Текст книги "Сталин и заговор генералов "
Автор книги: Сергей Минаков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 51 страниц)
Это была откровенная дискредитация, на которую В.Меликов вряд ли осмелился бы без санкции или даже побуждения «сверху». Примечательно, однако, и выступление самого Тухачевского на этой защите. Оппонируя Меликову, Тухачевский утверждал: «Нельзя считать ошибкой нашей политики военную задачу в 1920 г. Несмотря на то, что наши силы были на исходе, при рациональном их использовании, пожалуй, они могли бы дать необходимую победу.
В кампанию 1920 г. мы наделали много ошибок. Мы не провели аграрной политики. Если бы польский ревком роздал крестьянам землю, то неизвестно, как бы сложилась обстановка»1123.
Оставим в стороне вопрос о степени убедительности и доказательности приведенной точки зрения Тухачевского. Она, судя по всему, принципиально не изменилась по сравнению с 1922 – 1923 гт. Важно другое.
Во-первых, в марте 1928 г. начальник Штаба РККА Тухачевский утверждает возможность победоносного исхода «польской кампании» 1920 г.
Надо полагать, он и в начале 1928 г. считал, что даже при «малых силах» («наши силы были на исходе»), но при «рациональном их использовании» в совокупности с верными социально-экономическими и социально-политическими мероприятиями можно добиться успеха в войне с противником, более сильным в военном отношении.
Таким образом, он как бы указывал на возможность победоносной перспективы вероятного военного столкновения с Польшей в 1927 г. при «рациональном использовании» имеющихся сил и соответствующих социально-политических и экономических мероприятий.
Иными словами, нельзя исключать его готовность и решимость к войне в 1927 г. Это обстоятельство, видимо, также создавало почву для слухов, о которых своему начальству сообщал В. фон Бломберг в 1928 г.
Во-вторых, преднамеренно или нет, но Тухачевский указал на существенные ошибки, допущенные польским ревкомом в 1920 г. В его составе находился и Уншлихт, занимавший к 1928 г. должность 1 -го заместителя Председателя РВС СССР. При обсуждении диссертации В.Меликова М.Тухачевский изложил свою позицию и косвенным образом обратил внимание и на И.Уншлихта как одного из «виновников» неудачи «польской кампании 1920 г.». Это можно было понять и как «недоверие» к Ун-шлихту и в условиях едва не начавшейся новой Советско-польской войны.
Во всяком случае, эта акция с публикацией материалов защиты диссертации Меликова на злободневную тему в конце марта 1928 г. была, несомненно, преднамеренной со стороны политического и военного руководства. Она шла в русле создания соответствующей военно-политической почвы для отставки Тухачевского. Это был первый в СССР знак грядущей «опалы» для «красного Бонапарта».
В.Меликов не был единственным критиком оперативно-стратегических взглядов М.Тухачевского. С критикой стратегических взглядов Тухачевского во «внешней войне», в войне с Польшей выступил и давний соратник начальника Штаба РККА и единомышленник по оперативным вопросам Н. Варфоломеев1. Мнение Варфоломеева было тем более значимо, что он являлся с 1925 г. заместителем Тухачевского как Главного руководителя по стратегии в Военной академии РККА.
В число критиков Тухачевского вольно или невольно оказался вовлечен и другой его соратник по Гражданской войне и «польскому походу» – В.Путна. На его книгу «К Висле и обратно» ссылались и ее цитировали в 1928 г. «Мы пытались методы и шаблоны внутренней Гражданской войны, – писал Путна, – механически применить и в войне, хотя и классовой, революционной, но все же, по существу, внешней и притом – в условиях
и 2
недостаточного классового расслоения во вражеской стране» .
В этом же направлении шла критика «стратегии Тухачевского» в «польской кампании» и со стороны А.Вольпе1124 1125 1126.
Таким образом, в центральной военной прессе и литературе официальной пропагандой подготавливалась почва для отставки
М.Тухачевского с должности начальника Штаба РККА. Грядущая отставка объяснялась несостоятельностью «военной доктрины Тухачевского» – его концепции «революционной войны», а главным виновником неподготовленности РККА к войне определяли Тухачевского и его Штаб.
Тухачевский пытался вновь выдвигать и отстаивать свою точку зрения на причины и виновников неготовности Красной Армии к войне. Он видел их в ошибочном определении места и роли Штаба РККА. Новая вспышка дискуссии по этому вопросу лишь ускоряла отставку Тухачевского.
В двух докладных записках на имя наркома еще в феврале и марте 1927 г. обеспокоенный низким уровнем боевой подготовки командных кадров, Тухачевский вновь возвращается к проблеме, вызывавшей острые дискуссии еще в 1924 г.
Он был обеспокоен, в частности, неподготовленностью штабных работников к боевой обстановке и предлагал передать функции их подготовки из ГУ РККА в Штаб РККА. «В противном случае, – писал он, – считаю неизбежным снять со Штаба РККА ответственность за состав и подготовку штабов, переложить ее за подготовку войсковых штабов на командующих округов, а армейских – на Главное управление РККА, но это пагубно отразится на подготовке и боеспособности Красной Армии»1. Вообще, С.Каменев, начальник ГУ РККА, в 1926—1927 гт. являлся главным оппонентом М.Тухачевского. Тухачевский писал, что начальник ГУ РККА «вел борьбу со Штабом РККА под всеми флагами, под всеми предлогами и по всем без исключения областям работы»1127 1128. Возникали у него частые трения и с Я.Алкснисом.
На заседаниях РВС СССР и в сйоих докладных на имя наркома Тухачевский предлагал провести реорганизацию Штаба РККА, которая фактически предусматривала превращение его в Генеральный Штаб. Он считал, что Штаб РККА должен стать единым планирующим и организующим центром. Это предложение не было принято. Мотивировали это опасением, что «будет один докладчик, который и планирует, и проводит, и инспектирует, следовательно, имеет все критерии в своих руках. В руках же руководства почти ничего: соглашайся и иди на поводу у Штаба»1.
5 апреля 1928 г. в письме Ворошилову начальник Штаба РККА Тухачевский писал: «В дополнение к тем соображениям, которые я высказывал Вам после заседания РВС, считаю необходимым доложить два основных момента, делающих работу Штаба РККА совершенно ненормальной...
Прежде всего и в текущей, и в плановой работе создается такое положение, что зачастую может казаться, будто Вы как нарком работаете сами по себе, а Штаб РККА – сам по себе, что совершенно противоестественно, так как по существу Штаб должен быть рабочим аппаратом в Ваших руках по объединению всех сторон и работ по подготовке войны. Если он таким аппаратом не является, то, значит, дело не в порядке»1129 1130.
16 апреля 1928 г. командующий Белорусским военным округом А.Егоров, инспектор кавалерии РККА С.Буденный и начальник снабжения РККА П.Дыбенко направили К.Ворошилову письмо, в котором обвиняли начальника Штаба РККА в стремлении захватить всю власть в армии. «Штаб РККА, – писали они, – имеет внутри себя тенденции, если не сказать хуже, целевую установку заменить собой или, вернее, взять в свои руки руководящую роль по всем вопросам строительства и оперативного руководства РККА».
Авторы письма предлагали заменить начальника Штаба РККА лицом с «более высокими организаторскими способностями, а равно и с большим опытом боевой практической работы»1131. Их позиция была поддержана 1-м заместителем Председателя РВС СССР и наркома И.Уншлихтом1132. Эта позиция разделялась и начальником ГУ РККА М.Левандовским и Заместителем начальника УВУЗ РККА Н.Кузьминым1133.
То, что именно эти три «генерала» написали коллективное послание Ворошилову с требованием отставки Тухачевского, объясняется, как выше мне пришлось отмечать, отчасти тем, что начальник Штаба РККА «задел» их репутацию, косвенно указывая на ведомства, несущие ответственность за неготовность Красной Армии.
Вскоре Ворошилов пригласил Тухачевского для разговора по этому поводу. Разговора не получилось.
«Оп сам подал рапорт о своем уходе, – вспоминал Г.Иссер-сон, – в котором писал наркому: «После нашего последнего разговора вынужден оставить свой пост»1. Он писал, что старался сделать Штаб Красной Армии инициативным, но помимо его воли Штаб превратился в простой технический аппарат1134 1135.
3 мая 1928 г. Ворошилов подписал приказ о перемещении Тухачевского с должности начальника Штаба РККА на должность командующего Ленинградским военным округом1136. Представляется весьма убедительным мнение О.Н.Кена, пришедшего к выводу, что основополагающей причиной отставки М.Тухачевского были все-таки проблемы «определения темпов, масштабов и содержания советских военных приготовлений»1137 1138.
Примечательно, что почти одновременно с письмом А.Егорова, С.Буденного, П.Дыбенко 17 апреля 1928 г. был подписан план поездки агента ОГПУ А.Попова в Париж к А.Кутепову, которому следовало представить М.Тухачевского честолюбивым аластолюбцем, готовым к захвату власти'1.
Очевидно, предполагалось, что ко времени встречи Попова с Кутеповым в Париже Тухачевский уже будет смещен с поста начальника Штаба РККА и это будет красноречивым доказательством его «бонапартизма», слухи о котором как бы подтвердились отставкой1.
Следовательно, надо полагать, вопрос о его отставке был рюшей 16—17 апреля 1928 г.1139 1140
Одновременно с отставкой Тухачевского и вслед за ней был проведен ряд кадровых перестановок и отставок, с ней связанных. 1
1. Кук А.И. (помощник командующего ЛВО) – комендант Карельского укрепрайона (с 15.02.1928).
2. Корк А.И. (командующий ЛВО) – для особо важных поручений при наркоме и Председателе РВС СССР (с 5.05.1928).
3. Петренко-Лунев С.В. (военный атташе в Германии) – заместитель начальника ЦАГИ (с 05.1928).
4. Германович М.Я. (помощник командующего БВО) – помощник командующего САВО (с 15.5.1928).
5. Ландин И.А. (командир 56-й Отдельной авиаэскадрильи) – уволен в бессрочный отпуск (с 15.05.1928).
6. Кауфельдт Ф.П. (помощник начальника штаба ЛВО) – начальник сектора ПВО г. Ленинграда (с 1.08.1928).
7. Пугачев С.А. (заместитель начальника Штаба РККА) – для особо важных поручений при наркоме и Председателе РВС СССР (с 31.08.1928).
8. Нейман К.А. (командир 17-го СК) – старший руководитель Военной академии РККА (с 31.08.1928).
9. Вольпе М.М. (начальник Управления устройства и службы войск ГУ РККА) – старший руководитель Военной академии РККА (с 31.08.1928).
10. Алкснис Я.Я. (начальник Управления по войсковой мобилизации и укомплектованию ГУ РККА) – старший руководитель Военной академии РККА (с 31.08.1928).
11. Широкий И.Ф. (командир 6-й СД) – старший руководитель Военной академии РККА (с 31.08.1928).
12. Уваров Н.М. (командир 57-й СД) – старший руководитель Военной академии РККА (с 31.08.1928).
13. Будкевич С.Р. (начальник отдела внешних сношений Разве-дупра Штаба РККА) – в распоряжение Председателя РВС СССР (с 14.8.1928).
14. Сокк Р.И. (командир 79-й СД) – уволен в долгосрочный отпуск (с 08.1928).
15. Сергеев Е.Н. (начальник штаба БВО) – в распоряжение наркома по военным и морским делам (20.10.1928).
16. Петин Н.Н. (командующий Сибирским военным округом) – для особо важных поручений при РВС СССР (с 9.11.1928).
Обращает на себя внимание, что из 16 «отставленных» «генералов» 14 (кроме Я.Алксниса и Н.Петина) являлись старыми соратниками Тухачевского1141, в том числе ветеранами 27-й стрелковой дивизии (К.Нейман, Р.Сокк, Н.Уваров), а некоторые входили в круг его друзей и близких приятелей (А.Кук,
С.Пугачев, Ф.Кауфельдт).
Примечательно, что «чистке» подверглись руководство и ответственные сотрудники Штаба РККА (М.Тухачевский, С.Пугачев, С.Будкевич, С.Петренко-Лунев), ГУ РККА (Я.Алкснис, М.Вольпе), командование «фронтовых» военных округов: Ленинградского (А.Корк, А.Кук, Ф.Кауфельдт) и Белорусского (М.Германович, Е.Сергеев), а также командиры соединений Украинского военного округа (К. Нейман, Р. Сокк).
Нельзя не заметить, что 5 «генералов» фактически были отправлены во временную «отставку» (С.Пугачев, Е.Сергеев, Н.Петин, А.Корк, С.Будкевич).
5 были переведены с командной на преподавательскую работу (Я.Алкснис, М.Вольпе, К.Нейман, Н.Уваров, И.Широкий), что всегда расценивалось как явное понижение в должности и «опала».
Это особенно заметно, учитывая, что все отправленные в Военную академию РККА в качестве преподавателей были молодыми и перспективными строевыми командирами, совершенно не подготовленными для преподавания в военной академии.
2 боевых командира (Р.Сокк и И.Ландин) были уволены из РККА.
Тухачевский как начальник Штаба РККА и его заместитель Пугачев фактически были признаны ответственными за «стратегическую доктрину», обусловившую внешний военно-политический курс, оказавшийся несостоятельным перед лицом войны и расходившимся с правительственным внешнеполитическим курсом.
С.Будкевич1 как глава военных внешнеполитических отношений и С.Петренко-Лунев, советский военный атташе в Берлине, несли ответственность за проведение «линии Тухачевского» в Германии1142 1143.
Все они, особенно Тухачевский, Будкевич, Петренко-Лунев, рассматривались как «партия войны», а точнее – «революционной войны». -
Остальные «генералы» были отставлены как явные или скрытые сторонники Тухачевского во «фронтовом командовании» и среди командиров соединений.
Однако были и другие причины отставки Тухачевского, «чистки» советской военной элиты и кадровых перемещений в ее составе в 1928 г.
Выше уже излагались различные слухи, распространившиеся в Москве и за рубежом о причинах отставки Тухачевского и его «политической неблагонадежности», а также сенсационное сообщение польских и английских газет в конце января 1928 г. о «восстании 4 дивизий во главе с т. Тухачевским, наступающим будто бы на Москву».
Ранее отмечалось, что в августе 1928 г. был уволен из РККА командир 79-й стрелковой дивизии Р.Сокк, один из героев 27-й стрелковой дивизии. Такая мера в отношении «орденоносца», перспективного 32-летнего командира дивизии должна была мотивироваться вескими основаниями.
Кроме того, неожиданно переведены на преподавательскую работу командир 57-й стрелковой дивизии Н.Уваров, командир 6-й Орловской СД И.Широкий.
Действительно, некоторая информация по крайней мере позволяет объяснить опасения и подозрительность политического руководства СССР.
В связи с вышесказанным находятся показания заместителя наркома внутренних дел Г.Прокофьева от 25 апреля 1937 г., в которых он, в частности, вспоминал: «Еще в 1928 г.– были показания полковника Шафрова о существовании контрреволюционной организации военспецов в наркомате обороны. В показаниях имелся список нескольких лиц, лично известных Ягоде. Ягода этот материал забрал к себе и дал прямое запрещение что-либо предпринимать»1144.
Возможно, в связи с информацией «полковника Шафрова» находится еще один факт.
От арестованного в 1930 г. С.Бежанова-Сакварелидзе «добились» показаний против С.Пугачева (вскоре был арестован) и Б.Шапошникова о том, что эти офицеры якобы входили в состав «Московского контрреволюционного центра». Если таковой
факт имел место, то это могло быть лишь в период с мая 1927 по сентябрь 1928 г.1
Примечательно, что в 1928 г. был уволен из РККА «по болезни» офицер Г.Лимаренко, состоявший «для особо важных поручений при начальнике Штаба РККА». До этого он занимал должность для особых поручений при командующем Московским военным округом. Состоял в этой должности с июля 1927 г. Он был переведен на эту должность из штаба Ленинградского военного округа, где служил помощником начальника отдела штаба округа.
Служебные перемещения этого офицера почти совпадают по времени со служебными перемещениями Б.Шапошникова: до мая 1927 г. он являлся командующим Ленинградским военным округом; с мая 1927 до мая 1928 г. – командующим Московским военным округом; с мая 1928 г. – начальником Штаба РККА. Совершенно ясно, что Шапошников, переходя с одной должности на другую, начиная с 1927 г. брал Лимаренко с собой. Это был его адъютант. Увольнение Г.Лимаренко, даже с уважительной формулировкой «по болезни», не может не вызывать подозрений.
Известно также, что в том же 1928 г. по непонятной причине застрелился Г.Хвощинский, бывший ближайший сотрудник П.Лебедева по руководству Штабом РККА, уволенный из Красной Армии 14 марта 1924 г.1145 1146 Возможно, его самоубийство было связано с причинами увольнения из РККА: он и его непосредственный начальник П.Лебедев по одной из версий были уволены за связь с представителями белой военной эмиграции1147.
Впрочем, приведенная выше информация может служить лишь поводом для различных предположений о наличии каких-то «заговорщических организаций» в Красной Армии в 1928 г. Указанных выше сведений и степени их достоверности явно недостаточно для каких-либо определенных выводов на этот счет. Но их было вполне достаточно для слухов и подозрений, тревоживших бдительность ОГПУ и правительства. Достаточно для того, чтобы предпринимать на всякий случай превентивные меры в отношении наиболее амбициозных «генералов», имевших соответствующую политическую репутацию. Среди таковых на первом месте, несомненно, находился Тухачевский, если учесть его «наполеоновскую репутацию» в кругах бывших офицеров старой армии.
Указанные выше обстоятельства также, очевидно, являлись одной из причин отставки Тухачевского, слухов о его политической неблагонадежности и кадровых перемещений в 1928 г.
Во всяком случае, всего этого ОГПУ было достаточно для далеко идущих выводов.
Глава 7
МОДЕРНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ И ПАДЕНИЕ СТАРОЙ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ
Каждая новая война и тем более поражение в войне, как правило, влекут за собой смену военной элиты, а эта ситуация в свою очередь рождает драматизм столкновения старой и новой элит. Этот процесс сам по себе неизбежный и в определенном смысле естественный. В обществе же, само существование которого в силу господства геополитических факторов его возникновения и развития обусловлено не проблемой «образа жизни>>, а проблемой «выживания», где «оборонный фактор» оказывается «естественно-доминирующим», смена военных элит оказывается одним из немногих способов удержания власти в руках «политиков» и нейтрализации политических и геополитических амбиций «генералов».
31 марта 1928 г. в центральном печатном органе Красной Армии – «Красной Звезде», резкой критике подверглась оперативно-стратегическая деятельность Тухачевского во время «похода за Вислу»1. Вполне определенно ставился иод сомнение авторитет Тухачевского как главного стратега Красной Армии. Он обвинялся в авантюризме, а его полководческие способности ставились под сомнение. Это была откровенная дискредитация Тухачевского как одного из «вождей» Красной Армии. Волна критики была подхвачена и другими военными изданиями1148 1149 и длилась, то поднимаясь, то опускаясь, ватоть до начала 1932 г.1150
...Номенклатурная «легенда» о Ворошилове начала быстро развиваться с 1929 г. под сенью номенклатурной «легенды» о Сталине, в контексте известной ворошиловской программной статьи «Сталин и Красная Армия». Если в перечне военачальников, чьи биографии или автобиографии в 1926 г. появились в словаре «Гранат», преобладают «победители Колчака и Врангеля», то теперь это «герои Царицына и победители Деникина». Главным «вождем и героем Красной Армии» с 1929 г. фактически и, можно сказать, официально становится Сталин. «Младшими вождями и героями» – Ворошилов, Буденный и, в гораздо меньшей мере, иногда – А.Егоров. Вообще следует заметить, что нарочитой популяризации советских военачальников со стороны власти с этого времени не наблюдается. Уже тогда было заметно стремление официальной пропаганды ограничиться в этом деле прежде всего наркомом Ворошиловым. Однако к концу 1929—началу 1930 г. официальные и неофициальные «вожди» Красной Армии были представлены К.Ворошиловым, С.Буденным и прославившимся на КВЖД, ставшим после этого очень популярным В.Блюхером. Кроме того, следует отметить и уже ранее «канонизированных» покойных «вождей-героев» Красной Армии: Фрунзе, Котовского, Чапаева. Они как бы «благословляли» указанных «живых вождей», прочно и надолго заняв места своего рода «небесных патронов». «Житийный» стиль и характер их биографий должен был способствовать их популяризации и успеху правительственной пропаганды. Она превращала «номенклатурных» здравствующих «вождей Красной Армии» в «истинных».
...Популярность Тухачевского на Западе продолжала расти вплоть до 1928 г. Косвенным образом об этом свидетельствует появление книг, ему посвященных. Они являли собой, будучи весьма различными по идеологической направленности и отношению авторов к Тухачевскому, своеобразный комментарий, рассчитанный на западную и русскую эмигрантскую общественность. Так, в 1926 г. была издана книга Ю.Пилсудского «1920 год», посвященная М.Тухачевскому, его личности и оценке его полководческих действий в Советско-польской войне. Согласно донесению агента ОГПУ, встречавшегося в Париже с генералом А.Кутеповым в октябре 1926 г., «в отношении Красной Армии Кутепов интерес проявлял только в области настроений – преимущественно у командного состава... Из отдельных лиц интересовался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспецами из числа бывших полковников, генералов. Особенный интерес проявлял почему-то к т. Тухачевскому»1. В 1928 г. А.Кутепов считал, что в СССР «нет человека, пользующегося в армии и у населения такой популярностью и симпатией, как Тухачевский»1151 1152.
Тухачевский был в глазах Европы «вождем Красной Армии» в 1927—1928 гг. По мнению Генерального штаба Французской армии в 1928 г., «Тухачевский... пользуется большой популярностью среди комсостава, особенно из числа бывших офицеров»1153. Вероятно, своеобразной справкой о Тухачевском и явились рукописные воспоминания о нем некоего Посторонкина, бывшего белого офицера, датированные 15 июня 1928 г1154 1155. Скорее всего, это тоже был один из комментариев к портрету Тухачевского, чья популярность вызывала интерес председателя РОВС генерала А.Кутепова.
Изменения в перечне «вождей Красной Армии» происходят в 1928—1929 гг. Тем не менее за пределами СССР Тухачевский по-прежнему пользовался авторитетом. В 1931 г. во Франции был опубликован очерк о Красной Армии, в котором в качестве ведущих советских военных теоретиков были названы М.Тухачевский, А.Верховский и А.Свечин1153. Посетивший СССР и Красную Армию с визитом в августе 1928 г. начальник штаба рейх– . свера генерал В. фон Бломберг счел необходимым персонально встретиться лишь с тремя советскими военачальниками, не считая наркома Ворошилова: с Шапошниковым, Тухачевским и Блюхером1156. Правда, встреча с Б.Шапошниковым может рассматриваться как «протокольная»: начальник Штаба одной армии встречается с начальником Штаба другой. А вот встречи с М. Тухачевским и В.Блюхером, которые не занимали в это время каких-либо ключевых должностей (Тухачевский – «опальный», отставной начальник Штаба, а Блюхер – зам. командующего военным округом) знаменовали признание их реального военного авторитета в Красной Армии.
0 репутации и авторитете Тухачевского выше Говорилось достаточно много. Блюхер же оказался новой, «восходящей звездой» в Красной Армии. В военных и политических кругах Западной Европы прекрасно знали, кто в действительности командовал армией Чан Кайши, и оценили военные успехи Блюхера. Таким образом, фигура Блюхера уже в 1928 г. претендовала на свое место в иерархии «вождей Красной Армии» рядом с Тухачевским и Буденным.
Весьма красноречивое выражение получили представления западноевропейской общественности о «вождях» Красной Армии и иерархии этих «вождей» в 1930 г. в книге К.Малапарте «Техника государственного переворота»1. «Седьмое ноября... Москва вся расцвечена красным... В глубине площади, перед собором Василия Блаженного, выстроены казаки кавалерии Буденного, пехота Тухачевского, ветераны 1918, 1919, 1921 годов – солдаты, которых Троцкий привел к победе на всех фронтах Гражданской войны»1157 1158. Правда, автор книги упоминает и Ворошилова, но по его номенклатуре – «народный комиссар обороны»1159.
В тех весьма специфических идеологических условиях, которые уже сложились в основном в СССР к началу 30-х гг., трудно было получить достаточно определенное предстаатепие о популярности тех или иных лиц, состоявших в руководстве РККА. В этом отношении сторонние наблюдатели, особенно пристально следившие за. тем, что, происходило в СССР,, пожалуй, более чутко отражали эти моменты в общественном мнении, Еще раз обращусь к Р.Гулю, который в своих развернутых очерках, посвященных «красным маршалам»,, дает их перечень и, можно сказать, иерархию в соответствии с рейтингом популярности и реальной значимости.
«Революции всегда давали много блестящих карьер. Правда, почти все эти карьеры (кроме генерала Бернадотта – короля Швеции) полны глубокого трагизма, – писал бывший офицер, корниловец-первопоходник Р.Гуль. – Их вершина – генерал Бонапарт – император Франции. Их паденья – смерти у стенки – неаполитанского короля генерала Мюрата и «князя де Мо-скова» маршала Нея. Еще более темна и страшна смерть в застенке генерала Пишегрю. Русская революция дала своих красных маршалов – Ворошилов, Каменев, Егоров, Блюхер, Буденный, Котовский, Гай, но самым талантливым красным полководцем, не знавшим поражений в Гражданской войне, самым смелым военным вождем Красной Армии III Интернационала оказался Михаил Николаевич Тухачевский. Тухачевский победил белых под Симбирском, спасши Советы в момент смертельной катастрофы, когда в палатах древнего Кремля лежал тяжелораненый Ленин. На Урале он выиграл «советскую Марну» и, отчаянно форсировав Уральский хребет, разбил белые армии адмирала Колчака и чехов на равнинах Сибири. Он добил и опрокинул на французские корабли армию генерала Деникина. В войне с Польшей отчаянным маршем во главе беспримерной полуазиатской армии он пришел к стенам Варшавы с криком «Даешь Европу!». Он взял штурмом на льду Финского залива мятежный матросский Кронштадт. И той же весной, когда заколебалась власть Советов крестьянскими восстаниями, подавил, жестоко расстреляв, поволжскую мужицкую вольницу»1160.
В состав имен «красных маршалов» Р.Гуль включил также Ворошилова и Блюхера. Первый, скорее всего, получил известность за рубежом после 1925 года, второй – после 1926– 1927 гг., особенно после событий на КВЖД в 1929 г. Показательно, что среди перечисленных нет Фрунзе.
Итак, в перечне Р.Гуля к 1932—1933 гт. Красная Армия была представлена Западу Тухачевским, Ворошиловым, Каменевым, Егоровым, Блюхером, Буденным, Котовским, Гаем. Тухачевский был выделен специально. Книга была издана (в 1932 г.) в Берлине и вскоре переведена на французский, шведский и финский языки. В определенном смысле можно говорить и о том, что Р.Гуль оказался пропагандистом и идеологом создававшегося в Западной Европе образа Красной Армии начала 30-х годов, воплощенного в ее «вождях».
1
Советско-германское военное сотрудничество и товые лидеры»: И.Уборевич
Осенью 1927 г. на учебу в Германию на тринадцать месяцев направили И.Уборевича. Видимо, уже тогда Сталин наметил именно его для прорыва в модернизации РККА, превратив Убо-ревича в нового, «своего вождя» Красной Армии, сделав его собственной «креатурой» в полном смысле этого слова. И ранее с большим вниманием относившийся к опыту германской армии (отчасти благодаря свойствам своего характера и темперамента), после интенсивного и разностороннего обучения Уборевич превратился в последовательного «ученика» немецких генералов «старой», кайзеровской школы. «Товарищам, особенно Убореви-чу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением лишь абсолютно секретных вещей...
Уборевичу, к которому немцы относились с особой симпатией, они показали... больше, чем другим, и он, несомненно, может считаться сейчас одним из самых лучших иностранных (а не только русских) знатоков современной германской армии...
В дальнейшем общении с ним немцы убедились, что Уборевич очень талантливый и многообещающий полководец, и это усилило их симпатии к нему»1. Немцы считали Уборевича «прямодушным и симпатичным человеком... открыто выступавшим в пользу германской ориентации»1161 1162. Все это, конечно же, было известно Сталину.
Следует иметь в виду, что перед отъездом в Германию Убо-ревича 4 ноября 1927 года принял Сталин. Сам по себе этот факт указывает на особую заинтересованность Сталина в «миссии Уборевича» в Германии. Ведь поездки советских «генералов» в Германию в 1925 – 1933 гг. были явлением вполне рутинным и исключительно в сфере ведения Ворошилова, Разведуправления Штаба РККА (И.Уншлихта и Я.Берзина) и ОГПУ (Г.Ягоды ). С другими высшими офицерами в связи с этим Сталин не встречался.
Выводы и настроения И.Уборевича, сформированные его «германским опытом», в начале 1929 г. акцентировались на использовании «германской модели» развития вооруженных сил1163.
Итоги пребывания Уборевича на учебе в Германии и выводы, им из этого сделанные, стали основой того направления в модернизации Красной Армии, которое было определено в качестве официального с 1929 г. В них Уборевич в целом выражал господствовавшие тогда в германских высших военных кругах взгляды на модернизацию и развитие вооруженных с ал.
Уборевич, подводя в своем отчете итоги пребывания в Германии, сделал (скорее всего, не предумышленно) и далеко идущие политические выводы, возможно, и не подозревая об их именно политически опасных последствиях.
«Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас, – писал Уборевич. – Мне кажется, что мы должны покупать этих специалистов, привлекая умело к себе... Я не думаю, чтобы немецкие специалисты оказались хуже политически и более опасными, чем наши русские специалисты»1. Иными словами, Уборевич считал военспецов-генштаби-стов из старой русской армии «политически опасными».
В связи с цитированными выше выводами И.Уборевича о смене ориентаций с «русских генштабистов» на «немецких» уместно привести свидетельство одного из его сослуживцев.
«При нем в округе существовало ничем не оправданное неофициальное деление старшего командного состава на две так называемые «школы» – старую и новую, – вспоминал соратник И.Уборевича. – Практически это выражалось в том, что часть командного состава (представители «новой школы») получала всевозможные привилегии, пользовалась особым уважением командующего, а другая часть (представители «старой школы», к которой Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение и воспитание войск не совпадала с его взглядами) находилась как бы в тени, далеко не всегда получала поддержку даже в осуществлении ценных начинаний»1164 1165.
