Текст книги "Сталин и заговор генералов "
Автор книги: Сергей Минаков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 51 страниц)
В контексте этих мер можно рассматривать также спровоцированные дезинформацией ОГПУ сведения о наличии в СССР группы политиков и генералов, настроенных антикоммунистически и националистически1245 1246. На этом сюжете имеет смысл остановиться детальнее.
В декабре 1932 г. от агента А-270 из берлинской резидентуры ИНО ОГПУ получил информацию о том, что его агент по кличке «Сюрприз» узнал от доверенного лица Абвера Г. фон Берга, что советский военный атташе Зюзь-Яковенко в беседе с ним говорил «о работе «военной партии» в СССР и что эта партия развивает в настоящее время большую активность». Г. фон Берг объяснил «Сюрпризу», что атташе тоже состоит членом этой партии. Он пояснил, что «эта партия стоит на антикапиталистической платформе, но в то же время национальна и хочет отстранить евреев от руководства государством». Правда, по словам «Сюрприза», Г. фон Берг объяснил, что на самом деле «военной партии» как организационно оформленной структуры не существует. Речь идет об определенных националистических настроениях, охвативших широкие круги руководства Красной Армии. Со слов «Сюрприза», Г. фон Берг говорил ему: «Красная Армия чувствует себя очень сильной и перед лицом больших внутренних трудностей, переживаемых СССР, ее ожидает в будущем большая историческая задача – взять на себя в нужный момент роль спасителя Отечества в форме сильной и авторитетной военной диктатуры»1.
Примечательно, что еще 23 июня 1932 г. ИНО ОГПУ от того же «Сюрприза» получил следующее сообщение из Берлина: «Генерал Шляйхер и командование рейхсвера считают момент для интервенции против России назревшим. Генерал Шляйхер стоит за то, что интервенция должна быть начата еще в этом году. Внутренние трудности Советского Союза настолько велики, что уже факт объявления войны может привести к антикоммунистическому перевороту. Но даже в том случае, если советские войска победят, коммунизм будет уничтожен, так как коммунистическая партия не выдержит победоносную Красную Армию. В стране установится военная диктатура, которая свергнет Сталина»1247 1248.
Таким образом, суть информации о «военной партии» в общем была известна в ОГПУ уже в июне 1932 г. от агента «Сюрприза». Примечательно, что в литературе утверждается, что этого агента завербовал А-270 в конце 1932 г., уточняется, что это произошло в сентябре 1932 г. Однако приведенный выше документ свидетельствует, что работа с ним шла уже в июне 1932 г., помимо А-270.
Возвращаясь к информации советского военного атташе Я.Зюзь-Яковенко о «военной партии», следует обратить внимание на то обстоятельство, что он не сообщил ничего о руководителе этой «военной партии». О нем «Сюрприз» сообщал, уже ссылаясь только на Г. фон Берга: «Идеологическим головой этого течения Берг называет «генерала Турдеева». Турдеев, якобы бывший царский офицер, около 46 лет, в этом году (1932 ) приезжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной Армии. Турдеев в большой дружбе с Нидермайером, с которым он на ты. Берг говорит, что Турдеев произвел на него впечатление определенного националиста»1. Последняя фраза Берга свидетельствует, что ему приходилось непосредственно наблюдать поведение «Турдеева» и слышать его рассуждения, очевидно, во время маневров, следовательно, он знал точно, кто скрывается за псевдонимом «Турдеев». Таким образом, Г. фон Берг знал о «военной партии» и ее руководителе не только от советского военного атташе, но получил о ней информацию еще раньше. Учитывая цитированный выше документ от 23 июня 1932 г., сообщавший о намерениях и надеждах генерала К. фон Шляйхера, абвер и высшее руководство рейхсвера имели информацию о так называемой «военной партии» уже к июню
1932 г.
Резидент советской разведки в Берлине был озадачен вопросом: кто такой «генерал Турганов». После разговора с агентом А-270 по этому поводу он сообщил в «центр»: «Когда я переспросил «Наха» (А-270), идет ли речь о советском работнике под этим именем или о старом генерале, он ответил, что речь идет о старом генерале». Однако это соображение А-270 можно сразу же поставить под сомнение: в составе советской военной делегации на осенние маневры 1932 г. в Германии не было ни одного бывшего царского генерала. Видимо, это были собственные предположения агента, выдававшего их за факт.
Отвечая на запрос «центра» относительно «Турдеева» (в документах встречаются варианты этого псевдонима – Тургулов, Турганов, Тургуев, Тургалов), агент А-270 доносил 26 января
1933 г.: «1. Тургуев – в штабе Ворошилова. Ранее был офицером царской армии. Во время германских маневров осенью 1932 г. был в Германии. Один из главных лидеров так называемой военной партии.
2. Другой «генерал» в Красной Армии, работающий совместно с Тургуевым (политический)...»1249 1250.
Примечательно, однако, что никто в ИНО ОГПУ, включая начальника этого олдела А.Артузова и заведующего германским направлением О.Штейнбрюкка, не знал и не мог определить, какой советский «генерал» скрывается за псевдонимом «Турде-ев» или «Тургуев». Однако, согласно «Справке...» «в напечатанном на машинке переводе (агента А-270 на стр. 219) над фамилией Тургуев синим карандашом от руки написана фамилия Тухачевский. Кто учинил эту надпись и когда она была сделана – установить из дела нельзя»1.
Арестованный в апреле 1937 г. начальник 3-го отделения ИНО ОШУ О.Штейнбрнжк, ведавший советской разведкой в Германии, по поводу идентификации личности «генерала Тургу-ева-Турдеева» на допросе сообщил, что этот «генерал» был расшифрован в ОГПУ как Тухачевский. Кто же дал эту расшифровку?
В своих показаниях на допросе 25 апреля 1937 г. Г. Прокофьев, заместитель наркома Г.Ягоды, сообщил по этому поводу: «Примерно в 1933 году в НКВД стало известно из агентурных источников НКВД в немецкой разведке, что какой-то красный генерал (по фамилии, начинающейся на букву «Т», – дальше фамилия была прервана) установил связи с германским рейхсвером. Ягоде это сообщение было доложено, и он сразу заявил: «Это Тухачевский». Ягода взял к себе сводку и никакого движения этому материалу не дал»1251 1252.
Из этих показаний следует, что сам Г.Прокофьев текст этой информации не видел и узнал о ней, скорее всего, от Ягоды, поскольку утверждает, что вместо фамилии в документе была лишь одна буква «Т». Как мы уже знаем, это не так. Что касается реакции Ягоды, то на этот счет имеются показания лиц, непосредственно связанных с материалами на «генерала Тургуе-ва-Турдеева», – А.Артузова и О.Штейнбрюкка.
Как видно из'«Справки...», Штейнбрюкк дал по этому поводу следующие уточнения: «Эти материалы были доложены Арту-зову, а последним – Ягоде, причем Ягода, ознакомившись с ними, начал ругаться и заявил, что агент, давший их, является двойником и передал их нам по заданию германской разведки с целью дезинформации. Артузов также согласился с мнением Ягоды и приказал мне и Берману больше этим вопросом не заниматься»'1.
А.Артузов, арестованный 13 мая 1937 г., на допросе 27 мая по этому поводу сказал следующее: «Одним из ценнейших работников был агент № 270 – он выдавал нам информацию о работе в СССР целой военной организации, которая ориентируется на немцев и связана с оппозиционными элементами внутри компартии. ...Ведь еще в 1932 году из его донесений мы узнали о существующей в СССР широкой военной организации, связанной с рейхсвером и работающей на немцев. Одним из представителей этой организации, по сообщению 270-го, был советский генерал Тургуев – под этой фамилией ездил в Германию Тухачевский»)1. Военный прокурор Б.А.Викторов, знакомившийся с материалами по «делу Тухачевского») и протоколами допросов А.Артузова, сообщает некоторые дополнительные сведения. Он отмечает, что Артузов на допросе дал пояснения по «делу генерала Тургуева»): «Да, такая информация из-за границы поступала. Из нее следовало: готовится заговор и возглавляет его генерал Тургуев»). Далее Б.А.Викторов, не цитируя, пишет: «Проведенной тогда проверкой было выяснено – под фамилией Тургуев в 1931 г. в Германию ездил Тухачевский. Информация была доложена Ягоде. Тот заявил: «Это несерьезный материал. Сдайте его в архив»)1253 1254.
Приведенные выше сведения, в том числе содержащиеся в «Справке...», не подтверждают указание Б.А.Викторова на то, что М.Тухачевский в 1931 г. ездил в Германию под фамилией «Тургуев, Турдеев, Тургулов, Тургалов». В 1931 г. Тухачевский вообще в Германию не ездил. Он был там, как известно, в том числе и из сведений «Справки...», осенью 1932 г. Однако на осенние маневры в Германию Тухачевский приезжал во главе группы высших офицеров под собственной фамилией, а не инкогнито, не скрываясь под псевдонимом «Тургуев». Более того, появление Тухачевского осенью 1932 г. в Германии демонстративно и нарочито афишировалось перед международной общественностью и германским, и советским руководством. Во Франции и в Польше прекрасно были осведомлены уже тоща о присутствии Тухачевского на маневрах, на которых были представители Французской армии. Информируя об итогах поездки на маневры в Германию наркома Ворошилова, один из членов советской военной делегации, Б.Фельдман, писал:' «По известным политическим причинам немцы особо подчеркивали присутствие на маневрах командиров Красной Армии во главе с Тухачевским и представителя Итальянской армии – помощника начальника Генштаба Монти». По свидетельству Б.Фельдмана, «Тухачевский был в центре внимания, везде – ив машине, и в поле, и за столом – ему предоставлялось первое и почетное место». Немцы были весьма недовольны и расстроены тем обстоятельством, что к началу маневров советские «генералы» не могли присутствовать на них в своей военной форме, из-за задержки прибытия багажа1. Сведения, сообщаемые Б.А.Викторовым относительно засекреченности поездки Тухачевского в Германию на маневры, видимо, относятся не к 1932, а к 1925 г.
Именно тогда, в сентябре 1925 г., Тухачевский ездил на маневры рейхсвера в Германию «инкогнито». «Наших будут выдавать за болгар, – писал в Москву по этому поводу перед приездом группы Тухачевского советский военный атташе в Германии Н.Лунев 10 августа 1925 г. – Желательно поэтому, чтобы и наши паспорта сразу были изготовлены с болгароподобными фамилиями»1255 1256. Именно тогда сотрудничество РККА и рейхсвера было глубоко засекречено перед международным сообществом. Поэтому и один из лидеров Красной Армии, Тухачевский, прибыл в Германию под «болгароподобной» фамилией «Тургуев или Тур-деев». В связи с этим обстоятельством есть основание полагать, что происхождение информации о «военной партии» следует искать не в ИНО ОГПУ и не в Особом отделе ОГПУ, не у Г.Ягоды, а в Разведывательном управлении Штаба РККА, у Я.Берзина.
Возвращаясь к источнику информации о «военной партии» и • «генерале Тургуеве-Турдееве», Г. фон Бергу, получившему ее от советского военного атташе Я.Зюзь-Яковенко, следует указать, что, будучи по происхождению «русским немцем», часто наезжавшим по торгово-промышленным делам в СССР, он являлся
консультантом Абвера по русским делам. Следовательно, именно он мог стать информатором Абвера и руководства рейхсвера о «военной партии». В то же время в Абвере знали, что под фамилией «Тургуев-Турдеев» в Германию в 1925 г. приезжал М.Тухачевский. Судя по тому, что уже на сентябрьских маневрах 1932 г. он приглядывался к Тухачевскому, сведения о «генерале Турдееве-Тургуеве» от Я.Зюзь-Яковенко он получил до сентября 1932 г. Учитывая приведенное выше сообщение «Сюрприза» от 23 июня 1932 г., Г. фон Берг эту информацию получил уже к июню 1932 г.
Примечательно, однако, что, хотя А.Артузов сообщил Н.Ежову о «военной партии» и «Тургуеве-Тухачевском» в личном письме еще в январе 1937 г., хотя О.Штейнбрюкк был арестован еще в апреле 1937 г., хотя Г.Прокофьев давал по этому поводу показания тоже в апреле 1937 г., а А.Артузов – в мае 1937 г., комдив Я.Зюзь-Яковенко был арестован лишь 6 июня 1937 г. Столь пренебрежительное отношение к такому «важному» свидетелю по «делу Тухачевского» может указывать лишь на то, что информация о «военной партии» и «Тургуеве-Тухачевском» не представляла интереса для следствия.
Кстати сказать, ничего по поводу «военной партии» не говорит в своих показаниях и Тухачевский. Он ни разу не упомянул Я.Зюзь-Яковенко среди «заговорщиков», тем более среди тех, кого он «завербовал». Сам Я.Зюзь-Яковенко пробыл в качестве советского военного атташе в Германии не более года – с конца 1931 до декабря 1932 г. Несмотря на полученную «компрометирующую» его информацию, он в 1935 г. был назначен начальником штаба Ленинградского военного округа и получил звание комдива.
Есть основания считать, что сведения о «военной партии» и «Тургуеве-Тухачевском» были «легендой» и «игрой», затеянной по инициативе Сталина с участием Тухачевского и Берзина, о которой был поставлен в известность Г.Ягода. В основу «игры» была заложена информация, уже известная в Абвере из русских эмигрантских кругов, от того же генерала А. фон Лампе, о националистически и антисемитски настроенной «группе-организации Тухачевского», существовавшей в 1923 – 1924 гг. Это обстоятельство должно было устранить возможные сомнения в достоверности сведении о национально и антисемитски настроенной «военной партии» «Турдеева-Тухачевского» в 1932 г.
Эти сведения были рассчитаны на набиравших быстрыми темпами политическое влияние нацистов. Известно, что на выборах в рейхстаг 20 мая 1928 г. нацисты получили лишь 12 мест. На выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. они получили уже 107 мест из 577, став второй по величине парламентской фракцией. Эта тенденция сохранялась и в дальнейшем. 13 марта 1932 г. на выборах президента А.Гитлер получает 13,7 млн. голосов, а 31 июля 1932 г. на выборах в рейхстаг нацисты получили уже 230 мест из 608 и становятся первой по величине парламентской фракцией.
Было ясно, что за нацистами и их сторонниками ближайшее политическое будущее Германии. Следовало нейтрализовать их антисоветизм информацией о наличии в СССР родственной им по политическим и идеологическим настроениям тайной силы, которая вот-вот захватит власть. В ноябре 1932 г. в военных кругах Германии, приближенных к генералу К. фон Шлейхеру, пронацистски настроенному, была распространена информация о существовании в СССР националистически и антисемитски настроенной «военной партии» во главе с М.Тухачевским1257.
Очевидно, в целях распространения этой информации (или, скорее, дезинформации) в высшем руководстве ОГПУ воспользовались имевшимися еще с начала 1924 г. сведениями об антисемитских, антитроцкистских, националистических настроениях комсостава Западного’фронта, который нашел уже тогда себе «вождя-единомышленника» в лице Тухачевского. Это знал резидент РОВС генерал А. фон Лампе, который в состоянии был подтвердить достоверность информации в контактах с генералами рейхсвера. Возможно, должны были сыграть благоприятную в этом направлении роль и давние контакты Тухачевского (еще с 1923 г.) с «черным рейхсвером» через К. фон Шлейхера. Многие члены «черного рейхсвера» к 1932 г. стали нацистами.
Еще ранее, тоже в 1932 г., в Берлине вышла книга Р.Гуля «Тухачевский. Красный маршал», переведенная на немецкий язык, в которой Тухачевский был представлен как выдающийся, самый авторитетный советский военачальник, который, однако, является аристократом по происхождению, бывшим офицером императорской гвардии, антидемократом, сторонником диктатуры, националистом и антисемитом, потенциальным «русским Бонапартом».
Слухи и разговоры о «военной партии» в СССР в 30-е it. активно муссировались в русском зарубежье, при этом вплоть до своей гибели в 1937 г. Тухачевский среди эмигрантов и в европейских общественно-политических кругах имел репутацию германофила, антидемократа, антисемита. Говорили о его ненависти к французскому Народному фронту, о его восхищении Муссолини и профашистских симпатиях1.
«Наши наблюдения и наши выводы, – рассуждал лидер Союза младороссов А.Казем-Бек в октябре 1933 г. в своем докладе «Две тенденции в советских верхах», – позволяют нам усматривать на советских верхах две тендешщи. Одну – для нас неприемлемую – антинациональную и интернационалистическую, выраженную старой гвардией коммунизма, партийным аппаратом, инородческими и семитскими элементами Москвы, группирующимися вокруг ГПУ, полиции режима. Эту тенденцию мы называем полицейской партией. И ее мы противопоставляем другой тенденции – тенденции националистической, уже воскресившей основы патриотизма, пусть и самого рассоветского толка. Эта тенденция представлена людьми, близкими к жизни страны, к государственному аппарату и в первую голову к армии. Эта тенденция, возрастающая в своем идейном содержании и политическом влиянии, уже группирует своих последователей. Это военная партия. Борьба между военной партией и партией полицейской была неизбежна с момента окончания Гражданской войны. В этой борьбе решится судьба Русской революции»1258 1259.
В контексте цитируемых высказываний А. Назем-Бека интересно сообщение Б.Стомонякова, одного из заместителей наркома по иностранным делам, советскому полпреду в Париже В.Довгалевскому в апреле 1933 г. Стомоняков информировал полпреда об агентурных сообщениях из Германии, в которых говорится о расчетах руководящих кругов Германии на организацию переворота в СССР с помощью русских национал-социалистов (кирилловцев и младороссов) при всесторонней поддержке правительства Гитлера1. Разумеется, речь шла не о перевороте, который непосредственно должны были осуществить в СССР указанные «национал-социалисты». Речь могла идти именно о так называемой «военной партии Тухачевского», в которой Ка-зем-Бек усматривал своих идейных «собратьев». Речь шла о «национал-социалистах Тухачевского» в Красной Армии.
Можно полагать, что причины кажущегося «небрежения» заместителя наркома делами Управления вооружений, очевидно, коренились в том, что Тухачевский был занят разработкой плана операции по разгрому Польши, предусматривая нанесение «ударов тяжелой авиации по району Варшавы»1260 1261 1262. 21 января 1932 г. план был готов. В письме Сталину и Ворошилову по поводу этого плана Тухачевский отмечал: «В связи с новой программой танкостроения мы имеем полную возможность к концу 1932 г. превратить стрелковые дивизии, расположенные в прифронтовой полосе БВО (Белорусского военного округа) и УВО (Украинского военного округа), в механизированные корпуса». Комментируя далее свой план и расчеты, Тухачевский указывал: «В настоящей записке я не касался ни Румынии, ни Латвии. Между прочим, операцию подобного рода очень легко подготовить против Бессарабии»'1.
Видимо, было высказано 12 марта 1932 г. согласие Ворошилова в записке советскому полпреду в Берлине Хинчуку на совместную с Германией разведку против Польши1263 1264. Об этом запрашивал у наркома полпред Хинчук в письме 1 марта 1932 г.1
4 мая 1932 г. Тухачевский написал Сталину новое большое письмо. В нем содержалось предложение относительно небольших вложений в машиностроение, которые могут иметь большой импортовозмещающий эффект". Однако это письмо было использовано Сталиным как повод для того, чтобы вернуться к полемике 1930 г. и принести извинения Тухачевскому. Это должно было улучшить личные отношения Сталина и Тухачевского, в частности и ввиду предстоящей ему миссии выступить в качестве «главы» «военной партии» во время осенних маневров рейхсвера 1932 г. Тухачевский должен был провести неофициальные переговоры с генералом К. фон Шлейхером, президентом фельдмаршалом К. фон Гинденбургом и руководством рейхсвера.
Скорее всего, именно в обстановке резкого обострения военно-политической ситуации не только на Дальнем Востоке, но и на западной границе СССР Сталин и написал свое «письмо-извинение» Тухачевскому 7 мая 1932 г., заявив по поводу собственной критики «модернизации Тухачевского»: «Я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не во всем правильными»1.
Примечательно, что Сталин свел предложения Тухачевского 1930 г. к увеличению количества дивизий до 246 или 248 и численности армии до 11 миллионов душ. Сталин признал, что Тухачевский па самом деле предлагал увеличить армию до 8 миллионов и соглашался довести ее до 6 миллионов1265 1266. Несомненно, это было следствием резко изменившейся геостратегической обстановки. Она диктовала и резкое, радикальное ускорение технической модернизации, увеличение численности войск и количества боевых соединений, она обусловила возвращение Тухачевского в центральное военное руководство па «первые роли» в ожидании вероятной войны па Запасе и для ее предотвращения.
Наконец, не следует игнорировать и третий фактор – причину назначения Тухачевского заместителем наркома: опасения, что честолюбивые настроения и обиды «генерала» перерастут в военный переворот при благоприятных ему политических, особенно внешнеполитических условиях. В сложившейся ситуации Сталии счел целесообрашым отдать Тухачевскому тот «кусочек» власти, па который «генерал» пока претендовал и который мог «переварить», нейтрализуя тем самым его возможные поползновения на большее.
Итак, мне представляется, что назначение Тухачевского заместителем председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам, а также главнокомандующим советскими Вооруженными силами на западном театре военных действий в случае войны, а также начальником Вооружений РККА были обусловлены прежде всего угрозой войны на Западе. Остальное было следствием этого обстоятельства и этого назначения.
Этими же соображениями в первую очередь было обусловлено и назначение Уборевича командующим одним из важнейших прифронтовых округов – Белорусским. Не во всем успешное руководство А. Егоровым Белорусским военным округой во многом обусловило его перемещение в центр. Он был назначен на одну из самых главных в руководстве РККА должностей – начальника Штаба РККА. Однако это означало прежде всего стремление иметь на этой ключевой должности «своего человека». Фактически разработкой оперативных планов продолжал ведать В.Триандафиллов, 1-й заместитель начальника Штаба РККА. 2-м заместителем А.Егорова в июле 1931 г. был назначен В.Левичев, имевший большой опыт организационно-административной работы в качестве заместителя и начальника ГУ РККА с 1924 г. Попытаемся понять смысл и других кадровых изменений в номенклатуре советской военной элиты летом 1931 г.
Опасениями грядущей близкой войны на Западе было обусловлено и назначение на должности начальников штабов прифронтовых военных округов – Белорусского и Украинского – соответственно давнего соратника И.Уборевича С.Венцова-Кранца и Д.Кучинского, только что получивших «высшее» образование в «германской академии». Этими же соображениями руководствовались правительство и РВС СССР при назначении в июле 1931 г. командиром дислоцированного в киевском, приграничном, районе 14-го стрелкового корпуса только что вернувшегося из Германии В.Путны. Один из самых близких друзей, боевых соратников И.Якира, его родственник И.Гарькавый был назначен помощником командующего Ленинградским военным округом. Борис Миронович Фельдман, назначенный начальником ГУ РККА и ВУЗ РККА, в салу своего нового должностного положения получивший контроль за кадровыми перемещениями, к этому времени стал уже близким другом Тухачевского. Б.Фельдман с 1927 г. занимал должность начальника штаба ЛВО. Будучи человеком незаурядным и способным начальником штаба округа, он сумел завоевать доверие и дружбу Тухачевского. «Я не знаю, как будет работать Фельдман, – писал Ворошилов Гамарнику 12 июля 1931 г. из вагона поезда, направляясь на Дальний Восток, – но его хвалят (не только М.Н.Тухачевский), и общее мнение, что справится. Вы его ориентируйте на кадры и школы. Он свежий человек, может и улучшить работу»1267. Судя по цитированному замечанию Ворошилова, Фельдман не был его «креатурой»; скорее, его выдвинул Тухачевский. Однако указание на то, что «его хвалят (не только М.Н.)», позволяет полагать, что Фельдман был назначен не только как «выдвиженец» Тухачевского, но и благодаря поддержке других «генералов». Имеется информация, что Б.Фельдман был дружен с И.Якиром, И.Уборевичем, Э.Аппогой, С.Урицким, С.Кутяко-вым. По совместной службе его хорошо знал В.Блюхер. Наконец, сам Фельдман называет своим «воспитателем» Ворошилова. Поэтому нет оснований считать, что он получил это высокое назначение как «креатура» Тухачевского.
Анализируя персональный состав лиц военной элиты, занявших указанные ранее должности к июлю 1931 г., нельзя не заметить, что доминирующее положение в военной элите к лету 1931 г. заняла «группа Якира – Гамарника».
Я.Гамарник оказался 1-м заместителем Председателя РВС СССР и наркома; И.Якир возглавлял самый крупный и политически влиятельный Украинский военный округ, взяв к себе в заместители своего близкого и давнего друга И.Дубового. Близкий друг и родственник Якира Гарькавый оказался в руководстве Ленинградского военного округа. Взяв под свою защиту Тухачевского, Якир превратил его в одного из близких и в определенном смысле «зависимых» людей. С назначением Тухачевского на должность 2-го заместителя наркома Якир получил фактически возможность весьма сильно влиять на деятельность военного ведомства в целом. Передача в распоряжение
Б.Фельдмана ГУ РККА и вместе с ним Управления по начальствующему составу РККА обеспечила «группе Якира – Гамарника» контроль над кадровой политикой в Красной Армии.
Итак, кадровые перемещения в номенклатуре советской военной элиты, проведенные к июлю 1931 г. с завершением «чистки» от генштабистов «старой школы» и насыщением генштабистами «новой школы» (германской), были обусловлены новой «военной тревогой» на Западе, а затем и на Дальнем Востоке и необходимостью в связи с этими обстоятельствами радикального улучшения в технической модернизации РККА.
Смена номенклатурной военной элиты к 1931 г. не была обусловлена изменением геостратегической ситуации в СССР. Обострение военно-политических отношений с Японией в Маньчжурии произошло вскоре, в конце 1931 г. Однако эти обстоятельства не вызвали заметных кадровых перестановок в военной элите. Таковые начались с 1933 г., но это уже процессы, происходившие в иной военно-политической обстановке и в «новой военной элите», определившейся уже летом 1931 г. На них, несомненно, влияли в гораздо большей мере изменения геостратегического характера. При этом вскоре стало заметно, что смещение геостратегической доминанты военной и внешней политики СССР на Дальний Восток обнаружило несоответствие модернизации, реорганизации и боевой подготовки РККА требованиям дальневосточного театра военных действий и боевым свойствам японской армии как вероятного предполагаемого противника.
6
Высшее командование РККА: внутрикорпоративные отношения в 30-е гг.
Формирование нового состава военной элиты завершилось в основном к июлю 1931 г. и происходило, в сущности, в обстановке прежней геостратегической ситуации, определившейся с 1920 г. Она по-прежнему определялась доминантой западного театра военных действий как наиболее вероятного. Курс модернизации РККА и ее боевая подготовка определялись ориентацией на «западный фронт» и предполагали наступательную войну-
Таким образом, несостоятельность советской военной элиты перед лицом войны на Западе, политическая неблагонадежность и необходимость модернизации РККА явились главными причинами и факторами почти полной смены номенклатурной военной элиты Красной Армии к лету 1931 г. В ее состав в июле 1931 г. входили:
1. Ворошилов К.Е. (1881 —1969) – Председатель РВС СССР и нарком (с 11.1925), (не служил), русский, из рабочих, член РКП(б) (1921).
2. Гамарник Я.Б. (1894—1937) – заместитель Председателя РВС СССР и наркома (с 06.1930), начальник ПУ РККА (с 1929), еврей, из служащих, юридический ф-т ун-та, член РКП(б) (1929).
3. Тухачевский М.Н. (1893—1937) – заместитель Председателя РВС СССР и наркома, начальник Вооружений РККА (с 11. 06. 1931) (подпоручик-капитан лейб-гвардии, причислен к Генштабу), русский, дворянин (XIII в.), член РКП(б) (1920).
4. Каменев С.С. (1881 —1936) – заместитель Председателя РВС СССР и наркома (с 07.1927), (полковник Генштаба), русский, сын офицера, член РКП (б) (1918).
5. Егоров А.И. (1883—1939) – начальник Штаба РККА (с
04.1931), (полковник, причислен к Генштабу), русский, из мещан, член РКП(б) (1919).
6. Триандафиллов В.К. (1893—1931) – заместитель начальника Штаба РККА (с 1928 и с 1930 гг.), (штабс-капитан в/в – военного времени, «германская академия»), грек, из крестьян, член РКП(б) (1928).
7. Левичев В.И. (1891 —1937) – заместитель начальника Штаба РККА (с 10.07.1931), (учительская семинария, штабс-капитан в/в), русский, из крестьян, член РКП(б) (1924).
8. Фельдман Б.М. (1891 —1937) – начальник ГУ РККА и ВУЗ РККА (с 10.07.1931), (солдат), еврей, из мещан, член РКП(б) (1928).
9. Якир И.Э. (1896—1937) – командующий УВО (с 11.1925), (не служил, ун-т и технологический ин-т, «германская академия»), еврей, сын провизора, член РКП(б) (1924).
10. Дубовой И.Н. (1896—1938) – помощник командующего УВО (с 7.10.1929), (прапорщик в/в), украинец, из крестьян, член РКП(б) (1929).
11. Ачинский Д.А. (1897—1937) – начальник штаба УВО (с 07.1931), (прапорщик в/в, «германская академия»), украинец, из мещан, член РКП(б) (1931).
12. Уборевич И.П. (1896—1937) – командующий БВО (с
11.06.1931) (подпоручик артиллерии в/в, «германская академия»), литовец, из крестьян. Член РКП(б) (1922).
13. Тодорский А.И. (1894—1965) – помощник командующего БВО (с 9.11.1928) (капитан в/в), русский, из семьи дьякона, член РКП(б) (1928).
14. Венцов-Кранц С.И. (1897—1937) – начальник штаба БВО (с 03.1931), (прапорщик в/в, «германская академия»), еврей, из мещан (1929).
15. Корк А.И. (1887—1937) —командующий МВО (с 1929), (подполковник Генштаба, «германская академия»), эстонец, из крестьян, член РКП(б) (1922).
16. Шеко Я.В. (1893—1938) – помощник командующего МВО (с 10.07.1931) (штабс-капитан в/в, АГШ), украинец, из крестьян, член РКП(б) (1931).
17. Мерецков К.А. (1897—1968) – начальник штаба МВО (с 07.1931), (не служил, «германская академия»), русский, из крестьян, член РКП(б) (1931).
18. Белов И.П. (1893—1938) – командующий ЛВО (с
11.06.1931) , (унтер-офицер, «германская академия»), русский, из крестьян, член РКП (б) (1925).
19. Гарькавый И.И. (1888—1937) – помощник командующего ЛВО (с 10.07.1931) (поручик в/в), украинец, из крестьян, член РКП(б) (1931).
