Текст книги "Пешки Сдвига"

Автор книги: Вадим Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

– Трусы люблю чёрные, с кружевами. – Поведала ему блондинка. – Панталоны не предлагать. Очень надеюсь на вашу сообразительность, и расторопность. Нам бы очень не хотелось задерживаться у вас. Хотя люди здесь, как я уже непоколебимо успела понять – на редкость душевные...

Арут убрался, подгоняемый укоризненно-отеческим взглядом Ашота.

– Не вините мальчика... – Сказал толстяк. – Он хочет, как лучше. Тем более что времена наступили какие-то непонятные, у всех нервы на пределе. Давайте лучше о деле поговорим...

– Дизель, литров двести пятьдесят. Сухие пайки, штук сорок. Вода в пластиковых бутылках. Карта автомобильных дорог России. Всё.

– Дизель есть, вода-еда – тоже. С картой придётся подождать с полчасика, пока Арут поищет. Сама понимаешь – сейчас не так, как раньше. Ездят мало, ездят недалеко. Но думаю, что-нибудь найдём. Если не секрет – далеко собрались?

– В Шамбалу. – Лихо посмотрела на него открытым, незамутнённым взглядом. – К истокам Великого Знания, и Перворожденной Мудрости. Хватит жить в грехе, и невежестве. Хотите с нами?

– Спасибо, я как-нибудь тут, по старинке. Без прикосновений к истокам мироздания... – Ашот подозвал одного из подручных, и отдал необходимые распоряжения. – Через полчаса всё будет готово. Чаю хотите?

– Нет, спасибо. – Лихо обернулась к неотвязно маячившему за её спиной Шатуну. – Сходи за нашими, пусть Алмаз "Горыныча" подгонит. Я тут подожду.

Громила покинул своды ангара. Ашот стоял рядом с Лихо, иногда поглядывая на наручный хронометр. Блондинка чётко улавливала исходящие от него волны тщательно скрываемой нервозности.

– Ждёте гостей?

– А? Что? – Толстяк виновато улыбнулся, но нервозность никуда не делась. – Да, должны клиенты подъехать... Запаздывают немного. Бывает.

"А ведь ты, милый, брешешь сейчас. – Лихо по-прежнему продолжала смотреть на него взглядом "Мы едем в Шамбалу, Шамбалу, Шамбалу...". – Как барон Мюнхгаузен, напропалую дрючащий на конюшне сивого мерина. Почему у тебя нервишки-то позвякивают, а, деловой?".

Прошло ещё минут пять. Уже виденные Лихом, шустрые огольцы, до этого таскавшие картонные коробки, начали подносить к воротам ангара – пластиковые канистры с горючкой. Ашот нервничал.

Лихо наблюдала.

Звук удара! – один из носильщиков, вышедший за ворота, спиной вперёд влетел в помещение, без сознания растянувшись на полу. Его лицо было разбито в кровь. Ашот встрепенулся, с невыразимой мукой в глазах, глядя на входящих в ангар, новых посетителей. Иссиня-чёрная щетина, контрастно смотрелась на его мгновенно побелевшей физиономии.

Через четверть минуты в помещении стало гораздо больше народу. Восемь человек, из которых ни один не пришёлся Лихо по душе, рассредоточились по ангару, выставив напоказ целую коллекцию разнокалиберного оружия. К Ашоту, развязной, расхлябанной походочкой, подошёл один из гостей, поигрывающий жутким раритетом – "Тульским Токарева", он же – "ТТ".

– Ну, чё, муфлон шелудивый... – Лексикон гостя не отличался изысканностью. Впрочем, он и сам выглядел не на миллион безвозвратно канувших в былое "баксов". Долговязый, будто бы скособоченный на левый бок. Жёсткая, блуждающая по губам ухмылочка. Лягушачьи черты лица. Редкие волосы, водянистые, бесцветные глаза. И расширенные во всю радужку зрачки.

– Ну чё, козлина... – Долговязый подошёл вплотную, и упер "тэтэшку" в лоб Ашоту. Лихо, стараясь не производить лишних движений, смотрела, как его палец выбивает чечётку на спусковом крючке.

– Ну, чё, барбос вонючий... – Несомненно, "вмазанный" какой-то дрянью, начинал фразу, и замолкал, то ли забывая, что хотел сказать дальше, то ли просто так было надо.

"Он что, весь зоопарк намеревается перечислять? И вообще – хоть бы руки приказал поднять... Никакого уважения, и никакой опаски к незнакомым людям. Когда его жизнь научит?" – Мимолётно огорчилась Лихо, внимательно оглядывая остальных, полукругом стоящих спиной к воротам. Ни признаков мутации, во всяком случае – явных: ни наркотического опьянения, она больше ни у кого не нашла. Что хоть немного, но радовало.

– Ну, чё, хомячок сортирный... – Долговязый наконец-то совершил вербальный прорыв. – Ты подумал? Или мне надо тебе помочь? Например, мозги твои вот этой штукой на пол извлечь, чтобы они проветрились, и смогли работать в правильном направлении... Не слышу!

Ашот застыл, как изваяние, закатив глаза кверху, и глядя на пистолетное дуло, упершееся ему чуть повыше переносицы.

– Не слышу! – Рявкнул долговязый, и, оторвав пистолет от его головы, ударил его рукояткой по носу. Раздался хруст, и пронзительно взвизгнувший торговец схватился за лицо.

– Стоять, жопой не дрыгать... – Процедил наркоман. – Не дрыгайся, я сказал. Кончу, нахрен.

За воротами ангара послышался звук подъезжающей машины. Долговязый обернулся, кивнул двум мордоворотам из семёрки.

– Рубанок, Пичуга! Гляньте, кто там припёрся. Скажите – лавочка закрыта по техническим причинам. Будут шуршать поперёк – дайте по почкам. Делайте, живо...

Парочка вразвалку отправилась за ворота. Лихо, примерно догадывающаяся, что может произойти в самое ближайшее время, сконцентрировала своё внимание на долговязом, снова поворачивающему к бедолаге Ашоту.

– Ну, чё, конь дряблый... – Долговязый похлопал торговца по щеке дулом пистолета. – Я смотрю, у нас с тобой человеческого разговора не получ...

– Уважаемые, я бы желал приобрести крупную партию дырок от бубликов. – У входа в ангар, стоял Алмаз, искательно оглядывающийся вокруг, и физиономия у него была самая безобиднейшая, даже можно сказать – придурковатая. – Желательно сразу пять контейнеров. И поставьте их красиво – три слева, и два – справа. Особенно красиво должны стоять те, что слева. Чтобы душа радовалась. Есть такая возможность?

– Чё? – Вожак восьмёрки, которая с очень недавних пор, как стойко подозревала Лихо – превратилась уже в шестёрку, недоумённо повернулся назад. – Какие дырки?

– Вот такие. – Алмаз шагнул в сторону, сделав почти артистический взмах обеими руками за спину, и в каждой появилось по пистолету. Бесплатная раздача дырок начинается!

Алмаз ещё только заканчивал свой коронный трюк под названием " Ловкость рук, и никакого мошенничества", а Шатун уже ворвался в ангар, следуя озвученному Алмазом раскладу, и начиная работать с левой тройкой. Одного подхватило, перевернуло, и унесло в сторону, крепенько приложив о сложенные штабелем ящики. Ящики, вопреки всем киношным канонам, и не подумали разлетаться в разные стороны: безмолвной и недрогнувшей массой, встретив летящее в них тело. Тело кратко вякнуло-ёкнуло, соприкоснувшись с ними, и обездвиженной кучкой биомассы сползло на пол. Следующие двое, кажется успевшие понять, что происходит нечто, не вписанное в сценарий – начали реагировать. Получилось, честно говоря – отвратительно, то есть – не получилось вообще. "Калашников" в руках одного из них, вдруг, против воли владельца, описал неширокую дугу, и приклад с приятным хрустом въехал в нижнюю челюсть хозяина. Естественно, сворачивая её на сторону, совершенно непотребным образом. После чего, травмированного согнуло вдвое, как будто ему со всей дури дали в брюхо кулаком. Собственно, так оно и было.

В глазах у третьего полностью оформилась мысль, что надо бы как-то попытаться остановить надвигающуюся катастрофу. Но, в отличие от него, Шатун не думал, а делал. Третий представитель криминального мира столицы, просто грянулся лицом об пол, словно получив убойнейший подзатыльник, сбивший его с ног. Минус три!

Алмаз закончил чуть быстрее Шатуна, и стоял, чутко ловя любое постороннее движение, готовый действовать. Его двойка только начинала скулить, держа на весу простреленные кисти обеих рук, и имея по пуле в бедре правой ноги. Разбитое выстрелами, личное оружие потерпевших, валялось на полу, никчёмными кучками металла и пластика. Минус пять!

Ашот, продолжающий прижимать ладони к пострадавшему лицу, широко раскрытыми глазами созерцал картину свершившегося блицкрига.

– Мамай, или там – Атилла, за то, чтобы такие ребята пополнили их славные ряды, много бы отдали... – Сказала Лихо поучительным тоном, удерживая долговязого в донельзя неудобной для последнего позиции – правая рука вывернута так, что при малейшем желании блондинки, могут хрустнуть сразу два сустава. – Золотом по весу – уж точно. Хорошие у меня напарнички? А, муфлон рыночный? Тебя где таким манерам общения учили? В прямой кишке дефективного хомячка? Ну, мяукни что-нибудь, только не слишком заезженное. Ведь ручка-то – вот она, никакой костоправ не спасёт, с полным знанием предмета тебе говорю.

Долговязый взвыл что-то насквозь непечатное, и Лихо, с гримаской вселенской грусти слегка довернула кисть. Её подопечный заорал так, что заложило уши.

– И что с тобой делать, ущербное создание? – Вслух размышляла блондинка, не дожидаясь, когда крик – превратится в скулёж. – Ашоту тебя отдать, на воспитание, что ли... А куда ты ему нужен такой, почти однорукий? Смешно даже...

Ашот смотрел на неё так, как будто ему предлагали за три минуты приручить свистопляску, и даже научить её петь "Ах, мой милый Августин...". Помотал головой, что-то неуверенно, и невнятно пролепетав сквозь сомкнутые на носу ладони.

– Мне отдайте. – В ангар вошли ещё несколько человек, с оружием наготове. Лихо цепко посмотрела на говорившего – самого заурядного на вид мужчину, лет сорока пяти. Только, глаза у него были двумя кусочками вечной мерзлоты, которую для полного счастья заморозили в криогенной камере. Приятные такие, немигающие глаза, взгляд которых – давал понять, что такому человеку, лучше говорить только правду. И, естественно – ничего, кроме правды.

Частный предприниматель по фамилии Татулян, при виде вошедших, расцвел самым форменным образом. Лихо расслабилась, догадавшись по реакции Ашота, что, скорее всего – повторной бесплатной раздачи дырок, больше не состоится.

– Кирилл Глебович! – Торговец сделал усилие, и убрал руки с лица, предъявляя на всеобщее обозрение покорёженную личность. – Я уж думал, вы не приедете! А они заявились, а вас нет. Меня побили, работника моего искалечили. Звери, беспредельщики! Сделайте что-нибудь!

Человек с немигающим взглядом подошёл к стоящему на цыпочках долговязому, и оглядел его с ног, до головы. Перевёл взгляд на Лихо.

– С этим дебилом всё понятно. А позвольте полюбопытствовать – вы кто?

– А вы смеяться не будете?

– Не буду. – Заверил её Кирилл Глебович. – Я вообще не расположен смеяться в присутствии людей, которые, порвали кодлу Занозы, не заработав при этом ни одной царапины. Поверьте, я говорю это без малейшей иронии, или сарказма.

– Я сюда трусы зашла приобрести. – Заговорщицки сообщила ему Лихо. – Но даже померить не успела – верите, нет? Набежали какие-то буйные, начали хозяина этой милой лавочки пистолетом по лицу охаживать, даже толком ничего не объяснили – чего им надо. Хорошо, что я не одна была. Представляете, какой стресс? – забегают, бьют, хорошо хоть – не насилуют.

– А друзья, я так полагаю – группа поддержки при мерке нижнего белья? – Задумчиво покивал Кирилл Глебович. – Дело нужное, никто не спорит. А кроме трусов, ещё думали брать что-нибудь?

– Да, так – по мелочи. Горючка, еда, водички в дорогу.

– Ашот! – Человек с немигающим взглядом повернулся к пытливо ловящему каждое его слово торговцу. – Отдашь этим людям то, на что договаривались, и не возьмёшь с них ничего. Понял?

– Понял, да! – встрепенулся Ашот. – А...

– Я на два месяца освобождаю тебя от налога. В качестве компенсации за моё опоздание. Если бы не этот сраный пост, откуда он только взялся? Сроду его на этом месте не было...

Он в первый раз позволил себе проявление эмоций, и тут же убрал возникшее раздражение, как будто прихлопнул ладонью севшую на рукав муху. Снова поглядел на Лихо.

– Да отпустите вы этого убогого... – Он сделал движение головой, и двое из его команды подскочили к долговязому, мигом прибрав к рукам. – Недолго ты, Заноза, сидел у меня в заднице. А ведь я предлагал сработаться по-хорошему. М-муда-ак...

– Сука ты, Критик... – Долговязый поднял голову, расширенными зрачками ловя взгляд стоящего напротив него человека. – Да я тебя ещё в очко буду жахать, как только...

Кирилл-Критик отточено, без замаха, ткнул его сложенными указательным и средним пальцами в кадык. Заноза поперхнулся собственными словами, и захрипел, пытаясь глотнуть воздуха. Следующий удар Критика размозжил долговязому нос.

– Убрать. – Коротко бросил он, сразу потеряв интерес к Занозе.

Обмякшего долговязого потащили куда-то вглубь ангара. Туда же, спустя несколько секунд, подгоняемые красноречиво наставленными на них стволами, похромали способные держаться на ногах, соратнички Занозы. Остальных, потащил появившийся неизвестно откуда, персонал Татуляна.

Блондинка с друзьями проводила процессию равнодушным взглядом. Что случится с восьмёркой, как их будут "критиковать" дальше – не интересовало ни капли. Каждый сам выбирает свой путь, и только капризная фортуна иногда ставит на пути такие препятствия, которые невозможно обойти при любом желании. Сегодня таким препятствием для Занозы, и его архаровцев, стала их тройка.

– Есть какие-то просьбы? – Критик без особых эмоций посмотрел на Лихо. – Я, как вы уже, наверное, сообразили – некоторым образом оказался обязан вам, за ту помощь, которую вы мне оказали. Признаюсь честно – не люблю быть обязанным. Но хуже этого – прослыть человеком, который не способен отвечать адекватно, на слова и поступки. Про меня никогда такого не говорили.

– Просьб нет. – Блондинка отрицательно покачала головой. – Сейчас дождёмся полного комплекта приобретённого, и отчаливаем. Полагаю, наша помощь больше не понадобится.

– Как скажете. – Кирилл Глебович смотрел, по-прежнему не мигая. – Если что-то вдруг не устроит – обращайтесь сразу же, я буду здесь ещё с полчаса. И приношу вам свою благодарность. Конечно, Заноза не тот субъект, который способен доставить безмерное количество крупных хлопот... Но, согласитесь, что репутация, которую зарабатывают годами, требует постоянного подтверждения. А неприятность, могущая сегодня иметь место, с человеком – который находится под моей опекой: негативно сказалась бы на репутации. Не смертельно, но неприятно. Ещё раз примите мою благодарность. Если что – я здесь.

Он размеренным шагом отправился туда, куда увели и унесли поверженного противника. Шатун с Алмазом приблизились к блондинке.

– Вот так живёшь, по газонам не шляешься, законы чтишь, окурки – и те, в отхожее место бросаешь... – Лихо легонько хмыкнула, глядя вслед Кириллу-Критику. – А потом – бац! – и ты на стороне криминала, причём не самого мелкого. Такие вот пируэты от тётушки судьбы, дорогие мои землячки, и сообщнички. Как вам такой поворот на сто восемьдесят? Угрызения совести наличествуют?

– Хрен дождёшься... – Пробасил Шатун. – У меня эта самая совесть, после Суровцев и Замурина – целиком и полностью атрофировалась. С чертом из одной плошки парашу хлебать буду – лишь бы Сдвиг раком примостить половчее.

– Аналогично. – Высказался в пространство Алмаз. – Идейно подписываюсь под предыдущим высказыванием. Без дополнений и редактирования стиля.

– И чего это я, с вами такая согласная? – Насмешливо протянула Лихо, очаровательно улыбаясь пробегающему мимо Ашоту. Тот уже успел где-то умыться, и привести себя в божеский вид. На улыбку блондинки он часто закивал, и лично бросился подносить к воротам ангара, упаковку бутылок с питьевой водой.

– А один их тех-то, которые вышли нас со стеклорезом жизни учить – мутант, однако... – Вдруг сказал Шатун, словно вспомнив что-то, слегка забытое. – Гадом буду, мутант. И, шустрый, гадёныш... Не шустрее меня, естественно, но – расторопный. Не многовато ли их, за последнее времечко развелось?

– Есть немного. – Лихо чуточку озадаченно почесала макушку. – Не могу сказать, что всё заполонили, но как-то странновато всё это выглядит... Понаехали, не иначе.

– Может, совпадение? – Неуверенно предположил Алмаз. – Два – это ещё не дюжина. Если, конечно, среди тех, кого увели на ускоренное покаяние – найдутся ещё экземпляры, тогда – да, можно озадачиваться...

– А ты сходи, проверь. – Посоветовала блондинка. – Скажи – так мол, и – так: есть у меня подозрение, что есть среди нас эдакие сограждане, которые нам, как вы понимаете, совсем не классово близкие... Что, не хочешь простирать свои контакты со столичным криминалом, до таких заоблачных высот? Ну, и не надо...

– Все равно – как-то настораживает...

– Да уж, поводов для оптимизма – не наблюдаю. – Лихо проводила взглядом очередного "шныря", волокущего к воротам канистру с горючкой. – Но, и поводов для преждевременной тревоги – тоже. Ну – мутант. Ну – даже если пять. Они же хорошие мутанты, потому что, согласно классической поговорке – почти неживые... А то, что они непременно будут неживые – я нисколько не сомневаюсь. Или я совсем не разбираюсь в людях, а в частности – в Критике. Тут главное что? – что ты живой, а они – вовсе даже нет...

– Ладно, проехали... Может быть, действительно, всё это эпизодические эксцессы, не подразумевающие под собой ничего глобального. В конце концов – сэкономили немного на дорожных расходах. – Алмаз повернулся к воротам, из которых выглядывал пребывающий в состоянии напряжённого любопытства Книжник. – В конце концов, нельзя же быть всегда хорошими, иногда приходится бросать окурки мимо...

Философию Алмаза прервал появившийся Арут, притащивший отлично сохранившееся издание автомобильной карты дорог России, датированное годом Сдвига. Лихо милостиво приняла презент, развернула, ознакомилась. То, что надо.

– Можем покидать первопрестольную. – Блондинка посмотрела на друзей. – Не вижу абсолютно ни одного нюанса, из-за которого нам следовало бы задерживаться здесь ещё хоть на минуту. Вперёд?

– А тож... – Сказал Шатун. – В столице отметились, побузили малёхо. Хватит.

– Тем более что Книжник уже от нетерпения сгорает. – Добавил Алмаз. – Очень нашему очкарику хочется в очередной раз убедиться, что попутчики ему достались самые незаурядные. Способные доброкачественно дать по соплям любому супостату. Поехали, чего ждать-то...

Столица осталась позади. "Горыныч" катил по Горьковскому шоссе, держа путь на Владимир. Критик сдержал своё слово, и о продовольственных запасах, так же – как и о запасах топлива для внедорожника, можно было не переживать.

– Короче, крутые парни... – Сказала Лихо. – Если никакая мэ-эрзость поперёк дороги не вылезет, чтобы бесповоротно испортить позитивный настрой, то часа через два будем во Владимире. Есть желающие поглазеть на историко-архитектурное наследие? Книжник, что там имеется-то? Просвети некультурных, сделай милость...

– Успенский собор. Золотые ворота. – Начал перечислять очкарик. – Дмитриевский собор. Относятся к памятникам домонгольского зодчества...

– Одним словом – страшно пронизанные духом старины, места. – Перебила его Лихо. – А что, мальчики – есть желание расширить свои знания в области домонгольского зодчества? Погода – чудная, погуляем, вы мне с десяток комплиментов на нежные ушки повесите. На Золотых воротах тоже что-нибудь историческое накарябаем. Типа "Кранты Сдвигу! Суровцевские рулят!". Как вам предложение?

– Никак. – Сказал Алмаз. – Без энтузиазма.

– Правильно! – Лихо подняла вверх указательный палец. – Потому что, если не заезжать во Владимир, то к вечеру мы должны будем добраться до Нижнего. Там архитектурного наследия – не в пример больше. Да и не факт, что Золотые Ворота на месте. Очень даже может статься, что их там нет уже. Может быть, они уже давно числятся, как "Унесённые Сдвигом", в самую дурную неизвестность. А что там у нас в Нижнем Новгороде – а, книгочей?

– Кафедральный Собор Александра Невского. – С постным лицом забубнил Книжник. – Печерский Вознесенский монастырь. Благовещенский...

– И многое, многое другое! – С многозначительной гримасой опять перебила его блондинка. – Нет, я точно не удержусь, и где-нибудь оставлю автограф. "Здесь была Лихо". Местные, правда, могут неправильно понять...

Книжник с осуждением откашлялся.

– Чудится мне, что в вашем кашле, молодой человек – присутствует скрытое порицание, за готовящееся осквернение памятников культуры... – Лихо посмотрела в зеркало заднего вида, на потупившегося очкарика. – А если поцелую, при условии, что сам напишешь что-нибудь? Напишешь ведь... Вприпрыжку не побежишь, но ведь в итоге, каллиграфическим почерком, чтобы в архитектурный ансамбль вписывалось – начертаешь. Точно знаю.

Книжник упрямо таращился в окно, но уши полыхали большевистскими стягами, выдавая его с головой. Лихо игриво подняла левую бровь, наблюдая за душевными раздорами худосочного спутника. Алмаз с Шатуном, втихомолку посмеиваясь, наблюдали.

– А ведь стерва я? – Блондинка опустила бровь, с непонятным сожалением глядя на очкарика. – Ладно, не буду больше. Во всяком случае – постараюсь. По отношению к тебе, Книжник. Эти-то двое – непрошибаемые, как шипачи. Их без толку устными раздражителями пичкать – не ведутся, вот незадача. Но, всё равно: не годится боевых товарищей из душевного равновесия выводить по пустякам. И ты сам, хоть раз бы меня, по классическим канонам заборной словесности послал, что ли... Глядишь, стервозности у меня и поубавилось бы, на пару делений.

Книжник молчал.

– Ладно, считай это моими окончательными извинениями. – Добавила блондинка. – Во всяком случае, если мы все, организованно всё же переместимся на тот свет, у меня не будет занудствовать совесть: по поводу того, что не успела попросить у тебя прощения за все моральные измывательства, и остальные прелести. Которые, ты терпел от меня, на протяжении последних нескольких лет. Так как – к сведению принял? Или мне продублировать вышесказанное, с большим прилежанием?

Очкарик задумчиво отвёл взгляд от окна, и посмотрел на Лихо. Улыбнулся.

– Не надо. Хватит и этого.

– Вот и ладушки! А то я уже отчаялась встретить толкача индульгенций, чтобы хоть как-то балласт с души откантовать. Пришлось с тобой напрямую объясняться. И не могу сказать, что меня это жутко ущемило. Только ты не обращай внимания, это у меня остаточное вылезает. По инерции. Со временем исправлюсь, клянусь своим натуральным цветом волос. Ты, кстати, карту вдумчиво изучил? Доставать больше не придётся?

– Не придётся. – Книжник отрицательно помотал головой. – Маршрут проложен.

– Мы поедем, мы помчимся... – Пропела Лихо, тихонько преодолевая довольно гнусную по своим характеристикам трещину, расположившуюся посреди дороги. Какой-нибудь "Мерседес" уныло спасовал бы перед этим препятствием, но "Горыныч", урча мотором, проехал, не особенно и надрываясь.

– Может, без остановки? – предложил Алмаз. – Будем за "баранкой" меняться. Горючки по возможности добудем – места ещё не скоро пойдут совсем уж необитаемые. И ласточкой – до финиша. Если повезёт, конечно же. По-моему – не самый убогий вариант...

– Отличный, Алмазик. – Согласно кивнула Лихо. – Только, я думаю, надо всё-таки сделать остановочку в Нижнем. На историческом наследии, конечно же, паскудить не будем – это я пошутила в меру своей испорченности. А вот привести себя в порядок, в относительно цивилизованных местах: бельишко простирнуть, горячего на зуб кинуть... Согласись – не помешает.

– Да уж точно... – Поддакнул Шатун. – Третий день уже, как беспризорники – не помыться толком. Голосую "за". На ночку притормозить можно будет, думаю, ничего страшного не произойдёт.

– Ладно, ладно – не спорю! – Алмаз шутливо поднял руки вверх, сдаваясь доводам друзей. – Просто у нас в последнее время, не жизнь – а сплошной адреналин. Я уже начал забывать про банальные житейские радости, вроде соблюдения личной гигиены. Остановимся, передохнём, приведём себя в порядок. Если, конечно же – Нижний на месте, а не провалился в тартарары, повинуясь пошлой фантазии Сдвига, получившего второе дыхание.

– Вот и ладненько. – Сказала Лихо. – Судя по молчанию Книжника, он никоим образом не думает отрываться от коллектива. И это правильно.

Очкарик улыбнулся и, неопределённо пожал плечами.

– Только не надо многозначительное личико делать, я тебя умоляю... – Блондинка усмехнулась, глядя на книгочея. – Я, как никто другой, понимаю, что тебе невероятно хочется бежать впереди паровоза. Может быть, у тебя и будет такой шанс. Кто знает? Давай-ка лучше займёмся более насущными делами. Расскажи нам, что там Герман говорил, про эти, тёмные места. Как там их кличут? – «чёртова душегубка» кажется... Давай, расставь акценты, должны же мы знать, в какую кучу предстоит вляпаться, и насколько неароматно от неё может разить.

– Да я, не так уж и много знаю, если честно... – Замялся Книжник. – Только то, что Герман рассказывал. Тут кусочек, там эпизод. Подробно не успел выведать.

– И засмущался наш Книжник, и начал лепить из себя человека, которому дали зубочистку и вибратор, велев с их помощью построить дворец культуры и спорта. И ведь, что самое интересное – он может это сделать... – Вздохнула Лихо. – Рассказывай, что знаешь. Я же не прошу у тебя про каждый квадратный сантиметр этих территорий отчитываться. Смущаться и отнёкиваться, будешь, когда вся прекрасная половина человечества начнёт смотреть на тебя полными обожания взглядами. Ещё бы! – сам Книжник, Великий и Несгибаемый. Человек, укротивший Сдвиг. Титан морально-волевых качеств. Как устоять перед таким очаровашкой? А чтобы на тебя так глядели, надо сейчас перестать валять ваньку, и вдумчиво поведать боевым товарищам, что ты знаешь про эти паскудные стороны фортуны, которые нам могут выпасть. Давай, тарахти. Аудитория уже замерла в ожидании, и благоговейно трепещет.

– Если допустить, что мы не отклонимся от заданного маршрута. – Начал Книжник, поправив очёчки, и оглядев своих слушателей одухотворённым взглядом. – То выходит, что нам, со стопроцентной долей вероятности, придётся пройти через зону, носящую обиходное название "Зайти – не выйти". Немного погодя мы самым краешком можем задеть "Чёртов заповедник", но если дать невеликий крюк – то этого вполне можно избежать. "Душегубка" вообще лежит в значительном отдалении от нашего пути, и думаю, что на ней не стоит заострять своё внимание.

– Давай, ты предоставишь другим решать – на чём заострять внимание, а на чём его можно конкретно затупить. – Жестяным тоном сказала Лихо. – Рассказывай всё. За полноту информации я могу не беспокоиться. Но предупреждаю – если вдруг, когда-нибудь, на протяжении всей нашей сугубо развлекательной поездочки, я услышу от тебя, что ты что-то не рассказал, потому что, по каким-то причинам, посчитал это недостойным нашего внимания... Последствия можешь прикинуть сам. Врубился? Или ещё раз повторить?

– Да понял... – Покаянным голосом сказал Книжник. – Расскажу всё.

– Вот и умница. Продолжай.

– Тогда, "Душегубка"... Территория занимает примерно сто пятьдесят квадратных километров, в районе Нижневартовска, эдакой "колбасой" растянувшись по берегу Оби. На ней, в основном преобладают аномалии, воздействующие на человеческую психику, и подсознание. Особенность "Душегубки" заключается в том, что аномалий этих – там одна на одной сидит, и ещё одной задницу подтирает. Они там – сплошняком. Навалом. И, что самое интересное, что активны они постоянно. Без перебоев. Знаток рассказывал, что у него знакомый возле "Душегубки", прожил около года, пытаясь нащупать проход. Облазил вокруг неё всё. Просто так – ради интереса. Не получилось. Нету там никакой лазейки, даже самой крохотной. Ещё одна многозначительная деталька – кроме аномалий, не водится там никакой живности. Даже "клякс". Про "Душегубку", в принципе, всё...

– Ясненько... – Сказал Алмаз. – Ясненько то, что заходить туда не рекомендуется ни под каким градусом. Выйдешь в напрочь помрачённом сознании, и будет тебе вечно казаться, что при коллективном распитии, лично тебе – постоянно недоливают. А может быть, и ещё чего похуже...

– Да... Так Книжника послушаешь, и жалеешь, что у Ашота подгузников не оказалось. – С грустной иронией поддержала его Лихо. – Не мешало бы прихватить с полсотни, на всякий случай. А то слушаю я наш кладезь информации, и чувствую, что тянет меня описаться, причём – со страшной силой. Я, конечно, предполагала, что "Душегубкой" эту зону назвали не по причине того, что там имеются развалины старого сортира. По которым, в полнолуние носится призрак некогда утопшего в нём индюка. Но, чтобы всё так запущено... Я начинаю скучать по Тихолесью, с его не буйными, и почти образцово ведущими себя "пешеходами".

– Но мы вряд ли будем в тех местах... – Робко вставил Книжник. – Очень уж большой крюк делать придётся. Сомневаюсь я.

– Сомневается он. – Хмыкнула Лихо. – А ты не сомневайся. Предполагай, что может случиться всё. Правила поменялись, Книжник. Забыл, какая гнусная канитель, за последние дни стряслась? Вот то-то же. Только не думай, что мы тут, кроме тебя, все такие бесстрашные. И что очко у нас, ещё при рождении заштопали суровыми нитками, чтобы никогда не «играло». Это я так рассуждаю, чтобы встряхнуться маленько. Всё-таки, если рассуждать логично – наша житуха в Суровцах была «не бей лежачего». Страх мы потеряли. А теперь нам предстоит в сжатые сроки проникнуться, и осознать. Чем быстрее мы это сделаем – тем лучше. Нельзя играть по старым правилам, в новые игры, с учётом того – что эти игры нам навязывают. И от них не отвертеться. Я чётко осознаю, что все тут собравшиеся, готовы сложить всё, до последнего атома, чтобы порвать Сдвиг к бесам бульдожьим. Это кажется, что очень просто – нажать на курок, и всё будет в шоколаде. Перед тем, как нажать, ты должен полностью знать – с чем ты имеешь дело. Опасность надо ощущать в полной мере, не расслабляясь. Понял? Пусть лучше эта информация окажется ненужной, чем её не будет вообще. Ну, это я уже повторяюсь. Давай, пугай дальше. У тебя это великолепно получается.

– Интересно, я доживу до того дня, когда Лихо ошибётся? – В пространство спросил Алмаз. – И как это будет выглядеть?

– Не дождёшься, стеклорез... – Беззлобно парировала блондинка. – Или же это произойдёт тогда, когда ты по-настоящему промахнёшься.

Смеяться над этой шуткой никто не стал, и она повисла в воздухе. Книжник немного выждал, откашлялся, и продолжил.

– Следующая зона – "Зайти – не выйти". Честно говоря, после того, что мне о ней рассказал Герман, у меня сложилось двоякое впечатление. Сам Герман лично побывал там дважды, и оба раза возвращался. Причём размеры этой области, до сих пор никто не может указать хотя бы приблизительно точно. Единственный точный ориентир – это то, что она располагается между Новосибирском и Кемерово. Аномалий там нет, во всяком случае – лично Герман божился, что не встретил ни одной.