Текст книги "Режим бога (Последний шаг) (СИ)"

Автор книги: Сергей Гомонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

Нэфри запрыгнула на драконий загривок, словно на коня, и Форгос довольно облизнулся, потеревшись затылком о ее плечо. Девушка отстранилась, и он ответил ей смехом.

Они быстро нашли точку перехода и проникли в Междумирье.

«Дальше я не двинусь, – предупредил Форгос. – Уже не из-за Соглядатаев, которые вычислили бы мое „светлячковое“ происхождение»…

«Почему „светлячковое“?» – спросила Нэфри.

«Так нас называют у „тайных“. Они – дети черных звезд, мы – „светлячки“… У них любят давать прозвища».

«А я и не задумывалась, кого как называть… И что же мне делать дальше, когда я сюда попаду?»

«Двигаться к Обелиску, нигде не медлить, от погони уносить ноги. Как попадают в Обелиск, я не знаю, но тебе нужно туда: среди живых твоего Ноиро уже нет… Уф! Да не вопи ты так и не вспыхивай, а то поналетят на свет… Его отвели туда, чтобы он и в самом деле не помер до твоего возвращения, поняла?»

«Так отвезите меня к нему, а потом телепортируйтесь!»

«Мы не успеваем. Поверь, я сделал бы именно так, но ты проснулась слишком поздно. Нам бы сейчас самим успеть»…

Нэфри перекувыркнулась и обнаружила себя в кресле автомобиля. Форгос поднял голову с валика кресла и снова завел машину.

– Вы странный, – сказала она, чувствуя наконец, что мышцы тела снова оживают. – Вы и похожи, и непохожи на Учителя.

Он ухмыльнулся:

– Кто-то же один должен валяться в грязи, чтобы другой чистоплюйствовал.

– А я всегда думала, что отцу на нас с мамой начихать. Честно, в глубине души я так и думала, хотя делала вид, что мне все равно. Классический случай для психолога, да?..

– Я не психолог. Все, мы прибыли, выходим.

Форгос надел на плечи большой рюкзак и подставил локоть Нэфри. Та уже могла передвигаться на собственных ногах, для равновесия цепляясь за своего спутника.

Бросив машину у входа на какое-то мрачное предприятие, они прошли внутрь.

– Что это за завод? – спросила девушка, разглядывая непонятные конструкции и чувствуя себя малюсенькой песчинкой среди этих памятников гигантомании.

– Это не весь завод, а только его часть. Здесь выпускался определенный вид деталей для устройств космического назначения. Таких заводов в Кемлине пять, два из них не на территории Тайного Кийара. Хуже, что здесь есть предприятие, где работали с радиоактивными веществами. Даже если нам повезет и эта комета сотрется в верхних слоях атмосферы или же с ней произойдет еще что-то разрушительное, есть опасность, что землетрясение от взрыва повредит изоляцию контейнеров и начнется незаметное заражение…

– Зачем же все это строилось здесь?

– А какая разница? На поверхности такое предприятие было бы разве менее уязвимым для камней с неба?

Шли они очень долго, пока не забрались на подозрительный склад. Здесь все лежало в таком хаосе, что это наводило на мысли об отводе глаз от основного. И Нэфри увидела это основное. Здешний ТДМ мало чем отличался от ТДМ в Пирамиде Путешествий. Она как будто только что побывала там – и теперь снова стоит у похожего устройства.

– Ты мне хотя бы скажи, куда спрятала эту шкатулку, лукавая?

– Не скажу! – отрезала девушка, взбираясь на диск.

Форгос расхохотался.

Едва они пропали с возвышения, страшный грохот сотряс подземный город. Это рухнули на Агиз два осколка погибшей Аспарити. Один упал над тем местом, где был ТДМ, погребая под слоями сплавившегося песка завод и все его содержимое, а второй отнесло далеко в пустыню, где он не причинил никакого вреда никому, кроме змей и скорпионов. От яростного сотрясения Тайный Кийар обрушился сам в себя вместе с древними башнями, которые когда-то не успела уничтожить артиллерия кавалера Сотиса.

* * *

Элинор ориентировался по карте, появившейся совместными усилиями Хаммона и Ту-Эла, которые по памяти воспроизводили схему подземного города.

Неразбериха что на восточном, что на западном берегах Ханавура была дикой. Люди зачем-то жгли костры, время от времени кто-то стрелял, а машиной Дэсвери, которую телеведущий отдал для этой поездки Элинору, никто ни разу не заинтересовался, только при въезде на мост кто-то из офицеров оцепления заставы взглянул на лицо водителя и отсалютовал, пропуская без малейшего промедления.

Глазам Кристиана предстал опустевший город, и лекарь поехал на поиски больницы – ее местонахождение прорисовал Эгмон-Птицелов. Следы пребывания Нэфри могли обнаружиться только там. Элинор надеялся, что эвакуировались еще не все и у кого-то можно будет выпытать, где искать девушку из восточной части Кийара.

Он обошел больницу вдоль и поперек – от подсобок до морга. Нэфри была здесь недавно, Кристиан еще чувствовал ее присутствие, но уже исчезла. Где именно – в палате или в морге – он понять не мог, но последовал за ускользающим следом. Наверное, в числе других пациентов ее отправили в другую больницу…

Элинор выехал наружу. Ему хотелось проверить одну догадку, но он не знал, как проехать к заводу Хаммона по внутренним коридорам, и решил поискать другую дорогу.

Тревога, почти переходящая в панику, нарастала. Если бы не Нэфри, он мчал бы отсюда прочь сломя голову.

Боковое зрение уловило что-то странное чуть выше линии горизонта. Солнца там быть не могло, оно сейчас стояло в зените, и разум отреагировал мгновенно. Элинор выглянул в окно. По небу летели два пылающих шара, быстро снижаясь и оставляя за собой дымные следы.

Он успел сделать главное – вылетел из машины и включил над собой купол ОЭЗ, когда сам автомобиль подбросило взрывной волной и перенесло через него, словно игрушечный. Элинор как стоял на одном колене, так и продолжал стоять, в оцепенении наблюдая гибель древнего города пустыни Агиз. И вместе с городом в никуда низверглась его последняя надежда вернуться из этого мира к себе домой.

7. Завещание Гельтенстаха

Вечер накануне отъезда Та-Дюлатара прошел за ужином, который велел устроить чудаковатый Сэн Дэсвери. Это было одновременно и прощание с умершим Бемго, и возможность побыть всем вместе. Гости Дэсвери как-то неожиданно быстро сроднились, будто знали друг друга много лет, и никто этому не удивлялся. Наверное, правы те мудрецы, которые говорят, что общая беда сближает людей…

Агатти Иссет говорила мало. Девочки-горничные поначалу глядели на нее с опаской, но через несколько часов знакомства привыкли к ее суровому виду, стали спрашивать женских советов и даже сумели – без сомнения, подученные хозяином – немного отвлечь ее от переживаний за дочь. Она даже улыбнулась, когда профессор Йвар Лад, поднявшись со своего места, произнес путаную речь, в финале которой признал, что был несколько не прав по отношению к Рато Сокару и остальным «романтикам от истории». Сузалиец открыто, по-детски, засмеялся и пожал ему руку прямо над овощным пирогом, который все тут же поименовали «Пирогом примирения».

– Одним словом, мэтр Сокар, что-то в ваших сумбурных работах все-таки есть, – окончательно смутившись, не преминул поддеть Лад и отгородился ото всех своей тарелкой.

– Можете не верить, но я действительно польщен, – отозвался Сокар и осторожно поглядел на госпожу Иссет.

Та лишь развела руками, показывая полное согласие с коллегой. Она часто посматривала на Та-Дюлатара и никак не могла поверить, что это вовсе не друг ее погибшего мужа, а человек из чужого мира. При этом поверить в само существование чужого мира ей было проще.

Она помнила Гатаро еще совсем молодым парнем – тот был младше них с Кьемме почти на десять лет. Потом он стал сотрудничать с убийцами друга, сделал головокружительную политическую карьеру, и их пути разошлись. А ведь мог вырасти в талантливейшего нейрохирурга! Агатти слышала, как трепетно отзывался муж о его профессиональных способностях…

Самый большой удар ждал ее впереди – это когда Нэфри рассказала о своем умении покидать тело. И стало ясно, что она удалась в отца не только внешне, и недаром ее повсюду величали дочкой шамана. Госпожа Иссет едва скрыла свой страх: она ведь не говорила дочери, что Кьемме убит кем-то из Тайного Кийара, убит во время «выхода», и Нэфри была уверена, что отец до сих пор жив. Гатаро сказал тогда, что ему оборвали связующую нить и выпили жизнь. Все это Агатти представила себе в меру своей фантазии, с трудом понимая, о какой нити идет речь и как можно выпить жизнь. И тем сильнее – от незнания – был страх перед всемогущими, для которых не существует никаких преград. Теперь она понимала, что «тайных» боятся не только за их деяния в физическом мире.

Старик Хаммон вошел в раж и снова начал пересказывать события рокового Нового года девятнадцатилетней давности, когда они с Озом Таггертом напились в честь праздника и полезли туда, куда не следовало даже совать нос.

– Нас же приняли на работу только потому, что мы с Озом были холостяками, да и жили в одиночку, без родни. Они не любили пускать к себе восточных. Сколько анкет мы заполнили, сколько собеседований прошли, чтобы приняли! Они смотрели сквозь пальцы даже на то, что мы с Таггертом были не дураки выпить. Не одобряли, когда мы являлись поддамши, но и не увольняли. Так только, слегка пожурят. Ну вот мы выговорами и отделывались, а работали-то хорошо. Если бы не этот протониев портал…

Сколько же еще тайн и ловушек скрывал в себе проклятый подземный город?!

Под ответным взглядом Та-Дюлатара госпожа Иссет опустила глаза и, внимая звукам флейты, медленно допила вино. Ту-Эл Птицелов играл божественно.

Кузен Гиадо ободряюще погладил ее по руке и спросил, какое из блюд ей хотелось бы еще. Профессор покачала головой.

Едва смолкла флейта, старик Хаммон вскочил, выпросил у Сэна Дэсвери бумагу и принялся чертить для Та-Дюлатара схему подземных помещений Тайного Кийара. К нему подсел флейтист, и между ними завязался спор, а госпожа Иссет вдруг отчетливо подумала, что вот, еще несколько часов – и все изменится безвозвратно, и снова не досчитаются кого-то, к кому она уже привыкла…

– Вы так смотрите, – заговорил с нею немногословный хирург, поймав на себе очередной долгий взгляд. – О чем вы думаете?

Он говорил с необычным приятным акцентом и улыбался усталыми покрасневшими глазами. Прежний Гатаро, будто и не минули те два десятка лет… Гатаро из другого варианта своей судьбы, который отказался с гиенами жить и по-гиеньи хохотать…

– Я думаю о Нэфри и Ноиро, – честно призналась она. – И о вас… Только не совсем о вас, конечно. О том, благодаря кому вы завтра рискнете…

Та-Дюлатар кивнул. Госпожа Иссет продолжала:

– Я не доверяю Форгосу. Он очень скрытный, непонятный – просто не знаешь, чего от него ждать. Он способен и на благородство, и на подлость, если, по его мнению, это целесообразно. В его окружении такие негодяи, что иногда я не понимаю, как принципиальный Кьемме мог приятельствовать с таким человеком. Именно поэтому я не знаю, что будет с Нэфри: сочтет он нужным позаботиться о ее жизни или подчинится своим хозяевам, которые в любой момент могут дать приказ «к ноге»… Вы другой.

Он снова улыбнулся и, сложив руки перед грудью на столе, слегка наклонился в ее сторону:

– Когда мы последний раз виделись с приемным отцом, с Агриппой, он рассказал, как они устроили для меня испытание, когда мне исполнилось три года. Сам я этого почему-то совершенно не помню.

Сидевший между ними Айят прислушивался к их речам. Остальные суетились вокруг двух горе-картографов и не мешали беседе.

– Тот я, который был прежде, поступил по обычаю одного из мудрых народов нашего мира. Тот я написал в завещании способ, по которому можно было определить, вернулось ли прежнее сознание в тело-копию через тысячу лет. Новому мне нужно было узнать вещь, которая не принадлежала тому я тогда. Остальные, как говорил отец Агриппа, были моими. Там было около пятнадцати вещей, и только одна из них – чужая, и я выбрал ее, нательную цепочку со значком, на котором были выбиты какие-то цифры, и сказал, сам не понимая смысла слова: «Чейфер». Но они схитрили, и на самом деле там оказалась еще одна чужая – скальпель жены Чейфера, она была хирургом. Агриппа говорил, что я долго смотрел на скальпель, а потом заявил, что это не мое, но будет моим. Я сейчас не помню этого. Может быть, они с монахами все придумали, чтобы убедить меня в том, что я и есть инкарнация того человека… Но мне все же кажется, что кем бы мы ни были прежде, новая жизнь вытесывает из нас что-то иное, когда мы приходим вновь. Она что-то добавляет или убирает из тебя прошлого, испытывая каждым мгновением, уходящим в альтернативные ветки… Может быть, Форгос – это я, который где-то когда-то не сумел отказаться от соблазнительной возможности? А может, наоборот – я, рискнувший больше, чем посмел в текущей реальности? Все непросто. Я уже не берусь судить…

Он потер пальцами глаза. Госпожа Иссет вздохнула:

– Я хотела бы жить в той реальности, где мой муж жив, а Гатаро не стал политиком, где они не занимаются шаманскими практиками и где вообще никто не может покидать свое тело, тем паче для грязных игр… Я хотела бы жить в той реальности, где дочь моя рядом со мной, а нам не надо скрываться, и где ее молодой человек не лежит при смерти… Вот в какой реальности мне хотелось бы жить. Интересно, существует ли такая?

– Думаю, существует, – сказал Та-Дюлатар. – Может быть, без Ноиро в ее и вашей жизни.

– Почему?

– Слишком мало вероятности случайной встречи. Даже когда судьба столкнула их, они не сразу опознали друг друга.

– Вы хотите сказать, что если бы не беда…

– Так всегда, госпожа Иссет.

– Ну, может, это было бы к лучшему. Они ведь и не знали бы о такой возможности и о существовании друг друга…

– Да, наверное. Но, боюсь, что искали бы, сами не понимая, чего ищут, – задумчиво согласился врач и посмотрел в окно, за которым совсем уже стемнело. – Поглядите!

Госпожа Иссет и Айят увидели среди звезд большое вытянутое и размытое пятно.

– Комета… – сказала профессор. – У нас их считают предвестницами всевозможных несчастий – войн, катастроф, эпидемий.

– У нас тоже так считали в древности. Правда, и без комет войны, катастрофы и эпидемии постоянно происходили в какой-нибудь части планеты…

– Интересно, что это за комета? Ноиро, ты случайно не знаешь?

Она похлопала по плечу увлеченного спором мэтра Гиадо и показала незваную гостью в небесах. Кузен пожал плечами:

– Я не астроном, Агатти. Ничего не могу сказать. И СМИ по этому поводу промолчали…

– СМИ не промолчали, – вмешался Дэсвери, – это нас отрубили от связи с внешним миром.

– Могу предположить, что комета – слишком ничтожное событие по сравнению с войной, – заметил профессор Лад, поглаживая черную щеточку усов. – И по этой самой причине о ней не говорят на каждом шагу…

Хаммон подступил к Та-Дюлатару и разгладил перед ним на столе изрисованную бумагу:

– Ну что, парень, теперь давай-ка изучать план местности…

* * *

– Скорее выходим отсюда! – приказал Форгос, обнимая Нэфри за талию и вынося за пределы кромлеха.

В сельве занималась заря.

– Святой Доэтерий! – девушка вертела головой, не в силах поверить. – Это же и правда Рельвадо! Мы только что были в Кийаре – а теперь в Рельвадо! Здесь пахнет сельвой! А знаете, я на пару секунд очутилась еще в одном месте, но не успела его разглядеть, и меня вышвырнуло сюда. Что это за место такое?

– Это, деточка, твой внутренний мир.

– А если бы я там осталась?

Бывший мэр перестал шагать, остановился и, оглянувшись, отрезал:

– Тогда с твоей смертью там погиб бы весь твой мир. И ты стала бы черной звездой. Хочешь стать черной звездой, деточка?

– Нет.

– Ну вот тогда иди и не задавай глупых вопросов.

– Мэтр Форгос!

– Да?

– Можно я попрошу вас об одном одолжении?

– Да.

Нэфри остановилась, набрала побольше воздуха в легкие и что было мочи заорала:

– Хватит! Называть! Меня! Деточкой! – а затем с милой улыбкой, чуть присев в полупоклоне, добавила: – Заранее благодарю, господин мэр.

Он с восхищением оглядел ее:

– Протоний покарай, была бы ты постарше… Хватит орать, пойдем, нам до Айдо еще ковылять и ковылять.

– А меня, между прочим, заели комары.

– И что? Мне почесать тебе спинку?

– Зачем такие нежности? Достаточно погулять по зарослям айгуны…

– Что это за заросли?

– А пойдемте, покажу!

Он покачал головой, но пошел следом за нею. Нэфри вошла в кусты и начала кружиться вокруг своей оси, задевая соцветия. Форгос кашлянул и отвернулся. Кажется, девчонке понравилось дразнить его своим полуобнаженным телом.

– Ну что же вы, мэтр? – она расхохоталась. – Не стесняйтесь, входите, тут пыльцы и на вас хватит!

– Ты бы, деточ… Ты бы вышла оттуда. Для начала.

– А что такое? – она сделала невинные глаза. – Вы же сказали, что я могу не стесняться и что у вас есть веские аргументы… Ладно, я так и поступлю. Идите, иначе вас съедят.

Но тут они услышали непонятный гул. Земля под ногами заколебалась, и Нэфри, выходя из айгуны, схватила за руку Форгоса. Тот крепко зажмурился:

– Ну вот и все. Прощай, дет… девочка.

– Что это? Комета? Да?

Не раскрывая глаз, он кивнул.

– Сейчас здесь будет пекло. У меня есть с собой пистолет и яд. Быстродействующий. Если будет очень уж мучительно, мы всегда сможем воспользоваться ими. Они в рюкзаке.

– Давайте попробуем выкарабкаться, мэтр? – предложила она. – Пока, вроде бы, ничего страшного не случилось. Слышите? Вот и грохот уже стихает…

– Да. Попробуем. Я говорил о крайнем случае, чтобы ты знала, что есть выход.

Нэфри заглянула ему в глаза:

– Вы отчаянный. Теперь я понимаю, почему вы были другом моего отца. Если я действительно так похожа на него, как говорит мама, то на его месте я тоже выбрала бы вас в друзья…

Он подбросил на плечах свою ношу и ускорил шаг. Девушке пришлось почти бежать за ним, что после многих дней, проведенных без всякого движения, было нелегко.

– У нас не было особого выбора, – сказал Форгос. – В нашем случае дружба была неизбежной. Когда правая рука не в ладах с левой – это, скорее всего, рассеянный склероз, а если организм здоров, то части тела обычно находятся в согласии. Но иногда мне жутко хотелось набить морду твоему папаше, особенно когда он упирался и мешал делу. А было это часто…

– Вы же понимаете, что мне надо к Ноиро? Да?

– Нэфри, давай договоримся не возвращаться к этому вопросу, пока мы не будем во Франтире и не узнаем, что приключилось у нас в стране? Кажется, там и в самом деле все не так, как предсказывали наши астрофизики, иначе мы с тобой давно уже корчились бы в агонии.

– Но мы можем это проверить сейчас же, стоит только…

– Угу, покинуть тело и попасть в руки «угольков»? Славно придумала. Ты даже не представляешь, что там сейчас делается после моего побега и как они нас ищут, когда поняли, что конец мира откладывается. Если, конечно, он и в самом деле откладывается… Когда мы остановимся на привал, ты даже не вздумай высовывать туда свой нос, если не хочешь разделить участь своего папаши. Впрочем, они могут, если отыщут, поступить с нами и как с отцом Ноиро, без всяких выходов…

Нэфри будто окатили водой:

– С отцом Ноиро? Он тоже?..

– Нет. Он не «тоже». Наши параноики исходили из сведений, изложенных в легенде о пророчестве одного из кийарских правителей, который жил еще при Гельтенстахе. Там говорится, что некий Сотис, последний в роду, должен уничтожить власть Тайного Кийара и в этом ему снова поможет его супруга. Искали они именно Ноиро, высчитав срок его появления на свет. Причем опять же по этим дурацким легендам. Но поскольку близкие родственники имеют одно излучение, одну вибрацию и один и тот же «привкус», то по ошибке был выпит его отец, уже отмеченный «пиявкой» – их соседкой, которая понемногу тащила жизнь из всех, кто ее окружал. Ему пресекли связующую нить, и врачи констатировали инфаркт. Так я и нашел Ноиро, стал за ним наблюдать, взвалил на себя эту протониеву издательскую деятельность, когда узнал, что он склонен к журналистике. Мне нужно было заполучить его. Пришлось поднажать, где положено, чтобы разорить «Зеркальный мир» мэтра Эре. Пришлось искать все изъятые свидетельства о туллийском ящере – и я нашел еще много явных доказательств иной истории, чем написано в книгах. Доказательства эти методично оседали в наших архивах. Потяни ниточку – размотаешь весь клубочек. Позволь узнать о динозаврах – завтра захотят узнать о телепорте. А уж тут Тайный Кийар претендовал на монополию. И в итоге я заполучил Сотиса в свое распоряжение.

– Зачем такие сложности? Вы разве не смогли бы повлиять на мэтра Эре?

– Нет. Не смог бы. У мэтра Эре сидела серьезная «нянька», и я был бы вычислен при первом же поползновении в ту сторону. Мне было нужно, чтобы все выглядело самым естественным образом.

– Интриган! – покачала головой девушка.

– Да. Это одно из моих прекрасных качеств, – скромно признал Форгос. – Поднажми, мы скоро доберемся до населенного пункта и, если его обитатели не слишком воинственны, сможем там отдохнуть.

Нэфри хихикнула, но ничего не сказала. Очень интересно, как воспримут его появление в племени Араго-Ястреба, если там еще остался кто-то живой.

В какой-то миг на них налетел ураган, остервенело качнул деревья и помчал себе дальше. Девушка едва удержала на себе то, что и без того можно было назвать лишь пародией на одежду.

– Что это? Сколько здесь была, такого не видела…

– Это от ударной волны, – ответил Форгос. – Она обогнет планету, может, даже не раз.

Они оказались на околице деревни Птичников. Здесь неподалеку на Ноиро напал зверь, и Нэфри помнила ту ночь, словно она была вчера. Несколько дозорных, не особенно прячась, кинулись в деревню с криками «Та-Дюлатар! Та-Дюлатар!»

– Это они что, обо мне? – обернулся Форгос.

– Угу, о вас! Придется вам побыть богом.

– Богом-то я как раз еще не был. И что, сложная специализация?

– Сейчас увидите.

Жители деревни высыпали им навстречу. Многие узнавали и Нэфри, улыбались ей. В окружении толпы путешественники вошли в поселок, где на площади их ждал вождь Араго. Он поклонился Форгосу, а потом что-то сказал. Бывший мэр покривился и, округлив глаза, послал Нэфри вопрошающий взгляд.

– Он говорит, что рад вашему возвращению, – давясь от смеха, перевела девушка. – Спрашивает, где бы вы хотели остановиться. Это он о доме.

– Послушай, ты им скажи, что мне там чем-то прилетело по голове и я напрочь забыл их язык. Ах да, и еще скажи, что я прошу выделить тебе какой-нибудь загончик, где ты могла бы спокойно переодеться.

– Во что?

– Ну, я там взял тебе кое-какие вещи.

– Ч… Что?!

Долго сохранить серьезность у Форгоса не получилось. Он тоже фыркнул и захохотал, закрываясь от тумаков разъяренной Нэфри, вопившей, что он, таская с собой одежду, заставлял ее сверкать задом и не дал переодеться еще в Тайном. А Птичники в растерянности смотрели на эту сцену и не знали, что им делать.

– Ее укусил бешеный шмель, – подставляя под удары плечо, объяснил мэр замершим с приоткрытыми ртами зрителям, которые все равно не поняли ни слова. – Она не всегда такая, правда!

Спустя пару часов они с переодевшейся Нэфри уже бодро шагали к перекопу Айдо. Обещаниями вернуться Форгосу удалось отделаться от уговоров дикарей, умолявших, чтобы бог-целитель остался в деревне. Девушка переводила нарочито коряво, желая пощекотать ему нервы. Но бывший мэр был так доволен своим новым – независимым – положением, что ничего не могло вывести его из себя. И даже слезящиеся без очков глаза и приступы сенной лихорадки, во время которых он безбожно чихал, пугая птиц, не нарушали идиллию в его душе.

– Протоний покарай! Оказывается белый свет – существует! И в нем живут люди! – раскидывая руки, будто желая обнять весь мир, время от времени восклицал он.

– Вы говорите так, как будто вас держали в тюрьме, мэтр Форгос.

– Меня держали хуже, чем в тюрьме, Нэфри! Ты даже не представляешь себе, что такое – девятнадцать лет в подземелье! Я родился в том же городе, что и ты, я с детства не вылезал из степи и гонял верхом на самых сумасшедших скакунах, потом уехал в Кемлин учиться, вернулся… и тут началось. Ты помнишь родной город?

– Нет, но я помню Са-Аса, я там выросла.

– Са-Аса… Да, и теперь все пошло прахом. Узлаканские националисты добились своего, наши параноики – своего…

– А вы, я так понимаю, своего?

– О, да! – злорадно улыбнулся он. – Еще не совсем, но добьюсь – когда ты спасешь Ноиро и когда мы устроим этим ублюдкам огненный душ с небес. Мне теперь не для чего жить: Кьемме больше нет, а это значит, что попытка провалилась.

– Какая попытка?

– Гм? А ты не знаешь историю о расколотых душах? Ты же жила в Узлакане…

– Не довелось…

– История о расколотых душах – это рассказ о том, как в древности люди утратили свои знания о жизни, уподобились зверям, но зверям с человеческой развращенностью, и за это перестали быть целыми. Души раздробились на части и начали рождаться в разных телах. С тех пор люди ищут частички самих себя, если находят, то становятся друзьями и пытаются вернуть прежние знания, чтобы при следующем рождении душа стала хоть немного целее, чем в предыдущем…

– Значит, если вы все-таки остались жить после смерти моего папы, это зачем-то нужно.

– Может быть, – пожал плечами Гатаро и, морщась, поправил натиравшую лямку рюкзака.

Потом они долго тряслись в местном автобусе по разбитым франтирским дорогам. Форгос безмятежно дремал, а Нэфри никак не могла побороть желание выйти на перекресток и поискать своих. Однако бывший мэр знал, о чем говорил, и девушка не сразу решилась нарушить запрет. Она выскользнула очень осторожно, оставляя себе пути к отходу, протянула мысль об Учителе к спиральному вороту и отправила тихий, очень узкого диапазона Призыв. Тут же последовал ответ, и она, радостно вспыхнув, поспешила спрятаться, чтобы не заметили.

Та-Дюлатар возник на перекрестке.

* * *

Несколько часов блужданий по развалинам не дали ничего. Карта Эгмона и Хаммона теперь была бесполезной: все коридоры Тайного обрушились, а если верить Тут-Анну, комната с ТДМ находилась на большой глубине под землей. То здесь, то там что-то горело, отравляя небо чадом и копотью.

Когда небесный камень врезался в землю, а купол ОЭЗ накрыл Элинора непроницаемым пузырем, все, находящееся в радиусе пятидесяти кемов, расшвыряло в разные стороны, а деревья сломало и повалило макушками наружу от эпицентра взрыва. Ударная волна покатилась по планете ураганом. В морях вздыбились гигантские волны, топя побережье. На северных островах проснулись вулканы и выбросили в небо тучи пепла. А потом все стихло…

…Элинор устало прислонился к стене. В глазах у него все плыло, и уже давно. Сначала он списывал это на жару пустыни и задымленный воздух, но симптомы были странными: за квартал отсюда у него пошла носом кровь и затрепетало нутро от тошноты. Что-то шло не так. Он чувствовал опасность, но чем она была? Не этими ли странными животными, похожими на крупных крыс, которые носились сейчас по развалинам города и поблескивали глазками в его сторону?

Тихий и осторожный Призыв коснулся его сознания и тут же смолк. Кристиан сел на землю, уперся спиной в каменный бордюр, чудом уцелевший после удара, и, поборов приступ тошноты, вышел на перекресток.

«Учитель!» – Нэфри выбежала к нему, пылая, словно небо на закате.

«Наконец-то! – подумал он, подхватывая ее на руки. – Где ты?»

«Я еду во Франтир. Что случилось в Кийаре, Учитель?»

«Похоже, здесь упал осколок ядра кометы».

«Вы там… физически?» – ужаснулась девушка, на радостях обнимая черного Незнакомца.

«Да, конечно. Я искал тебя».

Нэфри торопливо отстранилась:

«Учитель, уходите оттуда скорее! Форгос сказал, что там может нарушиться целостность контейнеров с радиоактивными веществами!»

«Вот оно что… – Та-Дюлатар усмехнулся, вначале пораженный ужасом, а потом вдруг ощутив ледяное безразличие. – Ну что ж, видимо, мне конец: я успел схватить максимальную дозу. Значит, не судьба мне вернуться домой: всё складывается против»…

Нэфри перепугалась и схватила его за плечи:

«Нет! Вы успеете. Вы ведь всё можете, а там вас спасут! Я скоро прилечу, только скажите, где мне искать Ноиро?»

Вместо ответа он мысленно показал путь от Восточного Кийара к дому Дэсвери.

«Бегите оттуда, Учитель!»

Он кивнул, опустив капюшон.

Вот это было окончательным приговором. Ни проклятие Улаха, ни ящер, покалечивший его восемнадцать лет назад, ни часы отчаяния не могли удержать его от движения вперед, и тут одно глупое совпадение, невидимый яд уже убил его – дело лишь во времени. Сколько там осталось при таком отравлении? Два, три дня? Элинор знал все этапы умирания. Не успеет появиться опухоль, как с тела сойдет вся кожа, а внутренние органы исторгнутся с кровавой рвотой. Смерть будет страшной и мучительной настолько, насколько страшным и мучительным может быть проклятие. Чтобы убивать друг друга, людям не нужны черные шаманы: с этим прекрасно справляются новейшие достижения науки. Для кого новейшие, а для кого и…

Элинор вернулся в себя и, перекатившись на колени, закашлялся от тошноты. Кровь шла горлом. Когда приступ прошел, Кристиан, тяжело дыша, снова лег на то место, с которого выходил на встречу с Нэфри. Дрожащая рука нащупала в коробке на поясе минимизированный прибор для изучения условий окружающей среды. Штука, в общем-то, бессмысленная – но вот, пригодилась…

Увидев результаты, Элинор тихо застонал и откинул голову на камни. Доза превышала смертельную в три раза.

Обнаглевшие «крысы» подобрались уже совсем близко. Они суетились, повизгивали и принюхивались, быстро-быстро подергивая длинными носами-хоботками. Вблизи они больше походили на ехидн, но без иголок и с длинными крысиными хвостами, но отчего-то чувствовалось, что они плотоядны и очень опасны.

Перед самым обмороком он успел опять включить купол ОЭЗ.

* * *

Новый дом Форгоса выходил окнами в сторону Великого водопада Франтира. За теннисным кортом и небольшим сквером начинался обрыв с видом на водопад.

Здесь, в доме, все было в белых тонах, и только пожилая экономка, присматривавшая за жилищем, оказалась смуглой – из коренных. Она приготовила ванну для Нэфри и, покуда та смывала с себя отвратительные запахи мертвецкой и липкую пыльцу айгуны, ушла делать то же самое для своего нового хозяина.

– Мне нужно в Кийар, – возникая на пороге его ванной комнаты и кутаясь в пушистый белый халат, непреклонно сообщила Нэфри.

Форгос завел глаза к потолку и отдулся:

– Милое дитя, ты собралась преследовать меня всюду? Я отправлю тебя в Кийар, когда мы выясним всю обста…

– Я ее выяснила. Я знаю, где Ноиро. Я знаю, где Учитель. Мне нужно спасти их обоих.

– Нэфри, ты знаешь, я тоже несчастный. Меня в детстве все ругали, в школе били, девчонки не любили – спаси меня, а? – простонал бывший мэр, швыряясь в ее сторону брызгами с легким облачком пены. – Протоний покарай, и зачем я вытащил ее оттуда? Сейчас лежала бы – ти-и-ихая-претихая…