Текст книги "Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)"

Автор книги: Николай Фокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

.. Особенно уверенно прошел сложный путь государственных

экзаменов Костя: его не пугали ни математико – физические сложности, ни

историко – партийные проблемы, ни педагогические загадки...

... После трех месяцев (апрель – июнь) нервной, изнурительной

“гонки” по экзаменационным вопросам и ответам наступило время

желанного отдыха и беззаботной свободы. Бывшие студенты (теперь -

бывшие!) были довольны результатами прошедших профессиональных

испытаний, родители – счастливы. Особенно мама: в нашей семье

появились новые “ученые люди” ..

Однако, молодые учителя испытывали не только радость, но и

разочарование и обиду. Дело в том, что лишь некоторые выпускники

получили дипломы в светлом и празднично украшенном актовом зале – под

веселые возгласы своих товарищей и торжественные мелодии небольшого

оркестра. Большинству выпускников руководители института обещали

вручить “ главный документ профессии” в следующем году, когда они

“документально подтвердят”, что работали весь год в той школе, куда их

“официально направила комиссия ”. Такое решение приняло наше

“мудрое” начальство, создав для выпускников дополнительные

трудности.. Видимо, оно опасалось, что не все бывшие студенты приедут

на “свои” рабочие места...

.... И все же прощальный вечер прошел весело, – с “лихими”

современными танцами и задорными молодежными песнями: молодые

учителя искренно радовались своей будущей самостоятельной жизни.. И

сердечно благодарили своих учителей, бескорыстно “передавших” им

292

необходимые для работы в школе знания.. Братья дружески и тепло

распрощались с однокурсниками...

... В родительском доме наступило радостное спокойствие.

Воцарилась беззаботная тишина. Молодые учителя отдыхали... Были

забыты учебники и конспекты.. Прекратились “профессиональные”

беседы. На некоторое время забылись политические споры поколений...

Молодым учителям хотелось провести несколько дней на Урале и

Чагане: там можно радоваться прохладной воде и яркому солнцу, не

думать о скором отъезде в далекие края и предстоящей работе в

незнакомой школе...

Мама по – прежнему каждый день молилась... Молилась – и плакала,

вспоминая Гриню и с тревогой в душе и с болью в сердце думая о детях,

которые вот – вот уедут из города: “...Так уже было. Увезли сына – и

пропал.. Как бы и с младшими плохо не случилось...Ведь в чужие края

едут... Матерь Божия, защити и верни их здоровыми назад, в родительский

дом и в семью...”

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

З Д Р А В С Т В У Й, В С Е Г Д А З А ГА Д О Ч Н А Я ЖИ З Н Ь.!...

.

.

293

Перед молодыми учителями “открылась дорога в светлое будущее” – в

трудовую, самостоятельную жизнь. Их всех ждали пока неизвестные, но

обязательные (по решению руководства института ) школы в далеких

казахстанских поселках и аулах. Мама, радовалась, рассматривая дипломы

своих детей, отец отнесся к их успеху спокойно: “ Ведь посылали сынов в

институт за делом, а не гулять...”

Душевное спокойствие у родителей, однако, не стало прочным и

крепким: теперь их тревожили мысли о будущей жизни и работе детей в

чужих краях.

Мне казалось, что настоящая причина беспокойства роди родителей

была несколько иной: психологически – более сложной и болезненной, чем

294

горькая печаль при мысли о будущем расставании. Положение родителей

становилось совершенно непривычным: ведь они никогда не оставались

одни, т. е. вдвоем в своем доме и потому не могли представить себе жизнь

без детей, без шумных споров, деловых разговоров и общих семейных

забот... Теперь же немолодым родителям предстояло познакомиться с

новой, ранее неизвестной жизнью, в которой им предстояло найти свое

место.. Наша семейная “крепость” впервые подвергалась такому жесткому

душевному испытанию: поверялась на прочность ...Выдержит ли ?..

..

1

Быстро приближалось время неизбежного расставания. Бывшие

студенты вот – вот покинут родной дом. Родители, кажется, уже не

смотрели на своих взрослых детей как на “малых несмышленышей”,

нуждающихся в их советах и поучениях. Но для мамы они по – прежнему

оставались такими же, какими были пять – десять лет назад. Отец, как и

раньше, говорил, что сыновья еще не знают той настоящей” жизни, с

которой им предстоит встретиться в поселке или в ауле... Он привычно

бранил свою “молодежь” и упрекал ее в “неумных” и “пустых” ожиданиях

будущей счастливой жизни в чужих краях: ”Вас там никто не ждет. Может,

только начальники, которым надо заткнуть дыры? Да вы и сами скоро

увидите и поймете, кому и зачем нужны...”

Владимир и Людмила серьезно готовились к жизни и работе в

далеком поселке. Они надеялись, что знакомство с учениками и коллегами

в незнакомой (пока незнакомой!..) школе поможет им окончательно

определиться со многими профессиональными интересами и найти свое

место в педагогическом коллективе... Собираясь покинуть родной дом,

конечно, они не знали, как долго будут “учительствовать по направлению”

и когда смогут возвратиться домой... Да и вернутся ли, если попадут в

хорошую среднюю школу (“десятилетку”) и познакомятся с опытными

учителями?..

Молодые супруги уезжали в Северный Казахстан: туда их направила

( “распределила”, как говорили студенты) официальная комиссия. Они

заранее серьезно и профессионально готовились к работе в школе:

вооружились

новыми

учебниками,

методическими

пособиями,

“разработками” трудных уроков, общими тетрадями (“найдутся ли на

новом месте?..”) и пр. Встретились и поговорили с городскими учителями,

когда -то работавшими в сельских школах. Хотели лучше узнать, что их,

молодых специалистов, может ждать в незнакомом месте...

295

Владимир и Людмила должны работать в поселке с непонятным,

странным названием – Мамлютка. Так распорядилось областное школьное

начальство в далеком Петропавловске.. Удивительное название места

будущей работы и жизни молодые учителя рассматривали как некий

загадочный символ пока неизвестной судьбы. Трудно понять его смысл и

происхождение ( неужели – производное от слов “мамля, мямля”, т. е.“

вялый, нерешительный, безучастный человек, разиня, рохля копун”? ), но

мои родственники не задумывались над такими ненужными (по их

мнению) “мелочами”. Их влекло вперед давно ожидаемое счастливое,

“светлое” будущее, которое они обязательно создадут собственными

силами и знаниями...

Книги (справочники, энциклопедия) содержали краткие сведения о

далеком поселке. Удалось лишь узнать, что Мамлютка – один из

районных центров Северо – Казахстанской области (через пятнадцать лет

республиканские власти ”преобразуют” поселок в город) при станции на

“перекрестке” железнодорожных линий Курган – Петропавловск и

Петропавловск – Кустанай, что находится он недалеко от областного

центра (45 – 50 километров), население – несколько тысяч человек, в

поселке -две школы (средняя и начальная), рабочий клуб с кинотеатром,

завод по ремонту сельскохозяйственной техники и депо..

Знакомство с “географией” будущей работы встревожило будущих

учителей. Особенно Людмилу...Она, редко покидавшая родной город

(обычно на несколько дней), теперь с едва скрываемым беспокойством

думала о жизни и работе в небольшом рабочем поселке. Владимира, в

отличие от жены, предстоящая поездка нисколько не волновала. Он

обычно говорил о ней как об интересном и веселом приключении, как о

неожиданной возможности узнать новые места родной республики.

Бывший солдат за долгие годы службы привык ничему не удивляться,

никого серьезно не расспрашивать о происходящем вокруг ( “надо самому

узнавать...”) и спокойно принимать перемены в жизни. Не раз говорил

жене: “Что и кого нам боятся?. Мы же вдвоем.. Поработаем сначала в

сельской школе...Для нас будет даже лучше, чем в городской...Может,

научимся чему – то хорошему в этом поселке. Опыта наберемся...Через год

получим диплом и тогда вернемся домой. Или поедем в другую

школу...Сами ее найдем...Так что не стоит раньше времени пугаться

неизвестно чего...”

Неоднократно повторяя ставшие привычными для него “радостные”

слова о будущей успешной работе и счастливой жизни, Владимир, на

самом деле, скрывал от жены свою тревогу перед поездкой в далекую

область. Наверное, он рассчитывал на другое будущее после окончания

института . За несколько недель до “распределения” выпускников

института брат побывал в горкоме комсомола, надеясь, что ему как

296

знающему местные спортивные кружки и секции и известному (правда, в

прошлом) среди молодежи человеку предложат работу в Уральске. Но его

желание не нашло отклика: в знакомом кабинете за четыре года в

руководстве комсомолом произошла “кадровая перестановка”. Прежние,

знакомые руководители как -то незаметно “ушли в тень”: одни – лишились

своих “рабочих мест”, другие – “поднялись” в партийные кабинеты (как

правило, в районные)..Старые “ответственные товарищи“ забыли своего

“соратника”, нынешние – плохо знали его. Или, может, не хотели знать: в

городе формировалось новое поколение комсомольских “активистов”...

Они были моложе и энергичнее Владимира и лучше его знали правила

своей “творческой” работы, характер официальных и внеслужебных

отношений между многими партийно – комсомольскими чиновниками...

Выпускнику института не нашлось места в их несколько “загадочном”

кабинетном мире...

...В середине августа учителя – супруги покинули Уральск.... Дорога в

Мамлютку оказалась трудной, – с мучительными ожиданиями поездов и

“пересадками” на вокзалах городов, знакомых лишь по названиям... Через

неделю после отъезда молодых супругов родители получили короткую

телеграмму: “...Доехали благополучно... Устраиваемся с работой и

жильем...”

О конкретных событиях в своей новой жизни сын не рассказывал в

своих письмах. Неохотно и коротко, после настойчивых расспросов мамы,

кое – что сообщит лишь после возвращения в родной город..

2

Костя, в отличие от старшего брата, не спешил начинать свою

“школьно – трудовую карьеру”. И даже не очень активно готовился к ней.

Родные и приятели знали, что торопливость – не в характере Кости: “Надо

все делать основательно, обдуманно, иначе ничего серьезного не

получится..” Молодой учитель – физик надеялся встретить на областных

педагогических чтениях (обычно проводились в середине августа)

руководителя Чапаевского районо, познакомиться и поговорить с ним о

том ( пока неизвестном) поселке, где ему придется работать, о школе и

классах, о “нагрузке” и жилье: “Может, отправит туда, куда Макар телят не

гонял...В глушь беспросветную, в забытый Богом поселок или дальний

аул...Что ж, поеду... Не страшно.. Со временем все обязательно

образуется.... А пока надо заняться другими делами...”

“Младшенький” не торопился с отъездом еще и потому, что дома на

нем “висели” не выполненные в свое время “обязательные” дела:

297

небольшой ремонт летней кухни и базов, порядок и чистота на заднем

дворе и др. Одно из дел было незнакомо ему, но сам Костя считал его по -

настоящему серьезным и нужным. Прежде всего – отцу..

Думая о расставании с сыновьями, родитель испытывал постоянное

тревожное чувство: “Как станем жить дальше? На какие шиши?.. Зарплата

(еще продолжал работать) маленькая... Пособие за Гриню еще меньше.

Какие это деньги?!. Так, одни слезы... Правда, Николай помогает.. Но все в

жизни не так, как надо.. ”.И вновь и вновь в своих размышлениях отец

возвращался к постоянным разговорам на базаре и рассказам старых

приятелей о пенсии: “ Ее обязательно придется хлопотать, но без бумаг

ведь не дадут... ”

Старый казак самостоятельно, конечно, ничего не мог сделать... По

причине “чисто душевной”, психологической: он умел и любил серьезно

работать, но не “бегать по учреждениям”, разговаривать и унижаться перед

“конторщиками”...

С этим непростым делом способен был справиться лишь наш Костя:

он, единственный среди братьев, мог терпеливо и обстоятельно

разговаривать и с приятелями, и с незнакомыми людьми, спокойно

беседовать с чиновниками, неторопливо уговаривать стариков и пр... Он

успел

внимательно

изучить

список

необходимых

документов,

познакомиться с некоторыми “специалистами по пенсиям”, получить их

“ценные” советы – рекомендации...

Но довести “пенсионное дело” до его полного завершения Костя не

успел... Неожиданно в его жизнь вмешались силы и обстоятельства,

которые не хотели подчиняться его желанию “кончить все быстро”: лето -

время массовых отпусков, нужных людей на рабочем месте невозможно

найти... Успокаивая встревоженного родителя, сын уверенно говорил: “

Ты не беспокойся... Сделаю все сам...Обязательно.. Как обещал... Только

никого не проси, особенно Колю. Он лишь книги умеет читать да статьи

писать... Твоего дела совсем не знает... Все испортит, напутает..”

.За неделю до предполагаемой встречи с заведующим районо Костя

задумал новое “веселое дело”, которое отвлекло бы его от мыслей о

школе в далеком, поселке (ауле) и о пенсии: “Поговорю с Ефимом (он

оставался в городе: больная мать, единственный сын)... Решим, что можно

еще сделать.. Может, на лодке спустимся по Уралу... Поживем два – три

дня у знакомых ребят. Поищем рыбные места... Сеть на соседнем озере

поставим, спиннинг побросаем, поплаваем, позагораем... Полностью

отдохнем от экзаменов... Ну, а там и работа рядом...”

План сына вызвал возмущение отца : “...Отдыхать вздумал? От чего

отдыхать?

От каких – таких дел и забот? Вот уж, действительно, устал? Воду что

ли на тебе возили или целый день дрова пилил?..”

298

.... Путешествие по любимому стремительному и капризному

Уралу в не состоялось....

Наверное, не все наши студенты тех лет знали, что в некоторых

(столичных) университетах и институтах тогда имелись военные кафедры..

На них ребята два – три года изучали оружие, уставы, наставления и пр.,

летом, во время каникул, – “загорали” на лагерных сборах. На последнем

курсе выдержавшие испытания “военной практикой” сдавали специальный

экзамен, и им присваивалось воинское звание (младший лейтенант) и

вручалась офицерская книжка с указанием военной специальности...

В местном педагогическом институте такой кафедры не было. Правда,

старые преподаватели вспоминали, что накануне и во время войны она

работала. Но после 45-го кафедру “закрыли”...

Выпускников нашего института после сдачи государственных

экзаменов сразу призывали в армию. Молодые учителя тех лет не

уклонялись от военной службы, но и не стремились посвятить ей

несколько лет своей жизни. Наверное, поэтому некоторые бывшие

студенты (теперь – молодые учителя), получив необходимые документы,

не задерживались в Уральске, но быстро уезжали в “свой” район...Там

закон об обязательной воинской службе нередко нарушался..

“Дипломированного” специалиста могли освободить от призыва в армию:

местные военкоматы, по “просьбе” или “рекомендации” партийных

комитетов, “шли навстречу” жалобам директоров сельских школ...Через

два – три года молодые учителя, ставшие опытными профессионалами, уже

не опасались, что их “отправят” в воинскую часть...

У выпускников , задержавшихся в городе, жизнь “двигалась иначе, -

по другому маршруту...” Если кто – то из них до поступления в институт не

служил в армии, то был обязан выполнить “свой гражданский долг” -

после получения диплома... Через две – три недели после государственных

экзаменов бывшие студенты держали в руках повестки из военкомата – и

оказывались далеко и от родных мест и от “своей” школы, которую они не

сумели узнать... Мне невольно вспомнились земляки Ким и Николай,

встреченные в Ленинграде летом 55– го года: там они проходили

армейскую службу.. Им, бесспорно, повезло...

Большинство молодых учителей оказывалось в далеких от родного

города, неизвестных местах...

Именно так произошло с Костей.. Около месяца его нисколько не

тревожили рассказы о том, что знакомые ребята – однокурсники получили

“приглашение” из военкомата .. Но маму слухи об армии беспокоили

серьезно: она не хотела надолго расставаться с младшим сыном и видеть

его в солдатской шинели... Владимир перед отъездом в Мамлютку

неоднократно предупреждал брата: “Смотри, допрыгаешься со своими

299

планами до военкомата... Собирайся в дорогу побыстрее... Съездишь в

район, все выяснишь... Потом вернешься домой на неделю – другую ...”

Выслушав совет старшего, Костя спокойно, почти равнодушно

отвечал: “ Не убежит от меня школа. Зачем торопиться? Еще успею

познакомиться и с ней, и с поселком...” Но не успел.. Опоздал с

путешествием по Уралу, встречей с заведующим районо и поездкой в

школу... Получил небольшую стандартную бумагу – предложение

“прибыть” (именно “прибыть”, а не придти) в военкомат (указана дата),

“имея при себе паспорт, военный билет, копию диплома....” Дальше -

хорошо известное всем призывникам: короткий разговор, медицинская

комиссия, признавшая молодого специалиста “годным к несению службы в

рядах доблестной Советской Армии”... Врачи не ошиблись в своем выводе:

Костя был, действительно, здоров и потому “полностью годен...”

Мама несколько дней тихо плакала, вспоминая, чем закончилась для

Грини “эта проклятая служба”. Боялась повторения тех давних

трагических лет. И на слова Кости: “Ведь сейчас не война, а мирная

жизнь...” ответила коротко: “...И тогда тоже войны не было, а через год она

случилась...”

Отец хмурил свои темные мохнатые брови и, успокаивая маму, гладил

ее плечо: ”... Ну, что ты, мать, раньше времени над сыном причитаешь,

будто хоронить собралась...Грех так убиваться...” Сам новобранец

выглядел удивительно спокойным. Даже пытался шутить: “.... В армии

сейчас как раз такие, как я, нужны...Кто в полку станет таскать гирю и

толкать штангу?.. Не пропаду...”

Но шутки любимого сына родители не приняли: для них все

происходящее было невыносимо горько и тяжело... В доме они оставались

теперь одни, что было для них непривычно и болезненно: родители не

могли представить себе дом пустым, без громких голосов взрослых

детей..

“... Да, с ними порою бывало тяжело, но без них еще тяжелее”, -

думал отец..

3

Команда Кости формировалась медленно... Наверное, таких, как он,

будущих солдат с высшим образованием, оказалось меньше, чем

предполагалось в военкомате. И потому “дипломированное пополнение”

не смогли быстро отправить в армейскую часть. Ждали, возможно, и

прихода “новобранцев” из районов области..

300

Через полторы недели томительной неопределенности ребят ( в

коридоре) и шумных, непонятных споров военных (в кабинетах) было

найдено стандартное решение – в духе “целинно – патриотического

времени”: будущих защитников Родины во главе с офицером (капитан)

отправили в один из новых совхозов, расположенных недалеко от

Уральска, – “для оказания практической помощи труженикам сельского

хозяйства” . Отец быстро узнал, что сын и его новые товарищи работают в

небольшом, но известном (в прошлом) казачьем хуторе, ставшем

отделением крупного совхоза имени какого – то партийного деятеля.... В

“старое” время отец бывал в тех местах.. Он хорошо знал не только

ближний Новенький, но и дальние – Теплый, Б. Усов и др. В 20 – 30-е

годы, занимаясь извозом, поставлял туда грузы и товары “Потребсоюза”.

После войны вместе со старыми товарищами и родственниками все лето

работал в том районе (сенокос, уборка хлеба и пр.). Тогда там были лишь

колхозы (о хуторах говорили мало: они бесследно “пропали”), позже -

появились совхозы. Впрочем, отец не видел разницы между ними: ” Сам

черт не разберет.. Что в лоб, что по лбу – один резон... И всегда -

негодный...”

Мама, узнав, что Костя работает недалеко от города, ни минуты не

колеблясь, сказала отцу... Нет, не сказала, а решительно потребовала:

“Завтра же поезжай в этот самый совхоз... Только не один.. Вдвоем. с

Колей... Одного не пущу...Мало ли что в дороге случится. Узнай, на чем

добираться. Гостинцы захватите. Вечером сама приготовлю.. А то,

небось, на пайке, на черном хлебе да на пустом чае сидят ребятишки?...”

Отцу не хотелось ехать: стояла невыносимо жаркая погода. И он

попытался возражать: ”Сын – уже большой, в армии служит, а ты за ним с

соской ходить собралась...” Слова мамы, как никогда, прозвучали твердо,

даже непривычно жестко:”... Надо будет, не только с соской, а и с грелкой

похожу...И накормлю, и напою, и согрею...А как ты хочешь?.. Скажи мне,

как?.. Я же мать... И кто, кроме меня, все это сделает?...”

Я, узнав о предстоящей поездке в совхоз (отец назвал несколько

старых хуторов), охотно согласился: интересно было увидеть незнакомые

места. Я, проживший в Уральске больше четверти века, к сожалению, не

знал бывших казачьих хуторов и поселков, расположенных на северо -

западе области.. Мне были известны и знакомы лишь те, которые

находились недалеко от города (Подстепное, Новенький, Коминтерн,

Трекин, Круглоозерное и др.), ближние озера на “бухарской стороне” (

Песчаное, Едучее, Буренино ) и реки – Урал, Чаган, Деркул...Горожанин,

книжник, я знакомился с “новыми мирами”, в основном, на страницах

художественных произведений. И если быть откровенным, то должен

признаться, что не любил длительных “путешествий” на машине или

подводе... Давно привык к поезду и самолету..

301

Но поездка к брату – это особый случай... Мы должны были за день

(или за два?) “проскочить” 80 -100 километров. Может, и больше? Или

меньше? .Отец на мой вопрос ответил коротко: “ Сколько получится, – все

наше... Сначала доедем до Новенького, а потом – свернем в сторону

прежних хуторов...Как нынче они прозываются, – не знаю. Может, их

давно сломали. Вот там и поищем поселок, где Константин веселится...”

В нужный нам поселок автобус не ходил. Решили ловить попутную

машину на железнодорожном переезде, – подальше от милиции...Отец

остановил старую полуторку и поговорил с пожилым шофером. Объяснил

просто, не вдаваясь в подробности: “ Сына – новобранца надо увидеть..

Говорят, работает вместе с ребятами в совхозе, на току...”

До нужного места добирались... Не бесплатно, конечно. Но водитель

машины не стал запрашивать слишком много: все – таки понимал, что

отец едет к солдату... Для меня “путешествие” оказалось не столько

тяжелым, сколько неприятным: жаркое, ослепительно яркое солнце – в

небе, постоянная пыль – на дороге и в воздухе, скрипящая и прыгающая

машина – на ухабах, грязная лавка – в кузове... Такими запомнились мне

“прелести” и “радости” первой поездки по широким просторам родного

края..

Шофер высадил нас на окраине небольшого поселка, получил

“заработанное” и покатил дальше. Мы старательно почистили свою

одежду и, подхватив сумку с мамиными гостинцами, отправились на

поиски местной власти, которая, как известно, “всегда все знает”. На

пустынной улице – ни одного взрослого...Даже дети куда -то попрятались.

Как говорил в таких случаях отец, “ни жужленка не видать”. Около

некоторых домов лежали собаки. Они равнодушно смотрели на нас: им не

хотелось ни лаять, ни двигаться в этот изнурительно знойный, душный

день.

...Я увидел небольшой дом с бесцветным флагом над ним. Видно,

пылающее летнее солнце и холодные осенние дожди превратили красный

символ нашего государства в простую тряпку . “Значит, нам туда, – решил

отец. -. Там власть... Она скажет нам, где ребята...” В крохотной,

темноватой (на окнах – плотная бумага) комнате за старым письменным

столом сидела “власть” – в образе немолодой женщины. По внешнему виду

и речи можно было легко определить: местная казачка. Она удивилась,

увидев нас: “...Откель такие добрые молодцы к нам пожаловали?.. Неужто

прямо из города?.. Какая честь!.. И в чем нужда?..” Узнав, что отец приехал

навестить сына – солдата, заговорила приветливо: ”Здесь они, родимые.

Куда им деваться?.. С версту пройдете туда, – женщина махнула рукой

вправо, – они там на току работают и живут. С хлебом все возятся. У них

весь день машины шумят. По вечерам наши девки к ним бегают... Ребята

танцы там вроде устраивают... Дело – то молодое...”

302

Мы издалека услышали шумное дыхание машины и крики

полуодетых ребят. Одни “кормили” триер зерном, другие собирали

пшеницу в высокие гурты, готовя ее к отправке на элеватор...

Костя, конечно, не ждал ни отца, ни меня. Удивился – и обрадовался :

“Каким это образом вы здесь оказались?.. Зачем приехали?.. Ведь совсем

недавно расстались..” Но, услышав от меня: “ Мама настояла.. Приказала

нам съездить, узнать, что и как...”, – не стал дальше расспрашивать. Сразу

было понятно: мама беспокоится, хочет знать, как живется – служится

сыну.

Прекратив работу, нас окружили молодые солдаты. Впрочем, они еще

не были солдатами, но только – “новобранцами” (так когда – то говорили)...

Перебивая друг друга, засыпали меня вопросами: ” Как там живет город

без нас, веселых и красивых?.. Что показывают теперь в “Кзыл – Тане” и

“Краме”?.. А в парке и фурмановском по – прежнему танцы? И без драк?..

Как выступают наши футболисты?.. ” Но я не мог ответить на такие

вопросы ребят: ни танцы, ни футбол меня не интересовали...

Из поселка пришел офицер...Увидев, что ребята прекратили работу,

начал сразу кричать.. Но, узнав о приезде родственников одного из

будущих солдат, сразу успокоился и объявил: ”.Небольшой

перерыв...Поговорите и отдохнете заодно...”

Ребята жаловались: работа непривычная, однообразная, тяжелая,

грязная, весь день, с утра до захода солнца: “...Каждый вечер на озеро

бегаем, чтобы хотя бы чуть – чуть вымыться и искупаться...Перед

девчонками неудобно..” Отец спокойно объяснил: ”А чего вы хотели?..

Работа не всегда чистой бывает.. Но когда увидите, что сделали, сколько

зерна почистили и отправили в Уральск, обрадуетесь...”

Городские “посетители” пробыли среди новобранцев до вечера.

Посмотрели, чем кормят будущих солдат. Отец заметил: “... Ну, что

ж...Грех жаловаться..

Конечно, не дом и не сладкое угощенье на столе...Одним словом -

армия... Она и здесь – армия...” После обеда передал Косте “гостинцы”,

любовно приготовленные руками мамы. При виде кокурок, пирожков,

ватрушек, булочек и пр. ребята загрустили: видимо, вспомнили свои дома.

Костя пригласил ребят “попробовать” привезенное отцом: “...Не есть же

одному под одеялом.. Зачем жадничать? Пусть все хоть немного

порадуются...”

Отец хотел узнать у офицера, как долго ребята пробудут в совхозе: “

Если долго, еще раз приедем..” Но услышал неопределенный ответ:

”Может, завтра отправимся в другое место...Куда?.. Куда прикажут ..Так

что приезжать сюда смысла нет... Впрочем, если вам захочется

прокатиться на попутной, то почему бы и не прибыть...”

303

Перед окончанием работ, когда солнце уже катилось к горизонту,

капитан отправился в контору узнать о “дальнейшей организации

коллективного труда” для своей команды... Возвратился быстро. Подойдя

к нам, сказал : ”В город сейчас уходит грузовик.. Пустой... За

запчастями...Шофер согласился захватить вас... Другая машина будет

только завтра...”

Отец хотел было остаться в лагере до утра, но Костя поддержал

предложение офицера: “Отправляйтесь сейчас...Что ждать? Следующая

машина может пойти с хлебом.. И вас не захватит.. Так что поезжайте. Да и

мне спокойнее, если буду знать, что вы уехали на знакомом грузовике...”

Пока еще не солдат, но привыкающий к армейским порядкам, брат

проводил нас до конторы. Мы крепко пожали друг другу руки и обнялись..

Поднимаясь в кузов, я сказал Косте: “Пиши почаще...Родители теперь

одни в доме...Будут беспокоиться, скучать, ждать от тебя известий... Ты же

для них всегда был и остаешься “младшеньким”... Особенно для мамы. Она

уже сейчас места себе не находит... Все время думает только о тебе...”

Мы возвратились домой глубокой ночью. Мама, конечно, не спала,

дожидаясь нас...Сразу же стала расспрашивать:” Что видели? Как живется

и служится Косте?..” Любая подробность, рассказанная отцом, беспокоила

и радовала ее...

4

... Итак, летом 55-го года родители – впервые в своей жизни -

остались одни в нашем постаревшем доме, грустно смотревшем своими

небольшими окнами на заросшую сорной травой тихую улицу.. Ему,

наверное, было так же одиноко, как и его немолодым обитателям, как и

всему кварталу, где давно не звенели веселые детские голоса...

Мальчишки и девчонки прошлых лет выросли. Одни отправились в

дальние края на поиски своей “счастливой доли“. Другие стояли за

станками на местных заводах, сидели в тесных конторах и кабинетах,

сначала объясняли школьникам новый учебный материал, а затем слушали

ответы своих воспитанников... .

Нынешние подростки были совсем другими, чем мы...Улица, когда -

то воспитывавшая энергичных и задиристых, находчивых и смелых ребят,

теперь становилась чужой для многих современных ребят. Они никогда не

называли себя “уличными”, но стали “культурными”, “воспитанными” и

“грамотными”. Старые игры и забавы моих сверстников теперь казались

слишком простыми и потому неинтересными. Что же скажешь?..

Наверное, так и должно быть в постоянно меняющейся жизни?. Но в

304

душах моих старых товарищей было печально: как будто они безвозвратно

потеряли что – то светлое и дорогое, важное и нужное – и не только им...

...Отец сразу же после поездки к Косте решил поговорить со мной о

том, что же будет дальше: ведь только я, единственный из сынов, мог

теперь сделать жизнь родителей спокойной и устроенной.. Но поговорить

быстро не удалось... Сначала я принимал экзамены у студентов заочного

отделения, потом вместе с Олей и дочкой отправился в Ленинград: нужно

было получить в университете диплом кандидата наук...Как выяснилось,

он был необходим руководству института как доказательство моего

”обоснованного” и “законного права” на должность старшего

преподавателя кафедры литературы..

Лишь в начале сентября отец и я сумели объясниться. Наш разговор

никому радости и спокойствия не доставил. Я услышал старое, хорошо

известное мне предложение: “Нынче в горнице никто не живет...

Переезжайте вы, поживете без забот...В доме тепло, светло, чисто... Внучка

будет при бабушке... И Оле станет легче.. Зачем вам тесниться в чужом

доме, когда есть свой?..” Конечно, отец по – своему был прав. Но я,

выслушав и поблагодарив его – не согласился Бесспорно, предложение

родителей, если бы я принял его, значительно облегчило бы жизнь нашей

семьи... Но я не мог ответить отцу, не поговорив с Олей... Да и самому

следовало окончательно определиться: со своей жизнью на будущее: я уже

привык действовать самостоятельно, всегда рассчитывать на свои силы и

на помощь и поддержку любимой жены. И должен откровенно признаться:

во мне отцовское, старое казачье начало (“норов”) проявлялось сильнее и

заметнее, чем в моих братьях. Я редко был мягким или нежным, но часто

проявлял себя жестко и требовательно и к себе, и к окружающим.

Наверное, поэтому меня в институтском коллективе уважали, но редкий из

моих товарищей стремился сблизиться и подружиться со мной..

Я знал, что жизнь и работа в родительском доме организованы совсем