Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц)

3. Внутреннее состояние Турецкой империи перед войной 1877-1878 гг. Особенности социально-экономического развития Болгарии перед войной. Национально-освободительное движение в Болгарии. Отношение к войне в Турецкой Империи

Господствовавший в Турции азиатский военный феодализм до крайности тормозил ее экономическое развитие.

После Крымской войны Турция еще более, чем раньше, встала на путь превращения в полуколонию европейских держав, особенно Англии. Британский экспорт в Турцию к 1872 году дошел до 7,4 млн. фунтов стерлингов. Иностранному капиталу на исключительно невыгодных для Турции условиях был предоставлен ряд железнодорожных концессий. Внешний долг Турции к 1875 году вырос до 5,3 млрд. франков; невозможность платить по нему даже проценты привела Турцию к государственному банкротству.

Часть весьма медленно развивавшейся в Турции капиталистической промышленности была свернута, часть – прозябала. Еще хуже обстояло дело с кустарной промышленностью.

Сельское хозяйство Турции отличалось крайней отсталостью. Земля крупными турецкими феодалами-землевладельцами сдавалась крестьянам в аренду на условиях издольщины. Кроме кабальной аренды, крестьяне были задавлены податями и жестоко страдали от ростовщиков.

Гибельная политика правящих кругов Турции вызвала огромное недовольство широких масс турецкого населения. Турецкая буржуазия, возникшая все же в Турции, несмотря на все препятствия, но скованная по рукам и ногам феодальными путами, одинаково не могла примириться как с феодализмом, так и с засилием иностранного капитала. Турецкое крестьянство, в среду которого уже проникло классовое расслоение, на данной стадии развития все же более страдало от засилья иностранного капитала и дикой эксплуатации турецкого помещика, чем от гнета своей не компрадорской, еще слабой буржуазии. Тяжело страдали и турецкие ремесленники, разоренные или разоряемые иностранным капиталом.

Еще тяжелее был гнет военно-феодальной Турции для болгарского народа. Гнет феодальный усугублялся гнетом национальным.

К середине XIX века развитие в Болгарии товарно-денежных отношений вызвало большие сдвиги в экономике и общественных отношениях.

Чисто феодальная, ленная система уступила место чифликчийству. Чифлик – своеобразное поместье, основанное на капиталистических принципах частной земельной собственности, товарного производства и наемного труда, но сохранившее при этом и многие феодальные формы. Живучесть этих форм поддерживалась всей системой деспотического турецкого государства.

Несмотря на это, капитализм хотя и медленно, но все же проникал в сельское хозяйство Болгарии и вызывал классовое расслоение. Перед войной 1877-1878 гг. болгарское крестьянство было представлено следующими группами: 1) сравнительно многочисленными крестьянами-оброчниками (кесимджиями); 2) еще более многочисленными издольщиками-арендаторами; 3) мелкими земельными собственниками; 4) численно небольшой группой чорбаджиев – кулаков, крупных земельных собственников, торговцев, ростовщиков и откупщиков; 5) пролетаризированными крестьянами-батраками(1)3.1
  (1) См. Д. Косев. Новая история Болгарии, М., 1952, стр. 245.


[Закрыть].

Положение болгарского крестьянства было очень тяжелым. Произвол турецких помещиков и чиновников, рост налогов, снижение цен на сельскохозяйственные товары вследствие конкуренции государств с более развитым сельским хозяйством, террор и грабеж расселенных в Болгарии выходцев из Крыма и с Кавказа – татар и черкесов – делали крестьянские тяготы буквально невыносимыми.

Ряд войн XVIII и XIX веков стимулировал развитие болгарского ремесла и ускорил развитие капиталистических форм производственных отношений (капиталистическая мануфактура). Одновременное развитием ремесла росла и болгарская торговля; болгарская буржуазия торговала как на внутреннем рынке турецкой империи, так и с сопредельными странами через порты Дуная, Черного, Мраморного и Эгейского морей.

После Крымской войны английская и французская буржуазия наводнила Турцию дешевыми товарами; этот импорт разорял болгарских ремесленников и промышленников-мануфактуристов.

И сельская, и городская буржуазия Болгарии весьма тяготилась наличием пережитков феодализма и иностранным засильем.

В этих условиях борьба за национальное освобождение Болгарии, усилившаяся еще с началом развития капитализма в Болгарии (XVIII век), после Крымской войны значительно усилилась.

Начало этого этапа национально-освободительной борьбы характеризовалось созданием организаций, политически оформивших интересы различных групп буржуазии и крестьянства.

В начале этого периода наиболее видным руководителем национально-освободительной борьбы в Болгарии был Г. Раковский, отражавший интересы мелкой буржуазии и крестьянства. Он был первым болгарским последовательным революционером-демократом; положившим начало болгарской революционно-демократической идеологии. Но в своей деятельности и планах Раковский явно недооценивал необходимость серьезной и тщательной организационной подготовки к восстанию широких народных болгарских масс; в то же время он переоценивал четническо-партизанскую тактику.

С 70-х годов в основу революционного национально-освободительного движения была положена идея хорошо подготовленной, организованной и массовой народной революции. Для осуществления этой идеи в 1870 году в Бухаресте был создан «Болгарский центральный революционный комитет». Виднейшими его деятелями были Васил Левский и Любен Каравелов.

Подготовку восстания Левский мыслил себе осуществить с помощью массовых революционных комитетов. По своим политическим взглядам Левский развивал дальше революционно-демократические идеи Раковского. К чорбаджиям Левский относился враждебно.

Каравелов представлял собой интересы мелкой преуспевающей и средней буржуазии; стоя правее Левского, Каравелов полагался не столько на восстание болгарского народа, сколько на помощь сербов, греков и румын, которые, по его мысли, должны были вместе с болгарами поднять восстание и после его победы организовать балканскую федерацию.

Левский создал внутренний болгарский революционный центр в Ловче и 500 комитетов в городах и селах Болгарии. В 1872 году в Бухаресте были приняты устав и программа революционной организации. Все это вызвало подъем болгарского революционного движения. Однако вскоре революционная организация была раскрыта, Левский был выдан одним из предателей и в начале 1873 года казнен.

Деятельность Левского была весьма плодотворна. Левский во многом способствовал переходу революционного национально-освободительного движения Болгарии на высший этап развития – создание широкой революционной организации.

После смерти Левского в болгарских революционных организациях начались шатания. Каравелов не мог обеспечить твердого руководства революционным движением. Болгарский центральный революционный комитет бездействовал. В то же время недовольство широких болгарских народных масс нарастало с каждым днем.

Из создавшегося тупика революционную организацию вывел Христо Ботев. После отхода Каравелова к либералам он возглавил все движение.

X. Ботев был самым пламенным проповедником революции и крупным революционным организатором.

X. Ботев, получивший образование в России, находился под сильным влиянием русской передовой общественной мысли, под влиянием идей Герцена, Белинского, Писарева, Добролюбова и особенно Чернышевского. Объяснялось это тем, что отсталость политической и духовной жизни Болгарии, находившейся под гнетом Турции, препятствовала развитию передовых революционных идей, тогда как в России революционные демократы «...уже подняли знамя за освобождение угнетенного крестьянства и развернули агитационную работу. Перед Болгарией в начале 70-х годов и Россией в начале 60-х годов стояла одна и та же революционная задача – борьба с крепостничеством, что и определило глубокое влияние русской материалистической философии и на формирование мировоззрения болгарских революционных демократов и в частности Ботева»(2)3.2
  (2) Л.В. Воробьев. Мировоззрения X. Ботева, «Вопросы философии» 1950, №2, стр. 130.


[Закрыть].

В мировоззрении и революционной деятельности X. Ботева наиболее ярко, по сравнению с другими болгарскими революционными демократами, было выражено сочетание двух мотивов: национального и социального. Ботев был наиболее последовательным идеологом болгарского крестьянства и неимущей мелкой буржуазии; поэтому и идеология Ботева отражала не только стремления болгарского крестьянина к освобождению от ига турок и турецкого помещика, но и к ликвидации зверской эксплуатации со стороны болгарского чорбаджия. Социальные мотивы играли у Ботева главенствующую роль, национальные – подчиненную, ибо с разрешением социальных стремлений болгарского крестьянина разрешались и его национальные требования; освободиться от ига турецкого помещика нельзя было иначе, как сбросив турецкое иго путем народной революции.

Под руководством Ботева в конце августа 1875 года был создан новый Болгарский революционный центральный комитет. Восстание в Боснии и Герцеговине, а также финансовый кризис в Турции создавали, по мнению Ботева, весьма благоприятные условия для развертывания в Болгарии всенародного восстания. Ботев начал усиленную подготовку к решению этой задачи.

Но после смерти Левского дисциплина в болгарской революционной организации упала, связь между революционными комитетами ослабла, забота о добыче оружия и подготовке кадров снизилась(3)3.3
  (3) См. Д. Косев. Новая история Болгарии, М., 1952, стр. 366.


[Закрыть].

Эти важные недочеты дали себя знать во время сентябрьского восстания, которое вместо всей Болгарии вспыхнуло лишь в Эски-Загре и благодаря предательству чорбаджиев было легко подавлено турками.

После этого провала в Журжево был в ноябре 1875 года создан новый Болгарский революционный центральный комитет. Вся территория Болгарии была разбита на четыре округа, и руководители развернули в них работу по подготовке нового восстания. Однако и эта подготовительная работа имела много недостатков. Вооружить достаточное количество повстанцев не удалось; конспирация была слаба, и потому турки о подготовке восстания все знали; состав руководителей был плохо подобран как по классовой принадлежности, так и по военной подготовке; точного плана действий не было.

Поэтому когда 20 апреля 1876 года началось знаменитое апрельское восстание, неудовлетворительность его подготовки сказалась на нем полностью. Туркам путем невероятных зверств удалось подавить восстание. Ботев погиб 20 мая.

Основными причинами неудачи апрельского восстания были: распыленность крестьянства, отсутствие революционного и окрепшего пролетариата как руководящей силы восстания, слабость революционной организации.

Несмотря на то, что апрельское восстание не увенчалось успехом, оно имело большое историческое значение. Являясь высшей точкой подъема болгарской народной революции, оно не прошло бесследно. Было весьма существенно, что освобождению Болгарии в результате русско-турецкой войны 1877-1878 гг. предшествовала болгарская национальная революция; она «не только облегчила победу русского оружия» и «дала вооруженную помощь русским войскам», но благодаря ей «освобожденная русскими войсками Болгария возродилась для новой жизни не только как свободное от чужого национального гнета государство, но и как передовое в духе того времени»(4)3.4
  (4) Речь министра В. Коларова по случаю 70-летия освобождения Болгарии, София 1948 стр. 5.


[Закрыть].

Апрельское восстание нанесло феодальной Турции столь тяжелый удар, что заколебалось все прогнившее существо Османской империи.

После поражения апрельского восстания взоры болгарского народа обратились на Россию. По мере того как назревали события и выявлялось приближение войны между Россией и Турцией, все более крепли надежды болгар на осуществление при помощи России задач национально-освободительного движения. Этих надежд не разделяла лишь большая часть крупной болгарской буржуазии.

Как же относилось к войне с Россией турецкое по происхождению население Османской империи?

Слабость Турции толкала ее во внешней и внутренней политике на подчинение интересам иностранного капитала, преимущественно английского. Этим и определялось отношение к войне с Россией правительственных и придворных кругов Турции, ее феодально-клерикальных кругов. Только при победе в войне Турции их положение сохранялось и крепло.

Турецкая буржуазия, ремесленники и крестьянство, страдавшее в основной своей массе от гнета феодализма и засилья иностранного капитала, объективно, с точки зрения их экономических и политических интересов, не были заинтересованы в победоносной войне с Россией.

Но надо при этом учесть два субъективных обстоятельства, игравших видную роль в Турции того времени.

Первое из них состояло в большом влиянии ислама на темные, забитые массы турецкого крестьянства и ремесленников. Это обстоятельство было использовано турецкими правительственными и феодально-клерикальными кругами для оправдания войны с Россией и укрепления среди широких масс турецкого мусульманского населения воли к победе в этой войне. Такой прием использования ислама стал в Турции своего рода исторической традицией.

Второе обстоятельство заключалось в тех привилегиях – в основном внешнего, юридического характера, – которые еще сохранились в Турции с давних времен и которыми, в отличие от нетурецкого, христианского населения, обладали лишь лица турецкого происхождения. Турецкие правящие круги сумели внушить турецкому крестьянству и ремесленникам, особенно проживавшим на окраинах империи, что в случае военной неудачи им придется проститься с этими привилегиями, а многим придется расстаться и со своими скромными земельными наделами и выселиться. Именно на этой основе, в сочетании с религиозным фанатизмом, правящим турецким кругам удалось в помощь турецким войскам создать из турецкого населения вооруженные отряды «башибузуков», отличавшиеся крайним зверством в отношении христианского населения.

Играя па чувстве религиозного фанатизма и доказывая необходимость защиты привилегий, правящие турецкие круги сумели одурманить массы турецкого крестьянства и ремесленников и внушить им в известной мере волю к победе в приближавшейся войне с Россией. Но эти приемы, не затрагивавшие глубоких жизненных экономических интересов народных масс, способны были создать на первых порах чувство шовинизма, но не давали прочной основы для развития активной воли к победе в войне на всем ее протяжении.

Таким образом, в целом по условиям военного потенциала Турция в войне с Россией могла рассчитывать на победу лишь при условии значительной иностранной вооруженной поддержки и экономической помощи.

4. Русская армия перед войной 1877-1878 гг. Черноморский военно-морской флот

Крымская война 1853-1856 гг. показала отсталость военной организации царской России николаевского периода.

Выявилось, что комплектование армии по системе рекрутской повинности, в свое время бывшей прогрессивной, уже полностью себя изжило. Рекрутская система комплектования была системой чисто сословной; все тяготы военной службы при рекрутчине падали только на податные сословия – крестьян, мещан и «детей солдатских». Поскольку две последние категории численно были невелики, можно признать, что по существу армия комплектовалась почти из одних крестьян. Но и крестьянские контингента использовались далеко не полно. Отдача крестьян в рекруты затрагивала материальные интересы дворянства, так как с каждым рекрутом помещик лишался либо оброчного плательщика, либо работника на барщине(1)4.1
  (1) По закону сданный в солдаты крепостной освобождался от крепостной зависимости.


[Закрыть].

В итоге ежегодный набор рекрутов в среднем составлял всего 80 000 человек. При таких условиях в русской армии не могло быть достаточного количества подготовленного запаса на случай войны. С началом Крымской войны обученный запас был быстро исчерпан, и в дальнейшем пришлось пополнять армию, помимо обычных рекрутских наборов, призывом совершенно необученных ополченцев.

Обученный запас начал создаваться с 1834 года за счет увольнения солдат в бессрочный отпуск по прохождении 15-20 лет действительной службы; при 25-летнем сроке службы в войсках уволенный в бессрочный отпуск 5-10 лет состоял в запасе. Эта мера дала к началу Крымской войны накопление запаса 212 ООО человек; в качественном отношении запас был вовсе не эффективен; при невыносимо тяжелых условиях службы николаевский солдат попадал в запас уже полубольным-полуинвалидом.

Крымская война выявила весьма невысокий уровень боевой подготовки русской армии. Дело в том, что в мирное время боевой подготовкой почти не занимались. В основном обучение солдат и офицеров сводилось к строевой муштре и плацпарадным увлечениям. Суворовское требование – учить войска тому, что потребуется на войне – было основательно забыто.

Уменье ценить достоинство воина, его инициативу, боевое содружество офицера и солдата, которое так настойчиво прививал в армии Суворов, уступило место грубому пренебрежению к личности солдата, пренебрежению барина-офицера к солдату-рабу, методам самой жестокой палочной дисциплины. Распространение среди офицеров общего и специального образования, широкого взгляда на военное дело, военной любознательности и творческого отношения к делу – прямо или косвенно осуждалось; все заменял устав и его слепое, шаблонное выполнение. Резко к худшему изменился моральный облик офицера, широко распространилось «казнокрадство» и «солдатокрадство», интриги, подсиживания. Реакционность убеждений, политическая благонадежность и знание деталей строевой муштры искупали в глазах царя все недостатки офицера в его моральном облике, в отношении к солдату и в области военного искусства. Конечно, были и исключения из этого общего правила, но они представляли в общей массе офицерства русской армии редкое явление.

На 60% основная масса офицерства состояла из лиц, не имевших среднего военного, а зачастую вообще какого бы то ни было образования.

По классовому составу офицерство русской армии николаевского времени являлось почти чисто дворянским. Дворянская часть офицерства комплектовалась двумя основными категориями: выпускниками кадетских корпусов и дворянами-юнкерами из числа недорослей типа фонвизинского Митрофанушки. Недворянская часть офицерства была численно невелика и комплектовалась в основном из числа унтер-офицеров, поступивших в армию по рекрутской повинности; они с трудом дослуживались до средних офицерских чинов и в лучшем случае кончали жизненное поприще в должности «вечного ротного командира.

Офицеры дворянского происхождения играли решающую роль в офицерском корпусе; офицеры, являвшиеся выходцами из других сословий, держались в черном теле, использовались для «черновой» работы и влиянием не пользовались. Особую силу в офицерском корпусе имели прибалтийские дворяне-немцы, «остзейцы». Отличаясь в большинстве своем крайней реакционностью, жестокостью и тупостью, они даже в офицерском корпусе николаевских времен прочно утвердили за собой славу самых жестоких истязателей солдат, самых бездарных и невежественных командиров.

В целом русский офицерский корпус николаевского времени по своей организации и составу не мог обеспечить ни накопления достаточного офицерского запаса, ни должного развития русского военного искусства и правильной постановки боевой подготовки войск.

Крымская война выявила также устарелость вооружения русской армии, особенно в отношении стрелкового оружия. Нарезными ружьями – бельгийскими («люттихскими», льежскими) и отечественными систем Гартунга и Эрнрота, штуцерами – было вооружено лишь 4-5% пехоты: стрелковые батальоны и 24 «застрельщика» в каждом пехотном батальоне. Основным видом массового стрелкового оружия, особенно в начале Крымской войны, являлись гладкоствольные кремневые и капсюльно-ударные ружья с дальностью прямого выстрела в 200 шагов. Помимо общей экономической отсталости страны, непосредственно перевооружению всей армии штуцерами препятствовала отсталость русской военной промышленности с ее немногочисленными заводами и фабриками, почти лишенными самого совершенного по тому времени парового двигателя и отличавшимися крайне низкой производительностью крепостного труда.

Крымская война (1853-1856) показала резкое отставание русской армии николаевского времени от западноевропейских армий. В случае возникновения новой войны отсталость русской армии могла привести к полному военному разгрому царской России, а при наличии резких англо-русских противоречий царизм никак не мог считать устраненной опасность возникновения такой войны. Русское дворянство во главе с Александром II понимало это и боялось войны, так как новый военный разгром царской России мог не только еще более ухудшить и без того слабые международные позиции России, но и серьезно поколебать господствующее положение дворянства и царизма в целом. Поэтому сразу же после Крымской войны в среде русского дворянства стало расти число сторонников проведения военной реформы. Но наряду с этим необходимо отметить, что все же основная масса русского дворянства во главе с его наиболее реакционной частью шла на военную реформу нехотя, скрепя сердце; основная часть русского дворянства желала ограничить военную реформу неизбежным минимумом, который не затрагивал бы дворянских классовых интересов.

Русское дворянство боялось при этом лишиться установленных еще Петром III привилегий. Оно было почти единственным поставщиком офицерского состава, получая военное образование в кадетских корпусах или добровольно поступая в юнкера даже при отсутствии всякого образования. Отмена этих дворянских привилегий привела бы к значительному росту в армии числа офицеров недворянского происхождения и, следовательно, к утере дворянством его господствующих позиций в армии, являвшихся важнейшей основой господства дворянства в стране.

Опасения дворянства не были беспочвенными. Военная реформа, как и все прочие реформы 60-70 годов, являлась по существу буржуазной реформой. Объективной задачей ее являлось создание массовой армии буржуазного типа. Решение такой задачи не могло ограничиться одним лишь увеличением контингентов призываемых в солдаты; требовалось соответственное увеличение числа офицеров в кадрах и запасе. Кроме того, буржуазное существо военной реформы требовало при комплектовании офицерским составом исходить не из происхождения кандидата в офицеры, а из наличия у него того или иного образования. Таким образом, последовательно-буржуазное проведение военной реформы в области комплектования офицерским составом неизбежно должно было привести к утрате дворянством его монополии – господствующих позиций в армии, к необходимости в той или иной мере делить свою власть в армии с буржуазией.

По указанным причинам военные реформы в первые годы после Крымской войны свелись по существу к нескольким робким попыткам, почти не затрагивавшим основных недостатков русской армии. Но такое положение длилось недолго. Ряд обстоятельств потребовал ускорения и углубления военной реформы.

Основное из этих обстоятельств лежало в области внутренней политики. Революционная ситуация 1859-1861 гг. не перешла в революцию; крестьянское движение было подавлено, но оно вынудило царизм, наравне с другими уступками, пойти на проведение военной реформы. Обострение классовых противоречий требовало укрепления и усиления армии как решающего средства в борьбе господствующих классов с эксплуатируемыми массами.

С другой стороны, франко-прусская война 1870-1871 гг. и разгром пруссаками наполеоновской Франции наглядно показали, в частности, какие большие военные преимущества имела прусская массовая армия буржуазного типа в сравнении с отсталой армией Наполеона III.

Помимо этих двух важнейших обстоятельств, ускорению проведения военной реформы способствовали и другие. После «крестьянской» реформы 1861 года отпали основные возражения дворянства против изменения системы комплектования армии солдатским составом. Совокупность гражданских реформ, являвшихся по существу буржуазными, дала толчок к ускорению экономического развития и улучшению финансового положения царской России; появилась возможность изыскать средства, потребные для проведения военной реформы. Развитие железнодорожной сети, создавшее возможность ускоренной перевозки запаса при мобилизации, оправдывало переход армии на систему малых кадров при наличии большого запаса.

В 1861 году военным министром стал Д.А. Милютин; на него и легла задача осуществления военной реформы.

Милютин был высокообразованным человеком, окончил Московский университетский пансион и Военную академию. Уже с ранних лет он занимался самообразованием и приобщился к литературной и научной деятельности. С 1845 по 1856 год Милютин был профессором Военной академии; в это время он написал большой труд о A.В. Суворове, в котором высоко оценил суворовское национальное военное искусство. В академии Милютин создал и возглавил новую кафедру военной статистики, имевшую целью углубить и расширить кругозор слушателей академии. Трижды за свою жизнь Милютин служил на Кавказе – в 1839-1840, 1843-1845 и 1856-1860 годах; боевого, непосредственного участия в Кавказской войне он почти не принимал, занимая ряд должностей в высших штабах; не участвовал Милютин и в Крымской войне. Несколько раз Милютин выезжал за границу, что дало ему возможность ознакомиться с состоянием военного дела за рубежом.

Милютин являлся сторонником буржуазного развития России. Хотя Милютин и был знаком с многими трудами передовых демократов того времени, но он был далек от революционных идей и настроений. Он считал, что народная революция может много разрушить, но не может дать ничего положительного. Он стоял за «благоразумие» и реформу предпочитал революции. Революционеров Милютин рассматривал как беспочвенных фантастов. Сам факт существования и деятельности революционеров в России он объяснял тем, что, по его мнению, до 1861 года Россия не встала на путь буржуазных реформ, а после 1861 года – недостаточно, в пределах «благоразумия», твердо шла по этому пути. Являясь весьма умеренным либералом, кровно связанным с царизмом, Милютин считал вполне достаточным осуществление буржуазных реформ в рамках монархического строя и самую цель реформ видел в укреплении монархического строя.

При осуществлении военных реформ Милютину пришлось выносить ожесточенные нападки реакционной части русского дворянства, считавшей его «красным», чуть ли не социалистом, и вести с ним упорную борьбу. Конечно, ничего революционного в этой борьбе не было. «Пресловутая борьба крепостников и либералов, – писал B.И. Ленин, – ...была борьбой внутри господствующих классов, большей частью внутри помещиков, борьбой исключительно из-за меры и формы уступок. Либералы так же, как и крепостники, стояли на почве признания собственности и власти помещиков, осуждая с негодованием всякие революционные мысли об уничтожении этой собственности, о полном свержении этой власти»(2)4.2
  (2) В.И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 96.


[Закрыть].

Важнейшей из реформ, проведенных Милютиным, являлась реформа комплектования русской армии рядовым составом. Уже менее чем через год после своего назначения военным министром, 15 января 1862 года, Милютин представил доклад, в котором неоспоримо доказал необходимость изменения системы комплектования русской армии.

Милютин показал, что при численности русской армии в мирное время в 765 000 человек она не могла быть доведена до предусмотренной на военное время численности в 1 377 000 человек, так как в запасе состояло всего 242 000 человек. Для накопления достаточного запаса Милютин предлагал увольнять солдат во временный отпуск после семи – восьми лет действительной службы, что становилось возможным при увеличении нормы рекрутского набора (четыре человека с 1000 вместо трех).

Доклад был утвержден Александром II, но при его осуществлении Милютин встретил сильнейшее сопротивление реакционных кругов России, возглавлявшихся князем Барятинским и шефом жандармов Шуваловым.

Так как временные отпуска не решали вопроса о накоплении обученного запаса, Милютин выдвинул идею всеобщей воинской повинности с сравнительно короткими сроками службы. Новый «Устав о воинской повинности», вошедший в силу с 1874 года, разрешал важную задачу реорганизации армии – задачу создания запаса обученных резервов на случай войны.

По этому уставу призыву в армию подлежало мужское население всех сословий, достигшее 21 года; часть его, по жребию, зачислялась на действительную службу, остальные – в ополчение.

Срок действительной службы в армии для основной массы призываемых устанавливался в 6 лет с последующим пребыванием 9 лет в запасе. Таким образом, общий срок военной службы исчислялся в 15 лет. В зависимости от происхождения и образования срок действительной службы мог быть сокращен в пределах от 6 месяцев до 4 лет. По этому уставу призыву в армию не подвергались казаки, некоторые религиозные сектанты, служители культа и ряд народов России (Средней Азии, Кавказа и Севера); льготы предоставлялись также по имущественному и семейному положению. Следовательно, нельзя признать, что в России по уставу 1874 года была установлена всеобщая воинская повинность, как это делали буржуазные историки.

По этому поводу В.И. Ленин писал: «В сущности, у нас не было и нет всеобщей воинской повинности, потому что привилегии знатного происхождения и богатства создают массу исключений»(3)4.3
  (3) В.И. Ленин. Соч., т. 4, стр. 390.


[Закрыть]. Реформу комплектования армии по уставу 1874 года правильнее назвать всесословной воинской повинностью.

Тем не менее и то, что удалось сделать в области изменения системы комплектования армии, являлось делом прогрессивным, так как царское правительство было вынуждено «обучать в конце концов весь народ владеть оружием, так что последний приобретает возможность в известный момент осуществить свою волю вопреки командующему военному начальству»(4)4.4
  (4) Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, М., 1950, стр. 160.


[Закрыть].

Революционная ситуация 1859-1861 гг. не перешла в революцию; таков же был исход революционной ситуации в 1879-1881 гг. Причина этого – слабость революционных сил. В этих условиях нельзя было ждать введения взамен рекрутского набора всеобщей воинской повинности путем народной революции. Следовательно, с политической точки зрения даже половинчатая всесословная воинская повинность 1874 года являлась прогрессивной; вводя в армии, хотя и не в полной мере, буржуазные порядки, эта реформа расшатывала устои главного в то время врага русского народа – самодержавия.

Введение всесословной воинской повинности оказало положительное влияние на русскую армию во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Русская армия вышла на войну с двумя годовыми наборами новобранцев, призванных на основе нового устава; это значительно омолодило армию, сделало ее состав более подвижным, более выносливым. Первый призыв по уставу 1874 года дал 150 000 новобранцев вместо 80 000, набиравшихся при рекрутчине, а в годы войны число принимаемых на службу новобранцев возросло до 218 000 человек. Запас армии к войне 1877 года не состоял еще из лиц, прошедших действительную военную службу на основе новой воинской повинности, но в нем имелось уже значительно большее число людей, чем было до реформы.