Текст книги "Владыки Безмирья (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)

Я кивнул. Кажется, я понимал мысль Боггета. Ведь сама Рида сказала мне: «Я тебя похоронила – там, в Безмирье». Я, вернувшийся к жизни так просто, до этого момента не понимал, что все это значило для нее.

 – Но это еще не все. Это, наверное, даже не самое худшее, – продолжал Боггет. Он покрутил пустую кружку, но наливать не стал. – Рида смотрит на тебя, а видит череду своих ошибок. Она горда и честолюбива, она не может простить себе, что принимала неверные решения, совершала неправильные поступки... Которые в итоге привели к твоей смерти. Она винит во всем себя. Если она останется с тобой, ей придется каждый день видеть напоминание об этом.

Я кивнул снова. «Мне неприятен тот человек, которым я сейчас являюсь», – как-то так сказала Рида. Оказывается, инструктор понимал ее гораздо лучше, чем я, хотя я и считал себя самым близким ей человеком.

 – Я не хочу говорить тебе, что Рида, может быть, вернется, – говорил Боггет. – Я думаю, она свой выбор сделала. Но это мое мнение, и только. Я хочу сказать, на самом деле, я не знаю, вернется она или нет. Возможно, когда-нибудь она переживет все это... Перерастет. И тогда вы сможете снова... Ну, конечно, не...

Я выдохнул.

 – Боггет. Прекрати меня жалеть. Это унизительно.

Инструктор на секунду замолчал и вдруг расхохотался.

 – Да у тебя, никак, гонор проснулся! – Он снова плеснул себе в чашку из бутыли – вылил остатки. – Кто бы мог подумать... А я-то думал, ты за эту юбку так до конца своих дней и будешь держаться. Может, тебе все эти годы просто не хватало заботливой мамочки?

Не знаю, хотел ли Боггет разозлить меня, чтобы я перестал расстраиваться, – клин клином, как говориться, – но у него получилось. Мне отчетливо захотелось ему врезать.

 – Боггет, моя мать умерла. И я никогда не пытался заменить ее Ридой. Я не... – я вдруг почувствовал, что злость моя стремительно улетучивается, оставляя обиду – глупую, детскую и очень острую обиду. – Ах, черт... Может, ты и прав.

Что-то от моей матери в Риде действительно было.

Боггет опять расхохотался.

 – Не бери в голову, Сэм. Рида – славная девушка. Но она тебе не пара. Любой это скажет. Вы друг другу не ровня.

 – Да разве для любви важно равенство? – я снова вспылил. – Мы все время были вместе, как только Рида поступила в училище! И это никогда ее не волновало!

 – Вот именно, – Боггет коварно улыбнулся. – Вы все время были вместе. И близких друзей у тебя не было, кроме нее. И девушками другими ты никогда не увлекался. У тебя вообще никого, кроме нее, не было. А жизнь у тебя своя при этом была? Как человек отдельно от Риды ты существовал, Сэм?

Я задумался... На самом деле, думать об этом мне не хотелось. Самой проблемы, перед которой теперь пытался поставить меня Боггет, для меня не существовало. Моя жизнь казалась мне нормальной, я не видел в ней ничего странного или необычного. И, положа руку на сердце, я готов был признаться: все это не волновало меня и теперь, после того, что сказал Боггет. Просто я считал, что собственная жизнь ничего не значит, если ты любишь и любим в ответ. Она просто невозможна.

Правда была в том, что я действительно не мыслил своего существования без Риды. И учиться этому я не хотел. То, как все было раньше, меня вполне устраивало.

 – Наша профессия такая... Никто не застрахован, – заговорил снова Боггет. – Неужели ты никогда не думал, что можешь потерять Риду или погибнуть сам?

 – Я не позволил бы ей работать.

 – И ты правда считаешь, что Рида бы на это согласилась? Плохо же ты знаешь ее характер.

Я кивнул. Что я плохо знаю Риду, несмотря на то, что мы провели вместе столько времени, я уже понял. И теперь, когда выпивки больше не было, я подумал, что, пожалуй, все-таки хочу напиться. Хоть раз в жизни почувствовать, каково это – напиться до беспамятства. Я же даже на студенческих вечеринках этого себе не позволял. Риде бы это не понравилось.

 – Скажи, Боггет. Пусть Рида могла не поверить во все эти истории с воскрешением. Согласен, я и сам в это все не очень-то верил, даже после того как увидел кое-что своими глазами. А в ее состоянии такие рассказы могли бы показаться даже издевательством. Но вы-то с Кифом – вы же были уверены, что я вернусь?

Боггет взглянул на меня, прищурившись.

 – Честно? Нет.

Я опешил.

 – Что?..

 – А то. В Безмирье каждый день гибнет уйма народу. Возвращаются единицы. Киф сказал, что видел след твоей души, он якобы вел в этот мир. Я ничего не видел. Но я поверил Кифу. Поэтому я вернулся сюда и стал тебя ждать. Но в последнее время уверенности в твоем возвращении у меня уже не было.

 – Почему?

 – Обычный респаун – несколько дней. В редких случаях он занимает неделю или чуть больше. Максимальный срок – сорок суток. Сэм... Тебя не было восемь месяцев.

 – Восемь месяцев? – Я не поверил собственным ушам. Боггет кивнул.

 – Восемь месяцев. По времени этого мира, Сэм. Не Безмирья.

Однако... Это что же получалось – сейчас не весна, а осень? Я перепутал? Но где я находился столько времени, почему не вернулся раньше? Что же...

Что-то большое, темное, глубинное шевельнулось во мне. От затылка до пяток прокатился холодок, и я с ужасом понял: если я сейчас, вот прямо сейчас хотя бы чуть-чуть надавлю на свое сознание, я вспомню. Я вспомню, где я был все это время, что происходило, почему я не мог вернуться так долго... Только мне этого совсем не хотелось. Было страшно вспоминать. Безотчетный страх стоял надежным барьером между мной и тем, что притаилось в недрах моей памяти. И что-то подсказывало: если я все-таки преодолею этот барьер, сковырну эту крышку, потеря рассудка будет не самой большой расплатой. Я рискну оказаться навсегда погруженным в пучину этого ужаса.

 – Сэм! – услышал я оклик Боггета. – Эй, Сэм! Что с тобой?

Я потряс головой, отгоняя наваждение.

 – Ничего. Так, задумался просто... Боггет, ты вот что... Расскажи мне, что случилось, после того как я умер.

 – Что случилось? Да как сказать... – он задумался. Вдруг, вспомнив о чем-то, захлопал себя по карманам, вытащил мой браслет и протянул мне. – Вот, держи. Я прихватил его, прежде чем мы тебя... Ну, ты понимаешь...

 – Похоронили.

Боггет кивнул. Я взял тонкое кольцо из металла. Оно было немного погнуто. Я поправил, надел на левую руку. Пусть это заклятье превратилось в безделушку и уже давно не действовало, оно стало для меня чем-то вроде талисмана. Я с ним прошел Безмирье, и сейчас эта вещица была связующим звеном между мной прошлым и мной нынешним, хотя я не сказал бы, что так уж изменился.

 – Рида сказала, что задание не было выполнено, – произнес я. – Но как-то же вы все сюда вернулись.

 – Да, – Инструктор помрачнел. – Все верно.

Он пожевал губы, потер ладонью лицо. Я не торопил его.

 – Знаешь, Сэм, – заговорил Боггет снова. – Я должен тебе кое-что сказать. Я очень, очень виноват перед тобой. И не только... Перед всеми. Но перед тобой – больше всех. Сэм... Ты погиб из-за моей ошибки.

То ли мои возможности удивляться на сегодня были уже исчерпаны, то ли я интуитивно ждал чего-то подобного.

 – Объясни, – попросил я. И, почувствовав, что тон был слишком резким. Добавил: – Пожалуйста.

Боггет кивнул. Говорить на эту тему ему было явно неприятно, но в то же время ощущалось, что ему хочется выговориться. Вероятно, это тяготило его все эти дни – до тех пор, пока я не вернулся, а может быть, и до этой самой минуты, пока мы не заговорили об этом.

 – Это моя ошибка, – повторил он. – Я должен был обратить на это внимание... Помнишь того монстра, Проклятого Гуру? Он постоянно говорил, что все нарушители должны быть наказаны. Это была подсказка. Квест засчитывался только если все, кто находится в подземелье, участвовали в убийстве монстра. Поэтому, когда мы его завалили, он не лутнулся и жрицы нам отказали.

 – Погоди. Но ведь монстра убивали все.

 – А Раэн? Забыл о нем? И та его рабынька... Формально они находились в подземелье. Но это мы с Кифом уже потом сообразили.

 – И что?

 – Да ничего. Пошли к нему – а он нас ждал, улыбался, наглый такой. Понял, что мы обо всем догадались. Предложил свои услуги... Я думал, я этого ублюдка убью. Но его даже убить было нельзя – он был всего восьмого уровня. Специально опыт сбрасывал, чтобы в уровнях не расти.

 – А почему он сразу не сказал, что мы без него не пройдем подземелье?

 – А зачем это ему? Он на таких, как мы, зарабатывает. Все же просто: убитый монстр не лутается, жрицы желаний не исполняют, игроки начинают думать, почему, и идут к нему за советом. А если рейд вайпнется, так ему же лучше – придет потом, тихонько вещи подберет да и продаст.

О том, что мы не игроки, Раэн, конечно, знать не мог. Но даже так выходило, что он довольно мерзкий тип.

 – Чтобы заплатить ему, пришлось отдать почти все, что было, да еще и пообещать экипировку после боя и лут с босса, – продолжил Боггет. – Разве что на лук болотных эльфов он не позарился да еще на пару мелочей. Но в итоге мы договорились. Раэн пошел с нами, белку свою взял с собой. Они постояли у стеночки в зале, пока мы монстра валили. Хоть молча стояли, и на том спасибо. А потом Раэн лут подобрал и ушел, а мы пошли к жрицам. На этот раз они согласились нас перевести. И тут началось... – Богге вздохнул. – Сначала Рейд. Он заявил, что остается. Я, вообще-то, ждал от него чего-то подобного, вопрос был только в том, когда он заявит о своем намерении. Он так долго молчал, что я уж начал думать, что он отказался от этой идеи. А он решил убедиться в том, что мы отправились домой. Но с нами уходить он не собирался... А потом Селейна. У нее желание остаться в Безмирье появилось тоже уже давно – ты и сам наверняка заметил это, не мог же не заметить. И вот она сказала, что остается. Тоже хочет убедиться, что мы благополучно отбыли, и тоже с нами не пойдет... Тим тогда долго метался. Он хотел остаться с Селейной, это было видно, и вернуться он тоже хотел. Но не ради этого мира, – Боггет усмехнулся. – Этот паршивец где-то умудрился выведать, что герои Безмирья способны возвращаться  после смерти. И он решил, что вернется сюда – ждать тебя. Он тоже верил, что ты вернешься. Ну, а с Ридой все просто – она не могла не вернуться. Нужно ведь было убедиться в том, что с Арси и Веном все в порядке. Насчет них...

 – Я знаю, я видел их сегодня. Они сопровождали нашего нового короля.

Боггет ухмыльнулся.

 – Уже знаешь, да? Интересные дела творятся... Но, в общем, да, о них можно не беспокоиться.

 – Ты говорил с ними с тех пор, как они вернулись?

 – Рида говорила. Я нет. И не хочу, если честно. Мне достаточно того, что они живы и здоровы. А кому они теперь служат, их дело. Ну, и их родителей еще, конечно. Но я в семейные дела и политические интриги лезть не буду. А сами они сюда вряд ли заявятся.

 – Почему? Мне казалось, они, хоть и бросили нас тогда, все-таки не хотели ни с кем ссориться. По крайней мере, Вен. Он же написал то письмо, и...

 – Письмо? – воскликнул Боггет. – Сэм, о чем ты? Его же написала Рида. Это было ясно с самого начала.

 – Вот, значит, как... – Мои догадки подтвердились. Риде нужно было что-то, что оправдало бы ее решения, хотя, по сути, больше никому никакие оправдания не были нужны. И она сама написала то письмо – и прочла его, выдавая за письмо Вена. Ну, что ж, я не намеревался строго судить ее за этот подлог.

 – А ты, Боггет?

 – Что – я?

 – Ты-то зачем вернулся? Ты ведь хотел остаться в Безмирье. Не говори, что нет. Ты ведь не умеешь ходить между мирами. А Киф не умеет переводить. Выходит, ты снова застрял здесь.

 – Да. Вот только если бы я остался а Безмирье, кто бы тут тебя встречал, а?

 – Киф. Его, наверное, было бы достаточно, и...

 – Сэм, а ты действительно дурак, как я погляжу! – Боггет весело скалился. – Большой, большой дурак!

Я вымучил из себя ответную улыбку.

 – Спасибо тебе за все, Боггет.

Он отмахнулся, поднялся.

 – Не за что! Ты давай, не раскисай. Поживешь у меня пока. Потом разберемся.

 – Ладно. Можно последний вопрос? Почему ты не можешь вернуться в Безмирье? Так всегда было или...

Я не договорил.

Боггет опустил голову.

 – Значит, хочешь, чтобы я рассказал и это, да? Хорошо...

Он снова сел на лавку. Мне стало неловко из-за того, что я так пытал Боггета. Но я имел право знать, в чем все-таки дело, а если и не имел, то все равно хотел узнать все до конца – да и идти на попятный было поздно.

 – Я говорил тебе, что Безмирье – это в голове, – произнес Боггет. – А в моей голове что-то сломалось... Помнишь, когда я просил тебя присматривать за отрядом? Я рассчитывал на тебя, Сэм. По-настоящему рассчитывал... Такое происходит со многими хиро. Странствуешь, сражаешься, побеждаешь монстров, проходишь подземелья... Или командуешь армиями, захватываешь замки, штурмуешь города, создаешь империи – не принципиально. Можно путешествовать в поисках затерянных мест или редких реликвий или обосноваться в каком-нибудь городке и крафтить – ковать доспехи, например, или скорняжить. Но в какой-то момент начинает казаться, что все не по-настоящему. Будто бы все это просто игра, в которой ты застрял, а где-то далеко идет настоящая жизнь, в которой ты больше не участвуешь. Из которой тебя вычеркнули. Знаешь, толстой черной линией, которая прошла прямо по твоему сознанию – такой толстой, что перечеркнуло всю память о той жизни. И вот тогда начинаются проблемы. То одно из вида упустишь, то другое. То забудешь какую-нибудь очень простую вещь – например, о каком-нибудь своем навыке, который раньше применял, даже н задумываясь. Забудешь, что он вообще у тебя есть.  Мысли словно что-то куда-то утаскивает, и сил ухватить их – нет. Кто-то считает, что такое начинается после определенного количества смертей и воскрешений. Кто-то говорит, что это проклятье хиро, другие утверждают, что это просто редкий дебаф. Кто-то думает, что так Безмирье избавляется от тех, кто ему надоел. Я не знаю. Знаю только, что из-за этого я однажды вылетел из Безмирья, – Боггет поднял голову. Глаза его, глядящие куда-то сквозь эту реальность, сияли странным, расплывчатым блеском, а лицо словно свело судорогой. Я никогда еще не видел инструктора таким. – Вылетел – и впервые не смог вернуться.

Я слушал, затаив дыхание. Переведя дыхание, Боггет продолжил:

 – Представь себе, иду я со своим отрядом по катакомбам в одной локации. Мочим покойничков. Я танкую, пара милишников и маг наносят урон, хилер подлечивает – все в штатном режиме. Продвигаемся вперед, кладем зомбаков, собираем лут. До конца прошли почти. А потом выходит на нас босс локации – мертвый маг-некромант, скелет в балахоне с костяной косой. Мне на него переть надо – а на меня вдруг накатило... Стою я перед ним и думаю: это ведь не на самом деле все происходит. Кучка костей – что она может сделать-то? Магию применить? Так магия – это только в сказках. И вообще, не ходят покойнички после смерти. И некромантов никаких не бывает... Ну и в таком духе все. Мне орут что-то, хил с меня пытается дебаф снять – проклятье, которого нет. А я стою и жду, что будет дальше. Не интересно вообще, даже скучно. И мысли – утекают куда-то. У меня и до этого такое пару раз уже было, но тогда как-то обошлось, не боевые были ситуации, так, проходное. А в этот раз – все. Ну, меня и вынесли. И рейд вайпнулся. Ребята там же, в Безмирье воскресли – прямо у входа в катакомбы, они все игроками были. Меня же в другой мир выбросило. Нормальный мир, вроде этого, там жить можно было... Только вот я не хотел. Я рвался в Безмирье. Но вернуться почему-то не мог. Не получалось. До этого мне уже приходилось погибать, и не раз, я воскресал, без проблем возвращался. А в этот раз – нет... Но тогда за мной пришли. Перевели, я вернулся. И долго после того респа на меня это самое не накатывало – я уже решил, что все прошло. А потом был поход, про который я тебе уже рассказывал, – с незнакомой командой, помнишь? Вот... Я снова погиб тогда. Оказался здесь. И снова сам вернуться не смог. И за мной уже никто не пришел. Я потому и пошел на службу к Фирригану. Больше всего я хотел вернуться в Безмирье, а он мог помочь мне. У людей вроде него так или иначе есть связи с Безмирьем. Даже если в мире есть магия, самое сильные и необычные артефакты, самые странные вещи и тайные знания попадают в него именно из Безмирья. А в этот раз, когда я с вами в Безмирье отправился... Поначалу такая эйфория была – ну, думал, повезло! Сейчас остальных найду, Арси вытащу, отправлю всю вашу компанию домой, а сам тут останусь – и не сунусь ни в одно подземелье, где есть хоть малейший риск опять сдохнуть! Ни на один мутный квест больше не подпишусь! Потом, конечно, взял себя в руки, занялся делом... А потом на меня снова начало находить. Сперва почти незаметно было – так, глупые мысли в голову лезли. Но чем дальше – тем хуже. Кончилось сам знаешь чем. Вот так!

Он с вызовом посмотрел на меня. Я перехватил его наконец-то сфокусировавшийся на здешнем мире взгляд и вдруг подумал, что Боггет зрелый мужчина, а у меня ощущение, что сейчас передо мной сидит парень восемнадцати-двадцати лет, а то и меньше. «Разве такое возможно?» – хотелось спросить мне. Все это – смерти, воскрешения в телах монстров, странствия между мирами... Кажется, я понимал, что Богет называл «проклятьем хиро». Само сознание в какой-то момент начинало сопротивляться мыслям обо всем этом.

 – Ладно... – Боггет перевел дыхание. Его пошатывало, словно он только что на что-то потратил очень много сил. Глаза его поблекли. – Устал я что-то. Давай на боковую, а? Переночуешь у меня...

 – Да, конечно, – ответил я. – Спасибо, что рассказал обо всем.

Он усмехнулся.

 – Считаешь, я псих?

Я усмехнулся в ответ.

 – Не просто псих, а Старый Псих, Боггет. Забыл, что ли?

Усмешка Боггета превратилась в тусклую, но не злую улыбку. Атмосфера разрядилась. Так и закончился этот вечер – мы потушили свет, разошлись по разным сторонам маленькой комнаты. Боггет заснул, едва опустившись на постель. Похоже, наш разговор здорово вымотал его. Да и меня он утомил больше, чем я думал, – голова гудела, мысли путались. Уснуть сразу я не смог. Я долго крутился на выделенной мне лавке, пока наконец не перевернулся на спину. Я попытался вызвать образ Риды – так, как я делал это в Безмирье. Но у меня ничего не вышло. Не хватило ли сил, не работала ли эта магия здесь – я не знал. Но факт оставался фактом: Рида покинула меня, не оставив даже своего образа.

Глава 30. След души (1)

Ффффить...– пуф... Ффффить...– пуф... Ффффить... – раздавалось за окном.

Было раннее утро и, когда я проснулся, Боггет еще спал. Я решил не будить его, встал, тихо оделся и вышел из дома. Светило тусклое, серовато-желтое солнце. Воздух был свежий и приятно холодил кожу. Я умылся водой прямо из бочки под застрехой и, недолго думая, из нее же напился. Отстоявшаяся дождевая вода чуть-чуть пахла мхом и прелыми листьями и была вкусной.

 – Доброе утро, Сэм! – воскликнул Тим. Там же, где и вчера, он упражнялся с эльфийским луком.

 – Доброе. А ты что, тут каждое утро проводишь?

 – Почти. Боггет отдал мне этот лук и научил стрелять из него, – он покачал в воздухе нехитрым оружием. – Успокаивает не хуже метания ножей.

 – Может, мне тоже попробовать... – вслух подумал я.

 – Ты серьезно? Давай!

 – Да нет, это я так. Мне с мечом привычнее. А для тебя бой на дистанции – самое то. Ну и чародейства твои, конечно.

Тим нахмурился.

 – Вообще-то, мои навыки тут не работают, – сказал он. – Из магии, правда, кое-что осталось, но это почти ничего по сравнению с тем, чему я научился. Обидно! И интерфейс есть, но все серое, ничего не работает. А у тебя как?

 – У меня даже интерфейса нет. А насчет навыков – не знаю.

 – Хочешь, проверим?

 – Давай.

Первая проверка дала неутешительные результаты. Интерфейс не появился, но и без него стало понятно, что оба навыка, усиление и скорость, оказались заблокированы. О том, что «Слово» отказало тоже, я знал еще со вчерашнего дня. Но довольно быстро выяснилось, простая ведьмачья магия, а точнее манипулирование чистой силой, мне по-прежнему давалось, причем снижение потенциала по сравнению с тем, каким он у меня стал за время странствия по Безмирью, не было.

Тело двигалось легко, послушно, а когда Тим, исхитрившись, все-таки достал меня ножом и лезвие скользнуло по моему плечу – мальчишка сам испугался того, что сумел меня ранить, – кожа от пореза не разошлась. Точнее, никакого пореза не появилось вовсе, от лезвия осталась лишь тонкая белесая полоска, которая почти сразу же исчезла. Оправившись от испуга, Тим принялся рассматривать и щупать мою руку, изучая свойства моей новой кожи. Мне было неловко, но я терпел – слишком уж ярко блестели от любопытства глаза моего друга. А потом мы уселись на лавку у завалины.

 – Боггет сказал, что ты хотел остаться в Безмирье, но потом все-таки передумал, – сказал я. – Спасибо, что дождался меня тут.

Тим смутился.

 – Да не за что. Не так уж и важно, в каком мире ты живешь. Важнее, что за люди вокруг. Жалко, конечно, что Рейд и Селейна там остались. Если мы больше не увидимся, мне будет не хватать их. Но ничего не поделаешь, – он взглянул на меня искоса. – Они свой выбор сделали. А я сделал свой. Я решил, пойду за тобой.

Он произнес это так просто, что я подумал, что ослышался.

 – За мной?

 – Ну да, – он повернул голову и уставился на здание училища, точнее, на его крышу. – Киф рассказал мне о перевоплощениях. Вот я и решил, что вернусь сюда и дождусь тебя. А потом – посмотрим. Если ты уйдешь отсюда куда-нибудь еще, я и последую за тобой, – он снова скосил глаза. – Если ты будешь не против, конечно.

 – Нет... В смысле, конечно, я не против, о чем ты. Вот только я пока никуда не собираюсь. И так путешествие выдалось длинноватыми.

Тим кивнул.

 – А почему ты был так уверен, что я вернусь? – спросил я. – Даже Боггет не верил в это.

Тим пожал плечами.

 – Киф верил. Да и я тоже... Но не только. Дело в том, что я видел... То есть, мне кажется, что я видел.

 – Что?

 – След твоей души. Он вел в этот мир. Прерывался где-то на середине, но потом снова появлялся. И вел сюда.

Мне оставалось только покачать головой.

 – Ничего себе у тебя навыки появились.

Тим с гордостью заулыбался.

 – Ага. Жалко только, что они не сохранились.

«А у меня, поди, еще и штрафы за то, что я погиб, – подумал я. – Как было у Боггета, пока их с него не сняли. Надо бы расспросить об этом Кифа».

 – Кстати, Киф сейчас там, не знаешь? – я кивком головы указал на крышу.

 – Думаю, да, где ж ему еще быть. Хочешь сходить к нему?

 – Ага. Пойдешь со мной?

 – Нет, я постреляю еще. Может, попозже к вам поднимусь.

 – Ладно, – я поднялся. – Тогда до встречи.

Пересекая двор, я про себя удивлялся тому, что Тим ни словом не обмолвился насчет Риды. Он ведь был в курсе того, что Рида собирается стать жрицей. Боггет говорил, они даже поссорились из-за этого. Значит, Тим понимал, чем закончится наша встреча.

При мысли о Риде и у меня снова начало щемить сердце. Я был готов повернуть и пойти к храму. Толку от этого, разумеется, не было бы никакого. Ну, побродил бы я вдоль ограды, постоял, вцепившись в решетку ворот, и все. Да даже если бы я пробрался на территорию, ничего бы это мне не дало. А вот если бы я смог увидеть Риду, если бы я только смог еще раз увидеть ее, поговорить, объяснить...

Я остановился посередине пролета черной лестницы, по которой поднимался. Пахло сыростью, деревом, пылью, паутиной. На подоконнике небольшого, едва пропускающего свет окна в надтреснутой керамической вазочке стоял засохший букет цветов, рядом лежал крошечный кусочек мыла. И все это – запахи черной лестницы, волокнистое дерево под моей ладонью, темные точки на лепестках засохших цветов – было так реально, что Безмирье со всеми его чудесами казалось наваждением. На какой-то миг у меня возникло чувство, что вот я сейчас поднимусь на крышу, а никакого Кифа там нет. Сгинул, развеялся, как привидение, со всем миром, из которого он пришел. Да и не было никакого Безмирья, было только какое-то сбивчивое, яркое, но пустое сновидение. Только мои чувства к Риде были настоящими... Да. Но Рида оставила меня. И сейчас, пусть я все еще думал о ней, но шел-то я к Кифу. Что я буду делать, если его и правда там нет?.. Ладно, поднимусь на крышу, там и выяснится, существует ли Киф. А сейчас чего гадать-то?

Я собрался с силами и продолжил подъем. Полутемная лестничная площадка перед последним пролетом, ведущим на чердак. Здесь мы с Ридой однажды целовались... Ярость вдруг нахлынула на меня, и я со всей силы шарахнул кулаком о стену. Чтоб это чертово училище провалилось! Оно не должно, оно просто не имеет права существовать, когда между мной и Ридой все кончено! Все... Или же все-таки – еще нет?..

Я заставил себя успокоиться, перевел дыхание. Боггет был прав: вся моя жизнь вращалась вокруг Риды. У меня не было друзей, с которыми я проводил бы времени больше, чем с ней, – скорее, у меня были приятели, вроде Глефа и Томмана, с которыми мы сблизились, потому что учились вместе, и только. У меня не было увлечений, которым я мог бы предаваться. Я просто старался примкнуть к кому-то, кто был бы сильнее меня, и Рида была сильнее. Может, она как девушка уступала мне физически, но характер у нее всегда был очень сильный, это точно. И в нашей паре она всегда была главной. Меня это устраивало. И мы были вместе так долго, что все просто не могло вот так закончиться. Да... Вот только после нашей памятной охоты, с которой все началось, когда на нас пало проклятье из-за уничтоженного второго сердца монстра, и потом, когда Рида выбрала себе в спутники для экспедиции в Безмирье не меня, а Рейда и Вена, – даже с учетом того, что она думала о моей безопасности, она слишком легко отказалась от меня. Слишком легко. А когда мы все оказались в Безмирье, многое изменилось. У меня появились друзья – сначала Селейна и Тим, потом Рейд. Еще раньше моим другом стал Киф. И Боггета, хоть он и был старше и играл роль наставника, я тоже мог бы назвать своим другом. И дело было не в том, что мы все оказались вдали от дома и были вынуждены работать сообща, чтобы чего-то добиться, – не только в этом. Общие переживания, победы и неудачи сблизили нас. Рида была по-прежнему важна для меня. Но она больше не была единственным важным для меня человеком. Думаю, она это понимала. И это тоже повлияло на ее решение.

Последний пролет упирался в люк, запертый на амбарный замок. Этот замок висел тут, сколько я себя помнил, и никогда не открывался. Чтобы попасть на чердак, нужно было аккуратно вытащить из косяка пару гвоздей и металлическое ушко, в которое была продета дужка замка. За учебный год от частых походов через чердак косяк превращался в труху, его приходилось менять. Но починку поручали студентам, так что еще ни разу чердачный люк не был заделан достаточно надежно. Совсем скоро я оказался на крыше. Порыв прохладного ветра толкнулся в лицо и грудь.

 – Привет, Сэм! – услышал я голос Кифа. Забавно: у меня отлегло от сердца – как будто бы Киф и правда мог исчезнуть без следа, оставшись только в моих сбивчивых воспоминаниях, как это бывает в сказках.

Поискав своего друга взглядом, я обнаружил его сидящим перед небольшим, но добротным шалашом, устроенным между печными трубами. Киф махал мне рукой. Я махнул ему в ответ. Приблизившись, я обнаружил, что Киф обзавелся не только шалашом, но и маленьким хозяйством. Когда-то, оказавшись на крыше Главного городского храма, я увидел нечто подобное.

 – Как тебя отсюда еще не согнали? – спросил я, присаживаясь рядом.

 – Ну, магия для отвода глаз не зря же придумана. Да и кому я тут мешаюсь?

 – Никому ты не мешаешься. Но это нарушение правил училища.

Киф поморщился, отмахнулся.

 – Пока погода хорошая, буду жить тут. Потом посмотрим. Ты перекусить, случайно, не принес?

 – Нет, прости. Не подумал.

 – Ничего! Подумаешь об этом в следующий раз.

Я нехотя усмехнулся.

 – Да у меня столько всего, о чем следует подумать, что в голове каша.

 – Ты о чем?

 – Хотя бы о том, что я вернулся с того света!

 – А... Ну, и как оно?

 – Предпочту не повторять.

Киф хохотнул.

 – Да кто бы сомневался! Но ты не переживай так. Подумаешь, умер разок...

 – Легко тебе говорить! Ты-то к такому, наверное, давно привык.

 – Хочешь сказать, что я настолько нуб, что мобы меня через раз выносят? – возмутился Киф. В голосе его отчетливо прозвучала обида. – Как бы не так!

 – Я не это имел в виду, – сказал я примирительным тоном. – Но ты сам говорил, что у вас с Ариэлом и Норой было много сложных квестов. Наверное, иногда погибать для настоящих безмирников нормально. И заново появляться на свет в ином теле – тоже.

 – А, вот ты о чем... – Киф отвернулся, ненадолго замолчал. Потом произнес: – Сэм, ты на меня сильно обидишься, если я скажу, что наврал тебе?

Я насторожился.

 – Зависит от того, в чем именно ты наврал.

Киф дернул головой, задорно тряхнул челкой. Его черные глаза сверкнули.

 – Вообще-то, я еще ни разу вот так не умирал.

Я нахмурился.

 – В смысле? Ты же говорил, что ты безмирник.

Киф удивился.

 – Я такое говорил? Может быть, не помню... Дело не в этом. Вообще, да, я считаю себя безмирником. Просто после гибели меня ни разу не выносило ни в какой другой мир. Я всегда воскресал в Безмирье. И тело при этом всегда было мое, прежнее. Так получалось, даже если оно было полностью уничтожено. Меня даже сожрали один раз. Здоровенный такой дракон, – Киф развел руки в стороны. – Ариэл его почти сразу же после этого убил, так что не думай, что я восстал из драконьих экскрементов. Я появился живой и невредимый, довольно быстро, хоть и с кучей штрафов, в пещере, где жил раньше. Я так первый раз очнулся и жил, пока не встретил Ариэла и Нору. И там я всегда воскресаю, если меня убить. А так, как ты, я еще ни разу не умирал и, прости, не планирую. Я думаю, чтобы быть безмирником, умирать вовсе не обязательно, – он подмигнул мне. – Ну, ты на меня не обижаешься?

За что я должен был на него обижаться? За то, что ему не приходилось умирать так же, как и мне? Большую глупость сложно было бы придумать: где бы ты ни воскресал после смерти, сам факт смерти и все, что в связи с ней приходится переживать, это не отменяет... Забавно: а ведь моя последняя мысль перед смертью была именно о Кифе.

 – Нет, не обижаюсь,  – ответил я и тут же спросил: – А как ты между мирами ходишь?

 – Научился. Сначала вглядывался в следы душ и шел по ним. Знаешь, они такие красивые – словно струйки ручейков, прозрачные, но переливаются всеми цветами. А если всматриваться, то можно увидеть воспоминания. Но толком разглядеть почти ничего не удается, образы слишком зыбкие и быстро сменяют друг друга. Может, когда-нибудь ты тоже научишься их видеть... Эй, что с тобой?