Текст книги "Наступление Ночи (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

– Просто придерживайся сценария, Софи. Это очень хороший вариант. Ты готова.

Софи выдохнула.

– Хорошо.

Ее взгляд устремился обратно к Уайли… в поисках окончательной уверенности. И его шаткий кивок все уладил.

– Хорошо, Прентис, – сказала она, закрыв глаза и нырнув в его умственную тьму. – Давай начнем возвращать тебя.

Глава 64

Хм… привет, передала Софи, слишком пугаясь придумать что-то более четкое, когда изучала прекрасную рыжеволосую женщину, которая стояла перед ней в розовом платье.

Софи была готова к еще одной сюрреалистической проекции, когда прошла мимо острых кусочков разрушенного сознания Прентиса. Но это было… неожиданно.

Рыжеволосая женщина ждала ее на берегу стеклянного озера, окруженного покачивающимися травянистыми растениями, похожими на блестящие кошачьи хвостики. И Софи узнала ее еще до того, как та улыбнулась ей своей до боли знакомой улыбкой.

Сира?

Мама Уайли кивнула:

– Здравствуй, Софи.

Ее голос добавил мелодичный завиток к словам, и Софи поразилась деталям, которые Прентису удалось собрать для видения. Он идеально изобразил каждую черту ее лица. Добавил каждую лиловую искорку в глаза Сиры. И когда она отбросила свои длинные прямые волосы, солнце заиграло на прядях всевозможными оттенками красного.

– У меня было такое чувство, что ты скоро придешь ко мне, – сказала ей Сира. – И я так старался подготовиться. Я хотел быть собой на этот раз… настоящим собой.

Ты имеешь в виду Прентисом, уточнила Софи.

Сира кивнула:

– Я хотел показать тебе, что я готов. Но… я не могу понять, кто я. Так что это было лучшее, что я мог сделать.

Это сработает, пообещала Софи, даже если это будет означать, что ей придется сообщить о смерти Сире самой женщине. И сценарий, который она тщательно практиковала, казалось, развалился.

– Она одна из немногих вещей, которые я смог удержать, – добавила Сира, каждое слово стучало гвоздем в сердце Софи. – Хотя я думаю, что не говорю это правильно. Я должен думать обо мне как о ней прямо сейчас, не так ли? Это всегда так запутанно.

Так и было.

Ты делаешь все, что можешь, сказала Софи.

Они оба.

Отдаленно… в другом мире… она чувствовала мягкое давление на каждую из рук, и поток тепла, струящийся через ее мозг. Крошечные напоминания, что она не одна.

– Ты ищешь другое воспоминание? – спросила Сира, поправляя один из гребней с драгоценными камнями в волосах. – Если это так, я должен предупредить тебя. Они не в лучшей форме, чем в прошлый раз, когда ты была здесь. Я все пытаюсь наладить. Но это такой беспорядок.

Знаю. Вот почему я здесь.

Сира судорожно вдохнула.

– Настало время..?

Мы работаем над этим, пообещала Софи. Но мы должны делать это шаг за шагом, чтобы убедиться, что не разобьем тебя.

– Это звучит… медленно. – Небо заволокли тучи.

Так и будет, сказала Софи, надеясь, что это правда. И что бы ни случилось, это произойдет.

Облака отступали, но небо оставалось тусклым, чем раньше, воздух холоднее, с резким ветром, который рябил по гладкой поверхности озера.

– Ты сказала мне не думать о том, сколько лет прошло, – прошептала Сира. – И я старался этого не делать. Но… мне нужно знать.

Ты уверен?

Какая-то маленькая, слабенькая часть Софи не могла не надеяться, что ответ будет «нет».

Но Сира сказала ей:

– Я думаю, что это поможет мне начать соединять вещи вместе.

Софи кивнула.

Она поняла, что Сира на самом деле не могла видеть ее, поэтому она собрала свое сознание, сформировав его во что-то более сфокусированное и твердое, пока у нее не появилось своего рода тело – ментальный аватар. Мягкая бирюзовая ткань туники открывала кожу, когда она протянула дрожащую руку Сире и подвела ее к группе валунов посреди блестящих растений, а затем заняла место на разновысоких камнях.

Если это будет слишком, передала Софи, ты должен сказать мне, хорошо?

Сира прикусила нижнюю губу.

– Подожди секунду.

Ослепительные вспышки прошли через озеро, и десятки изящных черных лебедей появились из искр, заправляя свои темные крылья, когда они скользили по стекловидной воде.

– Лебеди помогают мне сосредоточиться, – объяснила Сира. – Особенно черные.

Я помню, как ты говорил мне это.

Софи подскочила, когда у их ног появилось больше лебедей, подергивания благородных голов наполняло воздух слегка скорбными писками.

Это значит, что ты помнишь Черного Лебедя?

Сира протянула руку, чтобы погладить ближайшего лебедя по шее.

– Слова кажутся знакомыми. И есть мерцания. Ощущение срочности, и… что-то вроде предупреждения. Но не настолько, чтобы думать обо всем.

Это все еще хорошо, сказала ей Софи. Тогда нам есть с чего начать.

– Я думал, что мы начнем с того, как долго это было.

Ты уверен, что справишься?

– Я ни в чем не уверен. Но… это худшее, чем ты собираешься поделиться?

Нет, призналась Софи, решив быть честной.

Лебеди взмахнули крыльями, и их писки стали стонами, это было тяжело слышать, когда Сира пробормотала:

– Тогда скажи мне.

Свежая нить тепла увеличила умственную силу Софи, придав ей смелости сказать, что прошло около тринадцати лет.

Ледяной дождь разгорелся вокруг них, соответствуя слезам Сиры.

– Это так… долго.

Так и есть, сказала ему Софи. И… это моя вина. Ты прошел через все это, потерял все эти годы, чтобы защитить меня.

Признание уничтожило что-то внутри Софи. Но дождь Сиры оказался теплее, пока не стал туманом, витающим вокруг них.

– Мне пришлось защищать мунларка, – прошептала она, протягивая руку, чтобы погладить Софи по щеке. – И я знал о рисках. Я едва помню, как выгляжу… или каково это – просыпаться. Но я всегда знал, что это мой выбор. И… которому я должен был доверять.

Прентис использовал подобную фразу раньше… в первый раз, когда Софи попыталась обыскать его воспоминания.

Мы должны доверять друг другу.

Он доверял ей.

Рассчитывал, что она его починит. Взял на себя этот невообразимый риск.

И она подводила его все это время.

Но больше нет.

Уайли хотел, чтобы я сказала тебе, что ему все равно, как долго это было, передала девушка. И что он любит тебя.

– Уайли.

Имя вернуло солнце, расплавив туман и отбросив блеск золота на перья черного лебедя.

Но облака медленно вернулись.

– Он, должно быть, совсем взрослый.

Он на Восьмом Уровне Ложносвета, призналась Софи. И он скучал по тебе каждый день, но никогда не терял надежды, что ты вернешься. И Тиерган принял на себя удивительную заботу о нем.

– Тиерган?

Сердце Софи остановилось.

– Почему Тиерган заботился о нем?

Это… не важно.

Гром раздался вокруг них, и лебеди рассеялись.

– Почему Тиерган заботился о нем. Что я… что Сира… они вместе?

Нет! заверила Софи. Это не так.

– Тогда как?

Это… сложно объяснить.

– Попытайся.

Не сейчас.

– Почему?

Далеко, далеко Софи могла чувствовать давление на ее правое плечо… предупреждение Кифа.

Потому что для тебя это становится слишком.

– Я решу, когда это будет слишком! Это то, что ты имела в виду, когда сказала, что будут вещи и похуже? Что-то с Сирой?

Софи попыталась вернуть свои мысли… попыталась раствориться в мыслях и призраке… но Сира схватила ее за запястье железной хваткой, приковав ее к сознанию Прентиса.

– Скажи мне!

Хорошо, пообещала Софи. Но только когда твои эмоции будут под контролем.

– Меня не волнуют мои эмоции!

Будут, если это отбросит тебя на месяцы назад.

– Думаешь, я могу просто забыть об этом? Думаешь, вопрос не будет в ловушке здесь со мной, греметь в моей голове, пока я жду и жду, пока ты вернешься?

С каждым словом у Сиры расширялись черты лица, и ее рыжие волосы становились черными и закручивались в дреды, когда ее кожа темнела, а тело растягивалось все выше.

Новая форма была размытой и нечеткой… как рисунок мелом ребенка.

Тем не менее, Софи знала, на кого она смотрела.

Прентис?

Он боролся за кивок, и свежая трещина грома потрясла декорации, отправив в небо последнего из лебедей.

Тепло врезалось в разум Софи, в паре с мягким, голубым бризом. Но ни то, ни другое не помешало озеру ворваться волной и разбиться об нее, перетащив ее в пузырь чернильного черного.

– Просто скажи мне, – молил Прентис. Его форма выглядела еще неряшливее в темном кармане. И голос звучал так же хрупко, как зубчатые воспоминания, которые роились вокруг них, рубя, измельчая и царапая.

Он повторил просьбу еще раз.

И еще раз.

И еще раз.

Осколки прорвались, впиваясь в кожу Софи. И когда они не смогли прорваться мимо ее ментальных щитов, они атаковали Прентиса, размазывая его усталую форму, как зубчатые ластики.

– Вот как это будет для меня, – сказал он ей. – Только это, бесконечно.

Осколки продолжали сверкать и размывать.

Пока его осталось совсем немного.

Поэтому, когда он повторил свою просьбу в последний раз, Софи рассказала ему все.

Каждую душераздирающую, уродливую деталь.

Пока осколки памяти не успокоились.

И последние огоньки Прентиса не исчезли.

Глава 65

– НЕТ!

Софи не была уверена, передавала ли она просьбу или кричала ее.

Но она чувствовала всплески теплого покалывания, пробивающиеся сквозь ее сознание, когда синий ветерок кружился все быстрее и быстрее.

Прентис, пожалуйста!

ПОЖАЛУЙСТА.

Ты должен вернуться обратно.

Она повторила крик, когда нырнула в зубчатые воспоминания… не заботясь, какой хаос она может найти на другой стороне.

Темное небытие ожидало… пространство настолько черное и пустое, что казалось, будто она падает в пустоту… пролетая все ниже, ниже и ниже, так быстро и так далеко, что она могла бы также пролететь через центр Вселенной.

Голубой ветер гнался за ней вниз – мчался вперед – успевал ее поймать.

И толчок заставил ее остановиться.

Думай.

Как будто раздался отдаленный голос, скандирующий:

– У тебя получится! У тебя получится! У тебя получится!

Уверенность смешалась с очередным приливом тепла, и она медленно вспомнила, что Прентис не мог уйти.

Он просто спрятался. И она могла его найти. Если бы она не сдалась.

С этой решимостью, подпитывающей ее, она схватила голубой ветер и потянула, придав ему форму перьев… великолепные небесные крылья, которые развевались при малейшем огоньке мысли и мерцали в темноте.

Пожалуйста, Прентис, передала она. Если ты не вернешься из-за меня, сделай это ради Уайли. Он любит тебя. Ты ему нужен.

Она повторяла мольбу снова и снова, пока тьма, казалось, не затянулась… пока не появились края за чернотой. Барьеры, которые удерживали звуки, заполняя пространство мягкими, петлевыми отголосками.

Некоторая небольшая часть ее разума нашла эффект знакомым, но она была слишком сосредоточена на добавлении изображений, чтобы задаться вопросом, почему. У нее не было много воспоминаний об Уайли, как ей хотелось бы… и слишком многие из них были душераздирающими. Но, возможно, Прентису нужно было это увидеть.

Возможно, ему нужны были доказательства того, как сильно его сын скучал по нему, чтобы найти в себе силы вернуться.

Поэтому она показала ему горячие споры, которые у нее были с Уайли об исцелении его отца, и безнадежные визиты Уайли, когда они боялись, что Прентис был потерян навсегда. Она даже показала ему представление о травмах Уайли, полученных во время допроса Невидимок. И она закончила последним изображением, которое видела, как Уайли цепляется за руку Прентиса, прося ее сказать ему, что он любит его.

Он ждет тебя, сказала она Прентису.

Вернись.

Вернись.

Вернись.

Далеко в ее плече была боль… Киф предупреждал ее, что эмоции Прентиса рушатся… и свежий взрыв синего ветра поднял ее крылья и сделал ее легче.

Но кроме ее отголосков, разум Прентиса молчал… и не было никаких теплых следов. Никаких признаков признания.

Пожалуйста, Прентис, молила она. Так много людей нуждаются в тебе.

Она показала ему проблески вины и опустошение Олдена, разочарование и нетерпение Коллектива, горе и преданность Тиергана, а также проблески его любви к Уайли.

Когда это не имело значения, она добавила свою собственную борьбу к миксу… каждую слезу, которую она пролила над своей ролью в его нынешней ситуации. Каждый кошмар. Каждый потерянный день.

Разве ты не видишь, как много ты значишь? спросила она. Как сильно тебя любят?

Может, ему нужны были доказательства.

Поэтому она соскребла каждую унцию любви, которую могла найти в себе, и вылила ее во тьму в белом горячем порыве.

Свет закрутился с чернотой, смешиваясь в туманную тень серого цвета.

Когда этого все еще было недостаточно, она покопалась глубже, доходя до своего сердца и выливая в этот сырой эмоциональный колодец, где все горело новым видом тепла. Она обжигала каждую мысль, когда собирала силу, извергаясь искры, когда взрывала сознание Прентиса… и синий ветер раздувал искры в пламя.

Безобидное пламя.

Полезное пламя.

Пламя, которое танцевало, потрескивало и поглощало мрак.

Тепло следовало, опухоль росла, росла и росла, пока не растаяли все зазубренные осколки памяти и не склеились в какую-то массу, когда рост энергии направил Софи выше, выше, выше… так быстро, так неожиданно, он выкинул ее обратно в тело, оставив моргать, дрожать и задыхаться, ее голые руки крепко сжимали потные ладони.

Люди выкрикивали ее имя, избивали ее вопросами… каждый голос поглощал следующий, пока их слова не стали месивом шума.

Кроме одного.

Одного голоса, который заставил всех замолчать.

Все взгляды обратились к Прентису, когда он моргнул глазами, которые были более ясными и сосредоточенными, чем в течение десятилетий, и двинул губами, которые ничего не делали, кроме бормотания, стенания и слюнопускания, но теперь образовывали хриплые, потрескивающие слова.

– Думаю… я вернулся.

Глава 66

Прентис был исцелен.

Софи не собиралась этого делать. Не понимала, что она бессознательно проходит через этапы исцеления.

Но… Прентис выглядел нормально.

Он был дезориентирован, подавлен и убит горем.

Но он не разбился вдребезги.

Он просто цеплялся за сына, и они оба плакали, пока его ослабленное тело не провалилось в сон… настоящий сон, как заверила их Ливви. Она перепроверила четыре раза.

Она также заставила Кифа прочитать эмоции Прентиса, чтобы убедиться, что они устойчивы. И Там быстро прочел его теневой дым, тот оказался в пределах нормального диапазона.

Мистер Форкл также промониторил сон Прентиса.

Он мог сделать это сейчас, не рискуя своим здравомыслием.

Потому что Прентис был исцелен.

Но он еще не вернулся к нормальной жизни.

Его воспоминания были неразберихой… расколотые фрагменты бессистемно склеились, что не было ни причин, ни понятий. И как бы ни старался кто-то из них помочь ему разобраться в этом, его разум оставался хаосом.

– Теперь это зависит от Прентиса, – сказал мистер Форкл, когда занял место рядом с Софи на одной из скамеек на крыльце хижины. – Он единственный, кто может разобраться в своем прошлом.

Пятно и Призрак уже ушли. Как и Делла. И остальная часть группы вынырнула на улицу, чтобы дать Уайли, Прентису и Тиергану немного уединения, чтобы обсудить, что случилось с Сирой.

– Но он вернется к нормальной жизни? – спросила Софи.

– «Нормальной» – это относительный термин, – напомнил ей Олден, глядя на лес, где дымчатый туман, казалось, сгущался, когда день угасал.

Он не выглядел таким умиротворенным, как ожидала Софи. В основном задумчивым.

Фитц подошел и обнял его.

– С этого момента, у Прентиса будет его здоровье, – сказал им мистер Форкл. – И его сына. И шанс создать новые воспоминания. Остальное? Только время покажет. Сознание продолжает разрушаться после первоначального разрыва, поэтому после всех этих лет его воспоминания почти растворились. Представьте себе кусок стекла, который вы разбиваете камнем. Один удар, и достаточно легко собрать осколки обратно. Но разбивать его снова? И снова? И снова, и снова, и снова?

Это не должно было быть сюрпризом. Но реальность происходящего сдавила сердце Софи.

– Мы ничего не можем сделать?

– Если ты надеешься на быстрое решение, нет, – признался мистер Форкл. – Но думаю, было бы разумно для всех нас сделать записи в журналах памяти обо всем, что мы помним о Прентисе, или о том, что мы видели в его сознании, или…

– Я не согласен, – прервал Кинлин. – Он уже потерял более десяти лет своей жизни… зачем тратить еще одну секунду, пытаясь соскрести прошлое? Он должен сосредоточиться на восстановлении и продвижении вперед.

– Почему он не может делать и то, и другое? – возразила Линн.

– Потому что нет ничего хорошего в трагедии, которая не может быть изменена. – Кинлин шагнул в самый дальний угол крыльца, прослеживая рукой линию вдоль перил. – Мы все смотрели, как Грэйди и Эделайн разваливаются после того, как Джоли не стало… вы желаете того же для Прентиса?

– Думаю, еще слишком рано знать, как он ответит на потерю Сиры… в долгосрочной перспективе, – тихо сказал Олден. – Но я не могу представить, что он захочет ее забыть.

– Я никогда не говорил о том, чтобы забыть ее, – поспорил Кинлин. – Но он уже достаточно помнит. Большее будет только усиливать боль… вот почему мы должны относиться к этой потере памяти как к дару, которым она и есть.

Никто, казалось, не знал, что сказать на это… даже Софи. И ее убивало, что Кинлин может быть прав… что было бы лучше оставить Прентиса с фрагментами и тайнами, чем подвергнуть его дополнительному горю.

Она не могла понять, почему это так больно – и не позволяла себе признать это – пока не окажется вдали от любопытных эмпатических ощущений Кифа, одна в своей постели позже той ночью, ни с чем, кроме храпа Игги и ее собственных жалких мыслей о компании.

Какая-то крошечная, отчаянная часть ее цеплялась за надежду на то, что какие-то секреты заставили Прентиса произнести Лебединая Песня – все, что помогло ему узнать о символе Путеводной Звезды – каким-то образом приведет их к Наступлению Ночи.

Это была глупая, нелогичная идея. Но теперь, когда она исчезла, единственный оставшийся выбор был вернуться к их иголкам в стоге сена.

Вернуться к бесконечным грудам школьных занятий и обескураживающим ночным отчетам и ничему, ничему, ничему.

Никаких ответов.

Никакого плана.

Каждый день утаскивал ее дальше от человеческих родителей и вел Невидимок к их неизбежной победе.

***

– Однажды я видел этот человеческий фильм, – сказал ей Декс на четвертый день после исцеления в Ложносвете, заставив ее уронить книгу, которую она вытаскивала из шкафчика.

Она не заметила его рядом с собой.

Почти ничего не замечала. Днями.

– Это было о чуме, которая превратила всех в зомби, – продолжал Декс, поднимая книгу и передавая ее. – Там были все эти люди, шаркающие, со стеклянными глазами и гниющей плотью. Это было очень грубо… но также забавно видеть, чего боятся люди.

– Хорошо, – сказала Софи, закрывая шкафчик. – Ты говоришь мне это… по какой причине?

– Потому что это то, что ты мне начинаешь напоминать… без кровавых болячек. Фитц дал тебе еще одну коробку пудингов за обедом, а ты даже не покраснела. И ты весь день ходишь с этой запиской на плече.

Он снял смелую надпись, которая гласила «ВСЕ ПРИВЕТСТВУЮТ КОМАНДУ ФОСТЕР-КИФ!».

Она моргнула.

Он понизил голос, убедившись, что никто поблизости не слушал, прежде чем спросил:

– Ты беспокоишься о своих родителях, верно?

Ком встал у нее в горле.

– Должна бы.

– Почему нет?

– Поскольку есть столько более огромных проблем… как сопоридин… и…

– Эй, – сказал он, ожидая, пока она не взглянет на него. – Тебе разрешено волноваться о своей семье.

В глазах встали слезы.

– Мы потеряли почти еще неделю. И я знаю, что Чистильщики могут стереть их воспоминания… но это не помогает им прямо сейчас, какие бы страдания они не ощущали.

– Я знаю. Но… бьюсь об заклад, они даже не знают, сколько прошло времени, или где они находятся, или что происходит. Мы с тобой не понимали, помнишь? Нас накачали наркотиками.

– Не все вре…

– Не надо, – перебил Декс. – Если ты собираешься найти их… и исправить все эти другие проблемы… тебе нужно оставаться сосредоточенной. И есть очень хороший шанс, что я прав насчет того, что им дали успокоительное… ты должна это признать. Так ты не можешь поверить в это, и использовать, чтобы убрать кошмары, пока они не стали слишком отвлекающими? Просто скажи себе, что они спят, они спят, они спят.

Ее логическая сторона хотела проделать миллион дыр в его теории.

Но… он был прав.

Она понятия не имела, с чем столкнулись ее родители… так почему бы не надеяться на лучшее вместо того, чтобы предполагать худшее?

– Я постараюсь, – пообещала она.

– Попробуй сейчас, – надавил он. – Закрой глаза и думай, пока не будешь уверена.

Потребовалось столько повторений, что Софи потеряла счет. Но к концу ее нервы успокоились, и тошнота угасла, и все стало немного яснее.

– Продолжай в том же духе… каждый раз, когда паника возвращается, хорошо? – попросил Декс. – И если нужно поговорить, позови меня. В любое время.

Она кивнула, и он потянулся к ее руке, мягко сжимая ее перчатки, прежде чем понял, что он опаздывал на сеанс Технопатии.

Только когда Софи была на полпути к собственному уроку, она поняла…

Это был первый раз, когда Декс разговаривал с ней – действительно разговаривал с ней – после их печально известного поцелуя.

Это была небольшая победа по сравнению с массовыми сражениями, которые они все еще вели. Но она все равно была благодарна за это.

И позже той ночью, она действительно спала.

Глава 67

Предложение Декса удерживало Софи от режима зомби еще на неделю… хотя это требовало много мысленного скандирования, они спят, они спят, они спят.

Но это также привело к совершенно иному беспокойству.

Если Невидимки держали ее родители в отключке… они могли бы использовать сопоридин?

И так же, как она пыталась сказать себе, что быть в глубоком, комалитическом трансе было лучше, чем их заключение в сознании, она не могла не гадать, какой препарат, подобный этому, даст такой эффект… тем более, что леди Каденс и огры все еще не приблизились к созданию лекарства.

Поэтому, когда пятница снова подкралась – и не было ни малейшей новости или прогресса – Софи обнаружила, что игнорирует Сандора и поднимается на верхний уровень стеклянной пирамиды Ложносвета вместо того, чтобы отправиться на ее дневные уроки. И когда дверь в офис магната Лето оказалась заперта, она плюхнулась на пол, чтобы подождать его.

– Ничего себе… это таинственная Мисс Ф. тут устроилась? – спросил Киф несколько минут спустя, когда поднялся по лестнице, следом за ним появились Ро и магнат Лето. – Или тебя отправили сюда? В любом случае, ты заслуживаешь пятерки сверху.

– Почему ты здесь? – спросила Софи, не обращая внимания на его поднятую руку, когда, шатаясь, поднялась.

– Крошечный инцидент в крыле Пятого Уровня… но не смотрите на меня. Это было все из-за нее. – Он указал большим пальцем в сторону Ро.

– Почему это меня не удивляет? – проворчал Сандор.

Ро закатила глаза.

– Эй, не моя вина, если кто-то сломает ногу, пытаясь споткнуться об меня.

– Это если ты пинаешь их так сильно, как можешь, – поспорил магнат Лето.

Его обычно гладкие волосы выглядели гораздо более растрепанными, чем обычно, когда он привел их в свой треугольный офис.

– Ты должна была услышать хруст, – прошептал Киф, когда Софи последовала за ними.

– И визги, – добавила Ро. – Вы, эльфы, такие мелодраматичные младенцы. Кость едва пробила ее кожу.

Софи вздрогнула.

– Кто это был?

– Не думаю, что ты знаешь Шейду, – сказал Киф, рухнув в одно из твидовых кресел напротив позолоченного стола магната Лето в античном стиле. – Я ее тоже едва знаю, за исключением того, что она всегда дарит мне много подарков на промежуточных и финальных экзаменах. – Он подмигнул. – Кстати, люблю то, что ты сделал с этим местом, Лето.

– Уверен, что любишь. – Магнат Лето погрузился в свое кресло, которое теперь было скорее мягким троном.

– Молодец, что сделал так, что тебе не приходится смотреть на десять тысяч отражений себя каждый день, – сказал ему Киф.

Софи толкнула локтем Кифа, когда села рядом.

– Ты не можешь похвастаться тем, что оставил меня покрытой разбитым стеклом.

– Погоди… ты разрушил это место? – спросила Ро, снова изучая наклонные стеклянные стены и острый потолок.

– Да, он. – И яростный взгляд Сандора показал, что Киф еще не был прощен. – Ему повезло, что пол не разбился о стены.

– Я знал, что он толще, – пробормотал Киф, – так же, как знал, что плащ скроет Софи.

Ро присвистнула:

– Знаешь, когда пытаешься произвести впечатление на девушку, наверное, будет лучше, если ты почти не убьешь ее.

– Э, это Фостер. Она любит острые ощущения.

– Возвращаясь к гораздо более насущному вопросу, – произнес магнат Лето, – Шейда Адель, как оказалось, дочь двух важных Эмиссаров.

– И что? А я принцесса. – Ро указала на татуировки на лбу.

– Я в курсе. Но с королевской властью или нет, ватебем все равно придется столкнуться с последствиями своих действий, а не только с задержанием, которое я заставлю вас обоих посещать до конца учебного года. Адели будут настаивать на том, чтобы Совет вынес свое собственное наказание.

– А как насчет наказания за ее нападение на меня? – возразила Ро. – Она пыталась столкнуть меня на эту уродливую драгоценную статую дракона в Атриуме… и если вы думаете, что я позволю какому-то тощему эльфу сделать из меня дурака…

– Наказание мисс Адель будет днями постельного режима, который ей теперь требуется, пока ее кости исцеляются, – прервал магнат Лето. – И таое, вероятно, будет включать в себя какие-то извинения во время ориентации на следующей неделе, для чего я рекомендую тебе попытаться научиться голос звучать искренне. Я понимаю, что некоторые из моих чудес были далеки от радушного приветствия… и я работаю, чтобы исправить это. Но в то же время… будь милой. И если что-то подобное случится снова, попытайся защитить себя так, чтобы Элвин мог быстро исцелить это эликсиром.

Ро скрестила руки.

– Ладно. Но мне понадобится список того, какие именно травмы быстро исцеляются… в порядке их болезненности.

– Могу ли я получить копию этого списка тоже? – спросил Киф.

Магнат Лето потер виски.

– Иногда я скучаю по тому, чтобы быть Маяком.

– Эй, если понадобиться выходной, буду рад подменить, – предложил Киф.

– Я тоже! Я тоже! – сказала Ро.

– А что насчет тебя? – сказал магнат Лето, игнорируя их и переключая свое внимание на Софи. – Чем обязан этому визиту?

Софи взглянула на Ро.

– Хм… мне нужно поговорить с тобой наедине.

– Ничего себе, тонкость, это не к тебе, – сказала ей Ро. – Итак, давайте положим конец страданиям… я уже знаю, что этот парень Форклнатор. Мне потребовалось около двух секунд, чтобы понять это после того, как я встретила его. Ягоды могут замаскировать его запах для ваших носов… или его. – Она ухмыльнулась Сандору. – Но одно дуновение, и я подумала: «да ладно, вы шутите?».

– Интересно, – сказал магнат Лето, откинувшись на спинку стула. – Ты поделилась этим знанием с отцом?

– Нет. Он будет уважать тебя больше, если ты сам ему скажешь. И я никогда не думала, что скажу это, но… Я хочу, чтобы вы продолжили работать вместе, даже после того, как он выследит тех придурков, которые дезертировали. Вашим Членам Совета слишком душно… а Невидимки – вероломные предатели. Но Черный Лебедь может быть полезен.

Губы магната Лето дергались в улыбке.

– Я ценю твою осмотрительность.

Он повернулся к Софи.

– Предполагаю, что ты здесь из-за журналов?

Софи кивнула.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты, наконец, узнал что-то, что может помочь?

– На самом деле, да. Я планировал созвать собрание, как только мы закончим учебу, и я смогу отдохнуть от этой личности. Но раз уж ты здесь…

Он потянулся к столу и поднял грубый набросок символа Наступления Ночи, проведя пальцем по одной из линий.

– Как это выглядит для тебя?

– Предполагаю, что правильный ответ не является «линией»? – сказала Софи.

Киф наклонился ближе, щурясь.

– Думаю, это руна.

– Так и есть. Как и вот это. – Магнат Лето проследил пальцем по другой линии в наброске. – И это. И это. И это. И это. И это. Всего семь рун, что означает, это не просто символ. Это подпись.

Теперь он привлек внимание Софи.

– Ты знаешь имя сбежавшего заключенного.

– Знаю. – Он провел пальцем по каждой из рун. – Веспера.

Глава 68

– Веспера.

От имени Софи покрылась мурашками… и не только потому, что у них, наконец, была конкретная информация о новом злодее, которого они преследовали.

– Ты думаешь, что это пароль? – спросила она. – К одному из забытых секретов в тайнике Финтана?

– Кажется, стоит проверить, – сказал магнат Лето.

Он обещал убедиться, что Бронте и Декс встретятся на следующее утро в Хевенфилде… а затем приказал Софи и Кифу вернуться на свои уроки, пока будет убирать беспорядок, устроенный Ро.

Софи сделала, как он просил, но весь остаток дня в ее мозге постоянно повторялось слово Веспера, Веспера, Веспера. И чем больше повторялось имя, тем сильнее она была уверена, что они нашли свой прорыв.

Это должно быть большое ОГО!, чтобы все собрались вместе, и, наконец, смогли опередить планы по Невидимкам.

Казалось, что утро никогда не доберется туда, но потом это произошло. И Декс уже ждал ее, когда она спустилась вниз. Как и Бронте. И мистер Форкл. И Олден и Делла. И Грэйди и Эделайн. И Там, Линн, Биана, Фитц, Киф, Гризель, Волцер, Ловиз и Ро.

Бронте настоял на лекции о рисках узнать Забытый Секрет – и заставил гоблинов и Ро подождать снаружи – и Софи собиралась взорваться от нетерпения, пока Декс не вытащил тайник, и все они затаили дыхание, когда он прошептал «Веспера» крошечному хрустальному шару, и…

… абсолютно ничего не случилось.

Бронте пытался сказать это громче, с большим авторитетом, но это не имело значения. Точно так же, как не имело значения, когда Киф пытался сказать это необычайно точной имитацией голоса Финтана. Ни когда Декс закрыл глаза и попытался произнести имя через странный язык Технопатов… даже когда Софи усилила его.

– Как это может быть паролем? – простонала она, садясь на руки, чтобы не сделать что-нибудь глупое, например, схватить тайник, выбежать на улицу и бросить его со скал.

– Честно говоря, я не удивлен, – признался Бронте, и она переключилась на желание бросить тайник ему в голову. – Пароли должны быть личными для владельца тайника, поэтому имя Веспера слишком общее. Но, я могу запустить его через реестр и посмотреть, найдутся ли какие-либо записи. И я поделюсь им с остальными Членами Совета, на случай, если они вспомнят что-то редкое.

– Я также могу спросить у бывших охранников Люменарии, – предложил Олден. – И у Феллона тоже. Он не впустил меня в последний раз, когда я заходил, но он отвечал несколько раз, когда я кричал через дверь.

Каждый план звучал ужасно похожим на то, на что они уже потратили время.

Но… они знали имя заключенного. Это должно было что-то изменить.

И все же, когда они перегруппировались в Хевенфилде на следующий день, ни у кого не было хороших новостей.

– Может быть, «Веспера» – это псевдоним, – предположила Биана, когда она сжалась в пространстве на диване между Дексом и ее братом. – Или… может, мы неправильно сложили руны.