Текст книги "Владыки Безмирья (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)

Я чувствовал, что улыбаюсь и ничего не могу с этим сделать. Наверное, Кифу показалось это странным.

 – Скажи, а эти следы душ – они ведь в небе проносятся, да?

 – Да... Погоди. Ты что, начал их видеть?

 – Ага.

 – И давно?

 – С первого дня, как попал в Безмирье. И Селейна с Тимом их видели тоже.

Киф присвистнул.

 – Интересные вы ребята. Рассказать кому – не поверят.

Я вздохнул. Перед моим мысленным взором пронеслись картины наших первых дней в Безмирье, и мне стало грустно оттого, что это уже никогда не повторится.

 – Да о чем тут рассказывать... В твоем мире таких историй достаточно.

Киф задумался, потом кивнул.

 – Да, никому пока рассказывать не стоит. Вдруг это какой-нибудь уникальный скрытый квест мирового уровня.

 – Скажешь тоже.

 – А почему бы и нет? Знаешь, у странностей с тобой и твоей компанией должна быть причина.

 – Странности? О чем ты?

 – Мне что, все перечислить? – взвился Киф. – По-твоему, Селейна с ее магическим потенциалом, Тим с наследством в виде странноватого оборудования, ты с Боггетом – двое безмирников – все это нормально? Нет, поодиночке, может, еще и ничего, бывает, но все вместе...

 – Ты себя забыл упомянуть.

Магих хохотнул.

 – А, ну да, правильно, я же еще.

 – А еще Рида и Рейд.

 – Ладно, тогда давай сосредоточимся на тебе, – легко согласился Киф. – Ты где-то болтался восемь месяцев. Столько времени респ не длится – по крайней мере, я о таком не слышал. А еще ты отреспился в своем родном мире – о таком я не слышал тоже. Проблемы безмирников зачастую сводятся к тому, что они и рады бы вернуться в родной мир, да не могут. Вообще. А ты просто взял и переродился тут. Кстати, почему ты выбрал именно гаргулью? Там же были звери с характеристиками получше.

 – Да я ничего не выбирал.

Киф уставился на меня.

 – В смысле – не выбирал? Хочешь сказать, ты вселился в первое попавшееся существо?

 – Э-э... Честно говоря, я не помню.

 – Не помнишь чего – как умер или как воскрес?

 – Ничего не помню.

Магик отвернулся, уперся подбородком в кулак.

 – Считай, что еще одной странностью с тобой стало больше.

Мы немного посидели молча. Хотя день был солнечный, ветер дул сильный, и здесь, на крыше, он уже пробрал меня до костей. Не спасала даже стенка шалаша за спиной. А вот Кифу было, видимо, вполне комфортно – он сидел, как всегда, выставив в стороны острые коленки, и жмурился на солнце. Ни дать, ни взять тощий уличный черный кот. А у котов, говорят, девять жизней...

 – Киф, можно тебя кое о чем спросить?

 – Давай, спрашивай. Если знаю – отвечу.

 – Я не о Безмирье хочу спросить... Не совсем о нем, то есть. Я ничего не помню... Но ты-то помнишь. Ты же понимаешь, о чем я? Не рассказывай ничего, не надо. Просто скажи: умирать – это страшно?

Киф на секунду задумался, поморщился.

 – Нет... Умирать не страшно. Умирать... противно. Неприятно. И досадно. Но не страшно, нет.

 – А почему ты тогда так не любишь подземелья и замкнутые пространства?

Мой приятель беспечно улыбнулся, почесал за ухом.

 – Да понимаешь, Сэм, тут такое дело... Меня пару раз заживо хоронили. После первого раза еще терпимо было. А после второго совсем крыша съехала, – он глуповато рассмеялся. – Только рассказывать не проси, ладно? Может, я сам как-нибудь расскажу... потом. Договорились?

 – Да, Киф. Разумеется.

 – Спасибо.

Мы помолчали еще немного.

 – И что ты намереваешься теперь делать? – спросил Киф.

 – В каком смысле?

 – Ну... Ты же теперь настоящий безмирник. Ты даже получил этому подтверждение. Как насчет того, чтобы вернуться в наш мир? У меня есть квест, поможешь его выполнить.

 – Квест? – удивился я.

 – Ага, типа того. Боггет выдал. Надо найти человека, способного перевести его отсюда. Насколько я понял, от Фирригана он пока что помощи не дождется.

 – Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Киф с шумом выдохнул, посмотрел на меня взглядом умудренного родителя, которому приходится объяснять ребенку элементарные вещи.

 – Что значит, я хочу? Я могу что угодно хотеть, это мое личное дело. Я тебя спрашиваю, что ты собираешься делать.

Я сглотнул, собираясь с силами. Мне показали только кусочек Безмирья: подразнили лоскутком жутковатого чуда и спрятали. Но и сам я был не так уж и хорош для всего этого. Мне было не так уж важно, куда я попал. Все, чего мне хотелось, – вернуть Риду. Я был недостаточно внимателен к миру, открывшемуся мне. И что делать теперь, я просто не знал.

 – Ты имеешь в виду, хочу ли я отправиться в Безмирье?

 – Ну, слава всем богам! Я думал, ты этого так и не скажешь.

Я усмехнулся.

 – Знаешь, это было непросто.

Киф нахмурился.

 – А что в этом такого? Что тебя останавливает, Сэм?

 – Не останавливает, даже не держит. Но...

Киф долго и пристально смотрел на меня.

 – А, дело в твоей девушке... Но она же от тебя ушла, разве нет?

Острая боль пронзила мое сердце. Как мог, как он мог говорить о таких вещах так легко? О жизни, о смерти, о любви? «Монстр, – подумал я, – он и есть монстр. Ему не дано чувствовать то, что чувствует человек. Он никогда не поймет этого». Но тут Киф произнес слова, которые заставили меня устыдиться собственных мыслей.

 – Хочешь, я выкраду ее из этого храма? Я справлюсь, я хороший вор.

Я почувствовал, как тугой комок встает у меня поперек горла. На глаза наворачивались слезы. «А ведь он ждал меня все это время, – подумал я. – Киф – он же не любит ни один мир, кроме Безмирья, Нора говорила об этом. Ему больше нигде не нравится. И тем не менее, он восемь месяцев оставался здесь и ждал меня. Восемь месяцев...»

 – Да, Киф. Ты хороший вор. Ты украл мою душу.

Он хохотнул и попытался свести все на шутку. Но у него не получилось, и он сам это понял. Вздохнув, он спросил:

 – За что ты ее любишь, Сэм?

 – За все, – не раздумывая, ответил я.

Киф покачал головой – безнадежно, мол.

 – Ладно... Переход между мирами отнимает много маны, а я недавно отлучался, так что теперь пробуду тут какое-то время. Я скажу, когда соберусь уходить. Не то чтобы я настаиваю, чтобы ты пошел тоже... Скажем так: я был бы рад, если бы мы ушли вместе. Но выбор за тобой.

Я кивнул. Киф растрогал меня – а может, дело было во мне самом. За последние два дня мне довелось пережить столько, что нервы сдавали.

Какое-то время мы еще провели на крыше. Поболтали немного; Киф, пытаясь меня развлечь, рассказал пару историй – о приключеньях в Безмирье, конечно же. Потом мы вместе спустились вниз. Киф, как всегда, просто сиганул с крыши и в следующую секунду оказался во дворе. «Здорово, наверное, – думал я, спускаясь по лестнице, – вот так на одном дыхании делать шаг в никуда – и в тот же миг оказываться вдалеке от всего, что тебя окружало». Если бы я владел таким навыком, то научился бы удирать даже от собственных мыслей.

Внизу нас ждал Тим. Он собрал стрелы в колчан, зачехлил лук и стоял посреди двора, сунув руки в карманы. Вид у него был – хоть сейчас в новое путешествие по Безмирью.

Потянулись однообразные дни. Я остался жить у Боггета и, поскольку он уладил этот вопрос с училищем, стал ухаживать за зверьем в бестиариуме, как делал это еще при Зоке Тиффи. Погода испортилась, начались затяжные осенние дожди, и Киф таки перебрался с крыши училища на чердак инструкторского домика. Мы много времени проводили втроем, часто к нам присоединялся и Тим. Долгими вечерами при свете масляной лампы мы сидели у Боггета и разговаривали о чем-нибудь. Маленький домик будто бы был рассчитан именно на четверых человек – не больше, не меньше. Мне было уютно в компании моих друзей. И в то же время я понимал, что так не может длиться вечно. Киф был, что называется, на низком старте. И он ждал моего решения. А я все никак не мог принять его.

За эти дни я видел Риду несколько раз. Это было странно, даже дико, и все-таки: бродя в свободные часы по городу, я по много раз проходил мимо храма, так что мне удавалось видеть ее. Пару раз я видел ее на территории храма в компании других послушниц. Они следовали по каким-то делам, переговариваясь негромко и сдержанно. Однажды я увидел Риду одну, она шла вдоль аллеи на территории храма и несла в руке небольшую корзинку с красными яблоками. Я окликнул ее раз, два, но она не обернулась. Может быть, не расслышала. Может быть, наоборот, расслышала, но предпочла сделать вид, что ничего не было. Я проводил ее, следуя за ней вдоль разделявшей нас решетки забора. Потом Рида свернула во внутренний двор и скрылась из вида. А один раз я случайно увидел ее в городе. Рида куда-то шла – снова в компании других послушниц, но на этот раз шумных, веселых и щебечущих, словно стайка мелких птиц. Девушки были одеты в одинаковые бело-синие платья с темными накидками, у некоторых в руках были зонтики, кошелки  или изящные ридикюли. Я было бросился к этим девушкам, но тут же остановил себя. Окруженная своими приятельницами, Рида, как и все они, смеялась, но улыбка у нее была какая-то деревянная. Я вспомнил о том, что Боггет беспокоился о ее рассудке, и подумал, что Рида, возможно, все-таки немножко сошла с ума.

Не знаю, заметила она меня или нет. Я бы предпочел, чтобы она меня не видела, поэтому я достаточно быстро отступил за угол ближайшего здания и не стал преследовать компанию прогуливающихся послушниц. Побродив по улицам еще какое-то время, я вернулся в училище. Я хотел отыскать Кифа, чтобы дать ему ответ. Но навстречу мне во дворе училища попался только Тим.

 – Что с тобой? – спросил он. – На тебе лица нет.

 – Да так... Ничего.

Тим понимающе улыбнулся.

 – С Ридой виделся?

 – Да... Нет. В смысле, да, я видел ее, но...

Перед моими глазами снова промелькнули голубые с белым платья послушниц, их темные накидки, веселые лица, страшная улыбка Риды. Я хотел бы, очень хотел, чтобы все, что я чувствую, наконец выплеснулось в слова. Но правда была в том, что боль от потери Риды я уже не чувствовал так остро. Я все еще был бы счастлив ее вернуть – но и с тем, что мы расстались, я начал примиряться.

 – Я не могу ее понять, – сказал я Тиму.

 – Да не надо понимать Риду, – с готовностью ответил он. – Зачем? Ты лучше прости ее.

Я задумался. Простить? Но я не сердился на Риду. После всего, что она сделала, – я не сердился на нее. Она могла сделать и больше. И я уже давно понял, что мне слишком больно, если я пытаюсь вырвать чувства к ней из своего сердца. Поэтому я решил, что не стану делать этого. Будем считать, что Рида оставила их мне на память о том, что было между нами. Они часть моей жизни, с ними мне лучше, чем без них. И что бы ни случилось впредь, любовь к Риде останется в моем сердце. Когда-то я сказал ей, что люблю ее, всегда любил и буду любить только ее одну, и ничто этого не изменит. Я не нарушу своего слова – так я решил.

 – Мне не за что ее прощать.

Тим усмехнулся.

 – Есть за что. Она ведь не научила тебя жить без нее, – заявил он с подростковой прямолинейностью. – Она даже не сказала тебе, что однажды ты останешься один.

Я было рассердился на него за эти слова – сговорились они с Боггетом, что ли?.. Но вдруг мне отчего-то стало легко-легко, и я усмехнулся.

 – Я не один, Тим.

На лице мальчишки отразилось недоумение. «Не буду я ему ничего объяснять», – злорадно подумал я. Но, может, я бы и сказал ему что-нибудь, однако послышался голос Боггета:

 – Наконец-то ты явился!

Инструктор подошел к нам.

 – Кое-кто хочет увидеться с тобой, – сказал он мне. – Сегодня в девять вечера, трактир «Костяная башня».

«Интересное у него пристрастие к башням, – думал я, направляясь на назначенную встречу. – В прошлый раз была часовая, в этот раз трактир с необычным названием». Где находится это место, объяснил Боггет. Никаких паролей не было. Инструктор сказал, что меня встретят и проведут. Бояться мне было нечего, так что я шел спокойно, хотя и вышел из училища с запасом времени.

«Костяная башня» располагалась в беленом двухэтажном зданьице в старой части города. Широкая вывеска, висевшая над входом и украшенная белыми прямоугольниками с черными точками, разъяснила смысл названия: это было место, где собирались любители поиграть в домино. Стук костяшек, прорывающийся сквозь звуки голосов, и прочий обычный шум вечернего трактира донесся до меня, когда я был еще на пороге. Войдя внутрь, я не успел толком оглядеться, как ко мне с приветливой улыбкой, словно мы были давно знакомы, подошел молодой смуглолицый мужчина. Он приветственно взмахнул рукой в воздухе и тут же сделал другой жест, предлагая следовать за собой. Кажется, он что-то при этом сказал, но я не расслышал.

Следом за своим провожатым я прошел через зал трактира и поднялся на второй этаж. Здесь бы еще один зал, но, в отличие от нижнего, он был разделен перегородками на что-то вроде кабинок, входы в которые можно было прикрыть занавесями. Шум с первого этажа проникал сюда, но звучал приглушенно. Мой провожатый подвел меня к одной из кабинок, отодвинул опущенную занавесь и жестом предложил мне пройти вперед. Я послушался.

Оказавшись внутри, я растерялся. Я ожидал увидеть совсем другого человека – моему самолюбию льстило, что он посчитал нужным лично увидеться со мной, и, направляясь к трактиру, я снова и снова представлял, как буду вести себя во время нашей встречи, прокручивал в голове возможный диалог. Однако в кабинке, вольготно развалившись на кожаном диванчике, идущем вдоль всех трех стен, сидел отнюдь не канцлер Фирриган. Наверное, при виде этого человека мне следовало бы упасть на одно колено. Но все свободное пространство занимал сервированный стол, места для такого маневра попросту не было.

Видя мое замешательство, Черный Принц рассмеялся.

 – Иди сюда, – сказал он тихим, приятным голосом и похлопал по дивану рядом с собой. – Садись.

Чувствуя, как подгибаются ноги, я прошел вперед, сел. Мы с принцем оказались почти друг напротив друга, нас разделял только угол стола. Хотя, о чем это я? Этот человек уже давно не был принцем. Я сидел за одним столом с королем своей страны, и разделяло нас гораздо большее, чем его край.

 – Ваше Ве... – начал я и, пытаясь соблюсти хоть какие-то нормы приличия, склонил голову.

 – Да перестань ты, – перебил меня он. – Друзья зовут меня просто Эйр.

 – Друзья? – невольно переспросил я и снова посмотрел на Принца.

При нашей первой встрече я не успел тщательно разглядеть его, а при второй он был для этого слишком далеко, хотя и спутать его с кем-то другим было невозможно. Но и в первый раз, и во второй он показался мне старше. Сейчас же напротив меня сидел мужчина лет двадцати трех – двадцати четырех, не больше. Он был рослый, широкий в кости и не худощавый, но и массивным он не выглядел. Одет Принц был небедно и неброско – этакий дворянин на неофициальной вечерней прогулке. Я запомнил его очень бледным, но в ту ночь причиной его бледности была большая потеря крови. Сейчас у Черного Принца был вполне здоровый цвет лица, кожу покрывал легкий загар, светлые волосы выгорели чуть ли не до белизны. Глаза у него были миндалевидные, серо-голубые, на губах играла полуулыбка. На правой руке поблескивала пара перстней.

 – Почему бы и нет? – спросил Принц. – Ты все-таки спас мне жизнь.

Такие слова должны произноситься с чувством благодарности, но это было сказано так, словно я был Принцу должен и мне напоминали об этом долге.

 – Я рад, хм... что все обошлось, – выдавил я из себя в конце концов.

Принц кивнул, принимая поворот темы. Он потянулся к кувшину, стоявшему на столе, налил себе в кружку вина.

 – Угощайся, если хочешь, – сказал он. – Поешь, выпей.

 – Благодарю, – ответил я, но не двинулся с места.

Ни есть, ни пить в присутствии Принца мне не хотелось. Я не чувствовал себя настолько раскованно. Он ведь не затем меня сюда позвал, чтобы я составил ему компанию за ужином. И Принц понимал, что я это понимаю. Но пока он только наблюдал за мной.

 – Чего бы тебе сейчас хотелось? – спросил он вдруг.

Я пожал плечами. Слово «сейчас» исключало речь о награде – если речь о ней вообще могла идти. Смысла вопроса я не улавливал.

 – Я имею в виду, хочешь ли ты остаться здесь, – пояснил он. – В этом мире.

Словно холодок пробежал по спине. Шум, доносящийся из нижнего зала, на мгновение накатил и тут же отхлынул, словно морская волна.

Черный Принц пристально смотрел на меня. Я попытался взглянуть ему в глаза, но у меня не получилось: я не выдерживал этого взгляда, в котором, в сущности, не было ничего особенного. Неужели осознание того, что это правитель, так действовало на меня?..

 – Я спрашиваю не из простого любопытства. Просто я подумал, если ты планируешь в ближайшее время отправиться в Безмирье, может, окажешь мне услугу? Нужно передать кое-кому одну вещь. Искать этого человека не придется, он сам найдет тебя. А передать ему нужно награду за его работу. Ты тоже с этого кое-что получишь. Ну, что думаешь об этом?

Я с трудом удержался от того, чтобы пожать плечами в третий раз. Я был окончательно сбит с толку. Разумеется, я не забыл о том, что Черный Принц увел Арси в Безмирье и какое-то время они провели там. Но я не думал, что он станет так свободно говорить об этом со мной. Я ожидал, что он заговорит об Арси и Вене – может быть, захочет что-то узнать от меня о них или снизойдет до того, что передаст от них привет. Мысль о том, что Черному Принцу нужна моя лояльность, я отмел сразу – не того масштаба я фигура, чтобы он стал заботиться об этом. Награда, а вернее, подачка – вот единственная причина этой встречи, приходившая мне в голову. Но ведь для такого совсем необязательно было видеться со мной лично. Теперь же оказывалось, что Черный Принц знает о том, что я могу вернуться в Безмирье. Это значит, что он знает и о моей смерти, и о перерождении. И как он только может быть уверенным в том, что я способен вернуться в Безмирье, –  настолько, чтобы просить меня об услуге, – если я сам не уверен в этом? Если я даже не решил еще, хочу я этого или нет?.. «Хочу, – одернул я собственные мысли. – И я решил это буквально сегодня».

 – Я бы и сам сделал это, – продолжал тем временем Принц. – Но, видишь ли, в последнее время у меня так много работы, – он рассеянно улыбнулся собственной шутке.

Черный Принц забавлялся. Мне стало досадно: если он так занят, почему ему не жалко времени на это представление? Все-таки он действительно правитель страны, ему наверняка есть чем заняться!

Я поднял голову и второй раз попытался посмотреть в глаза Принцу. Что я хотел увидеть? Особую зыбкость, волшебную текучесть взгляда. Ничего такого не было. Тогда я набрался смелости и спросил напрямую:

 – Эйр, ты безмирник?

Брови Принца дрогнули, на лбу на мгновение появилась морщинка.

 – Нет, мой друг. Я не безмирник. К сожалению или к счастью – уж не знаю.

 – А как же тогда ты... – начал я и оборвал себя, сообразив, что забываюсь. – Простите.

 – Как я хожу между мирами? – спроси Принц.

Я кивнул.

 – При помощи специального артефакта, конечно же. Твое здоровье, – он отсалютовал мне кружкой, сделал пару глотков вина, отставил кружку в сторону. – Хочешь посмотреть? Сейчас покажу.

Он снял с пояса довольно большой мешок, развязал его и положил то, что находилось внутри, на край стола между нами. Это был череп, настоящий череп взрослого человека, гладкий, желтоватый, без нижней челюсти. Вся его поверхность была расчерчена линиями и расписана символами с помощью темно-коричневой краски.

 – Он не очень сильный. Его хватает только на то, чтобы перенести двух взрослых людей, не больше. Или одного взрослого и двух подростков, – Принц подмигнул. – Но  маны при этом тратится ужас сколько, и перезаряжается он очень долго. Тебе такая вещь, конечно, ни к чему. Но есть множество людей, которые готовы драться за нее чуть ли не до смерти.

Зачем он мне это показывает? Знает о проблеме Боггета? Но это слишком ценная вещь, чтобы отдать ее простому наемнику за пустяковую услугу. Тогда зачем? Может, этот череп у него не единственный?.. Я представил себе целую мастерскую по изготовлению подобных артефактов в подвалах королевского замка и содрогнулся.

 – И чего все так рвутся в Безмирье? – рассуждал вслух Принц, убирая череп обратно в мешок. – Это же бессмысленный мир. В нем ничего нельзя создать раз и навсегда.

 – А разве в нашем мире не так же?

 – Нет, – Принц оживился. – Здесь у народов есть история. Она почитается и бережно хранится. А в Безмирье что? Множество легенд, до которых никому нет дела. Там чуть ли не у каждого дорожного столба своя легенда, чуть ли не у каждой блестящей безделушки. Историй так много и они такие запутанные,  что никто не принимает их всерьез. А событий происходит столько, что через пару лет уже никто о них и не помнит. Да и два года – это много. Обычно все забывается куда быстрее... – мой собеседник перевел дыхание и после короткой паузы заговорил снова. – Происходящее в Безмирье не имеет значения. А стоит попытаться что-нибудь создать, как тут же найдется умник, который все сломает, еще и будет уверять, что это было его миссией. Там бесполезно пытаться навести порядок. Я знаю, я же вырос в этом мире... И мало того что он бессмысленный, он еще и грязный. Множество существ – они называют себя игроками, ты ведь понимаешь, о чем я говорю, да? – они ломятся в Безмирье и считают, что могут делать все, что им заблагорассудится. Они бессмертны и ничем по-настоящему не рискуют. Природа людей такова: дай им новый мир, и они тут же начнут тащить в него все подряд из своего прежнего: от спичек до расовой ненависти. Вот и получается... черт знает что.

Лицо Принца перекосилось от злости, но он быстро справился с собой.

 – Здесь есть обычная ежедневная жизнь простых людей, которые хотят не чего-то особенного, а просто жить хорошо и спокойно, – продолжил он. – И любой человек, занимающий административную должность, должен хоть как-то заботиться об этом, иначе он рано или поздно попрощается со своим местом. А там... В Безмирье нечего защищать. Точнее, там не стоит защищать что-то по-настоящему. Нет, вот ты скажи, – Принц вдруг подался вперед. – Если, например, около деревни завелись волки, которые режут скот и могут напасть на людей, то стаю нужно уничтожить, верно? Причем чем раньше, тем лучше. Здесь бы жители деревни сами вышли на охоту и решили свою проблему. В крайнем случае, наняли бы охотников. А там нет! Там будут ждать бродячих искателей приключений, чтобы они занялись этим! Но дело, конечно, не в том. Люди разные бывают, ленивые, трусливые и равнодушные в том числе. Меня вот что раздражает: бродяги стаю-то уничтожат, но через какое-то время, причем довольно быстро, она появится вновь. В этом же месте и примерно в таком же количестве. И так будет происходить всегда, сколько раз бы эту стаю ни уничтожали – механика мира, понимаешь? Спрашивается: зачем, ну зачем жить там, где творится такое? Перенесите вы деревню в другое место! Мир большой, места много! Нет, они будут жить в этом месте, терять скот и людей, платить за бессмысленное истребление воскресающих тварей и продолжать жаловаться на жизнь, о-ой... – он коротко взглянул в мою сторону. – Извини, не сдержался. Но такое правда раздражает! Или вот еще пример. Допустим, ты глава города, и у тебя в городской канализации живет какая-то гадость. Монстры какие-нибудь. Может, конечно, они никого и не трогают, поскольку на поверхность не вылезают, но все равно это не нормально. А в городе есть, скажем, какая-нибудь Академия Мудрости или другое заведение, битком набитое магами. Вот что тебе стоит поставить перед ними задачу, чтобы изобрели вещество, от которого вся канализационная дрянь передохнет? Нет же! Мы будем это терпеть и платить бродягам за то, что они туда, вниз, будут лазить и дрянь изничтожать. А дряни меньше от этого не станет, кстати, как и волков. Ты можешь это объяснить? Я нет.

Механика мира, жуткая в своей нелогичности, – да, я уже сталкивался с этим. Я помнил девочку, которая удивительным образом теряла козлика и ждала кого-нибудь, кто согласился бы его найти. Помнил парня, с которым мы разговорились, когда бродили по лабиринту, и рассказы Боггета. Что ж, если это каприз Принца – поговорить о Безмирье – я поддержу этот разговор.

  – Я могу это объяснить. То есть, не то чтобы я знаю, почему так происходит. Но есть предположение.

Принц посмотрел на меня с подозрением.

 – И?

 – Обратная зависимость. Можно уйти из одной деревни и основать новое поселение, но рядом с ней все равно через какое-то время появятся опасные звери, даже если в тех краях никогда ничего подобного не было. Это нужно для того, чтобы бродяги, как ты их называешь, могли прийти туда и подзаработать. А заодно опробовать свои силы или развлечься.

Первое ошеломление прошло, я чувствовал себя свободнее и увереннее и уже не так беспокоился из-за того, что за человек сидит напротив меня. В конце концов, он сам пригласил меня на эту встречу и задал тон нашего общения, а я всего лишь следую установленным правилам.

Принц кивнул.

 – Я слышал об этом. Но если так, то выходит, что Безмирье – очень несправедливый мир.

Я невольно усмехнулся.

 – А что, бывают справедливые миры?

Принц повторил мою усмешку, словно зеркальное отражение.

 – Может и бывают, кто знает. Но Безмирье получается очень уж несправедливым. Сам посуди: мир, в котором есть бессмертные существа, оказывается еще и созданным для этих существ. Если вся механика мира настроена в их пользу, то что делать остальным? Просто существовать и терпеливо сносить это?

Я пожал плечами.

 – Может быть, в нашем мире все устроено так же, просто мы не замечаем этого.

Черный Принц рассмеялся.

 – Может, все-таки выпьешь со мной? – предложил он.

Я кивнул и налил себе вина. Не то чтобы Принц начинал мне нравиться, вовсе нет. И никаким особым обаянием от него не веяло. Он даже не расположил меня к себе. И все же, если бы меня спросили, хочу я уйти или продолжить наш разговор, я ответил бы, что предпочел бы остаться.

 – Немного смысла в жизни принцессы, которая нужна только для того, чтобы спасать ее от дракона. Точнее, чтобы какие-нибудь проходимцы ее время от времени спасали. И в жизни крестьян, которым предназначено страдать от нападений гоблинов, а потом благодарить бродяг за кратковременное избавление от них, смысла не много.

С Принцем было интересно. Хотя я мог поговорить о Безмирье с любым из своих спутников, пожалуй, именно такого собеседника мне не хватало во время нашего путешествия. Даже его манера говорить, перескакивая с одного на другое, не раздражала меня. Просто требовалось прилагать усилия, чтобы не потерять нить разговора и удержать в памяти самое важное. В какой-то степени эта манера была удобной, поскольку развязывала мне руки.

 – Значит, ты вырос в Безмирье? – спросил я.

 – Ага. Папаша отправил туда мою матушку, как только она от него забеременела. Мог бы и просто за границу выслать, делов-то. Но он тогда очень уж опасался скандала – он же буквально только что женился, а брак был дипломатический. Ну, кто-то ему и посоветовал решение этой проблемы. Вообще, все сложилось не так уж и плохо. У нас с матерью там, фактически, собственный двор был, меня обучали и воспитывали, как настоящего принца. Видимо, папаша страховался на случай, если законнорожденных наследников у него не будет. Так оно и вышло, – Принц развел руками и выдержал паузу. – Вот только государственный переворот вряд ли входил в его планы. Но, с другой стороны, что тут такого? Корона на голове кровного наследника, власть в стране крепка, народ счастлив, канцлер на своем месте, вдовствующая королева утешает печаль в собственном роскошном дворце, все довольны.

Он приложился к кружке с вином. А я вдруг запоздало сообразил, что за слова я услышал только что. Принц же, фактически, прямо признался мне в свержении короля! И даже не заметил этого! Да он же мне смертный приговор подписал! Как же я так... «Стоп, – сказал я себе. – Возможно, это какая-то магия. Да, это наверняка магия – скорее всего, что-то было добавлено в вино или... Да какая теперь разница? Ситуацию это не исправит». Наш разговор скрадывался шумом, доносившимся из нижнего зала, но в соседних кабинках наверняка были люди Принца, и они, разумеется, слышали каждое слово, которое здесь было произнесено. Зачем?..

Мысли мои метались внутри головы. Несколько минут назад я сказал, что хотел бы продолжить беседу с Принцем? Следовало получше подумать над таким решением. Но самым странным было то, что мне не было страшно. Должно было быть – но почему-то не было. Вместо страха я испытывал... недоумение. Я знал, что король умер после непродолжительной болезни, а перед смертью успел призвать своего незаконнорожденного сына и передать ему престол. Знал, что стояло за всем этим – многие знали, я думаю. Но я и подозревать не мог, что об этом кто-то станет говорить с такой откровенностью. Тем более – сам Черный Принц.

 – Знаешь, я бы во все это вообще не полез, – продолжал тем временем мой странный собеседник. – Но тут такая ситуация... – Он запрокинул голову. – Всю жизнь окружающие указывали мне, что делать. И чем лучше я слушался, тем больше от меня требовали. Меня это раздражало. В конце концов, я сообразил, что для того, чтобы стать свободным, нужно просто стать самым главным. Теперь я сам могу указывать другим, что им делать, – он вскинул голову и прямо посмотрел на меня. – Ну, что, выполнишь мою просьбу? А за друзей своих не бойся. Я никогда не причиню им вреда.

Договорив, Принц уставился на меня в ожидании. «Скорее всего, я общаюсь не с тем, с кем думаю», – пришло вдруг мне в голову. Не может же этот фигляр быть настоящим правителем. Скорее всего, это двойник. Вот только зачем разыгрывать такую сложную комбинацию – это представление одного актера для одного зрителя? Я же ничего, ничего собой не представляю. Но тогда человек, которому мы с Арси спасли жизнь, и нынешний правитель – это одно лицо или нет?..

Я снова вспомнил ту роковую ночь и все, что произошло после. Я вспомнил слова Селейны, спросившей канцлера, каким человеком является незаконнорожденный наследник. Она тогда еще сказала, что он произвел на нее странное впечатление – словно он запретил себе умирать, словно у него было нечто более важное, чем его жизнь. Если верить всему, что я только что услышал, этим большим была его свобода. Что ж, тогда может статься, что передо мной сейчас никакой не двойник, а Амир Ди’Асанн собственной персоной.

«Что тебе от меня нужно?» – хотел спросить его я. Но вместо этого, следуя причудливой логике нашего разговора, я спросил:

 – Как вышло, что Арси ушел с тобой в Безмирье?

 – Я попросил его о помощи, – с готовностью ответил Принц. – Не думаю, что он о чем-то жалеет.

 – Ты надел на него ошейник раба.