Текст книги "Сталин и заговор генералов "
Автор книги: Сергей Минаков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 51 страниц)
Однако думается, не стань Фрунзе в 1925 г. Председателем РВС СССР и наркомом, а пойди он по административно-хозяйственному, партийно-политическому пути, возможно, о его действительно незаурядных военных способностях, обнаруженных на полях Гражданской войны, просто бы забыли. Как это случилось с посмертной репутацией Г. Сокольникова. Во всяком случае, неоднократное предложение, делавшееся ему, занять должность начальника Политуправления РККА свидетельствует, что в высших партийных кругах его рассматривали прежде всего как политработника, а не как «генерала». Но М.Фрунзе хотел быть и остался военным человеком. Однако ни организация контрнаступления на Восточном фронте в мае – июне 1919 г., где решающую роль уже начала играть 5-я армия М.Тухачевского, ни его победоносный туркестанский поход не явились чем-то экстраординарным. Примечательно, что Фрунзе был «причислен к Генштабу» за выдающиеся полководческие заслуги одновременно с А.Егоровым в декабре 1920 г. (Тухачевский – в мае 1920 г.). Очевидно, все предшествовавшие «врангелевскому разгрому» боевые успехи Фрунзе и на официальном уровне не рассматривались в качестве выдающихся. Во всяком случае, справедливости ради следует отдать значительную долю заслуг Фрунзе его боевым соратникам. «Советская военная история превозносит сейчас стратегию Фрунзе, – критически оцеиива-ли полководческую репутацию этого «революционного генерала» специалисты, – и считает высоким ее образцом его апрельскую операцию па Урале. На деле это обстояло несколько иначе. При нем начальником штаба состоял в то время генерал Новицкий, бывший профессор Военной академии, и несомненно, что все стратегическое руководство лежало именно на этом последнем»1. Выдающуюся роль сыграл и командарм В.Лазаревич.
Весьма известный военный специалист и историк Гражданской войны А.Зайцов считал, что и «дальнейшие действия Фрунзе в 1919 и 1920 гг. па второстепенном Туркестанском фронте также мало способствовали продвижению его в первые ряды советских вождей Гражданской войны. Однако громадным его преимуществом по сравнению с ними в глазах большевиков был его революционный стаж»924 925 926.
Фрунзе получил признание за разгром Русской армии Врангеля. Однако и в данном случае для специалистов в этом деле не было проявления выдающегося примера военного искусства. Операция по окружению и ликвидации Русской армии в Северной Таврии в октябре 1920 г., несмотря на совместное ее проведение С.Каменевым и М.Фрунзе, несмотря на участие в ней лучших командармов Красной Армии (А.Корка, В.Лазаревича,
С.Буденного, Ф.Миронова), окончилась неудачей. Врангелевские войска, хотя и с большими потерями, но сумели уйти в Крым. Крымская же операция, при шестикратном превосходстве в вооруженных силах Фрунзе над Врангелем, когда главком Русской армии фактически уже принял решение об эвакуации своих войск, никак не может рассматриваться как выдающееся явление военного искусства. «На врангелевском фронте не могло быть и речи ни о каком искусстве, – писал в 1921 г. И.Убо-ревич, – а было просто превосходство сил»'1. К этому мнению в завуалированно-академической форме склонялся и Н.Какурин927. Вот почему Фрунзе, несмотря на победоносное завершение борьбы с Врангелем, в сознании военной общественности Красной
Армии в 1921 г. не занял особого места. Его известность и слава наступили позднее, с назначением на должность заместителя Председателя РВС СССР и наркома в апреле 1924 г. Они, таким образом, имеют номенклатурное происхождение.
Еще со времен Гражданской войны вокруг Фрунзе также образовалась «группа» военачальников, близкую служебную связь и личные отношения с которыми новый нарком сохранил и в 1924—1925 гг., став во главе Красной Армии. В числе таковых следует указать прежде всего Константина Алексеевича Ав-Kceiггьевского (1891 —1941).
Уроженец Вологодской губернии, из семьи волостного письмоводителя, К.Авксентьевский был по образованию учителем, а во время 1-й мировой войны, окончив курсы Владимирского пехотного училища, в мае 1916 г. стал прапорщиком. Революция застала его в чине подпоручика. В октябре 1917 г. он вступил в большевистскую партию.
В 1918 г., когда Фрунзе занимал должность ярославского окружного военкома, он познакомился с Авксеитьевским – вологодским губвоенкомом, – и между ними завязалась крепкая дружба. С тех пор и почти без перерыва до лета 1922 г. Фрунзе во всех своих служебных и должностных перемещениях «тянул» за собой Авксентьевского. Последний занимал должности командарма, помощника командующего фронтом и, наконец, с 1921 г. – был помощником командующего Вооруженными силами Украины и Крыма.
«Внешне К.А.Авксентьевский производил впечатление человека, самой природой созданного для суровой военной жизни, – характеризовал этого «революционного генерала» его биограф, – крепкого сложения, собранного, с командирской осанкой. Словом, сразу чувствовалось, что это настоящий боевой командир. Случалось, гневался, но оставался справедливым и незлопамятным; не терпел подхалимов и склочников, был щедр душой и всегда был готов прийти на помощь человеку, попавшему в беду. Если добавить к этому яркую самобытную речь и широкий размах подлинно русской натуры – станет понятным, почему его так любили красноармейцы»928.
Несмотря на то что он в годы Гражданской войны занимал высокие военные должности (командарма, помощника командующего фронтом, командующего внутренним военным округом ), Авксентьевский не проявил качеств выдающегося военачальника. Действия же его в качестве командующего 6-й армией осенью 1920 г. под Каховкой оказались настолько неудачны, что главком Каменев, благоволивший к Фрунзе (тогда командующему Южным фронтом) и знавший о близких дружеских отношениях последнего с Авксентьевским, не мог не выразить своего крайнего неудовлетворения и возмущения. В разговоре по прямому проводу 12 октября 1920 г., объясняя причины своих неудач, Фрунзе, в частности, отметил, что «6-я свое наступление закончила безрезультатно... Авксентьевский сделал не то, что я требовал, а именно – вместо удара крупными силами он пустил в ход лишь две бригады с дивизионной конницей»1. Главком Каменев отреагировал немедленно и резко: «Как мог Авксентьевский не попять ваши директивы и атаковать только двумя брйгадами? Это непонимание настолько существенно, что я поднимаю вопрос, соответствует ли он той задаче, которая на нем лежит»929 930.
Примечательна и характерна была реакция Фрунзе па известие о смещении Авксентьевского с должности командующего
6-й армией и переводе его в штаб фронта помощником командующего. Она также по-своему обнаруживает дружеские отношения и доверие между Фрунзе и Авксентьевским. «С командармом-6 мы в крайнем смущении, – весьма эмоционально выразил Фрунзе свой протест в разговоре с Каменевым, – приказ Реввоенсовета, конечно, выполним, но это, повторяю, нами не считается правильным. Разрешите в виде компенсации представить командарма-6 к награде (!), он, несомненно (!), достоин этого за ту кипучую деятельность, которая проявлена и которая уже теперь дала свои плоды. Сам он всегда бывал в опасных местах, поднимая настроение у красноармейцев»931. Примечательно, что, по мнению Фрунзе, все «выдающиеся» полководческие заслуги Авксентьевского сводились к «кипучей деятельности» и пребыванию «в опасных местах, поднимая настроение у красноармейцев». Эта характеристика отчасти отражает и взгляды на пачководческое мастерство самого Фрунзе.
В обстановке развернувшейся внутрипартийной борьбы и «чистки» в высшем комсоставе РККА и, в частности, в Украинском военном округе Фрунзе продвигает в августе 1923 г. Авк-сентьевского на должность командира 6-го стрелкового корпуса. Став Председателем РВС СССР и наркомом, Фрунзе в стремлении восстановить свой контроль над Вооруженными силами Украины и Крыма, утраченный в апреле 1924 г., назначает Ав-ксентьевского в феврале 1925 г. помощником командующего ВСУК. Не исключено, что Фрунзе намерен был в дальнейшем вытеснить А.Егорова с должности командующего ВСУК и передать ее К.Авксентъевскому.
Другим давним соратником и преданным Фрунзе человеком был молодой офицер военного времени Роберт Петрович Эйде-ман (1895—1937), также человек партийный. С 1921 г. Р.Эйдеман занимал должность 1-го помощника командующего ВСУК. По свидетельству Троцкого, «Эйдеман... принадлежал к ближайшему окружению Фрунзе»932.
В напряженный период весны 1924 г. Фрунзе, переведенный заместителем Председателя РВС СССР, назначил Эйдемана временно исполняющим дела командующего ВСУК. После кратковременного пребывания командующим Сибирским военным округом Эйдеман в феврале 1925 г. получил должность начальника Военной академии РККА.
Среди близких и доверенных лиц Фрунзе из высшего комсостава РККА следует назвать находившегося при нем «для особых поручений» с мая 1921 г. Генштаба штабс-капитана Петра Петровича Каратыгина (1887—1938).
П.Каратыгин не кончал Академию Генштаба, однако еще в старой армии служил в войсковых штабах. Он был «причислен к Генштабу» в 1920 г. К этому времени, находясь в Красной Армии с 1918 г., Каратыгин с апреля 1919 г. служил под непосредственным начальством Фрунзе. Сначала – начальником оперативного отделения штаба Туркестанской армии Восточного фронта. Затем был с августа 1919 и по май 1921 г. бессменным начальником оперативного управления в штабах войсковых
объединений, возглавлявшихся Фрунзе: Туркестанского фронта, Южного фронта, войск Украины и Крыма. «Т. Каратыгин, – аттестовал своего ближайшего сотрудника Фрунзе, – отличный штабной работник, проявивший большую инициативу, трудоспособность и умение быстро разбираться в самой сложной боевой обстановке. Особенно эти качества проявлены были им в момент разгара боевых операций, когда он являлся начальником моего полевого штаба Туркармии, затем Южгруп-пы Восточного фронта и Туркфронта. Т. Каратыгин вполне безупречен во всех отношениях и должен считаться одним из выдающихся генштабистов Красной Армии»933. __
Как выше уже отмечалось, с мая 1921 г. Каратыгин стал ближайшим военным советником Фрунзе и оставался таковым вплоть до 1924 г. Отправившись в 1922 г. с военно-дипломатической миссией в Турцию, Фрунзе взял с собой двух военных специалистов, которым он особенно доверял: А.Андерса и П.Каратыгина.
Близкими соратниками Фрунзе в годы Гражданской войны, сохранявшими дружеские отношения с ним и после ее окончания, были генерал-майор Генштаба Федор Федорович Новицкий (1870—1944) и подполковник Генштаба Владимир Сала-манович Лазаревич (1882—1938).
Еще с 1918 г., со времени руководства Ярославским военным округом, Фрунзе был знаком с полковником Генштаба Иваном Христофоровичем Паукой (1883—1938). Латыш по национальности, из батраков, кадровый офицер старой Русской армии, Паука прослушал неполный'курс Академии Генерального штаба к 1915 г. ив ходе 1-й мировой войны с осени 1915 г. служит в штабах армейских соединений. С мая 1918 г. И.Паука находился в распоряжении начальника штаба Ярославского военного округа, который с августа 1918 но январь 1919 г. возглавлял Фрунзе. Оценив профессиональные и личные данные Пауки, Фрунзе назначил его в декабре 1919 г. начальником оперативно-разведывательного отдела штаба округа. Впрочем, в этом качестве Паука более продолжительное время прослужил под руководством Авксентьевского.
Последующая его служба, начавшаяся с марта 1919 г., проходила на Южном фронте, сначала в качестве начальника штаба, а затем начальника 42-й стрелковой дивизии. В этой должности он оставался до февраля 1920 г., когда был назначен командующим 13-й армией. Получив это назначение, скорее всего, по рекомендации начальника штаба Юго-Западного фронта Н.Петина, высоко ценившего И.Пауку по предшествовавшей службе, и с согласия командующего фронтом А.Егорова, он, однако, не смог справиться со своими оперативными задачами. После поражения, нанесенного 13-й армии наступавшими врангелевскими войсками, Паука был заменен Р.Эйдеманом и переведен в штаб Юго-Западного фронта. Вскоре Н.Петин взял его к себе в качестве начальника оперативного управления штаба фронта. С образованием Южного («противоврангелевскоп») фронта и назначением на должность командующего им Фрунзе, Паука по рекомендации Петина и желанию Фрунзе становится начальником штаба фронта, оставаясь в этом качестве вплоть до упразднения фронтового аппарата в декабре 1920 г. Когда была создана структура руководства Вооруженных сил Украины и Крыма в составе Харьковского, Киевского военных округов и крымской войсковой группы, по желанию Н.Петина, назначенного командующим Киевским военным округом, И.Паука становится начальником его штаба. После реорганизации Киевского военного округа в Киевский военный район, а затем с формированием из войск, дислоцированных в его пределах, 14-го стрелкового корпуса, Паука становится сначала начальником штаба этого военного района и затем начальником штаба указанного корпуса. Последующая его карьера также показательна. С апреля по декабрь 1924 г. Паука занимал пост начальника штаба ВСУК и УВО при командующем А.Егорове, а после смещения последнего переводится начальником штаба в отдаленный и второстепенный Сибирский военный округ. Там он оставался в указанной должности под началом Н.Петина вплоть до конца 20-х годов.
Другой близкий к Фрунзе военный специалист – Александр Карлович Андерс (1880—1938), немец, беспартийный, полковник Генштаба934. Примечательна краткая запись о нем в «записках» М.К.Лемке в мае 1916 г.: «Подполковник Андерс отправился в Петроград, чтобы оттуда ехать и принять штаб 1 -й армейской кавалерийской дивизии, – одним грамотным офицером здесь меньше. Вчера утром он принял православие; это многих удивило»935. Находясь с апреля 1918 г. в составе РККА, с начала мая 1919 г. занимал высокие штабные должности в войсках, которыми командовал Фрунзе. Должность начальника штаба 4-й армии А.Андерс занял 1 мая 1919 г., когда командующим армией стал К.Авксентьевский. Оставался в этой должности до января (в послужном списке – до 25 февраля) 1920 г. и при смене командующих: при Лазаревиче В.С. и Вос-канове Г.К. Судя по временным параметрам его военной карьеры, Андерс был перемещен на должность временно исполняющего дела начальника штаба Туркестанского фронта вслед за Авксентьевским, перемещенным туда на должность помощника командующего фронтом. Аналогичным образом Андерс был переведен в начале мая 1920 г. на должность помощника командующего Заволжским военным округом тем же Авксентьевским. Последний стал командующим округом. Затем, когда Авксенть-евский в сентябре 1920 г. стал командующим 6-й армией Южного фронта, он вновь «потянул» за собой Андерса на должность помощника командующего армией. Когда в октябре 1920 г. Ав-ксентьевский был переведен на должность помощника командующего Южным фронтом, вслед за ним и Андерс оказался на должности помощника начальника штаба фронта. В ней он оставался и после преобразования Южного фронта в ВСУК до августа 1922 г. Лишь в августе 1922 г. он, наконец, был назначен начальником штаба ВСУК.
Таким образом, Андерс был, скажем так, «человеком Авк-сентьевского» и уже постольку был близок по службе к Фрунзе. Следует отметить, что именно А.Андерс, высоко ценимый командующим ВСУК и УВО как специалист, сопровождал М.Фрунзе в качестве военного советника во время поездки в Турцию в 1921 г. К этой группе «генералов» примыкал и бывший подполковник старой армии, дворянин, армянин, член РКП(б) с 1919 г. Гаспар Карапетович Восканов (1886—1937).
С апреля 1919 г. по апрель 1920 г. он командовал 4-й армией Восточного фронта. В этот период времени начальником штаба у него был Андерс. Затем они находились вместе с Авк-сентьевским в руководстве Заволжского военного округа в 1920 г. Авксентьевский являлся его командующим, Восканов – помощником командующего, а Андерс занимал должность начальника штаба этого округа. «Генералы» вновь встретились в 1922 г. в войсках Украинского военного округа, где вплоть до сентября 1923 г. Восканов занимал должность командира 6-го стрелкового корпуса, Авксентьевский. командовал 8-м стрелковым корпусом, а Андерс, как отмечалось выше, являлся начальником штаба ВСУК и Украинского военного округа.
Фрунзе, назначенный заместителем Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам 11 марта 1924 г., приступил к исполнению этих обязанностей только 14 марта, сохраняя за собой вплоть до 20 марта и командование Украинским военным округом, и Вооруженными силами Украины и Крыма. Лишь 20 марта он передал во временное командование Украинский военный округ своему 1-му помощнику по округу Эйдема-ну. Это значит, что принимать официальные решения и подписывать приказы о кадровых перемещениях Фрунзе более или менее спокойно решился лишь после 20 марта. Это значит, что в промежутке между 11 и 20 марта новое руководство РККА чувствовало себя еще крайне неустойчиво.
10
Падение Тухачевского
Как бы в ответ на готовящийся «переворот» 9 марта М.Тухачевский выехал в Смоленск, а оттуда 10 марта – в Минск, вновь к своему другу Г.Гаю и в его 7-ю кавалерийскую дивизию1. Известно, что с 13 по 16 марта 1924 г. в Минске проходил
6-й Чрезвычайный съезд Советов Белоруссии936 937. Это обстоятельство могло служить удобным мотивом выезда командующего фронтом в Минск, хотя он появился там уже 11 марта, в штабе 7-й кавалерийской дивизии. Тухачевский принимал участие в работе съезда, тем более что в Минск на съезд приехал и М.Калинин.
Съезд открылся 13 марта во второй половине дня. Отношение к нему, совершенно очевидно, не отличалось «политической теплотой». Эта непривычная настороженность ощущается даже при чтении стенограммы съезда. В этот день было одно, вечернее заседание, на котором выступил и Тухачевский. Делегатами съезда Тухачевский был принят, судя по их реакции, отраженной в стенограмме, весьма прохладно. Это было заметно, учитывая популярность, которой, согласно различным свидетельствам, он пользовался, особенно на территории дислокации войск Западного фронта1. Хотя Тухачевский, согласно принятому «советскому» ритуалу и порядку, был избран в президиум съезда, слово ему было предоставлено лишь 7-м в «очереди» выступающих11. В этом вопросе важно обратить внимание на то, что 1-м выступавшим был, что вполне логично, М.Калинин; 2-м – Ф.Кон; 3-м – секретарь временного Белорусского бюро ЦК РКП(б) Асаткин; 4-м – член президиума, заместитель генерального секретаря и политический секретарь Международного крестьянского совета Т.Домбаль. Предоставление этим лицам первых четырех выступлений можно объяснить логикой политического содержания самого события. Однако 5-м по счету оратором оказался председатель Центрального бюро профсоюзов Белоруссии Ходош, а 6-м – ответственный секретарь ЦК Союза молодежи Белоруссии Орехова. Лишь 7-м дали слово Тухачевскому. После него было еще три выступавших в этот день – лица второстепенные и малоизвестные'1. Вне всякого сомнения, особенно в политическом контексте тех лет и с учетом известности, должностной значимости и популярности, Тухачевский 938 939 940
вполне мог рассчитывать на 2-е, по крайней мере на 5-е место в списке выступавших. Во всяком случае, он был более значащей в политическом отношении фигурой, чем руководитель белорусских профсоюзов Ходош или комсомольский вожак Орехова.
Как уже отмечалось выше, реакция съезда на его выступление была неадекватна военно-политической значимости его фигуры. Вряд ли это может свидетельствовать о его «проправительственной репутации» в то время. Тухачевского опасались. Напомню и тот факт, что Фрунзе, приступив к исполнению обязанностей заместителя Председателя РВС СССР, сохранял командование Украинским военным округом. И в этом тоже прослеживаются «опасения», «настороженность». Можно полагать, что отъезд Тухачевского из Москвы перед «сменой власти» в армии, его поездка в Минск, в 7-ю кавалерийскую дивизию Г.Гая, возможно, воспринимались политическим руководством в Москве как «демонстрация угрозы».
Трудно проследить по съездовским документам участие Тухачевского в работе съезда в последующие дни: Во всяком случае, он больше не выступал. На следующий дещ>, 14 марта, на утреннем заседании с приветствием выступил командир 7-й кавалерийской дивизии Г.Гай, а на вечернем заседании 14 марта выступил командир 5-го стрелкового корпуса П.Дыбенко. В своем выступлении он сослался на предшествующую речь М.Тухачевского1. Больше участие Тухачевского в работе съезда ничем внешним обозначено не было.
Именно в эти дни, едва вернувшись из Парижа, А. фон Лампе 16 марта записал в дневнике весьма важную и тревожную для него новость: «Сразу поразило меня сообщение В.В.Ко-лоссовского, бывшего у Веры, что в Совдепии раскрыта организация Тухачевского, что он сам и многие из участников заговора арестованы941 942 943 – и все пропало! Это меня очень угнетает, так как на них я возлагал большие надежды»'1. 8 апреля он получил подтверждение этому удручающему и печальному для него известию. «Абеле1 звонил мне, – записал генерал в своем дневнике, – ...Тухачевский и Буденный вызваны в Москву и отправлены в Реввоенсовет, то есть кончены. Бывший генерал Лебедев сменен на посту всероссийского начальника штаба бывшим студентом Фрунзе, который сейчас вынес свою кандидатуру на советского Наполеона!»944 945 В «справке», составленной им по этому поводу, на следующий день отправленной в Париж, генерал подвел итог событиям, связанным с «организацией и заговором Тухачевского». «По заслуживающим доверия сведениям, – сообщал А. фон Лампе в Париж, – Тухачевского правительству, наконец, удалось заполучить в Москву, где он смещен со своей должности командующего Западным фронтом в Смоленске и назначен на более наблюдаемое властью место в Реввоенсовете. Туда же смещен и Буденный»946. Учитывая время прохождения информации из СССР в Берлин, «арест Тухачевского» должен был произойти 14—15 марта 1924 г.
Косвенными подтверждениями указанных событий можно считать кадровые перестановки в руководстве полпредства ОГПУ по Западному краю. Был смещен со своей должности полномочного представителя ОГПУ по Западному краю И.Апетер. Примечательно, что именно 14 марта 1924 г. на должность помощника начальника особого отдела Западного фронта (помощника полномочного представителя ОГПУ по Западному краю)947 и одновременно (по совместительству) на должность заместителя начальника Смоленского губернского отдела ГПУ и начальника секретно-оперативной части назначается Я.Зирнис. Такая концентрация власти по линии военной контрразведки не могла быть случайной. На должность полномочного представителя ОГПУ по Западному краю и председателем ГПУ БССР 7 апреля 1924 г. официально был возвращен из Москвы Ф.Медведь. Фактически же Медведь получил таковые полномочия с декабря 1923 г.948.
И Я.Зирнис (1894—1939), и Ф.Медведь (1889—1937) были давними работниками особого отдела Западного фронта, еще с 1919 г. Зирнис, в частности, в 1920–1922 гг. находился в руководстве или руководящем звене особых отделов 15-й, 16-й армий и 27-й стрелковой дивизии. До 14 марта 1922 г. Зирнис являлся заместителем начальника Витебского губернского отдела ГПУ и начальником секретно-оперативной части. Новое назначение с повышением по должности и объединением в руках Зир-ниса должностных прав помощника начальника особого отдела Западного фронта, заместителя начальника Смоленского губернского отдала ГПУ и начальника секретно-оперативной части этого отдела и сохранением должностных прав начальника Витебского губернского отдела ГПУ именно 14 марта 1924 г. вряд ли можно считать случайным. Скорее, это была мера «чрезвычайная» в соответствии с «чрезвычайностью» ситуации.
Таким образом, Зирнис контролировал действия ГПУ как по всему Западному фронту, так и непосредственно в Смоленске, где находился штаб фронта. Такого рода назначение и такого рода сотрудника ОГПУ вполне соответствовало поставленной «чрезвычайной» задаче: арестовать командующего Западным фронтом Тухачевского, его ближайших сотрудников и единомышленников, не допустив «волнений» в войсках.
Есть еще одно косвенное свидетельство. Согласно штабным документам Западного фронта, Тухачевский отправлялся в Минск на срок с 10 до 17 марта, т.е. до конца работы съезда. Однако возвращение Тухачевского в Смоленск 17 марта, как это значилось в командировочных предписаниях, в штабных до-кумеитах фронта не нашло отражения. Его появление в Смоленске вновь отмечено в штабных приказах лишь 27 марта в связи с отъездом в Москву1. Не исключено, что вплоть до 27 (или даже до 31.) марта Тухачевский вместе со своими «адъютантами» находился под арестом. Вывезенный 25—26 марта из Минска в Смоленск, он был отправлен в Москву 27—31 марта. Как записал в дневнике и сообщал в своей «справке» от 9 апреля 1924 г. А. фон Лампе, «Тухачевского правительству, наконец, удалось заполучить в Москву», «Тухачевский отправлен в Реввоенсовет, то есть кончен». Официально с должности командующего фронтом Тухачевский был смещен 26 марта 1924 г.949 950.
Следует иметь в виду еще одно обстоятельство. Приказ о назначении Тухачевского на новую должность помощника начальника Штаба РККА был подписан 1 апреля 1924 г., т.е. спустя почти неделю после его официального смещения с должности командующего фронтом. Оно не было обусловлено переводом на другую должность, но являлось именно отстранением без назначения, т.е. чрезвычайной мерой. Лишь спустя две недели, 8 апреля 1924 г., наконец официально был назначен новый командующий уже не фронтом, а Западным военным округом – А.Корк951. Фронтовое командование было упразднено. Это была отставка, а не перевод Тухачевского на новую должность.
Еще одним признаком «опалы» и «наказания» Тухачевского может служить полученная им 1 апреля 1924 г. новая Должность помощника начальника Штаба РККА. В соответствии со старой структурой руководства Штаба РККА у его начальника было два помощника: 1-й – по оперативному планированию, 2-й – по организационно-административным вопросам. Должность 1-го помощника начальника Штаба РККА занимал с февраля 1921 г. Б.Шапошников, 2-го – Е.Гарф. 1 апреля 1924 г. Шапошников по-прежнему оставался в своей должности. Вакантной оставалась должность 2-го помощника. На нее-то и назначили Тухачевского, хотя официально деления на 1 -го и 2-го помощников теперь не было. Все это означало, что, во-первых,
Тухачевский получал должность, по существу, вдвое ниже той, которую занимал. Во-вторых, ему были поручены функции, ему совершенно не свойственные, – административно-штабные. В-третьих, он был полностью оторван от войск, от привычной ему командной работы. Таким образом, это назначение являлось одной из форм «почетной отставки». На такой поворот своей служебной карьеры Тухачевский вряд ли мог согласиться по доброй воле. Совершить его власти могли, только используя арест и предъявление Тухачевскому каких-то политически компрометирующих его «доказательств». Последние должны были парализовать его волю к сопротивлению и сделать «покорным». Именно об этом свидетельствует один из работников Политуправления Западного фронта.
«Хорошо известно, – вспоминал И.Телятников, – какая нездоровая обстановка создалась вокруг Тухачевского в начале 1924 г., незадолго до назначения его помощником начальника Штаба РККА. Поползли грязные сплетни. Исходили они, как мне казалось, от начальника Политуправления В.И.Касаткина, человека властолюбивого и, безусловно, склонного к интригам. Неблаговидную роль игра! в этом и секретарь партийной организации Васильев. Его стараниями в склочное дело было вовлечено почти все партийное бюро. В результате Тухачевский выехал к новому месту службы с очень нелестной характеристикой»952. Итак, «нездоровая обстановка создалась вокруг Тухачевского» до его нового назначения, до его отъезда в Москву, до его смещения с должности командующего фронтом, до его снятия с партучета в штабе фронта, т.е. до 26 марта 1924 г.
На протяжении всего 1923 г., если судить по протоколам и иным документам партбюро штаба фронта, нет ни единого, в котором хотя бы косвенным образом как-то компрометировалась фамилия Тухачевского. Следовательно, хотя В.Касаткин интриговал против командующего еще с августа 1923 г., на работе партбюро это внешне никак не отражалось. Никто в партбюро не осмеливался открыто поставить па обсуждение «персональное дело М.Тухачевского». Как выше отмечалось в докладной ответственного сотрудника ГПУ по Западному краю, Тухачевский был слишком «крупной фигурой». Такое становилось возможным только в том случае, если на это свыше в той или иной форме давались санкции, а командующий утратил свою былую власть. Примечателен в связи с этим штрих в воспоминаниях И.Телятникова: «На заседании партбюро, когда обсуждалась эта характеристика, Михаил Николаевич держался с завидной выдержкой и достоинством. Но у меня создалось впечатление, что защищать себя он не умеет»953.
Итак, Тухачевский молчал и не сопротивлялся. Возможно, ввиду обнаруженных властью фактов его поведения, компрометирующих его «политическую безупречность». Угроза предания их огласке, исходившая от власти, видимо, и отдавала его полностью в распоряжение этого не очень-то авторитетного для него суда. Характеристику Тухачевского можно было «бесстрашно» обсуждать и утверждать, причем утверждать отрицательную характеристику, не рекомендующую Тухачевского для занятия руководящей должности в РККА. Речь ведь шла, если следовать воспоминаниям И.Телятникова, об обсуждении характеристики Тухачевскому до назначения его помощником начальника Штаба РККА, ибо он уехал из Смоленска в Москву без назначения. В характеристике говорилось о «неправильном отношении» Тухачевского «к коммунистам, подчиненным и даже об аморальном поведении». Иными словами, согласно решению партбюро (партячейки) штаба Западного фронта Тухачевский не соответствовал уставным требованиям, предъявляемым к члену РКП(б), и считался, таким образом, «политически непригодным» для руководящей должности в РККА. По тем временам это было весьма серьезным и опасным мнением о человеке, претендовавшем на руководящую должность в армии. Судя по всему, участь Тухачевского как командующего фронтом была решена за несколько дней до 26 марта. На это указывают и новые назначения командиров соединений, входивших в состав Западного фронта.
Приказом РВС СССР от 20 марта 1924 г. на должность исполняющего обязанности командира 5-й стрелковой дивизии был переведен П.Пшенников; командиром 33-й стрелковой дивизии был утвержден М.Герасимов; временным командиром 4-й стрелковой дивизии был назначен В.Тимофеев-Наумов; начальником штаба – с 26 марта А.Редькин-Романовский1. Еще 8 марта 1924 г. приказом РВС СССР на должность командира 8-й стрелковой дивизии был назначен К.Степной-Спижарный954 955. В штабных документах Западного фронта имеются данные об увольнении или аресте некоторых командиров, в частности: в апреле 1924 г. был «уволен в резерв РККА» командир 29-й стрелковой дивизии 16-го стрелкового корпуса С.Спильничен-ко'956 957; тогда же был «демобилизован в аттестационном порядке»
