Текст книги "Русско-турецкая война 1877—1878 гг."

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 40 страниц)

Таким образом, угрозы войной не были основаны на реальной возможности возникновения новой войны против России и являлись лишь игрой на нервах русского правительства. И, пойдя на уступки Англии, признав, что не только конгресс, но даже отдельные государства могут добиваться изменения любых (а не только «общеевропейских») статей Сан-Стефанского договора, царское правительство эту игру проиграло.

Причины этого проигрыша так же, как и причины большинства военных неудач в недавно закончившейся войне, лежали в социальной и экономической отсталости России, в гнилости царизма, Рисовавшаяся русским правящим классам и царскому правительству картина неизбежного поражения России в случае ввязывания ее в новую войну сочеталась в их представлении с усилением революционного движения, которое в 1878 году переходило уже в стадию возникновения революционной ситуации. Только мир, купленный любой ценой, мог, как считало правительство, предотвратить еще большее нарастание революционного движения. В. И. Ленин писал, что в вопросе войны и мира буржуазия, как и любой правящий класс, в основу кладет «...интересы «социального мира», т.е. интересы подавления и обезоружения всех угнетенных классов»(15)IV.15
  (15) В.И. Ленин. Соч., т. 8, стр. 239.


[Закрыть].

Новую войну царское правительство считало гибельной именно потому, что неизбежное поражение в ней могло привести к полному нарушению «социального мира». В памяти был еще свеж пример Крымской войны и еще более яркий пример – крушение империи Наполеона III после Седана.

Дипломатическое поражение России в сделке с Солсбери являлось в глазах царского правительства наименьшим злом, чем военное поражение России в новой войне.

Шувалов, ехавший на Берлинский конгресс вторым представителем России, а фактически возглавлявший русскую делегацию(16)IV.16
  (16) Первым представителем и главой делегации на конгрессе почти номинально являлся Горчаков: он по болезни был только на трех заседаниях конгресса.


[Закрыть], так передает слова Милютина, которыми тот его напутствовал при отъезде на конгресс: «Вы знаете положение. Мы не можем больше сражаться. Мы не можем этого ни по финансовым, ни по военным соображениям. Вы взяли на себя выполнение патриотической задачи, поэтому защищайте нас как можно лучше. Отстаивайте пункты, какие вы сочтете возможными отстоять, и уступайте, лучше уступайте все, чтобы только не сорвать конгресса»(17)IV.17
  (17) П.А Шувалов. О Берлинском конгрессе 1878 года, «Красный архив, 1933, №4(59), стр. 101.


[Закрыть].

При такой широте диапазона директивных указаний предел уступок с русской стороны мог во многом определяться личностью Шувалова. Но Шувалов совершенно не подходил к роли дипломата, которому предстояло мужественно и умно отстаивать русские внешнеполитические интересы.

Берлинский конгресс начал свою работу 13 июня 1878 года. На первом же заседании выяснилось, что центральным являлся вопрос о Болгарии. Решение этого вопроса в общих чертах предопределялось соглашением России с Англией, но детали, особенно уточнение границ на Балканском полуострове, вызвали горячие споры. В итоге Болгария (северная) определилась как государство, хотя и вассальное по отношению к Турции и платящее ей дань, но все же самостоятельное. Болгарией должен был управлять князь, избранный народом, но утверждаемый Турцией с согласия европейских держав. Верховное управление князя ограничивалось конституцией (органический статут). Впредь до окончательной выработки конституции, но не долее девяти месяцев со дня ратификации Берлинского договора, власть в Болгарии должна была принадлежать «Временному управлению» во главе с русским комиссаром, при котором «в помощь» и «для наблюдения» создавалась комиссия из турецкого комиссара и европейских консулов. Срок оккупации Болгарии русскими войсками устанавливался в девять месяцев (вместо двух лет по условиям Сан-Стефанокого договора). Территория Болгарии сокращалась против установленных Сан-Стефанским договором с 163 000 до 63 000 кв. км, население с 4 млн. человек до 1,5 млн.

Решение по Восточной Румелии (такое название было придумано на конгрессе для Южной Болгарии) в основном также было дано в рамках предварительного соглашения России с Англией. Исключением явилось предоставление султану права ввода в страну турецких войск для защиты ее границ, что русско-английским соглашением отвергалось(18)IV.18
  (18) Этой новой уступки Биконсфильд добился угрозой срыва конгресса. Однако взамен русская делегация добилась присоединения к Болгарии Софии с прилегающей к ней территорией.


[Закрыть]. Однако внутри страны могла находиться «туземная стража» и местная милиция. Организация управления Восточной Румелией была возложена на Европейскую комиссию. Русские войска могли оккупировать Восточную Румелию не долее девяти месяцев со дня ратификации договора; общая численность русских оккупационных войск в Болгарии и Восточной Румелии устанавливалась в 50 000 человек.

Следующим в порядке работы конгресса стоял вопрос о Боснии и Герцеговине. По предложению Солсбери, поддержанному Германией, Босния и Герцеговина «в целях умиротворения» были переданы для оккупации Австро-Венгрии.

Далее конгресс решил вопрос о Сербии и Черногории. Территории, придаваемые Сербии за счет Боснии Сан-Стефанским договором, были отданы Австро-Венгрии, а взамен их к ней были присоединены территории за счет Болгарии. Территория Черногории хотя и увеличивалась вдвое, но по сравнению с Сан-Стефанским договором урезалась на две трети. Выход к морю Черногории предоставлялся, но она лишалась права иметь военный флот; даже полицейский таможенный морской надзор по побережью был возложен на Австро-Венгрию.

Австро-Венгрия получила право содержать свои гарнизоны в Ново-Базарском санджаке, хотя внутреннее управление там и оставалось за Турцией.

Таким образом, благодаря германской поддержке Австро-Венгрия вынудила царское правительство удовлетворить почти все ее требования, несмотря на соглашение России с Англией, заключенное именно для того, чтобы избежать уступок Австро-Венгрии. К такому результату привела неспособность царского правительства во-время понять роль Германии.

В вопросе о Бессарабии было принято благоприятное для России решение, но зато конгресс дополнительно прирезал Румынии в Добрудже 2000 кв. км за счет Болгарии.

Вопрос об азиатских приобретениях был решен конгрессом в рамках англо-русского соглашения.

Наблюдение за проведением Турцией реформ в Армении, вопрос о выплате Турцией денежной компенсации и ряд других вопросов были решены конгрессом не в пользу России.

8 июля, перед закрытием конгресса (он окончил работу 13 июля), выяснилась причина относительной «уступчивости» Англии по вопросам присоединения к России Карса, Ардагана и Батума. В этот день Биконсфильд объявил о занятии Англией острова Кипра, что явилось следствием англо-турецкого «соглашения», ультимативно и обманным путем навязанного Англией Турции еще 4 июня. «Уступчивость» Англии объяснялась тем, что Англия уже с лихвой компенсировала себя за счет Турции.

Следовательно, в итоге конгресса царское правительство понесло дипломатическое поражение, а результатами русских уступок воспользовались не принимавшие участия в войне Англия и Австро-Венгрия.

Объективное историческое значение войны 1877-1878 гг. и Берлинского конгресса для России заключалось в том, что вторично (первый раз в Крымской войне) была вскрыта ее социально-экономическая отсталость – результат господства в ней царизма, тормозившего свободное экономическое и политическое развитие страны.

Если Крымская война была одной из причин, толкнувших царизм на буржуазные реформы, то война 1877-1878 гг. наглядно показала, что царизм не способен достаточно полно и последовательно осуществить эти реформы; проведение реформ суживалось, замедлялось, и еще до войны реформационное движение пошло вспять, сменяясь реакцией. И хотя реформы, особенно военная, несомненно, сыграли положительную роль в войне 1877-1878 гг. и во многом способствовали завершению ее военной победой, но их половинчатость и непоследовательность отрицательно сказались в ходе войны. Военная победа России стала возможна после ряда военных неудач.

Берлинский конгресс показал, что Россия при господстве в ней царизма не способна в дипломатической борьбе с передовыми капиталистическими державами закрепить за собой военную победу, Добытую дорогой ценой на полях сражений.

И война 1877-1878 гг., и Берлинский конгресс являются этапами, характеризующими значительное падение самостоятельной роли царизма в области внешней политики Европы со времени Крымской войны.

Последствием русско-турецкой войны 1877-1878 гг. явилось то, что силой русского оружия болгарский народ был освобожден от пятивекового турецкого ига. «Болгария получила свою свободу не от Константинопольских конференций и протоколов, не благодаря слезам европейских гуманистов, а от победоносной русской армии»(19)IV.19
  (19) Речь министра В. Коларова по случаю 70-летия освобождения Болгарии, София, 1948, стр. 10.


[Закрыть]. Само по себе прогрессивное значение освобождения болгарского народа увеличилось еще более вследствие того, что в результате освобождения болгарский народ получил свою государственность. То, что болгарское государство возникло после войны лишь как автономное, сохранившее вассальные отношения к Турции и не ставшее, таким образом, независимым в полном смысле слова, оказалось обстоятельством скоропреходящим и было отменено в ходе дальнейшего исторического развития Болгарии. Точно так же скоропреходящим оказалось искусственное разделение Болгарии на две половины. Северная половина Болгарии, получившая отдельное государственное устройство, явилась тем крепким ядром, вокруг которого через короткий исторический отрезок времени объединились сперва Восточная Румелия, а затем и другие болгарские земли. Вновь возникшее болгарское государство основывалось на одной из самых передовых по тому времени либеральных конституций.

Непосредственная разработка проекта болгарской конституции («Органического устава») легла на русское «Временное управление», созданное в Болгарии согласно Берлинскому договору на время оккупации. Этот проект был заново переделан в Петербурге созванным для этого «Особым совещанием», причем ему был придан значительно более либеральный характер.

Подоплека такого на первый взгляд странного поступка царского правительства крылась в борьбе царской России с западноевропейскими державами за сохранение и укрепление влияния царизма в будущей Болгарии. Борьба эта велась очень напряженно.

Агенты Англии и Австро-Венгрии всеми силами старались подорвать влияние русского правительства в Болгарии. При этом, как указывает болгарский историк Косев, «в своей антирусской агитации дипломатические представители западных держав выдвигали в качестве аргумента и то обстоятельство, что царская Россия будет стремиться уничтожить политические свободы болгарского народа»(20)IV.20
  (20) Д. Косев. Новая история Болгарии, М., 1952, стр. 446.


[Закрыть]. Либерализацией русского проекта конституции царское правительство (главную роль при этом играл Милютин) рассчитывало выбить этот козырь из рук своих противников и тем сохранить влияние и престиж России в Болгарии.

Играло здесь роль и другое обстоятельство. Во избежание осложнений с западноевропейскими государствами царское правительство отказалось от выдвижения русского подданного в качестве кандидата на княжеский престол Болгарии. При иностранном же кандидате опора царского правительства на княжескую власть могла оказаться в Болгарии ненадежной. Отсюда стремление переделанного русского проекта конституции к ограничению власти князя, к увеличению конституционных гарантий и расширению функций народного представительства.

Наконец, как правильно полагает советский историк И. В. Козьменко, царскому правительству приходилось считаться с народным мнением Болгарии, склонным к либерализации конституции, и даже с конституционным движением в самой России(21)IV.21
  (21) И.В. Kозьменко. Освобождение Болгарии от турецкого ига, «Первоначальные проекты Тырновской конституции», М., 1953, стр. 251.


[Закрыть].

Все эти обстоятельства привели к исключению из первоначального проекта конституции положения о вхождении в Народное собрание (парламент) высших администраторов, увеличению числа избираемых народом, а не назначаемых князем депутатов, увеличению прав Народного собрания, усилению гарантированных конституцией буржуазных свобод.

По тем же причинам русский проект конституции был внесен на рассмотрение болгарского Учредительного народного собрания, начавшего свою работу 22 февраля 1879 года в Тырнове, лишь в качестве программы.

В самом Учредительном народном собрании преобладающим влиянием пользовалась партия «молодых». Хотя после апрельского восстания верх среди «молодых» и взяло умеренное крыло, все же «молодые» стояли за значительно более либеральную конституцию, нежели скомпрометировавшая себя туркофильством и ненавидимая болгарским народом торгово-чорбаджийская партия «старых».

Располагая в Учредительном народном собрании большинством голосов, партия «молодых» еще более усилила либеральный характер конституции. Внесенное «старыми» предложение о создании сената, имевшее целью ограничить власть народного собрания, было провалено «молодыми». Последние добились также исключения из конституции статьи о Государственном совете, усилили статьи о конституционных гарантиях и буржуазных свободах.

Оценивая значение Тырновской конституции, В. Коларов в своей речи, посвященной 70-летию Болгарии, говорил: «Освобожденная русскими войсками Болгария возродилась к новой жизни не только как государство, свободное от иноземного национального гнета, но и как современное в духе того времени государство, наделенное наиболее прогрессивной и демократической для того времени конституцией»(22)IV.22
  (22) Речь министра В. Коларова по случаю 70-летия освобождения Болгарии, София, 1948, стр. 12.


[Закрыть].

Необходимо подчеркнуть, что без помощи России болгарский народ не закрепил бы передовым государственным устройством своего национального освобождения и мог бы оказаться жертвой новых происков Англии и Австро-Венгрии.

Англия, Австро-Венгрия и Турция после заключения Сан-Стефанского и даже Берлинского договоров предприняли целый ряд попыток к восстановлению турецкого владычества в Болгарии и особенно в южной ее части (Восточная Румелия). Русское правительство, преследуя цели укрепления влияния царизма в Болгарии, в период занятия страны русскими войсками отражало эти попытки усилиями дипломатии и войск. В то же время русское правительство создавало условия для того, чтобы болгарский народ после ухода русских войск из Болгарии мог своими собственными силами также успешно бороться с этими реакционными попытками западных держав.

Так, в период занятия Болгарии русскими войсками последние подавили вооруженное выступление турецких реакционных элементов в Родопах, инспирированное, организованное и материально поддержанное Англией, и ряд других подобных же попыток.

В это же время была создана армия (земское войско) в Северной Болгарии, а в Южной Болгарии (Восточной Румелии) при прямом содействии русских властей оружием и инструкторами была создана сеть стрелково-гимнастических обществ, включавшая в себя 103 000 участников и имевшая на вооружении 90 000 ружей(23)IV.23
  (23) В.Д. Конобеев. Освобождение Болгарии от турецкого ига, «Борьба болгарского народа за национальную независимость», М., 1953, стр. 134.


[Закрыть].

После ухода русских войск Англия готовила провокационное выступление в Восточной Румелии с тем, чтобы использовать его как предлог для ввода в область турецких войск и реставрации в ней прежних порядков. Однако решимость болгарского населения отстаивать свою национальную свободу была так велика, а стрелково-гимнастические общества давали этой решимости такое грозное материальное выражение, что султан был вынужден заявить о своем отказе от ввода турецких войск в Восточную Румелию.

Национальное освобождение сопровождалось освобождением социальным. Война 1877-1878 гг. устранила на территории Болгарии турка-помещика и власть турецкого феодального государства; государственные и помещичьи турецкие земли перешли в руки болгарского крестьянства. В результате война «...ускорила и закончила аграрную революцию»(24)IV.24
  (24) Речь министра Коларова по случаю 70-летия освобождения Болгарии, София, 1948, стр. 15.


[Закрыть].

Переход турецких помещичьих земель в руки болгарского крестьянства начался сразу по мере продвижения на территории Болгарии русских войск; болгарские крестьяне иногда с разрешения русского гражданского управления (чтобы дать средства прокормления многочисленным беженцам-болгарам, чтобы не пустовала земля), иногда под фиктивным предлогом аренды занимали земли бежавших турецких помещиков. Но тогда еще это занятие турецких земель рассматривалось как мера временная.

После войны и Берлинского конгресса в Болгарии (особенно в Восточной Румелии) обстановка в отношении окончательного решения земельного вопроса сложилась весьма своеобразно(25)IV.25
  (25) Весь этот вопрос подробно рассмотрен в статье Н.Г. Левинтова «Аграрный переворот в Болгарии в 1877-1878 гг.», Освобождение Болгарии от турецкого ига, М., 1952, стр. 200-208.


[Закрыть].

Царское правительство России принципиально стояло за сохранение турецкой феодально-помещичьей собственности на землю. Но с середины 1878 года турецкие помещики, бежавшие перед приходом русских войск, хлынули обратно, особенно в Восточную Румелию, чтобы добиться возвращения им их земель. Это обстоятельство грозило увеличением в Болгарии «мусульманского элемента» и ростом влияния мусульман. Во враждебности последнего России нельзя было сомневаться. Поэтому царское правительство, оставаясь на своей прежней принципиальной позиции в отношении сохранения феодально-помещичьей земельной собственности, ввела два ограничения: первое заключалось в том, что земельная собственность не возвращалась тем лицам, которые были замешаны в преступлениях против болгарского населения, второе – в том, что для возврата земельной собственности требовалось представление документов, подтверждавших право владения землей. Но так как турецкие помещики почти все были замешаны в преступлениях против болгар, а из числа лиц, составлявших в этом отношении исключение, лишь немногие могли предъявить нужные документы, эти ограничения фактически ликвидировали турецкое помещичье-феодальное землевладение. В результате происшедшего, таким образом, аграрного переворота земля оказалась в руках болгарского крестьянства.

Общее заключение

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. по политическим целям русского царизма являлась войной захватнической и несправедливой. Такой же несправедливой являлась эта война и по целям, которые ставились перед ней правительством турецкого султана, стремившимся к сохранению своего ига над славянскими народами Балканского полуострова. Но в то же время война являлась справедливой и прогрессивной по целям, ставившимся в ней русским народом, желавшим освобождения болгар из-под турецкого ига.

По своему объективному результату – освобождению болгарского народа и созданию независимого болгарского государства, что сочеталось и с социальным освобождением болгарского крестьянства от ига турецких помещиков,– война 1877-1878 гг. являлась справедливой и прогрессивной. Освобождение русскими войсками болгарского народа от турецкого ига укрепило их традиционную дружбу, породило у болгарского народа чувство горячей признательности, благодарности и любви к русскому народу.

Результаты войны 1877-1878 гг. выявили несостоятельность царизма в военном и дипломатическом отношениях и тем самым содействовали ослаблению положения царизма в стране. Буржуазные либералы пытались использовать это ослабление, чтобы выторговать у царизма конституцию. Революционные народники, переоценивая ослабление царизма, рассчитывали справиться с ним одним усилением террора. Такое внутреннее состояние страны, в связи с большими людскими жертвами и материальными лишениями (война обошлась царской России в полтора миллиарда рублей), породило нарастание новой революционной ситуации.

Для султанской Турции результаты войны в основном свелись к тому, что она окончательно стала на путь превращения в полуколонию иностранных держав.

Обладая огромными военными возможностями, царская Россия не могла их полностью использовать.

Высший и старший командный состав русской армии, косный и реакционный, в основном являвшийся еще выучеником николаевской школы, в большинстве своем тормозил подготовку армии к войне, а в ходе ее создавал для русских войск крайне невыгодные условия борьбы с неприятелем. Среди высшего и старшего русского командования были, конечно, и исключения. Война выдвинула таких передовых генералов и офицеров, как Милютин, Обручев, Лазарев, Тергукасов, ряд начальников дивизий, бригад, полков, рот.

Имелись достижения и у русского генералитета, представлявшие значительный вклад в военное искусство. Таков был, например, обручевский стратегический план нанесения главного удара на Балканах в обход четырехугольника турецких крепостей с разделением предназначенных для этого сил на армию вторжения и армию обеспечения. Эта идея была весьма плодотворна и породила в будущем подражания – достаточно сопоставить ее хотя бы с шлиффеновским планом обхода французских крепостей через Бельгию. Стратегически правильны были предложенные Милютиным планы действий после Второй и Третьей Плевны. Блестящая стратегическая идея была заложена Милютиным и Обручевым в планы окончательного зимнего наступления за Балканы.

Но достижения эти были не велики, да к тому же при осуществлении передовых стратегических идей приходилось порой безуспешно бороться с косностью и бездарностью царского главного командования и большинства высшего царского генералитета. Это обстоятельство не дает возможности оценить стратегию царского командования в войне 1877-1878 гг. как передовую в целом. Таково же было примерно положение и в области тактики крупных соединений.

Иначе в русской армии развивалась тактика частей и подразделений. Много офицерской молодежи получило образование в пореформенных военно-учебных заведениях, которым была свойственна относительно широкая и более глубокая подготовка к требованиям боевых действий. Это в значительной мере способствовало исправлению недостатков официальной тактики и созданию новой.

В войне 1877-1878 гг. русские войска первыми в мире встретились с совершенно новыми боевыми условиями.

В силу исторически сложившихся условий турецкие войска из различных видов боя особенно развивали оборону в укреплениях. Во время военных столкновений 60-70-х годов турецкие войска приняли на вооружение ружья, заряжавшиеся с казны, и ознакомились с их свойствами и действием при обороне укреплений. Низкий уровень стрелкового обучения турецкой пехоты заставил турецкое командование недостатки подготовки возмещать массой свинца. Для этого, во-первых, укрепления создавались так, чтобы можно было ввести в бой значительное количество стрелков, и, во-вторых, огонь велся так, чтобы наступавший находился возможно дольше под воздействием огня обороны. Первое достигалось устройством многоярусной ружейной обороны редутов и выделением части стрелков в прилегавшие к редутам траншеи, второе – выбором места для укреплений с таким расчетом, чтобы его со всех сторон окружала по возможности ровная и открытая местность, которая не создавала бы значительных мертвых пространств и не предоставляла укрытий наступавшим войскам на всю дальность ружейного огня обороны, начиная с 1800-2500 шагов. Огонь велся с предельной частотой выстрелов; в результате вся площадь вокруг укреплений более или менее равномерно покрывалась пулями, причем, в зависимости от подготовки и морального состояния бойцов, наиболее густо покрывалась пулями площадь на дальних и средних дистанциях ружейного огня. Все это требовало огромного по тому времени расхода патронов.

Для успешного преодоления турецкой обороны русским войскам требовалось основательно перестроить свою тактику наступления. Перестройка эта шла за счет сокращения потерь пехоты при наступлении, начиная с дистанции дальнего ружейного огня, и улучшения самой организации наступления. Сокращения потерь наступавшей пехоты войска добивались двояким путем: с одной стороны, принятием расчлененных по фронту и в глубину строев и боевых порядков, а также применением целесообразных способов их передвижения на средних и дальних дистанциях ружейного огня обороны; с другой стороны, огневым подавлением неприятельской пехоты. Ни к тому, ни к другому русская пехота до войны в достаточной мере подготовлена не была. Так же примерно обстояло дело и в русской артиллерии.

Уже первые случаи столкновения с турецкой обороной выявили удачные приемы действий русской пехоты и артиллерии, бравшие свое начало в передовых примерах подготовки мирного времени и в инициативе солдатских масс и их передовых начальников, рядовых офицеров. Однако потребовался кровавый опыт неудач трех Плевн и огромных потерь под Горным Дубняком и Телишем, чтобы новые приемы наступления – новые строи и боевые порядки, способы их движения и ведения огня – получили широкое признание. Но и тогда, когда войска уже широко применяли эти новые приемы, высшее царское командование не пыталось возглавить инициативу низов, теоретически обобщить ее и в разработанном виде внедрять в войска.

Несмотря на это, к концу второго и на третьем этапе войны в обиход большинства русских пехотных частей вошло применение новых способов наступления (цепь как основа боевого порядка пехоты, начиная с дальних дистанций ружейного огня обороны; «тонкие» строи резервов; расчлененные в глубину боевые порядки; перебежки с дальних расстояний от укрытия к укрытию; применение в наступлении сильного ружейного огня, начиная с дальних дистанций, в сочетании с перебежками; усиленная подготовка атаки ружейным огнем в сочетании с переползанием; накапливание перед атакой и т.п.). В артиллерии применение новых методов ведения огня в наступлении (объединение управления огнем в руках одного начальника, массирование и фланкирование огня, поддержка наступления пехоты огнем и колесами) нашло яркое выражение в целом ряде случаев. Надо, однако, заметить, что к концу войны перестройка тактики артиллерии по разным причинам была выражена менее ярко, чем перестройка наступательной тактики пехоты.

Организация наступательного боя крупных соединений в начале войны стояла в русских войсках, за редкими исключениями, на недостаточно высоком уровне.

Особенно плохо наступательный бой крупных соединений был организован у Плевны, под Горным Дубняком и в первом бою у Телиша на Балканском полуострове, а в Армении – под Зивином. Детальная разведка, обязательная при наступлении на укрепившегося противника, часто отсутствовала; на укрепления наступали так же, как во встречном бою. Организация взаимодействия отдельных групп наступавших войск, а также разных родов войск была в большинстве случаев слаба; почти до конца войны вся тяжесть наступательного боя падала на пехоту.

Очень часто маневр на фланги и в тыл, маневр резервами и маневр огнем были либо недостаточны даже в возможных для того времени пределах, либо вовсе отсутствовали. Управление войсками в наступлении зачастую было нечетко, путано как при постановке первоначальной задачи, так и при ориентировании и постановке дополнительных задач в ходе боя. Информация снизу вверх в основном была удовлетворительна, но информация сверху вниз либо была недостаточна, либо вовсе отсутствовала. Связь далеко не всегда была налажена безупречно. Были случаи, когда управление войсками в ходе наступательного боя временами как бы вовсе прекращалось.

В период войны эти недостатки в той или иной степени выправлялись, но многие из них имели место вплоть до самого конца войны; достаточно вспомнить организацию наступления и управление войсками со стороны Гурко и Радецкого при переходе Балкан зимой и после перехода. Недостатки организации наступления со стороны высшего командования во многих случаях, однако, исправлялись разумной инициативой частных начальников.

Деятельность рядовых русских начальников и солдатской массы дала во время войны 1877-1878 гг. очень много ценного материала для перестройки и создания новой передовой тактики и организации наступления.

Однако высший русский командный состав не сумел закрепить эти достижения русского опыта войны в послевоенных уставах, где были сохранены многие отжившие приемы наступления; так, в русском строевом уставе 1881 года «осталась невозможная для выполнения форма атаки: наступление шагом, с дистанции 150-200 шагов, с барабанным боем»(1)V.1
  (1) Н. Михневич. Влияние новейших технических изобретений на тактику войск, СПБ, 1893, стр. 108.


[Закрыть]. Этим воспользовались иностранные армии, беззастенчиво копируя передовой русский военный опыт, вводи его в свои уставы и выдавая за опыт войны 1870-1871 гг. и других войн.

В отношении тактики разновидностей наступательного боя русский опыт войны как положительный, так и отрицательный дал также немало ценного материала.

В области применения обходов много положительного дали мелкие бои первых месяцев войны и ее последнего этапа.

Блестящим примером на окружение являлось второе авлиар-аладжинское сражение; четкость и целеустремленность плана этого сражения, хорошее взаимодействие родов войск и отдельных частей боевого порядка оставили далеко позади все то, что дала в этом отношении война 1870-1871 гг. с ее Седаном.

Успешное форсирование русскими войсками такой крупной речной преграды, как Дунай, дало более богатые выводы для организации действий подобного рода в будущем, нежели форсирование рек западноевропейскими армиями в XVIII-XIX веках.

Ночные наступательные бои Дунайской армии у Кашик-Баира и Карагача являлись образцами трудного и успешного решения задачи организации и проведения боев подобного рода в условиях использования нарезного и заряжавшегося с казны оружия.

Наступательные действия в горах как Дунайской, так и Кавказской армий в целом ряде случаев (Этрополь, Правец, Троянов перевал) являлись образцовыми по замыслу и способу выполнения; выводы из опыта этих русских наступательных боев дали много ценного для развития горной тактики и надолго сохранили свою действенную силу.

Наступательные бои в крепостной войне блестяще были проведены русскими при штурме Карса.

Штурм Карса вместе с тем являлся и выдающимся примером ночного наступательного боя. Подобный штурм такой сильной и современной по понятиям того времени крепости, как Карс, не имел подобных себе примеров со времени Измаила (1790 год); этот штурм являл собой яркий пример русской самобытной тактики. Успех штурма был так неожидан для иностранных военных, что англичане, например, чтобы примирить с его фактом свои убогие военные теории, приписали падение Карса подкупу.

В сравнении с наступлением русский опыт тактической обороны являлся значительно менее ценным.

Успехи русской обороны на Шипке и Восточном фронте на протяжении первого и в начале второго этапа войны в значительной мере объяснялись не результатами полководческого руководства Радецкого, цесаревича Александра и т.п., а правильной инициативной деятельностью частных начальников и доблестью русских армейских низов. В русских войсках плохо обстояло дело как с применением полевых укреплений, так и с организацией огня в обороне. Чаще всего успех русской обороны достигался недостаточно подготовленной в огневом отношении контратакой, где главную роль играл штык и бесподобное мастерство русского солдата во владении им.

Только под конец второго этапа войны сражение под Мечкой дало ряд образцовых примеров ведения обороны (действия Санникова при первой Мечке, хорошие полевые укрепления, изматывание наступавших турецких войск огнем и последующий отброс их хорошо организованным контрударом при второй Мечке).