Текст книги "Нам здесь (не) жить (СИ)"

Автор книги: Сергей Зонин

Соавторы: Светлана Ракова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 62 страниц)

– Покажи мне, хотя бы, где его искать! Я же тут ничего не знаю!

– Да, точно… давай тогда покажу сначала, с твоей скоростью это пять минут полёта…

На самом деле там было добрых пятнадцать, но дело даже не в этом. А в том, что Пламенный Дракон возвращался к себе в гнездо именно в тот момент, когда мы пролетали поблизости. И зрение у него оказалось не хуже, чем у меня.

Точнее, у неё – истребляющее эльфов чудовище оказалось самкой. Действительно довольно крупной и накачанной – побольше папы. Я на неё так засмотрелся, что даже не сразу понял, что она развернулась и пошла нам на перехват.

– Уходим и отрываемся? – поинтересовался я, на всякий случай закладывая вираж.

– А ты сможешь? – так же спокойно уточнила Яо, доставая лук.

– Да легко! У неё предельная скорость – триста километров в час, а я четыреста без труда выжимаю. А на рывке и шестьсот дам.

– Но это ничего не изменит… сражаться всё равно придётся, а раз ты говоришь, что подкрепление из деревни не поможет…

– Да. Единственная разница – в том, что я могу остаться и без тебя тоже, если старейшины заупрямятся.

– Тогда принимаем бой?

– Принимаем бой. Как только попробуем договориться… – я спикировал к земле и опустил шею, чтобы всадница могла слезть. – Прыгай. И не спорь. Во-первых, мне в бою высший пилотаж крутить и под огонь подставляться – а ты не пристёгнута и не защищена. Во-вторых, больше шансов договориться, если её не будет раздражать запах двуногих.

Яо сжала зубы, но всё-таки спрыгнула. Сальто с упором на руки сразу напомнило, что передо мной хоть и человекоподобное создание, но не человек.

– Если погибнешь, ящерица, я буду молить Харди о самом отвратительном посмертии для тебя!

– Не дождёшься, волосатая! – я подмигнул ей и в прыжке устремился навстречу Пламенной.

Переговорщик из меня вообще-то так себе. В этом опять же отличался Очкарик (что-то последнее время я слишком часто вспоминаю, в каких областях он отличался). Папа всегда говорил мне, что лучший аргумент при переговорах – хвостом по рогам и зубами в горло. А там уже можно не торопясь уточнять позицию. Его лично этот метод ни разу не подводил – именно так он обзавёлся своим гаремом и данниками-квагготами. Да и я сам неоднократно проводил переговоры таким образом – и для семьи, и лично для себя. Вот только это было раньше, чем я познакомился с Го Гином, Бафометом и Нигилантом. Сейчас уверенность в дипломатии хвоста и морозного выдоха у меня заметно поубавилась.

– Э… ну привет, – вряд ли даже при желании можно придумать более убогую вступительную фразу. – Меня зовут Торангэлит, а тебя?

Ответом мне стал яростный рёв вместе со струёй пламени. Уклоняться я не стал – на таком расстоянии оно для меня не опаснее тёплого ветерка.

Ладно, попробуем чуть более весомые аргументы…

Я резко заработал крыльями, набирая высоту. Драконица попыталась за мной погнаться, но куда там – в скороподъёмности она уступала мне просто фатально, я легко держался на триста метров выше. Конечно, это пока – по мере падения плотности воздуха с высотой ситуация может измениться. Нельзя исключать, что для стратосферы её крылья подходят лучше. Но я не собирался удирать так далеко. Мне нужно было только, чтобы Пламенная оказалась непосредственно подо мной. Добившись этой позиции, я сложил крылья и спикировал вниз, как коршун на добычу.

Встретить меня она успела только одним выдохом, от которого я без труда увернулся – дышать вертикально вверх, одновременно удерживая равновесие крыльями, вообще не очень легко, по себе знаю. Я отлично видел, куда она целится, и лёгкого движения хвостом было достаточно, чтобы сместиться на десяток метров в сторону при такой плотности набегающего воздушного потока.

При известной удаче на этом бой можно было вообще и закончить – полоснуть когтями по шее на пролёте, там, где крупные сосуды – и просто смотреть, как противник падает вниз, захлёбываясь кровью и огнём. Но я полагаться на удачу не хотел, да и надежда решить дело миром ещё оставалась. Поэтому ударил не когтями по шее, а хвостом по носу – безвредно, но весьма болезненно и обидно. Папа научил.

Драконица взвыла, перекинулась через голову, бессмысленно колотя лапами по воздуху. В целом запаха Дикой Магии я в ней не чувствовал, так что настроение изрядно поднялось. Без колдовства всё решает чистая физподготовка, а она у меня уже явно видно, что лучше. Да, противник чисто физически сильнее, его чешуя прочнее, огненное дыхание гораздо губительнее… но это всё могло бы сыграть где-нибудь в узком горном тоннеле. В воздухе у неё против меня шансов нет, если я тупить не буду.

– Слушай, – проваливаюсь вниз, пропуская очередной огненный выдох над головой. – Может я не самым лучшим образом начал, но всё-таки… Я не горю желанием тебя убивать, я вообще не горю, в отличие от некоторых. Может всё-таки остынешь немного? Я правда хочу просто поговорить.

Забыть драконий язык невозможно. Это люди, если вырастают дикарями, могут не говорить вообще ни на каком языке. Потому что они хранят знания только в голове. Дракон, сколь бы ни деградировал, всегда будет понимать эту речь, потому что она у нас в крови, она суть нашей магии, нашей природы. Даже совсем дикие виверны, в которых драконьей крови ничтожная капля, всё равно мою речь поймут. Ответить не смогут – но поймут. И если я скажу им «Стой» – остановятся.

А эта самка явно не выродившийся потомок от нашей крови в десятом поколении. Её выдохи достаточно сильны, чтобы даже папа зауважал. Её чешуя крепче, чем у любого из нашей семьи (я могу ВРЕМЕННО укрепить своё тело магией, чтобы превзойти её в показателях защиты, но в пассивной защите – я против неё сынок). Значит и разум, и речь в ней не должны так сильно ослабнуть.

Вместо этого она снова пытается меня атаковать, на этот раз тараном. Это не так глупо, как кажется… За счёт подавляющего превосходства в массе её удар достаточно силён, а за счёт небольшого превосходства в высоте – достаточно быстр. И главное, простое уклонение тут не поможет – на любом направлении меня встретит дополнительный удар. Буду уходить вверх – попаду под передние лапы или челюсти, вниз – под задние лапы или хвост, вбок – под крыло. Именно на этом приёме меня поймала однажды мама в тренировочном воздушном бою, когда я был ещё совсем маленьким.

Поэтому я и не стал пытаться уходить. Вместо этого я сгруппировался и нанёс встречный удар почти в центр тела противника – рогами в относительно мягкий живот. Чешую я не пробил, но дыхание из Пламенной выбил – она невольно согнулась, кашляя огнём, и рухнула на сотню метров вниз, увлекая и меня туда же своей массой. Я оттолкнулся от неё передними лапами, обогнал в падении на пару десятков метров, после чего расправил крылья и выровнялся, уходя с её траектории падения. Ей удалось сделать то же самое только почти на полторы сотни метров ниже.

И тем не менее, как только она смогла летать, то снова начала преследование. Нет, я конечно могу повторять те же приёмы, пока она совсем не выдохнется. Хоть двадцать раз подряд, мне не сложно, а её выносливость не бесконечна. Двигать такую тушу в воздухе с максимальной возможной скоростью и выдыхать такие потоки пламени – это всё требует гораздо больше энергии, чем мои манёвры.

– Но почему ты не учишься вообще? Даже животные чему-то учатся! – я снова начал не торопясь набирать высоту, уклоняясь от огненных плевков. Они, кстати, были опаснее, чем струи пламени – каждый потреблял меньше магии и почти не рассеивался с расстоянием. Попади в меня хоть один такой, мне пришлось бы несладко.

Вообще самая опасная для меня зона – больше тридцати, но меньше двухсот метров от неё. На большем расстоянии струи пламени теряют силу, на меньшем – мне достаточно легко держаться в «мёртвой зоне», куда она дохнуть не может. А вот чтобы пройти «район уверенного огня» – мне каждый раз приходится изобретать какие-то трюки. Плевки это правило нарушают, они достаточно убойны и через пятьсот метров. Но их легко сбить встречным выдохом – Ледяной Стрелой. Что я и делаю в тех ситуациях, когда увернуться слишком сложно.

Снова встречное пикирование, прорыв сквозь зону поражения – но на этот раз, вместо того, чтобы ударить в нос, я беру Пламенную в захват, сев ей на шею – примерно так же, как Яо до этого сидела на мне. Если бы драка происходила на земле, ей было бы легко сбить меня крылом или хвостом. Но сейчас крылья нужны для полёта, а хвост – для руления. Любая попытка освободить шею приведёт к падению. Впрочем, учитывая высоту, которую мы набрали, даже километр падения – не опасен.

Она это тоже учла, так что попыталась схватить меня и сбросить когтями на сгибе крыла (передние лапы до загривка не доставали). Я поймал один из этих пальцев и выкрутил до перелома. Драконица взвыла.

– Ты всё-таки меня выслушаешь, хочешь того или нет! – прорычал я ей прямо в ухо, дохнув морозом на сломанный палец, чтобы уменьшить боль. – Иначе следующим ударом я тебе уши порву. Поверь, это ещё больнее.

И вот тут неожиданно в вое Пламенной прорезались вполне различимые слова. С жутким акцентом – но всё же это были слова драконьего языка.

– Я не могууууууу!.. Она заставляяяяяет!..

– Кто заставляет? – опешил я.

– Онааааа!.. Апооооостол!.. – в мою сторону метнулся хвост с шипом на конце.

Вообще-то это не очень вежливо – бить в спину (буквально), когда разговариваешь с кем-то. Разговор по идее подразумевает прекращение драки – хотя бы до конца разговора. Но если Пламенная находилась под внешним принуждением, то я не мог её осуждать за столь коварный удар. Уклониться от шипа было бы нетрудно, но для этого мне пришлось бы разжать захват, после чего меня бы снесло воздушным потоком и достигнутая с трудом выгодная позиция была бы потеряна. Пришлось направить магию на укрепление собственной чешуи. Удар вышел болезненным, но не опасным. Конечно, если она будет так бить раз за разом, то рано или поздно сможет меня ранить. Но времени у неё не так много – земля-то приближается. Шип стукнул меня ещё дважды, прежде чем самка всё-таки расправила крылья и перешла к планирующему снижению, а потом и к горизонтальному полёту. До земли оставалось метров двести.

Пока она выходила из пике, у меня появилось несколько секунд, чтобы подумать. Вообще-то я терпеть не могу этим заниматься. Думать должен Очкарик, в крайнем случае родители, а я – силовик семьи. Крылья, лапы и хвост – вот мои аргументы. Но сейчас семья далеко, я сам от неё отрёкся, чтобы не подставлять. Так что хочешь не хочешь – приходится работать головой не только в смысле ударов ею в живот противника.

Принуждение может быть двух типов: ситуационное или магическое. Если бы здесь было ТОЛЬКО ситуационное (то есть кого-то важного для неё держали в заложниках, или угрожали разрушить что-то ценное, или грозили, что найдут и убьют, как бы далеко она ни улетела) – то ей было бы проще поговорить со мной спокойно, найти компромисс, а потом уже нападать. Значит, магический фактор тут в любом случае присутствует.

Пока на меня падали удары хвоста, который был тяжелее, чем я целиком, вся моя магическая сила уходила на укрепление чешуи. Но когда драконица стала выравниваться, я смог раскрыться на пару мгновений и принюхаться к её магическим потокам…

Есть! Поводок магии, которую люди называют «божественной» или «священной», уходил куда-то вниз и на север. Вот только оборвать этот поводок мне бы не хватило… нет, не силы, а мастерства. Мне ещё лет сто учиться, чтобы зацепить когтями такие тонкие эфирные нити.

– Что ж, извини, но мне придётся сыграть жёстко… но это для твоей же пользы.

Двумя взмахами когтей я порвал ей перепонки крыльев и отлетел в сторону.

Обычный крылатый монстр – будь то птица или летучая мышь – грохнулся бы на землю, как камень, после такого ранения. Но драконы летают не чисто мускульной силой – существо такого веса никакие крылья бы САМИ ПО СЕБЕ в воздухе не удержали. Наши крылья не столько загребают воздух, сколько направляют полётную магию. Так что даже с порванными перепонками, практически на одних крыльевых костях и мышцах, Пламенная сумела замедлить падение достаточно, чтобы удар для неё не стал смертельным. Тем более, что упала она на деревья, сломав их своим весом, словно спички.

Что мне и требовалось – пешком она слишком медленная и не сможет меня преследовать. Никакая магия принуждения не может заставить дракона сделать то, на что он не способен физически. Я нырнул к тому месту, где оставил Яо, и подставил ей шею.

– Запрыгивай. Сейчас второй бой, и тут ты мне вполне можешь пригодиться.

– Второй бой? С кем?

– С настоящим врагом твоего народа. С тем, кто подчинил Пламенную и заставил её нападать на эльфов.

Глава 45. Но снова встанут смертные герои у ложных властелинов на пути

Свободу в подарок не жди, лучше сам

Ей в горло вцепись и скажи – не отдам!

Знай – прирождённых рабов не бывает,

Они это мы, просто сил не хватает,

Свободу вернуть… Эй, бескрылый, очнись!

Драконы на помощь летят, берегись!

Джордж Локхард, «Гнев дракона»

Взлетев на крыльях до небес,

Из Олимпийцев он себе

Не сотворил кумира.

И Зевс, забыв, как сеять стрём,

Светил подглазным фонарём

Над Сумерками Мира.

Из них наружу, словно глист,

Тихонько вылез Антихрист

Верхом на Бледной Кляче.

Герой, извлекши меч на треть,

Сказал: «Я дам вам умереть.

Нет? Отчего такой запрет?

Бессмертные? Тем паче!»

Robert, «Поэма на олдейском языке»

Яо Ха Души:

Битва драконов – не то зрелище, что увидишь каждый день, или хотя бы раз в поколение. И хотя моя ненависть к этим существам никуда не исчезла, исчез страх перед ними, сменившись глубоким уважением. Даже врага можно уважать, а драконы оказались именно таким врагом, заслуживающим уважения, как никто другой. Не уважая врага в той мере, в какой он заслуживает, ты его недооцениваешь. А недооценка врага – путь к гибели. Да, Торангэлит и Пламенная несомненно были смертоносны… но в этой смертоносности также и прекрасны.

Человек с такого расстояния увидел бы только пару пятнышек в небе: белое и красное. Я могла рассмотреть схватку более подробно – и тот факт, что Торангэлит в ней однозначно доминировал, играя с могущественным ужасным врагом нашего народа, точно мангуст со змеёй, наполняло моё сердце радостью. Хотя я одновременно и огорчалась от того, что он не спешил нанести смертельный удар – но радость была больше, ведь мой выбор оказался верен! Я не привела в наши земли ещё одного врага – до начала схватки у меня не было в этом уверенности. Думаю, если бы я сначала пошла к старейшинам, как собиралась – они бы тоже не поверили. И как минимум заперли бы меня до выяснения.

Когда белый порвал красному перепонки и обрушил на землю, я радостно сжала кулаки, ожидая, что он спустится следом, добить чудовище. Но вместо этого Торангэлит полетел ко мне и торжество опять сменилось страхом – неужели они всё-таки договорились? Ледяное дыхание убивает ничуть не менее надёжно, чем огненное. Если он пожелает от меня избавиться, я и глазом моргнуть не успею.

Но дракон приземлился рядом и подставил шею, приглашая меня в новый полёт. А то, что он при этом сказал, заставило мои уши встать торчком.

Пламенным Драконом… Кто-то управляет?! Какая-то мразь приказала ему истреблять мой народ?! Это вообще возможно?! У драконов же колоссальная сопротивляемость магии, наши заклинатели это на собственном опыте проверили… Увы, большинство унесло этот опыт в царство Харди…

А чтобы дракон поддался шантажу, он должен и в самом деле быть говорящим и достаточно умным. Животное шантажировать невозможно, оно просто не поймёт, что от него требуют!

Я поверила в это только потому, что лгать мне у Торангэлита не было смысла. Убить меня и мой народ он мог гораздо проще. Мы были у него практически на блюдечке. И во многом, если не полностью, по моей вине.

– Откуда ты знаешь, что его кто-то заставляет? – спросила я, прижимаясь к спине ящера, чтобы ослабить набегающий воздушный поток.

Он объяснил, откуда, и у меня кровь застыла в жилах. Божественная магия?! Кто-то из Двенадцати покусился на избранный народ Харди?!

О смертных клириках подобной силы легенды бы шли по всему континенту. Богам нет смысла скрывать чудеса, которые творятся во имя их. Им наоборот, выгодно, когда молва преувеличивает подобные деяния в сотни раз. Но последний пророк, которому хотя бы ПРИПИСЫВАЛИ укрощение древнего дракона, жил два с половиной века назад.

А это значит, что…

– Скорее всего, нам предстоит столкновение с Апостолом.

– Это ещё кто такой?

– Двенадцать Апостолов – личные посланники Двенадцати Богов, избранные, наделённые частицей божественной силы. Обычно это люди, но представители других рас среди них тоже встречаются. Они все бессмертны, носят божественное оружие, вдобавок каждый обладает уникальной силой, соответствующей сфере ответственности его бога.

– Бессмертны – в смысле не стареют?

– И это тоже, но не только. Их буквально невозможно убить. Они регенерируют любые раны. Не мгновенно, конечно, чем серьёзнее повреждение, тем больше времени понадобится Апостолу на восстановление. Но оставь его в покое – и он станет целым даже из кровавой каши, даже из пепла.

– Хвостом меня по голове, это звучит неприятно… «Не мгновенно» – это сколько времени? Я не про точные цифры говорю, но хоть примерный порядок ты знаешь? Секунды, минуты, часы, дни?

– Когда увидим, какого конкретно бога это Апостол, я тебе смогу сказать точнее. У них у всех скорость регенерации различается, к тому же меняется со временем. Чем больше бог доволен деяниями конкретного Апостола, тем в общем быстрее…

– Увидим мы уже скоро… Пять минут полёта осталось. И лучше заранее подумать, как сделать, чтобы это не стало последним, что мы увидим.

– Главное не дать ему тебя подчинить тем же методом, что и Пламенного. Чисто физически Апостол как правило дракону не так уж опасен. Стихийное дыхание – одна из немногих вещей, которые могут их обезвредить надолго. При этом большинство из них использует оружие ближнего боя, и большинство, опять же, летать не умеет.

– То есть если бить их с высоты, не приближаясь… – дракон немного замедлил полёт. – А насчёт подчинения не беспокойся. Я умею сопротивляться заклинаниям такого типа. Если этот твой Апостол не владеет магией контроля разума восьмого круга…

– Не знаю, о каких кругах ты говоришь. Наша магия на них не делится. Но в целом я согласна, что подчинить дракона, который активно сопротивляется, при том немного разбираясь в магии, невозможно даже для Апостола. Ну, кроме, может быть, того, который имеет соответствующее аспектное благословение от своего бога.

– А тебе известно, кто из них может иметь соответствующее благословение?

– Скорее всего, никто, но можно попробовать предположить…

– Не надо. Сейчас сами увидим. Своими глазами.

«Своими глазами» в нашем случае означало «за два-три километра». И я, и Торангэлит обладаем ночным зрением, причём как днём, так и ночью видим гораздо дальше, чем люди в то же время суток. Тем не менее, днём он превосходит меня в дальности зрения, а ночью – я его. Сейчас был поздний вечер, так что врага мы увидели одновременно. И одинаково не поверили своим глазам.

– Эй, эльфийка… Среди этих… Апостолов… Есть дракониды?

– Есть, – совершенно мёртвым голосом ответила я, даже не сразу поняв, что говорю. – Один. Жизель, Апостол Харди.

– Харди? Но это же…

– Да! – я сжала кулаки до крови. – Харди не могла предать наш народ – и всё же Жизель предала! Не понимаю…

– Может, ей в свою очередь кто-то промыл мозги?

– Апостолу нельзя промыть мозги… Ну, надолго нельзя, точнее… Через пару секунд его разум восстановится, так же как восстанавливается тело…

– А… Рядом с ней…

– Драконы. Младше и слабее Пламенного, но… Не знаю, откуда они взялись, у нас о них ничего не говорили. На моё племя нападал только он. Ты сможешь сразиться и с ними тоже?

Против красного он использовал преимущество в скорости, дарованное его размерами. Но эта парочка была с него ростом, а значит, вполне возможно, в быстроте ему не уступит. Двое драконов и драконид-Апостол против одного дракона и эльфа…

– Я-то смогу, а ты захочешь? Если это избранник богини, которой молится твой народ…

– Мне плевать. Либо Жизель предала Харди, либо Харди предала мой народ. В первом случае мы исполним волю богини и накажем отступницу. Во втором – богиня больше не имеет права на наше поклонение.

Мы уже были на таком расстоянии, на котором Пламенный Дракон нас возле кратера увидел и полетел навстречу. Дракончики, однако, занимались чем-то на земле, и вверх не смотрели. Или старательно делали вид, что не смотрят. Так что у нас была возможность отступить… Только вот желания не было.

– Ха, мне нравится твой способ мышления! Ну тогда давай определимся, ты будешь биться на моей спине или на земле?

– На земле любой из них меня прикончит без труда. Так что я буду верхом… Но ты сражайся так, как будто меня рядом нет. Не бойся ни уронить меня, ни подставить под их дыхание. Я выпущу столько стрел, сколько успею. Заканчивать сражение тебе придётся одному.

Ответом мне стал неожиданно возмущённый рык.

– Ну нет, волосатая! Чего удумала! Затеять драку и смыться в могилу?! Вместе мы это дело начали, вместе и закончим!

– Тут одно из двух, – холодно ответила я, скрывая чувства. – Или я приношу пользу в бою, или я доживаю до его конца. А если от меня не будет пользы в ЭТОМ бою, то твои шансы слишком упадут, чтобы хотя бы вступать в сражение. Я не стремлюсь умереть, ящерица. Я так же хочу однажды найти свою любовь и родить детей, как и ты. Просто победа над Жизель важнее моих желаний. Когда на кону выживание племени, мы все становимся расходным материалом. Мне это не нравится, но так надо. Понятно?

– Понятно. У нас больше общего, чем я ожидал. Я тоже готов принести себя в жертву ради других драконов. Но умирать ради трёх-четырёх стрел – это слишком. Слушай меня, работать будем так…

Мы выпустили стрелы одновременно – он ледяную из пасти, я – воздушную из лука. С дистанции в пятьсот метров даже для сильного духовного лучника попадание представляло собой сложную задачу. Но мы оба справились – стрелы поразили дракончиков, и хотя существенного вреда им не нанесли, так, чешую немного содрали – было видно, что их это разозлило. А Жизель ещё больше. Она вскочила на ближайшего ящера и скомандовала преследование. Я знала, что Жизель умеет летать и самостоятельно. Обычно дракониды на это неспособны, их небольшие крылья позволяют лишь планировать, замедляя и направляя падение с высоты. Сила Апостола позволила ей стать исключением, развив способность к настоящему полёту. Только, как мне уже показал Торангэлит, скорость имеет значение. Чистокровные драконы определённо быстрее, поэтому для погони она выбрала верховую езду.

Поначалу казалось, что им нас не догнать – дракончики летели быстрее, чем их родитель, но всё же медленнее, чем мы. Но потом Жизель, увидев, что расстояние лишь увеличивается, произнесла какое-то заклинание, и обе твари резко ускорились. Я проделала то же самое со своим воздушным скакуном. Он принял в себя духа скорости так легко и уверенно, будто занимался этим добрых полжизни.

Теперь мы шли на равных – пока у кого-то не кончится мана или кому-то не надоест, мы не могли оторваться, но и они не могли нас догнать. Это был бы удобный момент засыпать врага стрелами, но у меня их всего три десятка. Недостаточно, чтобы убить даже одного дракона, не говоря о бессмертном Апостоле. Приходилось экономить и всё строго рассчитывать.

Только вот надеяться, что у Жизель мана кончится – то же самое, что сидеть на берегу моря и ждать, пока оно пересохнет. Благодаря драконьей крови она могла пополнять свои запасы даже быстрее, чем другие Апостолы. Потому и не спешила, рассчитывая через пару часов нас загнать.

– Сейчас! – рявкну Торангэлит, и я крепко вцепилась в его шейные шипы, одновременно кастуя замедление полёта. Он распахнул крылья во всю ширь. Воздух просто взорвался вокруг, когда мы остановились с полного разгона. Преследователи всё ещё неслись к нам, не успев понять, что происходит. Мой ящер перекувыркнулся брюхом вверх и выдохнул конус холода, в который два дракона и Апостол с разгону и влетели. Двое чёрно-красных монстров завыли от боли и начали снижаться, безуспешно пытаясь плюнуть чем-то в нас. А вот Жизели досталось куда больше, вся её кожа заиндевела и потрескалась, глаза утратили выражение.

– Точно, – удовлетворённо усмехнулся белый. – Всё как я и подозревал. Отец – водяной дракон, мать – пламенный, у детишек стихия – пар. И ни у кого из трёх нет иммунитета к морозу!

Он снизился и вторично поймал Жизель в фокус своего выдоха. На сей раз она и вовсе превратилась в ледяную статую. Конечно, это ненадолго.

Паровые Драконы устремились на выручку своей госпоже. Они ещё не до конца пришли в себя, но двигались уже гораздо более уверенно, с каждым взмахом крыльев разжигая свои внутренние топки, сбрасывая переохлаждённые куски чешуи. Три секунды, прежде чем они нанесут удар. А чтобы разбить на куски замороженную Жизель, нам требовалось четыре. Такая мелкая разница… Способная стать смертельной, если мы слишком увлечёмся добиванием противника.

К счастью, мой воздушный скакун сознавал это так же отчётливо, как и я. А может и лучше меня, учитывая, с какой скоростью он может двигаться. Он резко рванул вверх, скомандовав мне «Стреляй!»

Я не заставила себя дважды просить и не стала задавать глупых вопросов. Стрела с гранёным наконечником, разогнанная магией духа до силы удара копья, врезалась Жизели точно в голову.

– Пока, малышка! – с наслаждением процедила я, когда череп Апостола разлетелся серыми и красными брызгами.

Увы, даже это её навсегда не остановит. Но после полного разрушения мозга собираться она будет довольно-таки долго. Жаль, что не было времени выпустить ещё несколько стрел, чтобы так же измельчить и тело.

Паровые драконы всё ещё оставались подчинены ей – но отдавать новые приказы она в таком состоянии не сможет, так что они будут тупо исполнять последнее полученное распоряжение. То есть – преследовать нас. Это сделает их предсказуемыми.

– Ну теперь-то ты МОЖЕШЬ сказать, сколько у нас в запасе времени? – уточнил ящер, что было сил работая крыльями.

– Ещё нет… повернись чуть на левое крыло… – я проводила взглядом падающее тело Апостола, которое ударилось о вершину дерева и разлетелось на три куска. – Теперь могу. От полутора до трёх часов.

– Отлично. Значит теперь осталось стряхнуть этих вылупков с хвоста – и можно будет заняться магией, что их подчиняет. Это по моей части, волосатая.

– Хватит меня волосатой звать! У эльфов, между прочим, практически нет волос на теле, только на голове!

– А какая разница, где? Волосатыми мы зовём всех млекопитающих, даже тех, что по факту голые. Впрочем, я подберу другое слово… если ты перестанешь звать меня ящерицей!

Мы сделали большую петлю в двести километров, после чего вернулись к месту падения Жизели. У нас было минут пять, прежде чем дракончики догонят. Я спешилась и Торангэлит быстро заглотнул успевшие оттаять куски тела Апостола, приговаривая:

– Не здесь… не здесь… Ага, ну ясно. Так я и думал.

– Что ты так и думал?

– Её центр регенерации – не в голове и не в теле. Душа Апостола привязана к его оружию, в данном случае – к косе. А оружие почти неразрушимо, так что регенерация не остановится даже при полном уничтожении тела.

– Тогда мы влипли… Косу не унести, их оружие очень тяжёлое, только сила Апостола делает его лёгким, как пёрышко.

– Не унести? Ха, не недооценивай меня, эльфийка! – Торангэлит поднял одной лапой косу, будто это было обычное сельскохозяйственное орудие, а не атрибут полубога – жнеца душ Харди. – Я боевого тролля в тяжёлом доспехе через океан перетащил! Правда, лететь с ней я буду несколько медленнее, и без ускоряющих заклинаний – или с равными заклинаниями на обеих сторонах – паровые драконы меня догонят.

– А ты не можешь порвать им перепонки, так же как старшему дракону?

– Технически – могу, но если они будут продолжать меня преследовать, то просто умрут от истощения рано или поздно. Нужно найти способ отменить последний приказ или снять подчинение в принципе – подойдут оба варианта…

– Высокопоставленный жрец Харди мог бы отменить такой приказ, – я раздражённо дёрнула себя за кончик уха. – Но если мы явимся к ним с косой, они с нас самих головы снимут, за покушение на Апостола.

– А священники других богов? Или они все заодно?

– Нет, каждый сам за себя, многие даже порадуются, что Харди была так унижена. Но тут нужен Апостол, не меньше, смертные жрецы с чужим заклинанием не справятся.

Дракон заскрипел зубами.

– Слушай, но ты же мастер духовной магии! Можешь связаться с её душой в косе?

– Не мастер, так, стажёр… Но да, связаться смогу. Что ей передать?

– Скажи, что если она не снимет заклинание, то я отдам косу Демону-Богу с другого континента. Я не знаю, что именно он с ней сделает, а врать не хочу. Но уверен, что ничего хорошего. Он таких как она может жрать десятками.

Я скептически посмотрела на белого.

– Думаешь, она поверит? Звучит слишком уж фантастично…

– Я скажу это на Истинной Речи – языке изначальных драконов нашего мира. На нём нельзя солгать… вернее, полукровки так думают, что нельзя. Тебе нужно только очень точно передать ей то, что будешь слышать.

Я с некоторым трепетом коснулась божественного оружия, настраиваясь на существо, что внутри. Мощь даже молодого Апостола подавляла, а если учесть, что она была ещё и посланницей моей богини, неудивительно, что меня всю трясло. Но коснувшись другой рукой твёрдой холодной чешуи Торангэлита, я смогла обрести достаточную уверенность.

«Кто ты такой и как смеешь спорить с волей богини?!» – волна ярости изнутри оружия заставила меня вздрогнуть, ощутив собственную слабость и ничтожность. Но лишь на мгновение. Я вспомнила погибших сородичей и у меня не осталось сомнений, кто тут в действительности ничтожество. Тот, кто упивается властью и силой, отказываясь принимать связанную с ними ответственность.

«Моё имя сейчас неважно. Важно, что я из клана Души – клана, который твои драконы истребили более чем на треть! Зачем ты это сделала?!»

«Никакого клана Души я не знаю. Я просто приказала своим драконам собирать сильные души. А зачем – не твоего ума дела, смертный. Тебе всё равно не понять промысла богов».

Теперь меня уже затрясло не от страха, а от возмущения. Вот так просто?! Она даже не знала, кого убивает своим приказом, и не беспокоилась об этом?!

– Говори, – велела я Торангэлиту. – Что собирался. Можешь не сомневаться, я передам каждое твоё слово этой твари в точности. И с большим удовольствием.