Текст книги "Боевая птица (СИ)"

Автор книги: Сия Кейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)

Тарварра усмехнулась, закидывая ногу на ногу:

– Неужели ты думаешь, что я не способна поймать ее? Эралайн глупее маленького ребенка!

– Но зачем? – Вспыхнул отец, – Зачем второй раз мучить ее? Мы уже поняли, что у нее не хватит духу убить нынешнего короля и занять его место!

– Я не бросаю то, что начала.

– Где Эралайн? – Пытаясь успокоиться, отец прислонился к спинке кресла.

– Мертва. – Хмыкнула Тарварра.

– Что!? – Отец вскочил с места так резко, что девушка даже удивилась тому, что в нем еще осталось столько энергии.

В два шага он преодолел расстояние между ними и схватил невозмутимую Тарварру за плечи. Отец здорово тряхнул ее, но девушка не пыталась вырваться.

– Как ты могла отправить ее на смерть!? Она же твоя сестра!

Тарварра оскалилась, приблизив свое лицо вплотную к его. Ее здорово уязвила такая реакция отца на известие о смерти сестры.

– Я всегда знала, что ты любил ее больше, чем меня. – Выплюнула она.

Сайлон резко отпустил ее, но в кресло не вернулся. Он так и стоял рядом, наверняка веря, что этим может заставить Тарварру раскаяться. Он уставился куда-то в пол, обессилено опустив руки.

– Я всегда прощал тебе, хоть и видел, как ты над ней издевалась. Я думал, ты просто хочешь, чтобы она стала лучше, превзошла даже тебя, а на самом деле… ты же ее просто ненавидела! Какой же я идиот!

– Какой ты проницательный, папочка! – Съязвила Тарварра, – Жаль только, что ты немного опоздал.

Он поднял на нее глаза, но голова все еще была опущена:

– Неужели ты ничего не чувствовала, когда видела ее смерть?

«В том-то и дело. Ничего» – ответил голос в голове Тарварры. Она решила не изображать из себя покорную дочь, усвоившую урок, и ответить честно:

– Лишь досаду. Из-за того, что трон упущен во второй раз.

Рука отца оказалась такой быстрой, что Тарварра не успела увернуться от пощечины. Момент – и ее щека уже горела от боли.

– Ну и суку же я воспитал! – Процедил он.

Глаза Тарварры яростно сверкнули, но этот угрожающий взгляд не произвел на Сайлона никакого впечатления. Отец даже не посмотрел на нее, зарывшись в раздумьях, когда она обиженно потирала ушибленную щеку. Нагнувшись к дочери, он прошипел:

– Скажи, за что бы ты отдала свою жизнь?

– За власть. – Без раздумий прорычала девушка.

Невесело улыбнувшись, отце с досадой покачал головой.

– И все? – Ухмыльнулся он, – Сомневаюсь, доченька. У тебя и так есть власть – я скоро умру, и ты займешь мое место, клан Многоликих твой! Но тебе мало, я ведь прав?

Тарварра злобно стиснула челюсти, но кивнула. Зачем врать и отнекиваться, если отец был прав?

– Что же еще тебе нужно? – Продолжил рассуждать он, – Не только власть, я знаю. Ты никогда не будешь сыта ею. Тебе нужно, чтобы тебя боялись. А этого не добиться без… магии.

– Как же ты догадлив… – Констатировала Тарварра, сложив руки на груди.

– И какой же еще дар ты хочешь? – Спросил отец, – Может, Безглазой? Или Невидимки? Ах, нет, кажется, я знаю – Мыслителя!

Эти слова мгновенно осели в памяти девушки. Она мало что знала о мыслителях, но даже зная лишь общие черты их дара, понимала, что это точно было тем, в чем она нуждалась.

Она рассмеялась отцу в лицо, с детским озорством болтая ногами, свешанными со стола:

– Да. Ты всегда знал, чего я хочу, папочка.

– А не думала ли ты, что это до добра не доведет?

В ответ девушка лишь усмехнулась.

– Ты безумна. – Прошептал отец.

– И что ты сделаешь со мной? – Поинтересовалась она, одной рукой рыская по столешнице, заваленной книгами и бумагами, – Остановишь меня? Посадишь в темницу? Убьешь?

Поцокав языком, отец потупил голову:

– Наверное, я хотя бы попытаюсь остановить тебя, образумить.

Тарварра легко спрыгнула со стола, приблизившись к отцу. Ее движения были легкими и молниеносными, словно какая-то неведомая сила придала девушке скорости и легкости.

– Попробуй. – Бросила она, вонзая нож, спрятанный в руке за спиной, в живот отцу.

Его глаза мгновенно метнулись к ее лицу, а одна рука обхватила кинжал. Отец издал булькающий звук, пытаясь что-то сказать, что и так было написано в его глазах.

Он не ждал от Тарварры такого поступка, хотя стоило бы.

Кровь хлынула ей на руку, а тело отца обмякло и безвольно осело на пол. Тарварра разжала пальцы, оставив кинжал в отцовской руке, в то время как он распластался на ковре, а его кровь залила потертый дорожный плащ. Глаза, в которых еще светилась жизнь, нашли лицо дочери. Какие чувства в них остались, она не знала, а знала лишь, что в ее душе сейчас повисла тишина.

– Нет! – Неожиданно закричала Тарварра, – Нет, отец! Что ты делаешь!?

Хрипло вздохнув в последний раз, Сайлон уставился в потолок, и его глаза так и остались открыты, а в залитых собственной кровью руках лежал выдернутый из раны кинжал.

Тарварра села на корточки перед его трупом, оглядывая содеянное собственными руками. За сегодняшний день она убила уже двоих, и один из них приходился ей ближайшим родственником. Эта мысль повисла в ее голове, забывшись так же быстро, как кто-то услышал крик Тарварры и уже бежал на помощь.

Пока никто не видел, девушка решила все-таки уважить отца:

– Огонь тебя не забудет. – Холодно прошептала она.

Она не думала, что будет говорить кому-то эти слова – дань великого уважения и почитания, знак того, что человек был действительно дорог, и его больно отпускать. Сказала ли она это искренне? Вряд ли, потому что Тарварра считала, что никто не заслуживает уважения. Даже ее собственный отец.

– Нет, отец! – Воскликнула она, продолжая играть роль несчастной напуганной дочери.

А теперь в нее предстояло войти окончательно.

Дверь резко распахнулась даже без стука, и в комнату залетела пожилая служанка. Она ахнула от увиденного, прикрыв рот рукой, в то время как Тарварра уже выдавливала слезы из своих глаз. Она всхлипывала и шмыгала носом, показательно вынимая из обездвиженных рук отца окровавленное оружие.

– Он безумен. – Проскулила она, – Он сам убил себя! Зачем? Зачем, отец?

На последних словах голос девушки сорвался, в то время как служанка уже опустилась на колени рядом с покойным и посмотрела Тарварре в глаза, впервые без страха, и с какой-то жалостью.

– Госпожа, вы ни в чем не виноваты. – Заверила женщина.

– Я ведь даже ничего не успела ему сказать! – Стонала Тарварра, – Я так соскучилась, а он… Как же так!?

Усиливая рыдания и заметив, что служанка абсолютно искренне жалеет ее, Тарварра бросилась на грудь отцу, обливаясь слезами. Пусть женщина посмотрит, как она страдает. На самом же деле Тарварра думала о том, что после такого количества отцовской крови, испачкавшей ее платье, наряд придется выкинуть.

Глава 30. Айвен

В последние дни весны в Алаге принято жечь костры. Коренные жители считают, что так они смогут призвать теплое лето, полагая, что горячий воздух притянет к себе солнечные лучи и южные ветра.

Еще задолго до того, как на горизонте вырисовались очертания убогих неудобных домишек деревни, Айвен почувствовала запах дыма. Она не ожидала, что так обрадуется приближению деревни, но за долгое время их пути девушка успела зарасти коркой грязи, а ее волосы превратились в засаленные лохматые веревки. Кайрин выглядел еще хуже, но Айвен уже успела привыкнуть к его несуразной черной щетине и спутанным волосам, несмотря на то, что это делало его похожим на озлобленное чудище с пронзительными глазами.

Сейчас они не спеша подъезжали к деревне по главной дороге, что вела в Алаг чуть ли не от самой столицы. Айвен с любопытством рассматривала знакомые окрестности, обняв Кайрина за талию. Мад ехал позади и не обращал на них никакого внимания. Извечно угрюмый мужчина будто бы возводил стену между ними, и стоило ему исчезнуть, как Кайрин снова начинал улыбаться и говорить с Айвен о всякой ерунде. Сейчас же он напряженно молчал, уставившись вперед.

Айвен надеялась, что когда они въедут в деревню, вокруг будет не так много глаз, которые потом превратят увиденное в главную тему для любых разговоров у забора или на базаре. Как же можно – дочь такого уважаемого человека, как Кирис Зетт, едет на одном коне с чужаком, да еще и обнимает его так, как можно обнимать только родного мужа! Стыдобища одна, да и только!

Кайрин вполоборота повернулся к девушке и прошептал:

– Тебя не разорвут на части за то, что ты едешь со мной, а не с ним?

Айвен поспешно взглянула на Мада, проверив, не следит ли он за ними. Дело в том, что сейчас разговор с Кайрином будет выглядеть слишком интимно – мало ли что может взбрести в голову такому дикарю, как Мад! Девушка вообще сомневалась в том, что он сохранит в тайне все, что произошло в пути, а еще сильнее боялась, что мужчина еще и приукрасит, желая отомстить ей.

– Ну… – Замялась Айвен, – сплетни точно будут.

– Ладно, это еще на так страшно…

– А что? – Полюбопытствовала девушка, когда он уже отвернулся и снова смотрел на дорогу, – Боишься за свою репутацию?

– Не хочу доставлять тебе проблем. – Глухо ответил Кайрин.

– Успокойся. Пока мы не приехали, никаких проблем нет.

Кайрин снова повернулся и хитро прищурился:

– Да ладно!? А как же он? – Его зрачки метнулись к Маду.

Айвен хихикнула:

– Да нет же! Он ведь безобиден…

– Угу… – Протянул Кайрин, – Каждый раз себе это говорю, когда вижу, что он смотрит на меня с таким лицом, будто хочет размозжить мне череп.

Айвен захихикала, но не стала опровергать его слова. Скорее всего, у Мада к Кайрину действительно было такое отношение.

Показавшаяся вдали деревня была затянута пеленой дыма от костров так сильно, что силуэты домов были едва различимы. Отчетливо виднелись только языки пламени, пылающие прямо на площади, окруженной постройками.

– Я никогда не пойму ваши традиции. – Пробубнил Кайрин, – Ради чего все это? А если поднимется ветер? Погода сухая, ваши хибары вспыхнут в один миг!

Айвен пожала плечами за его спиной, хоть и знала, что парень при всем желании не увидит этого жеста:

– Я и сама не знаю. Но многие из нас верят, что это поможет призвать теплое лето.

– И ты? – Кайрин повернулся к ней, хитро прищурившись.

Айвен вздернула брови:

– Я верю в магию, но не в ритуалы.

– А как же твое великое предназначение как ведьмы? Тоже не веришь?

– Мое предназначение – лечить людей. Не больше и не меньше.

– То есть, ты не собираешься спасать мир? – Переспросил Кайрин, – Признаюсь, я удивлен.

– Но и гнить здесь я тоже не желаю. – Айвен не ожидала, что скажет это вслух.

– Почему "гнить"? – Удивился парень.

Стоило ли ей открывать ему душу? Айвен до сих пор не знала, можно ли доверять Кайрину свои мысли и мечты. Что если он, узнав о ее мечтах и надеждах, просто рассмеется ей в лицо и назовет наивной дурой?

Нет, он никогда так не поступит. Даже если Кайрин и сочтет ее глупой, он не подаст вида – не позволит воспитание – да и вряд ли мнение Айвен покажется ему неправильным. Набрав в грудь побольше воздуха, девушка заговорила:

– Потому что вся моя жизнь уже распланирована по пунктам в голове моего отца, и при их составлении никто не спрашивал моего мнения. Меня насильно выдадут замуж за того, кто сможет приглянуться отцу, и я даже знаю, каков будет мой суженый – высокий, такой высокий, что я буду едва ли ему не по плечо, и крупный, грузный, но сильный и могучий. Он будет неразговорчив и будет временами бить меня за непокорность, когда переборщит с количеством выпитого. Он будет падок до других женщин, и вскоре я узнаю, что муж изменяет мне направо и налево, но так ничего и не сделаю, чтобы это пресечь. Не смогу уйти от него, не смогу разорвать наш брак. Так и буду сидеть дома, и нянчить наших детей, которых в душе буду ненавидеть по двум причинам: они похожи на моего мужа и отняли у меня самое дорогое – магию. Разве это жизнь? Нет, Кайрин, это гниение заживо.

В конце ее рассказа голос Айвен дрогнул, а из одного глаза чуть не выкатилась незванная слеза. Она впилась пальцами в Кайрина, даже не заметив, что до боли стиснула его грудь. Под ее ладонями его ребра тяжело вздымались, вырывая неглубокие вздохи. Айвен ослабила хватку, резко засмущавшись.

– Я не думал, что у вас так заведено. – Отозвался Кайрин, не поворачиваясь, хотя Айвен бы хотелось видеть его взгляд, – Это же… как-то… бесчеловечно.

– Я знаю. Но вряд ли я способна это изменить…

Деревня становилась все ближе, а запах дыма – все сильнее, и они ехали в странном отчужденном молчании, словно только что Айвен не вывернула перед Кайрином наизнанку свою пылающую душу.

Цокот копыт по дороге заглушил их недавний разговор и исповедь девушки. Она была рада, что Мад ничего не слышал, потому что знала, что он тоже имел на нее виды, и, возможно, хотел просить у отца ее руки.

– Айвен. – Тихо, почти беззвучно, произнес Кайрин, – Я хочу, чтобы ты знала кое-что…

Девушка напряглась всем телом, в то время как ее фантазия рисовала самые разные картины – от прекрасных до ужасных. Вдруг Кайрин сейчас признается в своих чувствах к ней или расскажет, что она для него значит?

Вряд ли Айвен была к этому готова. Она попыталась успокоить резко заколотившееся в груди сердце, но безуспешно.

– Знай. – Прошептал Кайрин, повернувшись к ней и заглянув прямо в глаза.

У мужчин Алага не было привычки смотреть женщинам в глаза. Этот своеобразный жест означал равенство между ними, но все местные традиции утверждали, что женщина стоит на порядок ниже мужчины, а значит, смотреть в ее глаза ниже мужского достоинства. Кайрин, похоже, не мог общаться без контакта взглядами, да и вряд ли он знал о таком правиле разговора с женщиной.

Как же прекрасны были его глаза! Даже уставшие, покрасневшие и воспаленные, с темными кругами вокруг и на фоне мертвенно-бледной кожи, натянутой на выпирающих скулах, они не утратили своего небесно-серого цвета. Такого оттенка чаще всего бывают облака перед мелким моросящим дождем или же выгоревшие на солнце камни, отполированные ветрами и многолетними природными капризами.

– Я не позволю, чтобы ты сгнила. – Твердо произнес он. Эти слова прозвучали настолько уверенно, что даже сама Айвен поверила Кайрину. Что, если к нему действительно можно обратиться за помощью?

Но помочь ей он ничем не мог. Да, спрятать от отца и жениха – это запросто, но ведь прожить в спокойствии, но без любви – та же смерть. А любовь ей мог дать только он. Только его любовь заставила бы Айвен почувствовать счастье, только на нее она бы смогла ответить взаимностью.

Девушке не хотелось об этом думать, но как можно было загнать мысли о Кайрине в угол, когда она постоянно касалась его, а ее глаза бесконечно прожигали его затылок? Невозможно забыть человека, который сидит в нескольких сантиметрах от тебя.

Сквозь толщу своих мыслей и унылое насвистывание ветра под треск костров она услышала голос – тонкий и протяжный, какой-то невероятный. Он едва заметно складывался в какую-то тихую мелодию без слов, но даже такая, пропеваемая почти шепотом, песня захватила почти все внимание девушки. Мелодия тянулась, как бесконечная, тонкая нить, которую невозможно разорвать. Она прорывалась сквозь дым и просачивалась прямо в душу. Эта неведомая музыка была за гранью понимания Айвен, и наверное, даже была воплощенной магией. Не той, что текла вместе с кровью по венам Айвен, а той, что каждый мог вобрать в себя и благодаря ей стать чуточку волшебнее.

– Что это? – Обернулся Кайрин.

Айвен едва обратила внимание на его голос – настолько песня затмила для нее реальность и остальные звуки. Девушка с удивлением поняла, что не слышит шум ветра и стук копыт. До ее ушей доносилась только эта тонкая, первозданная мелодия, в которой слышалось все – горе, боль, отчаяние, радость – и это все было преисполнено искренностью.

Чуть-чуть приведя в порядок свой разум, Айвен с трудом произнесла:

– Магия.

В облаке дыма мелькнуло что-то рыжее, но это совсем не походило на пламя. Айвен пыталась разобрать силуэт сквозь пелену, идущую от костров.

Мелодия становилась все громче – они приближались к деревне, и вскоре очертания домов проступили сквозь дым совсем рядом. Тогда-то перед копытами их лошади еще раз мелькнул рыжий силуэт. Завороженный магической песней, Кайрин в последний момент успел остановить лошадь. Животное заржало и едва не встало на дыбы, грозясь скинуть с себя их обоих. Кайрин недовольно выругался, а мелодия стихла.

Зато послышался заливистый хохот. Айвен повернула голову и увидела, что слева от лошади, как ни в чем не бывало, стояла женщина с кудрявой рыжей шевелюрой. Даже сквозь дым ее яркое платье выделялось цветным пятном, а в ухмыляющемся лице Айвен подметила что-то знакомое. Она уже видела ее раньше. И слышала этот голос.

– Не ожидала, что мы с тобой встретимся здесь! – Женщина развела руки в стороны, увидев девушку.

– А я не ожидала, что мы с тобой вообще встретимся! – Срыгивая с коня на землю, парировала Айвен.

Тряхнув рыжей гривой, женщина рассмеялась.

– Неужели ты снова умудрилась попасться Харву? Что, на этот раз ты не смогла уговорить его оставить тебя в Дэуме и он вышвырнул тебя из столицы сюда? – Съязвила Айвен, желая задеть эту наглую ведьму.

И как она только могла несколько минут назад восхищаться ее голосом?

– Но я гляжу, и тебя отец в столице не оставил…

Айвен отыскала ее имя в памяти. Глубоко вздохнув, она с каменным спокойствием спросила:

– Зачем ты снова пришла ко мне, Гаула? Почему я, а не кто-то еще?

Ведьма сложила руки на груди и хитро улыбнулась, слегка прикрыв глаза с неестественно-длинными ресницами:

– А ты сама подумай.

За спиной Айвен Мад давно проехал в сторону конюшни, а Кайрин спешился и что-то искал в седельной сумке, в то время как сама девушка с трудом сдерживала кипящую в груди злость:

– Я не собираюсь играть в твои игры! Уходи!

Гаула даже и бровью не повела в ответ на крик Айвен. Она оценивающе поглядела на Кайрина, а потом вернулась к девушке:

– А твой отец знает, что ты изволишь «путешествовать» по королевству с юношами… не нашего круга?

Айвен вонзила ногти себе в ладони:

– Я могу путешествовать куда хочу, и с кем хочу. Это не твоего ума дело.

Хотя она сомневалась, были ли в этой рыжей голове хоть какие-то зачатки ума, спрятанные под таинственными фразами и пугающими легендами, которые женщина рассказывала всем желающим. Когда-то одной из них была и сама Айвен. Хорошо, что это давно в прошлом – Айвен выросла и поумнела, а вот Гаула ни капельки ни изменилась. Она была красивой, как и раньше, была несносной и притягательной одновременно, загадочной и пугающей, и девушка искренне не понимала, как все это могло сочетаться в одном человеке.

– А я бы на твоем месте заволновалась… – Предупредила Гаула, – Твоему отцу это не понравится.

– Ты ничего ему не скажешь! – Прошипела Айвен.

Она не заметила, как Кайрин оказался рядом с ней, но что бы он ни собирался сделать, девушка заранее остановила его жестом.

– Конечно же, не скажу. – Согласилась ведьма. – Не имею обыкновения разглашать чужие тайны. Но он ведь сам все увидит…

Айвен не хотела вдумываться в ее слова.

– Гаула, уходи. – Предупреждающе бросила она.

Девушка боялась, что Гаула способна на нечто большее, чем петь песенки и рассказывать сказки. Вдруг она умеет читать мысли? Или видит чувства? От этой безумной женщины можно было ждать чего угодно – что, если она возьмет и расскажет Кайрину о чувствах Айвен к нему? Тогда девушке просто придется броситься со скалы, не выдержав такого позора.

Сейчас Гаула изучала Кайрина глазами, да так пристально, словно читала его мысли. Взгляд женщины стал не просто безумным, а каменным, будто бы это были глаза не живого человека, а статуи. Айвен с Кайрином переглянулись. То ли они хотели сбежать от ведьмы, то ли убить ее – девушка так и не поняла. Их немой разговор прервали слова Гаулы:

– Ах, молодой человек! Внешне вы более красивы, чем внутри. Надеюсь, вас это смущает.

В ее голосе не было смеха или даже намека на шутку. Похоже, Гаула говорила абсолютно серьезно, но самым пугающим было то, что с этими словами она поспешила удалиться. Айвен осталась с рядом с Кайрином, со всех сторон окруженная дымом. Кроме них и уже ушедшей Гаулы, на улице никого не было – наверное, из-за запаха дыма, заполонившего все в деревне.

– Кто она такая? – После долгого молчания спросил Кайрин.

– Сказительница. Что-то вроде ведьмы, способной очаровывать историями и песнями.

– Откуда вы с ней знакомы?

– Ох, я уже и не вспомню. – Девушка взяла коня под уздцы, – Это было давно. Еще в детстве. Она, как и все сказители, скиталась по улицам, привлекая к себе народ, а потом рассказывала им свои сказки. Ничего такого, и я сдружилась с ней, не видя в этом ничего плохого. Дружба рухнула, когда о ней узнал мой отец. Примерно тогда же во мне проявилась магия.

– А что плохого в том, что ты дружила с ней? – Кайрин медленно шел рядом с Айвен, пока она вела лошадь в конюшню.

– Отец подумал, что это она пробудила во мне магию. Он считает, что магия – это проклятье, понимаешь?

– Но она же помогает тебе лечить людей! – Воскликнул Кайрин, – Ты делаешь добрые дела с помощью своей силы. Неужели он этого не понимал?

– Я скажу больше, – Добавила Айвен, – до сих пор не понимает. Поэтому-то он и скрывает мою силу ото всех, чтобы меня не считали проклятой и без вопросов взяли замуж. А когда я забеременею, магия исчезнет сама, и он забудет обо всем этом, как о страшном сне.

– Ты ведь этого не хочешь, правда?

– Потерять магию…? – Протянула Айвен, – Ни за что на свете. Она слишком дорога мне, она – единственное, что у меня есть.

– И ты пойдешь против воли отца, когда он прикажет тебе выйти замуж?

Они зашли в конюшню, где Айвен завела лошадь в стойло и принялась снимать с нее седло. Кайрин прислонился спиной к дверному косяку, сложив руки на груди. Он ждал ее ответа, а Айвен никак не могла подобрать слова, чтобы описать все то, что она думает.

– Я… не знаю. – Промямлила она, – Мой отец… в общем, лучше не говорить ему «нет».

Закончив с лошадью, Айвен повернулась и заметила, что Кайрин смотрит на нее, не отводя глаз. Почему он так смотрит? Вряд ли любуется на нее.

Мало того, что за время пути Айвен превратилась в испачканную дикарку, она и изначально не была красавицей. Не таким, как она, мечтать о красавце-женихе, который вдобавок ко всему будет ее любить. Таким уродинам вроде нее следовало бы радоваться любой партии – даже наполовину мертвым старикам – лишь бы не умереть старой девой.

Девушка стремительно покинула конюшню, чтобы Кайрин не заметил, каким стыдливым румянцем залились ее щеки. К ее сожалению, парень быстро догнал ее уже возле первого костра, в котором тлели поленья дров, оставшихся после зимы. Айвен не сказала Кайрину ни слова, и шла дальше, даже не сбавляя скорость, а он тенью следовал за ней, ища в тумане дыма лазарет, куда она снова собиралась его поселить.

Заметив вдалеке до боли знакомый силуэт, Айвен судорожно остановилась, и Кайрин едва не врезался ей в спину. Девушка не могла поверить своим глазам. Она отдала бы многое, чтобы увиденное оказалось галлюцинацией.

– Айвен, что такое? – Буркнул Кайрин.

Айвен прерывисто выдохнула. Внезапно в памяти всплыла фраза Гаулы: «но он ведь сам все увидит». Она пыталась предупредить Айвен, а девушка даже не придала значения этим словам!

– Это мой отец. – Прошептала она.

Кирис Зетт шел прямо к ним, и, похоже, целенаправленно. Айвен захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы избежать разговора с отцом. Тем более, что разговор явно будет не самым дружелюбным – кто знал, сколько дней отец ждал ее здесь? И вот, теперь она изволила явиться, да еще и с врагом!

Айвен собрала всю свою смелость в кулак и решила двинуться ему навстречу, приказав Кайрину стоять на месте. Сквозь дым фигура отца становилась все отчетливее, и девушка нацепила на лицо удивленную улыбку, пытаясь играть роль примерной дочери.

– Отец! Когда ты успел приехать? – С излишней веселостью спросила она.

– Неделю назад. – Прорычал он, – А где все это время носило тебя!?

Айвен сразу же не понравился его властный, недовольный тон. Похоже, отцу рассказали все – и о том, как она спасла Кайрина, когда охранники деревни ранили его стрелой, и о том, как она лечила его, а уж о том, что потом Айвен решила проследить за ним и бросилась спасать, прихватив с собой Мада, и подавно. Раз уж отец обо всем этом знал, девушка решила ничего не отрицать.

– Помогала… одному человеку. – Она бесстрастно встретила яростный взгляд отца, – Это преступление?

– Если ты помогала ему, – Кирис указал на Кайрина, стоящего вдалеке, – то да.

– Почему же это, изволь объяснить? – Айвен насупилась и вздернула подбородок.

– Потому что он – враг. – Отчеканил отец.

– Что он сделал тебе!? – Воскликнула девушка, всплеснув руками, – Убил твоих людей? Предал тебя? Объявил войну? Нет. Он даже не знаком с тобой. И не желает тебе зла.

Девушка не слышала шагов позади себя, но голос Кайрина, когда он заговорил, оказался совсем рядом:

– Извините, что прерываю ваш разговор, но… ваша дочь действительно помогла мне, и я ей за это безмерно благодарен.

Кайрин вежливо поклонился отцу, в то время как Айвен послала ему свой пылающий гневом взгляд. Ну зачем он решил вмешаться? Отвесив поклон, Кайрин одарил отца ослепительной дружелюбной улыбкой. Знал ли он, что в Алаге не принято так себя вести?

– Позвольте представиться, – Продолжил он, – Кайрин Эфресс, Многоликий. А как ваше имя, позвольте узнать?

Отец прожигал парня взглядом, от которого могло стать дурно. Обычно, когда отец смотрел на нее так, Айвен поспешно скрывалась с его глаз долой. Но Кайрин продолжал приветливо улыбаться и не мигая смотреть Кирису в глаза. Айвен не терпелось отвести парня в сторонку и высказать ему все, что она думает о его глупом решении вступиться за нее.

И все же ей было приятно, что Кайрин не стал ждать, сложа руки.

– Что ты сделал с моей дочерью? – Прорычал отец.

Кайрин чуть попятился назад, выставляя поднятые руки вперед в знак примирения.

– Ничего. – Заверил он, – Ничего.

– Если ты мне врешь, ублюдок…! – Пригрозил отец.

– Он говорит правду! – Перебила Айвен.

Отец перевел на нее взгляд:

– Что вас связывает?

– Ничего. – Повторила за Кайрином девушка, – Я спасла его от смерти. Как и десятки других людей.

Отец еще раз оглядел Кайрина с ног до головы, а потом повернулся к дочери. Его лицо немного смягчилось, но тяжелая рука легла ей на плечо:

– Я надеюсь на твой разум, Айвен. И пока что верю тебе – вряд ли что-то связывает тебя с этим скелетом – но если ты потеряешь мое доверие, ты никогда больше не сможешь его вернуть.

– Я знаю, отец. – Кивнула девушка, – И я никогда тебя не подведу.

Эта ложь сорвалась с ее языка слишком легко, хоть девушка и знала, что врать родному отцу – плохо. Но разве она могла открыть ему правду? Нет и никогда. Никогда он не узнает, сколько для нее значил этот «скелет», как отец соизволил его назвать.

Развернувшись, отец зашагал прочь, оставив Айвен с Кайрином посреди задымленной улицы. Дождавшись, когда силуэт Кириса станет лишь размытым очертанием, девушка ударила парня локтем и налетела на него с невиданным прежде гневом:

– Зачем ты полез!? Я же просила тебя стоять на месте!

– Чтобы он пришел к выводу, что тебя пора приструнить!? Ну уж нет! – Вся наивность вмиг исчезла с лица Кайрина, он вышел из роли наивного дурачка так же легко, как и вошел в нее.

– Я бы сама разобралась с ним!

– Сомневаюсь. – Кайрин поспешил в сторону лазарета.

Айвен обогнала его, когда они уже подходили к дому. Точнее, к этому подобию дома, которые из себя представляли все здешние постройки.

– Я не останусь здесь надолго. – Сказал Кайрин, швырнув свою рубашку на скамейку в углу.

Увидев ведро с водой, парень бросился к нему и сразу же плеснул ей себе в лицо.

– Ох, я как раз забыл здесь бритву! – Вспомнил он.

Айвен осмотрела лазарет и краем глаза поглядела на Кайрина с голым торсом, хотя это тоже считалось неприличным – в таком виде девушка могла видеть только своего мужа – вряд ли Кайрин знал и об этом. Ничем особо красивым парень не отличался – одни кости, да очертания мышц – но все же было в этом что-то притягательное. Айвен заставила себя не думать об этом, переведя внимание на его рану на плече, ставшую коркой, которая скоро отвалится и на ее месте будет такая же бледная кожа.

Поняв, что делать здесь ей больше нечего, Айвен вышла из лазарета и поплелась к себе домой.

Здесь она тихо проходила мимо отцовской комнаты, где собрались еще несколько так называемых «защитников деревни» из тех, кто хотел убить Кайрина. Айвен хотела пройти дальше и запереться в своей комнате, но услышала развеселый голос Мада, сидящего рядом с отцом. Девушка остановилась возле стены (а точнее, туго натянутой шкуры) и прислушалась.

Мало ли, Маду взбредет в голову наговорить отцу всякий гадостей про нее, лишь бы насолить Айвен за то, что она дала ему знать, что между ними ничего и быть не может?

Но разговор явно был не о ней, и все же Айвен решила немного послушать. Она застыла в коридоре, прижавшись к шкуре, чтобы ее присутствия никто не заметил, в то время как в отцовской комнате на столе разложили карту Лоури. Пахло горячей едой, и у Айвен потекли слюнки, но она заставила себя немного потерпеть.

– Ну, что Харв тебе приказал? – Загромыхал чей-то голос, – Выкладывай!

– У него есть одна идейка… – Вкрадчиво заговорил отец, – Этот молокосос точно упадет к нашим ногам безо всякой войны!

Компания рассмеялась, но кто-то все же огласил общее мнение:

– Этот идиот непредсказуем, как баба на сносях! Вон, испортил вам хоромы, а потом смотался со своими парнями!

Айвен не знала, что произошло, когда король был на аудиенции у Харва, но вряд ли они решили все мирно. А теперь они придумали что-то…

– В общем, у этого ублюдка есть сестра. – Объявил отец.

– И как? Симпатичная? – Перебил его кто-то, – Позабавиться что ли с ней?

– Говорят, она совсем дитя. – Серьезным тоном ответил Кирис, – И королек наш в ней души не чает.

– А-а-а, – Протянул чей-то голос, похожий на Мада, – кажись понимаю.

– Он хочет, чтобы мы выкрали девчонку и привезли сюда. – Закончил отец.

Айвен прикусила свой ноготь, вслушиваясь в их планы. Харв был ужасным подлецом, если собирался воздействовать на короля таким методом.

– Да без проблем! – Воскликнул кто-то.

– У него и охраны-то, небось, кот наплакал! – Предположил другой мужчина.

Они стали обсуждать детали похищения девочки, и Айвен резко потеряла ко всему этому интерес, хотя мысли о том, что скоро в деревню приедет еще одна представительница мира Кайрина, не давали ей покоя.

Почему-то девушке захотелось все срочно рассказать Кайрину, но она вовремя остановила себя, вспомнила о голоде и крадучись прошла в свою комнату.

За весь вечер ее так никто не видел и не слышал, хотя мужчины кутили в доме до поздней ночи. Айвен лежала на своей кровати, пытаясь уснуть, но вместо сна приходили бесконечные мысли, в которых она неустанно копалась едва ли не до самого рассвета.