Текст книги "Черные руки (СИ)"

Автор книги: Стас Бородин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Глава 5

Лагерь мы разбили на берегу реки, укрепив его со всех сторон рядами повозок, оставив лишь два входа, которые в случае необходимости можно было быстро загородить.

– Инсубры гордый народ, – рассказывал Брас, сидя у костра. – Для них любое оскорбление смертельно!

– Удивительно, как они до сих пор не перебили друг – друга, – фыркнула Хрианон. – Они тем самым сделали бы всему миру большое одолжение!

– Похоже, – усмехнулся Аш. – Боги решили возложить это миссию на нас! А? Что скажешь, мастер-колдун?

Я только покачал головой. Поход начался с кровопролития, а это было плохое знамение!

– Но старика то, зачем было убивать, – Хрианон глядела на меня в упор. – Разве это было необходимо?

– Это называется «концы в воду», – хмыкнул Аш. – Если бы мы его оставили в живых вчера, то сегодня уже отбивались бы от полчищ бородатых мужиков с огроменными топорами и плохим запахом изо рта!

– Очень смешно! – фыркнула девушка.

– У инсубров культ смерти, – пояснил Брас. – Если они не ценят своих собственных жизней, то жизни всех остальных стоят для них еще меньше. Они считают, что жизнь и смерть это одно и то же. Они считают, что даже сон – это один из видов смерти, и что человек умирает каждый день с заходом солнца, когда ложится спать!

– Какая мерзость! – Хрианон вздрогнула.

– Вам бы они выпустили кишки просто ради забавы, – добавил Брас. – А может и дали бы помучиться пару дней.

К костру подошел Маш и уселся рядом, скрестив ноги.

– Мы прошли по следам инсубров, и нашли двух рабов с лошадьми, прятавшихся в овраге, – мастер-скаут невозмутимо отрезал ножом кусок мяса, жарившегося над костром. – Теперь беспокоиться не о чем.

Я смотрел на алые языки пламени, и в их неустанном танце видел лица мальчишек – инсубров. Какой отвагой и презреньем к смерти нужно было обладать, чтобы вот так, без всякого колебания расстаться с жизнью! Воистину, сражаться с этим народом было безумием!

Бросив в огонь щепку, я встал.

– Пойду, обойду посты, – сказал я товарищам. – Не ждите меня.

Аш вскочил было на ноги, но Маш потянул его за рукав, усаживая обратно.

Махнув рукой на прощанье, я двинулся через лагерь.

Корнвахи поставили палатки по родам. Этого никто не мог им запретить. Женщины и дети суетились вокруг своих мужей и отцов. Суровые воины смеялись, подбрасывая вверх младенцев. Огромные пятнистые собаки с визгом скакали вокруг хозяев. Старухи, разевая беззубые рты, пели заунывные песни.

Лагерь был шумным и веселым. Меня повсюду встречали белозубыми улыбками и приветствиями, приглашениями посидеть у костра и разделить трапезу. Я улыбался и кивал в ответ, но негде не задерживался.

У входа в лагерь стояли спешенные воины с копьями и щитами. Они никого не выпускали за ограждение из повозок. В темноте за воротами я разглядел силуэты всадников.

Корнвахи всегда были начеку. Командиром отряда стражи был один из младших братьев Оквахо. Он подбежал ко мне и что-то залопотал по корнвахски. Увидев, что я его не понимаю, он хлопнул себя по лбу, и засмеялся.

На голове у молодого воина была повязка, видневшаяся из-под теплой шапки. Что ни говори, корнвахам мужества было тоже не занимать! Если кто и мог пробиться сквозь земли инсубров, то только они!

Я указал на темноту за воротами и на лошадь, стоящую у привязи. Воин кивнул и что-то закричал своим стражникам. Мне подвели оседланного скакуна, а командир протянул мне свой теплый плащ из волчьих шкур.

Миновав конных дозорных, которые стояли в полной темноте на расстоянии полета стрелы от лагеря, я направился к черной полосе леса, видевшейся на горизонте.

Изо рта вырывались облачка пара. Мороз щипал мои пальцы и уши, торчавшие из-под теплой одежды.

Зима была уже не за горами. Не пройдет и месяца, как все вокруг будет укутано белоснежным одеялом и через земли инсубров проход будет закрыт.

Я посмотрел вверх, на мириады холодных льдинок, висящих в бархатной черноте, и вздохнул. Мир вокруг меня был бесконечным и безмолвным.

Тоненький огрызок луны практически не давал света, но моей лошадке было достаточно и света звезд, чтобы безошибочно выбирать себе дорогу.

Удалившись от лагеря на приличное расстояние, я расчехлил Ивинена, с которым теперь не расставался ни на секунду, и поднял его вверх.

Копье запело тоненьким голоском, вибрируя у меня в руке. Казалось, что оно вытягивается к самим звездам, пронзая черный свод и впитывая их ледяной свет. Я призвал ману и устремился следом за копьем!

Мы поднимались все выше и выше! Туда, где неспешно плывут облака, да летают ночные птицы.

Я увидел лагерь кочевников, мерцающий мириадами огней, как опрокинутый небосвод, отражающийся в неподвижной глади реки. Мы поднимались все выше и выше, туда, где летают орлы. В заоблачную даль, которую посещают лишь драконы, да боги!

Горизонт изогнулся передо мной исполинской дугой. Я увидел черные леса, покрывающие земли инсубров, непроходимые топи и каменистые пустоши. Я увидел море и крепость Барр, далеко на горизонте.

Картина, представшая передо мной, была такой величественной и умиротворенной, что у меня захватило дух! Мои тревоги куда-то улетучились, а на груди забилась горячая Слеза Сердца.

Возвращение в свое тело было подобно падению с небес. У меня закружилась голова, а Ивинен издевательски захохотал.

Опасность была рядом, я это почувствовал сразу! Бросив нити маны во тьму, я тут же нащупал десяток воинов лежащих в густом кустарнике в ближайшей ко мне расщелине.

Шпионы наблюдали за мной. Одеты они были в теплые куртки, мехом вовнутрь, старомодные медные шлемы и поножи. Рядом с ними на земле лежали связки дротиков, и короткие копья с длинными как мечи лезвиями.

Я развернул коня и тихонько направился в сторону лагеря. Шпионы не шелохнулись. Они остались лежать на земле, неподвижные и молчаливые, как холодные покрытые инеем камни.

Остаток ночи прошел спокойно. Инсубры, может, и наблюдали за нашим лагерем, но приближаться к нему не решались.

Разведчики нашли множество следов вокруг нашей стоянки, но самих врагов никто не заметил.

– Руку даю на отсечение, – пробормотал Брас, пристраивая на огонь котелок с водой. – Что пока мы здесь сидим, эти варвары собирают вокруг нас полчища!

– Делать нечего, – сказал я. – Мы держим переправу. Если бы мы остановились на другом берегу, нам было бы гораздо труднее потом пересечь реку.

Хрианон вышла из своей палатки и, потянувшись, осмотрелась вокруг.

– Мы все еще живы? – спросила она. – Или это уже аннувир?

– В аннувире должно быть жарко, – фыркнул Пен, придвигаясь к костру. – А я тут себе чуть задницу не отморозил!

– Жарко? – девушка вскинула брови. – Тогда я не против!

Аш стоял у бочки с водой, обнаженный по пояс. Пробив лед локтем, он зачерпнул ковшик и плеснул себе на грудь.

– В Лие таких зим не бывает! – воскликнул он восхищенно. – Там даже лужи по ночам не подмораживает!

– Хочу в Лие! – пискнула Хрианон, втискиваясь между Пеном и Брасом, и протягивая руки к огню.

На мое плечо опустилась тяжелая рука. Я обернулся и увидел улыбающуюся физиономию Оквахо.

Вождь был облачен в свои лучшие одежды, украшенные стеклянными бусинками и разноцветными перьями.

– Это что за маскарад? – фыркнул Аш, опрокидывая на себя ведро ледяной воды. – Может, мне его тоже освежить?

Оквахо поклонился и заговорил.

– Вождь Волков приглашает вас на охоту, – перевел Брас. – Его разведчики обнаружили неподалеку следы льва!

– Следы льва?! – ахнул я, чувствуя, как сердце у меня учащенно забилось. Вскочив на ноги, я забросил на плечо чехол с копьем и запахнул свой плащ.

Оквахо улыбнулся и протянул мне руку.

– Погодите, – закричал Аш. – Я только оденусь!

– На льва охотятся только вожди, – остановил его Брас. – Можешь продолжать свои водные процедуры.

Маш встал со своего места и вытащил из палатки сверток, перетянутый веревкой.

– Ваш арбалет, мастер-колдун, – сказал он мне, и подмигнул. – Покажите дикарю, как стреляют в Лие!

Мы выехали из лагеря и направились вверх по течению реки. Оквахо был вооружен копьем и луком, а за поясом у него поблескивала пара ахват.

Арбалет лежал у меня поперек седла. Я машинально поглаживал пальцами полированное ложе, пытаясь припомнить, когда же я стрелял из него в последний раз.

Теперь, когда я стал боевым колдуном, мне не нужно было другого оружия кроме маны. К Ивинену я относился как к живому существу, а арбалет казался мне теперь чем-то грубым и примитивным. Однако было что-то успокаивающее в его тяжести. В его запахе, в фактуре полированного ложа, которое я ощупывал пальцами. Арбалет даже стал казаться таким же живым, как и волшебное копье.

Я прислушался к своим ощущениям, коснулся его маной, но ничего не почувствовал. Оружие не отозвалось на мое прикосновение.

День был просто создан для охоты! Светило яркое солнце, воздух все еще не прогрелся, а под копытами наших скакунов похрустывала заиндевевшая трава.

Вождь Волк принюхался, задрал голову вверх, изучая движение облаков. Улыбнувшись, он постучал указательным пальцем себя по носу, и указал вперед.

Кивнув, я похлопал по своему оружию, показывая, что готов.

Мы спустились в небольшой овраг. Оквахо свесился из седла до самой травы, разглядывая следы, которые царственное животное оставило на подмерзшей за ночь земле.

Сколько я не присматривался, но ничего не заметил, однако корнвах остался доволен. Он распрямился в седле и махнул рукой вперед.

Мы несколько часов осторожно шли по следу льва. Овраг оказался длинным и извилистым. Местами он превращался в настоящее ущелье. Высокие земляные стены, поросшие кустарником, поднимались высоко над нами, заслоняя небо. Пахло землей и гнилью.

Я пытался ощупать дорогу нитями маны, но они путались в бесчисленных поворотах и обрывались.

Наконец Оквахо поднял руку и указал вниз. Под копытами наших коней был сплошной камень. Приглядевшись, я увидел какие-то странные письмена, высеченные на нем.

– Это развалины какого-то сооружения! – воскликнул я. – Вот так удача!

Вождь Волк приложил палец к губам. Мы осторожно двинулись вперед и выехали на открытое пространство.

Лев сидел прямо перед нами. Его величественная голова была поднята вверх. На его широченной груди бугрились могучие мышцы, а длинный хвост с кисточкой на конце, был обернут вокруг передних лап.

Я вздохнул, и опустил свой арбалет. Лев был высечен из цельного камня!

Оквахо улыбнулся и указал рукой на черное изваяние, стоящее среди обломков мраморных колонн с разбитыми капителями.

– Это чудо! – сказал я, обернувшись к вождю. – Не могу передать, как я благодарен, что ты привел меня сюда!

Изваяние было поразительным! Лев казался живым, словно заклинание чародея превратило царственное животное в камень, а не рука мастера высекла его из гранитной глыбы!

Я спрыгнул с коня и положил руку на холодную львиную морду. В изваянии чувствовалась какая-то первобытная сила. Мою ладонь пронзили тоненькие струйки кипящей маны. Ощущение было таким непривычным и неожиданным, что я поспешно отдернул руку.

– Это древнее место, – раздался голос. – Это место спящей силы!

Из-за изваяния выступил сухонький согбенный старичок в корнвахской одежде. Он кивнул вождю и протянул мне свою черную, трясущуюся руку.

– Пойдем со мной, юный чародей, – сказал он. – У нас не так много осталось времени!

Я подчинился беспрекословно. Кожа у старика была сухая как пергамент, а руки, такими же черными, как и мои!

– Вы боевой колдун! – воскликнул я, идя за корнвахом следом. – В должно быть обучались в крепости Маген!

– Это было так давно, – сказал старик. – Что я позабыл, было ли это на самом деле, или же мне это только приснилось.

Вокруг нас возвышались полуразрушенные стены домов, покрытые выцветшими за века фресками. Под ногами хрустела черепица и осколки стекла. Повсюду валялись разбитые изваяния людей и животных.

– Это город древних, – сказал старик. – Я наткнулся на него случайно, когда еще был молод, а мое тщеславие гнало меня в дальние страны, в поисках запретных знаний.

– Вы, наверно, знали и мастера Данте! – воскликнул я взволнованно. – Когда он обучался в крепости Маген.

Старик отрицательно покачал головой.

– Если когда-то и знал, то сейчас позабыл, – сказал он. – Боги лишили меня сил за мои преступления, а люди лишили меня прошлого.

Мы вышли на небольшую площадку, где каменный пол под ногами был выложен голубой мозаикой, а по периметру стояли обломки колонн из черного камня.

– Корнвахи нашли меня в пустыне и взяли к себе, – сказал старик, опускаясь на колени в центре площадки. – Я был безумен, а безумцы для них, как посланцы богов!

Я опустился на корточки рядом с колдуном. Мои руки коснулись холодного мозаичного пола.

– Выходит, вы потеряли всю свою силу? – спросил я осторожно, боясь обидеть старика.

– Ее у меня забрали, – старый колдун улыбнулся. – Но я научился быть простым человеком, и поверь мне, это не так уж и плохо!

Мои уши зарделись, и я поспешно отвел взгляд, чтобы не выдать своего замешательства.

– Я наблюдал за вашей битвой с магом, и за твоей схваткой с Проклятым, – старик сложил черные ладони на груди, – И я понял, что тебе не обойтись без моей помощи!

Вздохнув, я поднял пальцы к глазам. Выходит, даже самого могучего чародея можно лишить силы! Неужели старик научит меня, как это делается?

Колдун словно читал мои мысли. Он улыбнулся и кивнул.

– Попробуй, призови ману, – сказал он.

Я раскрыл ладони, но мана не пришла. Ее словно никогда и не было в этом мире! Это было так страшно, словно меня лишили чего-то жизненно необходимого, без чего я уже и не представлял своего существования!

– Теперь ты знаешь, что испытал я, – сказал старик. – Страх, панический страх! Мне показалось, что весь мир выдавили насухо, лишив его волшебства, и оставили от него лишь сухую оболочку!

– Ты забрал мои способности! – воскликнул я. Мое сердце замерло в груди, отказываясь гнать кровь по венам, а легкие затрепетали, отказываясь принимать воздух. Я застонал и рухнул на каменный пол лицом вниз.

– Я знаю, это больно, – сказал колдун. – Мана это кровь нашего мира! Наш мир умрет, если его лишить маны!

Лежа на холодном полу, я ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

– Тебя лишило сил это место, – продолжил старик. Он положил свою горячую руку мне на затылок и надавил пальцами в основание черепа.

Словно тяжелый камень свалился с моей груди, и я с жадностью наполнил свои легкие ледяным воздухом.

– Не знаю, зачем древним понадобилось создавать место, в которое мана не может проникнуть, – сказал старик. – Возможно, чтобы чародеи древности, приходившие сюда, не забывали, каково это быть простыми людьми!

– Я этого никогда не забываю! – сказал я, с трудом переворачиваясь на спину.

– Неужели? – старик засмеялся. – Мана меняет людей. И чем больше ты ей пользуешься, тем сильнее она тебя изменяет! Судя по твоим рукам, ты достиг мастерства. Мана признала тебя и подчиняется тебе беспрекословно!

Я уселся на колени и уставился в бесцветные глаза старика.

– Ты знаешь, какую большую опасность она для тебя представляет? – спросил он.

– Я это понял, – кивнул я, пытаясь проглотить ком застрявший у меня в горле. – Мастер Геренхир меня предупредил.

– Я помню Геренхира, – старик улыбнулся. – Славный был мальчик. Когда меня бросили в яму, он таскал мне лепешки и моченые яблоки с кухни.

Мне хотелось спросить старого колдуна, за что его бросили в яму, но я не решался. Что-то страшное было в его лице, в его черных пальцах с вздувшимися суставами и в его беззубой улыбке.

– Когда ты начинаешь воспринимать ману как часть себя самого, – продолжил старик. – Она становится не только твоим оружием, но и органом твоих чувств. Она становится продолжением твоей нервной системы! Каждая жизнь, которую ты забираешь с помощью маны, это твоя собственная смерть! Ты чувствуешь каждое биение сердца своей жертвы, каждое ее дыхание. Вся боль и все страхи разом обрушиваются на тебя в тот момент, когда ее жизнь обрывается!

Я уже успел на собственной шкуре испытать то, о чем говорил старик!

– Вы знаете способ этого избежать? – спросил я.

Старик покачал головой.

– Это наше проклятье, – сказал он. – И наше благословенье. Это единственное, что удерживает нас от бессмысленных убийств и не дает превратиться в проклятых волшебников!

– Проклятых волшебников? – выдохнул я, не веря своим ушам. – Как вы можете так говорить?!

– Могу, – сказал колдун. – Для волшебников мана просто инструмент! Топливо для их непомерных амбиций! Эликсир от старости и болезней! Они используют ее как раба! Подчиняют ее своему желанию, высасывают из нее жизнь, обрекая весь наш мир на погибель!

– Так вот оно что, – вздохнул я, чувствуя, как слезы наворачиваются у меня на глаза.

– Мы можем трансформировать ману и манипулировать ею. Мана наш друг и союзник, – кивнул старый колдун. – Тогда как волшебники ее просто уничтожают! Пользуются ее жизненной силой! Они даже не хотят признать, что нарушают баланс в нашем мире, своей глупой беспечностью!

– Баланс! – воскликнул я. – Вы не правы, господин колдун! Айдиола Глеф всегда говорил о балансе! О том, как важно его соблюдать, и как без баланса может все разрушиться!

– Твой Айдиола величайший лжец! – фыркнул колдун. – Баланс, говоришь? Ты знаешь, что каждый раз, когда волшебник уничтожает ману, где-то пополняются запасы черной маны! Когда чаша весов переполнится, черная смерть выплеснется в наш мир и разорвет его на части!

Я застыл тяжело дыша. Все сказанное просто не укладывалось в голове! Все мои представления о волшебстве, магии и колдовстве были разом перевернуты с ног на голову! Может старый колдун лгал? Может он просто хотел меня смутить, запутать, напугать? Что ж, должен признать, что у него это получилось! Я был смущен, запутан и напуган!

– Вы хотите сказать, что волшебники являются причиной, по которой баланс в нашем мире был нарушен? – воскликнул я. – Вы хотите сказать, что маги, напавшие на крепость Маген, пытались восстановить этот баланс?

– Что за ерунда, – засмеялся старик. – Маги уничтожают ману точно так же как и волшебники! Только колдунам под силу сохранять баланс! Только колдуны, которые чувствуют ману как свои плоть и кровь, достойны ею пользоваться! Только колдуны, которые чувствуют страх и боль каждой своей жертвы, достойны пользоваться чарами!

Я задумался. В словах старого колдуна была логика. Мне нечего было ему возразить!

– Я учился в Академии Волшебства в Пааре, – сказал я. – И могу вас заверить, что любому волшебнику, прежде чем начать обучать мастерству, прививают понятие об ответственности, которую несет с собой дар!

– Слышал я об этом, – хихикнул колдун. – И кто их наставляет? Такие же безответственные и безнаказанные волшебники, которым невдомек, что такое настоящая ответственность!

Старик протянул ко мне свои черные руки.

– Вот она ответственность! Впечатанная в наши тела намертво! Глаз за глаз, зуб за зуб, смерть за смерть! Если ты не примешь правил игры, то в конце, тебя ожидают только безумие, смерть или бессилие! Волшебники же навсегда остаются безнаказанными, что бы они ни делали! Их нужно истреблять как бешеных собак, если мы хотим сохранить наш мир для потомков!

– Но я не понимаю! – закричал я, чувствуя, как слезы застилают мои глаза. – Ведь волшебники существовали всегда! И мир существовал всегда!

– Мана существовала всегда, – поправил меня колдун. – А мир они уничтожали уже не раз!

Я осмотрелся по сторонам, следя за взглядом старика.

– Эти развалины, тому свидетели! – старый колдун раскинул руки в стороны. – Прошли тысячелетия, прежде чем наш мир смог возродиться и новые волшебники за компанию с магами принялись вновь за его разрушение!

Старик вздохнул и положил свои руки мне на плечи.

– Неужели ты не видишь, что все повторяется? Колесо почти завершило полный оборот, и мир вновь стоит на пороге уничтожения!

Меня затрясло. Не знаю, от прикосновения колдуна, или от его слов. Голова моя шла кругом, хотелось вырваться из этих черных пальцев и бежать, куда глаза глядят! Хотелось навсегда забыть его слова, и навсегда забыть об этой встрече.

– Я не стану говорить тебе, что нужно делать, – вздохнул колдун. – Наблюдай сам за миром. Изучай ману. Слушай каждое ее колыхание! Ответ к тебе придет сам. Тогда ты поднимешь свои Черные руки и свершишь правосудие!

Я разревелся как ребенок! Колдун прижал меня к своей груди и принялся убаюкивать как младенца, бормоча мне на ухо что-то успокаивающее.

– Вы разрушили мой мир! – всхлипнул я.

– Ты построишь новый, на его развалинах, – улыбнулся колдун. – Это неизбежно, так происходит всегда!

Колдун встал, снял с себя корнвахскую куртку, и я увидел хитросплетения черных и красных линий, покрывающих его тело. Он и в правду был боевым колдуном из крепости Маген.

– Я научу тебя пользоваться маной, в местах, в которых маны нет! – сказал он, поворачиваясь ко мне. – Я научу тебя беречь ману и не тратить ее попусту. Я научу тебя держать удар! Я сделаю тебя более могущественным, чем волшебники! Когда придет твой час, и ты сделаешь свой выбор, они ничего не смогут противопоставить твоей силе!

Вытирая глаза рукой, я улыбнулся. Чему меня может научить этот тщедушный старичок, давным-давно потерявший свой дар? Может он и в правду сумасшедший?

– Я не сумасшедший! – колдун покачал головой и протянул ко мне руки. – Доверься мне, и делай так, как я тебе велю!

Встав на ноги, я сбросил свою куртку на землю. Холода я не почувствовал. Все мое тело словно горело, а Слеза Сердца висела, безжизненная, у меня на груди.

– Твои амулеты тут бесполезны, – колдун покачал головой, он словно читал мои мысли. – Положиться ты можешь только на самого себя!

Он опустил руки вниз и вытянул пальцы, направляя их на свои ступни.

– Повторяй за мной, – сказал он. – Призови ману!

Сколько я не пытался, мана не приходила! Ее словно никогда и не существовало! Это было так страшно и необъяснимо, что я с трудом сдерживался, чтобы не закричать.

– Маны нет! – сказал я. – Она исчезла!

Колун кивнул.

– Она огибает это место, – сказал он. – Оставляя тебя в пустоте, в которой все твои способности бесполезны!

– Что же мне тогда делать! – воскликнул я, в отчаянье.

– Возьми ману из своего тела, – сказал колдун. – Она всегда сохраняется внутри тебя!

Это было так просто, что мне захотелось засмеяться и захлопать в ладоши!

– Но будь очень осторожен, – предупредил меня колдун. – Если ты откроешь ей выход, и она вся вытечет наружу, ты умрешь.

– Что же делать? – я сразу поник, вспоминая, что происходило с людьми, из которых маги высасывали ману.

– Я тебя научу, – старик пошевелил пальцами. – Открой каналы на кончиках пальцев и выпускай ману, как тигр выпускает когти!

Я сразу понял, о чем говорит колдун!

Боль была ужасной! Гораздо более сильной, чем та, которую я ощущал убивая! Мое тело словно выворачивали наизнанку, вытягивая из меня все жилы и нервы!

– Не спеши, – предупредил меня колдун. – В первый раз ты можешь даже потерять сознание.

Закусив губу, я выдавливал из себя собственную жизнь, сквозь тоненькие каналы на кончиках пальцев. Сердце бешено колотилось, отказываясь верить, что я могу так надругаться над собственным телом!

– Стоп! – приказал колдун. – Теперь нужно закрыть каналы, но так, чтобы не оборвать связь с маной!

У меня вновь сперло дыхание, и я не мог издать ни звука.

– Заморозь свою ману, как ты обычно делаешь, придавая ей форму! – рявкнул колдун. – Поспеши, иначе ты отключишься, а я ничем тебе помочь не смогу!

Мои ладони занемели от холода. Каналы запечатались, и я тут же пришел в себя.

Я стоял, глядя на острые изогнутые когти, которые торчали из кончиков моих пальцев, и не мог поверить своим глазам!

– Я не сомневался, что у тебя все получится! – улыбнулся старик. – Такого сильного колдуна как ты, наш мир еще не видел!

Когти мелодично зазвенели, ударившись друг о друга.

– Это идеальное оружие для рукопашной, – сказал колдун. – Уж можешь мне поверить! Ты не расходуешь теперь ману и ничего не чувствуешь!

– Теперь, я могу убивать как волшебники? Не ощущая боли и страха? – спросил я потрясенный.

– Только остерегись пользоваться своей собственной маной слишком часто, – предупредил меня старик. – Иначе окончишь свои дни, как и я, безумным старцем!

Мы возвращались к нашим коням по полуразрушенному древнему городу, а я с наслаждением плескался в океане маны, окружавшей меня со всех сторон. Страшный мир, в котором маны не было, теперь казался жутким кошмаром! Кошмаром, который я пообещал себе запомнить навсегда!

Вернулись в лагерь мы уже в темноте. Стражники встречали нас приветственными жестами.

Повсюду горели костры, пели женщины, смеялись дети. Наш лагерь совсем не походил на армию на марше. Глядя на все это, мне стало страшно. Не обрекаю ли я корнвахов на новые несчастья, не стану ли я тем, кого они возненавидят, кого они проклянут, и будут сплевывать через плечо каждый раз, услышав мое имя?

– Ну, и где лев? – Хрианон встретила меня у палатки. – Я так и знала, что вы никого не добудете!

– Лев оказался слишком крепким орешком! – усмехнулся я. – Мы бы об него себе зубы обломали!

Скауты сидели вокруг костра в компании молоденьких корнвахских девушек. Они в лицах рассказывали какие-то истории, а девушки смеялись, не понимая ни слова.

Жизнь казалась такой простой, костры такими теплыми и яркими, лица друзей такими близкими, что я чуть не расплакался.

Притянув к себе Хрианон, я чмокнул ее в щеку. Девушка застыла на мгновение, раздумывая, стоит ли меня треснуть по морде, потом засмеялась и поцеловала меня в ответ.

– Какой же ты дурак, Маркус Гримм! – сказала она, и скрылась в своей палатке.