Текст книги "Режим бога (Последний шаг) (СИ)"

Автор книги: Сергей Гомонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

2. Туллийский ящер

С каждым годом пустыня Агиз, территория Заречного Кийара, понемногу, но отвоевывала себе место в восточной части города. Она росла, накатываясь на все оазисы. Теперь лишь вдоль реки, некогда разделявшей Восточный и Заречный Кийары, осталась зеленая полоса растительности, а пески, словно перешагнув водораздел, продвинулись внутрь, съедая все живое. Ученые не находили тому явлению никакой причины, ссылались на экологию и глобальное потепление. Но отчего поднималась среднегодовая температура, они не знали. Все давно смирились с тем, что скоро пустыня придет к ним в дом и либо загонит под землю, как странноватых жителей Тайного города на том берегу, либо заставит эмигрировать.

Ноиро шел по мосту над плотиной и поглядывал вдаль, на покачивающийся в мареве Агиз. Сейчас дорога пойдет под уклон, а затем высотки административного центра Кийара закроют весь обзор. А говорят, особо ясными днями, стоя на противоположной стороне моста, можно разглядеть не только смутно-голубую гряду Узлаканских гор на границе с соседями, но и море. Коренному жителю Ноиро увидеть его отсюда не удалось еще ни разу в жизни, и он сильно сомневался в правдивости «очевидцев».

Ноиро обдумывал события прошедшей ночи. Странно, однако, невзирая на приключения в «третьем» состоянии, утром не осталось и следа от усталости. Журналист даже позанимался на своем почти заброшенном тренажере. Энергии было столько, сколько бывает лишь у детей. Ее хотелось выплеснуть, растратить, растранжирить, чтобы не захлебнуться в бурном водовороте невесть откуда прихлынувших сил.

Когда две первые встреченные женщины впились в него пристальными взглядами, Ноиро не обратил большого внимания. Правда, завернув за угол, на всякий случай проверил, не испачкана и застегнута ли одежда.

Возле моста он уже удивился. Мимо проезжала шикарная машина. Женщина, которая управляла ею – делового вида госпожа средних лет, – резко сбросила скорость и, сняв темные очки, бесцеремонно уставилась на него вожделеющим взглядом.

Ноиро вытянул лицо и в шутку подергал бровями, смеясь над собой в духе мэтра Гэгэуса: «В Кийаре объявили съезд сексуально озабоченных теток? Надо иногда заглядывать в светскую хронику, Сотис, чтобы не шарахаться от бедных женщин!»

Последней каплей, убедившей его, что все это не совпадения, оказалась встреча на перекрестке напротив здания «Вселенского калейдоскопа». Две совсем еще юных студенточки, направлявшиеся куда-то в сопровождении таких же, как они, молоденьких пареньков, ни с того ни с сего вывернули головы в сторону журналиста. И – сомнений теперь не было! – в глазах недавно целомудренных по виду девиц светилось откровенное «хочу». Одна из них с намеком облизнула пухлые губы, другая неосознанно провела пальцем по ложбинке между загорелыми грудями, которые теперь так соблазнительно обрисовывало легкое платье.

Ноиро, который мог бы поклясться, что минуту назад внешний вид девиц выдавал в ней таких же занудных книголюбок, как сестричка Веги, шарахнулся в сторону и, прибавив шаг, почти добежал до входа в издательство.

«Мир рехнулся!» – понял он, пожираемый по дороге на свой этаж взглядами коллег женского пола.

В Кемлине давно уже не считалось зазорным в открытую проявлять интерес как мужчине к женщине, так и наоборот. Но всему ведь существовал предел! С подобной пылкостью не таращились друг на друга даже актеры в эротических постановках: этот взгляд невозможно подделать даже за большой гонорар. Ноиро проверил и обнаружил, что смотрят так только на него, другие мужчины вниманием со стороны женской публики были обойдены, и объяснений внезапной «ноиромании» пока не было.

В редакционном кабинете находились только мэтр Сабати и журналист полосы происшествий Дайнио в своей неизменной вязаной шапочке набекрень. Оба они коротко взглянули на Ноиро, ответив на его приветствие, и снова углубились каждый в свое занятие.

Молодой человек перевел дух. Может, мама по ошибке купила какое-нибудь не такое мыло, а там оказались ароматизаторы с афродизиаками, и сегодня, моясь под душем, он сам себя сделал столь «неотразимым»? Однако тут тоже не срасталось: ну, хорошо, пусть в отношении встреченных пешеходок это работало, но как могла учуять запах деловая дама за рулем?! А буфетчица за стеклянной перегородкой? А только что выскочившая из лифта прехорошенькая рекламщица, на которую Ноиро положил глаз с первого взгляда и которая до сегодняшнего дня никак не реагировала на его знаки внимания?

Вспомнив о ней, журналист снова поиграл бровями. А что? Чем бы это ни было – неплохой шанс! Надо будет завернуть в рекламный отдел и позвать ее на обед в…

Стоило ему лишь краем сознания зацепить тему секса, на душе стало муторно и все мысли в этом направлении испуганно отхлынули. Да-а-а… дела…

Ноиро спрятался за своим э-пи и стал допечатывать вчерашнюю статью. За этим занятием все постороннее вылетело из головы живо и бескопромиссно.

– Ноиро?! – восторженно выкрикнул женский голос.

Журналист заметно вздрогнул. Это вернулась в кабинет отлучавшаяся Пепти Иссет. Глаза ее алчно горели, сама она странно дышала и все время как-то неприлично облизывалась.

– Эй-эй-эй! – пробормотал он, отгораживаясь от сотрудницы папкой с годовой подшивкой журнала. – Пепти, очнись! Ты не в ювелирной лавке, а я не браслет с изумрудами! Что случилось?

Спортобозревательница на секунду пришла в себя и с придыханием сообщила, что еще с утра в редакцию звонила Окити Нэтерс, секретарша мэтра Гэгэуса, и просила Сотиса зайти на седьмой этаж. Ноиро с облегчением и удвоенным рвением кинулся выполнять, шарахаясь от встречных женщин. Когда перед поворотом на лестницу они нос к носу столкнулись с госпожой Альти Ха-Ар, дамой весьма преклонных лет, числившейся помощницей старика Сабати, Ноиро и подавно припустил со всех ног, провожаемый пылким взглядом седой особы. «И эта туда же! – мысленно простонал журналист. – Мир определенно катится в бездну к Протонию!»

Шеф был чем-то раздражен. Показав Ноиро сесть, он еще долго ругался с кем-то по телефону, попутно промакивая толстый загривок носовым платком.

– А? А! – оставив наконец в покое трубку, Гэгэус в первый момент взглянул на Ноиро так, словно забыл, зачем тот здесь. – Угу, это вы. В общем, вылетаете завтра, с самого утра, с группой археологов. Их главного, профессора, Протоний их всех покарай, ученых этих, зовут Йваром Ладом.

Журналист молча внимал. Уж лучше сидеть перед рычащим и кидающим молнии Гэгэусом, чем возле сексуально озабоченных сотрудниц!

– Вот здесь билет, командировочные. Если понадобится снаряжение…

– Нет, у меня все лежит с прошлых поездок.

– Тем лучше. За камерой, фотоаппаратурой зайдите на пятый этаж в студию, передайте мою записку Асо Курасу и внимательно проверьте, что он вам подсунет. Я не шучу. Э-э-э… Сотис!

– Да, мэтр?

– С вами сегодня все в порядке?

– Да. А что не так?

– Вас как будто чем-то хлопнули по темени…

Ближе к вечеру женщины наконец-то перестали таращить на него глаза, а у него прекратилась депрессия, накатывавшая каждый раз при мыслях о том, что неплохо было бы подойти и предложить встречу той рекламщице. Все изменилось с точностью до наоборот, все встало на свои места, и девушка из рекламного, которая вновь повстречалась ему в коридоре, обратила на него не больше внимания, чем на пустое место. Как обычно. Однако Ноиро не стал жалеть об упущенном шансе: в симпатиях под гипнозом он не нуждался. А тут явно был какой-то гипноз.

И вдруг журналиста озарило. Ну как же он сразу не догадался! Радуга! То, что он пережил в «третьем» состоянии, наложило на него невидимый, но ощутимый для противоположного пола отпечаток! Все было так просто…

* * *

Агиз был когда-то головокружительно красив! Ученые говорили, что не всегда он представлял собой пустыню, пристанище змей и злых насекомых. Много тысячелетий назад оазисов в нем было не счесть, а вместо пустыни простиралась зеленая саванна. Но, увы, канули те времена.

От Заречного Кийара остались лишь руины древних построек Тайного города. Об этом месте и по сей день ходило множество разнотолков.

Самолет развернулся, качнув крылом, пустыня нырнула вкось, ушла из иллюминатора, и Ноиро зевнул. Взлетели хорошо, теперь бы так же и приземлиться… Но путь долгий, очень долгий: Рельвадо находится в другом полушарии планеты. Радует то, что сейчас они летят в теплые края, а не на Полюс.

Уши закладывало от гула двигателей почти так же, как во время перехода в «третье» состояние. Но если там вскоре наступала блаженная тишина, то здесь слушать монотонную музыку небесного странника придется много часов.

Они встретились с археологами в аэропорте. Грязное, захламленное здание аэровокзала, едва взошло солнце, стало плавиться от жары. Конечно, почетных иностранцев принимают в другом месте, и там отстроено все на славу. Оттуда ходил легкий голубой экспресс – он вез приезжих прямо на курорт, к долгожданному морю.

Ноиро первым узнал Йвара Лада – он нашел его фотографию во Всеобщей Сети и хорошо запомнил сухопарого брюнета с аккуратно подстриженными усиками и цепким взглядом. В реальности Йвар оказался старше, чем на снимке: видимо, изображение было многолетней давности. Зато усы остались прежними!

С Ладом летело еще девятнадцать археологов – студентов, аспирантов и несколько вполне состоявшихся ученых. У Ноиро сразу же сложились дружеские отношения с одним из помощников профессора – Кливом Матиусом, тридцатилетним невысоким крепышом с такими же, как у журналиста, светлыми волосами.

И только после регистрации Ноиро понял, что одним из девятнадцати участников группы Лада была женщина. Она вылезла из уголочка, где скромно дремала до самого объявления посадки, и оказалась каким-то чудищем. На ней был бесформенный грязно-серый комбинезон мужского покроя, под которым, похоже, она скрывала не менее безобразную фигуру. Голову ее закрывала громадная кепка с выцветшим верхом и длиннющим козырьком, а половину лица – стрекозьи черные очки, из-под которых некрасиво выглядывала только маленькая запятая носа. Рассматривать ее подробнее Ноиро не стал, хватило увиденного. Компенсацией за сэкономленные внешние данные была чрезвычайная выносливость. Она сама тащила на плечах необъятный и тяжеленный рюкзак, наотрез отказавшись от предложенной Матиусом помощи.

– Вот упрямая! – пробормотал тот, подсаживая коллегу на первую ступеньку трапа. – Надорвешься!

К счастью, ее место оказалось в другом конце салона, и Ноиро вздохнул с облегчением. Судя по поведению, характер у этой ученой грымзы нисколько не лучше внешности. Он даже не понял, сколько ей лет.

– Смотри, – подтолкнув соседа локтем, шепнул Клив Матиус.

Самолет поднялся уже так высоко к солнцу, что пустыня внизу и во все стороны света стала просто однотонным желтым пятном под ярко-голубым куполом неба.

Ноиро проснулся от тычка и повернулся к Кливу.

– Это Сэн Дэсвери. Мы часто попадаем с ним на один рейс!

Да, на этот раз рейсом «Кийар-Франтир» летел сам мэтр Дэсвери, известный путешественник и телеведущий, дочерна загорелый и с очень ясными голубыми глазами, лысоватый. Он кивнул в ответ на приветствие сидящих через два ряда Клива и Ноиро и уже хотел отвернуться, как вдруг будто даже вздрогнул. Поднявшись с места, он подошел к молодым людям.

– Простите, ведь это вы – Сэн-Тар Симман? – спросил он журналиста.

– Не совсем, – аккуратно ответил тот, не желая раскрывать свое авторство.

– Позвольте вам представить, мэтр Дэсвери, – вмешался Клив, – это Ноиро Сотис, корреспондент «Вселенского калейдоскопа»…

– Ну нет, нет, я не мог обознаться. У меня абсолютная память на лица, и я видел не один телемост с вами, – возразил телеведущий, впиваясь в Ноиро кристально-голубыми льдинками. Несмотря на холодность, взгляд его не был отталкивающим – скорее наоборот – чем-то наподобие глотка студеной воды, когда нестерпимо хочется пить.

– Это мой псевдоним, – тихо сказал журналист, упрямо стараясь уберечь инкогнито.

– Ты Симман?! – оторопел Матиус. – Тот самый Симман?

– Ну да, да, что такого? – понимая, что все его старания пошли насмарку, почти вспылил Ноиро.

Услышав их с переднего кресла обернулся аспирант Лада:

– Кто Симман?

– Простите, – тут же обратился к нему Дэсвери, – вы не будете так любезны на время пересесть в мое кресло? Вон оно.

– Конечно, без вопросов, мэтр! – с любопытством оглядываясь на Ноиро, юный археолог сменил ряд, а Сэн Дэсвери тут же уселся на его место.

Ноиро тяжело вздохнул. Сейчас начнут «экзаменовать»! Будь трижды проклят этот туллийский ящер!

– Вы не думайте о плохом. Я не сомневаюсь и никогда не сомневался в правдивости ваших слов. Но в тех передачах, которые я видел, вас постоянно перебивали, и я не получил связного рассказа. А мне чрезвычайно, представьте, любопытно! Я только что подумал о том, чтобы пригласить вас в свою передачу. Что вы об этом думаете, мэтр Сотис?

– Просто Ноиро, пожалуйста. Я думаю, не стоит.

– Но в чем дело?!

– Я не хочу из-за очередной шумихи потерять работу.

– Кто у вас там за главного? Не иначе как Юлан Гэгэус?

– Он главный редактор, а директора я еще ни разу не видел…

– Что там видеть – Гатаро Форгос, один из отцов нашего города, – кивнул мэтр Дэсвери и значительно взглянул на прислушивавшегося Матиуса.

Тот жестом показал, что тайна умрет вместе с ним. Дэсвери улыбнулся.

– Юлан, этот старый мудрый гусак, не выгонит! Он умеет вывернуться. А за таких людей, как вы, Ноиро, он держится руками и даже зубами. Не отказывайтесь!

– Я подумаю.

– Так расскажите, прошу вас, как же все было!

И Ноиро поплыл по реке воспоминаний почти трехлетней давности…

* * *

Они с экспедицией в Заливе Мрака в Южном море, омывающем ледовый панцирь Туллии. Небольшой катер, отбуксированный громадным ледоколом, причалил в заснеженной бухточке.

Все конструкции на палубе ощетинились густым инеем, с перил лесенок и бортовых ограждений свисали сосульки. После палящей жары экваториального Кийара чертоги вечной зимы пугали и одновременно завораживали кемлинов. Но очень уж суровым был закованный в ледяную броню пятый материк.

В незапамятные времена здесь, как и всюду на планете, шли бурные геологические процессы, тектонические плиты сдвигались, сминали друг друга или, наоборот, расползались, вызывая страшные катаклизмы. Платформа Туллии тогда просела под воду, и Залив Мрака продвинулся далеко на бывшую территорию континента. От бухты до Южного полюса было всего ничего – около часа езды на снегокате – конечно, если прогнозы не предвещают буранов, которые опасны тут в любое время года и в любое время суток.

Полярники рассчитывали оборудовать на Земле Агатти новую метеорологическую станцию, а также понаблюдать за (возможно!) вулканом, прячущимся под гигантским слоем льда на Сарталийской Возвышенности. Дремлющий вулкан, который вычислили ученые, располагался восточнее станции и опасности не представлял. «По крайней мере, в ближайшие годы!» – уверяли вулканологи.

Однако полярники с неудовольствием обнаружили, что земля, точнее, лед под их ногами время от времени ощутимо подрагивает. Ездовые собаки при этом начинали горько подвывать и поджимать пушистые хвосты.

Двадцатидвухлетний юнец, Ноиро работал наравне с матерыми покорителями Туллии. Так их величали в средствах массовой информации, создавая достаточно неправдоподобный образ человекоглыбы, гордо смотрящей из школьных учебников. Нормальные полярники ничем не отличались от журналиста Сотиса – были там представители и ростом пониже, и телом хлипче.

Ребята из экспедиции уважали его и почитали за своего. Это была уже вторая его поездка в том же составе, а два года назад была Леллия, с другими полярниками, да и его задание было другим. Поэтому новичком на суровом континенте Ноиро не был.

– Ты бы нам подошел! – посмеивался командир экспедиции в минуты досуга, когда все исследователи собирались вместе на обед или ужин. – Есть в тебе, парень, правильная настырность!

Но однажды веселье закончилось. Из поездки к Сарталийской Возвышенности не вернулось четверо полярников. Прогнозы убежденно обещали скорый буран, но не поехать на поиски означало обречь заблудившихся людей на верную погибель.

И Ноиро поехал со спасательной группой на одном из двух экспедиционных вездеходов. Все с надеждой вглядывались в белую пустыню: в целях экономии топлива та группа уехала на санях, намереваясь вернуться через несколько часов, и теперь, если с четверкой полярников что-то случилось, а собакам удалось убежать, они могли самостоятельно, порознь или в упряжке, бежать обратно, на станцию. Но даль, над которой постепенно собиралась свинцово-туманная мгла, была безжизненна и тиха.

Может, уйди первая группа на вездеходе, его следы уцелели бы на снегу хотя бы эпизодически, а теперь отпечатки полозьев и собачьих лап замело поземкой. Спасатели переговаривались, и Ноиро понял: они даже не уверены, что движутся в правильном направлении, по пути той упряжки. Рация же пропавшей четверки не отвечала.

– Смотрите! – вдруг крикнул молодой – почти ровесник Ноиро – полярник и указал в сторону Возвышенности, которая угрюмо росла и надвигалась на вездеход, тогда как остальная видимая часть ландшафта была неизменна, все то же ровное белое полотно.

Теперь стало видно: между ними и Сарталийской Возвышенностью лед треснул, образовав каньон поперек дороги, бесконечный, сколько хватал глаз, в обе стороны.

– Командир ведь еще сказал, что в бухте льдина подалась… – напомнил кто-то. – Вот вам и в бухте…

Ноиро присутствовал при том разговоре. Через три часа после отъезда ныне потерянной группы над немой пустыней – даже ветер не завывал сегодня с самого утра! – послышался громкий взрыв, потом треск. Откуда он шел, никто не понял. Лед под ногами дрожал, но к землетрясениям почти привыкли. Командир вышел из домика, приложил ладонь ко лбу, защищая глаза от низкого весеннего солнца, и напряженно всмотрелся в сторону Залива Мрака.

Снег, как ни в чем не бывало, переливался под румяным небом. С каждым днем солнце оставалось поверх горизонта все дольше – и скоро, через пару недель, оно вообще перестанет заходить на ночь. Тогда в Туллии начнется время сурового лета.

Треск прекратился, и тишина, сменившая его, обрела оглушительность грома. Ноиро никогда еще не встречался с подобным и молча ждал объяснения бывалых.

– Лед тает, – коротко сказал командир. – В Заливе трещит…

– Больно уж громко! – засомневался один из «старичков». – Никогда такого не слышал!

– Нормально.

Спорить они не стали. Подождав некоторое время, все разошлись по своим делам.

Теперь тайна открылась. Лед треснул неподалеку от вулкана.

Они подъехали ближе и остановились на безопасном расстоянии от края каньона.

– Какая здесь может быть толщина льда? – спросил любопытный Ноиро.

– До двух тысяч кемов[2]2
  1 кем – 1 м 60 см, минимальный рост для мужчины-кемлина в прошлые века


[Закрыть], – ответили ему как бы между прочим.

Пропасть глубиной в две тысячи кемов… Ноиро содрогнулся и отогнал подальше ненужное воображение.

Пешком подошли ближе, оценить размеры препятствия. Журналисту показалось, что со стороны Возвышенности подул теплый ветерок. «Как дома!» – ностальгически подумал он, и мысль эта через секунду заставила насторожиться. Заметили потепление и остальные. Ровесник Ноиро наклонился и нагреб рукавицами снега, который не рассыпался, как простой наст, а послушно лепился в ком.

– Снег мокрый! – озвучил кто-то в полной растерянности.

– Но это же не вулкан? – едва слышно пробормотал Ноиро, чтобы успокоить в первую очередь себя. – Ведь говорили, что он не проснется еще…

– Все сюда!

Старший группы, который уже достиг края разлома, обернулся и махнул спутникам. Все сгрудились возле него, как будто лишь с этого места можно было увидеть то, что они увидели, заглянув в пропасть.

Две белые отвесные стены уходили вниз, на дно каньона. Высота была головокружительной, но это не помешало рассмотреть бурный водный поток, несущийся к морю по черной, без малейших признаков льда, земле. Попасть на другой берег иначе, нежели по воздуху, было нельзя.

Тут спасатели услышали принесенный порывом начинающегося бурана лай собак. Со стороны материка к ним неслась упряжка, а за ней наплывами гнались потоки клубящегося снега. Казалось, это они несут с собой буран…

Бывшие в упряжке вещи четверке спасти не удалось: когда начал расходиться лед, они едва вытянули сани и двух псов, с воем рухнувших в расселину и повисших на ремнях. Вещи упали на дно и были смыты потоком невесть откуда взявшейся здесь воды. Вместе с вещами погибла и рация, поэтому выйти на связь со станцией ребята не могли. Самое плохое, что они очутились отрезанными этим каньоном от обратной дороги. Сначала решили ехать в сторону Залива – ведь должна же была где-то закончиться проклятая трещина! Взбираться, даже наискосок, на опасную Возвышенность поначалу не решились. Стало понятно, что дремавший вулкан просыпается и шлет ультиматумы.

Однако трещина закончилась… в море. Огромная акватория чернела посреди снегов, белыми хлопьями плавающие в ней мелкие льдинки, а от воды шел пар. Поскольку все измерительные приборы сгинули вместе с вещами, один из четверки попробовал воду на ощупь.

– Ледяная, конечно, но делений десять, не ниже.

– В это время?! – подивился старший спасательной группы.

Несмотря на удлинявшиеся сутки, подолгу стоявшее над горизонтом солнце и скорую весну, возвух еще не прогревался выше минус двадцати восьми делений. По сравнению с этим температуру моря, названную разведчиками, можно было считать кипятком.

Понимая, что выхода нет, ребята повернули сани и – снова вдоль каньона – погнали собак к Возвышенности. Они видели признаки начинающегося бурана и молили Святого Доэтерия дать им возможность или выбраться на другой берег, или найти убежище.

– Не поверите! – продолжал рассказчик. – Уже на этом берегу, в паре тысяч кемов отсюда мы нашли что-то вроде пещеры. Трещина вызвала большую осыпь, и один уступ горы совсем обнажился. Мы еще успеем добраться туда, а до станции – нет.

Старший группы связался с командиром и выслушал приказ не рисковать и укрыться в найденной пещере. Буран усилился.

Все существо Ноиро, конечно, вопило о том, что отсюда надо бежать как можно скорее. И, возможно, со станции тоже. Но полярники уже приняли решение, и оставалось лишь уповать на удачу. Журналист гнал черные мысли.

Пещера оказалась хорошим пристанищем. Это была даже не пещера, а небольшой тоннельчик в гигантской монолитной глыбе, которому не грозил обвал даже при самом страшном землетрясении – скорее уж тогда обрушится вся глыба целиком. Но на всякий случай полярники расположились недалеко от входа, загнав внутрь технику, послужившую таким образом ширмой от ветра и пурги. Внутри было уже достаточно тепло. Перекусив, люди покормили собак, после чего забрались в спальные меховые мешки. Никто не разговаривал.

Ноиро, похоже, был один, кому не удалось уснуть до самого восхода солнца. Он понял, что провалялся впустую больше пяти часов. Но когда стены и потолок пещеры начали проступать из темноты, а краешек неба над крышей вездехода игриво посветлел, под шум стекающей воды на молодого человека накатила апатия.

Он так и не решил, был это сон или что-то иное. Никаких ощущений, предшествующих выходу, он тогда не испытал, а просто понял, что стоит снаружи у входа в пещеру, за спиной у него вездеход, а сам он, озираясь, оглядывает вспоротую раной каньона долину. Вокруг, бурно тая, неслись потоками последствия ночного ненастья. Понимая, что идти по земле опасно, Ноиро, нисколько не задумываясь, раскинул руки и взмахнул ими, будто крыльями. Тело свободно поднялось в воздух – так прежде бывало и во сне, и в «третьем» состоянии, если не выбрасывало на серую пустошь, где было не до полетов.

Ноиро облетел все окрестности и уже хотел было, пользуясь сном, добраться до вершины Сарталия, чтобы посмотреть, нет ли там кратера, как вдруг взгляд его упал на странную прогалину чуть ниже их убежища. Раньше он ее не замечал. Ему показалось, будто там лежат, переплетенные и грязные, корни деревьев. Но разве могли здесь когда-либо расти деревья?!

Удивившись логичности сновиденческого вопроса, Ноиро взмахнул руками и плавно опустился близ того места.

В переплетении корней больших деревьев, когда-то поваленных тут или выше и в хаосе спутанных друг с другом, лежало гигантское мертвое существо. Невзирая на грязь, прилипшую к шкуре, оно выглядело так, словно испустило дух совсем недавно. Этих существо Ноиро видел только на рисунках в книгах, связанных с палеонтологией, или на фотографиях реконструкций.

– Эй! Ехать пора!

Ноиро грубо выдернули в реальность, и он очнулся в своем мешке, а затем бросился проверять фотоаппарат и камеру. Все работало исправно.

– Та-Эр, – обратился он к старшему группы, – а нельзя ли забрать чуть на восток? Вот к этому месту?

Старший взглянул на табло над панелью приборов в вездеходе. Там высветилась карта.

– Протоний покарай! – мрачно буркнул он, почесав курчавую бородку. – Что мы там забыли?!

– Проверить одну гипотезу, – туманно ответил Ноиро, постаравшись вложить в свой взгляд предельную красноречивость работника СМИ.

Стоит ли говорить, что впоследствии, рассказывая эту историю, журналист старательно пропускал все, что касалось «третьего» состояния и ссылался на интуицию.

Погрузив сани на заднюю часть вездехода и привязав собак к длинному поводу, полярники сели в машину и стали аккуратно спускаться в указанное место.

При виде прогалины со знакомыми очертаниями Ноиро ощутил, как ёкнуло сердце.

В полном молчании глядели люди на гигантскую тушу мертвого ящера. Первым опомнился журналист. Он включил камеру и начал снимать, потом сделал несколько фотографий, меняя ракурс, отошел в сторону, чтобы захватить окрестности, и тут вдалеке увидел еще деревья и стадо мертвых тварей двух видов – сородичей первого и четвероногих. Но на этих еще наплывал гигантский тающий сугроб, поэтому половина туш оставалась в замороженном виде. Выглядели все они так, точно давным-давно в невероятном смятении неслись куда-то, спасаясь, потом упали здесь – кто где – были завалены деревьями и замерзли в считанные минуты.

– Да… – протянул Та-Эр, а остальные полярники не знали, что и сказать.

Ноиро обползал все вокруг и нашел еще несколько подтаявших могильников. Все найденное он педантично фиксировал на камеру и фотоаппарат…

* * *

– …А все для того, – сказал журналист Сэну Дэсвери под мерный, давящий на уши гул самолета, который летел в Рельвадо, – чтобы непререкаемые научные авторитеты вскоре обвинили меня в фальсификации…

– Но ведь трупы – наглядное свидетельство!

– Все ящеры были слишком велики для нашего вездехода и оставались вмерзшими в землю. Это я теперь, задним числом, понимаю, что нужно было хотя бы отрубить часть туши. А тогда решили, что вызовем подмогу, пригласим ведущих экспертов-палеонтологов… Как будто у нас была куча времени!

Вулкан взорвался через пять дней. Просто разлетелся на куски, выбросив на много сотен кемов вверх тучи пепла, дыма и раскаленных камней. Земля Агатти начала погружаться в воду переполнившегося из-за таяния ледников Залива Мрака. Полярники спаслись просто чудом: направление ветра изменилось, и ядовитый выхлоп отнесло в другую сторону от жерла. А лава, расплавляя лед, проложила себе русло в море, и в тот год по всей планете отмечали случаи наводнений и слишком частых ливней даже в пустыне Агиз.

Бросив станцию, которая ушла под воду на глазах у отъезжающей экспедиции, они помчались в глубь материка. Вывозили их из Туллии на вертолетах. Все, что осталось у Ноиро в доказательство находки – это фотоснимки и видеозаписи, которые впоследствии объявили подделкой.

– Но Туллия – большой материк, и летом у берегов лед и снег сходит… – начал было телеведущий.

Ноиро кивнул, отворачиваясь в иллюминатор и при виде легкомысленной белой горы-облака вспоминая тот ужасающий черный клуб дыма, закутавший все небо над Сарталийской Возвышенностью.

– Да. Но чтобы снарядить поиски, нужно иметь доказательства, что средства будут вложены не зря. А доказательств нет.

– Как это нет?! – возмутился Дэсвери.

Губы Ноиро помимо его воли покривила саркастическая усмешка. Он не мог подавить в себе злости на этих зажравшихся ученых мужей за те обвинения, которые они выдвинули против него и его свидетелей-полярников. Все это походило на какой-то непонятный сговор – утаить, задушить всякую информацию, связанную с противоречиями официальной исторической науке. Зачем – Ноиро не понимал. Не понимали и полярники, которых представили как «подкупленных лжесвидетелей» и заклеймили позором. Лишь немногие – в том числе мэтр Эре, бывший редактор – верили Ноиро. И журналист в который раз поблагодарил старого шефа за то, что тот надоумил непременно пользоваться псевдонимом и поменьше мелькать перед телекамерами.

– Доказательств нет, – повторил Ноиро. – Ведь это все фальсификация. А другие источники отсутствуют. Да и мою пленку забрали на экспертизу, после чего она бесследно исчезла…

– Сволочи! – достаточно громко, чтобы его услышали сзади, пробубнил себе под нос телеведущий. – Но мое предложение остается в силе.

– Не боитесь испортить репутацию программы? – с усмешкой уточнил журналист, опять переводя взгляд в иллюминатор.

– Не боюсь. Я, господин Сотис, уже давно ничего не боюсь – ни властей, ни осведомителей, ни клеветников. Тем более осведомителей своих знаю насквозь, да и они знают, что я знаю. Уж сколько раз праздники справляли, – Дэсвери сделал соответствующий жест. – В позапрошлом выпуске я беседовал с писателем Рато Сокаром – слышали о нем?

– Нет.

– Жаль. Словом, участием в передаче Сокара я рисковал навлечь на себя научное проклятие куда сильнее, чем вашим. Ну а проклятие властей – троекратно: он ведь из Сузалу, сами понимаете… гм…

Клив Матиус слушал их с бешеным азартом в глазах, переводя взгляд с одного на другого, но до этих пор не смея вмешиваться.

– Уговорите вашего спутника, Клив! – напоследок обратился к нему Дэсвери, протягивая визитку. – Я обещаю: у нас никто не отнесется предвзято к Сэн-Тару Симману. И, кроме того, я вполне способен изыскать возможность для научной экспедиции в Туллию…

– Обалдеть! – прошептал Матиус, толкая локтем Ноиро, когда ведущий слегка, но почтительно им поклонившись, удалился на свое место. – Слушай, ты только при Ладе не говори, что ты Симман…

– А что? – Ноиро насмешливо поглядел в простоватое лицо археолога.

– Он мужик, конечно, ничего… Но за любую мысль, расходящуюся с тем, что прописано в авторитетных книжках, задушит дочь родную! Нет, ну это я погорячился, конечно… Но назовет безнадежным романтиком и будет относиться со снисхождением!

– Как к тем, кто верит в инопланетных пришельцев?