Текст книги "Снайпер должен стрелять"

Автор книги: Валерий Прохватилов

Соавторы: Алексей Беклов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

Глава десятая
Ито

Заснуть Стиву Конорсу удалось только под утро. Мешала необходимость еще и еще раз прокрутить в памяти разговор с Митаси. В целом он был доволен тем, что удалось сбить «уважаемого учителя» с позиций хозяина положения. От его внимания не ускользнуло, как не понравилось Кадо неожиданное упоминание имени Лоуренса Монда. Видимо, в Бостоне этот знаменитый профессор права побывал не случайно. В связи с этим и намек на опасность содержания «зверинца», и сделанный Конорсом акцент на бессмысленности проведения экспериментов с дистанционно управляемым биороботом должны были сыграть свою роль. Во всяком случае охоты пополнить «зверинец» еще одной «крысой» у Митаси могло поубавиться. Разобраться следовало в другом: блефует ли тот, говоря о военной разведке, или разговор этот действительно серьезен. Что секретные разработки в этом направлении ведутся, не вызывало сомнений, и Конорсу легко было представить, как недешево он может продать свои программы создания парачеловека, да и программы Митаси, как бы ни хотелось принизить их роль, на сегодня безусловно имели цену.

Но спать ему не давало другое. Воспаленная память постоянно возвращалась к той злополучной сцене с Мари. Отсюда, из клиники Кадо, необходимость признать свое полное поражение в борьбе с Мондами и тихо уйти в тень еще где-нибудь там, в Англии, казалась очевидной. Нет, угроза потери наследства, которое само плыло в руки, настолько затуманила его въедливо жадный ум, что последовала целая череда ошибок, и главной из них – хоть ты тресни – оказался как раз Бертье. Захотелось одним махом обыграть всех сразу, забылось, что не все вокруг дураки. Наказанием за глупость и было его теперешнее сидение под надзором «любимого учителя», и надлежало еще найти решение, как вырваться из-под его опеки.

Проснулся он позже обычного, голова была тяжелой, душ не радовал. Тем не менее, когда он вышел из ванной комнаты, стол, как всегда, оказался накрыт, Ито приветлива и расторопна.

– Ито, из вас вышла бы хорошая хозяйка, – криво усмехнулся он, наблюдая за ней.

– Вы правы, мистер Конорс, – весело ответила она, – к сожалению, в наши дни все меньше становится мужчин, способных быть достойными хозяевами.

– Я был вчера невежлив с вами, и, пожалуй, мне следовало догадаться, что к вам надо обращаться «мисс Ито».

– У меня нет к вам претензий, мистер Конорс. Оба вы вчера вели себя несколько неадекватно ситуации. И наверно, все трое – мы плохо спали сегодня ночью. И вам, и мне была бы полезна прогулка на свежем воздухе, если вы, конечно, не возражаете.

– И это в вашей власти?

– Здесь многое в моей власти. И пора сознаться, мистер Конорс, что я не практикант-психолог, а один из ведущих специалистов клиники доктора Митаси. Моя докторская диссертация очень близка к тем проблемам, которыми вы занимаетесь, а здесь – мой психиатрический полигон.

– Вы говорите очень интересные вещи.

– Приходится, потому что вы меня действительно интересуете.

– Как пациент или как коллега?

– Пока как то и другое, а дальше все будет зависеть от вас.

День выдался пасмурный. Рваные облака летели так низко, что скорость их казалась неестественной. Та часть территории, где они прогуливались, была пустынной, ни одна живая душа не попадала в их поле зрения. Конорс поглядывал на идущую рядом Ито, думая о том, что Митаси, вероятно, подготовил ему новую ловушку. Впрочем, терять ему практически было нечего, во всяком случае пока он не вырвался отсюда.

– Прогулка наша, коллега, выглядит поощрением за плохое поведение, – усмехнулся он. – Что это? Изменение режима содержания?

– Мисс Ито, – он придержал ее за локоть и почувствовал, как рука ее напряглась, – канитель, которую вы развели вокруг меня, кажется мне слишком дорогостоящей и малоосмысленной. В свое время, когда я ушел от Кадо, я полагал, что это избавляет меня от необходимости взаимодействовать с людьми, мне не интересными. Вы, я имею в виду тех, кто организовал эту затею с похищением, пытаетесь навязать мне то, что меня не устраивает.

– А что бы вас устроило, доктор?

Они стояли вполоборота друг к другу. Чуть вздернутый ее подбородок доходил ему до плеча, казалось, она хочет спрятать усмешку, но это ей не вполне удается.

– Вы действительно легкомысленны или стараетесь прикинуться таковой? – Конорса раздражала ее улыбчивость.

– Так ли это важно? Вы, однако, уходите от ответа. Чего вы все-таки хотите?

– Я хочу, чтобы никто не совался в мои дела, какими бы они ни казались в данный момент.

– Простите, доктор, но вы рассуждаете как провинциал. Почему бы вам тогда не заниматься спокойно психиатрической практикой? Никто бы вас не побеспокоил. Вам же этого показалось мало. Может, вас действительно привлекают лавры властелина мира?

Она явно смеялась над ним.

– А вы не боитесь, Ито, что у меня может возникнуть желание вас придушить? Одним грехом больше, одним меньше. – Он крепче сжал ее руку.

– Уважаемый коллега, – сказала она, улыбка исчезла с ее губ, – у вас, вероятно, нет еще опыта общения с восточными женщинами, но этот пробел можно восполнить, если вы не будете вести себя умнее.

– Что это значит? – выдавил он из себя.

– Всего лишь призыв к осторожности, коллега. Мне бы не хотелось еще раз указывать на ваш провинциализм.

– Чего вы ждете от меня, черт бы вас побрал? – с ненавистью выкрикнул он.

– Только одного – чтобы вы ясно сформулировали, чего хотите вы, а не бросались пустыми фразами.

– Вы очень прозорливы, мистер Конорс, – с улыбкой ответила Ито.

– Всегда бы так, – посетовал он.

– Увы, все мы об этом только мечтаем.

– И ваша профессиональная прозорливость ничего интересного вам не подсказывает?

– Как вам сказать? Неопределенность ситуации, с моей точки зрения, несколько затянулась. Окажись здесь ваше оборудование, все было бы гораздо проще. Предполагалось, что я буду работать вместе с вами.

– Интересно, в какой области? – Конорса продолжала удивлять наивная простота, с какой Ито готова была разрешить любую проблему.

– Возможности здесь очень большие – от социальной и психологической реабилитации до крайних случаев модификации поведения. Этим клиника доктора Митаси и хороша.

Ему показалось, что она уходит от прямого ответа, впрочем, и сам он не собирался ни с того ни с сего выкладывать сведения, которые, безусловно, очень интересовали Кадо.

– Сколько вам лет, мисс Ито? – неожиданно спросил он.

– Столько же, сколько было вам десять лет тому назад, – тут же ответила она.

– Это когда я якобы спалил лабораторию Кадзимо Митаси?

– Я бы сказала так: когда вы сделали свое открытие.

«Уловка весьма примитивная», – подумал он, отметив, что ожидает от нее большего, и отвернулся, давая понять, что ему стало скучно.

Она не торопила его. Они шли по аллее, вдоль которой тянулся аккуратно подстриженный кустарник, потерявший уже листву. На плитах, вымостивших аллею, кое-где поблескивали небольшие лужицы. Подготовленные к зиме клумбы назойливо, как реклама, напоминали о скорых холодах, наступление которых сдерживалось еще медленно остывающим океаном. Молчание затягивалось, и Конорс с неохотой признавал, что нарушить его придется ему.

– Я хочу одного – быть там, где я собирался заниматься своим делом. Вы помешали этому.

– Еще раз начать все сначала? А как же быть с теми утверждениями, что оказались записанными на магнитофон? Или это так, патетическое кривляние перед Мари Монд?

– Да, именно так, это всего лишь эмоциональная реакция на утрату капитала. И не думайте, что я не понимаю, что совершил величайшую глупость.

– А я полагала, что вы считаете глупостью стрельбу, которую открыл Бертье.

– Все, что можно мне инкриминировать, – это захват Мари.

– И этого вполне достаточно, чтобы надолго, если не навсегда, упрятать вас в тюрьму.

– Может, так, а может, и не так.

– Что же дает вам надежду?

– То же, что и Митаси, – возможность продать свое открытие. Только цена ему много выше, чем наивным изысканиям Кадо.

– Продать вместе с собой?

– Да, вместе с собой, если другого выхода не будет.

– И вы полагаете, что доктор Митаси откажет себе в удовольствии заработать на вас?

– Этой возможности он не получит.

– И ваше открытие умрет вместе с вами, – продолжила его мысль Ито.

– Вы говорите так, словно вас это может устроить.

– Не исключено.

– Ну знаете!

– К сожалению, я знаю меньше того, чем мне хотелось бы.

– А вам не кажется, что знание в данном случае прямо связано с вашим долголетием?

– Каким же образом?

– Самым непосредственным, так как есть вещи, которые лучше не знать.

– А разве вас это не касается в большей степени, чем меня, коллега?

– Нет, коллега, мне по крайней мере нечего уже терять.

– А не равносильно ли это тому, что мне есть что искать?

– Чтобы оказаться удачливее меня, нужно сначала родиться талантливее.

– А вы уверены в моей бесталанности? – Конорс почувствовал в ее взгляде вызов.

– О! Я не собираюсь умалять ваши таланты, мисс Ито, они, видимо, весьма многообразны. Боюсь только, что мы говорим о разного рода талантах. Чтобы наткнуться на пенициллин, надо родиться Флемингом, а чтобы внедрить в мозг крысы электрод – вполне достаточно быть Кадзимо Митаси. – Он улыбнулся нарочито искусственно. – Вы, кстати, не родственница ли ему? – неожиданно закончил он свою тираду.

Ито нахмурилась, сунула руки в карманы пальто, и ему показалось, что пальцы ее сжались в кулаки.

– Кадо, как вы его называете, – медленно проговорила она, – убедил меня в том, что вы человек талантливый, хотя и негодяй. Вы же стараетесь убедить меня в том, что человек талантливый не обязательно должен быть умным.

Словно предупреждая его гневный выпад, она резко вырвала левую руку из кармана и ладонью вниз протянула в его сторону. Движение было настолько стремительным и пальцы так напряжены, что доктор почти физически ощутил удар, который они могли нанести.

– Доктор Конорс, я бы на вашем месте не витийствовала попусту, а более активно поискала выход из того незавидного положения, в котором вы оказались. Родственница я Кадзимо Митаси или нет – сейчас не важно; вам пора бы подумать, не та ли я единственная соломинка, за которую вам еще не поздно ухватиться.

– Предложение ваше, мисс Ито, звучит заманчиво, хотя, должен заметить, весьма двусмысленно: вы мне вовсе не напоминаете соломинку.

– Странно, что вы не заметили этого раньше, мистер Конорс. А то я начала уже думать, не успел ли Кадо, прежде чем вы сбежали, и вашу голову нашпиговать электродами.

Конорс смотрел на нее с удивлением.

– Вот как? Уж не лежит ли путь к нашему взаимопониманию через постель?

– Мой опыт, коллега, показывает, что такого типа вопросы решаются опять-таки не теоретически.

– Извините, мадам, но под взглядом того громилы, что стоит у моих дверей, у меня нет желания демонстрировать свои мужские достоинства.

– Надеюсь, коллега, что они у вас есть.

Последовавшие за откровениями Ито два дня доктор Конорс, возникни у него такая потребность, мог бы описать с трудом. Пресный (Виверра: прежний??) его опыт не просто был поколеблен. Образы Веры и Линды отодвинулись в прошлое. Ито завела его в лабиринт, выход из которого ему не хотелось искать. Недоуменное сожаление о том, что часть его «я» оказалась невостребованной, заставляло вглядываться в прошедшее иными глазами. Жажда властно вторгаться в чужую жизнь, преобразовывая ее по своему усмотрению, жажда, которая вела его за собой многие годы, с легкостью отодвигая прочие соблазны в сторону, вдруг перестала казаться ему всепоглощающей. Впервые лукавый заманил его в райские кущи, где доводы разума переставали казаться единственными, что заслуживает внимания.

Ито не просто восхищала его как женщина. О, она действительно была хороша! Но дело было как раз не в ее единственности и неповторимости. В воображении Конорса всплывали образы других женщин, так или иначе соприкасавшихся с его судьбой. И он, психиатр, ловил себя на том, что, вспоминая их, задается вопросом: какими были они на самом деле, какими стали бы они, если бы сам он был с ними другим, если бы холодный его разум не доминировал над эмоциями, как своими, так и чужими?

Он не обманывал себя, полагая, что Ито влюблена в него. Какая уж тут любовь! Нет, она продемонстрировала ему нечто совсем другое – женщину, ради которой стоило быть мужчиной.

Думая об этом, Конорс смеялся над собой. Но это был не дерзкий смех циника, давшего себя увлечь случайному соблазну, это был счастливый смех открывателя, пораженного чудом открытия, которым, непонятно еще как, следовало распорядиться.

Неожиданный крах его надежд и обретение того, что принесла с собой Ито, легли на противоположные чаши весов, не давая понять, куда же все-таки отклонится стрелка.

За эти два дня Ито ни разу не завела разговор о том положении, в котором он оказался, словно полагая, что в нем самом должно измениться нечто и тем самым и помочь ему наконец-то прозреть, и увидеть будущее в ином свете, по-другому оценивая привычное.

Полномочия Ито действительно оказались шире, чем он предполагал. Вот уже два дня, как они жили в гостинице, предназначенной, как правило, для родственников тех, кто лечился в клинике. Кадзимо Митаси словно исчез с их горизонта, лишь изредка напоминая Конорсу о себе наплывом неприятного чувства, на мгновение сжимающего сердце.

Третий день их пребывания в гостинице начался с позднего пробуждения. Они приняли душ, позавтракали. Он смотрел по телевизору спортивную передачу, она хлопотала по каким-то своим женским делам. Потом она куда-то звонила, он слушал ее голос, не вникая в смысл сказанного. Положив трубку и не снимая с нее руки, она осталась сидеть, глядя на него сбоку, погруженная в свои мысли. Он почувствовал ее взгляд, выключил телевизор и вместе с креслом повернулся к ней лицом. Улыбка чуть тронула ее губы, но взгляд был серьезен.

«Ну вот, – подумалось ему, – праздник, кажется, кончился».

– Ито, похоже, ты чего-то ждешь от меня?

Она неопределенно пожала плечами.

– Я догадываюсь, что хотелось бы тебе от меня услышать, – продолжил он. – Каким бы безнадежным ни казалось мое положение на тот момент, когда я вынужден был бежать, ты ведь понимаешь, я не настолько наивен, чтобы не позаботиться о тылах. Я далеко не нищий. Вера вместе с возможным ее наследством подвернулась мне чисто случайно. Это просто был шанс – разом решить все финансовые проблемы. Даже, пожалуй, сверхшанс, открывавший огромные возможности. Капиталы Бэдфула можно было направить в совершенно другое русло и достичь многого, гораздо большего, чем достиг мой учитель, не говоря уже о том, что это открывало дорогу в так называемый высший свет. И все же единственное, о чем я сожалею, – это утрата оборудования. Хотя и здесь не все безнадежно. Митаси пытается выжать из меня нужную ему информацию, словно не ощущая расклада сил. Ведь и тех фактов, которыми он уже владеет, вполне достаточно, чтобы вести себя по отношению ко мне иначе. Меня же он держит в информационном вакууме, пытаясь сломить. Не улыбайся, я, понятно, не имею в виду два последних дня. И все же надо меня совершенно не знать, чтобы пугать «зверинцем» и перспективой превращения в «крысу». Какой же из всего этого следует вывод? Да очень простой – в сущности, Кадо предложил мне одно: вернуться в то состояние, в котором я пребывал десять лет назад, то есть сделаться вновь его ассистентом. Прошу прощения, но из этих штанишек я давно вырос, и никакого разговора о возвращении к прошлому быть не может.

Конорс встал, подошел к зашторенному окну. Ито, понимая, что ему надо выговориться, молчала.

Он резко обернулся:

– Между тем меня ждут. И не только Монд и его команда. Слишком многие обязаны мне своим спасением. И я не только былим нужен, я будуим нужен как врач, потому что без меня их близкие опять впадут в пучину безумия, превращая в кошмар жизнь окружающих. Ты должна понимать, что среди людей, которые ко мне обращались, есть люди с очень высоким положением и несчитанными деньгами. И если они еще не знают, где я, то узнают в ближайшее время. Потому-то угрозы Митаси меня просто смешат. И даже окажись я за решеткой, я пробыл бы там очень недолгое время. Так уж устроен наш мир – есть закон, но есть и исключение из закона… Не знаю, интересно ли тебе все это?

– Ну что ж, теперь послушай меня, Стив, – сказала она очень серьезно, – может быть, тебе полезно это будет послушать… Я постаралась собрать максимум сведений, касающихся тебя. Не перебивай, – остановила она его, видя, как он напрягся. – Кадо, буду называть его так (видимо, тебе это привычней), постарался помочь мне понять тебя. У него заведено любопытное досье, где собрано все, что можно собрать о человеке, к которому проявляешь болезненный интерес, начиная от родословной до научных публикаций. Когда-то он сделал на тебя главную ставку, чувствуя, что Бог наделил тебя тем, в чем отказал ему самому. Твой уход он так и не смог до конца пережить. Внешне, согласись, судьба его сложилась более чем успешно: прекрасная клиника, великолепный подбор специалистов. Как практикующий психиатр, сам он великолепен. Центр психологической поддержки спортсменов оказался той изюминкой, которая придала его организационному таланту особый блеск.

Такова внешняя сторона дела. Изнутри же все эти годы его жгла страсть переиграть тебя, желание прыгнуть выше собственной головы. Но попытки добиться того, чего добился ты, результатов не дали. Как флюс, начала разрастаться идея дистанционно управляемого биоробота. С медицинской точки зрения результаты были получены впечатляющие. В исследовании функций центральной нервной системы Кадо действительно продвинулся очень далеко. Тут, я думаю, и тебе было бы не грех кое-чему поучиться. Однако главное, чего ему не удалось достичь, – это закрепления, необратимости психической коррекции, то есть того, чего, если я правильно понимаю, достиг ты. К чему это привело? К поиску химер, к сомнительному желанию доказать неизвестно кому и зачем, что он один одареннее всех. Желание, которое и тебя, Стив, как ни странно, уравняло с Кадзимо Митаси. Ты оказался достоин своего учителя. Яблоко действительно упало недалеко от яблони.

– Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросил Конорс, начиная понимать, куда клонит Ито.

– Я имею в виду, что оба вы, и фактически в одно и то же время, создали по своему Бертье, только у Кадо он, естественно, носит иное имя.

– И в связи с этим здесь был Лоуренс Монд?

– Теперь, пожалуй, на этот вопрос можно ответить утвердительно.

– Почему «пожалуй» и «теперь»? – Конорсу все меньше нравилось то, что рассказывала Ито.

– Видишь ли, Стив, теперьмы начинаем говорить о вещах действительно опасных, иначе говоря, о вещах, которые мне знать не положено, а стало быть, и тебе тоже.

– Отсюда следует, что ты ведешь за спиной Кадо какую-то свою игру и игра эта не безопасна. Не так ли?

– Ты спешишь, Стив. Я бы на твоем месте поинтересовалась другим – насколько серьезно утверждение Кадо о том, что он может уйти под крышу военной разведки.

– И насколько же это серьезно?

– К сожалению, на этот счет точных сведений у меня нет.

– Какой же тогда смысл об этом говорить?

– Какой смысл? – Ито, казалось, колеблется. – Видишь ли, я не сразу стала задумываться о том, почему пользуюсь у Кадо особым доверием. Сначала я приписывала это своим способностям – все же он сам пригласил меня работать сразу после защиты докторской диссертации. Потом мне стало казаться, что какую-то роль тут сыграла, так сказать, национальная принадлежность, хотя и я, и Кадо считаем себя американцами. Теперь я думаю, что он сознательно приближал меня к себе не только как специалиста, в способности которого верил, но постепенно превращал в сообщницу, посвящая в дела, которые с точки зрения морали, и это мягко сказано, сомнительны. Долгое время я считала себя не вправе задавать вопросы, а потом задавать их стало поздно. Но это не значит, что я не ставила их перед собой. И тут оказалось, что не столько прямо, сколько косвенно мне в руки попадают сведения, которые меня вовсе не должны бы касаться. Ну, например, что научное подразделение клиники финансируется частными лицами, причем средства поступают по каналам, по которым они не должны были бы поступать, и не показываются в документах финансовой отчетности. Где-то тут вот и надо искать ответ на вопрос: найдет ли Кадо себе надежную крышу и не связана ли его уверенность в себе с тем, что крыша эта действительно существует?

– И ты хочешь, чтобы я помог тебе найти ответ на этот вопрос? – с удивлением спросил Конорс.

– Я хочу, чтобы ты помог мне понять другое: действительно ли военное или какое-то другое ведомство может заинтересоваться тем, что сделано Кадо или тобой? Или важность того, что сделано, переоценивается Митаси, а на самом деле все это блеф. Будут ли с ним связываться, узнав, что собой представляет «зверинец»? Что будет, если информация о твоих или его исследованиях попадет в печать?

– А у тебя есть представление о том, что за монстра создал Митаси?

– Нет, только догадки. Но ФБР старательнейшим образом перетрясло всю клинику, интересуясь прежде всего Паулем Кирхгофом.

– Кто это?

– В прошлом один из ведущих мастеров по прыжкам с трамплина. В недавнем прошлом – директор Центра психологической поддержки спортсменов и наш пациент, с которым Кадо работал сам.

– И расследование ФБР было связано с ним?

– Похоже, да. Во всяком случае у нас его забрали, и что с ним, я не знаю.

– То есть Кадо все-таки выпустил одну из своих «крыс» на охоту?

– Думаю, да.

– И они не смогли добраться до «зверинца»?

– Если не знаешь о нем, то найти его практически невозможно.

– И ни слова в прессе?

– Даже мы ничего не знаем, кроме того, что это как-то связано с Кирхгофом.

Конорс не был уверен, что Ито говорит правду или, может быть, всю правду. Тем не менее она сказала достаточно, чтобы сравнить то, как разворачивались события здесь, под Бостоном, и там, в Бэдфуле. С Кадо ФБР, видимо, просчиталось. Но в расследовании принимал участие Монд, и поэтому его, Конорса, они переиграли, учтя допущенные ошибки, создав прецедент, заставивший его выдать себя. Лишь случайно он выскользнул из их рук.

Означало все это, в сущности, одно – наткнувшись на Кирхгофа и Бертье, Монд и Доулинг не сразу, но поняли, кто попал в поле их зрения. Произошло то, чего, казалось бы, не должно было произойти. Интерес их естественным образом переключился на создателей биороботов. Конорс догадывался, что именно Монд убедил полицию не поднимать раньше времени шум вокруг новой криминалистической проблемы. И понятно почему – к работе психиатров тут же потянулись бы военные и у полиции скорее всего отобрали бы те материалы, которые она кропотливо собирала, а на саму проблему поставили бы гриф «секретно».

Благодаря Ито Конорс связал в одно целое всю цепочку обрушившихся на него событий. Получалось в итоге, что «дорогой учитель» подыграл полиции, дав волю эмоциям, хотя при желании выйти на Конорса не составляло уже труда. В результате главные действующие лица оказались под одной крышей, здесь их и должны были арестовать. Не до конца ясной оставалась только роль, которую намеревалась взять на себя Ито.

Конорс размышлял, она не мешала ему, ненавязчиво наводя порядок на столе и в комнатах, словно предчувствуя решение, к которому он должен прийти.

– То, что ты рассказала, более чем интересно. – Он, казалось, пробуждается от задумчивости. – Но согласись, роль, которую ты во всем этом играешь, выглядит странной.

– Плохо, если это так. Почему она кажется тебе странной, Стив?

– Разве ты не предлагаешь мне сотрудничество в ущерб нашему «любимому учителю»?

– Не обольщайся, Стив. Но если ты мне его предложишь, я подумаю, стоит ли с тобой соглашаться. Зависеть это будет от того, как сложатся у тебя отношения с Кадо. Не знаю, насколько убедительно прозвучало для него то, что ты ему говорил. Я не в восторге оттого, что влезла в твои проблемы, и заинтересована в их скорейшем разрешении. Если в ближайшее время этого не произойдет, я вынуждена буду отказаться и от тебя, и от Кадо. Сидеть и ждать, когда сюда явится полиция или ФБР, я не собираюсь.

– Да, – подвел итог Конорс, – голыми руками тебя не возьмешь.

– Почему же, милый? – Она явно сдерживала смех, и он еще раз удивился, как легко готова она перейти от серьезного разговора к легкой болтовне.

– Ты согласна, что надо бы еще раз поговорить с Кадо?

– Да.

– И ты хотела бы присутствовать при этом разговоре?

– Желательно, но здесь я бы согласилась с мнением Кадо. Я на самом деле не переоцениваю свои отношения с ним.

– Стоит ли тогда этот разговор откладывать?

– Думаю, он ждет его. Позвонить?

Кадзимо Митаси чем дальше, тем больше сожалел о том, что поддался уговорам Дика Чиверса и согласился с его явно авантюрным планом захвата Конорса, лаборатории и связанных с ним людей. Завораживала возможность привлечения к операции военной разведки, что, по словам Дика, гарантировало успех. Переоценил он, пожалуй, и то, как легко удалось отделаться от Чарлза Маккью. Никаких гарантий прекращения расследования дела Кирхгофа у него не было. В довершение всего Дик вдруг исчез, попытки связаться с ним ни к чему не приводили. Предупреждение Стива о возможном вторжении полиции в его владения начинало звучать зловеще. Все это и побудило его передать Конорса и Линду в руки Ито, приоткрыв несколько завесу над теми трудностями, с которыми он столкнулся. Звонок ее планировался. Встречу решено было провести у него в кабинете. Против участия в разговоре Ито Митаси не возражал.

Он встал им навстречу, пожал руки, желая подчеркнуть, что отношения их меняются в лучшую сторону.

– Стив, мой мальчик, – заговорил он, – будем считать, что твой испытательный срок закончен. Я рад, что события не сломили тебя. Это добрый знак. Надеюсь, что Ито ответила на те вопросы, которые тебя волновали, и мы можем поработать над ситуацией как партнеры. Располагайтесь. Ито, сделай нам по коктейлю. Итак, Стив, может быть, ты и мне хочешь задать какие-либо вопросы? Уверяю тебя, я не буду от них уходить.

– Что с Линдой? – сразу спросил Конорс.

– С Линдой все в порядке. Она не подозревает, что была в «зверинце». Считает, что подвергалась допросу с применением гипноза и еще кое-каких средств. С ней занимается Ито. Если Линда тебе нужна, можешь ее получить.

– Нет.

– Понятно. Но она слишком много знает. Как ты понимаешь, повредить это может только тебе. Есть ли возможность предложить ей отступные и помочь исчезнуть? Я ничего не хочу навязывать, решай сам.

Это был вопрос, над которым стоило подумать. Стив Конорс так долго держал Линду под своей рукой, что исчезновение ее в «зверинце» воспринял как вторжение в сферу, где, кроме него, не дано было властвовать никому. Долгие годы она была его вторым «я». То ли жена, то ли любовница – он не сомневался в том, что она его любит, – то ли соратница, прошедшая рядом с ним десять лет, не бесплодных, обещающих, манящих и вдруг перечеркнутых, словно не Конорс, а его детище – Бертье безошибочно, в десятку, влепил свои пули. И одна из них досталась Линде.

Стив Конорс дернул головой, словно хотел глянуть через плечо. Глянул и, кроме пустоты, ничего за собой не увидел.

– Мне это кажется возможным и разумным. – Конорс посмотрел на Ито, но она ничем не обнаружила отношения к сказанному. Митаси не без удовольствия отметил брошенный им взгляд. – Детали, Кадо, мы обговорим позже. Более важным мне представляется следующий вопрос: чем занимался здесь Лоуренс Монд? Вопрос не праздный. Он явно знаком с нашими научными проблемами и, похоже, очень трезво оценивает ситуацию. Это не частный сыщик и не ученый-теоретик. Свою работу он скорее всего уже сделал, и теперь нами будут заниматься те, с кем встречаться не стоило бы.

– Стив, боюсь, что нами уже занимается ФБР. – Произнесено это было с обескураживающей непосредственностью.

– Вот как? – Конорс постарался как можно естественнее выразить удивление, не желая показывать, что Ито сообщила ему об этом, хотя уверенности в отсутствии сговора между ними у него не было.

Этот его ход не остался незамеченным Кадзимо Митаси.

– Да, ФБР, – еще раз подтвердил он. – И вот в связи с чем. Помнишь, я показывал тебе «штангиста»? Это красивая, но не самая сложная программа из тех, что мы разработали. Одну из них под названием «Лыжник» я продал. «Лыжник», скажем так, совершил уголовно наказуемое деяние. Пока я чист, но ситуация вышла из-под контроля. Получилось примерно то же, что и с Бертье. Нашелся умник, не глупее нас с тобой. Загадка оказалась разгаданной. Не знаю почему, но ФБР действительно пригласило Лоуренса Монда. Понятно, работал он не один. Ты удовлетворен?

– Да. – Конорс задумался. Ито поставила на стол бокалы с коктейлем, один взяла себе и вернулась в кресло, молча наблюдая за ними.

– Мы что же, – Конорс был мрачен, – ждем, когда на нас наденут наручники? И почему здесь присутствует Ито? Тебе очень хочется, чтобы ее загребли вместе с нами?

– Стив, не нагнетай страсти. Ито очень легко вывести из-под удара. Скажем так, она ничего не знает. Место ее работы в клинике, а не в научном центре. Сама она, как я понимаю, умеет молчать. Не так ли, Ито?

– Так.

– Тогда зачем она здесь? – спросил Конорс.

– Я хочу, чтобы она была в курсе наших и твоих дел. Не исключено, что тебе понадобится помощь. Ито не Линда… Теперь, что касается тебя, Стив. – Кадо опять улыбался, демонстрируя два передних зуба. – Поверишь ли, я действительно готов был уничтожить тебя, если ты не согласишься мне подчиниться. Слишком долго я копил в себе ненависть. Не могу оправдать то, что ты натворил когда-то. Это было и остается преступной глупостью. Но так или иначе, мы опять нашли друг друга. Хочешь – сотрудничай с нами, хочешь – иди на все четыре стороны. Однако что-то подсказывает мне, что никуда нам друг от друга не деться. Каким может быть это сотрудничество – другой вопрос. Ито я постарался убедить, что с тобой можно иметь дело. Постарайся не ошибиться еще раз.

– Что будет со «зверинцем»?

– Забудь о нем. Это моя проблема.