Текст книги "Боевая птица (СИ)"

Автор книги: Сия Кейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Глава 5. Эралайн

Она гнала свою лошадь так, будто животное не уставало и не хотело пить, будто оно вообще не было живым. Обычно Эралайн не забывала давать коню отдыхать, она старалась относиться к нему, как к человеку, но не сейчас.

Сейчас ее мысли витали так далеко, словно были птицами, коей она и сама могла обратиться в любой момент, если бы не лошадь, которую нужно было вернуть Многоликим. Сама она до поселения не доберется. А ведь Эралайн так хотелось изменить обличье и взмыть в небо, забыться в порывах свободного ветра, холодного и свежего, такого родного!

Когда Эралайн только выехала из Грери, солнце едва начало неспешно катиться к горизонту, прошел целый день, и сейчас на землю снова опустилась глубокая вязкая темнота, и в пустом поле, по которому скакала девушка, не было видно ни зги, хотя зрение Эралайн было намного лучше обыкновенного человеческого. Она прислушивалась к каждому шороху, волнения и нервозности еще добавляло то, что девушка все еще не до конца продумала свой план.

Вспоминая случившееся в подробностях, словно разбирая его по крупинкам, Эралайн почувствовала себя такой слабой, как в первый день, когда в ее руке оказался меч. Тогда над ней грозно нависала Тарварра, и теперь главная опасность исходила от нее же. Старшая сестра давно взяла на себя роль негласного правителя Многоликих, оставалось только дождаться, когда Сайлон покинет этот мир, и Тарварра покажет себя во всей красе.

Эралайн проклинала себя за трусость и глупость, боялась даже представить, что случится с сестрой, когда та узнает о ее провале, но все же какая-то маленькая частичка в душе девушки радовалась, что все так обошлось. Возможно, тот парень – и есть тот король, которого так ждало Лоури все эти годы? Эралайн абсолютно и точно не стала бы той королевой, о которой мечтает народ. Не Многоликие, а остальные люди, о которых Эралайн не имела никакого представления до сегодняшнего дня, пока не увидела их воочию.

Она могла бы с уверенностью сказать, что Многоликие жили даже лучше, чем горожане, хоть и были забыты всеми на краю мира. В Грери все было иначе – эти люди ходили не в шкурах, как они – в мягких и теплых – а в разодранных обносках, наспех заштопанных грубыми нитками. Никто из Многоликих не был так истощен, как эти бедняки из городских трущоб, как тот парень, что в отчаянии сражался с королевой и та девочка, что кричала ему из последних сил.

Эралайн бы ничего не изменила. Возможно, этот парень сможет.

На горизонте замаячили огни. В темноте безветренной ночи пламя ровно горело, освещая крыши домов и тотемные столбы, ведущие в поселение. Дорога, по мере того, как приближалась к деревне, становилась все ровнее, была вымощена отшлифованными камнями. Эралайн свернула с нее, чтобы стук копыт не объявил о ее присутствии. Пока девушка продвигалась к деревне по полю с высокой травой, она разглядывала центральную площадь сквозь пробелы между домами, выстроенными вокруг нее. Там никого не было, как и на боковых улочках, где по вечерам резвились дети, а хозяйки носили воду из колодца. Все уже легли спать, и это было на руку Эралайн.

Девушка спешилась, все еще настороженно следя за каждым шорохом. Она схватила свою сумку и крепко сжала ее в ладони, чтобы грубая ткань впилась в кожу и уняла волнение. Сухая трава хрустела под ее ногами, но Эралайн надеялась, что этот звук был слишком незначительным, чтобы привлечь внимание.

Она подошла к своему сарайчику сзади, опасаясь, что не заметила какого-нибудь бессонного человека, бродящего по улице. Осматриваясь, Эралайн прошла к двери, попав под свет пламени. Это была самая опасная часть ее плана – сейчас любой мог заметить девушку, открывающую дверь в сарай, и тогда ей уже никак не отделаться.

Ржавые петли заскрипели, и Эралайн прошмыгнула внутрь, просочившись в ту щель, которую она открыла, не желая привлекать внимания резким скрипом. Сердце у девушки колотилось от страха и возбуждения – нужно было работать руками быстро, пока ее еще никто не ждал.

Наспех ориентируясь в темноте, девушка нащупала в дощатом полу щель между досками. Подцепив одну из них пальцами, Эралайн потянула и пролезла другой рукой под нее, обшаривая свой тайник. Там, тщательно завернутый в ткань, лежал на земле ее уже порядком засохший хлеб и несколько кусков вяленого мяса – заначка на случай, если Тарварра оставит ее без еды за неподчинение или за что-нибудь еще, что может взбрести в голову только малахольной сестре, любящей показать свою власть. Эралайн вынула еду из тайника и засунула в сумку, поспешив вернуть доску на место. Та приладилась неаккуратно, но девушка оставила ее в таком положении и бросилась к куче соломы, наваленной в углу.

Шурша сухой скошенной травой, Эралайн принялась нащупывать в глубине гладкую поверхность металла. Стоя на коленях, девушка разворошила кучу так, что солома разлетелась едва ли не по всему полу сарая, но и на это Эралайн не обратила внимание. Как и на то, что мимо нее пронесся какой-то шорох, заглушенный треском травы.

Что-то тяжелое врезалось в спину Эралайн, сбивая ее с ног и вышибая воздух из легких. Девушка упала на живот, содрав кожу на ладонях о грубый пол. На спину ей опустилось что-то тяжелое, не позволяя пошевелиться. Эралайн отчаянно брыкнулась, но успеха это не принесло – ей удалось лишь разглядеть знакомый овал лица в ореоле темных волос.

– А не это ли ты ищешь? – Прошипела Тарварра, прикасаясь холодным лезвием к щеке Эралайн.

Сестра сжимала в руке ее кинжал, один из тех, что были спрятаны в соломе. Откуда Тарварра узнала?

Эралайн почувствовала, как сестра слезла с нее, и облегчение накрыло ее волной, пока боль не заполнила все ее сознание. Тарварра схватила сестру за волосы и подняла на ноги, с силой, которая, по мнению Эралайн, могла быть только у мужчины. Вцепившись в лицо девушки холодными пальцами, Тарварра заставила Эралайн посмотреть ей в глаза, они сверкали яростью даже в темноте:

– Думала, сможешь от меня сбежать!?

Шепот Тарварры не предвещал ничего хорошего.

– А ты еще глупее, чем я думала! – Продолжила старшая сестра. – Не думала ли ты, что я оставлю тебя без присмотра?

Предательская слеза покатилась по щеке Эралайн. Тарварра стерла ее своим пальцем, презрительно усмехаясь:

– Когда же я выбью из тебя всю эту слабость!?

– Я не слабая. – Прохрипела Эралайн, сразу же об этом пожалев.

Тарварра влепила ей такую пощечину, что Эралайн отступила назад, наступив каблуком сапога на криво положенную доску. Нога девушки подвернулась, и она неуклюже растянулась на полу. Тарварра презрительно и громко захохотала, и от этого смеха внутри у Эралайн все сжалось. Ее сестра была не просто деспотичной стервой. Она была монстром. Намного более жестоким, чем чудовища в обличье зверей.

– Если бы ты была сильной, – Начала Тарварра, усаживаясь на корточки рядом с Эралайн и беря ее пальцами за подбородок, – ты бы не стояла в этой толпе и не пялилась бы на то, как этот голодранец делает твою работу! Ты бы разодрала его в клочья, но сразилась бы с Дангой, потому что ты поклялась это сделать!

– Нет, – взмолилась Эралайн. – нет.

Она почувствовала, как пальцы сестры сжали волосы у нее на затылке. Почувствовала, как ее голова чуть-чуть поднялась, подчиняясь требованиям Тарварры. И Эралайн ничего не могла поделать, когда сестра с силой ударила ее лицом об пол. Она лишь закричала, чувствуя, как кровь из ее разбитого носа рассеченной брови капала на доски. Эралайн привыкла к этой боли, но ничего не могла поделать с криком, каждый раз вырывающимся из ее горла, когда сестра вот так «воспитывала» ее.

– Вставай! – Рявкнула Тарварра, ударив сестру носком сапога туда, где был стык ее доспехов, чтобы девушке стало больно.

Руки тряслись и не подчинялись Эралайн, предприняв несколько попыток встать, она так и лежала на полу, рыдающая от стыда и боли. Тогда Тарварра снова дернула ее за волосы, на этот раз еще больнее и вырвав целую прядь, грубо схватила за руку и повела к выходу из сарая.

Здесь уже собрались люди, и Эралайн запоздало поняла, что все они специально спрятались, выжидая ее. Девушка прокляла себя за глупость и обессиленно поплелась за сестрой к помосту в центре площади.

На небе уже появлялись первые отблески рассвета, и темнота становилась слабее под натиском первых лучей, еще не появившихся из-за горизонта. На площади собрались люди с факелами, чтобы лучше видеть происходящее, их оскаленные лица и остекленевшие от злости глаза следили за каждым движением Эралайн, отчего ей хотелось провалиться сквозь землю.

Слезы застилали ей глаза, и Эралайн споткнулась об первую ступеньку подъема на помост, упала на колени, унижаясь еще сильнее. Тарварра грубо дернула ее и волоком протащила по оставшимся ступеням. Девушка даже не заметила, как оказалась наверху.

Пошатываясь, она стояла на этом небольшом помосте, деревянный пол которого был покрыт пеплом и золой. За спиной у девушки возвышался позорный столб, а справа… в пень был вонзен окровавленный топор. Эралайн и поверить не могла, что когда-то окажется здесь.

В толпе, окружившей эшафот, замаячил знакомый высокий силуэт. Люди расступались перед ним, освобождая дорогу. Их возгласы превратились в единый гул, когда Сайлон поднялся на помост. Эралайн затряслась всем телом, когда отец оказался рядом. Тарварра встала по другую сторону от нее.

– Сегодня вторая наследница клана Многоликих нарушила свою клятву. – Начала Тарварра, и Эралайн с ужасом осознала, что толпа уставилась на старшую сестру с таким благоговением, будто та была богиней, а не одной из них, причем с довольно посредственными способностями. – Она должна была занять престол Лоури и вывести нас из забвения…

Толпа принялась освистывать Эралайн, девушка уткнулась глазами в пол, кровь все еще лилась по ее лицу. Тарварра продолжила:

– Но вместо нее королем стал Вайн Элерт, гвардеец из бедного квартала Грери. Эралайн пренебрегла нашим доверием и нарушила клятву. Она добровольно отдала трон чужаку!

Свист стал сильнее, к нему добавилась еще и заковыристая брань.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы избрать Эралайн меру наказания, как предательнице клана Многоликих. – Голос отца разнесся по ветру.

За такое преступление могли казнить, и Эралайн видела это своими глазами. Тогда-то она и стала думать, что подобное с ней никогда не случится. Девушка замерла и закрыла глаза. В толпе повисла тишина.

– Предлагаю выпороть ее! – Послышался женский голос.

– Двадцать ударов плетьми!

Эралайн сжалась.

– Сорок ударов! – Воскликнул кто-то.

– Двадцать!

– Двадцать пять!

Эралайн перестала следить за их спором, она поняла лишь то, что ее не казнят сегодня. Хорошо это или плохо, она не знала. Возможно, смерть была бы для нее лучшим выходом, чем тот позор, в который превратится ее жизнь отныне.

– Решено! – Подхватил отец. – Тридцать ударов плетьми предательнице!

Эралайн тяжело вздохнула. Ноги подкашивались, отказываясь держать ее, но все же девушка стояла и смотрела на Тарварру, на лице которой повисло надменно-недовольно выражение. Она желала больших страданий для Эралайн.

Сестра схватила ее за руку и потащила к столбу. Неведомым образом в ее руках уже были толстые грубые веревки, которыми она привязала Эралайн, прежде содрав с нее одежду.

На Эралайн остались лишь штаны и сапоги, ее кожа покрылась мурашками от ветра, и девушка сразу же опустилась на колени, не способная больше стоять. По ее лицу все так же катились слезы, и она лишь молилась, чтобы это унижение поскорее закончилось.

Свист разрезал тишину, и спина Эралайн зажглась болью, от которой девушка буквально взревела. Она была повернута лицом к толпе и видела наслаждение ее страданиями на их лицах. Последовал второй удар. Тарварра вкладывала всю свою нечеловеческую силу, чтобы сделать Эралайн как можно больнее, и вскоре по ее спине потекла теплая кровь. С каждым ударом Эралайн кричала все тише, потому что сорвала голос еще в самом начале. В конце она лишь просто стонала, хотя боль переполняла не только ее спину, но и все тело. Эралайн уже давно забыла про стыд и про холод, ей было плевать на то, что она голая. Она чувствовала лишь боль и молилась темноте, чтобы та забрала ее. Ее будто резали заживо, и девушке было даже страшно представить, в какое кровавое месиво превратилась ее спина под плетью сестры.

Она выдержала двадцать семь ударов.

А потом провалилась в темноту.

Она очнулась в холодном поту и в темноте. Эралайн не могла даже пошевелиться, но она широко распахнула глаза и принялась разглядывать потолок над ней. Она видела его ветхие дыры, через которые просачивался дневной свет, видела старые деревянные балки, поддерживающие крышу. Девушка решила слегка повернуться, чтобы рассмотреть больше, но боль отдалась жутким криком по всему телу, и Эралайн не смогла сдержать стон. Послышались шаги, и перед ее глазами появилось морщинистое лицо какой-то женщины.

– Очнулась! – Ахнула она хриплым голосом.

– К-к-кто вы? – Выдавила Эралайн.

– А какая теперь разница? – Старуха куда-то отошла, и теперь Эралайн ее не видела, а лишь слышала голос. – Все равно кроме меня тебя никто не брал. Если бы не я… ты бы там так и лежала.

Превозмогая боль, Эралайн попыталась сесть. Она впилась руками в жесткую скамейку под собой, но ничего не получалось.

– Помогите… – Прошептала девушка, и старуха обернулась, посмотрев на нее.

– Рановато тебе вставать.

– Пожалуйста.

Прихрамывая на левую ногу, женщина преодолела комнату и, аккуратно придерживая за спину, помогла сесть и прислонила Эралайн спиной к стене. Поначалу боль была невыносимой, но чем дольше Эралайн сидела в этом положении, тем легче ей становилось. Она заметила, что уже была в просторной рубахе, а спина и грудь туго перетянуты бинтами. Девушка облегченно вздохнула, оглядывая старый, но уютный и чистый дом – небольшая, плохо освещенная маленькими окошками комната, старый грубо сколоченный стол, коврики из ветхих тряпок на полу, печка у стены. Ничего особенного.

Старуха взяла со стола какую-то чашу и дала ее в руки Эралайн. Глиняная посудина нагрелась от какого-то пахучего напитка в ней, и хозяйка жестом приказала его выпить. Эралайн подчинилась, но сразу же бросила эту затею, когда горький травяной вкус достиг ее языка.

– Что это!? – Возмутилась она.

– Твои раны не заживут просто так.

Эралайн уставилась на зеленоватую жижу в чашке. Она пахла какими-то неизвестными ей травами. Возможно, это никакое не лекарство, а яд. Хотя какая теперь разница?

Эралайн осушила чашу, еле сдержав рвотные позывы.

– Вот. Молодец. – Старуха забрала посудину и накинула ветхое покрывало на плечи Эралайн.

Девушка только начала собираться с мыслями, когда за окном послышалось ржание коня, а потом раздался стук в дверь. Эралайн насторожилась, но хозяйка преспокойно пошла отпирать дверь. Женщина скрылась за дверью. Слышался ее голос и еще один – незнакомый и мужской. Эралайн сгорала от любопытства, но измученное тело не позволяло ей встать и посмотреть, кто же пожаловал. Жители деревни не ездили на лошадях от дома к дому. Прибывший – чужак.

Дверь отворилась, и в проеме показалась голова старухи:

– Тут гость к тебе. Поговорить хочет.

Эралайн недоуменно уставилась на нее.

– Просил оставить вас наедине.

С этими словами старуха скрылась, а Эралайн посильнее натянула на себя покрывало. При ней не осталось ничего из оружия, да и как им воспользоваться, когда спина разодрана в клочья?

Дверь распахнулась, и на пороге показался тот самый мужчина, чей голос Эралайн слышала. Это и был всадник, потому что весь его вид кричал – чужак.

А память Эралайн все же шептала совсем другое. Как и сердце.

С диким удивлением и какой-то болью она рассматривала его – серый камзол и начищенные до блеска сапоги. Из голенища торчала рукоять узкого, изящного кинжала.

Эралайн была удивлена, что так легко узнала его. Наверное, из-за того, что не могла забыть. Если бы она впервые видела этого человека, ничего не ведая о его прошлом, то никогда не сказала бы, что он из Многоликих. А если бы тогда, много лет назад видела бы будущее и узнала, каким он станет, то не поверила бы.

В детстве он был намного крепче и плотнее, а сейчас же как будто истончился, высох, словно даже его кости стали тоньше. Эралайн никогда бы не сказала, что взрослым у него будут настолько узкие для мужчины плечи. Его будто бы насильно вытянули – долговязый, с узким и худым лицом, прямым носом и длинными ногами. Только волосы, черные, как ночное небо, остались прежними, и то он поглумился и над ними, убрав свою непослушную челку со лба.

Как же он изменился! Тесный камзол на угловатых плечах, кожа, бледная, как у мертвеца и этот взгляд… этот ли человек значил столько для Эралайн?

И все же, глядя на него, девушка только и думала – красив, красив…

Он по-хозяйски оглядел дом, презрительно скривив тонкие брови. Судя по его виду, поотвык он от такого. Поводив жалом, он уселся на один из стульев, закинув ногу на ногу.

– Ты… – Прошептала девушка.

Все это время он не смотрел ей в глаза. Теперь же его светло-серые глаза пронзили девушку, и она с ужасом подметила, что они остались прежними.

– Я, Эралайн. – Ответил он с неким подобием боли на лице.

– Надо же, ты помнишь мое имя! – Язвительно сказала девушка.

– А ты мое… помнишь?

«Хотела бы забыть» – подумала она.

– Кайрин, зачем ты пришел?

Он сомкнул пальцы в замок на коленях, и Эралайн подметила, что на них не было ни мозолей, ни шрамов, ни ран, кроме одного… Неженка.

– Извиниться за то, что опоздал на пару часов. – Он заглянул девушке в глаза. – Если бы я успел… она бы ничего с тобой не сделала.

– Ты опоздал на шесть лет. – Прошипела Эралайн.

Ей не хотелось вспоминать, но Кайрин вынуждал. Вынуждал своим приездом и тем, что следил за ней. Если бы Эралайн могла, она бы стерла их головы эти воспоминания, распотрошив собственный мозг, чтобы они не мучили ее, в самый ужасный момент напоминая, что жизнь может быть другой. Что в ней может быть еще что-то кроме постоянной борьбы за жизнь и крови. Что не все люди такие, как Тарварра.

– Она знает о том, что ты здесь? – Спросила девушка, не глядя на Кайрина.

Он прекрасно понял, о ком она спрашивала. Юноша поднял глаза:

– Конечно, нет.

– По-другому и быть не могло. – Сухо сказала Эралайн, еще плотнее кутаясь в покрывало. В присутствии Кайрина ее кожа стала еще сильнее покрываться мурашками. – Ты же уехал лишь потому, что боялся ее, как огня!

– Я не боялся ее. – Прошипел парень.

Взгляд Эралайн метнулся к его правой руке. Пальцы все еще были сцеплены в замок, но все же отчетливо виднелся главный и единственный изъян, что был у Кайрина. И получил он его по вине Эралайн.

– Часто болит? – Спросила девушка, ругая себя за то, что решила сменить тему и проявила сострадание.

Кайрин расцепил пальцы и уставился на правую руку, где большой палец был покрыт грубыми шрамами, единственный из всех. В остальных местах кожа казалась тонкой и гладкой, пальцы длинными, тонкими и аккуратными. А этот… словно принадлежал другому человеку.

Эралайн никогда не забудет, как едва сдерживалась, чтобы ее не вырвало, когда старая лекарша сшивала этот палец по кускам. В ее голове до сих пор доносились крики Кайрина, когда Тарварра вырвала ему ноготь, а потом вырезала из него куски кожи, вырывая их вместе с плотью.

И это она сделала из-за того, что Эралайн не рассказала ей о маленькой девчушке-воровке из близлежащей деревни, что незаметно таскала еду Многоликих. Тарварра уже тогда знала, что наказывать нужно не саму Эралайн, а того, кем она дорожит. Так Кайрин стал для Тарварры игрушкой.

– Только плохо гнется. – Кайрин пошевелил пальцем.

Эралайн ни за что бы не стала извиняться снова, она и так сделала это много раз. Поэтому девушка молчала, а Кайрин… то ли он не находил слов, то ли просто не хотел ничего говорить.

– Ты выдержала двадцать семь ударов, – Наконец-то сказал он, – я бы не смог.

– Ты этого не знаешь. – Ответила Эралайн, запоздало осознав, что сделала ему комплимент. Она поспешила исправиться и отыскала весь яд, что у нее еще остался: – Ты изменился. Папочка плохо кормит?

Кайрин ухмыльнулся:

– Считай это моей визитной карточкой.

– Я серьезно. Ты никогда таким не был.

– Но и ты девочкой не осталась.

Они прожигали друг друга глазами, и на мгновение Эралайн почувствовала, что не было тех шести лет, что их разделяли. Кайрин всегда отвечал ей вопросом на вопрос, язвил и иногда откровенно злил, но именно за это она его и любила. Никто не разговаривал с ней так – фамильярно, безо всякой субординации, словно она не была второй наследницей.

– Зачем ты пришел? – Повторила Эралайн, запустив руку в распущенные волосы.

– Долго рассказывать. Считай, что помочь тебе.

– Ты ни за что бы не стал мне помогать. – Прошептала Эралайн тихо, но прекрасно осознавая, что он все слышит. – Прежний Кайрин, Многоликий Кайрин, тот Кайрин, что пережил столько ради меня, стал бы. А ты – нет.

– Давай без этих речей, Эралайн.

– Почему же? – Усмехнулась девушка. – Стал считать себя царем и богом, когда обнаружился такой папочка?

Кайрин сжал челюсти и сверкнул глазами:

– Ты не поверишь мне, пока не услышишь всю правду.

Это было утверждение, а не вопрос, но Эралайн все равно кивнула. Кайрин встал со стула и стал мерить шагами комнату. Эралайн отчаянно захотелось спать под четкий ритм его шагов, пока парень собирался с мыслями.

– Если бы я мог, я бы приехал намного раньше. – Выпалил он, и на мгновение в нем проскочил тот эмоциональный, живой мальчишка, каким он был когда-то.

– Еще скажи, что ты жалеешь. – Язвительно добавила Эралайн.

– Нет, не скажу. – Кайрин зыркнул на девушку. – Он дал мне образование, воспитание и…цепи. Поверь, жизнь там мало чем отличается от этой.

– Не понимаю.

– Знаешь, почему моя мать жила здесь? Знаешь, почему она умерла так рано? – Кайрин опустился на корточки, чтобы смотреть Эралайн в глаза. – Во всем виноват он. Он не понимает или просто… не может понять – мы Многоликие. Мы птицы. Нам нужна свобода.

Он снова вскочил на ноги. Теперь тот самый барьер, его ничего не выражающее лицо, окрасилось болью и паникой.

– Я попытался сбежать уже через две недели. – Голос Кайрина треснул, как и его выдержка. – Я хотел улететь. Я не знал, что его люди следят за мной. В конце концов, мне было всего одиннадцать.

– И что же случилось? – С неподдельным интересом спросила Эралайн.

Кайрин опустил глаза в пол, касаясь пальцами рукава своего камзола. Он задрал его до локтя, а потом медленно начал заворачивать рукав черной рубашки. Парень протянул руку, чтобы Эралайн могла посмотреть.

Его тонкое запястье, словно браслетом, опоясывала цепочка грубых шрамов от рваных, глубоких ран. Они выглядели так, словно какой-то зверь разрывал плоть когтями до самых костей. Эралайн тяжело взглотнула и подняла глаза на лицо юноши:

– Это… о-он сделал?

С каменным лицом Кайрин отвернул рукав, скрывая свое увечье.

– Так он наказывает за неповиновение.

Эралайн не знала, что и сказать. Они погрузились в гнетущую тишину, секунды текли так будто были часами, пока Кайрин снова не заговорил:

– У мамы были точно такие же. Он пыталась бежать, когда увидела его истинное лицо, и каждый раз он… делал с ней кое-что и похуже.

Эралайн вспоминала мать Кайрина – хрупкую бледную женщину с большими глазами и очень тихим голосом. В принципе, Кайрин вырос и стал похож на нее внешне, но не по характеру. Его мать была кроткой и тихой, в то время как в сыне постоянно бушевала буря, хоть он и прятал ее ото всех.

– Поэтому я его ненавижу. – Прошипел Кайрин, смотря куда-то вдаль.

– Зачем ты рассказываешь мне все это? Сомневаюсь, что хочешь, чтобы я тебя пожалела.

– Конечно же, нет. – Кайрин снова расположился на стуле, закинув ногу на колено. У него был такой вальяжный вид, словно минуту назад он рассказывал о погоде, а не о жестокостях собственного отца. – Он не учел кое-чего, заперев меня ото всех. Он думает, я такой же, как мать – буду плакать в углу, дрожа от каждого его взгляда.

– Тогда он очень сильно ошибается… – Протянула Эралайн, впиваясь в Кайрина взглядом и считая, что снова имеет на это полное право. Она подозревала, к чему парень подводил разговор, и с каждым мгновением в ее сердце будто что-то расцветало. Девушка ненавидела себя за это, но все же не отгораживалась от этого блаженства – чувствовать себя снова рядом с единственным человеком на свете, который в ней нуждался и ценил ее, ценил как друга, а не как пешку, которой можно сделать следующий ход.

– Я хочу дать ему понять, что лучше видеть меня среди друзей, а не среди врагов.

– Давай без красивых метафор: что ты удумал?

– Разрушить его планы кирпичик за кирпичиком и оставить ни с чем. – Пальцы Кайрина снова сцепились в замок.

– При чем тут я? – Вздохнула Эралайн.

– Во-первых, я хочу просто насолить Тарварре. Во-вторых, я чувствую себя виноватым из-за того, что бросил тебя здесь. А в-третьих, мне больше не к кому пойти. Воин из меня так себе, а вот ты…

– Нет. – Отрезала Эралайн. – Я уже сделала выбор. Я не собираюсь на тебя работать.

– Мой отец хочет взойти на трон. – Пропустив ее слова мимо ушей, продолжил Кайрин. – Естественно, он не сможет достичь этого, как все. Он уже немолод, да и никогда не был хорошим бойцом. Он не сделает даже этого мальчишку.

– Тогда смысл рыпаться? – Хмыкнула Эралайн.

– Ты его недооцениваешь. Сайзанг Эфресс владеет чем-то большим. Этот человек ничего не делает просто так – даже меня он забрал отсюда с определенной целью.

– Не крутись вокруг да около. Говори! – Подгоняла его Эралайн, сгорающая от любопытства.

Кайрин молчал, будто снова ища слова.

– Он изучал меня. – Наконец произнес он. – Все эти годы. Он не только держал меня взаперти, он пытался лишить меня дара.

– Ты… – Прошептала Эралайн, – не можешь…обращаться птицей?

Кайрин улыбнулся:

– Могу. Пока что.

Эралайн выдохнула, презирая себя за ненужные переживания. Кайрин давно стал ей чужим – с какой стати ей волноваться за него?

– Вернемся к главной теме, – Продолжил парень, – Сайзанг подчиняет себе магию уже много лет, и это принесло ему кое-какие успехи.

– Разве он не обычный человек? – С недоверием спросила Эралайн.

– В том-то и дело, что обычный. Ты понимаешь, к чему это может привести? Мы родились с магией, а он… приручил ее. Про нас и так забыли, но вскоре мы потеряем последнее, что у нас осталось.

– Ты давно не один из нас. Ты нас предал. – Глухо сказала Эралайн.

– Можешь думать, как тебе заблагорассудится, но я все еще один из вас. Я – Многоликий. Каждое мгновение, пока я жив и способен обращаться птицей.

– И как же ты планируешь его остановить? – Не желая продолжать тему предательства, спросила Эралайн.

– Узнаешь, Эри. – Кайрин подмигнул девушке. – А пока скажи: ты со мной?

Эралайн показалось, что ее сердце превратилось в маленькую птичку, запертую в клетке из ребер. Она смирилась со своей тюрьмой, но сейчас резко встрепенулась, стала бить крыльями по прутьям, и девушка наконец-то почувствовала себя живой. Она не была такой уже шесть лет, с того самого дня, как Кайрин, ее единственный друг и тайная детская любовь, уехал на лакированной черной карете куда-то за горизонт.

Она не думала, что он вернется. Но он вернулся, а значит, дружба не была забыта. А друзья следуют в неизвестность, ничего не спрашивая.

Эралайн улыбнулась так, как не улыбалась никому, кроме Кайрина. А потом она кивнула.