Текст книги "Сталин и заговор генералов "
Автор книги: Сергей Минаков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 51 страниц)
Свидетельств о близких отношениях Брусилова и Тухачевского не имеется, за исключением одного. П.Фервак сообщает, что, прежде чем перейти на сторону советской власти, гвардии подпоручик (капитан?) Тухачевский «встретился с Брусиловым и посоветовался со старым генералом: почему Брусилов решил пойти на службу к Советам? «Распространяя идею Интернационала, – ответил ему Брусилов, —■ советское правительство укрепляет национальное самосознание русских и возбуждает их дух патриотизма»661. Сообщаемые П.Ферваком сведения об отношениях М.Тухачевского с А.Брусиловым практически непрове-ряемы, однако о приятельских отношениях Тухачевского с Зай-ончковским информация имеется (подробнее.см. ниже). Через последнего, близкого друга Брусилова, у Тухачевского вполне были вероятны и контакты со старым генералом – «героем германской войны». В равной мере косвенным образом Тухачевский был связан с Брусиловым и через В.Готовского, также входившего в близкое окружение генерала. Кроме того, не следует забывать, что Брусилов, как и Зайончковский, как и Тухачевский, был приверженцем наступательной «стратегии сокрушения».
6
Буденный
«Однажды вечером, вернувшись из военной академии, где он преподавал, – вспоминала дочь генерала Е.Снесарева, – отец оповестил семью, что сегодня к нам придут Алексей Алексеевич Брусилов и Семен Михайлович Буденный. Было это, вероятно, в 1924 или в 1925 году, сейчас точно не помню. Я уже знала, что А.А.Брусилов работает вместе с Буденным... Алексея Алексеевича я хорошо знала, а Буденного видела только издали, когда он подходил к своему автомобилю, направляясь на службу, или возвращался домой после работы»1. В контексте рассмотрения вопроса о «заговоре в Красной Армии» в первой половине 20-х годов имеет смысл задержать внимание на личности и военно-политической роли прославленного командарма 1 -й Конной.
«В 1923 г. меня назначили помощником главкома по кавалерии и членом РВС Республики, – вспоминал С.Буденный. – В Москве я узнал, что А.Е.Снесарев преподает в Академии РККА. Однажды я пригласил его к себе на квартиру. Наша встреча была исключительно теплой и сердечной... В тот день мы говорили о многом. В последующем А.Е.Снесарев часто, не менее двух раз в неделю, бывал у меня, и неизменно наши беседы превращались в дружескую дискуссию но вопросам общей тактики, оперативного искусства и стратегии»662 663.
Эта дружба людей разных по возрасту, образованию, чину в старой армии, популярности объяснялась не только благодатными свойствами характера Снесарева, тягой к знаниям Буденного и его учебой у генерала, но и донским происхождением самого Снесарева. Последнее обстоятельство часто приводило на ипподром всех троих: А.Брусилова, С.Буденного и А.Снесарева1. Сне-сарев, можно сказать, был и идейным вдохновителем создания такого крупного кавалерийского соединения, как 1-я Конная армия664 665.
Нет необходимости пространно рассуждать о популярности Семена Михайловича Буденного (1883—1973), бывшего драгунского вахмистра, полного Георгиевского кавалера из иногородних крестьян области Войска Донского.
«Незаурядные способности Буденного я заметил еще под Царицыном, в боях на Южном фронте, – отмечал генерал Снеса-рев. – Воевал он хорошо благодаря врожденному военному таланту»666.
«...поведение самого Буденного... – докладывал Ф.Дзержинскому известный Я.Петерс. – Он ни с кем не может больше разговаривать и страдает манией величия. Необходимо, чтобы его перестали расхваливать»667.
Давал своеобразную характеристику Буденному и генерал Брусилов. «Сам по себе вахмистр Буденный ко мне относился всегда очень почтительно, – вспоминал генерал, – только жаль, что еле-еле умел подписывать свою фамилию и за него писали статьи и приказы другие, даже и офицеры-академики, сумевшие затушевать свою «белую кость» и подладиться к коммунистам»668.
«В Буденном, знаменитом кавалерийском генерале, – отмечал Ф.Шаляпин, – приковали мое внимание сосредоточенные этакие усы, как будто вылитые, скованные из железа, и совсем простое со скулами солдатское лицо. Видно было, что это тот самый российский вояка, которого не устрашает ничто и никто, который если и думает о смерти, то всегда о чужой, но никогда о своей собственной»1.
«Я знаю Семена Михайловича с 1920 года как человека приятного, веселого, себе на уме, как человека честолюбивого, тщеславного, человека позы и некоторой доли актерства», – вспоминала Цешковская-Егорова669 670.
В русском военном зарубежье поговаривали, что «Буденный... белых вождей не ругает, а считает себе равными»671.
«Буденный будет еще служить царю», – так его характеризует И.Ильин672. «Необходимо внушить не только старым офицерам Красной Армии, – рассуждали в белоэмигрантских кругах в начале 1924 г., – но и таким, как Буденный, что против них ничего нет и с ними будут работать... Буденному надо дать Анну первой степени и генеральство – почему нет? – ведь Павли-ченко – генерал»673.
В.Орлов, один из источников представлений о политических и военных вождях Советской России в русском белом зарубежье, оставил следующую характеристику Буденного:
«Семен Буденный, сын украинского епископа, сбежал из духовной семинарии после того, как прибил гвоздями к полу галоши учителя латинского языка, был отправлен на конный завод, поступил на службу в Изюмский гусарский полк и через три месяца получил повышение, став заместителем старшины. Учился в офицерской школе, в составе Нижегородского драгунского полка был направлен в Тифлис, попал на фронт, после революции дезертировал, был призван в формировавшуюся Красную кавалерию, произвел благоприятное впечатление на Троцкого и через шесть месяцев стал командиром полка. Прорвал линию ф{юнта Добровольческой армии под Орлом и к началу польского наступления командовал армейским корпусом. Был приверженцем строгой дисциплины и окружил себя офицерами императорской кавалерии»1.
Как видно из цитированного фрагмента, сведения о личности и происхождении Буденного были довольно смутные и часто весьма приблизительные. Однако сложившееся позднее представление о нем, как о части «двуединого тела Буденный – Ворошилов», не отражает реалий 20-х годов. В равной мере и отношения Буденного с партийно-политическими вождями Троцким и Сталиным, как и с Ворошиловым, были неоднозначными и не столь простыми, как это воспринималось в позднейшей советской политической «агиографии».
Политическая репутация Буденного вызывала в первой половине (да и позднее) 20-х годов у партийного руководства серьезную озабоченность и опасения. «Буденный... слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитер, – писал К.Ворошилов в феврале 1923 г. И.Сталину. – Зарубежная белая пресса очень часто пишет о Буденном в минорных тонах не без задней мысли. Внутренняя контрреволюция тоже очень уповает на будущее, в этом будущем, в представлении наших врагов, Буденный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянского вождя), возглавляющего «народное» движение... Если действительно произошло бы когда-нибудь серьезное столкновение... интересов между пролетариатом и крестьянством, Буденный оказался бы с последним»674 675.
Ворошилов приводил в доказательство обоснованности своих опасений характерный пример. «Наши милые товарищи (в центре), не отдавая себе отчета, чересчур уж много кричат о Буденном, «буденновской» армии, «буденновцах» и прочем, что ни в какой мере не отвечает ни партийным, ни общереволюционным задачам, – писал Ворошилов. —' Сегодня комиссар 1-й Конной т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадрона при штарме 1-й Конной. На вопрос молодому красноармейцу, за что он будет драться, последний ответил: «За Буденного»676.
Буденный являлся подлинно народным героем. Рядовые солдаты видели этого военачальника непосредственно на поле сражения, они могли 'оценить его храбрость, мужество. При этом даже не обязательно данный военачальник должен был побеждать. Он должен был подобно простым солдатам уметь рисковать собственной жизнью, проливать свою кровь. Он должен быть таким же, как и они. Лучше их в этих проявлениях. Они признавали в нем своего «вожака», если он сильнее их, храбрее их, самоотверженнее их. Это та категория командиров, которым в силу должностного положения приходилось непосредственно руководить, командовать солдатами в бою. Это отделенные, взводные, ротные, батальонные, полковые командиры. В специфических обстоятельствах Гражданской войны и благодаря особенностям «революционных армий» – это даже командиры бригад и часто даже командиры дивизий. Это командиры, решавшие во главе своих солдат тактические задачи низшего и среднего уровня. Особенно это характерно было для кавалерийских частей.
С.Буденного, как и В.Чапаева, Г.Котовского, В.Примакова, Г.Гая и др., красноармейцы часто видели во главе, на виду, на поле сражения. «Буденный – наш братишка!» – эти слова известной песни-марша точно отражали отношение красноармейцев к такого рода командирам. Вряд ли можно представить себе Буденного в качестве участника «офицерской заговорщической организации», однако в ситуации социальной или политической смуты он, пользовавшийся широкой популярностью среди казачества, в солдатской массе, особенно в кавалерии, будучи оппозиционно настроенным, несомненно, вместе со своими соратниками, со своей Конной армией мог служить прекрасным социально-политическим фоном для «военных заговорщиков».
Что касается отношений Тухачевского с Буденным, то хрестоматийно известным является мнение об их взаимной неприязни, зародившейся еще в 1920 г. Впрочем, в начале 20-х годов в этом плане далеко не все было столь однозначно. Достаточно обратить внимание хотя бы на мнение, выраженное Тухачевским в то время о Буденном как военачальнике. «В оперативном отношении Буденный, кроме Уборевича, – самый способный командарм и самый дисциплинированный, – так характеризовал «красного Мюрата» его непосредственный начальник весной 1920 г. Тухачевский. – Если он и отклонялся иногда от буквы приказов, то после оказывалось, что по обстановке так и было нужно. Лично Буденный также дисциплинирован... Конечно, простоват как унтер-офицер. Вот мое мнение о Буденном»1. Возможно, и отношение С.Буденного к М.Тухачевскому в те годы тоже не было столь упрощенным, как мнение об этом, сложившееся много позднее.
7
Гвардейские землячества
Начальник КРО ОГПУ А.Артузов в отчете за ноябрь 1924 г. отмечал: «Зарегистрированы почти во всех крупных центрах СССР террористические ячейки. По преимуществу это молодые безработные офицеры и исключенные студенты вузов. Ячейки небольшие, обособленные, что весьма затрудняет разработку и требует большой агентуры... Примером организации кастовых групп с террористическими настроениями служат: группа офицеров гвардии в Ленинграде и в Москве (группа преображен-цев, семеновцев, измайловцев)»677 678.
...Группа «семеновцев» возникла в Петрограде еще в январе 1918 г., когда два офицера-семеновца И.Толстой и Д.Комаров тайком привезли и спрятали в алтаре бывшей полковой церкви знамя своего л.-г. Семеновского полка, расформированного в декабре 1917 г. Примерно в то же время была создана нелегальная так называемая «Семеновская управа» во главе с генерал-майором Л. фон Тимротом (бывшим полковником-семено-вцем) в 3-м Советском стрелковом полку (бывший резервный гвардейский Семеновский полк), в которую вошли почти все бывшие офицеры-семеновцы, оставшиеся в Советской России. В начале 1918 г. в их числе были «коренные» кадровые офицеры полка:
1. Брок Петр Николаевич (1876—1931), полковник1.
2. Веселаго Александр Александрович (1875—1922?), полковник Генштаба679 680.
3. Гревениц Александр Иванович, барон фон (1877—1925), полковник681.
4. Давыдов Георгий Александрович (1874—1931?), полковник682.
5. Дренякин Леонид Васильевич (1884—1931), полковник683 684.
6. Ермолин Павел Иванович (1884—1938), подполковник Генштаба.
7. Кавтарадзе Николай Алексеевич (1861 —1931), генерал-
о G
майор .
8. Комаров Дмитрий Виссарионович (1885—1931), полковник685.
9. Лялин Николай Михайлович (1871 – 1925), полковник1.
10. Михайловский Николай Григорьевич (1877—19??), полковник (эмигрировал в 1925 г.).
11. Орлов Алексей Алексеевич (1890—19??), капитан (перешел к белым в 1919 г.).
12. Поливанов Алексей Матвеевич (1879—1931), полковник686 687 688.
13. Пронин Борис Семенович (1873—1925)'1.
14. Рихтер Алексей Алексеевич (1876—1925), полковник689.
15. Рыльке Генрих Генрихович (1893—19??), капитан (перешел в Белую армию генерала Юденича в 1918 г.).
16. Свешников Александр Александрович (1873—1924), полковник.
17. Сивере Яков Яковлевич (1869—1931), генерал-майор690.
18. Столица Георгий Константинович (1888—19??), капитан691.
19. Типольт Александр Александрович, барон фон (1885– 19??), капитан692.
20. Толстой Иван Николаевич (1891 —1922?), капитан693.
21. Тухачевский Михаил Николаевич (1893—1937), подпоручик (капитан).
22. Фольборт Николай Владимирович фон (1888—1938), прапорщик1.
23. Хвостов Иван Сергеевич (1889 —19??)694 695 696.
24. Шелехов Дмитрий Александрович (1867—1931), генерал-майор' .
25. Шильдер Владимир Александрович (1855—1925), генерал-майор.
26. Шрамчеико Владимир Владимирович (1882—1931), штабс-капитан697.
Видимо, указанная выше «Семеновская управа» и была той «белогвардейской организацией», в которой какое-то время (по крайней мере, до марта 1918 г.) состоял Тухачевский до перехода к большевикам.
Настроения большинства оставшихся в Советской России «семеновских офицеров» были антибольшевистскими, во всяком случае, не отличались симпатиями к советской власти. Как известно, весной 1919 г. во время наступления войск генерала Юденича на Петроград отправленный на фронт 3-й Советский стрелковый полк почти в полном составе перешел на сторону белых. Однако в Петрограде по различным соображениям, в том числе конспиративным, осталось еще много бывших офицеров полка. Это «семеновское полковое объединение», можно сказать, л.-г. Семеновский полк «в кадре» как бы продолжал свое нелегальное существование, поскольку сохранилось знамя полка вплоть до 1930 г. За исключением тех, кто в 1918 – 1920 гг. перешел в ту или иную Белую армию, а затем оказался в эмиграции (как указано в приведенном выше списке), остальные, примерно 28% оставшихся в живых бывших кадровых офицеров, сослуживцев Тухачевского, после Гражданской войны (к 1922 г.) остались в Советской России и СССР1. Несомненно, «фактор Тухачевский» сыграл в этом не последнюю роль. Однако пока речь шла лишь о тех кадровых офицерах-семеновцах, которые служили вместе с Тухачевским в 1914—1915 гг. Всего же бывших офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской России и затем в СССР оставалось гораздо больше.
Кроме вышеперечисленных кадровых, «коренных» бывших офицеров л.-г. Семеновского полка в Советской России, а затем в СССР остались бывшие офицеры-семеновцы военного времени. Это:
27. Анников Сергей Михайлович11.
28. Гильшер-2 Михаил Иванович698 699 700.
29. Кудрявцев Ефим Иванович (18??—1931 )701 702.
30. Куликов II.Г1Л
31. Мейендорф Михаил Эдуардович (1887—19??), барон фон703.
32. Полосин Я.С1.
33. Радкевич М.Р704 705.
34. Розе Б.Я.706
35. Смирнов К.П. (18??—1931 )707.
36. Томашевский Николай Викторович (Владиславович) (1887—19??)708 709.
37. Трубников Кузьма Петрович (1888—1974)710.
38. Тухачевский Николай Николаевич (1890—1937)711.
39. Тухачевский Александр Николаевич (1895—1937)710.
40. Христофоров Сергей Игнатьевич (1893—1931 )712.
Таким образом, в общей сложности в Советской России и затем в СССР остались 40 бывших офицеров л.-г. Семеновского полка. Известно, что лишь 12 из них служили в Красной Армии. Из всех оставшихся в СССР офицеров полка 9 были так или иначе связаны с М.Тухачевским. Родственными узами (братья будущего маршала), совместной службой в подразделениях полка (А.Типольт, П.Брок, Д.Комаров) или близким сотрудничеством в Красной Армии и земляческими узами (П.Ермолин), совместной службой в полку и в Красной Армии (М.Мейендорф, С.Анников), совместной службой в полку с родственниками (А.Веселаго).
Действительно, первые более или менее регулярные встречи бывших семеновцев зафиксированы были в 1923 г. Примерно с этого времени бывшие офицеры-семеновцы В.Шильдер, Б.Пронин и А.Рихтер «устраивали вечера, относящиеся к воспоминаниям и чествованию Семеновского полка»1. Как вспоминал в своих показаниях на следствии в 1930 г. полковник л.-г. Семеновского полка Л.Дренякин, он поддерживал «наиболее близкую связь... с Шелеховым Дмитрием и Сиверсом Яковом Яковлевичем. Связь между мной и указанными лицами выражалась во взаимном посещении квартир того и другого. Квартиры Си-верса и Шелехова посещал до 1925 года. Во время посещения квартиры Сиверса из разговоров с ним и его женой узнал об устраиваемых лицеистами сборищах, а впоследствии и об их аресте. В сборищах участвовали Шильдер, Лялин, Рихтер и Пронин. Какиё вопросы они обсуждали На устраиваемых сборищах, я не знак) й мне никто не говорил. При этих разговорах с Сиверсом узнал, что он посещает Шильдера, где присутствуют Пронин, Рихтер, Лялин. На устраиваемых вечерах в разговоре одного с другим касались службы полка, делились воспоминаниями о прошлом полка, разбирали текущие политические события под углом недовольства к проводимым мероприятиям сов-власти. В этих же беседах выражали надежды на падение советской власти и реставрацию монархического правопорядка»713 714 715. Продолжая давать показания, Л.Дренякин добавил: «С указанными офицерами Семеновского полка встречался с 1922 по начало 1924 г. па панихидах, устраиваемых по убитым офицерам Семеновского полка, во Введенском соборе»'*.
Таким образом, все сводилось к застольным разговорам, воспоминаниям, посещениям бывшего «полкового собора», проявлению недовольства своим положением и надеждам на его улучшение в результате падения советской власти. Впрочем, согласно старой военной традиции – пока не потеряно знамя, существует полк – сохранение знамени л.-г. Семеновского полка и других полковых реликвий, несомненно, было признаком нелегального (в силу этого «антисоветского», антигосударственного, «контрреволюционного») существования «второго» полка императорской лейб-гвардии как военной организации. Также можно было квалифицировать и фактическое сохранения церковно-полковой организации при бывшей полковой церкви л.-г. Семеновского полка.
Вполне понятно, что подпоручик Тухачевский, будучи знаком со всеми офицерами л.-г. Семеновского полка, со всей «полковой семьей», в наиболее близких приятельских отношениях находился, естественно, с офицерами 7-й и 6-й рот. В 7-ю роту он был первоначально определен, а в 6-ю был несколько позже переведен. В 7-й роте его окружали командир роты капитан П.Брок, поручик А.Иванов-Дивов-21 и подпоручик Д.Комаров-1716 717. Весьма вероятно, что Комаров ближе познакомил Тухачевского с А.Типольтом, который учился в Императорском Училище правоведения вместе с Д.Комаровым. Приятельские отношения между Тухачевским и фон Типольтом укрепились еще более, когда в конце августа 1914 г. подпоручика Тухачевского перевели младшим офицером из 7-й в 6-ю роту. Командиром ее был капитан Ф.Веселаго, а кроме Типольта и Тухачевского, третьим младшим офицером был подпоручик Г. фон Эссен-2. И Веселаго, и фон Эссен погибли в 1915 г. Из старых.ротных товарищей у Тухачевского к 1917 г. остался один Типольт718.
Следует иметь в виду, что большинство из перечисленных офицеров проживали в Петрограде-Ленинграде. Это в определенной мере обусловило поддержание между ними отношений прежней «полковой дружбы». В то же время они, возможно, были так или иначе связаны с семеновцами, оказавшимися в близком окружении М.Тухачевского, поддерживавшими с ним приятельские, а не только служебные отношения (А.Типольт, П.Ермолин, С.Анников, М.Мейендорф). В частности, полковник Л. Дренякин также окончил Александровское военное училище, в котором учился вместе с П.Ермолиным (будучи его сверстником), долговременным сотрудником Тухачевского в 1919– 1922 гг. Наличие в Красной Армии столь влиятельной и авторитетной фигуры, как Тухачевский, несомненно, вселяло в них чувство социальной защищенности («свой семеновец всегда сумеет защитить») и, не исключено, – какие-то политические мечты и надежды («Тухачевский-Бонапарт»). Во всяком случае, в 1930—1931 гг., когда в Ленинграде были проведены аресты бывших чинов л.-г. Семеновского полка, то некоторые из родственников арестованных обращались к Тухачевскому (в то время командующему Л ВО) с ходатайствами о защите арестованных. Однако Тухачевский отказался выступить в качестве защитника. Отчасти его поведение можно понять: в это время ему самому угрожал арест, поскольку арестованные Н.Какурин и И.Троицкий указали на него как на вдохновителя и организатора антиправительственного заговора.
Таков был в 1922—1923 гг. военно-политический фон настроений представителей советской военной элиты, на котором возникло «дело Варфоломеева», политически компрометировавшее Тухачевского. Разумеется, далеко не у всех бывших генералов и генштабистов этот «выскочка —гвардейский поручик» вызывал слишком большое профессиональное уважение, не говоря уж о личных симпатиях, однако, как выразился полковник А.Дилакторский, отражая настроения военспецов-генштаби-стов, именно в это время: «Тухачевский моден», и при нем можно «сделать карьеру». Он казался наиболее подходящей фигурой для роли их военно-политического лидера. Во всяком случае, вряд ли можно рассматривать как случайное совпадение по времени пояаление в мартовских дневниковых записях 1923 г. генерала фон Лампе выражений надежд на близкую «бонапарти-
зацию» Советской России под предводительством Тухачевского. Не исключено, что эта информация – «слухи о военном заговоре» и причастности к нему Тухачевского – могла пройти в берлинский центр русского военного зарубежья через полковника Дилакторского, сообщавшего о «политической моде» на Тухачевского в военных и общественно-политических кругах Советской России, или В.Готовского. Уместно еще раз вспомнить анализ военно-политической ситуации в Советской России – СССР к осени 1922 г., переданный И.Ильиным в записке, адресованной П.Врангелю, с точки зрения «бонапартистской перспективы», где философ, перебирая фамилии наиболее авторитетных военачальников и руководителей РККА, лишь о Тухачевском сказал: «Может стать центром заговора».
В целом, подводя определенный итог всему сказанному выше о политических настроениях в высшем комсоставе Красной Армии, вполне можно констатировать наличие определенных оснований для информации, зафиксированной в дневнике фон Лампе 30 января 1924 г., о том, что «в толще Красной Армии имеется значительная организация, поставившая себе целью производство переворота в стране и в самой армии» и что «возглавляется она командующим Западным фронтом, бывшим подпоручиком л.-г. Семеновского полка Тухачевским».
С июля по ноябрь 1923 г. со своих должностей, как правило, с понижением, были смещены следующие «генералы»: 719
8. Троицкий И.А., подполковник Генштаба – начальник школы
усовершенствования высшего комсостава Украинского военного округа (07.1923). '
9. Новицкий Ф.Ф., генерал-майор Генштаба – начальник штаба Управления ВВС РККА (08.1923).
10. Петрожицкий И.И., поручик – помощник начальника Управления ВВС РККА (07.1923).
11. Надежный Д.Н., генерал-лейтенант Генштаба – командир 2-го стрелкового корпуса МВО (11.1923).
12. Грушецкий В.Ф., подполковник – командир 3-го стрелкового корпуса МВО (11.1923).
13. Афанасьев Ф.М., полковник Генштаба – помощник начальника Военной академии РККА (11.1923).
14. Уборевич И.П., подпоручик – командующий 5-й Отдельной армией (12.11.1923).
15. Артемьев К.П., подполковник Генштаба – начальник штаба
5-й Отдельной армии (07.1923).
16. Буденный С.М. – командующий 1-й Конной армией (24.10.1923).
Таким образом, в результате обследования, проведенного комиссией ЦКК, были фактически «вычищены» командное ядро Западного фронта, Украинского военного округа, 5-й Отдельной армии, 1-й Конной, командование ВВС РККА, а также стрелковых корпусов МВО (полностью) и УВО (частично).
Московское политическое и военное руководство в августе 1923 г. предприняло еще одну попытку удалить с Западного фронта М.Тухачевского, отправив его в Берлин для формирования «германской Красной Армии» ввиду грядущего «германского Октября» и предлагая высокую (но «почетную») должность в центральном аппарате РККА (возможно, ввести его в состав РВС СССР). Однако Тухачевский отказался «сдать» командование Западным фронтом. Таким образом, центральная власть не сумела решить, в сущности, главный вопрос в проблеме политической благонадежности военной элиты и армии в целом. Все эти обстоятельства и породили слухи о «мятежных настроениях» Тухачевского, особенно за рубежом, и стали толчком к раскручиванию «дела Тухачевского» 1923 – 1924 гг. Этот вопрос будет рассмотрен подробнее ниже.
■ ........РУССКИЕ ТАЙНЫ •
♦
Так или иначе, но состав военной элиты к декабрю 1923 г. заметно изменился и после проведенной «чистки» был представлен следующими лицами:
1. Каменев С.С. (1881 —1936) – главком (полковник Генштаба), русский, сын офицера.
2. Лебедев П.П. (1873—1933) – начальник Штаба РККА (генерал-майор Генштаба), русский, дворянин.
3. Шапошников Б.М. (1882—1945) – 1-й помощник начальника Штаба РККА (полковник Генштаба), русский, из мещан. '
4. Гарф Е.В. (1884—1938) – 2-й помощник начальника Штаба РККА (полковник Генштаба, выпускник Пажеского корпуса, бывший офицер лейб-гвардии), немец, из дворян.
5. Шах-Тахтинский С.Г. (1889—19??) – временный начальник Управления по командному составу Штаба РККА (капитан л.-г. стрелковой артиллерийской бригады), азербайджанец, из дворян (из беков).
6. Хвощинский Г.Н. (1878—1928) – состоящий для особых поручений при начальнике Штаба РККА (генерал Генштаба), русский, дворянин (с XVI в.).
7. Брусилов А.А. (1853—1926) – инспектор кавалерии РККА (Генштаба генерал от кавалерии), русский, дворянин.
8. Тухачевский М.Н. (1893—1937) – командующий Западным фронтом (подпоручик л.-г. Семеновского полка, причислен к Генштабу), русский, дворянин (с XIII в.), член РКП(б).
9. Чернавин В.В. (1859—1938) – помощник командующего Западным фронтом (генерал-лейтенант Генштаба по лейб-гвардии), русский, из дворян.
10. Виноградов А.Н. (1882—19??) – для особых поручений при командующем Западным фронтом (подполковник Генштаба), русский, сын земского служащего.
11. %к А.И. (1886—1932) – начальник штаба Западного фронта (капитан Генштаба), эстонец, из крестьян.
12. Фрунзе М.В. (1885—1925) – командующий ВСУЙ и УВО (причислен к Генштабу), обрусевший молдаванин, сын фельдшера, член РКП (б).
13. Эйдеман Р.П. (1895—1937) – 1-й помощник командующего ВСУК и УВО (подпоручик военного времени), латыш, сын учителя, член РКП (б) .
14. Левандовский М.К. (1890—1938) – 2-й помощник
командующего ВСУК и УВО (штабс-капитан), поляк, сын унтер-офицера. -
15. Чернышев В.Н. (1880—1954) – начальник штаба ВСУК и УВО (полковник Генштаба), русский, из мещан.
16. Каратыгин П.П. (1887—1938) – для особых поручений при командующем ВСУК и УВО (штабс-капитан Генштаба), русский, из мещан.
17. Егоров А.И. (1883—1939) – командующий ОКА (полковник, причислен к Генштабу), русский, из мещан, член РКП(б).
18. 1^знецов Б.А. (1889—1957) – начальник штаба ОКА (капитан Генштаба), русский, сын офицера)?).
19. Пугачев С.А. (1889—1939) – командующий Туркестанским фронтом (капитан Генштаба), русский, сын учителя гимназии.
20. Восканов Г.К. (1886—1937) – помощник командующего Туркестанским фронтом (подполковник), армянин, из дворян, член РКП(б).
21. Шуваев А.Д. (1886—19??) – начальник штаба Туркестанского фронта (подполковник Генштаба), русский, дворянин, сын генерала и министра.
22. Уборевич И.П. (1896—1937) – командующий 5-й армией (подпоручик артиллерии военного времени, причислен к Генштабу), литовец, из крестьян, член РКП (б).
23. Андерс А.К. (1880—1938) – помощник командующего 5-й армией (полковник Генштаба), немец, сын офицера, беспартийный.
24. Перемытое А.М. (1888—1938) – начальник штаба 5-й армии (капитан Генштаба), русский, из мещан.
25. Муралов Н.И. (1877—1937) – командующий МВО (солдат), русский, из крестьян, член РКП (б).
26. Алафузо М.И. (1891 —1937) – начальник штаба МВО (капитан Генштаба), русский, сын офицера.
27. Гиттис В.М. (1881 —1938) – командующий ПВО (полковник), обрусевший латыш, из мещан.
28. Шорин В.И. (1870—1938) – помощник командующего ПВО (полковник), русский, из мещан.
29. Энден М.М. (1887—19??) – начальник штаба ПВО (Генштаба капитан л.-г. 1-й артиллерийской бригады), немец, из дворян.
30. Ворошилов К.Е. (1881 – 1969) – командующий СКВО (не служил), русский, из рабочих.
31. Великанов М.Д. (1894—1938) – помощник командующего (врид) СКВО (поручик военного времени), русский, сын священника, беспартийный.
32. Петин Н.Н. (1876—1937) – командующий Сибирским военным округом (полковник Генштаба), русский, дворянин.
33. Гайлит Я.П. (1894—1938) – помощник командующего Сибирским военным округом (подпоручик военного времени), латыш, из крестьян-батраков, член РКП(б).
34. Молкочанов М.В. (1877 – 19??) – начальник штаба войск Сибири (подполковник Генштаба), русский, из мещан.
35. Мрачковский С.В. (1888—1936) – командующий При-ВО (не служил), поляк, из рабочих, член РКП(б).
36. Артемьев К.П. (1883—1938?) – начальник штаба При-ВО (подполковник Генштаба), русский, из дворян (с XVI в.).
37. Розенгольц А.П. (1889—1938) – начальник ВВС РККА (не служил), еврей, из мещан, член РКП (б).
38. Корк А.И. (1887—1937) – 1-й помощник начальника ВВС РККА (подполковник Генштаба), эстонец, из крестьян-бат-раков.
39. Меженинов С.А. (1890—1937) – начальник штаба ВВС РККА (капитан Генштаба), русский, из дворян (с XVI в.).
40. Панцержанский Э.С. (1887—1937) – начальник ВМС РККА (лейтенант флота), поляк, сын железнодорожного служащего.
41. Домбровский А.В. (1882—1954) – начальник штаба ВМС РККА (капитан 1-го ранга Генштаба), поляк, дворянин (с XVI в.).
42. Викторов М.В. (1894—1938) – командующий Балтийским флотом (лейтенант флота), русский, сын офицера.
43. Векман А.К. (1884—1955) – командующий Черноморским флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.
Из 40 перечисленных «генералов» 24 русских (60,5%), 4 поляка (10,2%), 3 немца (7,7%), 3 латыша (7,7%), 2 эстонца (5,1%), 1 еврей (2,6%), 1 молдаванин (2,6%), 1 литовец (2,6%), 1 армянин (2,6%).
12 «генералов» – дворяне по происхождению (30,8%), в том числе 6 из старинных (аристократических) семейств (15,4%).
