарок.

Где он пропадал целый год и почему прицепился к Тротту именно сейчас? Появилась возможность продать его полиции подороже? Он мог бы это сделать – не действуя ему на нервы, – как только нашел его. Не сделал, считая видимо, что за Крюком стоит группа. За главаря можно запросить много, за группу вместе с главарем – гораздо больше.

Тротту такой подход к делу был понятен. Мелкая рыбешка, попадавшая в руки полиции, даже словесного портрета так называемого «Крюка» дать не могла, потому что под видом Крюка с ними имели дело разные люди. Он гордился этой своей уловкой, которая каждый раз сбивала полицию с толку. А когда накапливаются нераскрытые дела, да еще связанные с убийством, хочешь не хочешь, а занервничаешь и поневоле станешь щедрым. На эту щедрость, видимо, и рассчитывал полячишка, надеясь один получить все. Цель понятная: каждый зарабатывает как может. Этот, судя по всему, многое может, что и доказал самым фантастическим образом. Сколько ни обсуждали они потом с Мельником, что же произошло с ними на шоссе, вразумительных объяснений случившемуся так и не нашли.

Официант вился вокруг него ужом, надеясь выколотить из него кучу денег, не подозревая, что старается зря. За покой полковник сегодня готов был выложить вдвое и втрое больше.

Начав для аппетита с капли кьянти, он не без удовольствия пробовал подсовываемые ему напитки, вслушиваясь в их романтические названия и медленно хмелея.

Размышления его наконец созрели до решения, и он поманил официанта.

– Откуда я могу позвонить? – поинтересовался он.

– Радиотелефон вас устроит, сэр?

– Давай.

– Одну минуту, сэр…

Когда официант, исполнив просьбу, исчез, полковник набрал нужный номер.

– Узнаешь? – произнес он внятно. – Скоро наведаюсь. С гостем. Дня через три будь готов. Проследи, чтобы посторонних не было. И чтобы на этот раз никаких промашек.

Теперь Городецкий не лез ему на глаза, но, цепляясь, держал плотно. Тротт убедился, что в слежке полячишка не силен. Иногда даже казалось, что он готов пойти на контакт, но чего-то ждет. Здесь уже попахивало шантажом, что устроило бы полковника в высшей степени.

Тротт все чаще уводил его дальше от центра, делая вид, что привык к сыщику и не обращает на него внимания. Обычный на первый взгляд маршрут полковник заканчивал теперь в каком-нибудь небольшом ресторанчике или кафе, постепенно продвигаясь в сторону грузового порта. Иногда, проголодавшись, Городецкий присаживался в том же кафе, и тогда они делали вид, что не знают и не замечают друг друга. Видя, что полячишка сам лезет в капкан, Тротт стал посматривать на него почти дружелюбно, словно повар на облюбованного для жаркого кролика.

Наконец он решил, что время пришло, и коротким звонком дал Мельнику понять – сегодня жди.

Встретить Городецкого должны были в портовом кабаке, расположенном в полуподвальном этаже двухэтажного здания старой постройки. Фасадом и узким сквериком перед ним оно выходило на грузовую дорогу, за которой начинались огороженные сеткой причалы. С противоположной стороны здания скверик превращался в запущенный сад, за ним находилась стоянка машин, а дальше – первые городские кварталы.

Погода стояла скверная. Температура вдруг упала почти до нуля. Временами принимался накрапывать дождь и косо летели редкие снежинки. Тротт явно нагуливал аппетит, боясь, как бы Городецкий не остался ждать его снаружи. Оба тепло одетые, они все же продрогли, и портовый кабак, попавшийся на пути, показался им желанным приютом. Полячишка сунулся в него, и капкан захлопнулся.

Перед зальчиком, где пили и ели, был небольшой холл с раздевалкой, но, кажется, раздеваться здесь никто не собирался. Чтобы попасть в зал, надо было спуститься на три ступеньки, нырнув в клубы дыма и запах спиртного.

Свободных столиков оказалось немного. На Городецкого никто не обратил внимания. Он сел так, чтобы видеть стойку бара и ступеньки, по которым спустился. Крюк, понимая, что теперь он никуда не денется, не спешил. Словно по чьей-то команде, зал постепенно начал пустеть. И когда в нем остались, что называется, свои, Крюк отдернул штору, закрывавшую проход, куда нырял проворный официант, и, в упор глядя на Городецкого, двинулся в его сторону. Следом за ним шел Мельник. В разных концах зала расположились еще пятеро. Крюк сел перед Городецким на проворно отодвинутый Мельником стул.

– Поговорим, – предложил он, пытаясь казаться спокойным, но его состояние выдавал тик, подергивающий нижнюю губу.

– Как разведчик с разведчиком, господин полковник? – усмехаясь, спросил сыщик.

– Я бы на твоем месте не торопил события и воздержался от упоминания имен и званий. – В голосе Крюка прозвучала угроза.

– Тогда мы не поймем друг друга, мистер Тротт, – внятно, словно для публики, проговорил Городецкий, откинувшись на спинку стула.

– Так, – прищурился Крюк, поняв, что торговаться с ним сыщик не намерен, – спешишь влезть в петлю?

– Ты считаешь, что мы поменялись местами? – Сыщик улыбался подозрительно уверенно и нагло, и это начало смущать Рольфа. – Предыдущая наша встреча так тебя ничему и не научила, Крюк?

– Ублюдок, – прошипел тот, вставая и отшвыривая стул, и вдруг замер, увидев направленный ему в живот тяжелый полицейский револьвер, непонятно как оказавшийся в руке сыщика.

– Всем стоять! – приказал Городецкий, медленно поднимаясь.

Их оказалось больше, чем он рассчитывал. Надеяться на то, что удастся удержать в поле зрения семерых, не приходилось. Теперь все зависело от его реакции. Он видел, что все семеро в любое мгновение готовы броситься на него, понимая, что один он с ними все равно не справится.

– Повернитесь ко мне спиной и поднимите руки. – Андрей повел стволом револьвера.

Мельник вдруг истерически рассмеялся, рука его нырнула под мышку. Андрей отпрыгнул в сторону и, рывками двигаясь вдоль стены, успел трижды выстрелить, целясь в ноги бандитов. Ответные выстрелы искали его. Опрокидывая столы и стулья, кто-то кинулся вон, началась свалка.

– Полиция, – перекрывая шум и грохот, прозвучало в мегафон.

Инклав и Рудольф были уже в зале, неистово прочесывая его, сокрушая все живое. В помещение врывались полицейские. Вацлав приволок и втолкнул в зал Рольфа Тротта. Андрей Городецкий сидел привалясь к стене, голова его упала на грудь, под правой ключицей расплывалось черное пятно крови.

– Носилки! – прокричали сразу несколько голосов.

Глава шестнадцатая
Каждому свое

Полицейская машина, а за ней «скорая помощь» летели по улицам Бостона, оглашая их воем и сверкая сигнальными огнями.

– Быстрей, – рявкнул Чарлз на водителя, нервно тыча пальцем в клавиши телефона. – Это Маккью, – крикнул он в трубку, – начальника госпиталя мне. Быстро! – Ответ, видимо, не удовлетворил его, и он заорал: – Чтобы через тридцать секунд он был у телефона. Ясно?

Не отрывая трубки от уха, он оглядел всех, кто сидел с ним в машине, словно ища, на кого обрушить свой гнев. Что Андрей допустил промах, об этом, как считал он, не могло быть и речи. Значит, кто-то из этих или из тех не смогли, сволочи, обеспечить страховку. «Я еще с вами разберусь», – бормотал он с угрозой, когда в трубке послышался голос начальника госпиталя.

– Это Маккью, – еще раз сказал он, – со мной тяжелораненый, пулевое ранение в грудь. Нужна немедленная операция. Вопросы есть? Через пять минут мы будем на месте.

Одна за другой три машины подлетели к ступеням госпитального здания. Чарлз первым ворвался в вестибюль. Похоже, он полагал, что встречать их будет рота врачей и взвод медсестер. Встречали же их двое – врач и сестра.

– Вы получили приказ, док? – двинулся он на врача.

– Мы не в казарме, сэр. – Доктор холодно взглянул на него и, отстранив как досадную помеху, дал знак сестре.

Каталка стояла уже у входа, двери грузового лифта были распахнуты. Люди в голубых халатах, на первый взгляд так похожие друг на друга, действовали тихо, четко, словно детали хорошо отлаженной машины.

Маккью, а вслед за ним Вацлав, Инклав и Руди ринулись было вслед за каталкой в грузовой лифт.

– Куда? Гляньте-ка на себя, – одернул их врач, и пока они растерянно оглядывали друг друга, двери лифта закрылись, и он пополз вверх.

– Если вы мне его не реконструируете, – не зная к кому обратиться и грозя кулаком пространству, прорычал Чарлз, – я ваше богоугодное заведение разберу по кирпичику.

Тут взгляд его наткнулся на понуро стоящих Вацлава, Инклава и Руди. Он словно впервые увидел их, и краска прилила к его лицу.

– Как же вы могли это допустить! – презрительно процедил он сквозь зубы. – Профессионалы, так вас и так!

Они, потупившись, молчали.

– Я вас спрашиваю! – заорал он.

– Пять стволов, шеф. Два лишних. Не хватило двух-трех секунд, – сказал Вацлав.

– Не хватило! – Чарлза трясло. – Кибернетики! – Он опять грязно выругался.

– Где мы можем подождать? – тихо спросил Инклав, подойдя к дежурному санитару.

Санитар, сам под стать троице, что ввалилась в вестибюль вслед за Маккью и носилками, повидавший, вероятно, кое-что на своем веку, поколебавшись мгновение, вздохнул:

– Пошли, бойцы.

Они двинулись за ним по коридору, оставив Маккью одного в вестибюле. Санитар привел их в раздевалку.

– Здесь все есть, что надо: полотенца, щетки, тряпки… Приведите себя в порядок. Ждать все равно долго. А в таком виде – куда же вы? Халаты вот здесь. Без халатов нельзя. – Переминаясь с ноги на ногу, он смотрел на них. – Друг? – спросил, зная, что его поймут.

– Друг, – за всех ответил Вацлав.

– Где же это его так?

– Банду брал. – В голосе Вацлава кипела злость.

– Один, что ли? – не отставал санитар.

– Ты иди, – посоветовал ему Крыл, – мы все поняли. Спасибо.

Время шло. Вот уже три часа они то сидели, то слонялись в холле второго этажа, дальше которого им категорически запретили двигаться. Маккью, для которого они захватили халат, был здесь же. Операционная находилась где-то в конце коридора. На вопросы, которые они пытались задавать, все отвечали одно и то же: «Идет операция».

Врач в сопровождении ассистента вышел из операционной в два часа ночи и направился прямо к ним.

– Это вам, – протянул он Чарлзу полиэтиленовый мешочек, – стандартная, тридцать восьмой калибр, – и, предупреждая вопросы, продолжил: – Состояние тяжелое, задета верхушка правого легкого. Завтра ситуация станет ясной. Дня два-три подержим его в реанимации. Пока не будет переведен в палату – никаких посещений, ни под каким видом. Телефоны наши вы знаете. Чарлз, нос не вешайте, могло быть и хуже. Все.

Они стояли в холле, плохо понимая, что делать дальше.

– Я поехал, – сказал Чарлз Маккью, – прощаться будем потом. Ну а этих, – глаза его сузились, – я отучу стрелять. Мистер Тротт будет у меня стенать, как профессиональная плакальщица по найму… Машина у вас есть?

– Есть, – сказал Рудольф.

Чарлз молча пожал им руки.

Какое-то время они топтались еще в холле, не глядя друг на друга, в бессильной ярости оттого, что ничем не могут помочь Андрею.

– Ладно, пошли отсюда, – принял решение Крыл.

В машине Инклав спросил:

– Если будут звонить Хантер или Мона, что будем говорить?

– Будем врать, – коротко бросил Вацлав.

– Врать желательно одинаково, – заметил Рудольф.

– Скажем, что выехал на задание.

– Один, что ли?

– А кого это удивит?

– И то верно.

Сообщение в Бэдфул-каунти о ликвидации банды Крюка-Тротта пришло к Доулингу почти одновременно с вызовом в министерство. Звонил сам министр и просил захватить с собой наиболее интересные материалы по делу Бертье – Хестера, зная, что Доулинг собирается передать их в прокуратуру. Встречая его, министр выбрался из-за стола и пошел навстречу, протягивая руку.

– Сэм, – министр никогда не обращался еще к нему по имени, – я рад вас видеть.

«С чего бы это?» – подумал Доулинг, отметив, что министру лучше бы не покидать своего кресла. Мало того что он был Сэму по плечо, сразу стал заметен скрываемый столом животик, что, по мнению начальника территориального управления, свидетельствовало если не о распущенности, то о дурном воспитании.

Министр внутренних дел вдруг совсем по-человечески поманил его пальцем и толкнул дверь в соседнюю комнату.

– Посидим здесь. – Он пропустил Доулинга в комнату, которая разительно отличалась от его кабинета и предназначалась, видимо, как для спокойной работы, так и для отдыха. Огромные, но удобные кожаные кресла действительно приглашали посидеть.

– Сэм, – опять по имени обратился к Доулингу министр, – вы не будете возражать, если я предложу вам рюмочку хорошего коньяка? Сегодня нам с вами предстоит неприятнейшая встреча.

«Вот оно что! – отметил про себя Доулинг. – То-то он суетится».

– В таком случае, господин министр, думаю, рюмочка коньяка нам не повредит, – вслух сказал он.

Они почмокали губами, выражая согласие по поводу действительно замечательного коньяка, и Доулинг, поставив наконец рюмку на стол, дал понять, что готов выслушать министра.

– Я специально пригласил вас пораньше, Сэм, – начал тот, – чтобы обговорить кое-какие моменты, которые и вам, и мне надо бы учесть. Вы хорошо знаете, что между некоторыми ведомствами, хотя они и занимаются, казалось бы, каждое своим делом, существует традиционное соперничество. Мы – не намеренно, конечно – изрядно насолили двум из них: Министерству иностранных дел и разведке. Я не выразил еще вам благодарности за то, что вы указали мне на истинное лицо Барри. Примите мои поздравления! Упомянутым ведомствам не понравилось, что мы влезли, как они считают, в их дела да имели наглость заснять все это на пленку. – Он хихикнул. – Но это их проблемы. Головная боль и у дипломатов, и у разведки началась, когда они разобрались в том, что за материалы пытался передать Барри американскому военному атташе. Вы знали, что в них?

– Нет, нам не удалось их расшифровать, – соврал Доулинг.

– А мы это сделали. Все, что там было, касается дела Хестера. – Министр замер, ожидая реакции Доулинга, но тот молчал, демонстрируя сосредоточенное внимание.

– Мне хотелось бы, – так и не поняв его реакции, продолжил министр, – чтобы вы ознакомились с шифровкой.

– Это было бы интересно. – Сэм начинал понимать, что за встреча им предстоит.

Послание, адресованное американскому атташе, легло перед ним. Внимательно прочитав его, Сэмьюэл Доулинг поднял глаза на министра. Тот с интересом ждал, что он скажет.

– Очень любопытный документ. – Доулинг пошелестел листами, все еще не выпуская их из рук.

– А вам не кажется, Сэм, что все это сущий бред? Психотропное, психотронное и черт знает еще какое оружие, биороботизация и прочее?

– К сожалению, это не бред, господин министр.

– Вы хотите сказать, что все оно так и есть?

– На этот счет меня не раз предупреждал доктор Лоуренс Монд. Вы знаете, что мы с ним давно и полезно сотрудничаем. Признаться, эта сторона дела меня не очень заинтересовала. Согласитесь, это не наша сфера. – Доулинг вовсе не собирался выкладывать министру все, что ему известно.

– Это, безусловно, так, но сегодня нам предстоит встреча с высокопоставленными представителями двух разведок – нашей и американской. Если я правильно понимаю, они хорошо спелись и будут что-то от нас требовать.

– Для начала они предложат нам сотрудничество, сэр.

– Вот именно, – министр ехидно улыбнулся, – а потом сядут нам на голову и потребуют прикрыть дело Хестера, объявив его изыскания стратегически важными. Стратеги!

– Господин министр, если мы пойдем им навстречу, я надеюсь, вы понимаете, как это скажется на нашем авторитете?

– Это недопустимо!

– Журналисты разорвут нас на части.

– Вот именно.

– А как это отразится на ближайших выборах?

– Подумать страшно! Но ведь это две разведки, Сэм. Что будем делать?

– Я вижу, господин министр, наши точки зрения по данному вопросу совпадают.

– Абсолютно.

– И вам бы не хотелось, в сущности, полностью подготовленный процесс, который безусловно имел бы огромный общественный резонанс, ни с того ни с сего прикрыть?

– Это чрезвычайно нежелательно.

– Вы доверяете мне, господин министр?

– О чем вы говорите, Сэм! – Министр прямо-таки был возмущен такой постановкой вопроса.

– Тогда, господин министр, я открою вам один секрет, поверьте мне, тоже стратегического значения.

Сэм придвинулся к министру, тот невольно подался в его сторону, и Доулинг почти шепотом произнес:

– Дело в том, что мы захватили еще одного американского разведчика.

Открыв рот, министр откинулся в кресле, а Доулинг также полушепотом продолжал:

– Но это не просто разведчик, на нем одно прямое убийство у нас в Бэдфуле и два в Штатах, а кроме того, участие еще в восьми убийствах и одном покушении на убийство.

– Доулинг, – министр вскочил, обежал вокруг кресла и встал за его спинкой, – но это же невероятно, вы говорите чудовищные вещи. И он сидит у вас?

– Да, – в полный уже голос сказал Сэм.

– Невероятно, – повторил министр.

– Самое невероятное в том, что по каждому из названных мною фактов у нас имеются неопровержимые улики и полное признание преступника. И это еще не все.

– Как не все? – Не мог прийти в себя министр.

– Он руководил захватом доктора Хестера и его ассистентки. Они были вывезены в Бостон. И уверяю вас, не с военными, а с чисто уголовными целями. В результате Хестер погиб. Думаю, его тоже убили, а его ассистентку задержало ФБР и вернуло нам для участия в процессе.

– Сэм, почему же вы все это от меня скрыли?

– Это не скрытность, господин министр. Вы обратили внимание, что в шифровке, подготовленной Барри, ничего этого нет?

– Да-да-да! – забормотал ошеломленный министр. – Это же теперь наш главный козырь. Гостям нашим придется повертеться. Не так ли?

– Безусловно так.

– Сэм, могу ли я рассчитывать на вас? Я знаком с делом лишь по вашим отчетам, и, как я теперь понимаю, недостаточно полным. Вы владеете всей информацией. Не целесообразно ли именно вам взять на себя разговор с нашими уважаемыми гостями?

Доулинг давно уже догадался, что его только ради этого и пригласил к себе господин министр.

Представители союзных разведок чем-то были неуловимо похожи друг на друга, словно их собирали на одном конвейере. Оба были в гражданском, но костюмы им шили словно по одному фасону, и муштровал их один сержант. Доулинг отметил это, пока, шагая в ногу, разведчики преодолевали расстояние от дверей до стола министра.

– Позвольте, господа, представить вас друг другу, – он чуть повел рукой в сторону Сэма, – начальник территориального полицейского управления господин Доулинг.

Приветствуя его, гости коротко кивнули, министр повернулся к ним, и они тут же представились:

– Билдинг, – еще раз кивнул блондин.

– Кроски, – кивнул вслед за ним брюнет.

«Брешут, – подумал Доулинг, – интересно, какой из них наш?»

– Мы готовы выслушать вас, господа.

– Господин министр, – начал Билдинг, – речь идет о сотрудничестве наших ведомств в деле простом, но конфиденциальном. Вашего распоряжения было бы достаточно, чтобы вопрос был решен.

– Понимаю вас, мистер Билдинг. – Министр позволил себе улыбнуться. – Но дело в том, что вопрос, который мы должны решить, находится в компетенции господина Доулинга. Я не могу себе позволить принимать решения через голову начальников территориальных управлений. Это не в наших традициях. А традиции, как вы знаете, мы привыкли чтить.

«Неплохо», – отметил про себя Доулинг. Разведчики переглянулись.

– Есть внутриведомственные проблемы, господин министр, – попробовал зайти с другой стороны Кроски, – которыми целесообразно занимать как можно более узкий круг людей.

– Совершенно с вами согласен, мистер Кроски. – Министр улыбнулся еще шире. – Здесь наши ведомства очень похожи. Господин Доулинг дал мне лишний повод убедиться в этом.

«Правильно, – оценил его ход Доулинг, – это явный намек на Барри. Кушайте, господа разведчики».

Билдинг и Кроски опять переглянулись.

– Господин министр, позвольте два слова, – попросил Сэм.

– Прошу вас, – может быть, чуточку поспешно откликнулся министр.

– Господа! – Доулинг поочередно глянул на каждого, чуть помедлил, словно давая им возможность переключить внимание и понять, что он относится к числу одушевленных предметов. – Если вам хочется поиграть в секреты, я могу удалиться, но прежде мне хотелось бы порекомендовать вам пользоваться шифрами, которые не по зубам провинциальному шифровальщику. Мы ловим бандитов, и если ваши агенты, сотрудничая с ними, попадают в наши руки, для нас они тоже становятся бандитами.

– Вы расшифровали донесение Барри? – удивился Билдинг.

– Да.

Разведчики вновь переглянулись. «Ловко», – одобрил про себя Доулинга министр. Сэм, несмотря на свое заявление, покидать кабинет не собирался.

– Это несколько меняет дело, – сказал Кроски.

– Чем мы можем вам помочь, господа? – осведомился министр.

– Я буду говорить прямо, – заявил Билдинг, как будто именно это собирался сделать с самого начала. – Нас интересует все касающееся научных и практических достижений доктора Хестера, проходящего у вас по делу Бертье.

– Чуть поконкретнее, сэр, – попросил министр.

Ответил ему не Билдинг, а Кроски, и Доулинг отметил, что они строго соблюдают очередность выступлений.

– Нас интересует, – начал перечислять Кроски, – прежде всего лаборатория доктора Хестера, ее химическое и электронное оборудование, препараты, документация и тому подобное. Нас интересует все, что касается Жана Бертье. Господин Доулинг, если вы расшифровали, как вы утверждаете, послание Барри, вы должны понимать, почему нас это интересует.

– Я плохо разбираюсь в этих вопросах, – простодушно заявил Сэм. – Психотропное, психотронное – это для меня что-то из области летающих тарелок, в которые я не верю. Моя обязанность ловить преступников, и я их ловлю. А поймав, обязан представить в прокуратуру доказательства того, что в руки мне попался действительно преступник. Извините, что я говорю длинно, но некоторыми нашими секретами я готов поделиться с вами.

Оба гостя согласно кивнули головами.

– Год с лишним мы расследуем преступления, которые только начались с дела Бертье. Сейчас это дело совершенно иного масштаба. Оно переросло в дело Хестера – Митаси и приобрело международный характер. Кое-что по этому поводу известно уже из газет. Но пока не все. На поставленные вами вопросы, в частности, можно найти ответы в «Ивнинг ньюс», где со вчерашнего дня начались публикации серии статей Арри Хьюза. Мне кажется, он в этих «психотропиках» разбирается лучше меня… Простите, а имя Дика Чиверса ни о чем вам не говорит? – неожиданно спросил он.

Разведчики опять переглянулись.

– В какой связи? – осторожно пожелал уточнить Билдинг.

– В прямой. Именно он при посредничестве Барри пытался получить то самое оборудование, которое вас интересует. К счастью, ему это не удалось, хотя появился он у нас под именем Жоана Роваско. А когда он попал к нам в руки, выяснились интересные обстоятельства. Оказывается, он прибыл к нам сюда с целой бандой, могу уточнить – в тринадцать человек. Пока мы хлопали ушами, они похитили доктора Хестера и его ассистентку, разгромили коттедж упомянутого Арри Хьюза и пытались похитить Веру Хестер.

– И Дик Чиверс сейчас у вас? – спросил Кроски.

– Да.

– Господин министр, – сказал Билдинг, оба разведчика встали, – мы просили бы сделать перерыв на полчаса и дать нам возможность связаться с руководством.

– Пройдите сюда, господа, – министр открыл дверь в комнату, где совсем недавно они беседовали с Доулингом, – здесь вам никто не будет мешать.

Доулинг и министр, как только разведчики закрыли за собой дверь, заговорщически перемигнулись.

– Вы молодец, Сэм, – возбужденно проговорил министр.

– Готов вернуть вам ваш комплимент, господин министр. Вы начали партию просто блестяще.

– Благодарю вас, Доулинг, мы выиграем ее!

Через полчаса разведчики заняли свои места. Лица их были суровы, от этого они стали еще больше походить друг на друга.

– Господин министр, вы знали, что Дик Чиверс капитан разведки? – жестко спросил Кроски.

– Что? – Удивление министра казалось таким искренним, что ответ напрашивался сам собой.

– Как он попал к вам? – пришла очередь Билдинга, и этот вопрос задал он.

– История странная, господа, – сказал Доулинг. – Нам подсунули его в одну из оперативных машин.

– Как подсунули? – в один голос воскликнули разведчики, впервые нарушив очередность выступлений.

– Самым таинственным образом, – заверил их Сэм. – Мы обнаружили его в машине закованным в наручники. В кармане у него было письмо, написанное по-русски.

– По-русски, – пробормотал Билдинг.

– И вы не поставили нас в известность? – в ужасе проговорил Кроски.

– Не волнуйтесь, господа. Я не уверен, что Дик Чиверс имеет отношение к разведке, – заговорил министр. – Господин Доулинг, – обратился он к Сэму, – ознакомьте наших гостей с имеющимися у нас материалами.

И они ознакомились.

– Этими материалами располагаете только вы, господин Доулинг?