Текст книги "Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)"

Автор книги: Николай Фокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Н.И. Ф О К И Н

М Ы Р О Д И Л И СЬ

И Ж И Л И

Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

Очерки и воспоминания

УЛЬЯНОВСК

2016

2 стр

ISBN

2

О Т А В Т О Р А

Каждая семья, как известно, живет по – своему. Она сугубо индивидуальна.

В ней – свои радости и горести, успехи и неудачи.. Но она существует в

конкретных исторических, социальных и бытовых условиях, постоянно

поддерживает отношения с родственниками, друзьями и товарищами... Время, в

котором живет семья, постоянно оказывает свое воздействие (положительное?

отрицательное?) на взгляды, поведение и взаимоотношения всех ее членов,

нередко открывая новые, неизвестные стороны труда и быта «домашнего

коллектива».

История каждой семьи представляется мне своего рода загадкой, в которой

не всегда можно серьезно и полно разобраться, чтобы нарисовать объективную

картину ее внешне незаметной деятельности. Даже тогда, когда смотришь на

родную семью «изнутри», принимаешь участие в ее повседневных делах,

живешь общими заботами, многие детали (подробности) быта и труда не

замечаешь: они могут как-то незаметно быстро проходить мимо твоего

внимания...

Мой рассказ – не слишком смелая попытка восстановить в памяти и

передать в слове хотя бы часть происходившего на протяжении более полувека в

небольшом доме на одной из городских улиц. Как жила и трудилась бывшая

казачья семья в прошлом веке? Что заботило и тревожило ее представителей

различных поколений, .как старших, оказавшихся на трагическом переломе двух

эпох, так и молодых, воспитанных на известных идеях советского общества и

живой практике нового времени. Хочется понять жизнь и взгляды близких мне

людей (наверное, и свои собственные).. Особый интерес и любовь у меня всегда

вызывали родители. Их мысли и чувства отличалась от тех, которые «большая

жизнь» уже в раннем детстве «привила» молодому поколению. .Во взглядах

старших следует разобраться, чтобы понять и объяснить смысл их жизни.

Поскольку внутренний мир моих мамы и отца представляется мне неотделимым

от дум и забот миллионов их немолодых ровесников. Потери и приобретения,

горе и радость, победы и поражения, революционные потрясения и мировые

войны, социальные преобразования и идеологические конфликты – все это по-

своему отразилось в душах и судьбах как моих родителей, так и миллионов

моих старших современников.

Легких и беззаботных недель в жизни родителей было немного.

Значительно меньше, чем болезненно трудных и печально сложных.

Необходимо было постоянно заниматься конкретным делом.. Как правило,

тяжелым, трудным, но необходимым нашему дому. Эти простые слова «наш

дом» неотделимы от моего отца, вечного и беспокойного труженика.

Он всегда оставался оптимистом: воспринимал меняющийся, непонятный

ему мир порою болезненно-иронически, но значительно чаще – спокойно,

поскольку никогда не терял веры в светлое, счастливое, обеспеченное (да,

именно обеспеченное) материальное будущее. Родители всегда терпеливо

переносили тяжкие и горькие испытания, выпадавшие на их долю, сохранив

любовь к жизни и родной земле, верность традиционным духовным и

3

нравственным убеждениям, основанным на христианской вере в добро и

справедливость и на “природной” совести.

Отец никогда не надеялся на доброту и поддержку властей. Он

собственными руками создавал все необходимое: сознательно – для

благополучия семьи сейчас и счастья детей – в будущем, бессознательно – ради

государства (о котором говорил редко и сдержанно: хвалить не хотелось, ругать

– опасно).

Моральной опорой нашей семьи и деятельной хозяйкой в доме всегда была

мама, спокойная, трудолюбивая, любящая мужа, заботящаяся о дочери и всегда

поддерживавшая мальчишек – своих шумных и беспокойных «сорванцов»...

История нашей семьи на протяжении более полувека – обычная, как

история многих других трудовых семей.. Но все же следует сказать, что в ней

выразились некоторые характерные черты целой исторической эпохи, а

отдельные события семейной жизни можно понять лишь на фоне сложного и

трудного двадцатого века.

Жизнь членов нашей семьи может показаться слишком однообразной,

простой и скучной. Действительно, в ней не найдутся «романтизированные

герои». Но в нашем доме на протяжении полувека происходили не только

«рядовые» бытовые, но и драматические (и трагические) события, требовавшие

серьезных духовных усилий и стойкости и родителей, и детей.

Вновь и вновь невольно возникает знакомый (не только мне) вопрос: зачем

я стараюсь рассказать «сторонним свидетелям» о событиях, многие из которых

далеки от современной жизни, о частной жизни людей, живших в другом

историческом и социальном времени?

Может, лишь для того, чтобы помнились и никогда не забывались довольно

простые, часто декларируемые слова о человеческой памяти: «никто и ничто не

забывается» ... Но почему же многие так неохотно вспоминают свое прошлое?

И далекое, и близкое .Может, потому, что и через десятки лет оно кажется им не

таким прекрасным, каким хотелось бы его видеть?. Но прошлое, как известно,

нельзя изменить: оно навсегда остается (и останется) таким, каким возникло и

случилось... Как и те люди, которые жили и действовали в давно минувшем

времени...Может, следует повторить слова некогда знаменитого поэта:

Людей неинтересных в мире нет…

Их судьбы – как история планет.

У каждой все особое, свое.

И нет планет, похожих на нее...

Так ли на самом деле? Однозначно ответить на этот вопрос, наверное,

невозможно... Могу лишь сказать, что свои воспоминания я рассматриваю как

исполнение долга перед моими родителями, сестрой и братьями.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

4

Г О Р О Д М О И Х П Р Е Д К О В

Жизнь нашей семьи тесно связана с неповторимо своеобразным

городом. Он давно вошел в историю большой родной страны. Когда-то

обладал особой притягательной силой, которой невозможно было

противостоять. Вряд ли историк и лингвист, психолог и фольклорист

могли быстро и легко понять и объяснить самолюбивый характер и

духовную энергетику этого города. Ученым-путешественникам сначала

предлагалось полюбоваться стремительным и своевольным Уралом,

постоять на крутом Красном яру, побывать в загадочных Куренях, увидеть

переживший непростые времена Старый собор. Несколько позднее –

узнать трагическое и героическое прошлое бывшей столицы Уральского

(Яицкого) казачьего Войска, внимательно и спокойно оценить его

настоящее, с тревогой и надеждой подумать о будущем.

В Уральске история и современность всегда были неотделимы друг от

друга. Здесь они – дополняют друг друга... И, наверное, не столько в

значительных исторических событиях, сколько в характерах и памяти

людей – «природных» уральцев, которых теперь редко встретишь на

улицах современного областного. центра Республики Казахстан...

1

...Город легендарной и трагической судьбы расположен на границе

Европы и Азии, на правом берегу быстрого и капризного Урала (Яика

Горыныча) и его небольшого “спутника” (Чагана Иваныча), тихого,

приветливого в летние дни, но коварного и беспокойного во время

весеннего разлива.

Уральск (до 1775-го года – Яицкий городок) появился на карте

Российского государства в начале XVII века. В 2013-м году он отметил

свой очередной юбилей – четырехсотлетие со времени основания, но

слишком скромно для столь знаменательной даты. Совсем не так, как

торжественно и весело праздновалось его 375-летие...

Археологи и историки-краеведы, однако, полагают, что первые

поселения («казачий кош», «теплый стан» или «зимовье») появились на

месте будущего Яицкого городка намного раньше, – в XVI столетии. На

высоком, крутом берегу Яика, недалеко от места слияния двух рек,

находится старая часть бывшей казачьей столицы (т.н. Курени) с ее

5

религиозным и войсковым символом – белокаменным Михайло-

Архангельским (для казаков – Старый) собором.

В центре древнего поселения возвышалась небольшая крепость

(казаки называли ее «кремлем»), за каменными стенами которой местные

жители не раз укрывались от врагов. Недалеко от нее – Татарская слобода

со скромной деревянной мечетью.

Защищенный с трех сторон реками и озерами, Яицкий городок

опасался нападения врагов лишь с севера, где не было естественных

преград. Чтобы обезопасить свою столицу, казаки трижды возводили на ее

окраине высокие земляные валы.

Первый (от Урала до Чагана) вал, укрепленный фашинами, Войско

построило в середине XVIII века на Петропавловской (в советское время –

Пугачевская) площади. На нем казаки установили несколько пушек. Во

время известного мятежа они попали в руки Ем. Пугачева.

Первое земляное «строение» охраняло город более трех десятилетий.

Но со временем оно превратилось в преграду, осложнявшую его развитие.

Местные казаки неоднократно заявляли о своем нежелании «жить в

тесноте». На протяжении двух веков в войсковой столице обычно

строились небольшие деревянные избы и саманные лачужки, тесно

прижатые друг к другу. Улицы было настолько узкими, что «по некоторым

двум телегам разъехаться почти невозможно» (П. Рычков ), «...улицы

непорядочны и очень тесно построены» ( П. Паллас)

В 1784 г. уральцы отодвинули земляное укрепление на Крестовую

улицу ( в советское время – Коммунистическая), сделав вал выше и

прочнее, а ров – глубже, чем прежний. В середине прошлого века еще

можно было увидеть остатки этого защитного сооружения.

Третий (последний в истории города), самый большой вал казаки

возвели на Туркестанской площади (в советское время – им. Ленина) в

начале XIX века. Его военное значение оказалось условным... Изменилась

общая обстановка в крае.. Военная опасность, несколько веков угрожавшая

войсковой столице, исчезла.. И роль вала стала иной...На нем возвышались

две башни – т.н. «выезды»: большой (на центральной улице, на месте

будущих Красных ворот) и малый (недалеко от Сенной площади).

«негрозные, однако, скрепленные затворами и шлагбаумами <...>, не

столько для защиты города от неприятеля или вообще недобрых людей,

сколько для остановки и расспросов всех проезжающих».( Н. Савичев )

Среди известных путешественников и гостей, проезжавших через

последний городской вал, были А. Пушкин, В. Жуковский, Л. Толстой и

др.

2

6

Кто-то из казаков, знавших древние мифы, сравнивал свой родной

город с волшебной птицей Феникс, которая сжигала себя, чтобы

возродиться из пепла.

Так не раз происходило и с Уральском... Он неоднократно горел, и

каждый раз восстанавливался. Пожар обычно возникал в знойные летние

месяцы, когда бороться с огнем было трудно. Или – невозможно.. Да и кто

мог в это время противостоять разбушевавшейся огненной стихии? Казаки

несли службу в форпостах или трудились на реках и озерах, в степи и

лугах. В городе оставались лишь старики да женщины с детьми.

Первый, т. н. «шилихин» пожар возник летом 1751-го года... Его

«виновница», по мнению уральцев, – «злая – презлая колдунья» Шилиха...

Тогда сгорело свыше двух тысяч дворов, огонь уничтожил семь пушек,

сотни ружей, пик, луков и пр. Серьезно пострадал Михайло -

Архангельский собор: расплавилось несколько колоколов, погибли

старинные иконы, войсковые знамена и значки.

Лишь через 10–15 лет удалось полностью восстановить город. В

середине 1770-х следов пожара почти не осталось. П. Паллас, посетивший

Уральск в это время, их не увидел : «...число деревянных по старинному

российскому обыкновению построенных, однако, хороших домов

простирается до трех тысяч.. На главной улице стоит хорошая каменная

церковь и рынок, где продают всевозможные съестные припасы и

мелочные товары. Город весьма многолюден (до 15 тысяч душ)»

Трагические события, кажется, ничему не научили казаков. Они

ставили дома и службы на старых участках, уверенные в том, что новая

беда минует их. Да и власти не спешили проявлять заботу о безопасности

города. Построенные в 1804-м году четыре пожарные будки были

бессильны в борьбе с огненной стихией. Профессиональную

противопожарную службу Хозяйственное правление организовало в конце

1860-х, механическую водокачку установило лишь в 1900-м году. Но

«охранные мероприятия» местных властей не могли предупредить или

остановить пожары в городе.

Летом 1807 г. вспыхнул небывало сильный (уральцы назвали его

«первым большим») пожар, уничтоживший значительную часть Уральска

– тысячи деревянных строений, две каменные церкви, здание полиции («со

всеми письменными делами»), винный склад, провиантный армейский

магазин, погибло около десятка человек, не сумевших выбраться из

горевших зданий.

В июле 1821 г. стихия еще раз напомнила горожанам, что не следует

надеяться на традиционные «авось да небось»: случилось очередное

«огневое бедствие» («второй большой пожар»), продолжавшееся почти

три недели. Его виновными местные жители считали бродяг из числа

7

иногородних и солдат местного гарнизона, которые с казаками «были

недружны». На улицах нашли несколько десятков писем с угрозами сжечь

город. Полиция активно занималась поисками поджигателей, но виновных

не сумела найти. Н. Савичев иронически заметил по этому поводу: «Меры

к прекращению зла принимались деятельные и энергичные, но нельзя же -

усомниться в том, что тогдашняя полиция была проницательна и

догадлива».

Возникнув в Куренях, огненный вихрь стремительно двинулся по

Большой Михайловской улице (проспект им. Ленина – в советское время)

к городскому валу, уничтожая десятки новых городских кварталов. По

свидетельству местного писателя, огонь уничтожил две церкви

(Петропавловскую и Казанскую), больше ста каменных и тысячи

деревянных обывательских домов, мечеть, здания войскового училища и

уездного правления, винные подвалы (в них хранилось свыше пятнадцати

тысяч ведер спиртных напитков) и др. Уцелели лишь городские окраины -

восточная (Новоселки) и северная (Форштадт ). Специальная комиссия

оценила ущерб от пожара в 2 723 356 рублей.

Последняя «огненная беда» случилась весной 1879– го года. (апрель –

май): тогда сгорело более тысячи домов в разных районах города (от

Красного яра до Чагана, от Куреней до северо-восточной окраины и др.) и

около двухсот торговых лавок. Местные «Войсковые ведомости»,

думается, не преуменьшали масштабы катастрофы, когда сообщали:

«Уральск в настоящее время представляет печальную картину: почти

третья часть города уничтожена, и на громадном пространстве торчат

полуразрушенные каменные стены».

Материальные потери от пожара власти посчитали в сумму немногим

меньше двух миллионов рублей.

3

В начале XIX века (после пожара 1807 г.) оренбургский генерал-

губернатор князь Г. Волконский, недовольный действиями войскового

руководства, решительно потребовал восстанавливать Уральск по «новому

плану» с четко обозначенными кварталами и «определенной мерой

дворов». В городе побывала группа специалистов-топографов для

выполнения работ по «распланированию улиц». После знакомства с их

предложениями казаки поняли, что выполнение работ по «придуманной

бумаге» связано с поисками и освоением дополнительных территорий «под

заселение»( улицы должны быть шириной не менее 12 саженей, т. е. 25

метров), с уничтожением старого городского вала (на Крестовой улице) и

строительством нового на северной окраине города.

8

Старые казаки – Горынычи, – привыкшие жить «своим умом», не

спешили выполнять приказ губернатора. Но и «не помнить» его не

решались. Местные чиновники, опасаясь очередного пожара, стали

действовать более активно и продуманно, чем прежде, решая вопросы

градостроительства.

Приглашенный атаманом Д. Бородиным архитектор М. Дельмедино

построил в конце 1820-х г. г. первые кирпичные особняки ( в XVIII веке

кирпичными были лишь церкви и небольшие одноэтажные здания ):

«атаманский дворец» (в стиле итальянских палаццо), дома старшины Ф.

Мизинова и купца Щапова (в традициях архитектуры классицизма).

Примеру атамана поспешили последовать зажиточные городские

казаки, раньше не раз выражавшие недовольство своей жизнью в холодных

и темных саманных избах и в низких деревянных домах.

Приглашенные из Самары и Бузулука российские строители

возводили одно– и двухэтажные жилые здания, меньше всего заботясь об

их красоте и удобстве. Владельцы будущих «дворцов», ничего не

понимавшие в новом для них деле, доверяли вкусу и опыту приезжих

подрядчиков. Зажиточных уральцев заботила и волновала лишь стоимость

будущих «хором»: они старались экономить на материалах, на толщине и

крепости стен, на площади окон, дверей и пр. Новые дома не украсили и не

изменили общего невеселого вида города. Местные скептики увидели в

них «смесь татарского с нижегородским» (Н. Савичев).

Позднее, при атамане В. Покатилове (1830-е годы) строительные

работы были продолжены: в городе появились новые служебные здания:

войсковая библиотека, девичье училище, Благородное собрание и др.

Началось возведение собора Александра Невского и Хозяйственного

правления (последнее – в традициях русского классицизма, с колоннами и

балконом на втором этаже). Несколько позднее были построены ружейный

и пороховой склады, здания войскового архива, больницы, мужской

гимназии и пр. К середине века город казался несколько другим (но только

в центре), чем в первые десятилетия столетия.

Известный ученый-геодезист и археолог И. Бларамберг, побывавший

в Уральске в 1843 г., восторженно оценил его красоту: «главная

улица...застроена большими двухэтажными домами, обставленными со

вкусом и комфортом.»

В 1846 г. войсковая столица была официально причислена к разряду

«больших городов с предоставлением всех прав и преимуществ».

Новый статус Уральска положительным образом сказался на его

дальнейшем развитии. Построенные несколько лет спустя особняки и

новые культовые здания: Александро-Невский собор (строительство

закончено в 1850 г.), Никольская, Крестовоздвиженская, Казанская и др.

церкви – выражали стремление местных властей и желание зажиточных

9

членов общины освободить войсковую столицу от «станичного» облика.

Однако попытка превратить старый «вольный» казачий Уральск в средний

российский губернский город не удалась. Слишком многое в нем

напоминало о сложном и трагическом прошлом.

4

Лишь во второй половине XIX в. Уральск стал развиваться с учетом

строгих требований генерального плана. Войсковой архитектор В.

Кондрахин (1846–1868 г.г.) внимательно следил за строительными

работами, не позволяя казакам нарушать стандартные правила и

требования. Он всегда находил поддержку у атамана А. Столыпина (1857–

1862 г.г.), пытавшегося изменить бытовую, культурную и религиозную

жизнь казаков. В городе появились новые широкие улицы и четкие

квадраты жилых домов (кварталы), просторные площади и места массовых

гуляний ( Ханская и Переволочная рощи). Помолодели после реставрации

Старый собор и Петропавловская церковь. Рядом с ними поднялись

высокие колокольни.

Центром культурной жизни города в летние месяцы 1860-х (и

последующих) годов стал бульвар ( Столыпинский, в советское время –

Некрасовский), построенный на месте грязного, зловонного болота,

протянувшийся от Казанской церкви до Оренбургской ( в советское время

– Фурмановская) улицы. Ровные, чистые аллеи, ухоженные деревья и

кустарники привлекали внимание многочисленных горожан.. Украшением

бульвара стала каменная ротонда, в центре которой в 1865 г. на белом

мраморном пьедестале уральцы установили памятник (бюст) рано

скончавшемуся наследнику престола, великому князю, атаману казачьих

войск Николаю Александровичу (1843–1865). После Октябрьской

революции новая власть памятник уничтожила.

В 1872 г. архитектор И. Тец выстроил в конце бульвара здание

летнего клуба (для офицеров и чиновников), которое, по словам

«знатоков», походило на вокзал в Павловске под Петербургом.

В Уральске поднялись корпуса училища для благородных девиц,

духовного училища, музыкальной школы и книжного склада – магазина.

По предложению А. Столыпина, были построены здания для ряда

благотворительных заведений (богадельня, сиротский приют для

подкидышей, и др.). Активное участие в развитии города принимали «лица

иногороднего сословия», постоянно живущие в Уральске: в начале 1860-х

гг. они получили разрешение строить собственные дома на войсковой

территории. Со временем приезжие стали заниматься строительным делом

более активно, нежели «природные» казаки.

10

5

В середине 1870-х г.г. Н. Савичев справедливо заметил «на наших

глазах быстро распространяется Уральск, украшается красивыми домами и

домишками.»

Российские мастера в течение двух-трех десятилетий возвели ряд

кирпичных особняков ( А. Аничхин, Н. Коротин, бр. Овчинниковы и др.) и

несколько интересных, своеобразных по своей архитектуре зданий и

сооружений. В бывших складах, известных в городе как “караван – чай”

(рядом с Казанской площадью, где до1874 г. проводилась «наемка» казаков

) разместили войсковой арсенал. Недалеко от него появились

мануфактурные ряды. Позднее слева от площади строители возвели

странный, «удивительный» ( т. е. вызывающий постоянный интерес) дом-

дворец братьев Ванюшиных (нестандартные окна и балкон, крутая крыша

с резным гребнем и пр.) Несколько насмешливое отношение горожан к

особняку местных богачей не повлияло на его популярность:

«ванюшинский» дом стал одним из популярных культурных центров

Уральска. Здесь часто собирались и спорили местные интеллигенты,

обсуждая новости войсковой жизни, действия и решения Хозяйственного

правления, газетные статьи политического содержания и пр. Здесь же

иногда заседали члены Коммерческого клуба и многочисленных

добровольных обществ, а любители музыки устраивали концерты и вечера.

На противоположной стороне Казанской площади находился клуб

приказчиков, который казаки прозвали «галдежным», «каржинным»: его

посетители имели привычку шумно, скандально обсуждать свои торговые

и финансовые дела.

Тесно зажатый между двух капризных рек и беспокойных стариц,

город развивался в северном направлении. Там формировался и укреплялся

его деловой и торговый центр. Развитию города способствовало

уничтожение (конец 1880-х гг.) земляного вала на Туркестанской площади.

Летом 1891 г. уральцы широко и торжественно отметили 300– летие

служения Войска Престолу и Отечеству. Накануне юбилея казачья столица

приобрела «надлежащий вид»” : центральные улицы «приведены в

порядок», атаманский дом отремонтирован, площадь перед Старым

собором украшена флагами и гирляндами, здесь же была установлена

походная церковь, пожалованная царем, и т.д. На Туркестанской площади

воздвигли красочный памятник – Триумфальную арку ( т.н. “Царские”, или

«Красные ворота»).

В войсковых празднествах (29 июля – 1 августа) принял участие

наследник престола, будущий император Николай Второй. Город

приветствовал почетного гостя «салютационной пальбой» из шести пушек.

11

Атаман Н. Шипов устроил в честь цесаревича официальный прием, на

который были приглашены кавалеры военных орденов, депутаты

войскового съезда, заслуженные казаки и т. д.

Приезжая труппа артистов, в состав которой входил и молодой Ф,

Шаляпин, выступила перед «высокими слушателями» с большим

концертом. «Пели мы три часа и удостоились получить за это царский

подарок – по два целковых на брата» – не без иронии скажет позже певец.

От имени императора Войску были вручены новые знамена и

юбилейные ленты. В военном параде участвовали казаки «льготных

полков», вызванные в Уральск из станиц и хуторов.

С юбилейной датой связано и начало строительства храма Христа

Спасителя (архитектор В. Чагин) на Большой Садовой улице. В торжествах

31– го июля ( шествие «депутаций», демонстрация старинных войсковых

знамен и герба, пушечный салют, богослужение епископа Макария и пр.)

принял участие наследник: вместе с казаками он прошел пешком от

атаманского дома до будущего храма, вложил в его фундамент серебряную

доску с памятной надписью.

Построенный в традициях московского зодчества XV– XVI вв. храм

вызывал у уральцев (и не только у них) восхищение четкостью стен и

яркостью красок, легкостью куполов и красотой крестов, видных далеко за

пределами города, звонкими колоколами, торжественный голос которых

радовал горожан, и необычной системой отопления, коваными

металлическими деталями и изящными изразцами. И, конечно, высоким

фундаментом и небольшими башнями, на которых были установлены

пушки – трофеи военных походов и боевых сражений казаков.

6

Строительное «дело» в городе активно продолжалось до начала

Мировой войны.

Недалеко от Красных ворот И. Аничхин в 1893 г. возвел необычный (

для Уральска) особняк в духе мавританских дворцов (с башенками,

полукруглыми окнами, фигурными углами и пр.). Рядом – здание “русско-

киргизской школы ремесленных учеников». На месте сгоревшего

войскового театра построили Пушкинский народный дом с богатой

библиотекой и залом-читальней, где местные интеллигенты (врачи,

учителя и др.) иногда выступали с лекциями перед учениками народной

школы , находившейся в том же здании.

В начале нового века на Туркестанской площади поднялся роскошный

«дворец» торгово-промышленного коммерческого банка (архитектор А.

Бунькин). Его украшали фигуры казаков – воина и рыбака, главный вход

12

«охраняли” два мирных льва, выполненные в 1906 г. местным умельцем Н.

Калентьевым.

На Никольской( в советское время – Трудовая) улице с 1912 г.

возвышается холодновато-строгий корпус Государственного банка

(архитектор М. Клементьев). Недалеко от банка, рядом с большим «новым!

рынком («старый базар» на Казанской площади власти закрыли в конце

века) нельзя не заметить построенную в конце XIX века мечеть (@»

«Новобазарная»), основными посетителями которой стали зажиточные

татары-торговцы (М. Аранчеев, Х. Гадыльшин, С. Губайдуллин и др.). Две

небольшие мечети («Куренская» и «Красная») находились в старых

городских районах.

На восточной окраине города, за Базарной и Сенной площадями, на

крутом берегу Переволочной старицы, в 1900 г. Ф. Макаров поставил

паровую мельницу.

Вообще-то, к услугам местных хлеборобов – около десятка паровых

мельниц (владельцы – А. Валов, бр. Ванюшины, С. Монин, А. Овчинников,

А. Хохлов и др.), но только «макаровская» интересовала уральцев и

размерами своих корпусов, и незнакомыми (для большинства горожан)

станками и механизмами.

Недалеко от шумного «толчка» (вещевого рынка) располагались

армейские казармы, «солдатская» («батальонная», «гарнизонная»)

Казанская церковь и пороховые погреба, давно потерявшие свое

практическое

значение.

Здесь

некогда

содержались

«важные

государственные преступники» (петрашевцы А. Плещеев и А. Ханыков,

польские революционеры Б. Залесский и З. Сераковский и др. ). На

несколько дней (октябрь 1850 г.) останавливался Т. Шевченко по дороге в

Форт Александровск.

Рядом с рынком – гостиница и трактир Н. Коротина. Уральцы не

любили эти шумные заведения ( «базарный кабак», по их словам), отдавая

предпочтение Масляйкину трактиру (владелец – купец В. Маслио), более

спокойному и приветливому, расположенному недалеко от центра города

(на углу Самарской и Крестовой улиц).

И, конечно, постоянный интерес у горожан (и не только у них)

вызывал непривычно высокий (для Уральска), с большими окнами -

витринами дом купца А. Карева, построенный в начале XX века на углу

Мостовой (Кировской – в советское время) и Большой улиц. Народная

молва утверждала, что таким образом один из самолюбивых иногородних

дельцов открыто показывал не только свое богатство, но и превосходство

перед известными казаками-скотопромышленниками бр. Овчинниковыми,

чей небольшой двухэтажный особняк с открытой террасой и фигурными

воротами находился (находится и теперь) на противоположной стороне

центральной городской улицы.

13

Дом Карева – обычный, «стандартный» доходный дом... Его владелец

охотно сдавал комнаты и залы в аренду. На первом этаже разместились

известные среди горожан магазины... Рядовые уральцы редко посещали их

и еще реже что-либо покупали: цены в «каревских» магазинах «сильно

кусались.» На втором этаже здания заседали Офицерское собрание,

Коммерческий клуб, здесь собирались члены Войскового Собрания и

крупные чиновники, иногда устраивались банкеты и балы. На третьем –

можно было получить гостиничный номер.

Во второй половине XIX–начале XX веков. город «обогатился» рядом

административных ( главное – Областное правления и его отделы) и

учебных зданий (реальное училище, женская гимназии, учительская

семинария и др.), гостиничными корпусами («Казань», «Россия» и др.)и

несколькими особняками зажиточных казаков. В них были установлены

телефонные аппараты ( первые появились в городе в 1889 г.).

В 1902 г. возобновилось мощение Большой улицы, прерванное в 90-е

(бутовый камень использовали для укрепления фундамента Храма Христа

Спасителя). На некоторых улицах появились кирпичные тротуары. Пугая

людей и животных резкими звуками клаксона, по городу проносился

автомобиль присяжного поверенного Н. Логашкина... В 1907 г. началась

электрификация Уральска. Местная газета настойчиво убеждала горожан в

преимуществе нового средства освещения над традиционным : «во многих

магазинах и богатых домах с некоторых пор используется электричество;

оно дешевле, чем керосин».

По инициативе «Общества любителей леса» в городе на рубеже веков

создается несколько бульваров и скверов: Пушкинский, Коммерческий,

Приказческий,

Крестовоздвиженский

(«Ванюшинский»),

Железнодорожный («Кругленький») и др. В небольших палисадниках

перед домами весной расцветали сирень и акация.

Без преувеличения можно сказать, что Уральск в начале XX в. потерял

свой прежний, казачий облик. В значительной степени, процессу

преобразования города способствовала железная дорога, строительство

которой было закончено к середине 90-х гг.: укрепились торговые,

культурные, деловые связи города с центральной Россией.

Войсковая столица превращалась в рядовой административный (с

1868 г. – областной) центр с его известными приметами: типография и

телеграф, телефон и почта, вокзал и железная дорога, промышленные

предприятия и электростанция, газеты и библиотеки, театры и учебные

заведения, церкви и мечети, кумирня и синагога, частные (@@ «вольные»,

– как говорили казаки) аптеки и гостиницы, мелкие лавки и крупные

магазины, войсковая (на 100 кроватей) и земская (на 30 кроватей)

больницы, бактериологическая лаборатория и «лечебница для приходящих

14

больных с бесплатной выдачей лекарств», родильный приют, богадельня,

ночлежный дом (для бродяг) и пр.

7

Уральск менялся не только внешне...Постоянно росла численность его

населения...Формировалось новое социальное и национальное «лицо»

города.

В 1897 г. в войсковом центре проживали 36 466 человек, в 1904 г. – 39

918, в 1910 г. – 45 584. Накануне Мировой войны он насчитывал более 46

тысяч жителей (русские, украинцы, татары, казахи, евреи, немцы и др.).