Текст книги "Нам здесь (не) жить (СИ)"

Автор книги: Сергей Зонин

Соавторы: Светлана Ракова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 62 страниц)

– Бесконечный запас еды? – с ехидцей поинтересовался Бафомет, когда Го Гин вступил в город.

– В том числе, – столь же весело ответил тролль. – Однажды я её сожру до конца. Но не сразу. Наш поединок ещё не окончен. Дождусь, пока она восстановится и мы подерёмся ещё раз. Мне нужна честная победа, сила против силы, мастерство против мастерства. А сейчас я же просто оружие проверял. Сам не ожидал, что ТАК сильно подействует.

– А что за оружие-то? – уточнил бафолк.

Говорили они на языке Людоедских Земель, но в МОЁМ городе у меня всегда достаточно шпионов, чтобы записать и перевести любой диалог. А полулюди даже не думали скрывать своё общение.

– Ивиса, подаренная мне в Королевстве для боя против Нерождённого. Очень сильна против нежити. А поскольку душа Апостола находится в его оружии, он в некотором роде нежить. Апостола бога смерти это касается даже больше, чем остальных.

Как только варварские короли пришли в себя от шока, вызванного появлением Го Гина, они продолжили штурм, видимо решив, что он будет некоторое время занят Апостолом, а других бойцов такой силы у нас нет. Увы, угадали они верно.

Дварфы проделали дыру в укреплениях четвёртого форта, пока эльфийские лучники не давали нашим бойцам восстановить заграждения пятого. Легионеры использовали передвижные заграждения, чтобы вести сапёрные работы за ними. Дюран пустил в ход боевых слонов, которые, сумей они дойти до зоны работ, разметали бы эти заграждения, словно гнилую солому. Но наши войска были к этому готовы, и отогнали элефантерию, используя трубы, литавры и фейерверки. Пустить в ход мумаков на таком фоне варвары не решились – хотя те гораздо крупнее, спокойнее и сильнее обычных слонов, это же является и их слабостью – если они взбесятся и кинутся топтать своих, то остановить их практически невозможно. Слонов звероусты укротили почти без потерь, но повторно идти на источник огня и шума они отказались.

Однако одновременно с этим сперва лёгкая, а потом и тяжёлая кавалерия варваров обошла форты и отрезала связь между ними и городом. Тем самым нивелируя преимущество Зорзала в провизии и боеприпасах, а также ограничивая его возможность получить подкрепления из Садеры. Зорзал не решился пробивать проход силой – на пару дней припасов ему ещё хватит, а потери при столкновении с тяжёлой конницей были бы слишком велики, если делать вылазку малыми силами. Силы же большие, чтобы вывести в поле, понадобилось бы снять со стен, чем основные силы варваров немедленно воспользовались бы, сметя форты.

Во второй половине дня Дюран слегка изменил тактику. Вместо того, чтобы пробивать узкие проходы в укреплениях одного форта за другим, он сосредоточил все силы на расширении прохода в один – центральный, пятый форт. Проделать дыру достаточно большую, чтобы в неё могла войти хотя бы сотня огров цепью, плечом к плечу. А следом за ними уже ворваться конница – тоже широкой колонной, которую с боков не задавишь. Один из стратегов Сената сказал, что варварам на это понадобится два дня, другой, более осторожный, дал оценку в три – но никто не сомневался, что у них получится. Люди Зорзала не могли заделывать бреши так же быстро, как люди Дюрана их создавали. Скорость ремонта укреплений можно было увеличить, если перебросить в пятый форт легионы из соседних – но тогда в этих соседних оборону проломят вообще без сопротивления.

Однако спустя половину стражи после заката ситуация резко изменилась.

– Существуют ли на Фалмарте законы войны, запрещающие сражаться ночью? – уточнил у меня накануне генерал Карвен.

– Смотря что вы имеете в виду под законами войны, – я покачал головой. – Некие соглашения, обязательные для всех воюющих сторон – таких не существует. Есть правила битвы, завещанные нам нашими предками, но мы соблюдаем их для собственной выгоды, и не ждём, что их будет соблюдать противник. Даже союзникам наш строй и порядок навязывается крайне ограниченно. Варвары могут обозвать некоторые тактики и вооружения «бесчестными», но как правило лишь затем, чтобы оправдать собственный разгром. Каждый народ сражается теми средствами, которые у него есть. Ночью… да, ночные сражения редки, но не потому, что это кем-то запрещено, а потому, что крайне неудобно. Факелы не заменят света солнца, а освещение магов, хотя гораздо ярче и равномернее, ненадёжно – может погаснуть в самую неудобную минуту. Кроме того, воинам нужен отдых. Тем не менее, в редких случаях, когда нападение на спящих может принести победу – например под твоим началом много гоблинов, видящих в темноте, а у врага их мало, или твои воины по какой-то причине смогли выспаться днём – известнейшие военачальники прибегали к такому приёму и никто из них не был опозорен… кроме тех, что рискнули ошибочно и потерпели из-за этого неудачу.

– Прекрасно, Ваше Величество, вы очень понятно объясняете. Думаю, план у меня готов…

Тролли Людоедских Земель, как оказалось, обладали ночным зрением не хуже наших гоблинов. И могли не спать, сохраняя боеспособность, не менее трёх дней, хотя в данном случае им это и не требовалось – в дневном сражении они ведь не участвовали, так что после заката вышли на дело полностью готовыми и бодрыми.

Да, их было всего несколько десятков. И да, никто из них и близко не стоял по силе с королём Го Гином. Он был один такой – неостановимый живой таран, способный биться даже с насытившимся Апостолом. По критериям варваров он более чем заслуживал свой трон.

Из его свиты каждый стоил… ну, примерно сотни человеческих бойцов. Или пары десятков огров. По физической силе они и вовсе превосходили типичного огра лишь в два-три раза, а с великанами были примерно наравне. Но были при этом гораздо быстрее, хитрее, прекрасно владели разнообразным оружием (у типичного огра лишь два приёма владения дубиной – «бить» и «не бить»), и обладали весьма острыми чувствами – слухом, зрением и нюхом. А главное – их раны заживали с фантастической быстротой.

Поэтому, когда они упали с ночного неба на обозы Дюрана, часовые вообще сперва не поняли, что случилось, а потом… никакого потом у них не было. Кого сняли бросками дротиков или кинжалов, кого выстрелами из могучих луков. А к некоторым самым растяпистым и вовсе подобрались так близко, что оторвали головы голыми руками. Нет, некоторые всё равно успели вскрикнуть, один даже ударил в сигнальный барабан… Но есть разница между общим осознанием факта «нас атакуют», и пониманием, кто конкретно атакует, где, куда бежать и с каким оружием. Из оказавшихся поблизости варваров спросонья второго уровня понимания достигли очень немногие… и эти немногие, прибежав на шум, тоже там сразу и полегли.

Хитрость Карвена состояла в том, что в выбранном им месте высадки охранников изначально было немного – и находилось это место достаточно далеко от палаток простых воинов и шатров вождей. Располагались там подводы с доспехами для огров. Кираса и шлем для рядового огра весят около таланта, латный доспех для знатного – два-три таланта. Тысяча повозок, тридцать тысяч доспехов – командиры варваров резонно предположили, что это всё в особой охране не нуждается. Потому что… ну прорвётся к ним враг, что он с такой массой металла делать-то будет? С собой унесёт? Может быть, расплавит на месте? В землю закопает? В реке утопит? Ха-ха три раза! Армия, способная быстро разрушить такое количество кузнечных изделий, ни в каких диверсиях не нуждается.

Но тролли всего лишь разбили над повозками склянки с неким порошком – и довольно зловредно хихикая, отступили обратно в Садеру. По пути вырезав несколько заслонов всадников, которые по идее должны были блокировать сообщение между нами и фортами Зорзала, но это было лишь приятное дополнение. Потерю сотни рыцарей варвары переживут легко…

Чего не скажешь о потере ВСЕХ доспехов для огров и великанов. СОРОКА ТЫСЯЧ талантов не самой плохой стали! Если бы этот ущерб не был разделён между полутора десятками королевств (у самых везучих из них огров в ауксилариях или вовсе не было, или была традиция посылать их в битву без металлических доспехов) – единственный пострадавший мог бы сразу кидаться на свой меч, потому что его крестьянам пришлось бы пару поколений пахать, чтобы такие убытки компенсировать. Но даже с разделением это уже вышла едва ли не самая дорогая война в задокументированной истории!

– Что за адское зелье вы использовали? – спросил я Карвена, глядя в зеркало на то, как варвары ошарашенно копаются в грудах ржавчины, стараясь вытащить хоть несколько кусочков неповреждённого металла.

– Коррозионный порошок, – пожал плечами генерал. – На нашем континенте водится так называемый ржавый монстр, он же ржавитель, он же ржавник. Для человека тварь не сильно опасна, но вот для изделий его рук – хуже не придумаешь. Всё, что сделано из незачарованных чёрных металлов, то есть из сплавов, содержащих железо, хром и марганец, от его прикосновения обращается в пыль почти мгновенно. Мы где можем уничтожаем этих тварей как вредителей, дварфы их ненавидят ещё больше… а вот тролли и эльфы приручают и разводят, потому что железо в индустрии этих народов – по разным причинам редкость, а когда сильно надо, то можно наложить заклинание. Ну а куда тролль Королевства не может привезти живого ржавника – туда он берёт с собой Коррозионный порошок. Продукт алхимической переработки выделений этой твари. Я просто спросил, не согласятся ли они повторить для меня тот трюк, который однажды применили против меня. Тогда добрая тысяча наших рыцарей внезапно осталась без мечей и едва ли не в одних трусах… Им польстило, что я это запомнил, и они согласились…

Конечно, даже эта блестящая вылазка не принесла нам победу в одну ночь. Тридцать тысяч великанов всё равно оставались тридцатью тысячами великанов. Во многих других отношениях они были всё ещё полезны грамотному военачальнику… но главную способность – взламывать строй легиона – они потеряли. Без доспеха огра слишком легко насадить на пики раньше, чем он успеет как следует ударить.

Оставалось что-то сделать с кавалерией противника. Точнее, с тяжёлой кавалерией, с их проклятыми рыцарями. Усвоив урок Карвена, они теперь свои доспехи берегли, как зеницу ока – и ложась спать, укладывали рядом с собой. Без поддержки огров рыцари понесут в разы больше потерь при атаке на сомкнутый строй легиона… Но они всё ещё могли его проломить, и явно готовы были заплатить эту цену.

К тому же в середине второго дня сражения обнаружилось, что не мы одни умеем преподносить неприятные сюрпризы. Го Гина обнаружили в его королевском шатре лежащим без сознания, усыплённым неведомым заклинанием. А алебарда Рори Меркури, как и она сама, бесследно из этого шатра пропали.

Глава 61. На хвастуна не нужен нож, ему немножко подпоёшь и делай с ним, что хошь

Во мне бушует сотня бестий,

На них сошла благая весть,

Нет срока давности у мести,

Когда была задета честь.

За клятвы данные не кстати,

За то, что смех звучал как плеть,

За всё, кто предал, тот заплатит,

Его не стану я жалеть.

За боль, которая как жало,

Ответит каждый человек,

За то, что мне принадлежало,

Но было отнято навек.

Не лезьте в душу мне, не лезьте,

Поруганная честь достойна мести,

Я ни одной обиды не прощу,

Пока не отомщу.

Мюзикл «Леонардо», «Месть»

Помнишь, ты ведь помнишь

Ты был гордым, мудрым вождём

Помнишь, ты ведь помнишь

Как вошли солдаты в твой дом

Ты встречал рассвет

Среди выжженных скал

Время шло, и вот

Час расплаты настал

Ария, «Колизей»

Тьюле:

Линия обороны пала. А вместе с ней должен был пасть и принц Зорзал Эль Кесар.

К сожалению, это ещё не означало падения Садеры. Из девяти легионов, выдвинутых на оборону, с принцем до конца оставался только один – расквартированный в том самом злосчастном пятом форте. Четвёртый Царский, он же Грозный Легион – тот самый, что под началом принца принимал участие в кампании по «умиротворению» кроликов-воинов. Состав его с тех пор сменился не более чем на треть – многие лица Тьюле до сих пор узнавала, выходя из шатра на прогулку. Именно этим людям она желала смерти как никому другому – не как представителям человеческого рода вообще или Империи вообще, а как личностям. И сейчас практически у неё на глазах эта мечта сбывалась.

Зорзал приказал стоять до конца. Не то чтобы у него был выбор. Не то чтобы у легионеров был выбор. Их весьма умело взяли в клещи – попытка разорвать строй и бежать привела бы только к более быстрому истреблению. Виверны варваров чертили круги над самой землёй, нередко получая снизу стрелы – безрезультатно, конечно, их чешую и копьём пробьёшь не всяким – следили, чтобы никто не попытался вывезти наследника из окружения по воздуху.

Тем временем остальные восемь легионов, почти не шурша, с лёгкими арьергардными боями отошли в Садеру. Держать разорванную линию обороны больше не имело смысла, а контратаковать у них не было сил – даже Молт это признает потом. Кто-то должен был защищать последний рубеж – саму столицу.

Тьюле тоже была там. И тоже сражалась, не хуже многих. Честно и отчаянно. Сражалась за тех, кого ненавидела, против тех, кто осуществлял её мечту. Когда стало совсем плохо, Зорзал перестал твердить, что из неё воин, как из дерьма клинок – и приказал оружейнику выдать ей саблю и лук со стрелами. Выдали бы и доспехи, да она отказалась – боевой стиль кроликов-воинов основан на скорости и непредсказуемости движений, а не на защите. Десяток голов в первый же выход в поле – не так плохо для той, которая последние пять лет отличалась доблестью разве что в постели. Руки и ноги, как оказалось, ещё не забыли, как это делается. На ней самой была лишь пара пустяковых царапин.

Причины? Банальны, как сама месть. Во-первых, пока Зорзал жив, нельзя давать ему повод для подозрений – он должен верить, что даже его жертвы очарованы его величием, полностью сломлены и потому полностью преданы. Во-вторых, как ни сладко будет увидеть его смерть – Тьюле нужно, чтобы он прожил как можно дольше. В идеале – умер последним, увидев перед этим крах всего, что люби… что ценил. Такие, как он, ничего и никого любить не умеют. Но с некоторыми предметами и существами ему было комфортнее, чем с другими – и Тьюле собиралась отнять у него эти предметы и этих существ. Всё и всех. Его же собственными руками отнять. И только потом забрать последнее, что останется – его жизнь.

Зорзал – её главное оружие для разрушения Империи. И терять это оружие не хоте… нет, как раз хотелось. Очень сильно хотелось. Но она не могла себе этого позволить. Возможность перерезать ему глотку была уже восемь раз – она считала и запоминала. Но Тьюле всегда справлялась с этим желанием, понимая, что минутное удовлетворение не стоит отказа от большой мечты.

Уничтожения Империи Садера.

И ведь эта цель сейчас была близка как никогда. Проживи идиот Зорзал ещё месяц… Возможно даже двух недель хватило бы… Он бы благополучно провалил оборону не только передовой линии, но и самой столицы за ней. Во всяком случае с активной помощью Тьюле – точно провалил бы. Теперь же на его место встанут командиры более толковые – и уверенной в успехе варваров быть уже нельзя. Это для Зорзала она ценный трофей. На других должностных лиц Империи у неё влияния нет.

Но и на варварских королей влияния у неё не больше. Кролики-воины в антисадерский альянс не входят. Среди ауксиллариев армии союзников много нелюдей – но ни одного из её народа. А впрочем, если бы и вошли – что это изменило бы? Собственный народ желает видеть Тьюле мёртвой даже больше, чем чужаки. Так что действовать придётся самой, ни на кого не полагаясь…

Прошлой ночью отряд троллей генерала Карвена вышел во второй разведывательно-диверсионный рейд. Увы, настолько удобной цели, как в прошлый раз, для них не нашлось. Больше у варваров нигде не было сложено большого количества металла. Мечи, копья, стрелы, доспехи – всё это воины теперь предпочитали держать при себе, несмотря на неудобства. Поэтому тролли попытались сжечь обозы с едой. Сожгли – один. Уже у второго их поджидала засада. И хотя носатые положили немало народу, а сами смогли, как и в прошлый раз, отступить без потерь – рейд им всё-таки пришлось прервать.

А на третий день битвы дварфы закончили засыпать рвы, эльфийские маги сожгли остатки стен и сравняли с землёй остатки валов. И двадцать тысяч конников навалились на «голый» легион. Имперцы бились отважно и упрямо, цвет королевского рыцарства нёс огромные потери… Но он мог их себе позволить. Следом за всадниками пошла тяжёлая пехота, довершая разгром, не давая восстановить строй. Ауксиллариев в этом бою Дюран так и не использовал – придерживал для следующих битв. А здесь он и так побеждал.

Тьюле вернулась в шатёр, когда дошло до триариев, и отдельный воин, такой как она, уже ничего не мог сделать в тесной массовой свалке. Зорзалу было не до неё. Он собирал вокруг себя отборных бойцов, чтобы попробовать прорваться к соседнему форту.

Получится ли у него? Зависело на самом деле не от принца, а от Дюрана. Если войска имеют приказ Зорзала обязательно убить или взять живым – никуда он не денется. Если же в нём будут видеть просто какого-то командира, пытающегося спасти свою жизнь и дружину – могут и пропустить, решив, что он не стоит выделения больших сил – и что сейчас важнее додавить остатки легиона.

Хороши «остатки», мрачно усмехнулась Тьюле, поняв, что рассуждает как садеранка. Пять тысяч сомкнувших щиты бойцов – для любой другой войны это была бы устрашающая сила, способная покорить небольшое герцогство. Но здесь и сейчас – это всего лишь разменная монета, назначение которой – выиграть время.

При этом просто многочисленным войском как таковым кролика-воина не удивить. Она сама когда-то имела под рукой сотню тысяч бойцов. Благо её народ плодился по людским меркам очень быстро. На одном уровне с гоблинами по крайней мере. При том, что средний кролик-воин среднего человека забьёт без труда. Но как и гоблины – бились они хаотично, в рассыпном строю, каждая крольчиха была или сама по себе, или с небольшой свитой из младших воительниц. А вот пять тысяч бойцов организованных, единообразно снаряженных и вооружённых, умевших держать строй… О, за такое сокровище она бы не задумываясь оба уха отдала.

В шатре Тьюле перекусила – на скорую руку, но тщательно и плотно. Принцип «Война войной, а обед по расписанию» придумали люди. Но он был не пижонством, а законом выживания. Для кроликов-воинов – даже более актуальным, чем для самих людей. За ускоренную реакцию и быстрое созревание её народ платил неуёмным внутренним жаром, постоянно требующим горючего. Человек при должной тренировке может обойтись без еды месяц, неподготовленный человек – две недели. Кролик-воин уже через неделю голодания будет похож на скелет, а больше десяти дней не протянет ни при каких обстоятельствах. А когда она сможет поесть снова – знали, может быть, только боги.

Тьюле бросила короткий взгляд на оставшихся наложниц. Айя, племянница Дюрана, делала положенный по этикету печальный вид, но внутри едва сдерживала ликование. Крольчиха посоветовала бы ей умерить радость – не факт, что в шатёр первыми ворвутся именно войска Эльбы, а не какого-нибудь другого королевства, а то и вовсе гоблины из ауксилариев. Для них её имя пустой звук. Да впрочем и сам король не факт что захочет спасать потерявшую честь племянницу – может мимоходом прирезать и сказать, что так и было.

От двух других, взятых в восточных королевствах, толку тоже мало. Их соплеменников тут нет, для альянса они чужие – а значит зорзаловы подстилки, которые заслужили обычной участи вражеских женщин в захваченном лагере. Марфиза неплохо владеет мечом, но её стиль боя слишком отличается от стиля кроликов-воинов, а значит, даже если удастся раздобыть ей латы, она будет только обузой.

Презрительно сплюнув, Тьюле выскочила из шатра. Всё приходится делать самой. Буро сейчас где-то в столице, да и не полезет он в открытый бой, слишком труслив.

– Рыцарского коня сейчас не добыть, все заняты, – бросил Зорзал, когда увидел её. – Но какую-нибудь тягловую клячу взять можешь…

– Мне не надо, – отмахнулась Тьюле. – На короткие дистанции я бегом ваших коней ещё и обгоню, а при прорыве из лагеря добуду себе вражескую…

– Как знаешь, тогда следи за тылом и не путайся под ногами, – принц вернулся к отдаче последних распоряжений.

При всей ненависти к легионерам (особенно конкретно к этим легионерам) Тьюле не могла не признать их удивительную отвагу и верность. Они не могли не видеть, что их вождь заслоняется их телами, чтобы получить возможность для побега. Кролики-воины в такой ситуации уже ринулись бы врассыпную (что и произошло с ней в одной из последних битв, когда они решили, что королева не достойна их жизней). Но садерцы спокойно и стойко умирали, чтобы выиграть Зорзалу ещё несколько минут. Чрезвычайно сладкое зрелище, уши Тьюле встали торчком – впервые за несколько лет, обычно они печально свисали – чтобы впитать каждый предсмертный крик, стон или хрип, каждый боевой клич и каждое позвякивание металла. Не то чтобы у них был большой выбор. Капитуляции варвары бы не приняли, а бегают люди до смешного медленно, особенно в доспехах. Хотя могли бы поторговаться и сдать Зорзала в обмен на свои жизни… наверное. Но они этого не сделали.

Наконец принц отдал приказ и катафракты со всей силы рванули прочь из рушащегося лагеря. На пути у них оказался лишь небольшой (всего-то пять сотен, какие мелочи) отряд лёгкой кавалерии. Из Алгуны, судя по их штандартам. Понимая, что прямого столкновения не выдержат, варвары рассыпались в стороны, пытаясь закидать отступающих садерцев стрелами и снарядами из пращей, но серьёзно ранены были только двое. Однако, снова сомкнувшись позади строя телохранителей, алгунцы ловко сели им на хвост, продолжая обстреливать.

Тьюле в прыжке ударом ноги выбила одного всадника из седла, упруго приземлилась, крутанулась, снова прыгнула и заняла его место. Кобыла ничего не поняла и повиновалась новому всаднику – сперва неохотно, но когда королева добавила парочку заклинаний звероуста, животное стало совершенно шёлковым.

Привстав на седле, Тьюле выпустила несколько стрел в преследователей. Все без промаха, почти на уровне эльфов – но этого было слишком мало, чтобы остановить полутысячную орду. Ответный град стрел всё равно был гораздо плотнее. Хорошо ещё, целились в основном в отряд Зорзала, её не замечали.

Преследователям удалось подстрелить ещё десяток, прежде чем отряд Зорзала догнал один из отступающих легионов и благополучно укрылся за его щитами.

«Живём. И я теперь осталась его единственной наложницей. И доверять мне он будет больше, чем до войны. Неожиданно, но удобно».

В осаждённой столице царила напряжённая атмосфера – как по причинам внешним, так и внутренним.

Ситуация с провизией развернулась вверх ногами – у осаждающего её войска варваров теперь был доступ ко всем торговым путям Садеры и голод им больше не грозил. А вот столица, несмотря на обширные закрома, должна теперь была кормить не только себя, но и девять легионов. По закону торговцы и императорские чиновники должны были хранить запасы на три месяца. Но как всегда де-юре и де-факто оказались совершенно разными вещами. Часть продуктов прогнила, часть и вовсе существовала только на бумаге – после проведённой Молтом инвентаризации оказалось, что пригодной к употреблению еды чуть меньше, чем на месяц – для изначальной численности городского населения. А с учётом дополнительных ртов легионеров и ауксилариев – на три недели. Естественно, воров и мошенников тут же публично казнили, но от этого вино, зерно и сушённые фрукты волшебным образом в амбарах не появились.

Внутренней же причиной стал сам Зорзал и войска под его командованием. Полномочия диктатора в моменте выше императорских. И отменить их просто так нельзя, пока не истечёт полугодовой срок или не будет выполнена задача, ради которой диктатор назначался. Но принц свою задачу как раз провалил, поставив столицу под угрозу – а значит, был теперь самой большой силой в Садере и де-юре и де-факто. Пока он геройствовал в поле, это проблемой не было, но теперь он мог отменять любые указы Молта и Сената… или вводить свои. За что и взялся с большим энтузиазмом.

Оказавшись в городе, Тьюле быстро вышла на контакт с Буро, а через него – со всей своей разведывательной сетью. Её практически не контролировали, у власть имущих были более актуальные проблемы. Так что она скоро узнала о гостях из Людоедских Земель и их сложных политических играх гораздо больше.

А дальше была ночь с Зорзалом. Несколько льстивых слов, одна маленькая незаметная провокация – и на следующий день принц азартно взялся за работу, ради которой она и оставляла его в живых раз за разом. Тьюле его сопровождала, так что могла видеть это дело своими глазами.

– …Поскольку вы не отсюда, я готов проявить снисхождение к незнанию наших законов и просветить вас лично. Да будет вам известно, что власть диктатора, его право казнить и миловать, распространяется на всех исключения лиц, находящихся в пределах Империи – будь то граждане, рабы или варвары. Посему, пользуясь этой властью во благо Империи и императора, я приказываю вам, бафолк Бафомет, использовать самые сильные из доступных вам боевых заклинаний, чтобы атаковать варваров, осаждающих нашу столицу, и снять с неё осаду в кратчайшие сроки…

Тьюле ожидала вспышки ярости, однако зверочеловек только блеюще расхохотался. Сидевший рядом с ним Го Гин, до этого хмурый и подавленный, тоже ржал, как не в себя – здоровенный кулачище даже расколотил стол в трактире в мелкую щепу.

Для любого другого такая реакция означала бы смертный приговор. Зорзал нормально относился к тем, кто его ненавидел или боялся – это его самолюбию льстило, он воспринимал проклятия как комплименты. Но вот насмешки в свою сторону принц абсолютно не выносил – хотя любил посмеяться над другими. Он сжал рукоять меча так, что пальцы побелели.

– Вы думаете, что ваша магия слишком ценна для города и делает вас неприкосновенным? – процедил он сквозь зубы.

Прежде, чем кто-либо успел пошевелиться, могучая лапища Го Гина сгребла принца за грудки и рывком подняла в воздух метра на два.

– Мой друг Бафомет чересчур вежлив, поэтому позволь я тебе кое-что объясню, диктатор недоделанный, – прорычал тролль в лицо Зорзалу. Принц несколько раз рубанул его по руке – с таким же успехом можно было рубить мечом камень. – Он считает, что право казнить и миловать может дать только сила. А за тобой недостаточно силы, чтобы повредить даже мне. Он же меня намного сильнее. Если ты разозлишь меня, Садера недосчитается лишь твоей пустой головы и может быть ещё пары десятков таких же дураков. Небольшая потеря. Если же ты разозлишь его – Садера недосчитается Садеры.

Он поставил принца на ноги и выправил ему промятую на груди броневую кирасу Лорика мускулата в полпальца толщиной таким движением, каким другие оправляют платье.

– Я понятно объяснил?

– Ты заплатишь за это! – процедил Зорзал с мёртвыми от ненависти глазами. Он уже полностью забыл о варварах, теперь для него вне и внутри стен остались только два врага – Го Гин и Бафомет. – Ты ещё узнаешь, есть ли за мной сила!

– В любое время, человечек. Только сомневаюсь, что ты сможешь показать мне хоть что-то интересное.

Вечером того же дня Зорзал убил отца. Тьюле при этом не присутствовала, однако думала, что это вряд ли было осознанное, спланированное отцеубийство и цареубийство. Просто Молт, скорее всего, попытался по привычке отчитать сына за ссору, едва не поставившую город на грань уничтожения. А тот и так был на грани срыва и при мече. А диктатор вправе казнить КОГО УГОДНО в стенах города, включая и императора. И не подлежит суду ни за какие деяния в период диктатуры. Как только принц осознал, что наделал во вспышке ярости, ему ничего не оставалось, кроме как выдать это за осознанное решение во благо государства. Ещё одна ступенька на пути к окончательному краху империи была преодолена. Тьюле уснула привычно избитой (поздно ночью Зорзал срывал на ней злость за всё, что натворил), но совершенно счастливой.